355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марик (Ма Н Лернер) Лернер » Совсем не прогрессор » Текст книги (страница 6)
Совсем не прогрессор
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 23:05

Текст книги "Совсем не прогрессор"


Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Анаша на той стороне была в ходу. Иной раз расслабиться совсем не лишнее. Гуляли и вещи посерьезнее. Баче, местному пацану, мигнешь – в момент доставит. Опиум, гашиш, героин. Все что угодно. Им постоянно вкручивали о происках американской разведки, стремящейся столь нехитрым способом разложить советские части. Никто в эти глупости не верил. В Афгане торговали всем, а покуривали здешние и сами за милую душу. Многие советские солдаты, забив на уставы и инструкции, пробовали. Ничего ужасного, если не злоупотреблять. Вот попадаться не рекомендуется. Ротный просто ребра пересчитает, а нарвешься на замполита – недолго и в штрафники загреметь.

И уж лезть на бабу без взаимности – совсем беспредел. Насилия над женщинами Сашка вообще не понимал и не одобрял. Что за радость без взаимности. Все равно как с куклой. А этот… Нашел место и время. Не он, так кто другой вперся бы обязательно.

Галя вообще осталась не при делах. Сашка про нее промолчал, и она вроде как потом появилась. Уже в разгар драки. Спросил бы прокурорский прямо – ответил бы. А на нет и суда нет. Молчание – золото. Зачем женщине портить жизнь? Непременно разговоры пойдут под шепоток «дыма без огня не бывает», и чего не было раззвонят. Приятного мало, когда пальцами показывают.

Он не пытался заговорить на эту тему, старательно делал морду кирпичом, она тем более, но общаться они начали достаточно свободно. По-приятельски, а не как прапорщик с сержантом или больной с медсестрой. Без посторонних на «ты». Не такая уж и большая разница у них в возрасте, он выяснил, а если посчитать Афган, так вообще неизвестно кто старше. Так что смущения он не испытывал, а всерьез воспринимать старшей по званию – смешно.

Вблизи он обнаружил, что изучаемые Галей напечатанные страницы – вовсе не очередная инструкция по правильному иглоукалыванию. Мысленно скривился. Не для того Титаренко дал, чтобы он всем подряд вручал.

– И не надо строить кислую физиономию, – подняв голову, сказала Галя.

– Так заметно?

– Сейчас да. Обычно ты так явно не показываешь. Задело, что без разрешения? Так ведь не запретил. Дальше не пойдет, не волнуйся. А мне любопытно. Это ведь Степной?

– Да. И как?

– В смысле текста – очень даже. Не могу сказать – понравилось, нечему тут нравиться. Слишком натуралистично, и при этом всерьез цепляет. Сумел людей показать. Две-три фразы – и образ. Характер. Не хотелось бы обнаружить себя в подобном виде. Уж очень, – она поколебалась, подыскивая слова, – иногда шаржированно выпячиваются некоторые стороны.

– Я обязательно попрошу не порочить славных медсестер, – с готовностью согласился Сашка. – А имя называть нельзя. Тогда обязательно вставит в текст. Нельзя наводить на думы о белой обезьяне.

Она покачала головой с удивлением.

– Где ты читал про Ходжу Насреддина? Соловьева лет сорок не издавали.

– Это не та тема, – строго попенял Сашка. Сознаваться в очередной дырке в памяти не хотелось. Он и обложку помнил с азиатом на ишаке, но, хоть стреляй, бесполезно выяснять, где и когда держал в руках. А уж делиться неизвестно откуда взявшимся знанием, что писатель отмотал срок в зоне, не собирался. – Там на чужой взгляд ничего такого?

– На гражданский? – усмехнулась. – Так это не совсем по адресу. Я служу. Хоть и не там. По грани ходят, чуть жестче – и будет клевета на армию, с антисоветским душком, но придраться вроде и не к чему. Если все совсем пресно, с чем тогда бороться? Цензура должна оправдывать затраченные на нее денежки. Нет, это как раз вполне нормальный ход.

– Я не верю, что он думал так.

– А стоило бы подумать. Судя по тексту, мозги имеются. Молодец. Откуда и взялось. Ты про родителей его знаешь?

– Нет. Он не рассказывал.

– Тогда и не надо. Захочет – сам поделится.

Семейка у Степного еще та. Оба родителя алкаши. На телеграммы про состояние сына даже не отреагировали. Неизвестно, в курсе ли они, куда он вообще делся. Не волнует, с гарантией. Даже на приход из военкомата, в ответ на ее просьбу, не обратили внимания. Из пятерых детей двое зону топчут, одного опять же по пьяни зарезали. А Игорь вот такое выдал. Талант у парня.

– А по поводу остального… Ну нельзя же так… В одном слове две ошибки. Про запятые я вообще молчу. Где требуется – отсутствуют, где нет – понатыканы. Я тоже не вчера школу закончила, но глаза режет местами. В соседних фразах повторение одинаковых слов. Лучше синоним употребить. Объясни ему – прежде чем показывать, необходимо внимательно перечитать. Может, и не один раз.

– Грамматика – это легко, – согласился Сашка. – В Информатории есть программа по проверке орфографии. Не знаю, насколько хорошая. Раньше не интересовался. В обычной стандартной присутствует разве поиск опечаток и случайное удвоение букв. Все равно – сколько ни проверяй, что-нибудь будет. Абсолютно грамотных на свете не бывает. А вот насчет показывать… Для него это выход. Пусть лучше на бумаге излагает, чем в потолок пялится. Они там делают протезы со скоростью умирающей улитки. Тоска.

– Общалку ветеранскую знаешь? Пусть туда отправит. Хотя проверить надо. От нас фильтр срабатывает на несанкционированные контакты. Некоторые адреса под запретом.

Сашка саркастически хмыкнул. Тоже сложность. Не ходи по определенным местам в рабочее время – и никого не заинтересуешь. Главное – не злоупотреблять, часами зависая по личным делам, тогда внимание редко обращают, а обходить запрет на доступ – любимая забава программистов. Два-три канала в любом учреждении имеются. Сбросить текст – как два пальца, при желании. А если использовать чужой пароль… Не стоит нарываться. Ничего серьезного, и легко договориться и без этого с секретаршей. В госпитале с доступом к сцеплению вполне свободно. Не секретный объект.

– Да кто же ему даст в сцеплении сидеть? Одна ЭВМ на всю их реабилитационную контору. Еле упросил переслать.

– Зарегистрируйся от его имени и отправь. Прямо на контролера выходи. В худшем случае не пропустят в общий доступ, но ведь шанс. Балашов так начинал. Инженер с какого-то завода. Вылез со своим творчеством в локалку, а потом и дальше пошло. Сейчас вся страна знает. Только не отправляй обрывки. Большой кусок, чтобы людям захотелось продолжения.

– А это мысль, – согласился Сашка. – Занимательная.

– Что хоть привез соратник? – спросила Галя. – Часы вижу. Серьезная вещь.

– Я как раз попросить хотел, – сознался Сашка и выложил на стол сверток. – Подержи у себя, а?

– Это что? – не беря в руки, спросила она.

– Деньги, – честно сознался. – Много.

– Караваны бывают не только с оружием?

– Что-то вроде. На машину хватит. Всегда мечтал сесть и поехать. Без всякого смысла и цели. Просто посмотреть на страну. Без экскурсовода и путевки. В Прагу закатиться и в пивном баре посидеть. На Черном море без пансионата пожить.

– Тогда ты по адресу попал. Есть у меня кое-что подходящее на колесах…

Дверь открылась, и Галя одним движением убрала сверток в карман халата.

– На хрена вызывали, – гневно сказал появившийся Титаренко. – Извини, Галчонок, остатки общения с Бондаревым. Совсем мужик сбрендил в попытке обнаружить очередного закосившего зольдатена. Типичное воспаление легких. Какой идиот решил направить в хирургию? Нет, мы и в дальнейшем станем сладко спать. Нам чужие больные без надобности.

Он уселся на стул и мощно дыхнул ядреным перегаром. Сашке стало завидно. Он и сам был не прочь отметить практически праздничный день. Подарки на день рождения так и сыплются, только карманы подставляй пошире. Кстати, а когда у меня, собственно, день рождения? Двадцать третье февраля не в счет. Один хрен, написали от балды… Считать день очухивания в госпитале? Реально заново родился… Интересно, что Галя имела в виду. Уж не новье. Откуда у нее, с ее зарплатой, приличная тачка? А главное – колеса крутиться должны. Все остальное мелочи жизни.

– Вещи в палате держать запрещено, – грозно указал капитан. – В каптерку!

– А с этим что делать? – выкладывая на стол коробочки, спросил Сашка. – На больничной пижаме носить глупо, из тумбочки сопрут в момент. При утере не восстанавливают, а дубликат получить три года пройдет.

– А что тут у нас? – Он присвистнул изумленно, держа в руках орден Ленина. Перевернул и прочитал: – «Ленинградский монетный двор». Да ты герой, парень!

– Почти стал. В штабе округа решили, что героев для нас жирно. Из взвода одиннадцать вернулось, а Масуд всего-навсего один. На всех не делится. Даже командиру не дали. И так расщедрились на удивление. Все лучше, чем «Красное Знамя».

– Так. – Титаренко посмотрел вполне трезво, и Сашка подумал, не ляпнул ли он лишнего. Да ниче. Обидно же – чуть в натуральные герои не выскочил. Должен понимать. Да еще эта странная история… Всем дали «За службу», у него это был бы третий, почти точняк из солдат ни у кого такого нет, так то ли зажлобились отцы-командиры, то ли штабная крыса подсуетилась – и вручили единственному из всей команды «Ленина» с формулировочкой «За спасение в бою офицера». Капитан приказал тащить, он и волок подстреленного. Сказал бы другому – тащил бы другой. Вот и выходит: вроде и высший орден, а ощущения гадостные. Будто наособицу от товарищей. Вот тебе и «особо важные заслуги в защите социалистического Отечества» – спасение штабной крысы.

– Галя, найди ему в столе бланк на имущество.

– Сто второй?

– Именно. Пусть сядет и напишет. С точным указанием номеров. В генеральский сейф положу. Под расписку. Не игрушки.

Когда сержант удалился с мешком, оставив тщательно нарисованный собственноручно список, Титаренко вытащил сигарету и закурил.

– Иван Иосифович! – с негодованием воскликнула Галина. За курение в неположенном месте всерьез наказывали, а больных моментально выписывали. Ночью еще куда ни шло, но сейчас в любой момент кто угодно заглянуть мог.

– Мне можно. Я начальник, – заверил тот. – Ты лучше, знаешь, давай-ка в Информаторий зацепись. В первый раз вижу орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР». Что-то слышал, но смутно. Что такое за дило? Поищи статут.

– Есть, – сказала она через несколько минут.

– Ну-ка, ну-ка, – заглядывая ей через плечо, пробормотал. – Пограничники – это понятно. Оригинальное название. А вручают исключительно своим. Люди в зеленых фуражках и эти… В синих. Погранцы по-прежнему КГБ подчиняются, а не ВС. У нас в госпитале случайно оказался. Интересно, в Душанбе их отдельно держат или в одних палатах?

– Не волнуйтесь, номер инфекционного у Низина в деле прекрасно знакомый – общеармейский.

– Тогда нас за лишнее любопытство точняк не расстреляют. Угу. Учрежден Указом Президиума Верховного Совета от двадцать восьмого октября одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Формулировочка какая, ох… «За отвагу и самоотверженность, проявленные при исполнении воинского долга; за другие заслуги перед Родиной во время службы в Вооруженных Силах СССР»… Другие, блин. Что за дурацкая секретность! Масуда точно завалили не на нашей территории. Я как-то с одним летехой общался, – подразумевалось: хорошо вместе выпили, – так он вполне определенно утверждал. Вообще самое милое дело внедрять американского разведчика в Душанбинский госпиталь. Там наверняка еще и не такое услышишь, даже без наводящих вопросов. Обычный сержант запросто поделился военной тайной.

– Вряд ли он считает это секретной информацией.

– Угу. Особенно на фоне частичной потери памяти. Иногда брякнет чего-нибудь – и не знаешь, как реагировать. К счастью, не так часто. И при этом очень целеустремленная, энергичная личность с высокой степенью приспособляемости. Я бы так и написал в характеристике. И не я один так думаю. У него в военном билете написано «связист», и через дробь любопытный индекс. Я не кадровик, однако подозреваю допуск. Ковыряться в машинках типа «Сигнала» не каждому позволят. Наши эвээмки – это для него мелочь, развлечение. Да ладно… Идем дальше… Орден трам-пам-пам практически приравнен к ордену Славы и имеет соответствующие льготы. Между прочим, нехило. Кавалер ордена Славы – это уровень в войну ого-го! Очень высокий. Льготы у нас… О! Жилплощадь в первую очередь, бесплатный общественный транспорт, раз в год бесплатный проезд в любой конец страны, путевка в дом отдыха. Почему всего раз в год? Я возмущен!

– Тут при наличии первой степени написано, – показала Галина.

– Это да. У нашего орла третья и вторая. Слегка недотянул. Да их всего полторы сотни наберется с первой степенью за эти годы. Наверняка сплошь генералы. Почему полный список не приводится? Страна должна знать своих героев. Ой, непростой мальчик. В принципе, если еще и орден Ленина приплюсовать… Завидный жених. С квартирой вне очереди. Еще и богатый. Про повышенную пенсию орденоносцам не будем, ему еще далеко до старости, но за Ленина четвертной каждый месяц дают, точно знаю. Налогами выплаты за ордена не облагаются, – он хихикнул, – и на алименты не забирают.

– Так ему тринадцать рублей по аттестату перевели!

– А срочникам выплаты исключительно после выхода на гражданку. Не знала? Это да. Мы тыловики, и срочники-орденоносцы на каждом углу не попадаются. Экономия. И ведь не пишут подробности никогда. Информаторий, блин. Нахальный свое выбьет, а большинство рукой махнет. Удовлетворится деньгами, а путевку непременно замылят. Ну все. Расцепляйся. Возьмешь сто вторую форму, награды – и к генеральской секретарше. Под расписку. Здесь хранить не стоит. А чего ты удивленно смотришь? Не мне же ходить.

В животе присутствовала приятная тяжесть: давно хорошо приготовленного плова отведать не удавалось, а здесь угощали на совесть. Одна только сложность – жутко раздражал торчащий за спиной таджик. Сознание сигнализировало про отсутствие опасности, но рефлексы требовали держать узкоглазого толстяка под постоянным контролем. Лучше всего мордой вниз и с руками на затылке, тщательно проверив на предмет наличия ножа. Слишком он много повидал там улыбчивых и говорливых. Сегодня гостеприимно принимает – завтра подкладывает мину на дорогу. Ничего не поделаешь, приходится терпеть. Тут тебе не там.

Жизнь – штука полосатая. За все приходится платить. Знал бы заранее – ведь не отказался бы? Нет. Ну, бургомистр. Очередное «черное» мурло, и притом высокопоставленное. За этими пригляд необходим, и кто-то обязан заниматься не слишком приятными вещами. В туземных районах всегда присутствовала милиция из нацменов, подчиняющаяся МВД в качестве отдельного подразделения. Вроде даже были четкие нормы – один процент от населения. Они следили за порядком, надзирали за выполнением указов и различных правительственных постановлений, отслеживали антигосударственные настроения. Впрочем, оружия они не имели, кроме особо доверенных.

Да и разными вещами вроде коммунального хозяйства кто-то заниматься должен. Правильные «черные» – полезные люди для общества. Не всем же на конвейере или в поле трудиться, кто-то и присматривать за массовкой обязан. А что в Киргизии бургомистром (ох, не брякнуть бы в лицо, официально он именуется членом городского совета по делам меньшинств) всегда сидит таджик, а в Грузии азербайджанец, и обратное столь же верно, так нормальная политика любой империи – «разделяй и властвуй». Так что немаленький начальник, совсем немаленький. Где-то на третьем месте в городском совете по положению.

Зато Пазенко пропуск организовал. Вездеход бессрочный. Гуляй в город сколько угодно. Не жизнь – сплошная малина. Если не кобениться и майоровым клиентам все нормально обеспечить. Эти еще и накормили. Иногда козлы попадались – вроде он им должен стараться, а простого чая жалко.

Интересно, что может слупить военный врач с этого красавца? Абсолютно разные ведомства. Деньги? Вряд ли. Не тот Пазенко человек. Ему услуга важнее. Снабженцем бы человеку работать, а не врачом. Вот там он был бы на своем месте, без сомнений.

Сын таджика что-то сказал, и отец негромко рассмеялся. Страшно захотелось заорать: «Говорить по-русски!» Когда тебя обсуждают на непонятном языке, чувствуешь себя неуютно.

– Он спрашивает: а ты деньги из банка стырить можешь? – объяснил бургомистр.

Сашка покосился на двенадцатилетнего (по виду) оболтуса и покачал головой:

– Я – техник.

Ну не вполне так, могу и слегка больше, но не откровенничать же со всякими разными.

– Заменить, починить, подсоединить, реанимировать, почистить, вытащить из архива, сжать. Скачать из Информатория что-то нестандартное нельзя. Разрешена передача только определенных типов файлов: текстовых, чертежей в векторном формате, исходников программ, графики и видео в спецформате, в который обязательно включается информация о дате создания и редактирования файла, а также код экземпляра графического редактора и серийный номер фотоаппарата.

Разъяснять о найденном в «селедке» замечательном диске, здорово облегчившем ему жизнь, не к месту. Вполне официальный, однако не бывающий в продаже «Программист-М». На самом деле тот же «Снег» со специальным набором программ. Специально предназначен для лечения забастовавших ЭВМ и содержит восстановительные процедуры. «М» – скорее всего, означало модернизацию, хотя могло расшифровываться как угодно.

– Всякие скомпилированные программы, – продолжал он голосом лектора из общества «Знание», – непонятные архивы и файлы без определенных сигнатур просто-напросто отрубаются на уровне фильтров. Тут нужен серьезный программист, способный написать самостоятельно или совместно с заинтересованными людьми. И все равно пустой номер.

– Это еще почему? – заинтересовался таджик.

Сашка мысленно выругался: сколько раз задавали этот дурацкий вопрос. Давали бы ему за ответ по рублю – давно бы озолотился. Дожидаясь надписи, позволяющей двигаться дальше, он состроил доброжелательную физию и принялся объяснять:

– Человек не может войти в сцепление без авторизации. Для общения необходимо создать свой почтовый ящик. ФИО. Дата и место рождения, как в паспорте. Там еще куча всего. Предварительно тебя проверяют, потом получаешь письмо с разрешением. Только сначала подтверди по обычной почте обращение и все еще раз подробно заполни. От чужого имени не откроешь.

Это смотря кто, мысленно усмехнулся он. Нет на свете ничего невозможного. В данном случае информация лишняя.

– Теперь любой заход и каждое действие при желании отслеживается. Обычно никому не сдалось, но если что серьезное – обязательно. Кстати, любые действия и изменения на ЭВМ тоже элементарно проверяются. Там все фиксируются. Даже стирать не поможет. Разве спалить все к чертовой матери. Да и не войдешь в банк так просто.

Дождался. Ввод. Дальше. Ввод.

– Там локалка и выход, только на другой банк. Фильтры на несанкционированные действия работников моментально срабатывают. От сих до сих. На чужой адрес не заскочишь. Собственно, как в любом серьезном учреждении.

– Понял? – спросил таджик сына. – Ну гуляй тогда. Это мальчику можно рассказывать, – сказал, откровенно скалясь, когда они остались одни, – самый простой способ влезть в систему – не ломать защиту. Воспользоваться чужим паролем и авторизацией.

– Все, – сообщил Сашка. – Работает. Попробуйте зайти на сцепление.

Во, блин, аж завидки берут, подумал, глядя, как толстяк высунув язык набивает на клавиатуре цифры. Где гад надыбал вещь ценой в новую «Победу» и размером с небольшой дипломат? В продаже их не бывает. Мощный процессор и позволяет запустить эмуляцию вражеских Windows. Это ведь реально «Сигнал» в гражданском исполнении. И при этом ему нужен солдат для мелкой технической работы? У дяди нет выхода на серьезных специалистов при наличии официального разрешения на установку модема и присутствии в доме выделенки? Нет, одним местом чую, нечисто здесь. Правильно сделал, что не стал лишнего вешать. Прячь – не прячь, а любую хитрую программку вычислить можно. Ну его, этот блин. Пусть балуется без меня. Я простой наивный сержант и не лезу куда не просят.

– Есть!

– Вот и прекрасно, – фальшиво обрадовался Сашка. – Вроде в Туркестане нет дыр, и связь из любой точки радиомодем нормально берет. Хоть в машине пользуйтесь на ходу. Естественно, при наличии шофера. Следить одновременно за дорогой и попутно ковыряться в сцеплении не рекомендуется.

Таджик вежливо посмеялся.

– Никогда не ставьте галочку на «Запомнить пароль», а вводите его вручную, – привычно выдавал стандартные рекомендации. – И чтоб не провоцировать мысли разные неприятные, почаще пароль меняйте. В идеале каждый день. Я специально поставил программку. Смотрите, – он показал, – выбрасывает случайную комбинацию цифр и букв. Правильно подобрать цифры – постороннему работа на несколько лет. Или для ЭВМ министерства обороны или КГБ. Говорят, там стоят реальные монстры, щелкнут как орех. Если не просто общалка, а серьезные дела трете, лучше подстраховаться.

– При этом пароль я записываю на бумажку, прячу в карман…

Сашка развел руками.

– А давайте мне отдадите? У меня детей нет, и лазить без спроса некому. Слишком любопытным голову в момент отвинчу.

– Поймал. Обязательно полезут, дети – они такие. Любопытные. И хочется иногда убить, да рука не поднимается. Свои будут – поймешь. Подбросить до родного госпиталя не предлагаю, – захлопывая крышку, сказал, – наверное, не прочь пройтись просто так по улице. На спор, удовольствие ниже среднего. Слишком много товарищей в погонах. Задолбаешься честь отдавать. Западло ведь заслуженному ветерану отдавать честь не нюхавшему пороха тыловику.

– Честь я никому не отдам, – серьезно заверил Сашка, – а приветствовать наверняка придется. Ничего не поделаешь.

Вот еще, откровенничать с козлом. Не его собачье дело. Переодеться в гражданку не проблема – комбинезон он уже нашел. Рубашку ему подарила секретарша начальника госпиталя, спасенная от объяснений по поводу не распечатанных вовремя приказов. Расчувствовалась от «сложнейшей» замены патрона с краской на копировальном аппарате. Пожилая уже баба и все отвыкнуть от пишмашинки не может. Копировальную ленту вставить знает куда, а необходимость две кнопочки нажать приводит в ступор.

Даже попросить купить одежку есть кого. Нарываться не хотелось. Патрули иногда проверяли и гражданских. Без паспорта легко загреметь на губу надолго. Зачем рисковать без необходимости? Лишний раз козырнуть рука не отвалится.

Глава 7

Машина – совсем не роскошь, а мечта

Сашка перешел дорогу, присел на скамейку и закурил, настраиваясь на ожидание. Маячить у магазина желания не было. Самое место для засады по ловле дурных самовольщиков. Ему предъявить нечего, имеет право находиться в городе, но выслушивать нотации и оправдываться без вины не хотелось. Патрульные под настроение и до столба докопаться способны. Лучше уж так. Посмотреть со стороны. На свидание, даже такое, он заявился в первый раз, и страшно не хотелось подвести Галю. Как бы он выглядел, не приди вовремя.

Город четко делился на четыре части: «белый», «черный», центр и гарнизон. Они практически не пересекались. Поднявшиеся норовили перебраться из «черного» района в «белый». Там жизнь была много проще и обустроеннее. Кругом парки, широкие улицы и красивейшие здания. Не то что мрачные блоки стандартных домов гарнизона и в «черном» районе частные халупы, слепленные из чего бог послал.

С другой стороны, для не вполне законно гуляющих солдат на «черных» улицах много меньше шансов влипнуть. Милиция и военные патрули редко появлялись в тех местах. Зато и по голове получить иногда достаточно легко.

В центре преобладали старые здания, чуть ли не с дореволюционных времен, занятые всевозможными учреждениями. В гарнизоне, как явствовало из названия, жили военные. Не только солдатские казармы, но и обычные жилые шестиэтажки для офицерских семей. По утрам район просыпался от солдатской побудки, а марширующие по улицам подразделения никому были не в диковинку. Как и вечные однообразные маршевые песни.

Где люди проживают длительное время, всегда есть масса всевозможных необходимых для обслуживания мест – детсады, магазины, школы, мастерские. Тот же госпиталь, куда поступали со всей округи военнослужащие и члены их семей. Всегда имеется возможность приложить руки. Там и брали на работу в основном своих – жен военных.

Распивающие по соседству пиво мужики глянули на него без особого интереса и вернулись к своим крайне насущным вопросам о дурном начальстве, пилящих женах и отсутствии нормальной рыбки для закуски. Темы вечные и совершенно ему неинтересные.

Краем глаза наблюдая за входом, Сашка изучал обрывок газеты, принесенный ветром. Шрифт прекрасно знакомый – «На боевом посту» издания ТуркВО. Употребляли газету чаще всего по прямому назначению, а не для чтения. А тут сержант неожиданно заинтересовался.

«Этническое оружие является одной из разновидностей генетического оружия – одного из принципиально новых разновидностей современного оружия в армиях капиталистических государств», – сообщала заметка.

Он невольно поморщился. На почве вынужденного перечитывания и исправлений опусов Игоря (взялся помогать, так старайся) его начали страшно раздражать такие тексты. И это журналисты из округа! Чему их учили в университете и на рабочем месте? Где, в конце концов, корректоры и редакторы, чем они занимаются! В одной фразе три повторения «оружие» и дважды «одного» и «одной». Будто синонимов не существует, или предложение построить иначе сложно.

«Оно предназначено для избирательного поражения определенных этнических и расовых групп людей (рас, народов и народностей) путем целенаправленного воздействия на клетки…»

Дальше было размазанное пятно – видимо, страница намокла и паршивая краска потекла. Мелькали отдельные слова, вполне дающие представление об утерянном: «исследования в США, НАТО, избирательное поражение африканцев».

Сохранился последний абзац: «Свободолюбивые народы, вся мировая общественность должны проявить бдительность и сорвать варварские планы по созданию и применению исключительного опасного нового оружия!»

Неизвестно, на какую реакцию рассчитывал подписавший заметку полковник (если он полковник, а не очередной журналист), подумал Сашка, комкая обрывок листа и щелчком отправляя в строну мусорки (заголовки о совещании профсоюзных работников в Будапеште и про рейс мира в Скандинавии энтузиазма не вызвали, хрен с ними), а текст наводит на подозрение, что у нас всерьез занялись разработкой чего-то такого. Если у них там свободолюбивое мировое общественное мнение не устроит массовых демонстраций протеста, мы просто вынуждены будем приступить к изучению данной темы.

А неплохо было бы. Не одних негров травить можно. Еще избирательно угостить пуштунов с их друзьями. Сделать им всеобщую импотенцию-стерилизацию – и вуаля. Лет через двадцать полная тишина и гробовой порядок. Хотя нет, это загнул. Лет через сорок, пока нынешнее озверевшее поколение не передохнет. Они ж обидятся и попрут толпой мстить. Все равно лучше один раз, чем много лет понемногу.

В дверях Военторга появилась знакомая фигура. Сашка поспешно выбросил очередную недокуренную сигарету и вскочил. Перебежал через дорогу и отобрал у Гали набитую сумку, чувствуя себя мальчиком, готовым вечно носить за школьной подружкой портфель.

– Давно ждешь? – спросила Галина, не пытаясь изображать самостоятельность и отказываться от помощи.

– Минут десять.

– Сыр «выбросили». «Российский», с дырками. Надька очень любит, а у нас редко бывает.

Сашка что-то промычал одобрительное. Меньше всего его сейчас волновало наличие дырок где бы то ни было. Он вообще рядом с ней думать ни о чем был не способен. Постоянно лезли в голову отнюдь не добродетельные мысли. В последнее время по ночам, во сне, к нему с завидным постоянством вместо очередной стрельбы в гости заходила Галя. В очень эротичном виде. То халат медицинский на голое тело, то она тащила его на танцульки. Один раз вообще устроила стриптиз. Это уж точно не прошлое, а от подобного будущего он бы не отказался. В принципе диагноз ясен без врача, но ведь, кроме нее, других женских визитов не было. Да и не заинтересован он в них. А Галины посещения во сне очень даже нравились. Опять, что ли, подсознательно-бессознательное срабатывает?..

Галина замолчала, пытаясь в очередной раз разобраться, куда она катится. Сашка попытался неловко взять женщину под руку, и ее всерьез долбануло. Не хуже электрического разряда. Очень странное ощущение. И, как ни удивительно, приятное. Захотелось срочно замедлить шаг и долго идти вот так. Без всякого смысла. Вроде уже не впечатлительная молодая девушка, а от его руки жаром несет не хуже печки. И что делать дальше, никто не скажет. Через месяц он все равно уедет. Ну, хоть посмотрит на машину и вспомнит. Идиотизм. Коварная соблазнительница строит ужасные планы. Если бы…

Они прошли через какой-то переулок и вышли к длинному ряду одинаковых жестяных гаражей. Возле ничем не отличающегося от остальных, кроме наличия облупленного номера «сорок два», намалеванного белой краской, Галина остановилась.

– Открывай, – вручая ключ от большого амбарного замка, велела Галя.

Он с натугой провернул ключ в скважине, снял и дернул дверь. Та не поддалась. Рванул сильнее, так что посыпалась ржавчина, и дверь с жалобным стонам стронулась.

Галина щелкнула выключателем, и тусклый свет 25-ваттной лампочки осветил захламленное помещение и заброшенного «Русича», стоящего на ободах.

– Ну вот, – грустно произнесла. – Никак руки не доходили. Избавиться жалко, ездить не умею. Вещи из дома вынесла, а он стоит и гниет.

Сашка, забыв обо всем, переступил через какие-то подозрительные ведра и рванул вперед. Это было то самое! Одиннадцатая модель. По общему мнению, внешне страшно напоминающая Mercedes-Benz 200-й серии. Светлое пятно на фоне основной массы советских автоуродов. И качество у него всегда было на уровне.

– Потом подойдешь – улица Красина, семь, квартира девять, – сказала Галина, поняв, что ему сейчас не до нее. – Дома напротив. Я ушла.

Ничего особенно ужасного, изучая свалившееся на голову чудо, размышлял Сашка, внимательно осматривая легковушку со всех сторон. «Русич» – машина вечная, двести тридцать семь тысяч – не пробег. Аккумулятор сдох, вполне ожидаемо. Резину искать придется новую. Левая фара разбита – решаемый вопрос. Кузов слегка помят, бампер отсутствует, тут уж ничего не поделаешь, и ездить не мешает. Главное, чтобы ходовая в порядке была. Как же залезть, даже домкрат отсутствует…

– Это у нас что? – поинтересовался мужской голос.

Сашка обернулся и обнаружил невысокого мужика с роскошными усами и морщинистым лицом. За полтинник будет, а в засаленном ватнике и грязных штанах смотрится натуральным бичом. Вот только ботинки офицерские – новые, да и форменная рубашка под всем этим великолепием присутствует. В руке сетка с пивными бутылками.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю