Текст книги "Сначала свадьба, потом любовь"

Автор книги: Мари Кордоньер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Она было открыла рот, потом опомнилась и не произнесла ни единого слова. Злость куда-то улетучилась. Очертания удаляющейся фигуры Ника поплыли перед глазами. Если она немедленно не покинет комнату, то разрыдается.

Кэт круто развернулась на каблуках и тоже выскочила за дверь. Ник сидел за кухонным столом и чувствовал себя отвратительно. Он испортил всю игру. И как это Кэтрин всегда удается сделать из него полного идиота? Что за черная магия превращает эту чудную пылкую женщину в холодную скандалистку?

7

– Мистер Стэйн, можно вас отвлечь на минутку? – Ник вопросительно разглядывал женщину среднего возраста, которую привела к нему Мэри. Даме было около пятидесяти. Железная выдержка и дорогая косметика посетительницы не позволяли Нику дать более точную оценку. Безупречная фигура, болотного цвета костюм от «Хэлстона», длинные стройные ноги и экзотическая крошечная шляпка. Она показалась ему знакомой, но несмотря на хорошую память на лица, он не мог вспомнить откуда.

– Пожалуйста, чем могу быть полезен, миссис?..

– Сент-Петерс, мой милый мальчик. Я ваша теща. Как говорится, если Магомет не идет к горе, то горе следует пойти к Магомету. Вижу, у вас пропал дар речи…

Еще бы! Теперь Ник отчетливо увидел сходство, с самого начала бросившееся ему в глаза. Эллен Сент-Петерс была точной копией своей красивой дочери, только постарше, поминиатюрнее, позорче. И ее зеленовато-карие глаза, он был уверен, уже отметили его потрепанные джинсы и старую, но очень удобную домашнюю рубашку. Ник приосанился и весь превратился в улыбку, которая мгновенно объяснила матери безумства ее дочери. Боже праведный, да он просто чудо и не имеет ни малейшего значения, в какое тряпье одет!

– Кэтрин трижды заявляла мне, что вы не из тех, кто обожает семейные торжества и рвется познакомиться с родителями своей жены. У меня создался образ некоего монстра, лишенного человеческих чувств… – Она улыбнулась.

– Но личное освидетельствование переубедило вас?

– По крайней мере, я теперь знаю, почему моя сдержанная, рассудительная и интеллигентная дочь сломя голову решилась выбросить за борт все принципы и благие намерения…

Ник нахмурился.

– Если вы хотите сказать, что Кэтрин принимала решение под воздействием каких-то там чувств, то должен вас разочаровать. Я уже успел убедиться в полном их отсутствии.

От Эллен Сент-Петерс не ускользнули жесткие складки у рта и недобрый огонек в темных глазах. Так вот в чем причина упорного нежелания Кэт. Семейный корабль молодой пары дает течь.

– Может быть, вы чуть поподробнее расскажете мне, каким образом пришли к такому выводу, тогда я смогла бы что-то пояснить…

Случай был весьма подходящий. Ник был выбит из колеи. Он впервые задумался над тем, правильно ли вообще поступил и не было ли ошибкой с его стороны считать, что за красивой внешностью Кэтрин скрывается еще и сердце. Он уперся подбородком в скрещенные руки и начал говорить.

Хотя мать Кэт и подозревала о некоторых странностях, однако вся правда застала ее врасплох. Выслушав горькое резюме Ника, она на какой-то момент растерялась.

– В ней не больше сочувствия, чем в этом компьютере. Как вам удалось вытравить из нее малейший душевный порыв?

– Потише, потише, молодой человек! – Мать Кэт сделала успокаивающий жест рукой. – Сначала ответьте мне на вопрос: что побудило вас принять участие в безумной авантюре Кэт? Почему вы женились на моей дочери?

– Разве я этого не сказал? – Ник провел обеими ладонями по коротким волосам. – Потому что я ее люблю! Потому что с первого взгляда мне стало ясно – она, и никакая другая! Фразочка из дешевого романа, правда? Извините, но не могу подобрать других слов. Она – колючка, скандалистка, чистейший гренландский лед, к тому же надменна, как весь английский королевский дом. Но она единственная женщина, которая мне нужна…

– Вы ей уже говорили об этом?

Ник фыркнул.

– Я не самоубийца! В ответ я получу презрительный взгляд с головы до ног и наставления насчет того, что превыше всего она ценит свою личную свободу и что все это не более чем чисто физиологическое влечение, не выходящее за пределы постели.

Эллен Сент-Петерс сдержанно улыбнулась. Последнее замечание Ника свидетельствовало, что Кэт не во всех аспектах этого ненормального брака состоит из гренландского льда.

– Ну что ж, вывод таков – столкнувшись лбами, два самоуверенных упрямца наделали массу глупостей, – вынесла она свой приговор. – Ник, дело в том, что за прошлые годы Кэтрин в отношениях с мужчинами накопила немалый горький опыт. С шестнадцати лет она с поразительной точностью постоянно влюблялась не в того, в кого надо. Когда дело касается сердца, она разбирается в людях не лучше слепого котенка. Она наивно открывала душу любым «преобразователям мира», никчемностям, охотникам за приданым. Последним в этом почетном ряду был некий Маллонер. Ей нужно было своими ушами услышать, что его интересуют исключительно ее деньги, и только тогда она в это поверила. Теперь Кэт пребывает в непоколебимой уверенности в том, что любовь – это лишь своего рода мужская уловка, чтобы манипулировать женщинами.

– Это я заметил, – согласился Ник. – Но как мне доказать, что она заблуждается?

– Кэт должна прийти к этому сама. Однако я считаю вполне допустимым слегка подтолкнуть ее к прыжку. Начнем с понедельника. Я жду вас около восьми к обеду, согласны?

– Если Кэти об этом услышит, она уничтожит второй сервиз!

– А когда погиб первый? Постойте, дайте мне самой угадать, – наутро после вашего похода на вечеринку, прокомментированного всеми газетами. Верно?

– Досточтимая теща, вы отлично знаете свою дочь. Так что же вы прочитали на осколках?

Потерянный вид, виноватый взгляд, глубокие борозды на лбу вызывали у матери Кэт теплые чувства.

– Что моя дочь любит тебя, Ник Стэйн! Приступы бешенства случаются с ней только тогда, когда она бесповоротно выведена из себя. А этот эпизод здорово напоминает мне классический припадок ревности.

– Отповедь, последовавшая за этим припадком, была чересчур жесткой и едкой, я уже похоронил всякую надежду.

– Смелее, Ник! Я знаю Кэтрин двадцать шесть лет, и, если бы она начисто не потеряла головы, вашему браку никогда бы не бывать!

Ни Ник, ни мать Кэт не знали, что сама она в это же самое время отбивалась от очень похожих замечаний. Исходили они от Бренды и звучали не совсем внятно, поскольку подруга одновременно и с аппетитом поедала порцию равиоли в пряном соусе. Было время обеденного перерыва, и девушки сидели в маленьком итальянском ресторане. Кэтрин, в отличие от Бренды, вяло ковыряла вилкой еду.

– А я тебе скажу, что ты безнадежно, по уши втрескалась в своего дорогого супруга, иначе ты бы никогда не понеслась с ним опрометью в Лас-Вегас. Типичный случай любви с первого взгляд, французы называют это «coup de foudre».

– Я руковожу бюро переводов и имею университетский диплом по французскому языку, – ощетинилась Кэт.

– Не тронь собаку, она и не залает, – философски заметила Бренда.

– У тебя припасено еще несколько пословиц? Не стесняйся…

Бренда посыпала на свои равиоли еще немного пармезана и лукаво улыбнулась.

– А как насчет «любовь слепа»?

– Любовь! – Кэт положила вилку на тарелку. – Как бы не так! Наверное, что-то подобное происходит только с героинями мыльных опер и еще на страницах сентиментальных романов. В жизни я с ней не встречалась, вдобавок, в моем возрасте в сказки уже не верится.

– А я вот, например, люблю Джека, – очень тихо и серьезно сказала Бренда. – Я больше не могу представить себе мою жизнь без него. Конечно, и у нас тоже возникают ссоры или проблемы. Но это мелочи. Главное, что мы вместе, что мы смотрим друг на друга и знаем, о чем думает каждый. Что хорошее становится вдвое лучше, если есть с кем его разделить, что трудности преодолеваются легче, если над ними работают вдвоем. Любовь – это когда вместо «я» всегда говоришь «мы».

Высмеять сказанное было невозможно. Кэт безразлично пожала плечами, молчаливо демонстрируя свое диаметрально противоположное мнение. Бренда недовольно вздохнула.

– Ты неисправима! Ты готова заплатить любую цену, лишь бы настоять на своем! Зачем? Так ты только делаешь себя несчастной!

Кэт отмахнулась.

– Не нужно трагических преувеличений! Разве я выгляжу несчастной женщиной?

– Ты выглядишь неудовлетворенной женщиной. – Бренда не поддавалась. – Торчишь за своим письменным столом, уставившись в одну точку на стене. Ты своенравна и не выносишь саму себя.

– Спасибо. А кто, собственно, заварил эту кашу? Мне смутно припоминается один разговор, когда кто-то обвинил меня в трусости и непоследовательности…

Вот тут наконец и Бренда потеряла аппетит. Она отодвинула от себя тарелку.

– А я и сейчас так считаю. Ты не изменилась со дня свадьбы. Если бы ты не боялась заглянуть в свою душу, то давно согласилась бы с тем, что Ник тебе небезразличен.

– Ник Стэйн безразличен мне точно так же, как результат бейсбольного матча в Висконсине.

Бренда беспомощно посмотрела на Кэт.

– Ты это всерьез?

Подруга решительно кивнула.

– Это добром не кончится, – заключила Бренда. – Жизнь таких вещей не прощает. Не сомневаюсь, ты еще пожалеешь о своих словах.

Не успел наступить вечер, как Кэт убедилась в правоте подруги. Даже не положив на место телефонную трубку, она резко распахнула дверь в кабинет Бренды.

– Ты была права! Ник Стэйн мне небезразличен! Я его ненавижу! Как только вернусь домой, выцарапаю ему оба чертовых черных глаза!

Бренда сняла наушники.

– Что случалось? Он сбежал с твоими драгоценностями?

– Хуже! – Кэт принялась нервно вышагивать от двери к окну и обратно. – Он принял приглашение моей матери на семейный обед. В понедельник вечером, в тесном кругу, разумеется! Я бы его… ох, даже в голову не приходит, что для него больнее. Почему он вмешивается в мои дела? Какое имеет право?

– Ты опасаешься, как бы среди твоих близких он не раскусил, что ты совсем не та ледяная, независимая, деловая женщина, которую постоянно перед ним изображаешь?

Кэт остановилась как вкопанная, будто натолкнувшись на стену.

– Так и подмывает спросить, чья же ты подруга. На чьей ты стороне?

Бренда помялась, потом утешительно ответила:

– На твоей, конечно, но должна тебе сказать, что мне не нравится твое поведение. Твой муж тебя любит, а ты обращаешься с ним, как с придворным шутом, который обязан плясать под твою дудку!

– Откуда у тебя такие сведения?

– Частично из твоих собственных рассказов, частично из того, что Ник говорил Джеку.

Кэт тяжело задышала.

– Отлично! Значит, я стала темой мужских посиделок? О чем еще он болтал? Хороша я в постели? Не слишком ли мала моя грудь, не тяжеловата ли задница? Надеюсь, джентльмены неплохо поразвлекались на мой счет!

– Ты чемпионки мира по передергиванию! – Бренда возмутилась. – Наследственная ирландская болезнь весьма очевидно проявляется во всей многогранности. Попытайся рассуждать здраво. Ведь Джек практически вас свел, и вполне логично, что Стэйн обращается к нему, когда разноплановый характер загадочной супруги ставит его в тупик. И вполне естественно, что Джек спрашивает меня…

– Логично, чрезвычайно убедительно. А я, значит, просто впала в детство, если не понимаю, почему два сплетника перемывают мне кости.

– Знаешь что, Кэтрин Сент-Петерс, – потеряв терпение, заявила Бренда, – отец слишком редко тебя порол. Ты упрямое, заносчивое, спесивое чудовище! Я сыта тобой по горло. Оставайся несчастной, если во что бы то ни стало хочешь доказать свою правоту. Вот только обидно, что такой симпатичный человек, как Ник Стэйн, должен расплачиваться за твою тупость!

– Как ты со мной разговариваешь?

– Да я готова визжать от злости, если ты этого еще не заметила! Поищи себе другую дуру, которую сможешь в будущем использовать в качестве личной душевной помойки, мне эта роль уже вот где сидит! – И энергичным жестом над головой Бренда подчеркнула свои слова.

Кэтрин ошарашенно уставилась на нее. Неужели Бренда Тилтон, спокойная, доброжелательная, остроумная Бренда, откровенно отказывает ей в дружбе? Видимо так, потому что та принялась барабанить по пишущей машинке с такой скоростью, словно хотела побить мировой рекорд.

В полной растерянности Кэт вернулась в свой кабинет. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти козла отпущения, виноватого в том, что она лишилась лучшей подруги. Кто, кроме Ника Стэйна, годился на эту должность?

С тех пор как он появился в ее жизни, трудности возникали одна за другой. Даже спать спокойно она больше не могла. Ее тело тосковало по волнующе бурным ласкам, они были так не похожи на быстрый и ни в чем не удовлетворяющий секс, который она познала с другими мужчинами. При одном воспоминании о минутах любви Кэт приходилось начинать борьбу с зыбкой слабостью, наполняющей ее всю до кончиков пальцев. Неудивительно, что женщины типа Чери Чиллэм смотрели на Ника взглядом маленькой девочки, любующейся розовой куклой под рождественской елкой.

Но стоили ли отдельные фантастические мгновения всех неприятностей и волнений, которыми сопровождался для нее этот брак? Потери лучшей подруги? Недоверия со стороны родителей, собственного смятения и отсутствия покоя?

Может, лучше признать безумный эксперимент провалившимся? Кэт почувствовала, как настойчиво застучала в висках мигрень. Сегодня она не будет принимать окончательное решение…

8

Ник ни единым словом не выразил своего восхищения просторным «пентхаузом» – фешенебельной квартирой на крыше небоскреба, где Эллен и Патрик Сент-Петерсы не столько жили, сколько представительствовали. Пять месяцев назад он был переоборудован под итальянское «палаццо». Сейчас золотые сандалеты Кэт дробно постукивали по холодному мраморному полу, пока молодожены молча шли рядом.

Кэт прекрасно знала, что под семейным обедом ее мать понимает официальнейшее, с соблюдением всех формальностей мероприятие, поэтому надела узкое открытое платье из тканной золотом парчи, обтягивающее ее фигуру, словно вторая кожа. Распущенные волосы напоминали всполохи неяркого костра, на пальце сверкал бриллиант. Она выглядела сногсшибательно, Ник не мог отвести глаз от собственной жены.

– Кэтрин, детка!

Патрик Сент-Петерс был силен, как медведь. Необычного оттенка рыжие волосы посеребрила седина, в уголках глаз притаились бесчисленные морщинки. Кэт почти исчезла в его объятиях. Потом Ник был подвергнут пытливому осмотру и вознагражден рукопожатием, которое заставило его задуматься о судьбе своих пальцев.

– Добро пожаловать в семью, мой мальчик! Насколько я вижу, наша упрямица доказала, что у нее неплохой вкус!

Эти слова остались единственным за вечер замечанием, слабо намекающим на превышение скорости при заключении брака. Все остальные присутствующие, начиная с хозяйки и кончая любопытной крестной матерью Кэт – Мирандой, проявили изысканный такт. А ведь за покрытым камчатной скатертью столом, уставленным старинным серебром и дорогим хрусталем, собралась добрая дюжина гостей.

Нервы Кэт были напряжены до предела, и она не могла по-настоящему насладиться этим вечером. Зато Ник мастерски овладел ситуацией. Как жонглер пятью мячиками, он манипулировал язвительными тетушками и их скептически настроенными мужьями. Он обнаружил незнакомые ей обаяние и юмор, которые до сих пор успешно скрывал. С отличным аппетитом поглощая деликатесы, заказанные ее матерью в лучшем гастрономе, он успевал одинаково компетентно беседовать с ее отцом о валютном курсе, а с кузиной Харриэт – о ее любимом телесериале.

Если честно, то Ник выглядел бесподобно в своем темном костюме. Мало того, даже на лице ее матери непроизвольно появлялось благосклонно-гордое выражение всякий раз, когда она смотрела на него. Но чем гармоничнее и раскованнее шла беседа, тем большего труда стоило Кэт скрывать свои переживания.

Выступление в роли любимого зятя только усугубляло щекотливость ситуации. Какое у него право сидеть здесь и ухаживать за тетей Мирандой, да так, что та начала хихикать, как подросток. Не хватало еще, чтобы его стали считать гвоздем программы на приемах ее матери! Пора положить этому конец.

И Кэт остановила сие победоносное шествие, перехватив Ника в тот момент, когда он чуть было не уединился с ее отцом в библиотеке.

– Мне очень жаль, папа. Но я устала. Я хотела бы поехать домой. Ты нас извинишь?

– Ты уже хочешь уйти? – Патрик Сент-Петерс был недоволен. – Почему ты устала? Я скоро буду дедушкой? Вы поэтому так спешили?

На лице Ника появилась коварная усмешка, а Кэт покраснела до корней волос.

– Не будешь, папа. Можешь оказать мне любезность и слегка обуздать свою страсть к внукам? Всего-навсего, дел у меня сегодня было по горло…

– Ну ладно, я передам остальным. Желаю вам обоим всего хорошего. И если вы не слишком устали, подумайте все-таки на тему внуков, мне не хотелось бы ждать слишком долго.

Ник почувствовал, что Кэт буквально окаменела. Недавно он заметил, что даже тень намека на возможность интимных отношений между ними вызывает у нее отвращение. А ведь с момента той ужасной ссоры из-за Чери он ее ни разу не поцеловал. Но и его терпение имеет границы. И Кэт вот-вот переступит их.

– Пропусти меня, я хочу спать! – потребовала Кэт, старательно глядя в пол. Ник задержался, расплачиваясь с таксистом, а она заторопилась в свою комнату, чтобы сегодня с ним больше не видеться. К сожалению, Ник настиг ее на лестнице. Кэт с удвоенным вниманием рассматривала ступеньку у себя под ногами.

С верхней площадки Нику открылся чрезвычайно захватывающий вид на соблазнительное декольте Кэт. Температура его тела непроизвольно подскочила: ему стало жарко, он оттянул галстук и попытался расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Проклятье! С чего это он решил, что Кэт нужно убеждать словами? Есть же другой, куда более перспективный способ.

– Согласен, я иду с тобой!

Кэтрин подняла глаза. Не ослышалась ли она? Или это одна из его острот, которыми он сыпал весь вечер?

– Оставь свои глупости, я устала… – натянуто сообщила она, пытаясь проскользнуть мимо него. Рука Ника вытянулась, уперлась в стену и перегородила ей дорогу. Оставалось либо протискиваться, как непослушному ребенку, в лазейку, либо ждать. – Ник, прошу тебя…

– О чем ты просишь, дорогая супруга? – с сарказмом откликнулся он. – Просишь, чтобы я тебя проводил?

– Вовсе нет. Я…

Она запнулась – вторая рука прижала ее к стене. Тревожащая близость овеяла ее знакомым запахом лосьона, ткань костюма источала аромат сигар, которые ее отец любил курить по вечерам. Возможно, именно это необычное сочетание заставляло ее нервничать.

– Правда нет? – почти шепотом переспросил Ник и придвинулся к ней так близко, что спина ощутила холод кирпичной кладки. Кэт видела приближающийся рот, сердце ее сбилось с такта, мелкие волоски на коже встали дыбом.

Ее оборона растаяла под жгучим поцелуем, молниеносно уступив место яростному желанию, которое она так упорно пыталась уничтожить. Ладони Ника скользили по золотой парче платья, вызывая инстинктивную реакцию ее тела. Из горла поднимался низкий страстный стон. Кэт не могла его подавить. Стоило Нику коснуться ее, и произошло что-то необъяснимое.

Ник не раздумывая отказался от каких-либо дискуссий. Он подхватил Кэт и понес наверх, отрываясь от ее губ лишь для того, чтобы разок-другой глотнуть воздуха. Локтем пихнув дверь в спальню, он ногой захлопнул ее за собой. И упал вместе с Кэтрин на широкую кровать.

Она упоенно капитулировала перед собственным желанием. Голова запрокинулась, жаркие поцелуи ласкали ее точеную шею. Кэт закрыла глаза и слышала только пульсирование своей крови.

Руки Ника по-хозяйски легли на ее груди, кончики которых затвердели от жесткого массажа. Реальность куда-то пропала. Осталось одно вожделение, словно ненасытный змей, шевелящееся под кожей.

Сорвав рубашку с Ника, Кэт дотронулась до его теплого тела, мышцы под ее пальцами напряглись. Ее язык пошел в бесшабашную атаку. Это было не нежным примирением, а скорее борьбой, лихорадочным спором, желанием доказать другому свою власть. Обоих охватил гнев. Безудержный гнев на себя и на партнера, высвечивающий в каждом грани собственной слабости.

Кэт казалось, будто она брошена в костер, все ее тело пылало. Она не могла шевельнуть ни ногой, ни рукой и, словно натянутая струна, дрожала от любых прикосновений. Ее откровенная жажда могла бы служить Нику поводом для торжества, он сам уже давным-давно оказался по ту сторону какой-либо рассудительности. Сейчас для него существовало только это стройное, совершенное в своей женственности тело, выгибающееся под его опытными руками.

Он по очереди охватил губами соски и шершавым кончиком языка довел их до упругой твердости, заставляя Кэт тихо стонать в сладкой истоме и настойчиво тереться нижней частью тела о его бедра. Рот Ника скользнул ниже, безжалостные руки раздвинули ноги Кэт, и она, охваченная экстазом, отдалась жаркому наслаждению, которое доставляли ей интимные, возбуждающие ласки.

Это было выше его сил. Ник снова выпрямился и погрузил свое мужское естество в бархатисто-влажную глубину, которая взволнованно приняла его в себя и сомкнулась. Кэтрин шла ему навстречу, отвечая убыстряющемуся ритму настойчивых толчков. Но вот волна достигла своего апогея, еще мгновение – и мир взорвался брызгами ослепительного света и безмерной сладости.

Без остатка растворившись в нем, став с ним единым целым, Кэт вцепилась в Ника, не замечая, что неожиданно хлынувшие у нее из глаз слезы побежали по вискам, намочили волосы.

Бережные поцелуи, убирающие мокрые следы в одном месте и оставляющие их в другом, вернули ей сознание. Что произошло? Кэт с трудом начинала понимать, что это чувственное упоение не сон, а опьяняющая реальность. Как такое могло случиться? Она ли это?

– Ну, Кэти, признайся… – выдохнул Ник. – Ты меня любишь!

Его слова прозвучали так самодовольно и властно, что Кэт вздрогнула, как от пощечины.

– Думаю, ты перепутал действительность с одним из твоих сценариев, мой милый. Что там у тебя сейчас по тексту – героиня клянется в любви до гроба? – брякнула Кэт. Замечание прозвучало грубо, жестоко и обидно. На самом деле, ей хотелось всего лишь пошутить, она не собиралась оскорблять Ника. Но последовавшая реакция доказывала, что она задела болевшую точку.

Ник мгновенно отпустил ее, не обращая внимания, что она упала в подушки, и тут же соскочил с постели. Повернувшись к ней обнаженной тренированной спиной, Ник подошел к подносу с напитками и налил себе виски. Не двойную порцию, а гораздо больше, отметила про себя Кэт. Потом обернулся с поднятым стаканом.

– За ваше здоровье, миссис Стэйн! За здоровье самой бессовестной и спесивой супруги, которая когда-либо кому-то попадалась.

В мрачном взгляде, прикованном к ее телу, не было ни искорки чувства. Кэт вдруг стало холодно, она подобрала под себя ноги, чем вызвала у него желчный смешок.

– А это было бы неплохо, Кэти, правда? Наверняка ты хочешь вышвырнуть меня из моей собственной спальни. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить». Прости, я совершенно не готов играть при тебе роль мавра…

Кэт не могла понять его снисходительно-самодовольную усмешку. Правой рукой она убрала со лба густую прядь волос и медленно покачала головой.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, Ник…

Ее супруг опрокинул в себя остатки жидкости в стакане, как будто в нем была просто вода из-под крана, затем достал из шкафа халат, надел его и завязал пояс, чем крайне огорчил маленького чертенка, прячущегося где-то в Кэт. Без широких складок темно-синего махрового хлопка Ник нравился ей гораздо больше!

Короткая пауза, и Ник взял себя в руки. Ему даже удалось изобразить на лице некое подобие улыбки, вот только глаза были очень грустными.

– Если ты действительно этого не понимаешь, Кэт, то мне тебя только жаль. Я думал, что ты не просто красивая, бесперебойно функционирующая кукла. Как полный идиот, я считал, что женщина, которая умеет любить с такой самоотдачей и страстью, должна иметь сердце. Извини за глупое ребячество…

– В чем ты меня конкретно упрекаешь? – сдавленно выговорила Кэт, ощущая в груди зарождающийся неясный страх.

– Ни в чем! Честно говоря, как я могу тебя упрекать? Ты само совершенство! Безупречно-прекрасная пустота без души, без намека на способность любить кого-то еще, кроме собственной персоны.

Это было слишком! Кэт была потрясена. Да как он посмел бросить ей в лицо подобное хамство.

– Браво! Изучение каких же качеств моей личности привело тебя к столь проницательному выводу? – в бешенстве прорычала она.

Ник тяжело вздохнул.

– Оставим этот спор. Уже ничего не изменишь. Я совершил ошибку, согласившись участвовать в твоих брачных играх. И полностью беру вину на себя…

– Какую вину?

– При разводе! – бесцветно произнес он, будто речь шла о времени отправления следующего поезда метро. – Завтра же утром я попрошу Джека обо всем позаботиться. Давай обсудим дело, как взрослые люди…

– Развод? – Кэт поперхнулась. – Значит, ты хочешь со мной развестись? Вот так просто, через две недели? После того как ты сегодня вечером устроил в доме моих родителей гала-концерт, выступив в роли идеального зятя? Блеф!

– А зачем ждать? Твой эксперимент провалился. Мы оба это знаем. Признаюсь, что с самого начала сознательно вошел в дело на заведомо невыполнимых для меня условиях, ведь я тебя уже любил, Кэтрин Сент-Петерс! Как сентиментальный дурак втрескался в тебя с первого взгляда, самонадеянно рассчитывая, что мне удастся завоевать тебя. Я не предусматривал поражения. Я хотел тебе доказать, что ты ошибаешься, что для брака нужно неизмеримо больше, чем какой-то брачный контракт и великодушное намерение относиться друг к другу с терпимостью.

Больше всего Кэт поразило прошедшее время, в котором говорил Ник.

– Ты меня любил? – эхом повторила она самой себе, вовсе не желая прерывать его.

Ник махнул рукой.

– Забудь про это. Ты ведь все равно не придаешь ни малейшего значения высокопарным признаниям, как только что об этом заявляла. Ты любишь только себя, на твоем ледяном Олимпе нет места для нормального мужчины…

В висках назойливо застучало, Кэтрин начала их массировать, надеясь отогнать боль. Она перестала соображать, лишь слово «развод» безостановочно кружилось в разламывающейся голове. Почему? Из-за чего Ник хочет развестись?

Последний вопрос она, оказывается, задала вслух. Опомнилась Кэт, когда Ник негромко и лаконично ответил на него:

– Я больше не могу, Кэтрин! Ты слишком унизила меня, и я должен с тобой расстаться пока не поздно. Развод – единственный выход. Не знаю, что за опыт ты накопила за прошлые годы, но уверяю тебя – то, что мы испытали, когда любили друг друга, не является обычной вещью между мужчиной и женщиной. Ты втаптываешь лучшие чувства в грязь, называешь их чистым сексом. Тут я ничем не могу тебе помочь, Кэти, могу только посочувствовать.

Дверь захлопнулась. Кэт долго смотрела на коричневую, в прожилках, деревянную поверхность, силясь из последних сил понять происшедшее. Сердце билось гулко и замедленно, ладони стали ледяными. Произошло что-то ужасное, страшное, загадочное. Но как она устала… Устала смертельно, словно бежала много часов подряд, а цели так и не достигла…