Текст книги "Париж от A до Z (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Чего ты боишься? – спросил я его. – Ты же не думаешь, что Джаред может тебе изменить?

Он оторвал глаза от своего партнера, вздохнул и с заметным смущением посмотрел на меня.

– Естественно, нет, – сознался он неохотно. – Просто меня сводит с ума мысль о том, что они были вместе.

– Иногда секс это просто секс, – ляпнул я, о чем немедленно пожалел. Мои слова явно вызвали у него раздражение.

– И каким образом мне должно стать от этого легче, при том я, похоже, единственный, кто так не считает?

Анжело оглянулся на нас и, очевидно, по лицу Мэтта понял, что происходит – поскольку рассмеялся и, оттянув Джареда в сторону, встал между ним и Коулом.

С Анжело Коул позволял себе меньше вольностей, нежели с Джаредом – по крайней мере, целовать его он не стал. Но он стоял очень близко. Одной рукой обвивал талию Анжело и смешил его, что-то шепча ему на ухо.

– Как ты можешь это терпеть? – прошипел Мэтт сквозь зубы.

Но я, пока наблюдал за ними, не чувствовал ничего похожего на то, что было в день, когда они познакомились. Тогда между Коулом и Анжело ощущалось сильное сексуальное напряжение – я практически слышал, как оно между ними потрескивало. Искры летали по всему помещению, и те, кто стоял рядом с ними, явно чувствовали себя немного на взводе, хотя я подозревал, что о причине никто так и не догадался.

Сейчас же ничего подобного не было. Да, Коул вовсю флиртовал, а Анжело не мешал ему, но, глядя на Анжело, я отчетливо видел, что ничего, кроме дружелюбного любопытства, у него к Коулу нет. Я судил по его взгляду и по тому, как он взаимодействовал с Коулом. Он больше не испытывал к нему физического желания.

– Идем. – Я взял Мэтта за руку. – Давайте заселимся.

Мы прихватили Джареда с Анжело и направились к номерам, пока Коул кричал нам вслед, что мы наверняка умираем от голода (и он был прав), поэтому через час он будет ждать всех нас внизу, чтобы отвести на ранний ланч.

Пока мы поднимались, в лифте стояло гробовое молчание. Мэтт свирепо сверлил Джареда взглядом, однако молчал, а Джаред игриво ему ухмылялся. Я не сомневался, что через пять минут они будут или драться, или трахаться. Ради их же блага я надеялся на последнее.

Глава 3

Мэтт

Я очень старался удержаться и не впасть в абсолютное бешенство, но у меня явно не получалось. В последние несколько недель я прилагал большие усилия к тому, чтобы преодолеть свои сомнения насчет этой поездки. Да, я скорее всего пропущу Супербоул. Да, мне придется смотреть, как женятся люди, которых я с трудом выношу. Но то была бесплатная поездка в Париж с моим партнером и моим лучшим другом. Коул не представлял для меня угрозы. Так твердил я себе снова и снова, пытаясь не поддаваться эмоциям.

Но стоило мне увидеть Коула и Джареда в лобби, как все мои усилия думать рационально пошли прахом. Я пришел в ярость. И усмешка Джареда, словно все это было игрой, только усугубила ситуацию. Как и попытки Анжело с Заком сделать вид, будто они понятия не имеют, что происходит, пока они, стоя в другом углу лифта, изо всех сил старались не смотреть на меня.

Все думали, что я веду себя, как дурак, и на каком-то уровне я понимал, что они правы. Но это не меняло того факта, что для меня было невыносимо видеть Джареда в компании Коула. Меня бесила мысль о том, сколько раз они были вместе. И меня очень бесило наблюдать, как они притрагиваются друг к другу.

Номер Зака и Анжело находился в противоположном конце коридора, так что, выйдя из лифта, мы разошлись в разные стороны. Я пошел вслед за Джаредом к нашему номеру. Это был сьют. Чрезмерно роскошный и пышный, что, казалось, было призвано подчеркнуть тот факт, что мне здесь не место.

Коридорный уже отнес наши сумки наверх и оставил их в номере. После долгого перелета у меня было ощущение, что я провел в одной и той же одежде тысячу лет, и мне до смерти хотелось поскорей принять душ. С другой стороны, Джаред наверняка думал о том же. Я решил уступить ему очередь, потому что настроения принимать душ вместе с ним у меня точно не было.

– Знаешь, – начав раздеваться, сказал он через плечо, – если ты будешь хмуриться вот так всю неделю, то заработаешь себе головную боль.

– Рад, что ты находишь это забавным.

– Мэтт, перестань, – мягко упрекнул меня он. – Нам же должно быть весело.

– Смотреть, как тебя лапает Коул, расходится с моим представлением о веселье.

В одних боксерах он подошел ко мне и, усмехаясь, принялся расстегивать мои джинсы.

– Собираешься ревновать всю неделю?

– Возможно.

Он проник ладонью мне в джинсы, и я приказал себе проигнорировать его жест. Получилось не до конца, однако я еще злился и был твердо настроен не отвлекаться на его ласки.

– Мы с Коулом знакомы целую вечность…

– Я знаю.

– Так с чего ты решил, что сейчас, спустя столько лет, мы с ним вдруг станем не просто друзьями? Он женится, Мэтт. – Его рука еще поглаживала меня, и хотя я хотел оставаться сердитым, некоторые части моего тела были со мной решительно не согласны. – Я люблю тебя. А не его. Ты правда считаешь, что это может внезапно перемениться?

Правда ли я так считал? В общем, нет. Суть заключалась не в том, что я опасался, как бы Джаред не воспылал к Коулу страстью. А в том, что Коул в принципе когда-то был с ним. Их совместное прошлое – вот, что доводило меня до безумия.

– Мне нечего дать тебе, чего бы у тебя не было с ним, – процедил я сквозь зубы.

Он так удивился, что его рука прекратила двигаться. Поднял на меня озадаченный взгляд и моргнул.

– Ты правда так думаешь?

– Ты же сам вечно напоминаешь о том, сколько лет вы знакомы! Все, что мы делаем, ты задолго до меня делал с ним, и это сводит меня с ума!

Где-то минуту он это обдумывал, а потом я увидел, как в глазах у него появились порочные искорки, а на лице медленно расплылась озорная усмешка.

– Нет, не все, – возразил он, поцеловав меня. Рубашку он с меня уже снял и теперь стягивал вниз мои джинсы. – Есть очень много вещей, которые я никогда с ним не делал, – произнес он. – Давай я перечислю их все. Я никогда не спал с ним в одном спальном мешке. – Говоря, он продолжал раздевать меня. Его руки двигались по всему моему телу, губы между предложениями то и дело находили мои. – Я никогда не ходил с ним в поход. Я никогда не занимался с ним геокэшингом. – Он прикусил мочку моего уха, и его рука снова легла на мой пах. – Я никогда с ним не жил. Пусть мы и занимались сексом, но любовниками не были никогда. Я никогда не засыпал у него в объятьях. Я никогда не просыпался от его поцелуев или от того, как он тянет меня за волосы.

Моя решимость оставаться сердитым медленно таяла. Частично из-за него – из-за его крепкого, стройного тела, прижатого к моему, из-за того, как его руки притрагивались ко мне именно там, где мне хотелось. Из-за его поцелуев и из-за того, как он покусывал меня, становясь агрессивным. Из-за запаха его жестких кудрей и тихого, низкого стона, который вырвался у него, когда я наконец-то стал отвечать на его ласки.

Но больше всего на меня подействовали его слова. Он напомнил мне, почему нам так здорово вместе, почему мы задолго до того, как превратиться в любовников, стали друзьями, и почему его дружба с Коулом никогда не могла стать тем, что было у нас.

– Я никогда не ходил с ним на футбол, – потянув меня к кровати, сказал он. И рассмеялся, когда задумался о том, что только что произнес. – Фактически, я даже ни разу не смотрел с ним футбол, потому что «дорогой, это вульгарная и жестокая игра, и впридачу ужасающе скучная». – Тут непроизвольно рассмеялся и я, и он толкнул меня на кровать. Он подошел к чемодану и достал смазку. Потом спустил боксеры и сел на меня верхом. Его скользкая рука заходила по моей длине, смазывая меня. После путешествия в Вегас мы стали заниматься анальным сексом несколько чаще, но я, пусть и выполняя активную роль, по-прежнему всегда был под ним – был верхним снизу, как говорил Джаред, считая это выражение очень смешным.

Он посмотрел на меня сверху вниз своими пронзительными голубыми глазами.

– А знаешь, что еще я никогда с ним не делал?

– Что?

– Вот это, – сказал он и опустился на меня. Он был таким горячим и тесным, и, как только он задвигался на мне, я застонал. Не останавливаясь, он наклонился и тихо проговорил мне на ухо: – Он ни разу не брал меня. Ни единого. – Его тон был дразнящим, однако прерывистым. – Это имеет значение – то, что активом был всегда я?

Судить в данную минуту, рациональный он выдвинул аргумент или нет, я был не в состоянии. Но его слова нашли во мне отклик. Это имело значение.

– Он никогда не бывает сверху, – сказал он, задыхаясь. – Вдумайся, Мэтт. Он меньше меня. Он никогда не швырял меня на постель, чтобы хорошенько оттрахать. – Его зубы покусывали мою шею, руки были всюду одновременно, тело продолжало двигаться. – Это что-то меняет? Тебе легче от мысли, что он никогда не трахал меня вот так? Что он вообще ни разу не трахал меня?

– Да, – признался я таким же задыхающимся голосом.

– Хочешь сделать со мной то, что никогда не делал он?

– Да.

– Тогда будь агрессивным.

Только представив себе это, я застонал.

– Возьми контроль на себя.

– О боже…

– Сделай то, что не делает он.

Я хотел. Я правда очень хотел.

– Трахни меня, – сказал он, и мне в плечи больно впились его пальцы.

– Джеред…

– Ну же!

Где-то глубоко во мне словно щелкнул переключатель. Джаред был прав. Я не хотел пассивно лежать под ним. Не сегодня.

Я схватил его в охапку и, перевернув нас, подмял под себя, а он закрыл глаза и со стоном выгнулся подо мной. Я и забыл обо всех преимуществах этой позы. Она позволяла видеть его лицо. Позволяла ласкать его, пока я в него вторгался. И, как он и сказал, я мог быть по-настоящему агрессивным. Я не вполне помнил, почему обычно с такой неохотой отдавал ему подчиненную роль, но внезапно это стало совершенно неважно. Я отбросил все мысли, и мне стало легко. Стало облегчением вторгаться в него быстрее и резче, чем прежде.

Он оттолкнул мою руку от своего члена и начал ласкать себя. Я не мешал ему. Вбиваясь в него, я захватил его волосы в горсть, потом потянул за них – сильней, чем обычно, так сильно, что он застонал не только от удовольствия, но и от боли – и, трахая его все сильней, атаковал его шею. Я не был уверен, правильно ли перегонять свою ревность и злость в занятие сексом, но все равно это делал. Джаред сказал, что он мой, и рациональной частью своего разума я понимал, что он прав. Но мне хотелось доказать это. Пометить его. Предъявить на него права самым что ни на есть первобытным способом.

Я почувствовал, как мне в спину впились его ногти, а зубы вонзились в плечо. Потом услышал хриплый вскрик около уха и ощутил, как он содрогается подо мной. Это толкнуло меня за край, и я излился в него, обнимая, вторгаясь в него на макмимальную глубину, и, делая это, обнаружил, что думаю об одном: о том, что он принадлежит только мне, и никто его у меня не отнимет.

Позже, когда я крепко обнял его, и мы восстановили дыхание, он сказал:

– Вот, что я хочу, чтобы ты запомнил, Мэтт. Каждый раз, когда ты начнешь ревновать и тебе захочется ударить его, я хочу чтобы ты вспоминал этот момент. А потом, когда мы будем возвращаться к себе, ты можешь швырять меня на кровать и повторять все, что ты только что сделал. Лишь бы только ты помнил, что ты – единственный, кого я люблю.

Я вздохнул и обнял его покрепче. Признавать не хотелось, но моя ярость иссякла, а ревность, пока мы лежали в посторгазмической неге, утратила силу.

– Манипулятор чертов, – пробурчал я, поцеловав его в шею, и он рассмеялся.

– Учился у лучших. – Он перевернул нас обратно, оседлал мои бедра и сверху вниз улыбнулся мне. – Ты еще сердишься?

– Нет.

– Хорошо, – сказал он, – потому что это было по-настоящему круто.

– Я не сделал тебе больно?

– Сделал, – ответил он, но улыбаясь от уха до уха, и я понял, что это не жалоба.

Я дотянулся до его волос и ухватился за них, а он позволил мне притянуть себя вниз и поцеловал меня.

– Ну все, теперь мне хочется, чтобы ты всю поездку заставлял меня ревновать.

Он одарил меня улыбкой, сексуальней которой я ничего в жизни не видел.

– Читаешь мысли.

Глава 4

Зак

Анжело до беспамятства влюбился в наш сьют. В настолько роскошных местах он еще не бывал и поначалу боялся к чему-либо притрагиваться, словно из страха сломать. В гостиной стоял диван, несколько кресел и стол. Потолки были высокими. Занавеси из темно-красного бархата, казалось, были повсюду – не только на окнах, но в дверных проемах. В спальне стояла накрытая тем же бархатом большая кровать, над которой висела золоченая люстра. Люстра в спальне. Почему-то это казалось самым абсурдным. Плазменный телевизор в такой обстановке казался до крайности чужеродным предметом.

Анжело стоял у окна.

– Не верится, что мы здесь, – пробормотал он с благоговением. Потом ткнул пальцем в стекло. – Если пойти вон по той улице вон туда, то можно попасть в Тюильри. В «От A до Z» говорится, что эти сады – душа города. «Разбитые со смелым размахом, ухоженные и элегантные, они восхитительны в своей красоте». – Он оглянулся на меня. Его глаза были огромными, взгляд – зачарованным. – Так там написано.

– Сейчас зима.

Этот простой факт нисколько не остудил его энтузиазм.

– Скорей бы там побывать, – сказал он и снова повернулся к окну.

Меня сады интересовали мало, но мне было отрадно видеть Анжело настолько счастливым. Я подошел к окну и встал у него за спиной, а он откинулся на меня. Нам была видна бóльшая часть вымощенной тусклым кирпичом площади, которую окружали серые здания, построенные в едином стиле и с расположенными на одном уровне окнами. Под большинством окон были ящики для цветов, но в это время года в них, конечно же, ничего не росло. В центре площади одиноко стояла огромная колонна со статуей наверху.

После поездок по Америке у меня сложилось мнение, что все города похожи. Но тут западом США и не пахло.

– Что это за колонна? – спросил я.

– Наполеон воздвиг ее после битвы при Аустерлице. В честь победы. Они взяли пушки противника и переплавили их вон на те бронзовые барельефы.

– Значит там наверху Наполеон?

– Ага. Правда, это не оригинальная статуя. Старую вроде свалили. Не знаю, из-за чего. Но потом поставили новую. – Он повернул голову и, взглянув на меня, усмехнулся. – Если, конечно, после выхода моей книжки не случилось никаких других перемен.

– Напомни мне впредь задавать подобные вопросы Коулу, умник, – ответил я, и он рассмеялся. – Что он сказал тебе? – спросил я.

– Когда?

– В лобби. – Я поцеловал Анжело в шею, и его пробрала дрожь. – Он что-то шепнул тебе на ухо. – Я оттянул ворот его футболки, обнажая плечо. Мне нравилось то мягкое местечко, где его плечо переходило в шею. Я пощекотал его там кончиком языка, и у него на миг перехватило дыхание.

– Сказал, что рад, что ты не распсиховался, потому что двух ревнивых бойфрендов за раз ему не осилить.

Я рассмеялся и еще раз поцеловал его. Потом скользнул ладонью по его животу и начал расстегивать его джинсы.

– Ты больше не хочешь его.

Он покачал головой.

– Нет.

Его дыхание стало меняться. Я, давая предвкушению разгореться, не торопился. Расстегнув молнию на его джинсах, я проник внутрь и начал поглаживать его сквозь белье. Как только он возбудился, я стянул его боксеры вниз и обнажил его член, но трогать не стал, а скользнул ладонью ему между ног и сжал бедро в том месте, где оно переходило в таз.

– Зак! – прошипел он. – Окно!

– А что с ним? – Я прикусил его шею сильнее. Потом потер мягкую кожу за его яйцами и потянулся назад, к его входу. Угол был не самым удобным, но я постарался достать пальцами как можно дальше, и услышал, как у него перехватило дыхание. Мой член был твердым, и я терся им о него.

– Нас могут увидеть, – выдохнул он.

– Могут, – согласился я. Взяв в ладонь его яйца, я нежно их сжал. – Я даже надеюсь, что нас увидят. – Его дыхание ускорялось по нарастающей. – Надеюсь, они увидят все. – Моя рука пошла вверх. Краем ладони я легонько задел его ствол, и у него снова перехватило дыхание. Он издал тихий звук, который, будь он чуть громче, мог бы стать всхлипом. – Надеюсь, что им понравится.

– Зак, пожалуйста, – прошептал он.

Я притронулся к кончику его члена и начал массировать головку, растирая крохотные капельки смазки.

– Сегодня вечером, – прошептал я, дразня его, – после того, как мы примем душ, я брошу тебя вон на ту кровать. – Я позволил себе плавно провести по его длине пальцами. – А потом разведу тебе ноги. – Я вновь завел руку вниз, так далеко, как только мог дотянуться. Мои пальцы, массируя его, стремились попасть к его входу. – Я буду вылизывать и сосать тебя до тех пор, пока ты не взмолишься о пощаде. – Моя рука опять поднялась. Я приложил ладонь плашмя к его члену и вжался в Анжело со спины, втираясь в его ягодицы и вталкивая его эрекцию в руку.

Говорить в столь возбужденном состоянии было непросто, но он сумел выдохнуть:

– Это все?

– Нет, – сказал я, наконец-то заворачивая его в кулак и начиная ласкать. – Потом я оттрахаю тебя до потери сознания.

Он хрипло рассмеялся и, прислонившись ко мне, откинул мне на плечо голову. Даже не видя его лица, я знал, что его глаза закрыты, а губы разомкнуты. Я посмотрел ему за плечо – туда, где на его плоти ходил мой кулак. Толкаясь в него, он слегка двигал бедрами. Я представил, каково было бы посмотреть вниз и увидеть на коленях перед нами другого мужчину. Я представил, как член Анжело погружается ему в рот. Я представил, как хватаю этого другого мужчину за голову и глубоко вталкиваю Анжело ему в горло, пока сам вхожу в Анжело сзади. Представил и застонал.

Однажды мы, возможно, могли бы воплотить это в жизнь, но не здесь. Это путешествие было только для нас.

– Еще, Зак.

– Все, что угодно, ангел. – Я перешел вперед и встал на колени, потом всосал его в рот и начал скользить по его длине вверх и вниз. Я намеренно двигался немного быстрей, чем ему нравилось, и вскоре, как я и ожидал, его руки погрузились мне в волосы, притормаживая меня. А после он медленно начал двигаться.

Так ему нравилось больше всего: мучительно медленно. Он направлял мою голову, двигая ею то вперед, то назад в противоположном своим толчкам направлении. У меня были некоторые трудности с глубоким минетом – а его член вдобавок был немного длиннее среднестатистического, – но когда он не торопился, мне было проще. Держать его член в кулаке, чтобы он не вталкивался чересчур далеко, мне приходилось только в момент, когда он кончал. Двигаясь таким образом, он мог входить глубже, чем при быстрых толчках, и еще он, казалось, чувствовал, когда надо остановиться. Как-то раз я спросил, как он догадывается – напрягаюсь ли я или, может, он как-то чувствует это членом, – но получил в ответ удивленный взгляд. Он даже не осознавал, что он это делает.

Как бы там ни было, это всегда происходило одинаково. Он вталкивался на максимальную для меня глубину, потом почти до самого конца выходил, пока у меня в губах не оставалась только головка, и тогда я с силой всасывал его в рот, не давая сбежать. Это нравилось ему больше всего.

Расстегнув штаны, я обнажил свою ноющую эрекцию и начал ласкать себя. Моя рука двигалась не в такт его медленным, длинным толчкам, но в такт ритму его дыхания, к которому я всегда был восприимчив. Оно было ускоренным, но не слишком. Он еще не задыхался. Порой он любил быстро устремиться к финалу, но сегодня было не так. По крайней мере, пока. Прямо сейчас ему хотелось растянуть удовольствие.

Он все толкался в меня, протяжно и медленно, а я все ласкал себя. Открыв глаза, я посмотрел на него. Второй рукой он опирался о раму. Голова его была запрокинута, и, пусть лица видно не было, я знал, что его глаза закрыты. Иначе он бы смотрел на меня.

Он был так прекрасен. Всего через несколько месяцев ему должно было исполниться тридцать, но выглядел он много моложе. Его до сих пор нередко просили показать документы, когда он покупал алкоголь. На него падал свет из окна, и на груди, словно крест, лежала тень от оконной рамы. Мне хотелось снять с него футболку, чтобы увидеть этот свет на его восхитительной коже. Я хотел увидеть татуировку на его животе и мягкий пушок, который покрывал в том месте его смуглую плоть.

Внезапно он опустил глаза на меня, и я – уже не впервые – задумался, нет ли у него способности чувствовать, когда я за ним наблюдаю. Он замер на середине толчка. Улыбнулся, а потом вышел у меня изо рта, поймал меня за руку и, подняв с пола, подтолкнул к кровати.

– Через сорок минут мы встречаемся с остальными, – сказал я.

Он выдал мне свою кривую усмешку.

– Что, в Париже у тебя появились суперспособности, которых не было в Колорадо? – спросил он. – Потому что дома этого времени нам было бы более, чем достаточно.

Я рассмеялся, и в следующую секунду он оказался на мне. Смеясь и неистово целуясь, мы пытались снять друг с друга одежду. Как всегда нам мешали его ботинки, но к этому времени я уже научился расшнуровывать их и одновременно сосать его член. Последним снятым предметом стала моя рубашка, которую он стянул с моих плеч перед тем, как опрокинуть меня на спину.

Я подтянулся к спинке кровати, которая очень кстати была обита мягким красным бархатом, а он, еще сжимая мою рубашку, на четвереньках догнал меня. Сперва он поцеловал меня, своей мягкой рукой поглаживая мой член, но когда я потянулся к нему, увильнул и с дразнящей улыбкой улегся у меня между ног, подложив под бедра мою рубашку.

– То есть на покрывало кончать нельзя, а на мою рубашку, выходит, можно? – спросил я, и Анжело ухмыльнулся.

– У тебя до фига рубашек, – ответил он, – но я буду чувствовать себя по-дурацки, если придется просить у них новое покрывало.

– Осталось всего тридцать минут.

– Ты шутишь? Да я потом еще душ успею принять.

– Хочешь сказать, мне не хватает выдержки? – спросил я.

Он рассмеялся.

– Я хочу сказать, что мы эффективны. – А потом меня окружил его рот. Вот у него с глубоким минетом никаких проблем не было. Он засосал меня до упора, пока не уткнулся носом в волосы у меня на лобке, после чего начал двигаться то вверх, то вниз.

Я моментально понял, что насчет времени он был совершенно прав. Отсасывая ему и лаская себя, я бы мог продержаться гораздо дольше, но теперь, когда мы поменялись местами, у меня было максимум четыре минуты. Я ненадолго прикрыл глаза, упиваясь ощущением его теплого рта. Я слушал его дыхание. Оно ускорялось, и я переборол соблазн положить ему руки на голову. Я делал так иногда, и он говорил, что не против, но я всегда боялся, что потеряю контроль и задержу его дольше, чем надо. Потерять с ним контроль было проще простого. Если кто-то в мире и делал минет лучше Анжело, то я был уверен, что удовольствия встретиться с этим умельцем мне точно не светит.

Я открыл глаза и посмотрел на него, растянувшегося на животе передо мной. Ему нравилось вот так доводить себя до оргазма, на что у меня жалоб, естественно, не было. Одну руку он положил мне на живот, а вторую держал под собой, очевидно на члене. Он выглядел потрясающе – эротичным и сексуальным как черт. Татуировка-звездочка между его лопатками была похожа на штамп или клеймо, словно сами небеса пометили его, как своего, прежде чем забросить на Землю. Смуглая кожа смотрелась экзотически на фоне темно-красного бархата покрывала, узкие бедра то поднимались, то опускались, пока он втирался ими в кровать. То было одно из моих любимейших зрелищ – смотреть, как он трахает себя о кровать. Не сдержавшись, я представил, как он у меня на глазах трахает вот так другого мужчину.

Дотянувшись до него, я смахнул с его лица волосы. Его движения – как бедрами, так и ртом – стали теперь быстрее. Я смотрел, как моя плоть исчезает в его бесподобном рту. Я видел, как его бедра все сильнее вдавливаются в матрас. А потом…

Он издал звук.

Это по-прежнему случалось так редко, что застало меня врасплох. Звук был гортанным, тихим и низким. Быть может, это был стон. Я не столько услышал его, сколько почувствовал, как он завибрировал вокруг моего члена. И стоило мне ощутить его, как я кончил – даже не успев понять, что я уже близко.

На подступах моего оргазма Анжело отстранился. Не потому, что не хотел, чтобы я кончал ему в рот. Просто с задержанным дыханием у него не получалось глотать. Он вжался мне в пах лицом. Не дыша, напрягся, и пока я ласкал себя, доводя до конца, содрогался у меня между ног.

Мы полежали так какое-то время, восстанавливая дыхание. Наконец он поднял голову и с улыбкой посмотрел на меня. Его дыхание почти вернулось в норму.

– У тебя сперма на волосах, – сказал я.

– Ну и ладно, – ответил он. – Я же говорил, что успею заскочить в душ.

***

В лобби, куда я спустился вместе с Анжело, Мэттом и Джаредом, нас ждал только Джон. Я ненавидел себя за то, как от одного его вида мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я не хотел разговаривать с ним. Я не хотел улыбаться и поздравлять его. Больше всего мне хотелось развернуться и вернуться в наш номер. Но остальные уже стояли возле него, здоровались с ним и пожимали руки. Я не мог избегать его вечно.

Первыми к нему подошли Мэтт и Джаред. Мэтт держался зажато и не особенно дружелюбно, а вот Джаред поприветствовал Джона с неподдельной сердечностью. Затем подошел Анжело.

– Поздравляю, чувак, – сказал он.

Я заметил, что Джону стоило некоторых усилий вести себя с ним нормально – я до сих пор знал его достаточно хорошо, чтобы считать напряженность в его осанке и натянутость в том, как он улыбнулся. Однако он поблагодарил Анжело. А потом пришла моя очередь. Мне хотелось думать, что между нами не будет неловкости, но как – после всего, что я сделал?

– Зак, – произнес он.

Он смотрел на меня с вопросом в глазах, пытаясь понять, как я собираюсь вести себя рядом с ним. Последняя наша встреча прошла в обстановке, крайне далекой от дружеской – по крайней мере с моей стороны. Заговорить с ним было непросто, однако я все же пересилил себя и сказал:

– Здравствуй, Джон.

Слабо улыбнувшись на это, он шагнул ко мне и протянул в мою сторону руку. Он собирался обнять меня. Я даже не столько был против сам, сколько не хотел снова, как два года назад в Вегасе, увидеть на лице Анжело ревность. Я не хотел опять подвергать Анжело этому испытанию. И потому выставил перед собой ладонь и остановил Джона на полпути.

Он вздохнул. Потом отступил назад и просто пожал мне руку.

– Я рад, что ты приехал, – сказал он. Но, заглянув ему в глаза, я понял, что обидел его. Опять. Было невыносимо вспоминать, сколько раз за наш последний год вместе я видел у него этот взгляд – причиной всегда были какие-то мои действия. Сегодня я поступил ровно так же, как раньше: притворился, что мне все равно.

Минуту спустя появился Коул, и мы вслед за ним вышли на улицу и направились куда-то в сторону от Вандомской площади. Для меня все здания выглядели одинаково: приблизительно пять этажей, плоский фасад и серая, либо белая, либо кремовая облицовка. У всех на уровне улицы были арки, а над ними – ряды высоких прямоугольных окон. До невозможности узкие улицы были забиты странными маленькими машинками. После Колорадо, где практически все разъезжали на внедорожниках, возникало ощущение, что я попал в страну лилипутов.

То ли из-за нашего разговора, то ли просто из-за энтузиазма Анжело, но Коул, похоже, решил принять личное участие в том, чтобы по максимуму познакомить его с Парижем. Они шли впереди нас. Коул то и дело подхватывал Анжело под локоть или даже тянул его за руку, переводя от одного места к другому. Быстро двигаясь, они забегали во встречающиеся по пути магазины, заглядывали в окна, пока все остальные медленно шли позади. Они были словно колибри, а мы – как неуклюжие голуби.

– Он всегда такой? – спросил я у Джона. О чем немедленно пожалел. Я не хотел, чтобы это прозвучало так, будто я оскорбляю его любимого человека.

Но Джона мои слова, кажется, не задели. Шагая между мною и Джаредом, он посмотрел вперед, где Коул пытался накинуть на Анжело какой-то шарф, а Анжело со смехом сопротивлялся. И улыбнулся.

– Да, – проговорил он с нежностью в голосе. – Коул всегда такой. Он правда рад, что вы все приехали. Кстати, предупреждаю: он будет пытаться платить абсолютно за все. Вообще за все. Мы открыли счета в отеле и в нескольких магазинах и ресторанах поблизости. Я дам вам список. Если зайдете в любое из этих мест, просто скажите, чтобы все записали на счет Дэвенпорта.

– Я думал, он предпочитает фамилию Фентон, – сказал Джаред, и Джон усмехнулся.

– Так и есть.

Это было настолько похоже на ответ Коула о том, что он зовет Джонатана «Джонни», что я невольно задался вопросом, что за отношения между ними, если они намеренно подкалывают друг друга.

– Он будет всю неделю швыряться деньгами, – продолжил Джон. – Он будет платить везде, куда вы только ни соберетесь пойти – в Лувр, на Эйфелеву башню или на экскурсию на виноградники. – На последних словах он посмотрел на меня, и его взгляд стал болезненным напоминанием о свадебном путешествии, которое мы распланировали, но так и не совершили.

– Не скажу, что мне по душе этот расклад, – произнес Мэтт.

– Я знаю, – ответил Джон. – Я предупреждал его, но… – Он развел руками.

– Ты можешь отговорить его? – спросил Мэтт.

Джон с Джаредом хором расхохотались, и Джон покачал головой.

– Мэтт, если ты откроешь способ, как заставить его менять свое мнение, обязательно поделись им со мной.

– Ага, – хмыкнул Джаред. – Удачи тебе в этом деле.

– Серьезно, – сказал Джон, – у него куча денег. И я говорю это безо всякого пафоса. Просто знайте, что для него ваше путешествие – капля в море. Даже если б он знал, во сколько оно обошлось, ему было бы все равно. Ему нравится тратить деньги на людей, которых он любит.

– Но он большинство из нас едва знает, – сказал я.

Джон пожал плечами.

– Наверное, вы все равно считаетесь. Я понимаю, для нас, людей с нормальными банковскими счетами, все это выглядит диковато, но серьезно, я советую вам просто наслаждаться поездкой, а оплату счетов предоставить ему.

Пусть оно делало меня эгоистичным засранцем, но необходимости оспаривать этот совет я не испытывал.

Наконец Коул довел нас до ресторана, где мы расселись за круглым столом. Там он заказал сразу за всех – на французском, – после чего они с Джоном беззлобно поспорили о вине. Джон победил, но лишь потому, что Коул сам решил, что дело не стоит спора, и Джон заказал пино-гри.

– Должен ведь приехать еще один человек? – спросил Джаред Коула.

– Да, но не сегодня. Джордж приезжает завтра с утра. Он еще ужасно расстроен из-за того, что пропустит свой Супербоул…

– Да ладно? – сухо проронил Мэтт, но Коул пропустил это мимо ушей.