Текст книги "Хозяйка Эллиот-мэнора"

Автор книги: Марианна Лесли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

8

Виктория зажгла последнюю из четырех свечей, стоящих в подсвечнике. Электричество уже починили, но им нравилось заниматься любовью при свечах. Когда фитилек разгорелся, она обернулась.

Фред лежал на кровати, ожидая Викторию. Мерцающий свет свечей разливался по его обнаженному мускулистому телу, делая кожу бархатистой и сглаживая красный шрам на боку.

– Больше никогда не возвращайся ко мне со шрамами.

– Не буду. – Он смотрел, как свет струится сквозь золотистую ткань сорочки, очерчивая контуры ее тела и делая ее восхитительной и необыкновенно желанной. – Ты прекрасна.

– Я серьезно, Фред.

– Я тоже.

– Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится, – сказала она дрожащим от волнения голосом.

Фред соскользнул с кровати, подошел и обхватил ее лицо своими ладонями.

– Ничего со мной не случится. Я вернусь к тебе целым и невредимым. Нет в мире такой пули, которая бы остановила меня.

– Обещаешь?

– Обещаю. – Он подхватил ее на руки, положил на покрывало и лег рядом. – Ты веришь мне? – спросил он, убирая волосы с ее лица.

– Да.

– С этого момента я буду говорить тебе только правду. Я никогда не обижу и не обману тебя.

Потянувшись, Виктория коснулась его лица, потом ее пальцы медленно заскользили по упругим мускулам руки и переплелись с его пальцами.

– Я буду очень скучать по тебе.

– Обещаю, наша разлука не продлится долго. У меня предчувствие, что я скоро покончу с этим делом. – Фред поднес их сплетенные руки к губам и поцеловал кончики ее пальцев. Затем стащил тонкую сорочку с ее плеча, обнажив грудь.

По телу Виктории пробежала сладкая дрожь.

– Никогда не думал, что можно хотеть кого-то так сильно, как я хочу тебя. – В черных бездонных глазах Фреда пылал огонь страсти.

Он нагнулся и захватил губами вначале один набухший сосок, затем другой, целуя и покусывая их с нежной настойчивостью до тех пор, пока она не забыла обо всем на свете. В голове стоял звон, все тело горело. Она вытянулась, прижавшись к нему, и услышала его неровное дыхание. Тогда, нежно коснувшись напряженной восставшей плоти, Виктория принялась ласкать ее, заставляя Фреда громко стонать. Это были волшебные мгновения.

Не в силах больше выносить эту сладкую пытку, Фред крепко обхватил ее руками, перевернулся на спину и приподнял над собой. Поддерживаемая его руками, она медленно, мягко скользнула вниз, пока их тела не слились воедино. Стон наслаждения вырвался из груди Фреда.

Виктория все глубже продвигала его в себя, ощущая прилив волшебного, ни с чем не сравнимого желания. Она была на грани блаженства и начала двигаться быстрее. Но сильные руки прижались к ее бедрам, заставляя замедлить темп, покачивая тело по кругу. Запрокинув голову, Виктория застонала, чувствуя, что вот-вот рассыплется на мелкие частички от безумной страсти.

Тесемки соскользнули с плеч, и золотистая шелковая сорочка съехала на самые кончики сосков, слегка прикрывая тугие коралловые бутоны.

От этой эротичной картины у Фреда захватило дух. Золотистый шелк, бархатная кожа, белокурые волосы, обрамленные бледным сиянием свечей… Нечеловеческим усилием воли он заставил себя приостановиться, оттягивая завершающий аккорд.

Виктория почувствовала, что настал момент, к которому она так стремилась, и склонилась над ним, схватившись обеими руками за его плечи. Соски вырвались из плена и прижались к его груди, покрытой черными волосками. Ее волосы рассыпались, укутывая обоих в некое подобие шелкового кокона.

– Я чувствую в себе твой жар, – прошептала она.

От этих слов кровь в жилах Фреда вскипела. Достигнув вершины блаженства, он растворился в ночи, мерцании свечей и волшебстве страсти.

В предрассветных сумерках серый туман поднимался над океаном. Фред наблюдал эту картину из окна своей комнаты. Хорошо, что день наступает так медленно и момент прощания оттягивается.

Фреду не хотелось уезжать, не хотелось оставлять Тори. Каждая минута в разлуке была невыносима.

Ему было бы гораздо легче уезжать, если бы он знал, что задумал Блумсби. Если он знает, что Фред в Эллиот-мэноре, то почему ничего не предпринимает? А если не знает, то что делают в этих краях его люди?

Фред нахмурился. Сквозь рассеивающийся туман стали проступать очертания острова. Остров! Внезапно его осенило. Какой же я идиот! – тихо отругал себя Фред. Как же я раньше не догадался?

Господи, это же так просто! Над рыболовецкой шхуной потому и не кружат чайки, что она перевозит не рыбу, а кокаин! Блумсби, воспользовавшись тем, что остров необитаем, должно быть, использует его в качестве перевалочного пункта и места хранения наркоты. Вполне возможно, что его канадские сообщники забирают товар прямо оттуда.

Сердце Фреда бешено заколотилось. Так вот почему люди Блумсби околачиваются поблизости. Пока это, конечно, только его предположение, но он мог бы голову дать на отсечение, что прав. Слишком долго этот мерзавец ускользал из его рук. Настал момент поймать его с поличным.

Бросив последний взгляд на остров, он вернулся к кровати, склонился над Викторией и стал целовать ее теплое и расслабленное лицо.

Еще не до конца проснувшись, она нежно улыбнулась.

– Как приятно просыпаться от поцелуев, – прошептала она. – Доброе утро.

– Доброе утро. – Он поцеловал ее нежным, долгим поцелуем.

Виктория сонно заморгала, затем вздохнула и прикрыла глаза рукой.

– Если уже утро, значит, ты уезжаешь.

Фред убрал ее руку, довольно улыбаясь.

– Я передумал.

– Что? – Изумрудные глаза широко распахнулись. – Правда?

Он кивнул.

– Обстоятельства изменились, и я решил, что мне лучше остаться здесь. Кроме того, я ведь обещал защитить тебя.

Виктория приподняла подушку и села, опершись на нее спиной.

– А разве мне что-то угрожает?

– Пока нет, но кто знает? А вдруг Блумсби придет в голову мысль взять тебя в заложники, чтобы оказать на меня давление?

– Но что случилось, Фред? О каких обстоятельствах ты говоришь?

– Пока это только мои догадки, но я уверен, что они верны.

– О чем ты говоришь?

– Блумсби, – коротко ответил Фред. – Кажется, я понял, что делают здесь его люди. Остров.

– Остров Эллиотов?

Фред кивнул.

– Они используют рыбную ловлю как прикрытие, а сам остров в качестве перевалочного пункта и места хранения наркотиков. Лодки, выдаваемые за рыболовецкие шхуны, загружаются чем-то тяжелым, чтобы создать видимость большого улова, но их основной груз – кокаин. Они доставляют его с побережья, смешиваясь с обычными рыболовецкими судами, а уже с острова канадские сообщники Блумсби доставляют товар в Канаду. Возможно, следующий рейс они совершат в ближайшую безлунную ночь. Гениальный план! Но одну маленькую деталь они все же упустили: над их якобы груженной рыбой лодкой не кружатся чайки, большие охотники до рыбки.

Неприятную новость о том, что их остров используется наркомафией как перевалочная база, затмила тревога за Фреда. По его лицу Виктория пыталась угадать, что он задумал.

– Итак, ты решил остаться. Зачем?

– Не волнуйся, я не собираюсь в одиночку лезть в логово хищника. Просто незаметно прослежу за островом и удостоверюсь в правильности своей догадки.

– Фред…

Он погладил ее щеку.

– Не надо, Тори, не пытайся меня переубедить. Это моя работа и мое дело, которое я должен довести до конца.

Она вздохнула.

– Я понимаю, но все равно не могу не волноваться, видя, какой опасности ты себя подвергаешь.

– Эй! – Фред склонился над ней. – Я же говорил тебе, что со мной ничего не случится. Ну не надо так переживать, любимая. Все будет хорошо. Я люблю тебя.

Она обвила его шею руками и, прижав к себе, прошептала:

– Я тоже люблю тебя. Очень-очень.

Джуди влетела в кабинет, где работала Виктория, с сияющей улыбкой на лице.

– Тори! Твоя мама приехала. Симмонс помогает ей занести сумки.

– Какая замечательная новость! – Виктория просияла, бросила ручку и, подскочив со стула, повернулась к Фреду. – Идем, я вас познакомлю.

Фред сидел в кресле и читал книгу.

– С удовольствием.

Он взял протянутую Викторией руку и последовал за ней. Конечно, он бы предпочел, чтобы это знакомство состоялось несколько позже, после того как он уладит свои дела, но раз получилось так, тут уж ничего не поделаешь.

Когда они вышли в холл, Миранда как раз входила в переднюю дверь. Виктория оставила Фреда и бросилась навстречу матери.

Миранда обняла дочь, обдав ее ароматом дорогих духов.

– Дорогая, как я рада снова видеть тебя! Я так соскучилась! Как твои дела?

Виктория слегка отодвинулась, чтобы как следует разглядеть мать. Та была, как всегда, очень красива и элегантна: модно уложенные светло-русые волосы, легкий макияж, безупречная фигура. Она у меня просто красавица, с гордостью подумала Виктория.

– У меня просто ужасно. А у тебя?

– Лучше и быть не может, особенно сейчас, когда я вернулась домой, к тебе. Джуди, как ты переносишь весь этот кошмар?

Экономка пожала плечами.

– Все не так уж и страшно, к тому же всю работу выполняет Виктория.

– Мне не терпится посмотреть, что ты тут уже сделала.

– А я не могу дождаться, когда все тебе покажу. Но сначала мне хотелось бы кое с кем тебя познакомить. – Виктория взяла Фреда, стоявшего чуть поодаль, за руку и подвела поближе. – Знакомься, мама, это Фредерико Капдевила. Он особенный для меня человек.

Бросив удивленный взгляд на сияющее лицо дочери, Миранда тепло улыбнулась и протянула руку.

– Рада с вами познакомиться, Фредерико. Кажется, мне придется прекратить свои разъезды. Я слишком многое упускаю.

– Очень приятно, мисс Эллиот. – Он пожал протянутую руку. – Прошу вас, зовите меня Фред.

– А вы меня Мирандой. Я чувствую, что мы с вами станем друзьями.

Фред усмехнулся.

– Буду очень рад. Теперь я вижу, кому Тори обязана своей красотой.

В голубых глазах Миранды зажглись искорки смеха.

– Мы непременно станем друзьями.

– Знаменитая Алисия Капдевила, владелица сети элитных винных магазинов, – бабушка Фреда.

Брови Миранды взметнулись вверх.

– Означает ли это, что очень скоро мы сможем приобретать первоклассное испанское вино со скидкой?

Фред рассмеялся.

– Уверен, мы что-нибудь придумаем.

Внезапно Миранда застыла и побледнела. Ее взгляд был направлен куда-то в глубину холла.

– Виктор… – пробормотала она сдавленно.

Все обернулись и увидели Виктора Кинсли, который стоял неподалеку с чемоданом в руке и не отрывал глаз от Миранды.

Виктория переводила удивленный взгляд с одного на другого.

– Мама, ты знакома с мистером Кинсли?

Миранда, бледная и неподвижная, смотрела на Виктора, словно увидела привидение. Он первым пришел в себя, поставил чемодан и медленно подошел к ней.

– Здравствуй, Миранда, – ровным голосом проговорил он. Взглянув на Викторию, он взял Миранду за руку. – Нам с вашей мамой нужно поговорить, – сказал он и повел ошеломленную Миранду через холл в сторону гостиной.

Виктория проводила недоуменным взглядом удаляющуюся пару.

– Как странно, – пробормотала она. – Я не знала, что они… – Она оборвала себя на полуслове и вскрикнула. До нее внезапно дошло. Посмотрев на Фреда, она получила еще один удар. На его лице не было удивления. – Кинсли мой отец, да?

– Да.

– И ты знал об этом?

– Да.

Она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

– Я ничего не понимаю.

Фред взял ее под руку и предложил:

– Давай вернемся в кабинет и поговорим. Джуди, вы не могли бы принести нам вашего травяного чая?

Обеспокоенная экономка кивнула.

– Конечно.

Пока они шли, Фред не пытался заговорить с ней, зная, что Тори нужно время, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда они оказались в кабинете, она резко повернулась к нему.

– Что он здесь делает?

– Виктор сказал мне, что просто хотел увидеть тебя.

Виктория горько усмехнулась.

– Через столько лет? С чего бы это? Где же он был все это время?

– Об этом ты должна спросить его самого. – Увидев боль в глазах Тори, он добавил мягче: – Прости, девочка, но он действительно сам должен тебе об этом рассказать.

– Ты еще вчера все узнал и не сказал мне! – бросила она обвиняюще.

– Да, кое-что я узнал от Мигеля, а об остальном рассказал сам Кинсли, но просил ничего тебе не говорить.

– Он просил! Как ты мог, Фред?! Ведь ты же обещал, что между нами больше не будет никаких тайн!

Он понимал, что она растеряна и не владеет собой. Когда она успокоится и обдумает ситуацию, то все поймет.

– Я говорил о наших собственных тайнах, Тори. Я не обещал выдавать чужих секретов. Пойми, Виктор не хотел причинить тебе боль. Он и комнату мою обыскал, пытаясь выяснить, что я за человек, потому что видел, что между нами возникли близкие отношения.

– Скажите, пожалуйста, какая отеческая забота!

– Тори…

В этот момент вошла Джуди с подносом. Фред взял у нее поднос и поставил на стол.

– Ты как, милая? – участливо спросила Джуди.

– Ты тоже все знала? – пригвоздила ее Виктория обвиняющим взглядом.

– Я догадывалась. Однажды видела у Миранды старую фотографию, которую она бережно хранила в ящике комода под бельем. На ней был запечатлен молодой красивый мужчина. Когда появился Кинсли, я сразу узнала его. Он, конечно, постарел и поседел, но в остальном мало изменился. У тебя его глаза, девочка.

Так вот что смутно тревожило ее, не давало покоя. Глаза! Они ей кого-то напоминали. Оказывается, ее саму!

– Поэтому ты попросила оставить его. Но почему?

– Потому что считала, что поступаю правильно. Я и сейчас так думаю. Ты сама много раз говорила, что мать переезжает с места на место, как будто ищет что-то. Она искала не что-то, а кого-то. Она искала твоего отца, я уверена в этом.

Глаза Виктории наполнились слезами, и она тяжело опустилась на стул.

– Пожалуйста, оставьте меня. Я хочу побыть одна.

– Тори… – начал было Фред, но Джуди остановила его.

– Все в порядке. Девочке действительно сейчас лучше побыть одной. Ей нужно время, чтобы осознать случившееся. С ней все будет хорошо. Идемте, Фред.

Джуди и Фред вышли, и Виктория осталась одна. Эта комната всегда казалась ей такой теплой и уютной. Почему же ей сейчас так холодно?

9

Она стремилась на свежий воздух, к морю и солнцу. Тепло солнечных лучей и сила бесконечного ритма океана всегда казались ей частью поместья и поэтому оказывали на нее благотворное действие. У нее было любимое место на берегу – отвесный склон утеса, который днем нагревался от солнца, а во время прилива скрывался под водой.

Здесь и нашел ее Виктор. Он чувствовал, что если сядет рядом с ней, то она воспримет это как нарушение своего личного пространства, поэтому остановился в паре метров.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой, Тори.

Она не ответила и не повернула головы, продолжая неотрывно смотреть вдаль.

– Твоя мама беспокоится и хотела сама прийти сюда, но я уговорил ее не делать этого. Чувствую, что сам должен все тебе объяснить.

– Это означает, что мама все поняла и простила вас?

Виктор старался говорить осторожно, тщательно подбирая слова. Ситуация была непростая, но он должен попытаться все ей объяснить.

– Нелегко осмыслить и понять это всего за несколько часов, но теперь, после нашего разговора, Миранда понимает больше, чем раньше.

Виктория повернула голову и угрюмо взглянула на него.

– Зачем вы солгали мне, что навещали здесь дедушку?

– Я вынужден был это сделать, Тори. Я не мог сказать правду, но искал любую возможность пожить здесь, побыть рядом с тобой хоть несколько дней, чтобы узнать тебя… – Его голос дрогнул, и он замолчал, переводя дыхание. – Я очень хотел увидеть свою дочь. – Он как-то сразу постарел, на лице четко обозначились морщины. Очевидно, ему было нелегко все эти дни скрывать свои истинные чувства под маской равнодушного обаяния.

Виктория отвернулась к морю.

– У меня нет никакого желания с вами разговаривать. Не хочу слушать никаких объяснений. Объясняйте все маме, а не мне.

– Но мне все-таки хотелось бы рассказать обо всем тебе, – мягко возразил Виктор. – Не знаю, понравится ли тебе то, что ты услышишь, или нет. Я понимаю твои чувства, понимаю, что тебе обидно и больно, и не прошу ничего, лишь только выслушай меня.

Виктория словно оцепенела, но сердце ее разрывалось от боли. Глядя на эту красивую девушку, которая была его дочерью, Кинсли испытывал смешанные чувства: он гордился ею и был очень огорчен, что причинил ей столько страданий.

В горле встал ком, но Виктор взял себя в руки. Этот разговор один из самых важных в его жизни. От него зависит его дальнейшая судьба.

– Я встретил твою маму двадцать восемь лет назад. В то время большая часть дома стояла закрытой, но Миранда с братом иногда приезжали сюда из Сан-Франциско, чтобы насладиться тишиной и подышать морским воздухом. Я тоже оказался в отпуске в этих краях. Однажды, гуляя по берегу океана, я встретил твою мать и мы познакомились. Я влюбился с первого взгляда.

Виктория посмотрела на отца. По крайней мере она слушает и даже, кажется, заинтересовалась, с облегчением подумал Виктор и продолжил:

– Мне тогда было двадцать шесть лет, я был молод, горяч, имел степень магистра по экономике и владел двумя иностранными языками. Уже тогда я работал в Министерстве по внешнеэкономическим связям. К тому же как раз перед отпуском мне предложили заняться очень ответственной и секретной работой за границей. Тоща я еще был совершенно свободен и полон честолюбивых планов и, естественно, согласился. Познакомившись с твоей матерью, я готов был бросить все, только чтобы быть с ней, но это было невозможно. Назад пути не было.

Виктор ненадолго замолчал, охваченный воспоминаниями. В его взгляде читалась неподдельная грусть. Виктория поймала себя на том, что ей очень хочется услышать продолжение этой печальной, даже трагической истории, изменившей судьбы ее матери, отца и ее самой еще до рождения.

– Я любил твою маму, Тори, поверь мне. Мы провели вместе две удивительные, волшебные недели. У меня холодело все внутри при мысли, что придется расстаться с любимой женщиной, но выбора не было: все уже было готово к моему внезапному исчезновению. И хуже всего то, что я не мог объяснить, почему покидаю ее… Однажды ночью, когда она крепко спала, я уехал. Могу себе представить, каким потрясением это явилось для нее.

– Когда я была маленькой, – заговорила Виктория, – то часто спрашивала маму, где мой отец. Она отвечала, что он ушел от нас. А когда я спрашивала почему, говорила, что так было нужно. Немного повзрослев, я поняла, что мама очень сильно страдает, хотя старается не показывать этого. Видимо, она думала, что вы ушли потому, что недостаточно любили ее.

– Все не так просто, – печально произнес Виктор. – Я рассчитывал, что вернусь лет через пять, и молился, чтобы, когда мы снова встретимся, Миранда по-прежнему любила меня. Но обстоятельства сложились так, что уехать я не мог, от этого зависела не только моя собственная безопасность, но и безопасность других людей. Ни написать, ни позвонить, ни как-то сообщить ей о себе я тоже, как ты понимаешь, не мог. К тому же этим я мог навлечь серьезную опасность и на нее. Я даже не знал, что у меня есть дочь, и только недавно мне стало известно об этом.

– Вы правда ничего не знали обо мне?

– Нет. Если бы я знал… – Виктор тяжело вздохнул и замолчал.

– А теперь вы свободны от своей работы?

– Да. Я уже в отставке.

Виктория получила ответы на все мучившие ее вопросы, но облегчения это ей не принесло. Ощущение пустоты и боли внутри не проходило.

– До меня только сейчас дошло, – вдруг сказала она. – Ведь мама назвала меня в вашу честь, верно?

Кинсли улыбнулся одними уголками губ.

– Видимо, да, хотя я еще не успел спросить об этом Миранду.

– Это лишний раз подтверждает, как сильно мама любила вас и надеялась на ваше возвращение, по крайней мере в первое время.

Он молчал, не зная, что сказать. В наступившей тишине был слышен лишь шум прибоя да крики чаек.

– Могу я попросить об одном одолжении? – спросил Виктор. – Мне бы хотелось еще немного побыть здесь, чтобы мы с Мирандой могли заново узнать друг друга.

– А мама этого хочет?

– Я надеюсь, что она согласится на мое предложение.

– Думаю, что согласится. Она до сих пор любит вас. Конечно, оставайтесь. Какое я имею право запретить маме делать то, что она хочет?

– А ты сама, Тори? Ты хочешь, чтобы я остался?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Я еще не разобралась. Я выросла без отца и не думаю, что ваше внезапное появление изменит что-то в моей жизни.

Поздно ночью Фред открыл дверь в комнату Виктории. Она лежала на кровати и читала какое-то письмо. Шелковая бирюзовая сорочка едва доходила до середины бедра, открывая длинные стройные ноги. Она казалась спокойной, очень красивой и… неприступной.

– Что ты читаешь в такой час? – поинтересовался он, хотя намеревался спросить совсем о другом: почему она здесь, а не в его спальне, не в его постели. Но, увидев ее, он как-то разом оробел, как-то вдруг испугался, что услышит ответ, который ему не понравится.

Едва Фред вошел в комнату, как по спине Виктории пробежала сладостная дрожь желания, но, не подав виду, она спокойно отложила в сторону бумагу и подняла глаза.

– Это письмо от издателей журнала «Новые веяния». Они собираются написать статью об Эллиот-мэноре и просят дать им интервью.

– Ты согласишься?

– Скорее всего. Это же прекрасная реклама для моей будущей гостиницы. – Виктория бросила на Фреда быстрый взгляд из-под густых темных ресниц. Только сейчас она сообразила, что уже час ночи, а на нем черные джинсы и темно-синий свитер. – Ты был на острове, да?

– Да.

Она резко села.

– Ты рехнулся! Сегодня же полнолуние!

– Именно поэтому я и выбрал эту ночь, чтобы произвести разведку. Я подумал, что мои друзья поостерегутся проворачивать свои делишки в такую светлую ночь, и оказался прав.

– О боже, Фред, как ты мог так рисковать?! А на чем ты туда добрался?

– На лодочной станции я обнаружил две моторки в прекрасном рабочем состоянии. Ты не знала, что они там есть?

– Знала.

– Я плавал на маленькой лодке.

– И?

– Нашел следы их пребывания, но ничего такого, что могло бы стать неопровержимой уликой. Хитрые, гады!

– И что ты намерен делать дальше?

– Следить за островом. – Его голос неожиданно стал мягче. – А ты, Тори? Что делаешь ты в этой комнате? Почему ты не пришла ко мне?

Она опустилась на подушки и сцепила пальцы.

– Я решила, что эту ночь проведу одна, в своей постели.

– А завтра? Как насчет завтрашней ночи? – поинтересовался он, с трудом подавляя в себе жгучее желание сгрести ее в охапку и целовать, целовать до тех пор, пока у нее уже не останется сил сердиться на него. – Где ты собираешься спать завтра?

– Не знаю.

Фред присел рядом с ней на кровать. Виктория попыталась отодвинуться от него, но он, поймав ее руку, удержал ее на месте.

– Тори, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, ты запуталась, но, пожалуйста, не отталкивай меня. Позволь мне помочь тебе.

– Я не запуталась, Фред. В сущности, все предельно ясно. Виктор уже говорил со мной и все объяснил. Но даже если я его понимаю, это не значит, что смогу легко и просто простить за то, что он впервые появился в моей жизни лишь спустя двадцать семь лет после моего рождения. А ты, Фред? – В ее глазах заблестели слезы. – Как ты мог скрыть от меня, что Кинсли мой отец?

– Во-первых, он взял с меня слово хранить молчание, – терпеливо пояснил Фред, – а во-вторых, я заботился о тебе, любимая. Не хотел причинить тебе боль.

– А по-твоему, мне сейчас не больно?

– Я знаю, девочка моя, знаю, поэтому и прошу: не отталкивай меня, позволь помочь тебе, поддержать в эту трудную для тебя минуту.

– Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке.

– О, ну конечно, ты же истинная Эллиот – настойчивая и упрямая, и именно такой я люблю тебя. Но история с появлением твоего отца не должна вбивать клин между нами. Ну же, детка, улыбнись и скажи, что больше не злишься на меня.

– Не могу. Прошу тебя, уйди и дай мне побыть одной.

– Ни за что. Я не оставлю тебя одну. Если не хочешь идти в мою комнату, я останусь здесь.

Он оперся руками по обе стороны от нее и склонился над ней.

– Не надо, Фред, я не хочу… подожди…

– Ну уж нет, я не могу ждать. Ты снова начнешь спорить со мной, ускользать от меня, а я не могу тебе этого позволить. Ты слишком много значишь для меня, любимая. – Он нежно приник к губам Виктории. Этим поцелуем он хотел ее успокоить, доказать ей свою любовь. Спустя какое-то время он почувствовал, как она постепенно оттаивает, становится мягче и податливее. Ему хотелось любить ее, разжечь в ней пламя страсти, почувствовать горячее прикосновение этих нежных рук. Приподнявшись над ней, он на мгновение замер и заглянул в ее затуманенные желанием глаза. – Скажи, что хочешь меня. – Это прозвучало одновременно как приказ и как мольба.

Виктория изогнулась под ним и, крепко обхватив его руками за спину, прижала к себе.

– Я хочу тебя! О боже, Фред, люби меня!

Его не нужно было просить дважды. Он вошел в нее мощно и быстро, отправляя их обоих в сказочный мир испепеляющей страсти, безумных желаний и прекрасной любви.

Темные, мрачные тучи сгущались над горизонтом, острые огненные молнии разрезали небо и исчезали прямо в воде. Прохладный ветер дул в лицо Виктории. Она наблюдала, как далеко в море зарождается гроза. Скоро она придет и сюда. Ей придется покинуть берег, но не сейчас…

Виктория сидела на густом зеленом ковре, обхватив руками колени, подставив лицо освежающему ветру. Она с детства любила грозу в поместье и всегда испытывала какое-то странное возбуждение, наблюдая за разбушевавшейся стихией.

Неслышно подошла Миранда, обдав Викторию легким ароматом вербены. Браслеты на руках матери тихо зазвенели, когда она опустилась рядом с дочерью на траву.

– Люблю грозу, – тихо проговорила Виктория, не отрывая взгляда от почерневшего океана, поверхность которого была усеяна бурунами, похожими на пивную пену.

– Я знаю, – отозвалась Миранда. – Когда ты была маленькая, я часто находила тебя здесь во время шторма под пронизывающим ветром и дождем. Казалось, что ты принадлежишь этому месту, сливаешься со стихией, являешься неотъемлемой ее частью.

Виктория улыбнулась. Она чувствовала то же самое.

– Я уже выросла, стала старше и мудрей.

– Но я по-прежнему нахожу тебя здесь.

– Гроза еще не пришла. – Виктория повернулась к матери. Русые волосы Миранды развевались по ветру, гладкое, почти без морщин лицо было очень красиво, как и в годы молодости. – Как ты, мама? У нас даже не было возможности поговорить.

– Я думаю, что уже оправилась от потрясения. А ты?

– Мне кажется, я тоже. Я наблюдала за вами эти два дня. Как идут дела? Миранда пожала плечами.

– Не знаю. Мне хорошо с ним, но…

– Но?

– Пока еще рано говорить об этом. Мы не виделись столько лет, а вместе были только две недели.

– Джуди считает, что ты так много путешествовала все это время, потому что искала его. Это правда?

– Может быть, хотя я сама этого не сознавала. – Миранда задумалась на мгновение. – Наверное, Джуди права. – Она печально улыбнулась. – Представляешь, мы с Виктором обнаружили, что несколько раз бывали в одной стране и даже в одном городе в одно время. Стоило только пройти по одной улице, завернуть за один и тот же угол – и мы могли бы встретиться. Забавно.

– А я думаю, это грустно, – вздохнула Виктория.

– Пожалуй. Но как бы там ни было, я рада, что наконец знаю, почему он оставил меня.

– Ты, наверное, думала, что Виктор уехал потому, что недостаточно любил тебя, чтобы остаться? Бедная мамочка, как ты, должно быть, страдала! Но ты всегда была такой веселой и жизнерадостной, никогда на показывала виду, что тебе тяжело…

– Ну, не так уж мне было и тяжело, – усмехнулась Миранда. – Ведь у меня была ты, и я очень благодарна Виктору за это, несмотря ни на что.

На глаза Виктории набежали слезы.

– Я так люблю тебя, мама! Ты достойна восхищения!

Миранда покачала головой.

– Если кто и заслуживает восхищения, так это ты, моя девочка. Я даже и представить себе не могла, что Эллиот-мэнор может так преобразиться… И все благодаря тебе. – Она протянула руку и погладила дочь по волосам. – Виктор сказал, что у тебя точно такой же цвет волос, как у его матери. А я все удивлялась, откуда взялись эти прелестные белокурые локоны? – Миранда ласково улыбнулась, пытаясь понять, что у Виктории на душе. – Я беспокоюсь о тебе и прекрасно понимаю твою настороженность по отношению к Виктору. Наверное, ты чувствовала себя обделенной все эти годы…

Виктории казалось, что это она должна поддерживать и утешать маму, а не наоборот.

– Нисколько, – возразила она. – У меня есть ты, Джуди и еще много любимых и дорогих мне людей.

Миранда вздохнула, понимая, что своего отца она не включила в этот список.

– Я не хочу давить на тебя, дорогая, но надеюсь, что когда-нибудь ты все-таки подружишься с Виктором. Ты очень нужна ему, и если подумаешь, то поймешь, что и он нужен тебе. Что же касается Фреда…

Виктория вскинула глаза.

– Что?

– Я хочу сказать, что он мне очень нравится. Мне совершенно ясно, что он любит тебя и заботится о тебе. Не стоит обвинять парня в том, что он не рассказал тебе о Викторе после того, как узнал сам. Я считаю, что он в этой ситуации повел себя очень правильно и порядочно. Он ни в чем не виноват. Мне самой следовало давно тебе обо всем рассказать.

– Да, я знаю, – прошептала Виктория. Гроза приближалась, обещая быть короткой, но свирепой: в воздухе уже чувствовался запах соли и йода. – Знаю, – повторила она.

К полуночи гроза улеглась, и Виктория подумала, что они с Эллиот-мэнором пережили еще один всплеск гнева грозной стихии. Обычно эта мысль приносила ей успокоение, но сегодня, беспокойно меряя шагами спальню Фреда в ожидании его, она испытывала какое-то тревожное чувство. Из музыкального центра, настроенного на радиоволну, лились мелодичные звуки композиции «Если ты меня любишь», которые напомнили Виктории ту ночь, когда она танцевала в объятиях Фреда. От этих воспоминаний ее тревога еще больше усилилась.

Вконец расстроенная, она распахнула французское окно, ведущее на балкон, и посмотрела на темное небо, затянутое облаками. На какое-то мгновение из-за туч показалась луна, заливая все вокруг серебристым светом, затем снова скрылась, унося свет с собой.

«Если ты любишь меня, если ты любишь меня…»

Если ты любишь человека, то стараешься сделать все, чтобы защитить его от невзгод. Фред старался уберечь ее от страданий, а она ужасно боялась за него. Ей становилось не по себе, когда она думала об этом ужасном Блумсби, который ранил ее любимого, а теперь бродит где-то поблизости. Виктория с тревогой посмотрела за затянутое тучами небо.

О боже! – поняла она вдруг. Да ведь Фред, наверное, поплыл на остров!

Она выбежала из комнаты, лихорадочно соображая, что делать, как помочь любимому. Пока она раздумывала, дверь из спальни ее матери открылась и оттуда вышел Виктор. От неожиданности она растерялась.

– Прости, если расстроил тебя, но мы с твоей мамой не обязаны давать никаких объяснений.