Текст книги "Солёная Ириска (СИ)"

Автор книги: Марика Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 14

Сергей звонит в четверг и извиняется:

– Очень загруженная выдалась неделя. По-хорошему освобожусь только в субботу к вечеру. У меня есть несколько вариантов, как провести время, но, насколько я помню, предлагаешь ты.

– В субботу вечером? – задумчиво тяну я. Можно подумать, что я что-то прикидываю, припоминаю свой график, но на самом деле пытаюсь справиться с одной мелкой шкодливой идеей, которая вот уже несколько дней поселилась в голове. Я пытаюсь затолкать ее в дальний темный угол, но она раз за разом выворачивается, теребит и изводит меня.

– Можно в воскресенье – подсказывает Сергей.

Я отвлекаюсь, ослабляю контроль и не успеваю ухватиться за вертлявый хвостик. Мысль выскальзывает и решительно заявляет о себе:

– Покатай меня по ночному городу!

– С ветерком?

– Нет, боюсь, что надует, – шучу я. – Безо всякого экстрима, просто никогда не каталась по ночным улицам.

Мое предложение принято с энтузиазмом. Мы договариваемся о встрече в центре города. Это единственный Светин «пунктик», которому я продолжаю следовать – не позволять забирать из дома. Конечно, не из страха, что меня начнут преследовать. Просто испытываю не поддающуюся логике неловкость.

Эх, представляю, что сказала бы Света, а тем более мама если бы узнали, что я собираюсь на ночные «покатушки» с бывшим стритрейсером?

Знаю, существует масса мнений и «правил третьего свидания», я не вникаю в эту чушь – как получится, так получится. Так недолго и биороботом стать, если планировать каждый шаг. Единственное ограничение, ранним утром в воскресенье я должна быть у Светы. Она провожает Аленку в летний лагерь, а Саша как раз укатил на конференцию. Вот меня и попросили помочь.

Субботним вечером привожу себя в порядок, достаю из недр шкафа легкую черную кожанку. Не знаю, почему вспоминаю про нее. Еду не на мотоцикле кататься, но все же ночь прохладная, да и смотрюсь я в этой куртке классно.

Сергей ждет меня у машины, улыбается, открывает дверь. На заднем сидении огромный букет розовых пионов. Значит прогулка запомнится еще и их сладким ароматом.

В интерьере салона есть что-то от космического корабля и что-то от гостиной роскошного особняка. В комфортном кресле хочется остаться жить. Звук мотора почти не слышен. Автомобиль мягко выкатывается на проезжую часть и плавно набирает скорость.

За окном проносятся подсвеченные то теплым, то холодным светом дома. Встречаются и здания, освещаемые снизу мощными прожекторами.

– Как красиво! – произношу я банальную фразу.

Сергей явно удовлетворен произведенным впечатлением.

– С праздничной подсветкой, особенно новогодней, еще красивее!

Сразу мечтается о том, что мне представится еще возможность ее увидеть.

Маршрут явно продуман. Мы проезжаем мимо достопримечательностей и панорамных площадок. Сергей притормаживает там, где открываются красивые виды и прибавляет обороты, когда пейзаж ничем не примечателен.

Я совершенно не ориентируюсь, а некоторые места узнаю с запозданием, ведь ночью они выглядят совершенно иначе. В какой-то момент машина выруливает на автостраду, прибавляет скорость. Придорожные огни сливаются в одну яркую полосу света.

– Любишь скорость? – интересуется водитель.

– Я люблю не столько скорость, сколько ощущение свободы, полета. Знаешь, когда кружишься на карусели или стоишь на высоком утесе над морем, свежий ветер дует в лицо и развевает волосы.

Сергей бросает взгляд на мои кудри и сдержанно улыбается.

– Или когда с горы на лыжах?

– Ну, да.

Я уже рассказывала ему о горных лыжах и сломанной ноге.

Замолкаю. Много бы я отдала, чтобы знать, о чем сейчас думает парень, сидящий в соседнем кресле? Что представляет себе: меня в летнем воздушном платье, которое колышет морской бриз, или меня же с загипсованной ногой, на костылях, в халате и стоптанных тапках? Или вообще не меня? Мне отнюдь не все равно! Этот человек странным образом вошёл в мою жизнь и мне совсем не хочется его отпускать!

Мы колесим по городу часа полтора. Непринужденный разговор то замирает, то возобновляется.

– Прогуляемся? – предлагает наконец Сергей.

Останавливаемся на набережной и выходим из машины. Здесь очень красиво, золотые огни высоток отражаются в черной, подернутой рябью, воде. Привычный городской шум стих, звуки ночного города совсем иные. Мерный шорох шин, похожий на шелест морского прибоя, и изредка совсем уж отдаленные звуки гудков и сирен. Хочется запомнить эту ночь, остановить мгновенье, чтобы прочувствовать его еще раз через месяц, год, десять лет. Не нахожу ничего оригинальнее, чем достать смартфон и попросить своего спутника снять меня на фоне реки. Снимки получаются невнятными, слишком тёмными и размытыми. Тогда Сергей достает свой гаджет, немного меняет ракурс, делает фото и сразу отправляет мне.

Вот это да! Снимок для ночной съемки качественный. Выразительный и романтичный. У меня спокойное лицо, в глазах легкая дымка. За спиной синие силуэты высоток, яркие огни подсвечивают волосы, превращая их в рыжее пламя. Чем не фото для глянцевого журнала или обложки книги?! Горячо благодарю, убираю смартфон в карман куртки и снова поворачиваюсь к реке. Кладу руки на парапет набережной. Долго смотрю на воду. Колышущееся отражение огней гипнотизирует. Из головы улетучиваются все мысли до единой.

Сергей молча стоит рядом, но через несколько минут накрывает мои руки своими, смотрит в лицо и спрашивает:

– Уезжаю в командировку недели на три. Дождешься меня?

Вот так вопрос! Всплывают ассоциации с девчонками, ждущими парней из армии. У меня несколько таких знакомых, одна не дождалась, другая дождалась и почти сразу рассталась с парнем, который за год изменился до неузнаваемости. Но ведь три недели – это не год. И разве у меня были другие планы? Между прочим, приложение я не открывала со времени нашей первой встречи и открывать не собиралась. Не знаю, что ответить, просто улыбаюсь и киваю.

Словно в замедленной съемке Сережино лицо приближается к моему. В терпком мужском запахе чудится капля аромата пионов. Теплые губы прижимаются к моим, и я замираю от счастья.

Первый поцелуй! Как будто мне снова шестнадцать! Сердце рвется из груди. За спиной вырастают крылья. Всего лишь легкое влажное прикосновение, но я чувствую каждую клеточку его тела, растворяюсь в нем. Хочется больше никуда не двигаться, не говорить, не дышать, не разрывать связавшую нас нить. Навсегда остаться в этой ночи, подсвеченной золотыми огнями. И все же… Все на свете когда-нибудь кончается.

Ну, что ж, дожидаться, так дожидаться. Предваряя Сережины вопросы и предложения, прошу отвезти меня к сестре.

Я предупреждала Свету, что могу явиться во внеурочный час. Но когда я заваливаюсь к ней в два часа ночи с огромной охапкой пионов, ее глаза вылезают из орбит:

– Ты откуда?

– От верблюда. Что вам надо? Шоколада.* – скороговоркой продолжаю я. – Ведро давай.

Днем после того, как Света отправляет Аленку в лагерь, а Дениску укладывает спать, я собираюсь домой и делю букет на две части, выбросив один сломанный цветок. Раньше не задумывалась, (а школьные знания подзабылись) что нечетное число всегда состоит из суммы четного и нечетного. В то время, как четное можно разложить на два четных, или два нечетных.

Четные и нечетные. Как инь и ян. Как мужчина и женщина. Что-то в этом есть, и у меня будет время об этом подумать.

А розовое облако пионов скрашивает первую неделю ожидания.

_______________________________

* из стихотворения К.И. Чуковского «Телефон»

Глава 15

У нас было всего три свидания. Лишь несколько часов живого общения. Но именно его мне не хватает. Уже на второй неделе ловлю себя на безотчетном желании прикоснуться к Сереже, протянуть руку сквозь экран, через разделяющее нас расстояние. Первый и единственный пока поцелуй до сих пор ощущается на губах.

Мы созваниваемся каждый день, чаще общаемся по видеосвязи вечером, когда я прихожу домой. Но между нами разница во времени, у него на четыре часа больше. Так что не всегда получается разговаривать столько, сколько хочется.

Сообщениями мы тоже обмениваемся. Иногда они одиночные, иногда складываются в забавные диалоги. Избранные места из нашей переписки мне иногда хочется перечитать.

26 июня

Сергей: Привет! Прилетел. Как же долго – 4 часа в воздухе. Да еще здесь на 4 часа больше, чем дома. Получается, потерял целый рабочий день.

Ирина: Но это же день от командировки.

Сергей: Вот именно! День прошел, а ничего не сделано. У меня же не «солдат спит – служба идет». Чем быстрее все сделаю, тем быстрее вернусь. Как думаешь, скоро изобретут способ мгновенного перемещения в пространстве?

Ирина: Я его уже изобрела.

Сергей: Делись!

Ирина: Когда полетишь обратно, во сколько взлетишь, во столько и приземлишься.

Сергей: У-у, это не то. Дорога в аэропорт, из аэропорта, регистрация – все это время отнимает. А хочется, как в «Гостье из будущего» – открыл дверь автобуса, и ты уже в совершенно другом месте.

Ирина: Ты бы тогда из командировок не вылезал. Трудоголик!

Сергей: Разве это плохо? Мир держится на одержимых!*

Ирина: Миру, может, и хорошо. А вот твоей жене я не завидую.

Сергей: Я холост.

Ирина: Ты меня понял.

Сергей: Понял. Но исправиться не обещаю.

1 июля

Ирина: Привет! Как твои дела?

Сергей: Неплохо. Сегодня последний день месяца, нужно было многое успеть.

Ирина: Сегодня первый день месяца.

Сергей: То есть? Вчера было 30 июня, сегодня 31-е.

Ирина: Сегодня 1 июля. 31 июня не бывает.

Сергей: Ты прикалываешься?! Я документы 31-м июня подписывал!!

Ирина: У тебя календаря нет?!

Сергей: Я что, документы несуществующим числом подписал?! Но я же не с потолка взял эту дату, буквально вчера где-то мелькнула.

Ирина: Есть фильм «31-е июня», может в телепрограмме мелькнуло.

Сергей: Может. Ира, у тебя на работе вакансий случайно нет? Что-нибудь типа младшего кассира?

Ирина: У нас нет кассиров.

Сергей: Или помощника консультанта. Выше меня не возьмут. Трудовую, наверное, спрятать придется.

Ирина: Ты прикалываешься?

Сергей: (улыбающийся смайлик) Наконец догадалась!

Ирина: Клоун. Я правда за тебя испугалась. (сердитый смайлик) Обиделась и спать ушла.

Сергей: Эй, а как же чувство юмора?

Ирина: Ушло спать со мной.

Сергей: У меня двенадцать ночи, у тебя всего восемь вечера. Неужели так рано спать ляжешь?

Ирина: Я книжку почитаю. Нет, фильм посмотрю. «31 июня». А вот тебе действительно спать пора. Спокойной ночи!

Сергей: Спокойной ночи!

9 июля

Ирина: Привет! Вчера листала каналы по телевизору и вдруг подумалось: ты не однажды ссылался на разные фильмы советского периода. Тоже любишь советское кино?

Сергей: Особо не задумывался. «Тоже» – это предложение обсудить фильм?

Ирина: А какой твой любимый фильм?

Сергей: Мне нравятся советские фильмы о войне, они искренние, правдивые. А твой какой?

Ирина: Тоже не один, конечно.

Сергей: Давай поищем точки соприкосновения.

Ирина: Мне еще с юности нравится «Вам и не снилось…» Смотрел?

Сергей: В деталях не помню, но там есть потрясающая песня: «Последняя поэма».

Ирина: А еще там есть фраза: «Жизнь – больше любви». Я думаю над ней много лет и не знаю, согласна или нет. А вообще далеко не каждый из нашего поколения знает советское кино. Одна наша сотрудница, ей тридцать, ни разу не смотрела «Иронию судьбы».

Сергей: Такого просто быть не может! Как можно не видеть фильм, который в Новый год показывают по всем каналам по очереди?

Ирина: Тем не менее, это факт. Кстати, это тоже один из моих любимых фильмов.

________________________________

* «Мир держится на одержимых» – стихотворение современного поэта Иосифа Бобровицкого.

Тем временем Сережина командировка продлевается, потом еще раз и еще.

– Если бы я знал, что все так затянется, – оправдывается Сережа, когда мы общаемся по видеосвязи, – прилетел бы к тебе хоть пару раз на выходные.

«К тебе» не остается незамеченным. И хотя картинка на экране смартфона смазана из-за тысяч километров, разделяющих нас, я отчетливо вижу рыжие огоньки в его глазах. Да, так отражается копна моих волос. Но я хочу быть не только в его глазах. Хочу в душу, сердце. И это не девичье тщеславие, не инстинктивное желание очаровывать и покорять любого мужчину на своем пути. Всего лишь стремление к равновесию – я влюбилась.

Командировка растягивается почти на шесть недель. Когда обратный билет куплен, Сережа оглашает культурную программу на ближайшую пятницу. Едва ли не месяц назад он купил билеты на концерт своей любимой группы в ночном клубе.

Я с ее творчеством не знакома, не разбираюсь в музыке, современной особенно. Не моя это сфера, видимо в детстве Света своим музицированием заездила мои уши. Обещаю заранее послушать несколько песен и составить свое мнение.

В пятницу утром одеваюсь и в пир, и в мир, чтобы сразу после рабочего дня поехать в клуб. Благо дресс-код на моей работе не такой строгий.

Все в отпусках, работы за гланды, а сосредоточится никак не могу. Отстукиваю ритм ногой под столом. Не из песни, это ритм моего нетерпения. Сережины любимцы мне, кстати, понравились. Смысл в песнях есть, голоса не дурные.

За полчаса до конца рабочего дня звонит мама. В голосе у нее беспокойство.

– Ириша, я к тебе по важному делу. Можешь купить мне лекарство? Сегодня пошла за ним в аптеку, в другую – нигде нет. Посмотрела по интернету, а оно по всему городу лишь в нескольких местах. Два из них в районе твоей работы.

– Хорошо, мам. Ты его забронировать можешь?

– Ой, Ириш, у меня что-то не получается… Ты ведь скоро заканчиваешь?

– Да, конечно. Если оно отовсюду пропало, может две упаковки купить?

– Ну, может быть. Но на всю жизнь-то все равно не напасешься. Так я тебе адреса аптек сейчас напишу.

Одно к одному. Работа срочная, никак раньше не уйти, мамино лекарство и свидание, которое я ждала полтора месяца. Ну, что же, так бывает. Звоню Сереже и договариваюсь с ним о встрече прямо у входа в клуб.

Ровно в шесть быстрым шагом покидаю офис. Направляюсь к ближайшей аптеке, а по дороге прикидываю. Препарат, за которым я иду, мама пьет нерегулярно. Но пачка за полгода точно израсходуется. Лекарство импортное и не факт, что вскоре вернется на полки, так что имеет смысл запастись, исходя из срока годности.

В аптеке, к счастью, покупателей нет. Спрашиваю лекарство и прошу посмотреть срок годности. Заказываю три пачки, но провизор говорит:

– Есть только одна. Его разобрали. За сегодня вы шестая или седьмая.

Приходится влезть в интернет и выяснить телефон другой аптеки. В ней мне под обещание прийти в течение получаса, откладывают еще две пачки. Почти бегом преодолеваю путь, но у окошка очередь из трех человек. Приплясывая от нетерпения, советуюсь с интернетом, как быстрее добраться из точки А, где я нахожусь, до точки Б – клуба. Мне предлагают ехать наземным общественным транспортом.

Подхожу даже раньше назначенного времени, сбавляю шаг.

Клуб расположен на неширокой пешеходной улице, вымощенной серой гранитной плиткой. Посередине в ряд установлены кованые фонари с причудливыми завитками. Здание клуба чуть в глубине и отстоит от соседних домов. Перед ним островок зеленого газона с подобием сада камней.

На мой, любительский конечно, взгляд все это: затейливые изгибы черных фонарей, камни на газоне, светлое здание в стиле модернизм совершенно между собой не сочетается. Но картинка как будто мне знакома. Визуальный дискомфорт перерастает в какое-то странное ощущение. Завитушки фонаря преображаются в черный выпуклый вензель. Перед глазами все плывет, светлые стены клуба затягивает серая пелена. Воздух становится горячим, а потом будто и вовсе исчезает. Не могу вдохнуть. Накатывает панический страх. Прочь! Туда нельзя! «Нет! Нет! Нет!» У меня в ушах стоит собственный пронзительный крик, хотя губы плотно сомкнуты и знаю, что не произнесла ни звука.

Видимо инстинктивно делаю шаг назад и теряю равновесие. Меня поддерживает прохожий, присаживаюсь на ступеньку дома напротив. Видение прошло, а принесённый им ужас остался!

Что теперь делать? Идти туда, куда заходить страшно, куда «нельзя»? Отговаривать Сережу? А если он не согласится? Отпустить? Идти с ним через не могу? Он так ждал этого концерта, а теперь я хочу остановить его из-за дурных предчувствий. Из-за странного дежавю, которое вновь со мной случилось. Но ведь я сама не понимаю, что происходит, и стоит ли доверять своим ощущениям.

Встаю на ноги и, пошатываясь, бреду по улице. Вижу Сережу еще издали. Он как будто стал выше, стройнее, чуть изменилась стрижка. Светлые джинсы безупречно сидят по фигуре. Широко улыбается, протягивает ко мне руки. Я так долго ждала этого момента, этого поцелуя, а теперь все не так, я в смятении.

Едва его губы отрываются от моих, начинаю тараторить:

– Давай не пойдем на концерт. Сегодня погода такая чудесная, давай лучше погуляем!

Пытаюсь выглядеть как можно беззаботнее и легкомысленнее. Хлопаю ресницами, как заправская блондинка. В первую минуту Сереже кажется, что я шучу. Но я продолжаю ныть, и он изумляется:

– Да что произошло то?

– Я послушала, и песни мне не понравились, – вру я. – Пойдем лучше на набережную.

– Постой, ты говорила, что понравились.

– Так я ошиблась, совсем не ту группу нашла, – от вранья я, кажется, начинаю краснеть. – А твои любимчики мне совсем не понравились.

– А ты уверена, что теперь отыскала, что надо? – Сережины глаза едва не вылезают из орбит. Господи, что он обо мне подумает?

– Да, да, – киваю так, что едва не отрывается голова.

– Давай послушаем хоть пару песен и, если не понравится, уйдем.

– Нет, пожалуйста, пожалуйста, пойдем, – тяну я его за руку прочь.

– Да подожди ты, – он обхватывает меня за талию и тащит к клубу.

Я безвольно передвигаю ноги и думаю, может я и вправду сумасшедшая, раз принимаю галлюцинации так близко к сердцу. У входа стоят компании фанатов. Пока я придумываю, какую каверзу устроить, чтобы не заходить в клуб, Сережа обменивается с одним из парней парой фраз и … отдает счастливцу наши билеты.

У меня подкашиваются ноги теперь уже от облегчения.

Во время прогулки всеми силами пытаюсь восстановить Сережино доверие. Болтаю без умолку. Рассказываю веселые случаи из детства и юности, доверяю свои давнишние тайны. Цена им сейчас – копейка, но пытаюсь представить это как мое к нему особое расположение.

Мы прогуливаемся по улицам, по набережной. Заходим выпить кофе с пирожными в маленькое кафе. Сережа спокоен и рад встрече, не смотря на грубо нарушенные планы. И я немного успокаиваюсь. Добредаем до парка и гуляем там еще около часа в сгущающихся сумерках.

На выходе из парка Сережа притягивает меня к себе. Мы целуемся долго, нежно, потом глубже, горячее, не обращая внимания на прохожих. Когда отрываемся друг от друга, он хрипло спрашивает:

– Ко мне?

Смотрит прямо в глаза.

Я закусываю губу, отрицательно мотаю головой.

Я ждала этого вопроса. Нет, не сегодня. Надо прийти в себя после подобного стресса. Может даже стоит показаться врачу или хотя бы психологу? Да и врать Сереже мне крайне неприятно, выбивает из колеи. Всю прогулку я старалась казаться спокойной и беззаботной, но до сих пор сосет под ложечкой.

Мне нравится, что он не спрашивает, почему, не настаивает и не замыкается обиженно. Просто берет меня за руку, ведет к машине.

– Куда тебя подвезти?

– Мне нужно к родителям, лекарство отдать.

Когда мы подъезжаем к родительскому дому, целую Сережу сама. Горячо и страстно, чтобы заверить, что все случится очень скоро. Я не сторонница модной теории о трех месяцах, в течение которых мужчину следует мариновать. Все зависит от нас самих. Все случится, когда мы этого захотим и оба будем готовы, а не тогда, когда предписывает кем-то надуманный график.

Прошу не ждать меня и прощаюсь. На самом деле не знаю, задержусь ли я у родителей надолго или сразу поеду домой, но не хочу держать его под окном, торопясь и испытывая неловкость, ради лишнего получаса вместе. Теперь, когда он вернулся из командировки, я надеюсь, времени у нас будет предостаточно.

От родителей я выхожу быстро: папа устал после рабочей недели, мама неважно себя чувствует и тоже собирается спать.

Глава 16

Я возвращаюсь в свою квартиру и едва успеваю переодеться в домашнее, как раздается телефонный звонок.

– Ты дома? – без предисловий спрашивает Сергей.

– Да, я только успела…

– Диктуй адрес, – его голос непривычно холоден.

– Что? Я не понимаю…

– Говори адрес, где ты сейчас находишься.

Почему-то мне сложно не подчиниться его властному громкому голосу.

– Я сейчас пришлю в сообщении, – мямлю я.

– Просто назови, я запомню.

Я называю.

– Подъезд, этаж?

– Подъезд второй, этаж третий.

– Сейчас приеду, и только попробуй не открыть.

Он угрожает? Да что происходит?

– В чем дело? – словно очнувшись от гипноза, возмущенно кричу я. Но в ответ тишина.

Острая мысль простреливает мозг и сползает вниз к ногам липким страхом.

– Сережа, что-то случилось в клубе?

В ухо врезаются короткие гудки.

Включаю телевизор, перещелкиваю каналы и замираю. На экране знакомая улица, кованые фонари в завитках. Здание полыхает, клубы серого дыма застилают светлый фасад. Вокруг мечутся люди. Мигалки пожарных машин на мгновение ослепляют. В воздух взметаются струи воды.

Камера меняет ракурс. На мостовой лежат черные целлофановые мешки. Я знаю, что в них. Вцепляюсь пальцами в спинку дивана. Цепенею.

Камера фокусируется на корреспонденте с микрофоном в руке.

Это теракт.

Совсем еще молоденькая девушка с испуганным и одновременно растерянным лицом сообщает, что в разгар концерта в зал ворвалось несколько вооруженных людей. Прогремели взрывы, начался пожар. На данный момент известно об 11 жертвах и 50 пострадавших, которые отправлены в больницы.

Репортаж заканчивается, продолжается прерванный фильм, а я судорожно щелкаю пультом в поисках новостей на других каналах.

Звонок в дверь раздается гораздо раньше, чем я ожидала. Наверное, сейчас мое лицо не менее растерянное и напуганное, чем у той девочки-корреспондента.

Я открываю. Сергей переступает через порог, не дожидаясь приглашения. Стягивает легкую куртку и обращается ко мне таким тоном, будто мы вовсе не знакомы:

– Куда можно пройти?

Голос чужой, стальной. Он выбивает почву из-под ног.

Я веду парня на кухню исключительно потому, что горло пересохло, охвачено спазмом, и мне срочно нужен глоток воды.

Да, не таким я представляла себе его первое посещение моей квартирки. Хоть она и съемная, но все здесь я обустраивала с любовью. Совсем недавно думала, как покажу ему свои вышивки в рамках на стенах коридора, кухню, украшенную композициями из сухоцветов, комнату, в которой я переклеивала обои, подбирала гардины и декор. А сейчас он смотрит строго перед собой, садится за стол, указывает мне взглядом на место напротив. Его лицо непроницаемо.

– Рассказывай, – коротко велит Сергей.

– Что рассказывать?

– Не придуривайся! – жестко бросает он.

От его ледяного тона по телу прокатывается судорога. В комнате у меня работает телевизор, и парень прекрасно понимает, что я смотрела новости. Его губы плотно сомкнуты, брови нахмурены, от сверлящего взгляда мне становится страшно. И тут я начинаю понимать, что он подумал обо мне что-то нехорошее.

– Ты что…решил, что я пособница террористов?!

– Рассказывай, – не сводя с меня глаз повторяет он.

– Я и представить себе не могла, что все так будет. Я не знаю, как тебе это рассказать.

– Попробуй сначала, – продолжает давить Сергей.

Слезы, которые копились во мне все те минут двадцать, пока он ехал до моего дома, подступают к горлу и готовы вот-вот вырваться наружу. Но я пытаюсь сдержаться, боясь, что просто не смогу сосредоточиться и что-либо объяснить.

Сережа, видя, что я на пределе, протягивает через стол руки и крепко сжимает мои кисти. Сразу становится легче. Я глубоко дышу, чтобы начать нелегкий разговор.

– Я и в страшном сне не могла представить, что подобное может случиться.

Пытаюсь собраться с мыслями, чтобы объяснить, что со мной происходило, облечь ощущения в слова. Но Сережа опять все понимает по-своему:

– Как ты узнала, что в клубе что-то готовится?

– Никак. Ничего я не знала!

– Имея на руках билеты, ты отказалась идти в клуб, где через два часа произошел теракт. И ты хочешь сказать, это случайное совпадение?

Он до боли сжимает мои руки.

– Это интуиция! Точнее, нет, не так, – решаюсь рассказать все как есть, и пусть думает обо мне что хочет, – это…наверное, подсказка свыше.

Сережа ослабляет свою железную хватку, смотрит на меня, чуть наклонив голову, как большой умный пес. Наконец-то его взгляд смягчается.

– Я подходила к клубу, когда в глазах все поплыло, накатил дикий ужас. Мне казалось, что я уже была в этом месте и знала, что туда идти нельзя, что произойдет что-то страшное.

Сережа долго молчит, пронзительно смотрит мне в глаза. Я не отвожу взгляд, понимаю, что ему нужно убедиться, что я говорю правду.

– И часто с тобой такое бывает? – наконец произносит он.

– Всего было трижды, – решаю не дожидаться следующего вопроса, – два другие связаны с «Мамбой».

Оказывается, говорить об этом еще сложнее:

– Со мной и раньше случались дежавю, но эти особенные. Мне как будто подсказывают, что надо делать. Когда я два года назад впервые зашла на сайт «Мамбы», возникло чувство, что его надо немедленно закрыть. А в начале июня я зарегистрировалась и … выбрала тебя во время такого же дежавю…

Повисает неловкая пауза. «Зато честно» – утешаю я себя.

– Ты считаешь меня сумасшедшей?

Сережа медленно ведет головой из стороны в сторону. Мы несколько минут молча сидим на кухне. Когда слышу, что по телевизору начинаются новости, устремляюсь в комнату.

Все те же страшные картины: бушующее пламя, суетящиеся люди, трупы на серой гранитной плитке. Число жертв растет.

Слезы бурным потоком прорываются наружу. Я рыдаю и никак не могу выплакать всю боль, которую испытываю. Сережа пытается меня успокоить, приносит воды, поддерживает. Но едва я начинаю успокаиваться, задает убийственный вопрос:

– Так ты не знала, что в клубе будет теракт, пожар?

– Хочешь спросить, не могла ли я спасти всех этих людей? – мой голос дрожит от негодования. – Разумеется, не знала. Это же было просто дурное предчувствие…

Я снова плачу, Сережа успокаивает, шепчет: «Прости…», а когда я замолкаю, произносит тихо, но твердо:

– Если подобное…ощущение еще раз повторится…

– Что? Что ты предлагаешь? Бежать в полицию, объяснять, что может случиться то, не знаю что?

– Просто скажи мне.

– И что ты сделаешь? Куда пойдешь ты?

– По крайней мере, я буду знать.

Мое возмущение утихает. Краем сознания цепляю: «Скажи мне» – он собирается быть рядом? Хочет нести вместе со мною тяжелую ношу недобрых ожиданий?

Впрочем, я отчего-то уверена, что подобное больше не повторится.

Сережа спрашивает, есть ли у меня что-то из алкогольных напитков. Вино у меня всегда стоит на случай непредвиденных визитов подруг. Он открывает бутылку, наливает два бокала, заставляет меня пить. Но горло сжимает спазм, вино лишь обжигает слизистую и не приносит пьянящего облегчения.

Возвращаемся в комнату, Сережа хочет выключить телевизор, но я прошу посмотреть начинающийся выпуск новостей. Рассказывают подробности нападения. Сообщают уже о 17 погибших и 68 пострадавших.

Новый приступ рыданий сотрясает мое тело.

– Все, хватит, – Сережа выключает телевизор, устраивает меня на диване, обнимает. Я реву у него на груди. Он гладит и массирует плечи, крепко прижимает к себе, целует в макушку. Понемногу я успокаиваюсь. Страшно подумать, как я выгляжу – красная, опухшая от слез. Стыдно ходить перед мужчиной в таком виде, нужно привести себя в порядок.

Иду в ванную, долго умываюсь, потом решаю принять душ. Легче не становится. С одной стороны, струи воды расслабляют, с другой, когда Сережи нет рядом, тревога сразу начинает возрастать.

Он уже заварил на кухне чай. Нашел плитку шоколада и печенье. Отвлекает меня разговорами. Прекрасно понимает, что мне не скоро удастся обрести душевное спокойствие, но продолжает терпеливо и нежно ухаживать.

После чая мы долго сидим, прижавшись друг к другу. Разговор сходит на нет, но молчать с ним даже лучше, чем говорить.

Наконец Сережа произносит:

– Третий час ночи. Ты очень устала, надо поспать. Я вызову такси.

– Не уходи, – прошу я, – мне без тебя будет страшно. Пожалуйста, останься…

– Хорошо, только ляжем спать.

Мы вместе расстилаем чистое белье, я ложусь прямо в одежде.

– Хотя бы брюки сними, неудобно же, – говорит Сережа и выключает свет.

Я послушно стягиваю брюки, он шуршит одеждой и ложится ко мне под бок. Не важно, как это выглядит, пережить сегодняшнюю ночь можно только так.

– Я боюсь, что не засну даже с тобой.

– Успокоишься и уснешь.

Сережа обнимает, прижимается к моей спине. Так и правда лучше.

Закрываю глаза, согреваюсь теплом мужского тела. Выравниваю дыхание, стараюсь прогнать все мысли из головы.

Тревожная дремота быстро переходит в глубокий сон.