Текст книги "Подкидыши для Генерального (СИ)"

Автор книги: Марго Лаванда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 23

Надеваю вечернее платье. Без белья чувствую себя ужасно некомфортно!

– Ты куда собралась? – спрашивает вернувшийся Герман.

– В отель. Куда еще я могу поехать без нижнего белья? – отвечаю язвительно.

– Я вчера увлекся.

– Ничего страшного, – умираю от стыда, как прекратить эту тему, которая меня жутко смущает? Только уехать поскорее к себе…

– Останься, Арина, – звучит неожиданная просьба. – Проведи хотя бы сегодняшний день со мной.

– В таком виде? – у меня есть отличный повод отказаться.

– Это не проблема. Заедем в магазин. Потом погуляем по городу.

Герман настойчив, а я слишком растеряна, чтобы спорить.

Это оказался волшебный день. Сначала мы отправились в торговый центр – буквально за углом от гостиницы. Я выбрала там трусики, бюстгальтер, простое белое платье. Герман настоял также на купальнике, парео, пляжной сумке и солнечных очках.

В следующем магазине мы выбрали легкие кроссовки в тон платью.

Это было слишком много, столько денег. Я полна решимости вернуть ему все до копейки, о чем сразу сообщила, но Шефер лишь отмахнулся.

– Понимаю, что ты можешь купить что угодно…

– Я не покупаю тебя, Арина. Даже не смей заикаться на эту тему! Ты самая неприступная девушка в мире.

Да уж, конечно. Была. До этой ночи.

К моему огромному удивлению, Герман оставил меня ждать на парковке торгового центра. Что он еще задумал?

Подъехал спустя пару минут... на огромном мотоцикле.

С детства обожаю этот вид транспорта, так что моему ликованию не было предела. Мы катались по Афинам, валялись на пляже, купались, подремали на шезлонгах, проводили закат, потом отправились на ужин в очень красивый рыбный ресторан на берегу.

Я снова осталась ночевать в гостинице у Германа. Здравый смысл напрочь выветрился из моей головы, признаю. Мы не могли оторваться друг от друга. Страсть перед неминуемой разлукой была такой пронзительной, отчаянной.

– Останься со мной, Арина, – снова просит утром Шефер, разрывая мне сердце. – Хотя бы на месяц. Потом я сам куплю тебе билет, как только попросишь.

– Не могу. Прости, – как же мне больно. Невыносимо. Не знала, что так бывает.

– Неужели, все дело в детях? Они важнее?

– Я безумно соскучилась по ним. Я обещала маме вернуться и не могу поступить по-другому. Ты... можешь поехать со мной.

– Вряд ли, – на лбу Германа появляется складка. Хочется разгладить ее. Убедить, что он неправ, что делает себе только хуже, сопротивляясь очевидному. Но кто я такая, чтобы учить взрослого мужчину жизни? – Совсем не уверен, что стоит.

– Чего ты боишься? Это твои сыновья. Познакомишься с ними.

– Считаешь меня трусом?

– В этом вопросе? Несомненно. Прости.

– Ну, твое право считать так, Арина.

**

– Не надо меня провожать, – прошу, когда машина останавливается возле моего отеля. Больше суток прошло с момента вечеринки, а кажется, что целая жизнь. – Я не одна улетаю, с друзьями.

– С тем пацаном с вечеринки? У вас отношения?

– Если бы у меня были отношения, Герман, я бы у тебя не осталась, – бросаю на него острый взгляд.

– Прости. Я не это имел в виду. Я уже скучаю, Арина. Даже проводить не позволяешь.

– Вот такая я... Мы может быть вместе, но только в России. Все вместе, Герман. Я не оставлю Гришу и Мишу. Пусть я не рожала их.

Голос срывается, мне ужасно больно. Слезы душат, и я убегаю.

Что поделать, если этот мужчина настолько упрямый. Не понимает, что мы могли бы быть счастливы. Вчетвером.

* * *

– Ты куда пропала? – вылупляет на меня глаза Урицкая, забегая в мою комнату. – как увидела свет у тебя, глазам своим не поверила! Я уже собиралась тебя с полицией разыскивать. Ты чего, загуляла, Матвеева? Встретила греческого магната на вечеринке?

– Возможно, – отвечаю уклончиво.

Впрочем, чем Шефер не магнат? Генеральный директор фирмы. Богат, красив, не женат.

– Издеваешься? Значит, не расскажешь где была?

– Лен, ну и так ясно, что не бомжевала. С мужчиной была.

– Пашка места себе не находил.

– Я ему ничего не обещала. Меня не в чем упрекнуть.

– Ну, сама будешь объяснять это нашему Отелло.

– Лен, извини, до самолета осталось несколько часов. Мне вещи надо собрать, – выталкиваю любопытную Урицкую из номера.

Дорога в аэропорт показалась невыносимой. Сердце болело от тоски, ведь я понимала, что вряд ли еще увижу Германа в ближайшем будущем. Как я умудрилась так глупо влюбиться? Ведь понимала изначально, что мы из разных миров, абсолютно.

Еще и Павел сел рядом, постоянно что-то бурчал, явно ожидая от меня оправданий. Которых, я, разумеется, не собиралась ему давать.

Мы прибыли в аэропорт за полтора часа до посадки. Аня провожала нас. Когда сдали багаж и получили посадочные, она предложила зайти в кафе, выпить на прощание по чашке кофе.

– Мне очень понравилось наше сотрудничество, мои дорогие, – глаза девушки блестят.

– И нам очень понравилось, спасибо тебе огромное, за все! – обнимаю Аню, Лена тоже присоединяется. Самсонов сидит поодаль, мрачный, заказал себе пиво.

– Ладно, мне пора. Надеюсь еще увидимся. Если окажетесь в Греции, звоните обязательно.

– Все же, ты очень некрасиво поступила, Арина, – продолжает приседать на уши Самсонов, когда остаемся втроем.

– Да отстань уже, какой ты нудный, – вступается за меня Урицкая.

– Сестренка! – знакомый голос заставляет обернуться.

На пороге кафе стоит Андреас.

Торопливо иду к нему навстречу. Возможно, со стороны мы выглядим как романтичные влюбленные. Встреча в аэропорту, объятия. Представляю, что думает про меня Паша. Хотя, мне плевать.

Андреас уводит меня в другое кафе.

– Вот это сюрприз! – восклицаю. – Как ты тут? Откуда?

– Только прилетел.

– Серьезно? То есть получается, встреча совершенно случайная.

– Думай как хочешь. Можешь даже нарисовать в своем воображении картину, как мчу в аэропорт, чтобы увидеть тебя.

– Ты не изменился. Все такой же шутник. У меня самолет скоро. Очень рада была повидаться, хоть и несколько минут.

– Да уж, судьба злодейка, – ухмыляется грек.

– Как дела? Все нормально? Ты с женой здесь?

– Далась всем моя жена, – хмурится Андреас.

– Да я просто так спросила. У тебя должна была быть свадьба...

– Не бери в голову. Понимаю, что просто так. Я пошутил. Сама как?

– Замечательно! Ты сделал троих студентов из России бесконечно счастливыми. Подарил столько эмоций! Пойдем, я тебя представлю своим друзьям.

– Мне не нужны благодарности незнакомцев, Арина. Я делал это только для тебя. К тому же, мне это ничего не стоило.

– Ты любишь преуменьшать свою щедрость.

– Виделась с Германом? – меняет тему разговора.

Ничего не отвечаю. Андреас читает по моему лицу. Он слишком проницателен и все понимает.

– Ясно, – кивает.

– Не хочу говорить об этом, пожалуйста.

– Как скажешь. Главное, будь счастлива.

**

Андреас был со мной рядом до самой посадки. Я все же представила его своим друзьям, Лене и Паше. Оба смотрели на владельца компании с благоговением. Паша наконец отстал от меня с нудными претензиями. Теперь держался на расстоянии.

Андреас передал мне огромный пакет с логотипом дьюти фри. Там оказались детские игрушки. Конечно, я купила всем домашним небольшие подарки, но такой щедрой как грек мне быть не по карману. Еще раз поблагодарила его от всей нашей семьи, обнялись крепко и отправились к своему гейту.

Сидя в кресле, ожидая взлета, с трудом сдерживала слезы, понимая, что с каждой минутой удаляюсь от Германа. Почему это так больно?

Глава 24

Герман

Она сделала свой выбор. Ты не до такой степени ей интересен, чтобы остаться.

Снова и снова убеждаю себя, что все правильно. Так и должно быть. Мы с Ариной из разных миров.

Дело тут совершенно не в том, что эта девушка выросла в простой семье, а я всегда вращался в кругах власть имущих. Нет, наоборот, то что Арина неискушенная, неиспорченная, простая и естественная – бесконечно ценно для меня. До встречи с ней я думал что таких не существует. Вокруг были лишь гламурные акулы, которых интересовал только размер моего банковского счета.

Отношения с Агатой отравляли меня. Сделали однобоким, вытравили все то хорошее, что еще оставалось…

Арина снова вернула интерес к жизни. Как же все это сложно. Почему она не осталась? Не смогла дать мне еще немного времени адаптироваться к реальности. Я же не полный моральный урод, понимаю, что это мои дети и я должен стать им отцом.

Вот только я ничего не понимаю в малышах. Они кричат, пачкают памперсы… Что еще? Да ничего по сути. Так для чего мне мчаться туда, где я быть не хочу?

Почему Арина не поняла? Не смогла остаться со мной.

Это было больно. Ее отказ ранил. И все равно мчу в аэропорт, чувствуя, что должен увидеть ее. Еще раз поговорить. Умолять быть со мной.

Моя девушка совсем не грустит, не оплакивает нашу разлуку. Нет, этим занят только я, жалкий дурак.

Арина прекрасно проводит время. Обнимается с моим лучшим другом, Андреасом.

Меня колотит от ярости. Хочу наброситься на него. Уничтожить, разорвать. Приходится собрать волю в кулак, чтобы подавить кровожадные инстинкты.

Все правильно. Не стоило мне надеяться. Арина знает, чего хочет.

Напиваюсь в этот день так сильно, что меня выносят из бара на руках.

Прихожу в себя в чужой машине. На такси не похоже.

– Это похищение? – выпрямляюсь на сидении.

– Как тебе угодно, Шефер.

– Таир? Ты как тут… То есть как я… здесь.

– Не ожидал от тебя такого, Герман. Что за горе заливаешь? Или снова по моей жене сохнешь?

– Заткнись, Байратов, – морщусь. Голову простреливает боль. – Ты откуда взялся?

– Прилетел на подписание контракта. Случайно зашел в бар, тебя как раз выносить собирались. Хорошо не ногами вперед.

– Ха-ха, отличная шутка.

– Я вполне серьезен. Что у тебя случилось, расскажешь?

– Куда мы едем?

– Так как я понятия не имел, где ты остановился, то везу тебя в свою гостиницу.

– Марина тоже в Греции?

– Нет, Герман. И это к лучшему. Ей было бы очень грустно увидеть тебя таким.

Мы немного посидели в баре в отеле, где остановился Байратов. Вспомнили прошлое. Когда-то мы были близкими друзьями. Пока я не влюбился в его жену. Сам не знаю, как меня угораздило. Марина удивительная женщина.

Арина очень на нее похожа. Об этом рассказываю Байратову.

Мне на самом деле интересно его мнение.

Пусть какое-то время мы были соперниками. Сейчас это в далеком прошлом. Таир отлично знает, что его семья крепка как гранитная скала. Они прошли через множество испытаний. Заслужили счастье и сейчас наслаждаются идиллией.

– Ты нашел девушку своей мечты. Она любит твоих детей, и в этом ты усмотрел камень преткновения? Очень странно, Герман. Я не знаю даже что еще сказать. Ты должен был на коленях бога благодарить, что тебе попалась такая девушка.

– Когда я видел ее в последний раз, она обнималась с Кралидисом.

– Он вроде недавно женился.

– Ему это вряд ли помешает оставаться тем же бабником.

– Да, ты прав. Но это неважно. За хорошую девушку всегда надо бороться. Почему тебя это удивляет? Да, Андреас совсем не дурак. Оценил девушку по достоинству.

Алкоголь постепенно испаряется из моей головы. Благодаря разговору с Таиром я иначе посмотрел на многое.

– Агата конечно редкое чудовище. Как можно бросить своих детей?

– Прости, вот уж о ком совсем говорить не хочется, – морщусь.

– Как ты вообще мог с ней встречаться?

– Считал ее противоядием от чувств к твоей жене.

– Как же хочется дать тебе в морду, – задумчиво произносит Байратов.

Арина

Как хорошо, что ты вернулась, Арина! – мама обняла крепко.

В аэропорту меня встретил муж сестры, Павел. Дорога неблизкая, Женя и сама сейчас в делах по уши, родила недавно. Поэтому я отказывалась, говорила, что сама доберусь как-нибудь, но родственники слышать ничего не захотели.

Приятно, когда тебя ждут, – улыбаюсь сквозь подступившие слезы.

Не могу не думать, что могла не вернуться. Остаться в объятиях Германа, быть любимой, счастливой. Вот только могла бы на самом деле при таких условиях жизни радоваться? Как только вижу малышей, отчетливо понимаю – нет. Они смысл моего существования. Пусть отец и мать от них отвернулись, зато я люблю больше всего на свете!

Пусть я вернулась из Греции с разбитым сердцем, родные стены, семья и обязанности не оставили мне времени, чтобы предаваться тоске и унынию.

Близнецы подхватили простуду, мама свалилась следом. Как и Вера Антоновна, ее вообще в больницу положили.

Я попала в царство сопливых платков, детского плача и хронического недосыпа. Бытовые дела закружили в таком бешеном хороводе, скучать не давали ни минуты. Отличное лекарство для разбитого сердца, только этим и оставалось себя подбадривать.

Все равно тоскую по Шеферу. Ничего не могу с собой поделать.

Ты очень изменилась дочка, – замечает мама на третий день моего возвращения. Хоть и стараюсь не показывать виду, скрывать грусть не так просто. Все взрослеют. Самостоятельная жизнь в другой стране, что ты хочешь, – стараюсь выдать беззаботную улыбку.

**

Наконец наш карантин заканчивается, близнецы идут на поправку. Возвращается Вера Антоновна, она очень дорожит своим местом. Приятная женщина. В таком возрасте конечно ей вряд ли удастся найти приемлемую подработку.

Мы с мамой отправляемся навестить Женю, я ведь еще ни разу не видела свою племянницу.

Вручаю подарки, агукаю с племяшкой. Хорошенькая, маленькая, три месяца всего. Асей назвали. По сравнению с близнецами, которым скоро годик исполнится, она совсем кроха.

– Какая же ты красавица, Асенька, – причитает мама.

– Теперь у нас полноценное семейство! И мальчики есть, и девочка, – замечаю с умилением.

– Мальчишки не родные нам, что ты такое говоришь, Арина? – удивляется сестра. – Мама там всего лишь работает, получает зарплату. И по мне, так недостаточную, учитывая сколько на ней обязанностей!

– Мне казалось Герман очень хорошо платит, – теряюсь от слов сестры.

– Мог бы и больше! Он богат, а детям выделяет крохи, – продолжает ворчать Женя.

Разговор с сестрой выходит довольно неприятным.

Поспешно меняю тему. Какой смысл спорить, тем более – о чужих финансах. Герман конечно не прав, поступает ужасно не приезжая к детям, но денег для малышей присылает более чем достаточно. Жене тоже перепадает, мама постоянно ей подкидывает приличные суммы, если уж быть откровенной до конца. Почему она этого не учитывает?

Вручаю сестре подарки из Греции, рассказываю по ее просьбе о стране, в которой довелось побывать, и вздыхаю с облегчением, когда мы с мамой отправляемся обратно.

Глава 25

Месяц спустя.

Мне нравится больше всего вечернее время суток. Когда близнецы сладко сопят в своих кроватках, а стоящий на комоде ночник бросает мягкий свет на уютную детскую.

Подхожу на цыпочках к Грише, который сбил одеяло к ногам, укрываю его как следует.

– Ты чего не спишь, Арина? – сонно спрашивает появившаяся в дверях мама.

– Сейчас ложусь. Решила заглянуть к ним.

– Гришуня всегда спит беспокойно, постоянно раскрывается. Такой непоседа, – говорит мама с любовью.

– Маленькое чудо, – улыбаюсь.

– Арина, дорогая, я хотела тебе сказать… Ты не обращай внимание на Женю. Она не права, я не стала с ней спорить. Мне кажется это после родов у нее.

– Депрессия? Агрессия? – спрашиваю иронично.

– Некрасиво она высказалась, очень стыдно, – качает головой мама. – Но ей сейчас нелегко, можно понять.

– Ладно, забыли. Я и не собиралась припоминать ей эти слова.

– Знаешь, мне кажется ты сильно изменилась, Арина. Греция изменила тебя, – задумчиво произносит мама.

– В чем же?

– Стала взрослее. Мудрее. Я пока еще не до конца поняла.

– Мне так не кажется. Ты просто отвыкла от меня, – улыбаюсь смущенно.

Снова чувствую пронзительную тоску по Герману. Он изменил меня. Сделал настоящей женщиной, сделал счастливой, а потом исчез.

Пусть это я уехала, но именно его шаг назад разлучил нас.

Что толку жалеть об этом? Пора двигаться дальше.

* * *

Дни потекли размеренно, в постоянном аврале. Забота о малышах, учеба. Хроническое недосыпание. Прошло уже больше месяца с момента, как я вернулась из Греции, а по ощущениям – пара дней.

Мучительный звук сверлит мой мозг, и я зарываюсь глубже под подушку. Ночка выдалась бессонная, у Гриши режется зуб. Возможно, придется вызвать врача. Вчера вечером даже температура поднялась.

Кто названивает в такую рань? Почему я не отключила звук, или не сделала хотя-бы потише?

Открываю один глаз. На ощупь отыскиваю телефон, лежащий на тумбочке. Звук прекращается.

Но я уже успеваю увидеть сколько времени. Совсем не рано! Десять!

Резко сажусь на постели.

Хороша нянька, дрыхнет, когда детей кормить давно пора!

Наверное, все дело в том, что мы все вчера поздно уснули. Режим сдвинулся. Дети явно голодны, рев стоит уже богатырский.

Встаю с кровати, набрасываю халат, иду к кроваткам. Дрожащий голосок Гриши перекрывает ворчливый бас Михаила.

– Доброе утро, карапузики. Мама проснулась.

Я устала одергивать себя всякий раз, когда мне приходит в голову это слово. Мама. В конце концов, кто может мне запретить называть себя так, пусть и в шутку. Если эта ирония помогает мне держаться на плаву в сложные моменты, как например сейчас.

– Арина, я продукты привез, помочь тебе разложить все в холодильник? – мужской бас доносится с кухни.

– Спасибо, Матвей Егорыч, я сама.

– Ну как хочешь. Тогда к Оле поеду, надо ее в больницу отвезти. Или врача на дом.

– Передавайте привет. Надеюсь, ей лучше.

На днях маму прострелил радикулит, когда она поехала в гости к Жене, с ночевкой. В результате там и осталась. Теперь лежит беспомощная, благо у нее заботливый мужчина.

Вера Антоновна как назло еще перед этим просилась в отпуск, хотя бы на недельку. Очень ждала моего возвращения из Греции. Так что уехала к родственникам.

Вот и получилось, что я совершенно одна осталась с близнецами, впервые в жизни. Сначала была полна уверенности и энтузиазма, что справлюсь. Кто бы знал, что будет настолько сложно.

– Сейчас, мои солнышки. Сделаю кашку…

Телефон снова оживает оглушающим роком. На кого я могла поставить такую мелодию?

Не могу вспомнить.

– Да?! – рявкаю раздраженно.

– Матвеева? Сколько можно до тебя дозваниваться?

– Паша? Тебе чего надо? – спрашиваю удивленно. – Что-то в универе?

– Ты сама на прошлой неделе просила завезти тебе методички, лекции. Я как дурак уже полчаса под забором пляшу. У тебя тут прямо правительственный объект, хрен прорвешься! Не пускают дуболомы, ни в какую. Говорят, не предупредили их. А ты трубку не берешь, – Пашино возмущение растет в геометрической прогрессии.

– Извини… Я сейчас все исправлю. Наберу охране, тебя пропустят. Прости что так вышло.

В последнее время с памятью у меня и правда беда. Чувствую себя ужасно неловко перед однокурсником. Ведь действительно просила его помочь, он согласился, а я все проспала!

Связываюсь с охраной, прошу Стаса, который остался за главного, впустить моего гостя. Бегу в ванную.

Ну и вид! Не то чтобы я переживала показаться перед Пашей в непрезентабельном виде, но зубы хотя-бы надо почистить. Умыться, расчесать всклокоченные волосы.

Полоскаю рот от зубной пасты, слышу плач из детской, бегу туда. Гриша опять капризничает. Надо срочно померить температуру. С ним на руках иду на кухню, ставлю на плиту кастрюльку с молоком.

– Сейчас, мой хороший.

Миша протестующе кричит, тоже хочет на руки. Иду за ним.

Так и встречаю Самсонова в гостиной, с малышней на руках.

У того настолько остолбенелый вид, похоже, потерял дар речи от такой картины.

– Привет, Паш. Спасибо тебе, выручил. Извини, у меня форс-мажор. Мама заболела, и я одна с малышней.

– Ого, вот уж не ожидал такой тебя увидеть, Матвеева. Настоящая мамочка. Это твои?

– Не совсем.

– Это как?

– Долго объяснять, Паш. Ты садись, устраивайся. Я кашу детям сделаю, потом тебе кофе сварю, ок?

– Мне водички бы. Запыхался с автобуса в гору чапать.

– Можешь сам себе налить? Хочешь, в холодильнике есть газированная. Или простая в графине. Не стесняйся, я одна тут.

– Дом шикарный.

– Дом точно не мой, – смеюсь. – Ой, а можешь Мишу подержать?

– Давай. У меня двое младших дома, умею с малышней управляться.

– Замечательно, спасибо!

Самсонов берет ребенка. Кажется, Мише нравится наш гость. Даже улыбается ему.

– Ну вот и каша готова.

Сажаю Гришу в стульчик. Павел проделывает то же самое с Мишей.

Покормив детей, начинаю расспрашивать про универ, ношусь между кухней и гостиной, Самсонов с энтузиазмом помогает во всем. Делаю нам бутерброды, готовлю капучино.

– В общем, не хватает тебя, Матвеева.

Малыши ползают на специальном коврике перед нами, разбрасывают игрушки.

– Как видишь, я занята по уши.

– Вижу. Точно не твое потомство?

– Не хочу говорить на эту тему.

– Слушай, если тебе помощь нужна, я могу остаться. Мне несложно. Дом большой, место наверняка мне найдется.

– Ох, Паш, как-то это неправильно. Единственное, буду признательна, если ты приглядишь за ребятами, а я в душ сгоняю. Кажется, я уже два дня не была там, – смущенно замолкаю.

Признаваться в подобном не особенно удобно, но к Самсонову я как к брату отношусь. Все же много вместе времени провели, не чужой он, да и с мальчиками сразу нашел общий язык.

– Да без проблем, иди.

– Супер! Я быстро.

Наслаждаюсь теплыми струями душа, размышляю над предложением Паши. С одной стороны, мне нравится, когда дома только близкие. К Вере Антоновне я привыкла, тут же немного другое. Но очень заманчиво. Одной тяжело, не представляю, как одинокие мамочки справляются.

Выхожу из душа, подсушиваю волосы.

И вдруг слышу разговор. Два мужских голоса…

Охрана пришла в дом? Может, Матвей Егорыч вернулся с новостями от мамы? Неловко, что вот так на Павла наткнулся. Надо бы поторопиться, объяснить…

Натягиваю шорты, футболку. Бегу в гостиную, босиком. Замираю словно на стеклянную стену наткнулась.

Павел и Герман стоят друг на против друга, оба напряженные, словно готовы сцепиться.

Герман?

Здесь?

Хочется потереть глаза.

Серьезно. Это не галлюцинации. Стоят, сверлят друг дружку взглядами.

– Это что за тип, Арина? – спрашивает Паша. Хмурит брови, такой вид у него, словно жену с любовником застал.

– Пожалуй, продублирую вопрос, – произносит Герман ядовито.

– Паш, извини… Тебе лучше уйти. Спасибо большое за лекции, – бормочу нервно.

– Я так и понял, – кивает, то ли мне, то ли самому себе. – Помощь тебе уже не нужна.

– Спишемся, ладно? Привет Лене. И остальным. Всем, в общем. Ты меня очень выручил!

Махнув рукой, Павел скрывается в дверях.

Виснет длинная пауза. Переминаюсь с ноги на ногу, размышляя с чего начать.

С вопросов? Оправданий? Да с какой стати!

– Это мой однокурсник. Тоже был в Греции…

– У меня хорошая память, Арина. Твой партнер по танцу.

Ого! Помнит, и правда. Я наоборот, напрочь забыла.

– Мама заболела, няня взяла отпуск. Извини за бардак…

Герман словно и не слушает. Смотрит на своих сыновей, играющих на коврике. Они очень любят проводить так время. Увлечены, но иногда поворачиваются в его сторону. Смотрят с любопытством.

– Ой, совсем забыла, надо вызвать врача. У Гриши была температура. Думаю, из-за зуба, но все равно, лучше проконтролировать.

Шефер продолжает как-то странно пялиться на меня. Пока разговариваю с врачом, договариваюсь о визите.

– Итак, пришел судьбоносный момент, – провозглашаю с трепетом. Подхожу к детям. Беру обоих на руки. – Познакомься, это Григорий. Он родился вторым, зато более шустрый. Это Михаил, он первый…

Запинаюсь. Меня душат эмоции. Почему он приехал, да еще так неожиданно? Не предупредил. Застал с парнем. Вот бывают же совпадения дурацкие!

Ладно, неважно. Главное он наконец приехал к своим детям. Разглядывает их внимательно. Выглядит немного растерянным. Меня же переполняют эмоции. Не могу сдержать слез…