Текст книги "Отчим подруги (СИ)"
Автор книги: Марианна Кисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 19
Глава 19
Который день я в полном одиночестве. Жду его звонка. Замираю, когда слышу голоса в подъезде, шум открывающихся дверей лифта, когда кто-то сверлит, кричит или включает музыку за стеной, все эти звуки прямо или косвенно напоминают мне о нём.
Ничего не происходит. Ничего. Я одна.
После того дня я думала, сейчас всё начнётся, моя новая жизнь со Львом. Потому что это любовь. Естественно, это она.
Но ничего не происходит. Его нет. Он не звонит, не пишет, не приходит, чтобы забрать меня.
И чем больше проходит времени, тем сильнее я понимаю, что возможно совершила ошибку.
Нет. Не может этого быть. С Тёмой я всё равно бы рассталась рано или поздно. Так лучше рано. Я правильно сделала, что не втянула нас в семейные отношения, из которых выбираться было бы намного сложнее.
Ошибка в том, что я приписала нашим со Львом отношениям совершенно не тот статус. Я назвала это любовью. Почувствовала любовь… только он так не решил. Он просто воспользовался… даже не хочу об этом думать.
Словно привидение брожу по квартире, не в состоянии заняться чем-то. Любое моё действие возвращает к одному воспоминанию.
Так прошла неделя или чуть больше. Я немного успокоилась, хоть и тяжело. Я много думаю и много копаюсь в себе, пытаюсь понять, почему он не приходит за мной. В конце концов, решила, что не нужна ему и это ещё более ухудшило моё состояние.
Даже в разговорах по телефону с Кристиной я боюсь произнести его имя , спросить, где он, что делает. Боюсь выдать себя, жду, может, она сама что-то скажет, но она только болтает о себе и Матвее.
Всё это окружает меня неприятной, вязкой патокой времени, которое я провожу не так, как должна. Я хочу другого, хочу любить его и купаться в лучах его любви. Я хочу прижиматься к нему перед сном, чтобы он обнимал меня своей сильной рукой, и я затихала счастливая и уставшая от его любви. И чтобы так каждый день, без остановки. Каждый божий день…
Я устала ждать, решила пойти к нему, спросить – почему?
–
– Яна, я спущусь, пообедаю, – говорю секретарю, натягивая пиджак.
Уже почти три часа дня, а я ещё не обедал, и это сказывается на работе. Внизу есть отличный ресторан, где иногда я обедаю сам или с партнёрами.
– Хорошо, Лев Эдуардович, – она послушно кивнула.
– Если кто-то придёт, направляйте ко мне.
– Хорошо, Лев Эдуардович, – отвечает как робот с симпатичным женским лицом.
Я спустился на лифте, прошёл по бизнес-центру, вышел на улицу, обогнул здание и вошёл в ресторан. Меня тут хорошо знают. Администратор сразу проводила за столик у окна. Привычкам не изменяю, сижу только за тем столиком, если, конечно, он не занят. Если занят, то за соседний, они собственно ничем не отличаются.
Я уселся, сделал заказ, попросил воды, промочить горло. Отрыл вкладку в телефоне, просматриваю документы, увлёкся, кругом ничего не замечаю.
– Привет, – слышу у столика, поднимаю взгляд…
Кристина.
– Привет, есть будешь? – киваю, поворачиваюсь к официанту и делаю жест, чтобы подошёл.
– Буду, – говорит, усаживаясь напротив.
Подошёл официант. Я сделал дозаказ.
– Ну, рассказывай, – отодвинул смартфон, смотрю на Крис.
Сегодня она не так ярко накрашена, как обычно. И одета проще.
– Да вот, решила заглянуть, – она взяла салфетку, вытерла явно вспотевшие ладони.
– Деньги закончились? – дёрнул бровями, обычно это единственный повод для её прихода.
– Нет… хотела тебя увидеть, – говорит спокойно, даже не жеманничая.
– Увидела?
– Да, – смотрит, на удивление спокойным, влюблённым взглядом.
– Как успехи?
– Нормально, – опустила взгляд, дёргает салфетку, отрывает кусочки.
– Что-то произошло? Твой парень, он тебя не обижает? – я с беспокойством прищурился.
– Нет, – снова поднимает взгляд, и я вижу блеск слезы.
Я знаю, какая она актриса, но сейчас, кажется, не играет.
– В чём дело, говори?
– Просто… просто я… мне плохо без тебя, – говорит тихо.
Выдыхаю со звуком.
– Ну и что я должен сделать? Я тебе уже сто раз говорил, между нами ничего никогда не может быть. Никогда, понимаешь, ни при каких условиях, Кристина. Почему бы тебе не стать уже, наконец, взрослой и принять это? Ты сама себе усложняешь жизнь.
– Но ведь ты любил меня, помнишь… – она протягивает руку и кладёт свою ладонь на мою.
– Послушай, – я высвобождаю из-под её ладони свою, беру её пальцы, сжимаю в кулаке, нажимаю так, чтобы она почувствовала боль, – я должен снова всё повторять, Кристин? Я пытался быть к тебе добрым, как к дочери. Но ты всё неправильно понимаешь. Проявление поддержки, ты восприняла совсем не так. Услышь меня, наконец. Пожалуйста, прошу тебя, один раз и навсегда пойми, я готов помогать тебе. В любых условиях и ситуациях, я всегда приду тебе на помощь, но не нужно рассчитывать на что-то ещё, Кристин. Пойми уже, наконец…
– Я не хочу ничего понимать, – она схватилась за мои пальцы, потянула к своему лицу, прижала к щеке.
Я начал высвобождать руку, повернул голову в сторону бара, потом к окну, в надежде, что никто не заметил этого её жеста и не предположил то, чего нет… и в этот момент, там, за стеклом…я увидел Анику…
–
Как в замедленной, тягучей киносъёмке, секунда за секундой проносятся перед глазами кадры катастрофы, к которой я уже когда-то был причастен.
Дежавю.
Неотступно преследующее меня. Догоняющее всякий раз, как только пытаюсь сбежать. Проникающее под кожу, основательно смешанное с кровью…
Я вижу её глаза, испуганный, не верящий взгляд… я видел такой же когда-то давно, и я не сумел предотвратить… сейчас это Аника. Она пятится и отрицательно качает головой, она не верит в то, что видит. Не хочет этого видеть и одному богу известно, что она сейчас предполагает…
Она делает шаг назад, а позади неё кишащий автомобилями проспект…
– Чёрт… мать твою! – я вскочил с места, ринулся к выходу.
Несусь с такой скоростью, на которую только способен.
Там времени осталось пара секунд, если не успею… если я сейчас не успею…
Выскакиваю из ресторана… бегу… тяну руку… хочу схватить…ещё далеко… слишком далеко.
Она делает шаг назад, спотыкается о бордюр и падает на дорогу…
Удар… и тело Аники на капоте авто… визг тормозов, Аника скатывается и падает на асфальт.
– Боже, нет! – кричу, подбегаю, хватаю её и убираю с дороги. Трясущейся рукой трогаю сонную артерию, ничего не чувствую, ничего не слышу, – девочка, нет, пожалуйста!
Вижу только бледное лицо закрытые глаза.
Бессмысленно верчу головой по сторонам.
– Кто-нибудь, помогите! Прошу вас, пожалуйста, помогите!
Вокруг нас собираются люди. Я ничего не понимаю, только придерживаю голову Аники. Голова безвольно болтается, стоит мне отпустить, она просто упадёт на асфальт.
– Не трогайте её, – говорит кто-то рядом, я осторожно отпускаю, становлюсь на колени, склоняюсь над Аникой.
– Пожалуйста, малыш, ты не должна… говорю и чувствую слёзы на глазах.
Неосознанно хватаюсь за Анику, то тут, то там, трогаю пульс, шею, ладони, щёки, я не понимаю, что мне делать, как ей помочь. Я не хочу, чтобы она вот так лежала. Без каких-либо признаков жизни.
Поднимаю взгляд и вижу Кристину, она стоит и смотрит прямо на меня. Не верит в то, что видит, а я ничего не хочу доказывать, сейчас я такой, каким и должен быть, потому что передо мной лежит девушка, которая открыла мне глаза, она заставила меня проснуться и если сейчас она умрёт… нет… нет… нет…
–
С трудом открываю глаза. Тело скованно, не могу пошевелиться. Меня связали? Кроме этого, ноющая боль в ноге и в руке. Непрекращающаяся боль.
С трудом я разлепила слипшиеся ресницы, открыла глаза. Повела взглядом.
Лежу на больничной кровати рядом аппараты. Нога привязана, зависла в воздухе, на шее какая-то штука, из-за которой я не могу пошевелиться. Одна рука, словно замурована в камень.
Я скосила взгляд налево на стеклянную дверь. Попыталась вспомнить, что произошло, почему я здесь. И ничего. В голове пустота. Помню только… я шла по улице, вошла в здание… постояла… вышла на улицу, прошла несколько метров, повернула голову…
Скосила взгляд в другую сторону и увидела Льва. Он сидит, подперев голову рукой, глаза закрыты. Наверное, спит.
– Лев, – говорю, получается слабо, я только шепнула.
Он сразу открыл глаза, посмотрел на меня, улыбнулся и встал.
– Аника, малыш, – он склонился надо мной и смотрит с такой невероятной нежностью и любовью, – слава богу, ты проснулась.
– А что случилось?
– Ты не помнишь?
– Нет.
– Тебя сбила машина. Но уже всё хорошо. Доктор сказал – нет ничего страшного. Нога и рука всё это заживёт очень скоро, – говорит горячо и нежно.
– А что у меня на шее?
– Это для профилактики, чтобы ты не двигалась слишком резко.
Он стоит рядом, осматривает меня. Не может оторвать взгляд от моего лица. Я попыталась улыбнуться.
– Малыш, – он взял мою ладонь, потрогал пальцы.
Я вижу иглы, вставленные в мою руку.
– Я ждала тебя, почему ты не приходил так долго? – выдыхаю, вспомнив целую неделю моей тоски.
– Потому что… – он недоговорил.
Дверь открылась, вошёл доктор и медсестра. Лев отошёл от кровати, отпустил мою руку.
– Ну как тут наша больная? – спрашивает врач, а я тянусь взглядом, ищу Льва, но уже не вижу его.
– Всё хорошо, – отвечаю доктору, чувствую какое-то беспокойство.
– Вот и отлично.
Дверь снова открывается, входит моя мама.
– Боже мой, что с ней доктор, как это случилось?!
– Пожалуйста, успокойтесь, вашу дочь сбила машина, но кризиса нет, мы всё…
– Я прошу вас, доктор, скажите мне правду!
– Мама, не кричи, у меня голова болит, – пытаюсь успокоить маму, и она сразу затихает.
– Я вас умоляю, доктор…
– Не нужно меня умолять, с ней всё в порядке, почти. Она сильна и справляется сама. Молодой организм… Ладно, вы тут пообщайтесь, я зайду позже, – говорит доктор, явно не в восторге от общения с моей мамой.
Медсестра что-то пощёлкала на аппаратах и тоже вышла.
– Девочка моя, как же так… – склонилась надо мной мама, а потом повернула голову и посмотрела в ту сторону, которая не в зоне моей видимости.
– А вы кто? – спросила она, и тон её сразу поменялся, – А… я, кажется, догадываюсь, кто вы…
Глава 20
Глава 20
– Это из-за вас она прогнала своего жениха, хорошего парня! Из-за вас расстроила свадьбу. Мы уже выбрали ресторан. Я уже сообщила своим родственникам, что будет свадьба! А теперь что? – с налётом чрезмерного высокомерия говорит она мне в лицо, постепенно начинаю понимать, о чём именно она говорит.
Перевожу взгляд на больничную кровать, где лежит в гипсе Аника.
Значит, я многого не знал.
Она отменила свадьбу. Рассталась с парнем. А я этого не знал.
А тем временем её мать обвиняет меня во всём.
Она права, я виноват, конечно, кто же ещё.
Только в одном я прав, в том, что теперь однозначно не собираюсь её отпускать.
Теперь, когда она из-за меня всё разрушила, точно не собираюсь.
– Это всё по вашей вине! – высказывает в лицо, презрительно глядя мне в глаза, потом склоняется над Аникой, – Бедная моя девочка, он обманул тебя, затащил. Это ужасно! Зачем же ты так? Зачем поверила этому мужику?
– Мама, успокойся, – бледное лицо Аники, почти бескровные губы.
– Я не верю, не верю, что это произошло. У тебя что сломана нога и рука? Боже, за что это мне это всё? Из-за него, – она снова повернулась и брезгливо указала на меня.
Я ей не нравлюсь. Более того – она меня ненавидит.
– Вы не правы, – отвечаю.
– Да? B чём же я не права? В том что ты разбил её жизнь? Зачем она тебе? Сколько тебе лет? Сорок, сорок пять? Ты же почти мой ровесник. Зачем тебе моя дочь? Попользоваться и выбросить, чтобы найти другую молоденькую?
– Потому что я люблю её, – хрипло проговорил я, реально осознавая, так и есть.
– Что? – её мать в ужасе уставилась на меня, как будто я монстр, чудовище с рогами, копытами и хвостом, сам дьявол во плоти. – Я этого никогда не позволю, никогда слышите, – замотала она головой.
– Мама, пожалуйста, я прошу тебя, – Аника тянет к матери руку, а за ней тянуться трубки.
– Нет, я не хочу успокаиваться. Ты что хочешь сказать, что этот мужчина… из-за него ты бросила Артёма?
– Я бросила Артёма, потому что не люблю его и не хочу выходить за него замуж, – коротко отвечает Аника.
– Как же так? – растерянно смотрит мать.
– Я тебе уже говорила, пойми ты наконец, я не хочу выходить замуж за Артёма. Мама, запомни это, – Аника разволновалась, начала громко, судорожно выдыхать.
Но мать не хочет не слушать, не верить.
– Послушайте, – я подошёл ближе к кровати, – послушайте, что она говорит, Вы же совершенно не слышите свою дочь, – говорю этой женщине.
Она смотрит то на Анику, то на меня стоящего у изголовья кровати. Не верит. Не хочет верить, что её дочь могла обратить внимание на такого как я.
В чём-то эта женщина права – она считает меня монстром и это правда.
Я гублю людей. Женщин, девушек. Не намерено. Я не хочу этого делать, но так получается.
Марта, Кристина, а теперь Аника, ни одна из них, не стала счастливой рядом со мной.
Марта была счастлива совсем недолго.
Кристина и вовсе несчастна. А Аника… она ещё только на пути, на моём пути и станет ли от этого счастливей, я не знаю.
А чего хочу я?
Хочу взять её, увезти отсюда к себе в дом, положить на кровать и ухаживать за ней столько, сколько потребуется, хоть до конца жизни.
– Ладно, я поняла, значит, меня здесь слушать никто не собирается, – строго сказала мать, – Ну что ж, живите как хотите. Я вам помехой не буду, но учти, – указала она пальцем на Анику, – с этого момента я прекращаю переводить тебе деньги на карту. Иди ищи работу или пусть он тебя содержит. Как хочешь. Я пыталась тебе помогать, но это обернулось против меня же самой. Ты сделала свой выбор, я тебя предупреждала, от меня помощь не жди и не проси. И как я обо всём этом должна рассказать отцу?
Аника закрыла ладонью лицо. Мать развернулась и вышла из палаты. Я стою и слушаю, как всхлипывает Аника.
Беру её ладонь, оттягиваю лица, вижу мокрые щёки, слёзы. Тяну ладонь к своим губам, прижимаю.
– Не волнуйся, она потом поймет…
–
– Почему не сказала мне, что ушла от него? – не отрывая взгляд от моего лица, Лев стоит рядом больничной кроватью.
– Я думала ты позвонишь и спросишь… но ты не звонил, – почти шепчу, не хочу, чтобы это выглядело как требование от меня.
Не уверена, что он собирался это сделать. Я уже ни в чём не уверена.
– Я не хотел портить тебе жизнь, – проговорил он.
– Ты хотел, чтобы я вышла за него замуж? – смотрю исподлобья.
Ещё немного и я начну выплёскивать на него свою обиду и изливать тоску, пережитую в эти дни.
Он не звонил, не приходил и вообще никак не давал о себе знать – потому что не хотел портить мне жизнь.
А я думала наоборот, ещё тогда в гостинице он должен был почувствовать и понять, что теперь моя жизнь зависит только от него. Моё душевное равновесие зависит от его настроения, от его ко мне внимания или невнимания. Мне казалось это очевидным.
– Я подумал, если ты перестанешь думать обо мне, а я перестану думать о тебе – всем станет легче.
– Это не так, мне не станет легче, – я покачала головой и увидела теплоту в его глазах. Он позволил себе быть тёплым.
– Прости меня, я ошибся. Больше не совершу подобной ошибки.
Хотела бы я знать, что именно он имеет в виду. То, что оставил меня в неведении или, то, что я увидела там в ресторане.
– А Кристина? Что с ней? – нужно выяснить этот вопрос раз и навсегда иначе мы не сможем двигаться дальше.
– Я не хотел вмешивать тебя, но видно придётся объяснить, – он кивнул.
– Да, – я кивнула.
– Когда я женился на её матери, Кристина начала вести себя так… она лезла, постоянно намекала. Я не думал что дойдёт до того… погибнет моя жена. Если бы я мог предотвратить… – он отошел к окну и говорил уже оттуда, я не вижу его, только слышу, – Однажды Кристина слегка пьяная пришла с вечеринки. Может и не слегка… Я как раз был внизу сидел в гостиной, занимался проектом… Она пришла начала плакать, на что-то жаловаться… у неё началась истерика. Я налил в стакан воды подошёл, протянул ей стакан… Она выпила, потянулась ко мне, чтобы обняться… не знаю, как так получилось, я обнял её, чтобы утешить, а она вдруг повернулась и впилась в мои губы… я не знаю, как так произошло… я этого не хотел. Но в следующий момент я услышал, как хлопнула дверь… Не сразу понял, что это была Марта, что она это увидела… Я выскочил во двор, когда машина уже выехала... Я звонил ей на телефон… она оставила его дома… Я не знал, куда она поедет… а потом нам на мой телефон позвонили из полиции…
Я услышала, как он вздохнул, вспоминая тот момент. На какое-то время в палате воцарилась тишина.
– Это ужасно, – мой слабый голос разорвал тишину, – значит, Кристина это делает намеренно?
Лев подошел к кровати, остановился и снова внимательно рассматривает моё лицо. Как будто раньше он не мог себе этого позволить пак прямо, открыто изучать мои черты, а сейчас может.
– Я должен оградить от неё тебя и себя. Она не остановится, это уже переходит все границы…
То, что он сейчас находится рядом со мной, даёт невероятную силу, безумное желание встать, не смотря на сломанную ногу и руку. Я хочу прижаться к нему, до дрожи, хочу протянуть руку и прикоснуться к нему.
Я приподняла руку с иглой в вене, протянула Льву, он взял мои пальцы, укрыл своей ладонью. От него полилась энергия, мне стало необычайно хорошо… я приоткрыла рот, чтобы произнести слова, как дверь открывается, на пороге появляется Артём…
Он как будто немного изменился за эти дни, стал ещё более серьёзным, хмурым и тёмным. Его одежда совсем не та, в какой он ходил раньше. Сейчас это кожанка пилот, потертые джинсы и ботики берцы. Волосы растрёпанный, в беспорядки, словно их трепал ветер. Артём из простого, умного, положительного мальчика, превратился в хулигана и дебошира, который разъезжает по городу на Харлее. Не думала, что за несколько дней с ним могу произойти такие разительные перемены.
– Привет, – он вошел в палату, метнул взгляд на Льва.
Лев едва заметно усмехнулся, отшил немного в сторону. Артём не стал реагировать на ухмылку Льва, как будто он отсутствует в палате и пошел прямо ко мне.
– Малыш, я только что узнал, что с тобой? – он встал и широко раскрытыми глазами смотрит на мою руку и ногу.
– Да ничего страшного, -
Лев выходит, закрывает за собой дверь. Я заволновалась, боюсь, чтобы он не ушел.
Артём обернулся, глянул на дверь.
– Это он?
Я кивнула.
– И что, это так серьёзно? – дотрагивается до ноги в гипсе.
– Ты про ногу или про Льва? – как бы Тёма не пытался строить из себя крутого мужика он всё равно таковым не является.
– Ты знаешь.
Я вздохнула. Протянула руку, он дал свою.
– Сейчас я не могу сказать тебе наверняка.
Мне неловко, что он пришел, и вообще вся эта ситуация, не нравится. Ещё не хватало Кристине прийти и все точно будут в сборе.
– Если что нужно, ты звони, я приеду, привезу, всё что надо, – гордо вскинул подбородок с редкой порослью.
– Хорошо позвоню, – я улыбнулась, глядя на его важный вид, который он пытается сделать внушительным, но выглядит это комично.
– Ладно. Я сегодня уезжаю.
– Куда?
– Путешествовать. Несколько дней каникулы, мы хотим проехаться по городам.
– Кто мы? – что-то я не помню, чтобы у него была какая-то компания, кроме нашей.
– Из универа, друзьями однокурсники, несколько человек.
– Ясно, – я киваю, – Наконец у тебя начнётся свободная жизнь.
– Это точно, – он усмехнулся, – но я бы согласился и на несвободную.
– Наслаждайся.
Он выдохнул. Заметно ему стало немного легче. Переболел. Это хорошо. Неприятно знать, что он находится в гнетущем состоянии ожидания, а теперь я за него спокойна.
– Ладно, пойду, у меня сегодня поезд.
Интересно что бы он сказал, если бы узнал при, каких обстоятельствах меня сбила машина. Что бы он сделал? Кинулся бы на Льва? Лучше ему не знать. Ни про Льва, ни про Крис. Пусть живёт себе спокойно. Пусть путешествует.
– Давай, – я снова кивнула. Не знаю о чём ещё говорить.
– Пиши если что, – он направился к двери.
– Обязательно напишу.
Тёма вышел и мне почему-то стало грустно. Я глянула в окно. Услышала, дверь снова открылась.
Вошел Лев… да, пусть будет тут. Тогда я чувствую себя защищённой от всего и всех…
Глава 21
Глава 21
Каждый день он у меня в палате.
Утром приезжает, приносит цветы, недолго находится в палате и уходит.
Каждый день я вижу в его глазах, что-то болевшее, чем заботу. Но пока я не понимаю, что это. Он кажется таким далёким. Не холодным, но далёким.
Когда он приходит, мы недолго разговариваем. Иногда он берёт мою ладонь, трогает её, сжимает мои пальцы и тут же отпускает, словно вспомнив или решив для себя, что меня трогать нельзя.
Потом звонит мне вечером, и мы разговариваем уже долго. Как будто ни о чём и обо всём.
Если честно, я не понимаю, что происходит. Это сбивает меня с толку. Ощущение такое, будто он не может себе позволить того, что позволял раньше. Он отстранён.
А я была бы согласна хотя бы на поцелуй. Мне этого не хватает до боли. Ночью особенно сильно хочется присутствия Льва. Но теперь я только мечтаю.
Наше время – утро. Вечером Лев не приходит.
В это время меня посещает мама. Она уже немного остыла, хоть ещё и проявляет признаки недовольства, но уже не такие явные.
Наверное, она всё-таки решилась, дать мне самой выбирать, чего я хочу.
А хочу я Льва. Очень хочу. Я не могу насытиться его короткими утренними визитами и вечерними разговорами по телефону. Не могу без его взгляда, его голоса и касания моих пальцев. Не могу. Он мне нужен.
–
Уже пытаюсь вставать. Доктор принёс костыли. Сказал – нужно двигаться.
Я способна сама перемешаться по палате и по коридору. С прямой ногой и полусогнутой рукой пользуюсь любым моментом, чтобы походить.
Гуляю по коридору на костылях. Гуляю – конечно, громко сказано. Так, перемещаюсь понемногу. Двигаюсь, как советует доктор. Хожу из одного конца коридора в другой, чтобы не залежаться и чтобы кровь циркулировала. Трудно с одной рукой и одной ногой рабочими и с рукой ногой нерабочими. Но я упорно иду к цели. Справляюсь.
Переставляю костыли, пыхчу.
Поднимаю взгляд и в конце коридора заметила знакомый силуэт. Я остановилась, и она остановилась. Смотрим друг на друга. Я быстро очнулась, переставила костыли, развернулась задом и пошла. Слышу позади себя торопливые шаги.
– Далеко собралась? – спрашивает Крис.
– Это тебя не касается, – переставляю загипсованную ногу.
Она обошла меня и встала, преграждая дорогу.
– Зачем пришла? – поднимаю взгляд.
– Посмотреть на тебя, – на её лице неприятное насмешливое выражение.
– Посмотрела? Можешь идти, – пытаюсь обойти её, но она стоит на месте, а мне трудно поворачиваться. Могу только по прямой или углами.
Придётся обходить.
– Может, поговорим? – с жалостью смотрит на мои тщетные попытки её обойти.
– О чём, – остановилась, посмотрела в глаза бывшей подруги.
– О том, как ты крутила с моим отчимом, – говорит противным голоском, специально его ломая.
– Он не твой отчим и ничего я с ним не крутила…
– Ну конечно, а как увидела, что он меня целует, аж под машину попала, – усмехается.
– Кристина, ты большая фантазёрка. Если кто-то и целовал тебя, то, это наверное Матвей, а ты случайно перепутала…
– А ты вообще, у меня под носом обманывала!
– Слушай, я тебя не звала. Если ты хочешь кому-то что-то высказывать, то, пожалуйста, не мне. Я вот это всё слушать не хочу, – отворачиваюсь.
– А придётся, – она дёрнула меня за плечо, снова поворачивая к себе.
– Не придётся, – я увидела, что идут доктора, и закричала, – пожалуйста, уберите от меня эту девушку! Я не хочу её видеть!
– С ума сошла, идиотка, – процедила Кристина, развернулась и пошла к выходу.
– Ну вот и всё – больше у меня нет подруги.
–
Две недели я пролежала в больнице.
А однажды, на вечернем обходе доктор сказал, что завтра отпустит меня домой. Потому что валяться здесь уже не нужно, а дома можно и делами домашними позаниматься. Всё ж какое-то движение и активность. Гипс снимать ещё только недели через две, так что меня спокойно отпускают домой.
И вот тут я задумалась – И что теперь?
Куда мне?
К себе в квартиру?
К маме или может…
Да нет, не может.
В общем, не знаю, кому звонить и сообщать.
Лежу, думаю.
Если позвоню маме, она обрадуется и приедет меня завтра забирать.
Если позвоню Льву… я не знаю, что будет. Боюсь того, что он может ответить.
Смотрю на телефон и на номер Льва. Хочется нажать и услышать его голос.
Но я жду. Пусть он сам позвонит.
Это ощущение, когда звучит мелодия звонка, я на несколько секунд замираю, смотрю на телефон. А сейчас хочется набрать его самой и сказать, что меня выписывают завтра утром. И спросить – что мы будем делать дальше…
–
Я так и не нажала на кнопку. Телефон завибрировал. Имя контакта – Лев.
В волнении я закусила губу, закрыла глаза и сразу открыла. Томительное ожидание вознаграждено. В такой момент эйфория заполняет каждую клеточку моего тела. Я получаю ни с чем не сравнимое удовольствие от общения с человеком, которого…
– Алло, – выдохнула в трубку.
– Не спишь? – бархатистый голос погружает в состояние глубокого гипноза.
– Нет, – отвечаю тихо и посылаю ему ноты своего нетерпения и ожидания.
– Ноги, руки в порядке? – это его ежевечерний вопрос.
Чувствую его улыбку. Улыбаюсь в ответ. Закусываю губу. Слушаю его дыхание.
– Да, всё отлично… завтра меня выписывают… – почти шёпотом.
Тишина на том конце… тру переносицу, зажмурив глаза. Жду, что он скажет, нетерпеливо зажмуриваюсь. Вот сейчас… я узнаю ответ.
– Во сколько за тобой приезжать?
Хочется закричать от радости… Сильнее зажмурилась, сжала пальцы в кулак. Облегчённо выдыхаю. Замираю, сдерживая дыхание, чтобы Лев не услышал, бешеного, счастливого стука моего сердца.
– В два, – едва смогла выговорить.
– Хорошо. Я приеду в два…
–
Всё утро я жду выписки.
Он пообещал, что заберёт меня.
Я так и сказала маме, чтобы не волновалась – Лев меня заберёт.
Время назначено. В два часа. К этому времени медсестра помогла мне собрать вещи. Привезла кресло, на котором меня через все коридоры больницы довезут до машины.
В половину первого дёргаюсь на каждый звук.
Я готова, осталось только пересесть на кресло. Рядом сумка и бумаги о выписке.
На часах – два часа пять минут. Лев ещё не пришёл.
Жду его каждую секунду. Держу в руке телефон. Не набираю, чтобы спросить, почему его до сих пор нет. Боюсь, вдруг он не ответит.
До боли закусываю губу.
Начинаю подозревать, всё закончилось, было неправдой. Он просто жалел меня, пытался поддержать. Он ведь причастен. Только делал это совсем не оттого, что я нужна ему.
Зачем я ему теперь? Покалеченная. Хромая. Немощная. Я не нужна ему такая.
Да я никакая ему не нужна!
Горько сглотнула. Мысли о нём простые, несложные, но они губительно сказываются на моём внутреннем ощущении. Они убивают меня изнутри.
Дверь распахнулась, я повернула голову, широко раскрыла глаза…
– Ну что у нас тут? Вас ещё не забрали? – вошёл доктор.
Разочарованно моргнула. Стараюсь не паниковать.
На экране телефона – половина третьего.
Я не в состоянии хоть что-то произнести. Ответить не могу.
Ладонь вспотела. Ещё немного и я заплачу. Подбородок начинает предательски дрожать. Сильнее закусываю губу, пытаюсь держаться, но это очень тяжело сделать. Внутри происходит что-то болючее и ужасное. Осознание правды накрывает ледяным душем. Не получается вздохнуть… кажется, мне сейчас станет плохо прямо здесь на больничной кровати…
– Скоро приедет… моя мама, она немного задерживается… – отвечаю, с надеждой глядя на телефон.
Нажимаю контакты. Нужно звонить маме и простить, чтобы забрала меня из больницы. Как стыдно. В глазах режет, слёзы застилают, не дают рассмотреть экран телефона…
– Хорошо, я зайду через полчаса, – доктор повернулся, чтобы выходить открыл дверь… и в этот момент я увидела Льва.
Слёзы было уже не удержать.
– Малыш, прости, ужасная пробка, – он запыхался, наверное, даже бежал.
Бежал ко мне… чтобы забрать меня из больницы.
Не знаю, от чего я больше плачу от обиды или от счастья. Он подошел, схватил меня в объятья. Придавил к себе. Жалостливо всхлипываю, пытаюсь унять начинающуюся истерику.
– Ну, всё, я здесь. Не надо, – он поворачивает меня к себе.
– Подождите, я вам помогу, – подходит доктор.
Они вдвоём сажают меня в кресло. Лев подхватывает сумку, доктор толкает коляску. Спасительная суета вокруг меня. Радостно всхлипываю, глядя на то, как мужчины суетятся возле меня, пытаясь усадить в кресло.
– Я не ожидал, что будет пробка. Специально поехал по другому маршруту. Час пик и так попал. Извини, – Лев склоняется надо мной, вытирает слёзы с моих щёк.
Пока едем по коридорам больницы я успокаиваюсь.
У машины, Лев подсаживает меня на заднее сидение. Я вытягиваю ноги на всё сидение. Неудобно, но помещаюсь в его большой чёрной машине.
Дверь захлопывается. Лев садится на водительское, поворачивается и оглядывает меня.
– Тебе удобно? – спрашивает с выражением заботы на хмуром лице.
– Да, – киваю.
– Отлично. Тогда поехали?
– Поехали, – отвечаю, довольно вздохнув сквозь вкус и горечь слёз.
Он вырулил со стоянки и мы поехали… в новую жизнь.
