Текст книги "Пинок в светлое будущее"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

И он снова задохнулся.

– Вот, – победно вытаращилась Неля на Юнону. – И ты мне еще говоришь, что умеешь готовить! Обычный человек с улицы и то сразу сказал: мол, твое кушанье – помои!

– Так вы на меня вот эти куски… А что они вообще такое? Птенцы дохлые, что ли? – брезгливо сморщился парень.

– Не птенцы, а, простите, часть коровы…

Глаза у парня стали наливаться кровью, и Зинаида срочно бросилась спасать ситуацию.

– Знаете, вы со своей пассией ступайте вместо театра в наш бар. Там сегодня новый портвейн завезли! Я сейчас позвоню, и вас обслужат по высшему классу! В театр вы все равно опоздали, а в наш бар можно и того… вовсе без голов… я имею в виду – вовсе без шляпы!

Парень помялся, потом выторговал двадцатипроцентную скидку и только после этого удалился.

Юнона облила Нелю высокомерным взглядом и процедила:

– Тебе, Неллия, надо ребенка в садик сдать. Пусть девочку воспитывают порядочные люди, которые в окна говядиной не кидаются. Чему Дарья у тебя научится? Да и тебе не дело дома киснуть. Тоже мне, мадонна с младенцем… Надо выйти на приличную работу, получать хорошие деньги, а потом…

– Нет! Ты мне скажи сначала, где ту приличную работу найти, – прожевала наконец мясо Неля. – Какой идиот мне хорошие деньги платить станет, если у меня образование незаконченное низшее? И про садики… Я вон по телевизору смотрела – если нам сейчас в очередь встать, она как раз ко второму классу подойдет. Умная прям такая вся! Своих детей не завела, советуешь… И забирай свое мясо! Ишь, пожалела, его вон даже кот есть не хочет! Господи, и чего только не наешься, чтобы сохранить соседские отношения…

Зинаида посмотрела на Мурзика. Хлебосольная Юнона и ему выделила кусочек говядины. А может быть, просто уронила. Во всяком случае, перед котом лежал кусок, и котяра брезгливо трогал продукт лапой, решая, поиграть с этим сухариком или уже взвыть и попросить нормальной еды.

– Зинаида, не выходи замуж, – задумчиво проговорила Юнона, подперев щеку. – Оставайся вечной девушкой на выданье… Ну или просто девушкой…

Зинаида поблагодарила соседку и осторожно поинтересовалась, как бы между прочим:

– Мне никто сегодня не звонил?

Тут же в дверях кухни появилась голова Григория.

– Об этом, Зинаида, даже не беспокойся. Я уже всех отвадил, теперь никто не звонит. Ты бы мне за это коньячку принесла с работы. Отвадил ведь, а то все звонят и звонят, порочат честное имя Зинаиды Корытской! И ведь добро бы замуж кто взял!

– Да кто ж меня возьмет, если ты всем сообщил, что я уже в трехкомнатной квартире живу?! – вспылила Зинаида и удалилась к себе.

На следующий день была суббота. Не надо было никуда идти, никого не хотелось видеть, а потому Зинаида подниматься не торопилась. Она могла бы пролежать еще часика два, если бы не жалобное пение Мурзика за дверью. Вчера она не впустила его к себе, и он сегодня с раннего утра исходил кошачьими слезами. Ничего страшного бы не случилось, если бы Мурзик полежал и на кухне, но к его воплям присоединился бас Григория:

– Зинаида, немедленно открой животному! Я не про себя, это тут у тебя кот мучается, то ли ласки требует, то ли рыбы. Зинаида! Ты спишь, что ли? Мурзинька, кыс-кыс-кыс… ори громче, хозяйка у тебя глухая на оба уха. Зи! На! И! Да!

Зина резко вскочила, надела халат, гневно распахнула дверь и только приготовилась устроить соседу выволочку, как в коридоре появилась благоухающая Юнона.

– Гришатка, а мы сегодня разве не собираемся к маме? Она звонила – приготовила нам чудесные вареники из вишни. Зиночка, вы любите вареники из вишни?

Зинаида медленно гасила раздражение.

– Да не расстраивайтесь вы так из-за этих вареников, – по-своему понял ее состояние Гриша. – У матушки опять, наверное, клюква скисла, вот она и напихала ее в тесто. Я пробовал – ужасная гадость.

– Гриша! – приготовилась зарыдать Юнона и удалилась в свою комнату, высоко задрав голову.

Уже через секунду она появилась снова, теперь уже наряженная, как новогодняя елка – в блестящей, точно фольга, кофте, в шелковой шали, где по черному фону были щедро раскиданы крупные цветы непонятного вида, губы алели чуть не до самого носа, а брови убегали к ушам. Юнона себя чувствовала красавицей, оттого была холодна и высокомерна.

– Григорий, я к маме. Если соберешься, знаешь, где меня найти.

И удалилась.

Сразу после ее ухода Григорий начал собираться. Правда, совсем не на поиски жены. Он быстренько созвонился со своим коллегой по трактору, и свободные мужчины организовали мальчишник в ближайшей пивной.

Зинаида вспомнила, что уже давненько не была у дочери, и решительно уселась перед зеркалом. Спустя минут двадцать она уже, моргая щедро накрашенными глазами и поправляя высоко взбитую челку, натягивала сапоги и выслушивала Нелины жалобы на жизнь.

– Вот как хорошо, когда родни-то много, – печалилась та. – Одни к матери, другие к дочери идут, и только мне, бедняжке, некуда податься. Ну ничего, вот скоро я Дашку замуж выдам – и сразу же в ресторан! Зин, ты только представь, я ведь ни разу в ресторане не была. А у меня уже и платье приготовлено.

Зинаида быстренько подсчитала, что в ресторан Неля отправится как раз лет эдак в шестьдесят пять, и вошла в положение:

– Чего уж до старости ждать, давай я завтра с Дашей посижу, а ты сбегай. У нас недалеко неплохой ресторанчик есть.

– Ой, – расхохоталась Неля, – да с кем мне сейчас-то идти? Я уж лучше потом, со сватьей. А сейчас… Одной неудобно, вдруг кавалеры нападут, а я и отбиться не смогу.

– Ну с Поповыми сходи, с Юноной и Григорием.

– А с Григорием, точно тебе говорю, ни один кавалер напасть не решится, – поджала губы женщина. – Он хоть из деревни и удрал, а повадки остались бычачьи.

Зинаида только развела руками, а затем продиктовала:

– Значит, так: если мне позвонит мужской голос, скажи, пусть оставит телефон. И передай, что замуж я вовсе не выходила. Запомнила? И скажи, что я сейчас у Насти, у дочери. Он должен знать ее номер телефона.

– А если позвонит женский голос?

– Ты, Неля, прям как маленькая! Какой еще женский голос? Ну уж если позвонит, говори что хочешь.

У дочери Насти время пролетело незаметно. Не успели женщины обсудить и половину новостей, как на город опустился поздний вечер.

– Ой, мам, оставайся у нас, – заканючила Настя, цепляясь за руку матери, как в детстве. – Мы с тобой пирог испечем, а?

– Ну какой пирог, Настя? – нежно укорила дочку Зинаида. – Скоро лето, сарафанчики открытые, бикини там всякие, а я после пирога! Нет уж, надо о фигуре подумать. Кстати, я собираюсь заняться гимнастикой, я по телевизору видела… Ой, об этом в другой раз! Александр меня проводит?

На улицу они вышли втроем. Весна вдруг вспомнила про плюсовую температуру, лужицы растаяли, и в вечернем воздухе уже веяло потеплением. И так было славно, спокойно, тихо, так трепетало сердце в предчувствии лета, что Зинаида, заявившись домой, немедленно стала над собой измываться.

Сначала она, как и хвасталась дочери, занялась гимнастикой – закидывала ноги за голову, складывалась в немыслимые фигуры и старательно приседала, щелкая коленками. Потом женщина собрала кое-какие скляночки, баночки и надолго закрылась в ванной. И только около трех часов ночи усталая, но довольная нырнула под одеяло и зашлась богатырским храпом.

Назавтра она проснулась в таком состоянии, как будто по ней ездили танки – все тело ломило, ноги не гнулись, а шея отказывалась поворачиваться.

– Мурзон, – слабо простонала Зинаида, сползая с кровати на четвереньках. – Ты мне шею не погреешь? Или там массаж какой-нибудь лапками, а? Ведь пишут же – кошки лечат от… Господи, от какой же заразы они лечат-то?

Кот вытаращил круглые глаза и с диким недоумением наблюдал за ползаньем хозяйки.

– Надо просто еще раз разогреть мышцы… – объяснила себе «гимнастка» и попробовала разогнуться.

В кухне Юнона с Григорием и Неля с Дашенькой напряженно прислушивались к непонятным стонам, сдержанным всхлипам и странному кряхтению, доносившимся из комнаты ответственной квартиросъемщицы.

– Так… Доигрались… – долбанул ладошкой по столу единственный мужчина, блюститель нравственности. – С кем вчера заявилась домой Зинаида? Не юлите мне глазами! Отвечайте, как в школе! Я спрашиваю – с кем?!

Женщины переглянулись.

– Гриша, ну кто за ней следит-то? Я, например, чинно спала, пока ты пьяный в зюзю не приплелся, – отчиталась Юнона.

– А мы с Дашкой и вообще… – испуганно затараторила Неля. – Дашка вчера днем не спала и вечером чего-то капризничала. Я ее качала-качала, мы так и уснули обе, закачанные. Я вообще только в десять поднялась.

– Понятно, – насупился Гриша. – У вас тут черт-те кто по ночам околачивается… Зинаида, немедленно выходи! Мы все знаем! Мы сейчас…

Дальше говорить не имело смысла – дверь комнаты Зинаиды отворилась, и появилась сама Зинаида, прямая, как шест.

– Здрассть, – с перекошенной улыбкой поздоровалась она и на негнущихся ногах поковыляла в ванную.

Неля тут же подскочила и заглянула в ее комнату – никого. Поповы тоже лично убедились, что посторонних в комнате не наблюдалось, только Мурзик жмурился на подоконнике и строил ехидные кошачьи рожи.

– Никого, – подтвердил Григорий. – А с кем же тогда… Я не понимаю, чего сопеть-то тогда? У нее даже телевизор не включен!

– А зачем телевизор? – появилась за их спинами Зинаида. – Гимнастикой и без него заниматься можно. А что случилось?

– Конечно, ничего, – поджала губы Юнона Васильевна. – А что это за гимнастика такая, от которой всех соседей можно в ужас привести? Мы уж подумали, тебя там кто-то душит!

– Не, я-то, честно говоря, на другое подумал, – наивно признался Гриша. – Но гимнастика это… Та-а-ак, бабы! Кто еще не сделал утреннюю зарядку, в одну шеренгу становись!

– Во! – сунула ему Неля под нос здоровенную фигу и спряталась в своей комнате от греха подальше.

Зинаида тоже юркнула к себе, и только несчастная Юнона, вытянувшись веревкой, принялась ожесточенно дергать длинными худыми руками, вскидывать колени и вертеть тазом, как того требовали спортивные команды мужа. Уже закрывая за собой дверь, Зинаида услышала, как от мадам Поповой исходят стоны, всхлипы и кряхтение.

Наблюдать за стараниями соседки у Корытской не было времени – она торопилась к Нюре в больницу. Правда, торопиться ей только хотелось, а вот получалось плохо, вся она двигалась будто на шарнирах. В автобусе ей даже сочувственно уступили место, после того как Зина с трудом вскарабкалась по ступенькам.

Подруга же, едва завидев в дверях знакомую фигуру, недовольно затрубила:

– Ой, а чего ты одна-то? Я уж думала, она мне преступника в наручниках притащит, а она… Зин, а чего с тобой такое-то? Это тебя чего, на нервной почве так колбасит?

Зинаида доплелась до Нюркиной кровати и плюхнулась чуть не на больную ногу Тюриной.

– Нет, не на нервной. Я вчера мышцы перенапрягла, понимаешь, к лету себя готовила, и вот…

– Я фигею! – шлепнула Нюрка по одеялу. – Ей мозги напрягать надо, а она мышцы! Я ж тебе заказывала – притащи мне преступника! Интересное дело, кому-то там нашла бандитов, а для любимой подруги даже завалящего хулиганишку припереть не хочешь, только мышцы качаешь!

Зинаида уныло посмотрела в окно и пробубнила сама себе:

– Спокойно, Зинаида, спокойно. Чего с нее взять, голова теперь у Нюрки с самой настоящей дырой… ума и раньше-то не было, а сейчас…

– Ты чего там бормочешь? – вскинулась Нюрка. – Сама, главное… а я без мозгов получаюсь?

– А если у тебя мозги есть, так соображать же надо – кто меня сюда с наручниками пустит, а тем более с преступником? На кой черт его в больницу-то тащить, если он по всем правилам в милиции должен быть?

Нюрка пошлепала ртом, а потом заявила:

– А потому что я потерпевшая и… и хочу ему вот так вот в глаза посмотреть! Да!

– И где я тебе преступника найду за два дня? Ты прям вообще! – обозлилась Зинаида и плюхнула на кровать пакет с фруктами. – Ешь давай бананы, для тебя самая подходящая пища.

– Чего ты мне все бананы таскаешь, будто я обезьяна какая? – уже примирительно проворчала Нюрка. Однако сунула в рот гостинец и несколько виновато сообщила: – Я чего кричу-то? Я ж боюсь! А вдруг он сюда залезет?

Зинаида тоже ухватила банан и покачала головой:

– Нет, не залезет. Мне вообще кажется, что тебя просто хотели ограбить.

– Не смеши меня, в самом деле! Хотели ограбить, а взяли только телефон и двести рублей денег? – невесело фыркнула Нюрка Тюрина. – Можно подумать, с меня больше и взять нечего!

– У тебя деньги не преступник взял. Их Вася вытащил, в качестве вознаграждения за твое спасение. И телефон он же прибрал.

– А тот изувер тогда чем занимался? – напряглась Нюрка. – Может, я чего не помню? Ты уже что-то узнала, да? Ты, Зин, мне все выкладывай, а то, я ж тебе говорила, у меня память стала ни к черту, вот тут помню, а тут не помню. Чего там со мной случилось-то?

Зинаида еще немного пожевала фрукт и принялась докладывать свои размышления:

– Мне кажется, что тебя просто хотели ограбить. Поэтому этак легонечко по головушке тюкнули и в подвал сбросили.

– Ни фига себе «легонечко»! Нет, Зин, меня нормально долбанули. Врач говорит, что я чудом жива осталась.

Зинаида беспечно махнула рукой:

– А, ну тогда, значит, хотели убить. Опять же с целью ограбления. Ударили и скинули в подвал, чтобы уже там, без помех, выгрести у тебя все, что можно. И сережки твои снять. Но грабителя спугнул Вася. Поэтому он и слышал какие-то звуки. Понятно?

– Ага. А кто такой Вася? – выпучив глаза, спросила Нюра.

– Вася, это тот страшный, который тебя по ступенькам тащил. Бомж наш. Между прочим, у него высшее образование, он учителем работал.

– Ага… и он меня на помойку, да? Зачем?

– Затем, что там проходимость большая, народ там часто толчется. И ведь все он правильно рассчитал – тебя в тот же вечер и нашли. А если бы он не появился… Нюр, ты не бойся, грабители на тебя случайно вышли, значит, второго раза не будет. И уж конечно, сюда они не полезут. Чего с тебя здесь снимать-то? Бинты, что ль?

Нюрка все еще не верила и продолжала настаивать:

– И все равно ты их найди. Давай, Зин, так сделаем: как будто я тебя детективом наняла. У меня деньги есть, ты же знаешь. Я заплачу. Только ты найди их, ладно?

– Да ну тебя, с деньгами твоими… Грабителей, между прочим, я еще не искала. Они же могут кем угодно оказаться. Вот так просто шли себе на вечернюю работу, какой-нибудь магазин грабить, а тут им ты навстречу, вся в брюликах. Ну и, конечно, у них сразу профессиональный азарт разыгрался… Слушай, Нюр, а чего это мы все время «они» говорим? У них что, в тот вечер бригадный подряд был? – вдруг спросила Зинаида.

Нюра почесала бинт на голове и пожала плечами:

– Не помню. Даже больше тебе скажу – не видела.

– Вот ты какая. С меня преступников требуешь, а сама даже разглядеть их толком не догадалась, – вздохнула Зинаида.

Теперь уже Нюра почувствовала себя виноватой:

– Зато… зато ко мне приходили из милиции, и я им ничего не рассказала.

– Вот это ты мне сувенир подарила, – съязвила Зинаида. – Лучше бы рассказала, быстрее бы дело пошло.

– А если мне больше нечего рассказывать? А остальное они и так знают. Ты, Зина, ищи себе спокойно. Я вот так подумала: в глаза-то преступнику я в любой момент могу посмотреть, правда же? Мне сначала надо в себя прийти, чтобы волосы, лицо и все остальное стало как прежде. Чтоб его совесть заела, как меня увидит, что он такую красоту хотел из-за каких-то брюликов…

Даже на больничной койке Нюрка оставалась себе верна – она твердо верила, что попала в такую ситуацию только из-за плохого освещения. Ну не успел негодяй разглядеть всех ее достоинств, а оттого и грохнул по такой умной и, главное, красивой голове.

Домой Зинаида возвращалась совсем не в радужном настроении. Как бы там ни было, Нюрка права – время идет, а Зинаида ни на шаг в расследовании не продвинулась. И еще одна мысль глодала сыщицу. Тюрину-то она, конечно, успокаивала, но сама понимала – если преступник позвал Нюрку по имени, значит, их встреча была не случайной. И ведь никто ему не сообщит, что Нюрка не разглядела нападавшего. Поэтому, едва станет известно, что Тюрина жива, на нее запросто может случиться новое нападение. Бандиты не захотят оставлять свидетелей. Только теперь они будут бить наверняка.

Дома Зину встретили бурным восторгом – приехала Степанида Егоровна с дочерью Любой, и теперь две тучные женщины просто-таки повисли на худенькой, щуплой Корытской.

– Ой, Зин! У нас столько новостей! – визжала Любочка и снова прыгала плотной тушкой на тощую грудь подруги.

Не так давно Степанида Егоровна и Любочка жили в комнате, где теперь проживали Поповы (Поповых-то они прислали, чтобы комната не пустовала). Вместе с Зинаидой женщины прошли через тяжкие испытания, а Любочка даже претерпела любовное приключение, в результате коего выскочила замуж за сельского ветеринара. Степанида же Егоровна нашла в деревне свое призвание – занялась строительством коттеджа. Вспомнить им было чего, а потому встреча получилась горячей и многословной.

Чуть позже, за накрытым столом, Любочка со знанием дела докладывала, сколько у них в хозяйстве уток и кур, сколько поросят принесла молодая свинья Акулина и какой замечательный сыр получается из молока их коровы.

– Нет, ты попробуй! – толкала она здоровенный желтый кусок прямо в рот подруге. – Горчит, да? Ну правильно, он немножко горький, так это потому, что я еще правильно делать не научилась. Но все равно уже хорошо, потому что сначала у меня сыр получался – умереть не встать! – кислый и вонючий. Уж мы с Петей его выбрасывали, выбрасывали, а мамаша все время обратно притаскивала. Мурзинька, кисонька моя золотая, давай-ка я тебе окорочок дам… Сами делали!

Любочка щедро отхватила ножом приличный шмат окорока и бросила коту. Тот, довольно урча, принялся обхаживать добычу, выбирая, с какой стороны лучше к ней подобраться. Уже было совсем приноровился, и тут кусок утянула чья-то быстрая рука. Мурзик возмущенно завопил.

– Нелька, язви тебя! Не позорь коммуналку! – взревел Григорий, завидев, что соседка спрятала кусок окорока себе в рукав. – Отдай животному кусище!

– Обойдется, – недовольно надула губы Неля. – Я его потом в водичке обмою да сама и съем за милую душу. Мурзинька, я тебе потом кашки дам. Ну заткнись же, чего орешь-то?

– Какой стыд! – ухватилась за бледные щеки Юнона. – Любочка, ты не подумай, мы ее кормим. Неля, ну какой стыд!

Люба не сводила с Нели растерянного взгляда. Потом опомнилась, отрезала огромный кусок розового окорока и протянула женщине:

– Вот, возьмите, зачем же с полу-то…

– А мне хоть бы и с полу! – лихо тряхнула мелкими кудряшками Неля. – Я же не буржуйка, как наши Поповы. У меня мясо штабелями не валяется, я и с полу могу.

– И где у нас мясо штабелями? – уперла руки в бока Юнона. – Ты чего городишь-то? Гриша, ну чего она, а? Ты бы хоть заступился, откуда у нас в комнате штабеля? Люб, ты ее не слушай, она у нас больная немножко, а иногда и вовсе прям дура дурой.

– Я дура, да?! – задохнулась от возмущения Неля. – У них, главное, на балконе целые стада банок с самодельной тушенкой. Уже просто так мясо в брюхо не лезет, так они тушенку варят. И ведь нет чтобы угостить баночкой – на, мол, Неличка, скушай, сделай милость… Сами ночью под одеялом жуют, чтоб никто не попросил. Я все видела! Я, может, специально подглядывала!

Зинаида только качала головой. На самом деле Неля тут уж перехватила через край. Юнона столько раз жаловалась, что Гриша зарабатывает сущие крохи, им двоим еле-еле на хлеб хватает, недаром же они поочередно толкутся в Зинином баре. Так что с мясом явный перебор. А Юнона оглушительно шептала Любочке на ухо:

– Я же говорю: мелет чего попало. Знаешь, что, Люба… Тебе дармовая рабочая сила не нужна? А то бы взяла к себе Нельку, пусть бы она уколы поросятам ставила…

– Ага! А ты меня спросила, хочу ли я в деревню? – не успокаивалась Неля. – Я коренная интеллигентка с седьмым коленом!

Беседа явно грозила закончиться скандалом и, может быть, даже закончилась бы рукоприкладством, если бы не открыла рот Степанида Егоровна:

– Бабы, цыть! В таком доме нельзя голос повышать, сколь разов говорить!

– Правильно, – послушно притихла Юнона. – А потому что подслушать могут. Правда же, Степанида Егоровна?

– Нет, потому что стены могут рухнуть. Старые ведь.

Больше в этот вечер ссориться никто не отважился, и общение происходило в теплой и спокойной обстановке.

Зато на следующий день, прямо с утра, у Зинаиды начались неприятности.

Сначала в бар заявилась здоровенная тетка с огромным детиной и подняла визг – оказалось, Зинаида продала бутылку пива ее несовершеннолетнему сыну, а маменька ревностно выступала за здоровый сыновний образ жизни. Нет, конечно, и сама Зинаида не приветствовала, когда прыщеватым мальчуганам ретивые продавцы в погоне за рублем продавали пачки сигарет, а тем более пиво или что посерьезнее, но у нее и мысли не проскочило, что вот этот здоровенный верзила еще не перешагнул восемнадцатилетний рубеж.

– И чево делать будем?! – визжала тетка, яростно притопывая ногой. – Акт составлять или так откупишься?

– А что… неужели мальчику еще нет восемнадцати? – не могла поверить Зинаида.

– Отку-у-уда? Ему только-только четырнадцать стукнуло! Мы даже еще и паспорт не успели получить! – выпучила глаза оскорбленная мамаша. – Левушка, скажи тете, что тебе исполнилось четырнадцать. Покажи свидетельство о рождении. Ну, чего испугался, дурашка? Вынь пальцы из носа! Покажи тете документ!

Дурашка поскреб сизую щетину на подбородке и нехотя полез в карман.

– Во… свидетельство… – достал он зеленые корочки.

В свидетельстве совершенно четко было написано, что усатый богатырь как есть дитя четырнадцати годков.

– Ну? Так чево будем делать? – не успокаивалась сердобольная матушка.

– Но ведь… вашему сыну на вид не меньше двадцати, – пробовала упираться Зинаида.

Женщине такой возраст не нравился определенно. Она покраснела от натуги и проорала во все легкие:

– Да какие ж двадцать, а? Ты хоть когда видела их, двадцатилетних-то? Граждане дорогие! Доколе ж наших детей спаивать будут эти жирные капиталисты, а?! До…

– Тысяча рублей вас устроит? – прервала материнскую песнь Зинаида.

Дама немедленно замолчала, открыла кошелек и вежливо произнесла:

– Если можно, пятисотками, пожалуйста. А то ж, сами понимаете, не успею до дому донести, хи-хи. Спасибочко, как-нибудь еще зайдем.

Дама с сыночком убралась, а потом в бар влетела работница театра Лидочка Данилова:

– О! А чего у тебя эта торба делала? Небось опять какие-нибудь выкрутасы придумала?

– Какие выкрутасы? – нахмурилась Зинаида. – Я ее сыну пиво продала, а он несовершеннолетним оказался. Ну ничего, на тысяче договорились.

– Ха, на тысяче! – хохотнула Лидочка. – Это ее Володька, что ль, несовершеннолетний? Да он армию отслужил!

– Но… они ж свидетельство о рождении показали!

– Ну и что? Там что, морда его была приклеена? Ну ты ваще! Да они ж на своей машине и уехали, а Володька за рулем. Не видела?

Зинаиде стало мерзко.

– Когда мне на машины глядеть-то? – нервно огрызнулась она. – Ну да ладно, ничего, уроки дорого стоят. Теперь даже у пенсионеров буду паспорт смотреть.

Но, видимо, в этот день лимит на жизненные уроки еще не вышел. Часов после четырех, когда первый наплыв посетителей спал, а в кассе уютненько устроились деньги выручки, в бар вошел приятный молодой человек. С замечательными ямочками на персиковых щеках и с длинными миндалевидными глазами.

– Скажите, а коктейль «Орхидея» у вас можно заказать? – спросил он, но вдруг узрел Зинаиду и расцвел непередаваемой улыбкой. – О-ой, а это не вы минералку рекламировали? Там такая женщина красивая – фигура, лицо… Нет, определенно, это были вы! Как вы оказались за барной стойкой?

Зинаида оторопела. Конечно, она всегда считала, что у нее прекрасная фигура и тем более прекрасное лицо. Жаль только, что ее мнение не все окружающие разделяли. Даже обожаемый зять говорил, что она похожа на артиста Сергея Филиппова. А вот парень усмотрел! Естественно, никакую минералку Зина не рекламировала, но сам факт, что ее внешность могла привлечь внимание, дорогого стоил.

– Нет, вы знаете… Вы немножко ошиблись… – застеснялась Зинаида и бухнула в заказанный коктейль мартини больше положенного.

– Я не мог ошибиться! – пылко возразил обольститель. И вдруг лукаво сверкнул глазом. – А вы знаете, сейчас многие молодые люди дружат с женщинами умного возраста. Просто-таки помешаны на любви к сорокалетним дамам. Когда вам исполнится сорок, я непременно предложу вам дружбу! И мы с вами будем искать на ночном небосводе Малую Медведицу.

Зинаида чуть было не ляпнула, что еще немного и с Малой Медведицей он опоздает – ей будет пятьдесят, но в это время зазвонил ее сотовый.

– Алло? – отошла Зинаида подальше от приятного молодого человека.

– Зинаида, это Игнатий, – послышалось в трубке. – Мы с тобой так и не поговорили. Может, ты приедешь? Скажи, когда тебе удобно, я тебя встречу. Я просто не могу вырваться!

У Корытской перед глазами снова выплыла дамочка в кокетливом фартучке, которая испортила их последнюю встречу, и волна ревности захлестнула здравый рассудок.

– А как же твоя зазноба? Она уже оставила тебя одного? Или даже не собиралась с тобой строить клиники при сельсоветах?

– Какая еще зазноба?

– Которая вытолкала меня из твоего дома!

– Но, подожди… Никто тебя никуда не выталкивал. Зинаида, ты что, из-за этого выскочила замуж?

– Ах, ну к чему мне такой хомут – замужество? Мне вот тут молодой паренек дружбу предлагает! Потому что я в роликах снимаюсь.

– Зин, какие ролики? Какой человек? Зина, алло!

Но Зинаида, насладившись местью, отключила телефон и с обворожительной улыбкой повернулась к молодому посетителю.

Улыбка так и повисла в воздухе – приятный юноша, который предлагал ей дружбу с медведицей, испарился. Причем, что самое обидное, вместе со всей выручкой. Касса зияла пустыми ящичками!

Зинаида настолько растерялась, что даже не догадалась заплакать.

– Ну и ладно, – буркнула она, вздыхая точно синий кит. – Ну и ладно. Деньги мы еще заработаем, а вот… а вот про рекламную фигуру мне больше никто не скажет. Тем более – даром.

Однако ближе к вечеру, когда в бар снова потянулся тоненький ручеек посетителей, Зинаида была настроена уже не столь беззащитно. – Она так рычала на своих любителей портвейна, что мужики не выдержали и спросили напрямик:

– Слышь, Зинаида, а какая муха сегодня с тобой покусалась?

– Да никакая! И убери руки с прилавка! Сначала расстелют здесь свои конечности, а потом деньги пропадают! – вызверилась Корытская на невинных завсегдатаев. – Сегодня один такой пришел… Наговорил мне всяких гадостей про мою прекрасную внешность, а сам у меня всю выручку стырил!

– Всю? – ахнули скромные трудяги. – Зин, ты нам скажи, где он, подлюга, проживает, мы его где хошь отыщем, и по мордасам ему, и по мордасам… Ванька! А, Вань! Пойдешь сегодня мужика бить? Тебе какая разница, зачем! Спрашиваю – пойдешь? Зин, ты не переживай, мы за тебя кому хошь рыло начистим. Зинушка, а он случайно портвейн не украл?

Ясное дело, что домой Зина заявилась такая усталая, будто весь день возила на себе шейха вместе с его слоном. Даже пройти на кухню у нее не хватило сил. Она добралась до своей кровати, рухнула, как подкошенная, и закатила глаза.

– Зато… зато я теперь знаю, что, если понадобится грубая мужская сила, у меня ее целый вагон, – проговорила она ленивому Мурзону. – Сила, значит, у меня есть… А для поимки преступника это очень важно!

Она хотела еще рассказать, каких комплиментов ей надарил сегодня молодой, прекрасный, но совершенно бесстыжий мужчина, но тут в дверь, бесконечно извиняясь, втиснулась Юнона и, лукаво играя бровями, пролепетала:

– Зиночка, вас к телефону.

Зинаида кинулась к трубке. Это должен был звонить непременно Плюх, больше некому. А значит, в голос надо добавить немного грусти и… и загадочности. Пусть знает, что она, конечно, без него грустит, но черт ее знает, что она выкинет через минуту.

– Аллеу, – произнесла Зинаида голосом больной туберкулезом. – Зинаида Корытская у аппарата.

– Зинаида? – крякнул в трубку старческий голос. – Это Глафира Ферапонтовна, баба Глаша с первого этажа. Ты ко мне, помнишь, приходила…

– Ну как же, помню, приходила, – поскучневшим голосом отвечала Зинаида.

– Приходила и все про странности расспрашивала. Говорила, что ежели чего вспомню аль узнаю, дак чтоб тебе звонила. И еще телефон свой оставила. Верно ведь?

– Верно.

– Вот они, странности, и обнаружились! Узнала я. Ты сейчас чего делашь-то? Просто так сидишь? А ты не сиди, а, наоборот, на третью канаву телевизор тыкни.

– На третий канал? – переспросила Зинаида и потянула телефонный провод к себе в комнату, чтобы без свидетелей включить телевизор.

Показывали городские новости, но ничего заслуживающего внимания не наблюдалось.

– Ну, включила? – допытывалась старушка.

Вероятно, бабушке наскучило одиночество и она решила потешить себя разговорчиками.

– Да, включила, – вежливо отвечала Зинаида. – С большим любопытством слушаю, как жильцы ссорятся с коммунальными службами.

– Да каки службы! Там должны женщину показать, ту самую, помнишь, я рассказывала, которая возле вашего подъезда сидела, а потом ее в машине укатили. Ее зовут Дронова Ирина Андреевна, так сейчас передали. Погоди-ка…

В трубке какое-то время слышалось только шипение, а потом баба Глаша снова проявилась:

– Ага, я сама вижу – кончился сюжет-то, про квартиры показуют. Не успела ты.

– Так вы говорите…

– Да чего говорить-то, – уныло забормотала бабуся, но потом снова ожила: – Вот чего, сегодня в двенадцать энти самы новости повторять будут, ты уж тогда не пропусти. Точно тебе говорю: она это у вас сидела. А потом в машину зеленую ее засунули и повезли. В общем, ты сегодня посмотри, а завтра ко мне забеги, я тебе еще чегой-то расскажу. Токо до семи успей, а то у меня дела. Прям не до тебя, ей-богу. Но все одно забеги, как знать, можа, чего и нароешь…

Глафира Ферапонтовна отключилась, даже не попрощавшись, но Зинаиде было уже не до нее. Она подскочила к телевизору и принялась нажимать на пульте на все кнопки. Что говорить, в их большом городе несколько телепрограмм, и новостей, ясное дело, всяких-разных полным-полно. Однако ж остается загадкой – отчего все программы показывают всегда одно и то же? И если уж по одному каналу прошло известие, будьте уверены – другие каналы будут дотошно муссировать только это. Но время новостей закончилось, сюжет про молодую женщину пришлось ждать до полуночи.

Ровно в двенадцать Зинаида щелкнула пультом, и по экрану поплыла заставка «Криминальных новостей». Да уж, город жил совсем неспокойно. Даже в собственной квартире становилось неуютно после страшных кадров.