Текст книги "Девочка из Зазеркалья (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Девочка из Зазеркалья

Глава 1

Когда Костя вышел от коменданта части со всеми своими проштампованными документами, то в приемной увидел фельдшера Свету, как всегда накудрявленную и разрисованную по-боевому. Она болтала с бухгалтершей Катей, но как только сержант прошел мимо, помчалась вслед, громко цокая каблучками.

– Кость! – окрикнула она его, когда он ускорил шаг, чтобы оторваться от преследования.

– М? – пришлось притормозить.

– Ну что, отпустили тебя?

– Угу.

– И когда уезжаешь?

– Завтра.

– А на сколько?

– На месяц.

– Ох, счастливый ты, Костик, а я уже одурела от этого замкнутого пространства…

А ты на что рассчитывала, когда за военного замуж выходила? – подумал Костя, а вслух сказал:

– Ничего, будет и у вас с Комаровым отпуск.

– Да уж тыщу раз переносили! То тревога, то командировка… Ой, Кость, я так измаялась, – она попыталась изобразить томность прямо на ходу, на своих полусогнутых – выглядело это смешно.

Зачем надевать каблуки, если носить не умеешь?

– Кость…

– М?

– Зайди ко мне в кабинет, я тебе записочку дам, купишь мне одну вещь?

– Свет, я не по магазинам, а на сессию еду. И заходить времени нет – собираться надо.

– Да ладно, ты че такой-то? – противным капризным тоном запричитала Света. – Тебе трудно, что ли? Вот я бы никогда тебе не отказала, мы ж друзья..!

Видал он таких друзей в телевизоре! Тетке под 40, замужем, ребенок есть, а сама… тьфу, противно! А отказать нельзя. Фельдшер ведь. Может уколоть чем-нибудь невзначай или, не дай бог, клизму назначить… Костя вздохнул и кивнул ей нехотя. А потом сбежал. Собираться.

Было ему хорошо, радостно. Не то чтоб он службой тяготился, а всё-таки приятно куда-то выбраться, обстановку сменить – почитай, почти два года тут сидит, если не считать прошлые разы, когда поступать и на первую сессию ездил. Света эта… достала. Ну что за бабы бывают приставучие? Ну разве не ясно, что не будет у них ничего? Если б могло, уже бы было. А ему тошно даже смотреть на нее. Никогда он с замужней женщиной шашни крутить не станет, да еще с такой – лучше уж всю жизнь в одиночестве провести.

В звании Костю восстановили сразу, как он в училище поступил – это грело душу. Конечно, целый год потерял, ну да что теперь об этом? А вот с личной жизнью беда. Сильно его история с Ангелиной подкосила… Первое время даже дышать было больно, как будто что-то стеклянное разбилось в груди, и теперь осколки режут при малейшем движении.

Как отчаянно он был влюблен в нее – невозможно описать словами. Честно сказать, Костя совершенно не ожидал от себя такой безумной страсти и был к ней абсолютно не готов. Он сотни тысяч раз прокручивал потом все это в голове и ясно видел, какие глупые ошибки допустил в своем поведении тогда, в тренировочном лагере. А потом вдруг понимал, что это не важно, потому что Ангелина его не любила. Подставился зря, конечно, но у них все равно ничего бы не вышло, даже если бы он вел себя иначе.

Первое, что было нужно сделать – порвать с семьей полковника Ярцева. Не стал бы старик ему мстить увольнением – это глупо и нелепо. Правда, легко так рассуждать, когда все уже закончилось, а когда ты влюблен, как мальчишка, и вот она, твоя любимая, в руках. Прекрасная, как утренняя заря, тонкая, нежная и смотрит так доверчиво. И это как будто держать в руках целый мир, всю свою жизнь, все свое счастье – ну как тут рискнешь? Костя думал, что он уладит все потом, когда она уедет. Все равно она уедет, а он… он поедет за ней, пусть хоть как рядовой, хоть как гражданский. Лина ведь с ним – может, и не любит пока, но он готов был в лепешку расшибиться, чтобы она его полюбила, чтобы увидела в нем свою каменную стену… Но это все была иллюзия, самообман. Да, он сам себя обманул, потому что был влюблен, потому что хотел верить в счастье. А Лина так легко сдалась, стоило ей узнать, что он не сказал всю правду, будто только повода ждала его бросить.

И вот тут мы подходим ко второму пункту: не нужно было на нее давить. Он сам, почти силой, добился от нее нежности. А надо было просто отступить. Позволить ей разобраться в своих чувствах. И не подставлять их обоих под трибунал. Но разве это наш метод? Неет. Наш метод: вижу цель – верю в себя – не замечаю препятствий. Ну вот ты их и получил: почти в 29 начинать все с начала, в таких местах, где не то что с девушками, а даже с бабушками напряженка.

А с женщинами тут напряженка серьезная. Лейтенант Кормилов, который в друзья Косте набивался, все твердил, что надо с сессии себе невесту привезти. Можно подумать, их на "большой земле" в магазинах продают! Девушек-то там много, да вот беда: Костя и всегда разборчив был, а после Лины совсем ни на кого смотреть не может. Прибавить к тому полное отсутствие у него навыка ухаживания (всего-то и умеет, что шоколадку подарить и полезть целоваться!) и "чудесную" перспективу для его избранницы – поселиться у черта на рогах. Вдалеке не только от родных и близких, но и от цивилизации как таковой. В общем, не жених, а мечта… Правда, немногочисленные и сплошь замужние женщины в части липли к нему, как мухи к меду: строили глазки, ворковали, ухаживали – но Костя, списывал это на замкнутость их мира, свою молодость и свободу.

Так что он ехал на "большую землю" без романтических намерений – просто на сессию. Радовался, что выбрал учебное заведение в той области, где живут родители: теперь сможет их почаще навещать. Матери с отцом нелегко приходится: пьет, зараза, как извозчик. Хорошо, что не буйный, а все ж тяжко: огород ведь, и куры, и коза в придачу…

К Свете пошел, уже когда полностью собрался, за пять минут до конца ее смены – чтоб не задерживаться. Она ждала: надушилась, кофточку какую-то блестящую напялила – ну просто звезда Дальнего Востока. Зачем надевать облегающие вещи, если на животе складки – Костя никогда этого не понимал. Юбка тоже… неподходящая к возрасту и семейному положению.

– Костик! – промурлыкала Света, изображая приятное удивление. – Как хорошо, что ты зашел!

– Я на минуту только. Давай свою бумажку и я пошел…

– Быстрый какой! Ее еще написать надо…

– Так чего не написала-то? Сидишь ведь целый день тут…

– Да я ж работаю, Костя!

Ага, работает она… слоняется по части и сплетничает со всеми, кто не прочь…

Света, сидя за своим письменным столом, положила пышную грудь на одну руку, а другой подперла подбородок.

– Ой, Кость, как бы я хотела с тобой поехать… развеяться там немного… Сходить в какой-нибудь бар…

Тьфу ты!

– Я не собираюсь по барам ходить. Я на учебу еду.

– Да ну! А где ж ты будешь с девушками знакомиться? В училище-то, поди, одни мужики…

– Свет, я тебе в последний раз повторяю: я еду на у-че-бу!

– Да эт понятно, но неужто на дискотеку ни разу не сходишь?

У Кости начало заканчиваться терпение.

– Я даю тебе 2 минуты на написание записки, а потом ухожу.

– Ладно-ладно, – спохватилась Света и стала искать бумажку, а потом корявым докторским почерком нацарапала на ней: "Золотой браслет на руку цепочкой".

– Ты сбрендила, Свет? Такие вещи надо самой выбирать…

– Я полагаюсь на твой вкус…

– Нах*ра? Его мерить надо, смотреть…

Он нарочно выругался – чтобы Светка обиделась и отстала, но она только меда в голос подбавила:

– Кость, да успокойся ты. Какой купишь, такой мне и понравится.

Плюнуть бы, отказаться… но мы ж не такие..! Костя решил, что купит не глядя, первый попавшийся, что в уложится в сумму:

– Давай деньги.

– Ой, Костик, а можно я тебе потом отдам, когда вернешься? Мне как раз пока зарплату перечислят…

А вот это уже был перебор.

– Нет, – твердо ответил он. – У меня столько лишних денег нет, чтобы золото покупать. Вот накопишь, поедете с Комаровым в отпуск – и купишь.

Света надулась.

– Ладно, – ядовито проворчала она, вырвала у него бумажку и нацарапала на другой стороне: "Шоколадка Lindt большая". – На это у тебя есть деньги?

Костя покачал головой: ну что за дурная баба?

– Посмотрим, – буркнул он и, прихватив бумажку, быстрым шагом вышел из кабинета.

Глава 2

Костя специально выехал заранее, чтобы провести у родителей выходные перед началом сессии. От созерцания родных пейзажей сладко щемило сердце. Будто и не было этих десяти лет, что мотался по военным частям… Приезжал, конечно, в отпуск, но совсем ненадолго: молодость бурлила в крови, хотелось на моря, на юга, а теперь остыл немного. И так радостно смотреть на то, как ветер колышет старинные высоченные березы – наверно, с пятиэтажный дом, не меньше. Как курится дым из банной трубы у соседей, как дед Осип окучивает картошку – кажется, он за 20 лет, сколько Костя его помнит, ни капли не изменился. Все та же белая борода, все то же морщинистое, но крепкое и загорелое тело.

А потом Костя вдруг увидел нечто неожиданное: крошечное тощее существо с короткими – до плеч – темными пушистыми волосами, огромными глазищами и длинными загорелыми ножками, торчащими из просторных шорт. Костя не видал Алису, наверно, лет 12 – точно уже и не вспомнить. Она же в городе живет, и раньше-то редко приезжала, а как он в армию ушел, так они и вовсе перестали пересекаться. Правда, по юности дружили: она смешная – Алиска. Боевая такая была, даром что козявка. Вечно и на хулигана накричит, и за собаку заступится. Добрая, но задиристая. В общем, нормальный боевой товарищ. Только вот Костя помнил ее 12-летней, а теперь… это настоящее чудо из Зазеркалья – женщина, только маленькая, как будто уменьшенная копия нормальной, но чудо, как хороша – так и хочется потискать. Интересно, сколько ей теперь… лет 25, наверно…

– Привет, солдафон! – заверещала Алиска, завидев Костю издалека и замахав тонкой загорелой рукой.

– Здорово! – буркнул он, не особенно довольный обращением к себе. – Какими судьбами?

Алиса подошла к забору и, белозубо улыбаясь, ответила:

– К бабушке приехала. А ты чего тут? Мама твоя говорила, что ты учишься…

– Да, я на сессию приехал, в N-ск, с понедельника начинается.

– Ну молодец, пора уже, пора, а то скоро внуков нянчить, а ты все неучем…

– Чего?.. – недовольно нахмурился Костя. Вот еще, новости! Какая-то шмокодявка, которую он 12 лет не видел, будет его учить, как свою жизнь строить!

– Я говорю, старый ты, Костик, сколько можно в недорослях ходить?

Он почувствовал, как гнев на это беспардонное существо ледяным огнем заливает грудь. Одним быстрым движением распахнул калитку, бросил сумку на траву и помчался на огород вслед за нахальной девчонкой, которая уже мчалась вперед, хохоча и сверкая пятками. Поймал и принялся пересчитывать ей ребра – благо, торчали они как надо, ни грамма жира на них.

– И в чем там душа держится, – пробормотал Костя, покачав головой, и отпустил верещащую на всю улицу Алису. – Тощая, как велосипед.

Это, вообще-то, не очень здорово. Силы-то где хранить? Запасы энергии на случай марш-броска… Но почему-то она кажется красивой. Наверно, все дело в том, что у него давно не было женщины, во всех смыслах этого слова. Поэтому Алиса кажется ему почти совершенством. Внешне, конечно. Внутри-то это настоящий бесенок, кого хочешь с ума сведет своей вредностью. Ничего в людях не меняется: 12 лет прошло, а она какой была, такой и осталась. Алиса из Зазеркалья…

– Ты зато за нас двоих массы набрал! – засмеялась чертовка. – Вон какой здоровяк вымахал… А мы еще с Анькой тебя Кощеем звали, помнишь? Худющий был… А теперь… – она попыталась ущипнуть его за бок, но не тут-то было: Костя тоже лишних жиров на себе не носил, только самое необходимое, для энергетического баланса.

Однако ее тонкие, но на удивление сильные пальчики все же доставили ему дискомфорт: щекотно ведь!

– Помню! – охнул он, отталкивая от себя Алискины тощие ручонки. – Вы с Анькой знатные вредины…

– А усы-то, усы какие отрастил! – продолжала хихикать глупая девчонка. – Ну просто "Фредди Меркьюри отдыхает"!

– Слышь, козявка, может, хватит издеваться? – не на шутку возмутился Костя – его и вправду этот странный прием после стольких лет разлуки начинал злить. Взрослые, вроде, люди…

– Да кто тут издевается? Я в восторге! Обожаю Фредди Меркьюри!

– Он был пи***с и умер от СПИДа! Ты меня с ним не сравнивай!

Алиса залилась новым приступом смеха:

– Ой, какие вы смешные, мужчины, со своей гомофобией!

– Сама ты гомофоб!

Ничего умнее Костя придумать не смог. Ситуация патовая: если бы Алиса была мужиком, он просто врезал бы ей по уху и всего делов, но она-то женщина, даже не так – девчонка. И он не придумал ничего лучше, чем уйти.

* * *

Алиса была разочарована. Не то чтобы окончательно и бесповоротно, но уже относилась к Косте предвзято. Подумать только! Больше 10 лет не виделись, и за одну минуту все лучшие чувства и ожидания псу под хвост. Алиса сразу заметила, как он на нее смотрит – она давно научилась определять этот плотоядный огонек в мужских глазах, который так бесил ее и превращал в ходячую катастрофу. А ведь они с Костей вместе яблоки воровали у соседей – были настоящими боевыми товарищами. И что теперь, увидел ноги и с*ськи – и все забыл? Включил режим самца, как все эти… Эх, Костя-Костя…

С мужчинами Алисе не везло. Или это ей с собой не везло? Похоже, что приличные мужчины стараются держаться от нее подальше – или это все без исключения мужчины, разглядев ее, становятся неприличными? Алиса давно поняла, что нравится парням. Она миниатюрная, симпатичная, и волосы еще эти пушистые… ей и в голову не приходило, что привлекательная внешность может стать помехой в личной жизни, но похоже, что это именно так.

Первый ее парень – Олежка – или, по-простому, олень, как она его позже стала называть, был красивым и мажористым. Ухаживал с размахом: катал на крутом байке (купленным папой, как потом оказалось), дарил подарки, водил в рестораны. Добился. Отдала ему Алиса все, что у нее было драгоценного, но он не оценил. Изменял ей направо и налево, как потом выяснилось. Однажды она застукала. Ревела неделю, наверно. Но потом плюнула и пошла дальше. С гордо поднятой головой.

Второго – Митю – выбирала тщательнее, чтоб положительный, чтоб хороший во всех смыслах слова. Митя был рад, что его выбрали. Целый год почти на руках носил (благо, ноша не тяжела), а потом случилась катастрофа. Митина первая любовь, еще со школы, развелась с мужем и оказалась свободна! Вот счастье-то. Митя Алису обманывать не стал, сказал все честно, бросил, ушел к своей Ленке, с ребенком. В смысле, что у Лены был ребенок от первого брака. Митя помаялся-помаялся со всем этим счастьем – да и обратно к Алиске прискакал. Козлик. Горный. Она, конечно, его послала далеко и надолго. Она не тряпочка, чтоб подтираться.

После второго фиаско Алиса заковала себя в сталь. На свидания с парнями ходила, но в близость не вступала. Принципиально. Никто больше месяца не выдерживал. А ей нужно, чтоб любил. А не только тискал. Мужская навязчивость стала ей претить, она уволилась из фитнес-клуба, где работала администратором, перестала краситься и наряжаться, засела дома и ударилась в свое хобби – хэнд-мэйд игрушки и декор. Даже продавалось немного. Денег, конечно, не хватало, но Алиса верила в свою счастливую звезду и что со временем все наладится.

От Костика она такого не ожидала – думала, он свой, настоящий друг. Так обрадовалась, когда его увидела, а он туда же – в вырез майки смотрит. Правда, на следующее утро провидение немного утерло ей нос в вопросах созерцания противоположного пола. Алиса, как всегда, встала рано и вышла во двор немного размяться, а заодно нарвать себе ягод на завтрак. Увидела, как на соседнем участке Костя колет дрова… без майки – и оторопела. Нет, она, конечно, вчера еще на ощупь поняла, что этот парень со спортом дружит, но чтоб так… Алиса такие кубики и грудные мышцы, наверно, только на экране компьютера видела. В клубе, где она работала, конечно, были качки, но они-то все в майках ходили, по правилам…

Вид сильного и ловкого Костиного тела ее заворожил – так хорошо был сложен этот грубый вояка. Алисе было страшно неловко, и стыдно, и мурашки бежали по коже, но она не могла оторваться от созерцания "прелестей" молодого мужского тела. Она почти уже заставила себя отвернуться и пойти куда шла, когда Костя ее заметил, улыбнулся и помахал рукой. Алисе почудилось в этой улыбке что-то торжествующее, она возмутилась до глубины души и ни секунды не раздумывая, крикнула:

– Смотри, не перенапрягись, а то поясница будет болеть! Всё-таки не мальчик уже!

Костино лицо потемнело, и Алиса поспешила смыться, пока он не надумал опять пересчитать ей ребра. Но то, что она не совсем права, Алиса поняла. Умыл. Да, он смотрел ей в вырез. А она на его пресс пялилась, да так, что оторваться не могла. Надо сделать мальчику скидку. По старой дружбе. Проверить, на что он способен. Как именно проверить, Алиса еще не придумала, но что-нибудь подвернется…

Глава 3

Костя сидел на кухне за столом, макал черный хлеб в молоко и хмуро посматривал на помятое лицо бати. Накануне тот упал в обморок из-за гипогликемии, вызванной угадайте чем!

– Бл*, ну какого х*ра ты это делаешь, а? – не сдержался Костя.

Мама вздрогнула и неожиданно громко хлопнула ящиком со столовыми приборами. Костя глухо извинился перед ней за нецензурную брань, а потом опять заговорил с отцом:

– Ты же… тебе же палец уже отняли! И инсульт был. Ты чего, бл*ха-муха, добиваешься? Чтоб маму в больницу с инфарктом увезли?

– Сын… – начал было батя, но Костя не дал ему высказаться – перебил:

– Да чего, сын-сын! Себя не жалко – хоть жену пожалей!

– Я все понимаю, я завяжу, обещаю..!

– Да… Ты и в прошлый мой приезд обещал.

Косте очень хотелось взять эту тряпку за шкирку и встряхнуть хорошенько – силы ему теперь это позволяли – но вот мать расстроится. Отец же… М*дак! Костя залпом допил молоко и вышел из дома. Он не понимал батю, потому что сам не страдал алкогольной или наркотической зависимостью. Ему казалось, если есть голова на плечах, значит, надо взять себя в руки, а не мучить окружающих. Ну вот как их наедине оставлять? Как она одна с ним справится?

– Кость! – вдруг крикнула из-за забора тощая шмокодявка из Зазеркалья.

– А? – живо откликнулся он.

Разве можно на такое крохотное существо обижаться, что б оно там ни вякало?

– Можешь мою бабулю в город свезти на машине? К доктору.

– К какому доктору в воскресенье?

– К знакомому!

Костя подумал немного. О чем тут много думать? Бабуля и ее здоровье – это святое. Машина у отца на ходу. И на том спасибо.

– Вот, – протянула Алиса с заднего сиденья тощую загорелую ручку с двумя сотенными купюрами. – На бензин.

– Оставь себе на мороженое, – отмахнулся Костя, случайно задел запястье, почувствовал, как мурашки бегут по телу от этого прикосновения.

– Нет, – опять упрямо торчит вперед тонкая рука.

– Хорошо, я возьму, но все равно куплю тебе на них мороженое, договорились? – Костя поторопился взять деньги, а Алиса торжествующе ответила:

– А я не люблю мороженое, так что себе купи! – и захихикала.

– Слушай, я раньше не замечал, что ты такая вредная!

– А кто тебе прозвище придумал? – возмутилась Алиса.

– Я думал, Анька твоя…

– Это все оттого, что сердце разбито, – вдруг подала голос Клавдия Ивановна. – Лисенок так хочет показать, что ей никто не нужен…

– Ба… – Костя заметил в зеркало заднего вида, как Алиса нахмурилась и покраснела. – Не говори глупости. Да и что Косте за дело?

– Как что за дело? – возразил он. – Мы ж друзья!

– Старый ты уже, чтоб мне в друзья набиваться, Константин Валерич!

Он фыркнул:

– Всего-то шесть лет разницы! Это ерунда, мелочь. В детстве не мешало, а теперь и подавно.

– Вот-вот, вот-вот, – живо согласилась Клавдия Ивановна. – И я говорю, хватит уже, в девках засиделась…

– Ба, да мы не про то! Костик же мне не жениться предлагает, а дружить!

Да, жениться на этакой дикой кошке, пожалуй, опасно… Хороша, конечно, зараза, но уж больно когтиста, к тому же шипит без видимых причин. Трудно с такой жить, наверное…

– А чего ж? – не унималась бабуля. – Дружите. Мальчик хороший, работящий. Будешь за ним, как за каменной стеной…

Алиса хлопнула себя ладошкой по лбу:

– Ба…

– Она у меня готовить умеет, – принялась Клавдия Ивановна наводить маркетинг другой стороне. – И постирать, и хату прибрать, и огород посадить… А рукодельница какая…

– Что за рукоделие? – спросил Костя, когда они с Алисой завели бабушку в квартиру к доктору, а сами спустились в тенистый двор и присели на лавочку.

– Скрапбукинг, – неохотно ответила Алиса, – пэчворк, макраме, текстильные куклы…

Костя усмехнулся:

– Из всех слов только "куклы" понятно.

– Почему-то я нисколько не удивлена, товарищ солдафон!

– Зачем ты это делаешь?

– Что?

– Хамишь мне. Я тебя чем-то обидел? Мы же не школьники, чтоб друг другу учебники рвать в знак внимания…

– Ты слишком много о себе возомнил, внимательный!

– Ну вот, опять! Да я не про то! Я имею в виду, что мы же можем общаться нормально, без хамства…

– Зачем?

– Ну, потому что мы цивилизованные люди…

Алиса честно пожала плечами:

– Я не знаю, по-моему, быть цивилизованными людьми – это скучно.

– Между прочим, это цивилизация дает тебе возможность щами перебирать. Если бы не она, взял бы тебя первый встречный троглодит, сунул под мышку и утащил в свою пещеру.

– Это ты на себя, что ли, намекаешь?

– Неет, что ты, я не такой… Я культурный человек. К тому же, мы ведь с тобой друзья-товарищи, с детства. Да? – Костя легонько толкнул Алису локтем, а она уставилась на него своими глазищами в пол-лица. А потом вдруг сказала хрипло:

– Поцелуй меня!

У Кости даже дыхание перехватило. На секунду. Но он быстро понял, что это очередная провокация.

– Вот еще! Размечталась, козявка! Тебе надо – сама и целуй!

Огромные глаза еще с минуту недоверчиво сверлили его лицо, а потом Алиса вдруг расслабилась, вскочила со скамейки, засмеялась и побежала на детскую площадку. Костя подавил желание броситься следом, медленно встал и нарочито не спеша побрел за своей чокнутой подругой детства. Покачал ее на цепочной качели и покрутил на крутилке. Алиса радовалась, как ребенок, а у Кости от этого зрелища щемило в груди. Какие все-таки странные существа – женщины…

На следующий день рано утром Костя уехал на учебу. От села до города всего два часа на автобусе – можно каждые выходные приезжать. Всё-таки хоть как-то матери помочь…

Он поселился в общаге еще с тремя простыми военными парнями: Витьком, Дэном и Петрушей. Жаль, в этот раз с ними не будет Никиты, старишины Орлова. Они познакомились еще при поступлении, а в первую зимнюю сессию жили в одной комнате, но в этот раз он привез с собой жену и снял квартиру. Хороший мужик: простой, но без тяги к беленькой и тупым телкам с низкой социальной ответственностью. Прочие экземпляры на учебе почти поголовно страдали этими двумя пристрастиями, причем вне зависимости от семейного положения. А старшина Орлов влюблен в свою жену – это Костя быстро вычислил, потому что сам не так давно находился в этом состоянии и помнил его хорошо. Когда Никита говорил о своей жене (не так уж много и часто, надо заметить), то у него светились не только глаза, но и все лицо загоралось, как лампочка. Он часто улыбался, рано вставал, был бодр и любознателен. А еще – трещал по телефону в коридоре каждый вечер не меньше часа и во время этих разговоров постоянно смеялся, а потом утробно басил, как бегемот, который пытается изобразить ласковый тон.

Жену Никиты – вот ведь ирония судьбы! – звали Ангелиной, и у Кости сердце ёкало всякий раз, как товарищ ее упоминал. Однако масштаб этой иронии ему только предстояло постичь.

В пятницу состоялся первый экзамен – по такике. Костя и Никита отстрелялись одними из первых и вместе вышли на крыльцо училища, чувствуя огромное облегчение и радость. Костя немного замешкался в дверях, пропуская преподавателя, а Орлов прошел вперед, даже ускорился немного – похоже, навстречу кому-то. Он распахнул руки, весело смеясь, и чуть присел, чтобы поймать в объятия хрупкую светловолосую девушку. Костя чуть не рухнул на крыльцо: это была ТА САМАЯ, ЕГО Ангелина… То есть, конечно, давно уже не его, а вовсе даже Орлова. Ангелина Орлова, жена Никиты. Костина голова налилась свинцом, а на грудь лег огромный камень, который мешал дышать и мыслить. С трудом собрав себя в кучу, он решительно направился прочь от счастливой семейной пары.

– Костя! – надрывно окликнул его когда-то такой любимый нежный голос.

Пришлось остановиться. И впрямь глупо бежать. Они же взрослые люди. Ангелина подошла к нему близко, пришлось поднять на нее глаза. Она была все так же хороша – едва ли не лучше, чем он помнил ее, хотя и в этих воспоминаниях красота ее была ослепительна до фантастичности.

– Привет, – срывающимся голосом произнесла девушка.

– Привет, – эхом ответил он, так хрипло, что пришлось прокашляться, но это не помогло. – Как дела?

Глупый вопрос! У нее все отлично, разве не ясно? Старшина Орлов – отличный парень. То есть мужчина. Муж. В общем, отличный.

– Костя, мне так жаль… Я… мне очень жаль, что…

Тут подошел ее супруг, видимо, сочтя, что дал им достаточно времени наедине.

– Вы знакомы? – спросил он удивленно.

– Да, – ответила Ангелина, покрываясь красными пятнами. – Сержант Васильев был нашим куратором в том лагере, где мы с тобой познакомились.

– Странно, что я его тогда не видел.

– Я уехал… – ответил Костя все тем же хриплым от волнения голосом, – по личным обстоятельствам.

– Ты учишься? – быстро спросила Ангелина.

– Да. В одной группе с твоим мужем.

Она потупилась, а потом вдруг ляпнула:

– Черт!

– Что такое? – удивился Орлов, сразу заподозрив неладное.

– Я тебе потом расскажу, – ответила Ангелина.

Это поразило Костю: он никогда бы не подумал, что она станет рассказывать мужу такие вещи, но, видимо, у них очень открытые отношения. Это хорошо… наверно. Костя не выдержал неловкого молчания, все так же хрипло попрощался, забежал в общагу за сумкой и тут же рванул к родителям.