Текст книги "Синдер (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Во сне его руки крепко обнимали меня, как будто он думал, что могу попытаться сбежать. Не то чтобы у меня было подобное намерение. Свернувшись калачиком рядом с сильным телом, ощущая его дыхание на шее, я чувствовал такое умиротворение, которого не чувствовал за всю жизнь. Зная, что он заботился обо мне, по крайней мере, на каком-то уровне.

Среди ночи он разбудил меня, вырвав из глубокого сна, и снова поднял на вершины наслаждения. Его рот был тёплым и сладким, а руки нежными, но настойчивыми. Он был твёрд в своем желании. Я не мог сказать ему «нет». И всё же больше всего он, казалось, хотел доставить мне удовольствие.

Мне хотелось, чтобы утро никогда не наступало. Не было такой цены, которую я бы не заплатил за магию, что позволила бы нашей ночи длиться вечно. Но этому не суждено было случиться.

Я проснулся от звона колоколов на башне. Было шесть часов. Сияние утреннего солнечного света сквозь занавески придавало комнате мягкость и какую-то таинственность. Ксавье уже встал, сидел в кресле, которое я занимал прошлой ночью, и наблюдал за мной. Он не сказал ни слова.

Впервые я почувствовал себя неловко рядом с ним. На нём был халат, но я всё ещё был голым. Я с болью ощущал линии загара на своей коже – большая часть моего тела была бледной, но руки, лицо и задняя часть шеи были бронзовыми, выдавая часы, которые я провёл, работая на солнце. Я ненавидел мозоли на своих руках. Мне было стыдно за залатанную одежду, когда я поспешно натянул её. Его молчание казалось зловещим.

Наконец я повернулся к нему лицом. Миллиард вопросов, надежд и тревог пронеслись в моей голове. Сожалел ли он об этом? Хотел ли он снова меня увидеть? Было ли это одноразовым происшествием? Я даже не знал, как уйти. Должен ли я позволить поцеловать себя, как его любовница? Попрощаться, как друг? Или извиниться, как слуга? Или, ещё хуже, как шлюха?

По его глазам я ничего не мог сказать.

– Сир? – мне хотелось, чтобы мой голос не дрожал. Я хотел бы по-прежнему чувствовать себя с ним так же уверенно, как до того, как он затащил меня в свою постель.

Он улыбнулся мне, но едва заметно. Это была тонкая, грустная улыбка.

– Не называй меня так.

– Ксавье…

Он внезапно встал, прервав меня.

– Я разорву помолвку сегодня.

Сердце перестало биться. Я едва мог заставить себя дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Его слова казались концом всего, на что я надеялся.

– Почему?

– Почему? – его голос был жёстким и горьким, и я инстинктивно сделал шаг назад. – Как ты думаешь, почему?

– Ты должен жениться…

– Она не та девушка, которую я хочу! – он шагнул ближе ко мне. Гнев сменился чем-то мягким. Он провёл пальцами по моей щеке. – Она не та, кого я люблю.

Если раньше моё сердце перестало биться, то сейчас оно пустилось вскачь.

– Ты любишь меня?

Он улыбнулся мне, обнял и притянул к себе.

– Элдон, ты понятия не имеешь, сколько раз я хотел прикоснуться к тебе или поцеловать, но боялся, что ты придёшь в ужас. Если бы я только знал… – он поцеловал меня в шею. Его рука ласкала мою спину. – Теперь я уверен, что мы сможем быть вместе. Такими, какими мы должны быть.

Нелепая, легкомысленная ухмылка угрожала моему самообладанию. Но я знал, что он видит не всю картину целиком.

– А что насчёт твоей короны?

Он замер, его губы всё ещё прижимались к бьющемуся пульсу на моей шее, и я понял, что прав. Он не продумал это до конца.

– Кого это волнует? – сказал он наконец. – Мне это не нужно.

– Значит, ты откажешься от своего титула и наследства? Покинешь дворец? Откажешься от своих притязаний на деньги вашей семьи и всю сопутствующую им роскошь?

Теперь я бросал ему вызов, и он сделал шаг назад, выпрямился, расправил плечи, как он всегда делал, когда кто-то ставил под сомнение его авторитет.

– Да. Почему бы и нет?

– Ты думал о том, на что это может быть похоже?

– Мне это не нужно. Всё, что имеет значение, – это то, что мы будем вместе.

Тот факт, что он подумывал о том, чтобы отказаться от своего титула ради меня, был поразительным. Это заставило моё сердце забиться в груди. Это заставило меня почувствовать, что я могу летать.

Но я знал, что в конце концов он пожалеет об этом.

– И что мы будем делать? Жить в доме моей тети в качестве слуг? Мне даже не платят зарплату.

Его уверенность начала угасать, когда он обдумал мои слова.

– Тогда мы уйдём.

– И куда? Что бы ты хотел, чтобы мы сделали? Хорошо, я мог бы найти место в другом доме. Возможно, ты мог бы найти работу мелкого служащего или репетитора. Мы могли бы заработать достаточно, чтобы снять комнату в городе, в пансионе. Это то, чего ты хочешь? Жить как крестьянин? – мои слова причинили ему боль. Я мог это видеть. Но он должен был обдумать последствия своих опрометчивых решений. – Больше никаких лошадей. Больше никаких послеобеденных игр с Милтоном. Больше никаких изготовленных на заказ сапог для верховой езды или изысканных блюд. Больше никакого шампанского со вкусом солнечного света, – это заявление, казалось, смутило его, но я поспешил продолжить. – Никаких денег. Никакого титула. Ничего. Я рад, что ты любишь рыбу, Ксавье, потому что мы будем есть её почти каждый день. Именно так ты хочешь жить? Неужели я настолько много для тебя значу?

Он поник – по-другому и не скажешь – и рухнул в кресло, обхватив голову руками.

– Что ты предлагаешь?

– Женись на ней, – сказал я. – Женись на ком угодно. Возьми жену, которую требует закон твоего отца, – он посмотрел на меня, с шоком и недоверием в глазах. – Только… – мой голос сорвался, и пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Только позволь мне остаться. Это всё, о чём я прошу. Не отсылай меня прочь.

– И что потом, Элдон? Прятать тебя, как какую-то тёмную тайну, пока она наслаждается преимуществами статуса моей жены?

– Меня не волнует статус. Единственное, о чём я забочусь, – это быть с тобой в любом качестве, в каком ты меня захочешь.

Я знал, что это было жалким, до каких глубин я готов был опуститься, чтобы сохранить хоть какую-то частичку его, но мои слова заставили его улыбнуться – яркой, радостной улыбкой, от которой всё его лицо озарилось. Он встал и взял меня за руку, притягивая к себе.

– Разве ты не видишь? Вот почему ты заслуживаешь этого больше, чем она.

Он поцеловал меня. Он был таким твёрдым и таким уверенным. Я скользнул руками под его халат, вздыхая от тепла его гладкой кожи под моими пальцами. И чувствуя, как в нём нарастает эта сила, делая его поцелуи жёстче, а прикосновения настойчивее. Это грозило разжечь в нас обоих огонь, который быстро заставил бы меня забыть обо всём на свете. Но прежде чем мы смогли забыться, нас прервал стук в дверь.

Я всё ещё пытался отдышаться, когда Ксавье ответил.

Это был слуга – молодой мальчик, которого я не знал и который с явным любопытством переводил взгляд с принца в мантии на меня.

– Сир, леди Джессалин послала меня найти Синдера.

– Где ты был? – рявкнула Джессалин, когда я вошёл в комнату. – Я приказала слугам повсюду искать тебя!

– Он был с принцем, – вклинился слуга. Я подавил желание стукнуть его.

Джессалин бросила на меня презрительный взгляд.

– Сначала ты позоришь меня за ужином, а потом бросаешься беспокоить его ещё до того, как он позавтракает, – она отвернулась от меня, чтобы ещё раз взглянуть на себя в зеркало. Она смахнула пудру с носа. – Я видела, как ты смотришь на него. Это отвратительно. Мне неприятно думать, что он скажет, если когда-нибудь узнает, как ты к нему относишься.

Я отвернулся не потому, что не мог смотреть ей в лицо, а потому, что не хотел, чтобы видела, как её слова заставили меня улыбнуться. В прошлом, всего день назад, эти слова задели бы, но не сейчас. Вместо этого я подумал о нём. О том, как он обнимал меня. Как прикасался ко мне. Я думал о мягком прикосновении его пальцев к моим щекам и нежности в голосе, когда он сказал: «Она не та, кого я люблю».

Она не могла причинить мне боль. Что бы ни случилось, моя судьба больше не была связана с её судьбой. Может быть, он женился бы на ней, а может быть, и нет. В любом случае, я был уверен, что он позволит мне остаться.

Джессалин всё ещё говорила. Я смутно осознавал её: не сами слова, а тон – такой раздражительный и презрительный. Такой самонадеянный.

Я проигнорировал её и мысленно вызвал ощущение тяжести его тела на мне. Его вкус, когда он целовал меня. Тепло его рта на самых интимных местах. Я не мог не улыбнуться.

– Синдер, ты вообще слушаешь?

– Конечно, – сказал я. Это была ложь, но это не имело значения.

Она протянула мне расчёску.

– Мы завтракаем через полчаса, – сказала она. – Мне нужно, чтобы ты сделал мне причёску, как ему нравится.

Я мог бы сказать ей «нет». Я мог бы уйти. Но её поверхностный, эгоцентричный яд сейчас не мог тронуть меня. Воспоминание о моей ночи с ним было подобно тихому, спокойному озеру между мной и Джессалин. Если бы она закричала, я бы услышал, но она не могла задеть меня. Не могла разрушить ту нежную радость, которую он подарил мне.

Я расчесал ей волосы, и она продолжала болтать. Рассказала о швее, шившей свадебное платье, оборки которого были старомодными и вульгарными. Говорила о слугах, которые двигались слишком медленно. О пекаре, который использовал слишком много крема в глазури для торта. Она говорила о бесконечных способах, которыми мир не соответствовал её строгим стандартам.

И сквозь всё это я чувствовал его прикосновения к своей коже.

Наконец-то она была готова встретиться с принцем. Ушла завтракать, а меня послала в город купить особое масло для ванн, без которого она просто не могла жить.

Я не торопился. Это был великолепный день. Я чувствовал себя лёгким, свободным и каким-то образом переродившимся. Часть меня беспокоилась о том, что будет дальше, но я решил не обращать на это внимания. Не позволял сомнениям омрачать настроение. На данный момент воспоминаний о моей ночи с Ксавье было достаточно. Я бесцельно бродил по рынку, глупо улыбаясь при мысли о нём, всё ещё чувствуя вкус его поцелуев, чувствуя его запах на своей коже. Казалось, это всё, что мне когда-либо понадобится.

В конце концов, однако, мягкий утренний солнечный свет уступил место яркому, горячему свету полудня, и я признался себе, что не могу жить в воспоминаниях вечно. Пришло время возвращаться. Почти наступил обед, и Джессалин, несомненно, будет искать меня, готовая отправить с каким-нибудь совершенно новым поручением.

Я понял, что что-то не так, как только вернулся. Залы дворца казались необычайно тихими. Слуги шептались по углам и кидали на меня нервные взгляды, когда я проходил мимо.

Когда я приблизился к комнате Джессалин, услышал крики. Завернув за угол, оказался лицом к лицу с полудюжиной охранников. Парочка, казалось, чувствовала себя неловко. Большинство из них были явно удивлены. И среди них была Джессалин.

Её лицо было красным, а руки сжаты в кулаки. Волосы, которые я так тщательно уложил в то утро, были в беспорядке, свисая спутанными прядями ей на спину.

Она в ярости набросилась на меня, как только увидела.

– Это ты виноват! – закричала она. – Ты сделал это со мной!

Ближайший ко мне охранник поймал её, обхватив за талию.

– Не прикасайся ко мне! – закричала она, поворачиваясь, чтобы ударить его в бронированную грудь кулаками. Он стоял там, твёрдый и неподвижный, и выглядел так, словно ему чертовски трудно удержаться от смеха.

– Миледи, – сказал один из них, делая шаг вперёд. У него были красные шнуры на плечах, что, как я узнал, означало капитанский статус. – Нам приказано сопроводить вас с территории дворца.

– Что? – ошеломлённо спросил я. – Они нас выгоняют?

Мне никто не ответил. Я даже не был уверен, что они меня услышали. Они были слишком заняты, сосредоточившись на Джессалин.

– Вы уходите, – сказал ей капитан спокойно и рассудительно. – Всё просто. Выбор за вами: вы можете уйти спокойно, или можете устроить сцену. Для нас это мало что значит.

Тот, кто удержал её от нападения на меня, рассмеялся.

– Если придется, мы вытащим тебя, брыкающуюся и кричащую.

Она повернулась и пристально посмотрела на него.

– Ты не посмеешь!

Он злобно ухмыльнулся ей.

– Хочешь проверить?

Я почувствовал себя так, словно меня пнули в живот. После того, что случилось прошлой ночью, Ксавье выгонял нас? Я не мог в это поверить. Я оставил Джессалин на произвол судьбы и отправился на поиски мужчины, которого любил.

Мужчины, который в ответ сказал, что любит меня.

У его двери я обнаружил того же самого молодого слугу, который прервал нас в это утро. Он сидел на полу, прислонившись к двери Ксавье, но, как только увидел меня, вскочил.

– Его высочество сказал мне подождать вас здесь, сэр, – сказал он. Он вытащил из кармана листок бумаги и протянул его мне. – Он сказал убедиться, что вы получите это.

Записка была короткой, всего несколько слов.

«Я должен кое-что сделать. Вернусь через три дня. Верь мне.

Люблю»

Ничего больше.

Я перевернул листок, глупо надеясь найти что-нибудь ещё на обороте, но там ничего не было.

– Я не понимаю, – сказал я больше себе, чем молодому слуге. – Куда он пошёл? Почему они нас выгоняют?

Мальчик покачал головой.

– Не вас, сэр, – сказал он. – Только леди.

– Не меня?

Он снова покачал головой.

– Все говорят об этом, сэр. Говорят, он специально велел не позволять даме забрать вас с собой.

– Кто это «все»?

– Слуги, сэр, – он ухмыльнулся. – Знаете, мы много чего слышим.

Конечно, я знал. Я был одним из них.

– А как насчёт свадьбы? – она должно была состояться всего через три дня.

– Все ещё планируется, сэр. Все говорят, что он специально сказал, что вернётся вовремя.

Свадьба всё ещё планировалась, и всё же Джессалин выгнали?

– Перестаньте называть меня «сэр».

– Да, сэр.

Я вздохнул и вновь посочувствовал Ксавье.

– Куда он поехал?

– Никто не знает наверняка, сэр, но ходят слухи, что он вернулся.

– Куда вернулся?

– В ваш город. Туда, откуда вы родом.

Если это правда, то времени в обрез. Поездка от моего дома заняла два дня, хотя мы двигались со скоростью кареты. Один верхом на лошади, возможно, он успеет туда и обратно к свадьбе, но свободного времени будет мало.

– Зачем он поехал туда?

– Говорят, он выбрал не ту девушку.

Не ту девушку?

– Говорят, что принц собирался выбрать её близнеца, но Джессалин заперла свою сестру в шкафу и обманом заставила принца забрать её.

Это абсурд. В конце концов, я знал, что Пенелопа была такой же не той девушкой, как и Джесс. Я также знал, что Джесс не делала ничего столь радикального, как запирать свою сестру в шкафу. С другой стороны, я уверен, что не пропустил бы это, если бы до этого дошло.

Возможно ли, что Ксавье решил пойти на этот брак, но решил, что Пенелопа была лучшим выбором? В конце концов, она и близко не была такой коварной. Если бы мне пришлось увидеть, как он женится на одной из моих двоюродных сестёр, я бы, конечно, предпочёл Пенелопу Джесс.

И всё же в этом не было никакого смысла.

– Что-нибудь ещё?

Мальчик ухмыльнулся мне и наклонился ближе, как будто делясь замечательным секретом.

– Только то, что никому не жаль, что она уходит, – он выпрямился и сделал заметное усилие, чтобы перестать улыбаться. Это не совсем сработало. – Это всё, сэр.

Следующие несколько дней были самыми странными в моей жизни. Впервые за много лет никто не отдавал мне приказов. У меня не было никаких обязанностей. Никакой работы по дому. Мне совершенно нечего было делать.

Джессалин исчезла. Ходили слухи, что её действительно вынесли из дворца, брыкающуюся и кричащую. Охранники вытолкнули её прямо за ворота. Говорили, она оставалась там несколько часов, кричала, умоляла и делала всё возможное, чтобы убедить любого, кто соглашался слушать, что всё это ужасная ошибка. В конце концов охранникам надоели её вопли. Они забросали её комьями грязи. Когда те закончились, пригрозили конским навозом. После этого она сдалась и ушла. Больше о ней никто ничего не слышал.

Я не скучал по ней.

Я быстро обнаружил, что безделье мне не подходит, и, конечно, было много работы, которую нужно сделать. Дворец был на грани хаоса. Предстояло ещё спланировать свадьбу, хотя и без жениха с невестой. Мать Ксавье взяла инициативу на себя, и приготовления возобновились. Никто не знал, что делать с платьем невесты, но в остальном всё было почти так же, как и раньше, за исключением постоянных жалоб Джессалин.

Канун дня рождения Ксавье выдался тёплым, ярким и прекрасным. День свадьбы. Церемонию запланировали на поздний вечер, по какому-то древнему обычаю, о котором я ничего не знал. После этого должен состояться пир. Слуги были заняты, но не настолько, чтобы не сплетничать.

Принц вернулся. А может, и нет. Он привёл с собой невесту. А может, и нет. Всё зависело от того, кого спрашивать. Некоторые говорили, что он спас принцессу из башни, но сделал ли это, взобравшись по её волосам, или победив дракона, или и то и другое, оставалось предметом споров. Первые несколько часов я одержимо следил за сплетнями, отчаянно желая услышать что-нибудь о Ксавье, но в конце концов понял, что это бессмысленно. Ксавье рано или поздно вернётся домой, с невестой или без неё. В конце концов я всё равно узнаю правду. Беспокойство об этом сейчас только сведёт меня с ума.

После этого я сосредоточился на работе и сделал всё возможное, чтобы игнорировать сплетни.

День прошёл в лихорадочной суматохе. Когда наступил закат, я был в столовой, помогая накрывать многочисленные столы.

– Элдон Синдер!

Голос разнёсся по столовой, как колокол. Наступила полная тишина, когда все повернулись к двери. Это оказался один из охранников.

– Элдон Синдер здесь? – снова спросил он.

Все повернулись в мою сторону. Я прочистил горло и заставил себя заговорить.

– Я Элдон.

– Ты должен пойти со мной.

Он не стал дожидаться, чтобы посмотреть, иду ли я за ним, просто повернулся и целеустремленно зашагал прочь. Мне пришлось поторопиться, чтобы догнать его.

– Куда мы направляемся? – спросил я, трусцой следуя за ним по дворцовому коридору.

– На свадьбу.

– Принц вернулся?

– Да. Пять минут назад. Отправился на свадьбу прямо в костюме для верховой езды.

– У меня какие-то неприятности?

– Я не знаю.

– Но что…

Он остановился как вкопанный, развернувшись ко мне. Это произошло так быстро, что я чуть не врезалась в него.

– Я не знаю, сэр. Принц велел привести вас. Это я и делаю. Вот и всё.

Он снова пошёл – а я постарался не отставать – прямо к двери похожего на пещеру дворцового зала.

Я остановился у входа, глядя в проход. По обе стороны сидели гости, одетые в свои лучшие наряды. Я вдруг с ужасом осознал, что моя собственная одежда выцветшая, залатанная и грязная от работы, которой занимался в течение дня.

На возвышении во главе зала стояла группа растерянных высших чиновников, их длинные тёмные одежды соответствовали их длинным бородам и суровым выражениям лиц. Неодобрение на их лицах было очевидным. Рядом с ними стояли родители Ксавье, король и королева. Король был сбит с толку. Королева казалась заинтригованной. А перед ними всеми стоял Ксавье с самой широкой улыбкой, которую я когда-либо видел.

– Элдон! – воскликнул Ксавье, увидев меня. Комната была такой большой, что ему практически пришлось кричать. – Где ты был?

Все повернулись на своих местах, чтобы посмотреть на меня, и я почувствовала, что краснею.

– Я раскладывал салфетки.

Ксавье рассмеялся. Зал загудел.

– Ну что, – сказал принц, – ты собираешься подняться сюда или заставишь меня ждать всю ночь?

Идти к алтарю было самым трудным, что я когда-либо делал. Колени дрожали, ладони были влажными. По обе стороны от меня мелькали лица с широко раскрытыми глазами, смотревшими на меня, когда проходил мимо. Слышался приглушённый шепот, и люди тянулись, чтобы увидеть меня через головы тех, кто сидел вдоль прохода.

И вот, наконец, передо мной стоял Ксавье, такой же красивый и царственный, как всегда, даже в своём помятом костюме для верховой езды.

– Кса… ваше высочество?

Он улыбнулся моей почти грубой ошибке, но всё, что он сказал, было: «Сними ботинок».

Позади меня по толпе пробежала волна шёпота и нервных смешков.

– Мой ботинок? – глупо переспросил я.

– Да, – сказал он. – Правый.

Я использовал левую ногу, чтобы снять свой изношенный правый ботинок. Ксавье сунул руку в карман бархатного пиджака и вытащил…

Туфлю.

Она мало походила на кружевное изящное совершенство, которое я надевал на бал. Милтон много пускал на неё слюни за последние несколько дней, и Ксавье явно пришлось смять её, чтобы всунуть в карман.

Он протянул её мне.

– Надень это.

Это была какая-то шутка?

– Она не подойдёт.

– Думаю, подойдёт.

– Я говорю тебе, не подойдёт. У меня слишком большая нога.

Он наклонился вперёд, чтобы прошептать мне на ухо.

– Ты не единственный, кто оставляет подарки для ведьмы.

Конечно. Ведьма.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Слухи оказались правдой – он возвращался. Но не для того, чтобы заполучить Пенелопу.

– Что ты ей дал?

Он ухмыльнулся.

– Целую коробку мышей, – я не мог понять, серьёзно он говорит или нет. Он опустился передо мной на колени и придержал туфлю, чтобы я надел её.

Я всё ещё не знал точно, что происходит. Всё это казалось безумием. Но он был принцем. Более того, он был человеком, которого я любил, и он стоял на коленях передо мной, перед своими родителями, перед залом, полным людей, ожидая, когда я поверю ему.

Я просунул пальцы ног внутрь. Наверняка это будет всё, на что я способен. Подушечки пальцев не должны пройти мимо ремешков.

Но это произошло.

Каким-то образом моя нога скользнула внутрь. Дело было не в том, что туфля подошла мне по размеру. Совершенно неожиданно моя нога подошла к туфле. Когда Ксавье встал, выжидающе глядя на меня, я понял, почему он возвращался, чтобы увидеть ведьму.

Там, на глазах у всех, среди испуганных вздохов и разинутых ртов, магия взяла верх. Её покалывающее тепло распространилось от моей ступни, по лодыжкам, вверх по бёдрам. Я снова почувствовал изменения, когда они произошли – бёдра расширились, плечи сузились, волосы выросли, лицо изменилось. Только что на мне была изодранная одежда, поношенный ботинок на одной ноге и нелепо богато украшенная туфелька, которая, по всем правилам, была слишком мала, на другой, а в следующий момент я оказался в женском платье. Оно было длинным и белым, туго обтягивающим грудную клетку и грудь, вздымающимся вокруг бёдер, тяжёлыми волнами обвивалось вокруг ног. На ногах у меня всё ещё были один ботинок и одна женская туфля, но они были скрыты пышной юбкой, и магия каким-то образом удерживала меня от того, чтобы неизящно ковылять на неровных каблуках.

Толпа, казалось, ахнула в один голос, а затем наступила полная тишина.

Я встретился взглядом с улыбающимися глазами Ксавье.

– Вот девушка, которую я искал, – сказал он.

Он протянул мне руку.

Я собирался взять её, и всё же сначала хотел знать, что влечёт за собой эта новая магия. Должен ли я буду оставаться таким? Я никогда не хотел быть женщиной.

Должно быть, он заметил нерешительность на моём лице, потому что улыбнулся.

– Доверься мне.

Снаружи зазвонили часы.

– У тебя почти нет времени, – сказал король.

Я взял Ксавье за руку

Его улыбка стала шире, и он повернулся к судье.

– Мы готовы. – часы снова пробили, и он добавил: – Сделай это быстро.

Потрясённое выражение лица чиновника, возможно, заставило бы меня рассмеяться, если бы я так не беспокоился о собственном учащённом из-за нервов дыхании. Единственное, что заставляло меня держаться, был Ксавье – сила его руки, сжимающей мою. Чистая радость сияла в его глазах, когда он смотрел на меня. Уверенность в том, что это было то, чего он хотел.

Церемония прошла как в тумане. Должно быть, я сказал: «Да». Часы продолжали свой медленный, мелодичный бой. А затем судья объявил: «Теперь вы соединены как муж и… э-э-э… жена?». Он нервно откашлялся. «Можете поцеловать свою супругу».

И как только прозвенел двенадцатый удар, Ксавье поцеловал меня. Это не было романтично. Это не было страстно. Это было не более чем целомудренное, быстрое прикосновение к моим губам.

Это беспокоило меня, но его глаза умоляли доверять ему. Он сжал мою руку, уверяя, что всё будет хорошо.

Зрители зааплодировали, но Ксавье повернулся к ним, подняв руки, призывая к тишине. Они быстро успокоились, и Ксавье повернулся к отцу.

– Вы согласны, что я выполнил требование? – спросил он. – Я взял жену до своего дня рождения?

Его отец выглядел удивлённым, но кивнул.

– Согласен.

Ксавье повернулся к судье.

– Объявите меня наследником королевства.

Чиновники в мантиях засуетились, и вперёд выдвинули корону. Это заняло целую вечность. Я стоял рядом, мои колени дрожали, сердце колотилось в горле, и я задавался вопросом, что будет дальше. Были произнесены множество речей, и Ксавье давал клятву за клятвой. Наконец, с большой церемонией и чрезмерно многословной речью покончили, а как только часы пробили час, ему на лоб надели корону, и он был объявлен наследником Королевства Его Величества, наследным принцем Страны.

На этот раз аплодисментов не последовало. Толпа, казалось, ждала, когда он произнесет речь.

– Закон гласит, что я должен взять жену до своего дня рождения, – заявил он, его голос был сильным и пронзительным, чтобы донести его слова до дальних углов комнаты, – но он не говорит, что я должен оставить её.

Ещё одна рябь пробежала по толпе, гул замешательства и перешептывания вопросов. У меня упало сердце. У меня пересохло во рту. Это было то самое? Он обеспечил себе титул и наследство, а теперь отвергнет меня?

Он повернулся ко мне и сказал: «Элдон, сними туфлю».

Я так и сделал, и чары спали. Мне показалось, что я сбросил с плеч тяжёлый шерстяной плащ. Я почти ожидал увидеть какие-нибудь его обрывки, рассыпавшиеся по полу вокруг моих ног – одна из которых теперь была босой. Я поднял глаза и увидел, что Ксавье улыбается мне.

– А вот и парень, в которого я влюбился.

– Сынок, – тихо сказал король, – я не уверен, что это уместно.

Ксавье улыбнулся мне.

– Уместно – это скучно.

На этот раз он поцеловал меня правильно, глубоко, сладко и страстно. Раздались еще более радостные возгласы, и праздник распространился по всей стране и длился две недели. И вот так получилось, что Август Александр Корнелиус Ксавье Редмонд стал наследным принцем, а я стал и его мужем, и его женой. Что ещё более важно, я навсегда остался его партнёром и его другом. Он увёз меня в свой замок, где раз в неделю на ужин у нас была рыба и шампанское, на вкус похожее на солнечный свет, а Милтон никогда не уставал играть в с этой глупой старой туфлей.

И втроём мы жили…

Что ж…

Я уверен, вы можете догадаться, чем это закончится.

Конец.