Текст книги "Нервных просят утопиться"
Автор книги: Маргарита Южина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Гутя грохнула тарелку перед сестрой и уселась напротив.
– Рассказывай, что узнала?
Аллочка не капризничала. Она за обе щеки уплетала куру и тарахтела обо всем, что ей поведал Терентий. Картина получалась странная. Выходило, что серенький, невзрачный Роман, которого так лелеяла Светлана, зачем-то вел двойную игру. И не с кем-нибудь, а с ее, Гутиными, клиентами. С одной стороны, у него благополучная семья, теща такая заботливая, а с другой – непонятная помолвка со Светланой… Ладно бы – ограбил там, деньги своровал, это еще было бы понятно, но ничего такого не наблюдалось, Светлана бы сказала. Тогда зачем? И еще этот странный разговор про покойников… и кто же, интересно, до покойника не дотягивает? Светлана? А это уже ни в какие рамки… И еще сверлила мысль – Роман тоже был тогда, когда пропал Гутин избранник. Он перегонял машину, топтался все время рядом, а потом Севу нашли полуживого. Нет, определенно надо отправлять к нему Аллочку в няньки.
Аллочка уже наелась и в настроении пребывала благостном.
– Интересно, и кого тебе нянчить надо? – вытирала она жирные губы. – Куда ты меня пристроить решила?..
– Там недолго совсем, с восьми утра до шести вечера… Аллочка! Тебе даже заплатят! Если хорошо будешь себя вести – станут в неделю сто рублей давать, – обольщала сестра.
Аллочка от неожиданности кхыкнула и так вытаращила глаза, что Гутя торопливо затараторила:
– А чего ты, Аллочка? Некоторые и круглосуточно трудятся! И надо-то всего с девочкой маленькой посидеть. А там уже…
– Нет уж, погоди… А на сколько недель ты меня сдаешь? – пробасила будущая няня.
Гутя уронила руки на колени и честно призналась:
– Вот если бы взяли, так хоть на всю жизнь, но ты хоть дня два продержись. Быстрее мы ничего узнать не успеем.
И все же поход к Терентию на Аллу действовал положительно. Она даже не стала сразу отнекиваться от работы, а только принялась все раскладывать по полочкам:
– Я так и думала. Без меня ни один серьезный объект разработать не можешь. Ромочку этого отловить хочешь? Сначала вроде как с ребенком посидеть, а потом зажать так этого Романа в углу и… вывести его на откровенную беседу, да? Ну чтобы он как на духу выложил – зачем к Светлане подсватывался, почему, гад такой, нам деньги не платит… Знаешь, Гутя, я даже думаю, что можно и самим деньги взять, если он не захочет добровольно, да? Значит, еще надо вызнать, где у них деньги прячутся. Нет, лучше ты сходи.
Гутя замахала руками.
– Он же знает меня! И вообще – никаких денег забирать не надо! Нужно просто проследить за Романом. Чудится мне, непростой орешек…
– А-а-а, это вы про меня! – появился в дверях дедушка Фомы.
Ему никто не открывал двери, женщины даже не слышали, как он вошел. Надо думать, дедушка слямзил где-то ключи самостоятельно и теперь сиял от удовольствия.
– Права ты, Гутенька, я орешек крепкий! Прямо тебе Брюс Увиллис!
– Господи, какой Виллис?! – вздрогнула Гутя. – Кто вам ключи-то дал?
– Я не давала! Я вообще думала, что он уже съехал, – пыхтела Аллочка. – Чистый крот – неизвестно где вылезет!
– Девчонки, не ревнуйте! – припрыгивал на костыле Карп Иванович. – Я так думаю, скоро вам надо к свадьбе готовиться. Гутя, во сколько теперь свадьба обходится?
Сестры переглянулись.
– Вот мне, например, свадьба под сто тысяч выльется, – размечталась Аллочка. – Потому что надо и фату там всякую, и платье дорогое, туфли тоже. И колечко, я такое хочу… с маленьким бриллиантиком. Опять же – гостей в ресторацию поведем, не в столовой же! А вам… Вам можно и в две тысячи уложиться. Чего там – вашу фланелевую рубашечку постирать, на трусишки новые разориться, старушке-избраннице букетик из Гутиной герани нарезать и – вперед!
– Что значит – старушке?!! – выпятил грудь петушком престарелый жених. – Моя невеста – Ирина, чтоб вы знали!
– Ах… ах, Ирина, – чуть не подавилась Аллочка.
– Простите, а сама Ирина знает об этом? – на всякий случай уточнила Гутя.
– Ну откуда же?! Кто же ей скажет?! – возмутился почтенный старец. – Я вам про это и говорю – я завтра к ужину пригласил свою избранницу, ну а вам доверяется сообщить, чтобы она в невесты собиралась. Да, кстати, Аллочка, завтра надо будет к ужину нечто приятное изобразить, я не знаю… Жюльен какой-нибудь…
– …Фрикасе из молодого дятла, да? – подсказывала Аллочка. – Мозги жареные с хреном, бабка с яблоками…
– Да… нет! Бабку не надо. К чему нам еще бабки, когда вас и так девать некуда, – капризничал родственник. – Вот фрикасе, вы говорили… Аллочка, вы этим и займитесь.
Старичок был переполнен чувствами и теперь ходил по комнате павлином, переставлял кое-где цветочные горшки, проверял – нет ли пыли на окнах, и даже не поленился залезть под стол – он еще два дня назад бросил туда фантик от конфеты, а если Ирина это обнаружит, выйдет конфуз.
– Товарищ Лось! – обратилась Аллочка к тому, что торчало из-под стола. – Я не смогу завтра ублажать вашу невесту! Мне завтра некогда, я нянчусь. И вообще…
– Гутя! – пятился на свет божий дедушка. – Что это за бунт, я не понимаю?! Я сейчас вообще могу подумать, что вы не желаете мне семейного счастья!
Гутя, как могла, решила ситуацию разрулить:
– Вы знаете, я вот что подумала – не надо бы Ирине к нам на ужин. Она как увидит, что у вас за душой нет ничего, так вас и старость не спасет, поверьте мне. Вам лучше ее в ресторан сводить, немножко деньгами побаловать, пошиковать, показать щедрость души и кармана, тогда Ирине и говорить про свадьбу не надо будет, она сама молчком вас в загс потянет.
– А… а сколько надо, чтобы эдак скромненько шикануть? – осторожничал Карп Иванович, аккуратно укладывая фантик на прежнее место.
– Ну я не знаю… для начала хотя бы тысяч пять…
– Хорошо, – быстро согласился мужчина. – Завтра вы мне, пожалуйста, занесите пять тысяч в мою комнату, – распорядился Лось и направился отдыхать.
– Но…
– А сегодня уже нельзя – примета плохая, – пояснил родственник.
Аллочка не выдержала. Она подошла к старичку близко-близко и взяла его за воротник курточки.
– Уважаемый дедушка!
– Я вам не дедушка! Я только Фоме! – задиристо вскрикнул старец и нервно брыкнул ножкой.
– Уважаемый… дедушка Фомы! – тоскливо потянула Аллочка Лося за воротник. – Я вам скажу глубоко по секрету, что Гуте нас двоих не осилить. У меня тоже назревает пылкий роман, а я раньше вас в очереди на жениховство. И мне тоже надо пять тысяч, чтобы скромненько деньги на ветер пошвырять. А разве у Гути столько будет? Так что предлагаю вам ограничиться природным обаянием.
Карп Иванович отшвырнул руку Аллочки и не на шутку разволновался.
– Корыстная гусыня!! – взвизгнул он. – Я… я инвалид второй группы! Мне без очереди!! И со скидкой!! Я даже за квартиру без очереди плачу!!
Аллочка гневно сузила глаза и удалилась в свою комнату.
Через пять минут она уже выводила детским круглым подчерком на тоненьком листке: «Дорогая маманя! Пишет тебе незамужняя твоя дочурка Алисия. Живется мне ужас до чего тошно без мужчинского плеча. А все потому, что свалился к нам на голову некий родственник, ты его не знаешь. Он у меня всех женихов отобьет. А потому очень тебя прошу – приюти ты его в нашей деревне, пусть пока у нас поживет, постелить ему можно на сеновале, над стайкой, где боров живет, а кормить его и вовсе не нужно, быстрее жену найдет. А я уж как-нибудь постараюсь здесь корни пустить. Целую тебя крепко, твоя любимая дочь Аллочка».
Затолкав послание в конверт и щедро облизав уголок, она спокойно вздохнула. Деревенька находилась в двух часах езды от города, и соседка со второго этажа каждый день возила в их деревню товар – там, с легкой руки сестер, она открыла прибыльный киоск. За крайне дельный совет соседка возила письма и посылки родственниц с огромным почтением. А уж маманю Аллочка знала – ради семейного уюта младшей доченьки она ни за что не выпустит такого Лося из деревни, пока тот не завязнет по самую крышку. Только как этого парнокопытного родственника заставить до деревни добраться?
Утром на свежую голову Аллочку неожиданно посетила мысль. Одна. Но умная. Хотелось еще немного подремать и додумать ее до совершенства, однако Гутя так свирепо трясла за плечо, что пришлось-таки подниматься. Начинался трудовой день в няньках. Пока Аллочка приводила себя в порядок, сестра постоянно торчала над душой и беспрестанно торопила. Гутя даже парочку раз пристукнула сестренку, дабы та шевелилась быстрее. Однако что были эти дружеские шлепки по сравнению с тем, что высказал хозяин (тот самый Ромочка), когда Алла соизволила появиться! Он презрительно кривил губы, пыхтел ноздрями и даже обзывался! А ведь и опоздание было пустяковым – часа полтора, не больше.
– Уже десятый час, а ребенок еще не кормлен!! – исходил пеной заботливый папаша. – Немедленно сварите девочке кашу!! Манную! Хотя нет, манную я не ем… Гречневую! С мясом!!
Аллочка никогда не могла похвастаться поварскими способностями. Чего там – она ни разу в жизни каши не готовила.
– Будет вам мясо, дайте хоть оглядеться, где тут кухня-то? – бурчала Аллочка, рассматривая квартиру.
Квартира была просторной и достаточно роскошной. В глаза бросались дорогие обои, добротная мебель, всякие ненужные вещицы бешеной стоимости и прочие атрибуты обеспеченности. Возле огромного телевизора восседала крошечная девочка и равнодушно наблюдала, как мультяшные герои с удовольствием расстреливали друг друга.
– Сейчас, накормлю вашу крошку, но, может, сначала познакомимся? Так, просто для приличия? – решила Аллочка наладить контакт. – Меня вот, к примеру, Аллочкой зовут. А вас?
Роман яростно сверкнул очами, но кто знает, может быть, и ответил бы, но в эту минуту где-то рядом кто-то громко возопил: «Говорят, мы бяки-буки! Как выносит нас земля?» Аллочка даже принялась ножкой притопывать в такт знакомой песенке, но Ромочка покрутил у виска и достал из кармана брюк мобильный телефон. Такой немудреный звоночек был у этого солидного дяденьки на сотовом телефоне. Разбойники все продолжали петь, а хозяин носился по комнате с мобильником, не зная, где найти укромное местечко для разговора. Аллочка принялась тормошить маленькую Катюшу, хлопать в ладушки, и Роман успокоился.
– Да?! – рявкнул он в трубку, убежав в спальню. Тут же его голос сделался карамельным. – Ну конечно, Ева Петровна, я узнал вас… Да, я получил сегодня документы… И расписку вашу получил… Ну чего волноваться? Вы же видели мои рекомендации!.. Да… Да я помню – он должен погибнуть в… да, в автокатастрофе, я помню… Нет, ну это уже после того, как работа… Да-да, я не переживаю… Хорошо, только больше мне не звоните. Послезавтра, как только все будет кончено, я к вам приеду… Да, конечно, сначала позвоню… Всего доброго…
Естественно, лишь только Роман ускакал со своим телефоном в спальню, Аллочка улеглась под порогом, дабы не упустить ни единого словечка, и теперь у нее в голове бушевала буря. Она сейчас непременно должна увидеть эту Петровну Еву. А как ее найти? Спросить у Романа? Что-то Аллочке подсказывало, что тот снова станет сердиться. И момента упускать нельзя – для кого-то это может плачевно кончиться. И в самом скором будущем.
Аллочка потрусила на кухню и притащила стакан молока. Маленькая Катюша все так же сидела у телевизора, а на экране вовсю зверствовали мультяшные бандиты. Алла резко выдернула шнур из розетки.
– Обратите внимания… не знаю, как вас там…
– Чего это вы с телевизором вытворяете? – возмутился хозяин. – Вы кашу сварили? Быстро в кухню!
– А вы тут не командуйте! Не командуйте! Я вам здесь воспитатель вашей дочери, а не кухонный работник! – повысила голос Аллочка. Из кухни она уже принесла для ребенка молоко и теперь не знала, как напоить крошку, с детьми она еще не работала. – Конечно! Сварю девочке, а вы пока посидите с ней, поиграйте, а то включили черт-те что! Не мультфильмы, а пособие для начинающих киллеров! Возьмите, говорю, ребенка на руки!
Аллочка окончательно разгневалась и сунула папаше тихое дитя. Роман тоскливо закатил глаза к потолку, но дочь послушно усадил на руки.
– Вот, так-то оно по-семейному… – одобрила Аллочка и резко опрокинула стакан с молоком прямо на светлые брюки хозяина. – Ой, гляньте!! Батюшки! Какой же вы неаккуратный! И брюк больше нет, да? И переодеть нечего… Вот ведь несчастье!
– Да что ж вы, как телега, ей-богу!! – вскочил облитый Ромочка. – Что у вас руки-то… пальцы сардельками растопырила… Чтобы завтра же вас не было!!
Ромочка сунул ребенка на руки Аллочке, а сам бездумно вытащил из кармана телефон и побежал в ванную переодевать брюки. Аллочка кинулась к аппарату. Обращаться с такими штуками она умела – недаром каждую ночь утягивала у Фомы телефончик и забавлялась игрушками. Правда, у него кнопочки не там, но… вот он последний звонок! Так, номерок бы куда переписать…
В поисках ручки и бумаги Аллочка носилась по комнате и шептала заветный номер.
– А-а-а, молитесь? Правильно делаете! – появился в дверях Роман в чистых пижамных брюках.
– Дайте ручку, что ли! Я напишу на вас жалобу в профсоюз, за сардельки… Ну ручку найдите!
Роман удивленно вытаращился на странную няню, но бумагу с ручкой принес.
– Вы знаете… Я пожалуй… пожалуй, я сам посижу с ребенком, – растерянно бормотал он, пока Аллочка писала номер телефона, прикрываясь ладошкой. – Лучше сам, а то надо же – чуть что – профсоюз! Вы уже сразу – в Организацию Объединенных Наций!
Аллочка уже записала номер и теперь чувствовала себя спокойнее.
– Так что вам там сварить, я немножко забыла? – одарила она ворчуна сказочной улыбкой.
– Еще лыбится! Ничего нам не надо, я сам! – рявкнул Роман, прижимая к себе дочь. Потом он, видимо, сообразил, что резкий тон няне тоже придется не по душе, и поторопился улыбнуться. – Вас проводить?
Аллочка уселась в кресло, отобрала Катеньку и покачала головой.
– Я не могу вас покинуть. Вы сейчас начнете звонить своей теще, а она нездорова. Лучше я сама.
– Да нет! Я не стану звонить никакой теще! Я сам! Или нет, я вызову няню! Да! Я буду платить ей хорошие деньги, и она будет сидеть с моей дочерью. И я ее буду контролировать.
– Няню! А я чем вам не няня? – обиженно надулась Аллочка. – Можно и мне хорошие деньги… И я даже не заставлю вас контролировать! Спите себе спокойно!
Роман замялся, нарываться на новые неприятности не хотелось, но и оставлять у себя в доме такую бомбу…
– Видите ли… я несколько иначе представляю воспитателя своей дочери… Моложе, что ли… Мне ведь все равно кому деньги отдавать, так пусть лучше я какой-нибудь начинающей девчушке, стройненькой, с хорошей фигуркой, юной… Вы знаете, как сейчас трудно устроиться юным?
– Имею представление, – буркнула Аллочка и оскорбленно принялась собираться.
Нет, ей, конечно, это увольнение было только на руку, но опять же – обидно! Ему все равно кому деньги отдавать! Вот и отдал бы Аллочке! Юную ему надо! Можно подумать, она старуха! Сам ни фига в женских прелестях не разбирается…
Домой Аллочка принеслась точно грозовая туча – хмурая, свирепая и готовая вот-вот разразиться влагой.
– Что? – встретила ее Гутя. – Он тебя выгнал?
– Сама ушла. Приставать начал, лапать и все такое… Ну чего ты спрашиваешь? Ты же знаешь, какое кругом рукоблудство! Прям всю фигуру помял… А ты еще хочешь, чтобы я на постоянную работу устроилась! Сама же видишь – прям прохода не дают! Не знаю, что и придумать… Может, не мазаться блестящими тенями днем, как считаешь?
– Ты мне расскажи – как ты покинула пост, не выполнив задания!! – разозлилась сестра.
Аллочка сбегала в комнату Карпа Ивановича и заглянула в санузел.
– Да нет его! Ему какая-то телеграмма пришла, понесся билет покупать, – поняла ее Гутя. – Рассказывай, как нам теперь к этому Роману прокрасться? Чует мое сердце, что он что-то замыслил. Прямо кричит сердце-то!
– Замыслил. И ты никогда не догадаешься – что! – завалилась Аллочка в кресло. – Только я тебе не скажу – сама отгадай!
– Ты мне брось ребусы тут загадывать! – обозлилась сестрица. – Он, может быть, за Севой охотится…
– Холодно, холодно…
– Сейчас кастрюлю на голову надену, потеплеет. Она с кипятком, – честно предупредила Гутя.
– Кастрюлю! – перекривилась Аллочка, подхватила кота Матвея на руки и принялась ему жаловаться: – Матюша, вот ты послушай меня… не ворочай мордой… Я тут работаю, работаю, а она только о своем Севочке печется, еще посудой швыряться надумала…
Гутя не выдержала. Ее нервы уже столько дней были на пределе, сердце так стонало от разлуки с любимым несчастным Рожкиным, а Аллочка просто издевается! Гутя аккуратно саданула об пол стеклянной вазочкой и закатила небольшую истерику:
– Да! О Севочке! Потому что это мужчина моей мечты! И мы с ним были почти в загсе. Я с ним собиралась прожить долгую и счастливую жизнь и состариться вместе, в один день!
– А он хочет, чтобы ты без него состарилась! На кой черт ему такая злющая старуха! Вон он – удрал и даже не позвонил ни разу!
Аллочка наконец-то сказала то, что давно хотела выразить, да только подходящего случая не подворачивалось. Но Гутя ничего слушать не желала. Только она видела, какими глазами на нее смотрел Сева, только она слышала, как он шептал: «Гу-у-утя», только за ее жизнь он переживал, рискуя своим здоровьем! А позвонил…
– Он позвонил! У нас почти каждый вечер кто-то звонит и тяжело дышит в трубку! – доказывала Гутиэра.
– Это сосед-астматик, с первого этажа, все никак не знает, как у тебя десятку занять! А ты только и слушаешь эти вздохи! А я, между прочим, не дремлю!
Аллочка сурово повысила голос, и вся истерика сестры немедленно угасла.
– Я работаю! Вот где, скажи, сейчас Лось?
– В лесу… – растерялась Гутя. – А, ты родственника имеешь в виду? Так он побежал куда-то собираться, я же говорила.
– Куда-то! – фыркнула Аллочка. – Он не куда-то побежал, а покупать билет в русскую Швейцарию, то бишь к нам в деревню.
Гутя звучно щелкнула челюстью.
– За… чем?
– А чтобы тут под ногами не мешаться, – простенько объяснила Алла. – Я ему утречком телеграммку написала, собственноручно, на вон том бланке, от квартплаты, что, дескать, прекрасная юная особа, натуральной молодости, хочет провести с ним приятное лето вдалеке от городских потрясений. Незабываемые ощущения на сеновале гарантируются.
– Господи! Так там же последняя юная особь только в шестидесятые годы была!
– А тетка Галя? Ну и что же, что ей под пятьдесят, но как выглядит! И потом, наша маменька Карпа из рук не выпустит, пока я замуж не выйду. Между прочим, могла бы и похвалить, – надулась Аллочка.
– Ты надо мной издеваешься, да? – снова закипала Гутя. – Сама бросила пост, а я хвали ее! Ну и пусть бы этот Роман к тебе приставал! А ты бы – хи-хи-хи, а сама бы по сторонам глазами – шныр, шныр!
Аллочка вмиг посерьезнела и тяжело вздохнула.
– «Шныр-шныр глазами», эдак и до косоглазия недалеко. Я ушами работала. Подслушала интересный разговор. Звонила нашему красавцу какая-то Ева Петровна. Я не слышала, что она ему говорила, а наш деятель отвечает: «Я все знаю, все помню. Ваши документы получил, рекомендации вам свои отправил, так что дышите ровно. Вы хотите, чтобы ваш муж погиб в автокатастрофе? Послезавтра я его засуну под машину, и он там скончается. А вы мне до тех пор не звоните, не расслабляйте».
– Врешь? – выдохнула Гутя. – Аллочка, если хоть каплю наврала…
Сестра горестно помотала головой.
– Не-а. Ни капли. Я изловчилась и даже номер телефона ее вызнала, вот. – Аллочка достала из необъятного лифчика тетрадный лист.
– Ни фига себе! Ну ты… Сыщица! – задохнулась от восторга Гутя. – Значит, Ева Петровна. Интересно, чем же наш Ромочка занимается? Неужели киллер? Вот почему он все время дома, и клиенты у него, и командировки, и работа с моргом связана…
– Надо его поймать, – хлопнула ладошкой о стол Аллочка. Кот Матвей при этом испуганно мяукнул и кинулся под диван. – Давай к нему заявимся, доской по головушке, и все дела. Сдадим в милицию, а они уже умеют с киллерами общаться.
Аллочку тянуло к активным действиям. К тому же хотелось, чтобы ее сыскными способностями восхищалась не только сестра, но и общественность. И ведь еще могут в газету написать! Но Гутя помотала головой.
– Не пойдет. Притащим его, и что? Расскажем, что ты его телефонный разговор подслушала? А он скажет, что детектив смотрел. Его выпустят, а тебя… Аллочка, он тебя потом прикончит, я почему-то так думаю.
Аллочка заерзала на кресле – кончаться не хотелось. Но и упускать такого матерого преступника было нельзя. Просто немыслимо было его вот так взять и отпустить, чтобы он благополучно устроил кому-то автокатастрофу.
– Гутя! Ну придумывай же что-нибудь!
Гутя моталась по комнате и накручивала на пальцы налакированную прядь волос. Отпускать Романа ей не хотелось еще сильней. Неспроста он крутился возле Светланы, и помолвку ту организовал не просто так. И Севастьян потерялся не случайно. Только вот его почему-то не до конца убили… Так это им помешала Малаиха со своим страусом! И значит, Сева до сих пор в опасности. И Светлана. И может быть, сама Гутя со всем семейством. А Сева… Он наверняка о чем-то догадывался! Точно! Ведь он предупреждал Гутю – нельзя возвращаться на ту дачу, так прямо и говорил, открытым текстом – опасно!.. И сбежал, чтобы не навлекать на Гутиэру киллера. А это значит, пока убийцу не посадят, он так и будет от Гути бегать. А как же их теплые отношения? Тут какие хочешь чувства остынут. Надо крутить дело быстрее!
– Ну ты будешь спортивной ходьбой заниматься или пойдем Ромочку ловить? – теряла терпение Аллочка.
– Сделаем так… Дай-ка этот номерок.
Гутя набрала номер и ледяным голосом попросила:
– Мне Еву Петровну.
В трубке раздался равнодушный девчачий голосок:
– А ее нет, она до шести на работе парится.
– Простите, а она в бане работает?
– Не, ну прикольно! Вы еще скажите – шайки выдает! Я ж говорю – на работе!
– Вы мне место работы сообщите, – повысила голос Гутиэра. – Я к вам из жилконторы звоню, надо со счетами разобраться.
– А, ну тогда записывайте. Она директором овощного магазина работает. Знаете, магазинчик такой «Подарок колхозника», он возле памятника Достоевскому.
– Знаю, спасибо, – поблагодарила Гутя, вытерла пот со лба и пожаловалась сестре: – Будто вагон разгрузила, такое напряжение.
– Отдохни, тебе еще целый состав разгружать, когда с самой этой Евой говорить будешь.
Решили времени не терять. Общими усилиями нарядили Гутиэру, и обе направились в магазин. Аллочка напялила серые трико Карпа Ивановича, серенькую, полинявшую футболку и тапочки на босу ногу. По сценарию, она должна была изображать падшую женщину, собирающую бутылки, чтобы крутиться постоянно возле сестры и контролировать ход событий. Конечно, Алле хотелось выбрать другую роль, например какой-нибудь простенькой миллионерши, но остаться незаметной тогда бы не удалось.
– Аллочка, ты от меня иди подальше, – зашипела сестра, когда дамы вышли из подъезда.
– Понимаю, в целях конспирации…
– Да нет, ну просто неудобно за тебя…
Аллочка обиженно засопела, но спорить не стала – Гутя шла на слишком ответственное задание. Второй раз она обиделась, когда ее с треском выгнали из автобуса – денег с собой у Алисии не было, а Гутя упорно делала вид, что бомжиха ей не товарищ. Пришлось до места добираться пешком. Но когда Аллочка добралась, Гутя уже успела вытянуть Еву Петровну в маленький скверик, и теперь они вместе сидели на лавочке в тени деревьев и кустов. Ева Петровна оказалась худой, стареющей леди, с нервным, недобрым лицом и утянутыми морщинами. Она бесконечно теребила ветку пыльной акации и безжалостно обрывала на ней листочки. Сестра уже начинала работать, и Аллочка стремительно кинулась искать бутылки возле говорящих. Гутя осторожно и тонко подходила к главному:
– Простите, это вы мужу автокатастрофу заказывали?
– Кто вы?! – резко одернула платье Ева Петровна.
– Вы вчера звонили Роману…
– Простите, вы что-то путаете! Никакому Роману я не звонила! – дернула плечиком Ева Петровна.
– Ну как же! А мужа кто хотел укокошить?
– Вы из «Мстителей»?
– Ага. Из «Неуловимых», – обозлилась Гутя.
Дамочка никак не хотела откровенничать, а возжелала побеседовать о кинофильме.
– Что-то я о вас ничего не знаю… – осторожничала Ева Петровна.
– Ну как же! Я же там играла эту… Данькину…
– Сестру? – подозрительно косилась дама.
– Нет, Данькину лошадь! – обозлилась Гутя. Ну сколько же можно запираться, ведь понятноже, Гутя знает все! Или почти все. – Я вам напоминаю – вчера вы звонили Роману…
У Аллочки мгновенно мелькнула мысль – ни один киллер не станет называть своего настоящего имени клиенту! Как же Гутя не догадается? Но сестра, видимо, тоже об этом подумала. Потому что она показала дежурную улыбку и тут же исправилась:
– Это для нас он Роман, такой позывной, для коллег: «Рома, Рома, как слышите меня, прием!» Но дело не в этом. Вчера вы говорили с нашим работником, и он просил вас больше не звонить. Поэтому я отважилась переговорить с вами лично. Вы ведь понимаете, как я рискую. Поэтому прошу без лишних капризов. Мы получили ваши документы, однако у нас возникли кое-какие сомнения. Я попрошу вас рассказать вашу историю с самого начала. Не слишком громко, но подробно. Вы же понимаете, чем я рискую!
Ева Петровна оборвала уже все листики на одной ветке и приступила ко второй. Нервничала.
– Почему я вам должна верить? – наконец выдавила она.
– А что вам остается? И вы, и я сейчас в серьезном положении, – двигала бровями Гутя. – Я тоже понимаю, что в любой момент вы можете крикнуть охрану.
– Совершенно точно! – блеснула глазами хозяйка овощей. – Могу!
– Не советую. Наши люди не любят охранников. Вы ведь должны понимать, куда обратились, – ледяным голосом напомнила Гутя. – Мы обе с вами рискуем, я уже говорила, да? Так вот, чем больше вы будете упираться, тем опаснее наша встреча. Итак. С чего вы решили избавиться от мужа, в ваших документах об этом сказано туманно.
– Но позвольте! Чего ж туманного? – затрепыхала пальцами потенциальная вдова. – Я же там объяснительную записку приложила!
– А я говорю – туманно! Нам необходимы подробности. Не комара ведь прихлопнуть!
Дамочка видимо согласилась, что-де да, муж ее на комара не тянет, и стала рассказывать.
– Вы понимаете, мой муж такой скотиной оказался!.. Это ничего, что я так ругаюсь, да? Я вообще-то о нем только матом рассказываю.
– Ничего. Нам главное – имена и даты.
– Непременно, – кивнула рассказчица и принялась докладывать с новым пылом: – Муж мой Федорин Артур Аркадьевич оказался совершеннейшим дерьмом! Простите, нехорошим то есть. Встретились мы на теплоходе. Я, дама приличная, красивая, тогда, правда, намного старше была, сейчас пластику сделала, ну так вот – я такая вся достойная, с овощами, еще парочка магазинчиков имелась, уже автомобильного направления, короче, ничего не мешало мне им заинтересоваться. А чего? Он такой, знаете, высокий, молодой – ему как раз друзья тридцатилетие отмечали, видный. На этого, знаете, похож, на артиста, у него еще рожа такая бульдожья… ну как его… ну неважно. Короче, он меня разволновал, и я потянулась к нему. Он сначала полвечера отбрыкивался, а потом кто-то из его друзей шепнул, что якобы я могу составить его счастье. Видимо, человек в банке работал, где мои сбережения. Короче, у Артура ко мне тоже возникли чувства.
Дама так увлеклась воспоминаниями, что даже перестала рассказывать, а только сидела, качала ногой и блаженно улыбалась. Пришлось Гуте толкнуть ее локтем.
– Проснитесь! Дальше-то что?
– Ах, ну да же! – всколыхнулась Ева Петровна. – Ну, дальше я ему устроила юбилей в совсем других условиях – выкупила маленький ресторанчик на берегу, еще кое-какие мелочи, в общем, он ко мне стал испытывать нежность. Недели через две мы расписались. Я порхала, точно капустница – вся в белом и стригла капусту! А мой идальго… О! Он меня боготворил! Он собирался жить со мной долго и вечно! Поэтому попросил прописку.
– И вы его прописали?
– Ну а как я могла поступить? – вытаращила глаза рассказчица. – Ах, вы никогда не любили, если можете такое спрашивать! Да и потом – это такая мелочь! Почувствовав мужское плечо, я поняла, что смело могу расширять свой бизнес! У меня теперь на все хватит сил. А вот денег может не хватить.
– На таких магазинах и не хватит денег? – усомнилась Гутя.
– Ну конечно! Аппетиты у моего Артурчика, как у племенного бычка, – в день килограмм привесу! И потом, знаете, молодой мужчина – это большие затраты. То ему машину подавай, да не абы какую, а чтобы единственная в городе. То квартиру отдельную, то дом загородный, а то вдруг приспичило ему собственную гостиницу открыть в центре города. Ой, я в такие долги влезла! Но гостиницу ему отгрохала. И чего?
– Чего? – завороженно переспросила Гутя.
– А ничего! – выкрикнула красавица, достала из кармана прекрасного костюма сигарету и закурила. Пальцы у нее дрожали, как у древней старушки. – Ничего! Стал мой милок гулять!
– Ой, господи! Чего вы расстроились? – успокоила Гутя. – Давно надо было догадаться, он же молодой!
– Ну и я ведь на операции была! – не согласилась Ева Петровна. – Во! Видите? Ни одной морщинки!
Гутиэра добросовестно полезла женщине в лицо искать морщинки. Кожа была гладкая, но какая-то ненастоящая. Да к тому же и губы стареющей красавицы уехали куда-то к шее. Где, кстати, морщин было довольно много.
– На лице нет, а на шее?! – ткнула пальцем в горло собеседницы Гутиэра Власовна.
– А, там не видно, – махнула рукой молодящаяся Ева. – Дело не в этом. Я бы и подружек его терпеть стала, но он прописал в наш загородный дом какую-то прос… простушку! Грубую неотесанную девицу, которая пользуется китайской косметикой!!
– А вы чего ж молчали?
– Я не молчала! Я еще как не молчала, только он развернулся и ушел. К той, в загородный дом. И тогда я понеслась к юристам. А они мне на пальцах объяснили, что он имеет полное право, так как по закону большая часть моего состояния принадлежит ему!
– Переписал?! – ахнула Гутя. – Вот негодяй!
Гутя никогда не была сказочно богата, и жизнь более-менее состоятельных людей всегда казалась ей безоблачной и легкой. Что с мужским коварством может столкнуться владелица овощного магазина, она не могла представить. А уж ее-то Гутя считала несметной богачкой.
– Вот ведь поганец, – цокнула она языком. – Взял и переписал!
– Нет, это я сама на него… ну тогда еще, в порыве страсти… – промямлила женщина и начала с новым пылом: – А тут и вовсе! Собрался со мной разводиться!
Рассказчица так расстроилась, что даже аккуратненько всплакнула.
– Коварный… – выдохнула Гутя.
– Да не то слово. Просто сучий потрох! Субпродукт! Скотина, мерзавец, подлец, пес смердячий! Это ничего, что я так, да? Вообще вы не подумайте, я даже слово «дурак» не знаю. Ну так вот, я решилась – позвонила вашему «Мстителю» и описала ситуацию. Хочу, чтобы Артурчик в собственной машине, которую я же ему и купила, чтобы он в ней скопытился. Тогда вся его доля ко мне перейдет. Но ведь по справедливости же! А иначе никак.
