Текст книги "Демон. Одиночка (СИ)"
Автор книги: Маргарита Блинова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Франциска, – отзывается мужчина. – Кстати, позже приедут мой отец и кузина. И они тоже будут относиться к тебе… настороженно.
Задумчиво осматриваю широкую спину мужчины в сером свитере и тихонько вздыхаю. М-да, семья в сборе… Вот только я на этом празднике явно лишняя.
– Курт! – равняюсь с ним. – А Кристоф сказал Авроре, что он лаэрд?
Мужчина, не останавливаясь, кивает головой, отчего одна прядь падает на его высокий лоб. Он механическим движением поправляет ее и смотрит вперед, где сквозь неплотно запертые двери слышатся голоса.
– Аврора знала об этом, еще, когда устраивалась к Крису на работу, – говорит он и останавливается. – А почему ты спрашиваешь?
Не ответив, я стремительно кидаюсь вперед по коридору, дергаю дверь в столовую и залетаю в просторную комнату. Веселый разговор тут же смолкает, все поворачивают головы в мою сторону.
М-да… И впрямь, вся семья в сборе.
Во главах длинного обеденного стола уселись двое мужчин – Радор и отец Курта. Мажор с недовольным видом человека, которого оторвали от PS4, нервно стучит пальцами по белоснежной скатерти стола. Рядом с ним, по правую руку от мужа замерла Франциска.
Наконец, я нахожу глазами подругу – она сидит за дальним концом столом в компании Кристофа и Шарлиз.
– Аврорка, а ты знала, кто я?
Девушка поднимает на меня испуганные голубые глаза, краснеет и резко отводит их в сторону.
А это еще что такое?
Внезапно я припоминаю, как встретила в одном из коридоров управления ее сестру-близняшку Азалию и с удивлением узнала, что та уже много лет служит в УНЗД.
– Ты знала, – потерянно шепчу я.
В столовую входит Курт, обменивается взглядами с Кристофом, и кладет мне руку на здоровое плечо.
– Эва…
– Ты знала! – обвинительно кричу я, глядя исключительно в глаза подруги. – Знала и молчала!
Аврора как-то неловко поднимается со своего места, и тут же вздрагивает от слишком громкого удара опрокинутого ею стула.
Кристоф поднимается, кладет свою руку ей на плечо, стараясь приободрить. Курт остается за моей спиной, чтобы перехватить в случае трансформации. Остальные изображают деликатное молчание, и только Мажор довольно улыбается, с жадностью следя за развитием ситуации.
Аврора виновато смотрит на меня.
– Ева, все не так…
Но я не хочу слушать оправдания. Если она знала о существовании в нашем мире демонов, то узнать могла об этом только из одного источника. Аврора, как и ее сестра, работала в управлении. И, если это так, то ни о какой дружбе между нами не могло быть и речи…
– Это был приказ? – мой голос звенит.
Аврора отшатывается назад, по ее щекам катятся крупные слезы. О да! В этом она мастак – чуть что, сразу в слезы.
– Это был приказ? – кричу я, отшвыривая руку Курта, попытавшегося придержать меня за талию.
Та, кого я считала своей подругой, закусывает подрагивающую нижнюю губу и молча кивает.
– Да как же так! – возмущенно рычу я, выпуская когти. – Как же так, Аврора? Я хочу сказать, что это ведь я всегда была Горгоной… Это от меня можно ожидать чего угодно! – бесхитростно смотрю в сине-зеленые глаза Кристофа Дамира. – И да, я крысятничаю против лаэрдов, но, блин! – мой голос срывается. – Аврора, ты же всегда была такой человечной, доброй, честной! Ты была для меня примером, а теперь…
Я задыхаюсь от возмущения и обиды. Мне хочется крушить все вокруг себя, ломать мебель. Жаль, что Микаэль сидит слишком далеко – сейчас я бы с таким удовольствием почесала об него коготки.
Рыкнув, вырываюсь и бегу к выходу. Хочу уйти! Хочу домой! Хочу не видеть всех этих… Короче, этих!
– Эва!
Черт! Ну что ему еще от меня надо? Показалось мало шантажа, мало сводничества, мало предательства подруги, которая была лучшей и единственной в моей жизни?
На ходу сбросив туфли, я пробегаю гостиную, затем холл, благо, без каблуков это значительно проще и безопаснее. Оглядываюсь в надежде найти свой рюкзак, сапоги и куртку, но поблизости ничего, кроме омерзительно претенциозной роскоши и богатства.
Торопливые шаги сзади придает мне решимости, поэтому я, не раздумывая больше ни секунды, толкаю входную дверь и выбегаю на крыльца. Босые ноги, защищенные только тонким нейлоном чулок, обжигает морозом, в лицо бьет порыв ледяного воздуха, но гнев притупляет чувство холода.
Сбежав по ступенькам вниз, делаю шаг по расчищенной белой дорожке и неожиданно взлетаю. Вот только в этот раз крылья не при чем.
– Пусти меня! – верещу я, как ненормальная, пытаясь вырваться, но Курт крепко прижимает меня к своей груди, не давая ни малейшего шанса на побег. – Пусти! Я хочу домой!
– Хорошо, – его голос неожиданно мягок и спокоен, поэтому я слегка теряюсь.
В такой ситуации я бы поняла, если бы лаэрд наорал на меня, ударил, попытался вернуть в дом, но он крепко держит меня на руках, так, чтобы я не касалась босыми ногами земли и в то же время не могла ударить его когтями.
– Машина в гараже, – очень тихо, так, что мне приходится поднапрячь слух, произносит лаэрд и в том же тоне спрашивает: – Хочешь подождать в доме или пойдешь со мной?
Я машу головой. Нет, в этот дом я теперь точно не вернусь!
– Хочу с тобой, – тоном обиженного ребенка говорю я.
Мужчина перехватывает меня и сходит с дорожки, двигаясь к боковым дверям дома. Чисто машинально обхватываю его шею руками и шмыгаю носом. Курт опускает голову вниз и кидает на меня неодобрительный взгляд.
Он прав, Яблокова! Ведешь себя на редкость тупо. Вылетела зимой на мороз без куртки, без рюкзака с деньгами и телефоном. Да что там – босая! И куда бы ты так добежала? До воспаления легких?
Становится стыдно, а еще холодно и как-то грустно…
Курт быстро вносит меня в гараж на четыре машины, подходит к небольшому ящику. Набрав код замка, открывает металлическую дверцу и берет один из брелков.
– Ты же любишь скорость… – с загадочной улыбкой заявляет мужчина.
В принципе, ничего против того, чтобы оказаться дома побыстрее, я не имела, да и если время, проведенное в компании с Куртом, сократится до минимума, я не расстроюсь.
– Аха, – тихо отзываюсь я, почему-то чувствуя постепенно накатывающую слабость. Словно недавняя вспышка отняла все мои силы.
Все с той же улыбкой Курт зачем-то сажает меня на капот одной из машин и быстро срывает чехол с машинки по соседству. Это темно-красная спортивная модель двухдверной «Мазды».
Я, конечно, не слишком разбираюсь, но машина оставляет меня совершенно равнодушной. Ну, не понимаю я машины для двоих.
Распахнув пассажирскую дверь, Курт возвращается за мной.
И все это молча, уверенно, четко. Надо сунуть нос в личное дело Дамиров, может, у них в роду немцы?
– Я могу сама, – пытаюсь соскользнуть с капота на землю и попадаю в руки мужчины.
– Можешь, – согласно кивает он, относя меня к машине. – Вопрос только, нужно ли проявлять самостоятельность, если взрослый мужчина может позаботиться о тебе?
Пока я обдумываю сказанное, меня быстро устраивают на сидении и помогают пристегнуться. Быстро обойдя машины, Курт прыгает на место водителя.
В ожидании, пока откроются ворота гаража, лаэрд поворачивает ко мне голову.
– Хочешь рассказать мне? – в темноте салона, освещаемого только тусклым красноватым цветом подсветки, его лицо кажется загадочным.
– Эва, – опять эти интонации, полушепот, который непонятным образом успокаивает меня и делает более мягкой. – Аврора все расскажет Крису, тот мне… Я в любом случае узнаю, что между вами произошло, и чем спровоцирована твоя вспышка. Ты же понимаешь это?
Понимаю, но, тем не менее, решаю не поддаваться на провокацию и молчу, хотя, надо признаться, выплеснуть обиду в слова хочется со страшной силой.
Он вздыхает и отворачивается, делая вид, что сконцентрирован на дороге.
Скорость
Все в том же молчании мы медленно выезжаем из гаража и останавливаемся у входа. Один из охранников выносит мои вещи, после чего мы с Куртом покидаем коттеджный поселок, проезжаем шоссе и сворачиваем на кольцо.
Я подтягиваю босые ноги на сиденье и непроизвольно кривлюсь от боли, задев ремнем безопасности ранки на плече.
– Больно? – тут же реагирует Курт, за доли секунды разгоняя машину до сумасшедшей скорости.
Мы несемся вперед, обгоняя, перестраиваясь из полосы в полосу, безбожно нарушая правила. Будь на месте водителя обычный человек, я бы забеспокоилась о своей безопасности, но в реакциях взрослого лаэрда сомневаться было глупо.
Молчание затягивается, и мне почему-то становится неловко от окружающей нас двоих тишины. Радио хоть бы включил!
– Почему вы все так странно отреагировали на то, что Микаэль меня покусал? – спрашиваю первое пришедшее на ум, лишь бы не сидеть молча.
Мужчина кидает в мою сторону быстрый взгляд и резко крутит руль вправо, легко обходя легковушку на повороте.
– Ева, а как много ты знаешь о лаэрдах?
Я задумчиво смотрю в даль автомагистрали.
Что он имеет в виду, говоря «как много», если я сама узнала о том, что лаэра, не больше полугода назад!
Большую часть информации я получила в управлении. В основном, это были краткие выжимки знаний, скопившихся на протяжении многих поколений людей. Я знала обо всех организованных демонами конфликтах, знала подробности спровоцированных военных действий, знала о спекуляциях на финансовых рынках, знала о развязанных ими войнах…
Короче, знала я много, вот только стоит ли говорить об этом лаэрду, ведущему машину? Не стану, иначе он сразу догадается о моей причастности к определенным структурам. А я еще очень хорошо помню пункт третий алгоритма действий на сегодня…
– Курт, а давай, ты ответишь сначала на мой вопрос, а потом уже я на твой? – невероятно ловко ухожу я от ответа.
Мужчина едва заметно улыбается и кивает.
– Мика предлагал тебе интимную близость, – говорит он с такой интонацией, словно зачитывает правило орфографии. – Ты бы знала это, если бы занималась сексом с лаэрдами.
От неожиданности я давлюсь застрявшим в горле воздухом и захожусь в судорожном кашле. Курт участливо поглядывает в мою сторону, и становится совсем плохо.
– Лучше? – заботливо уточняет он. – Так вот, – едва дождавшись моего кивка, продолжает мужчина, – секс – это один из самых сильных наших инстинктов. Мы можем заниматься им в теле людей, демонов и в пограничной трансформации…
– Извините, Курт! – в панике перебиваю мужчину. – Если честно, я как-то не готова обсуждать с вами такое.
Он оборачивается ко мне и смотрит с явным удивлением.
– Какое такое?
– Личное! – возмущенно пищу я и вновь решительно меняю тему. – Вы хотели что-то у меня спросить?
Курт довольно улыбается, так, словно ему понравилось заставлять меня чувствовать смущение и неловкость.
– Мне кажется, слово «интимное» подошло бы сюда больше, ну, как знаешь… – Он обходит еще две машины и поднимает стрелку спидометра до отметки 200. – Значит, секса с демонами у тебя никогда не было?
Я снова захожусь в судорожном кашле.
Блин! Он издевается, что ли?
– Вы это специально? – подозрительно спрашиваю я. – Хотите смутить меня еще сильнее?
Мужчина негромко смеется, нажимает на экране навигатора адрес моей квартирки и немного сбавляет скорость, чтобы не пропустить нужный съезд.
– Просто в тебе так много человеческого, – многозначительно говорит он.
Я в недоумении смотрю на лаэрда. «Много человеческого» – это плохо или хорошо?
Какое-то время мы едем в тишине. Курт делает вид, что сосредоточен на дороге, хотя сам что-то всерьез обдумывает, ну а я… Я наслаждаюсь поездкой, следя за тем, как мимо нас проносится обочина, другие машины, повороты. Наслаждаюсь замиранием в животе, когда машина делает очередной крутой обгон.
Мужчина неожиданно поворачивает голову, и его скулы начинают ходить ходуном.
– Девочка, просто скажи, кто и что с тобой сделали, и я разберусь с ними, – говорит Курт.
– С чего вы взяли, что со мной кто-то что-то делал? – возмущаюсь я.
Он что, думает, я такая маленькая, что не могу сама за себя постоять? У меня же когти, зубы и… паршивый характер!
Но у Курта было свое мнение на этот счет.
– У тебя недоразвиты крылья, ты не трансформируешься полностью, твои глаза одного оттенка, ты не среагировала на укусы Микаэля, и у тебя не заживают раны – все это нетипично для чистокровной лаэры.
Его рука отпускает руль, касается моей ладони, и я непроизвольно вздрагиваю, как сегодня в гостиной.
– Мы не бросаем своих. Если тебе нужна помощь…
– А мы можем немного помолчать? – припечатываю я.
Курт с внимательным видом заглядывает мне в глаза и кивает.
Оставшуюся дорогу я показательно смотрю в пассажирское окошко и игнорирую бросаемые на меня взгляды. Лаэрд больше не лезет с разговорами, давая мне шанс немного отдохнуть от случившегося за день.
Подумать только, еще чуть меньше двадцати часов назад я грабила кабинет Кристофа Дамира и отбивалась от преследующего меня демона, затем была самая захватывающая гонка в моей жизни, инструктаж в УНЗД, покушение-покусание на жизнь со стороны Микаэля, встреча и разочарование в лучшей подруги.
Да… Как все-таки хорошо, что день закончился.
Мы въезжаем в мой двор, заставленный машинами под завязку, Курт нагло паркуется впритык к подъезду и выходит. Я немного мешкаю, натягивая сапоги и куртку, чем пользуется мужчина, галантно распахивая передо мной двери.
Покинув теплый салон, тут же накидываю капюшон на голову и вопросительно смотрю на стоящего рядом Курта. Ему сейчас должно быть не слишком тепло – все-таки легкий серый свитер и черные штаны – не самая теплая одежда для января, но лаэрд стоит так, словно мороз ему нипочем.
– Ну, пока, – испытывая неловкость, говорю я, доставая из кармашка рюкзака связку ключей. – Это… Спасибо, что отвезли обратно, и извините за испорченный ужин.
Он улыбается и наклоняет голову, свысока посматривая на меня.
– Я, кстати, голодный, – неожиданно признается мужчина. – Покормишь?
Кормить кого-то в мои планы не входило, тем более лаэрда, тем более Курта. Вспоминаю, что в холодильнике только оливье и холодец, оставшиеся после новогодней ночи, и вряд ли несвежий салат и замороженный мясной бульон с мясом смогут угодить изысканному вкусу богача.
– Ладно, – вздыхает он, заметив явный скепсис на моем лице. – Просто хочу посмотреть, как ты живешь.
Вспоминаю разбросанные по квартире вещи, гору немытой посуды, опять-таки оставшейся после новогодней ночи. Смотрю на решительно настроенного лаэрда и тяжело вздыхаю.
– Ну, пошли, – обреченно зову я и первой направляюсь к подъезду.
Лестничная площадка встречает кучей разбросанных рекламных листовок и объявлением о нерабочем состоянии лифта. Поманив нахмурившегося мужчину к лестнице, начинаю неторопливое восхождение на восьмой этаж.
– И часто он ломается?
– Ну, раз в неделю стабильно, – просвещаю лаэрда. – Дом старый, должного обслуживания не получает, отсюда все косяки…
– А что, есть еще какие-то поломки?
– Ну да, – рассеянно киваю я, сосредоточенно вспоминая, успела убрать со стола, или там все также одиноко покоятся чашка с недопитым кофе и тарелка из-под яичницы. – Соседям с десятого хуже всего – у них крыша течет. Причем каждый раз, как дождь пойдет или снег таять соберется.
Слыша позади себя тяжелые шаги Курта, я испытываю легкое чувство злорадства. А что, сам захотел посмотреть, как я живу, вот пусть теперь ножки и разминает.
Открыв дерматиновую старенькую дверь, захожу в прихожую, на автопилоте щелкаю выключатель света и вспоминаю о банальном гостеприимстве.
– Милости просим! – склоняюсь я в картинном полупоклоне, подавая лаэрду пушистые тапочки из белой овчинки.
Курт заходит, закрывает за собой двери и, приняв тапочки, присаживается на деревянную обувницу. Тапочки смотрятся на нем безумно мило, и это поднимает мне настроение.
Совершенно не стесняясь, провожу его по съемной квартире, неосознанно вживаясь в роль риэлтора.
– Здесь у нас чудесная маленькая кухня, оборудованная по последнему слову, – вещаю я, стараясь загородить от лаэрда гору посуды и методично капающий кран. – Прошу дальше за мной, – выхожу в коридор и толкаю двери в спальню. – Комната всего одна, но зато какая. Здесь и мягкий уголок, и так называемая «стенка». Между прочим, не абы какая, а купленная в Прибалтике.
Лаэрд с умным видом окидывает массивные шкафы темно-коричневого цвета, сервант с хрустальной посудой, покосившуюся от времени дверцу шкафа и переводит взгляд на меня.
– Не квартира, а хоромы! – в тон отвечает он. – Думаю, надо брать.
– Еще чего! – возмущенно грожу пальцем. – Я честно уплатила за полгода вперед, так что фиг тебе, а не моя квартирка.
Он важно кивает, поднимает руки, как бы подтверждая свой проигрыш, и обводит комнату взглядом.
– Ева, сколько тебе лет?
Надо же. Неужели разведка донесла лаэрду не все?
– Двадцать три, – отвечаю на автомате. – А что?
– Я не про этот возраст, – качает мужчина головой. – Сколько лет твоему демону?
Что? Сколько лет кому?
– А это имеет какое-то значение?
Курт пальцами касается моего плеча и тут же отдергивает. Я едва заметно морщусь, поняв, что даже такие легкие прикосновения вызывают жалящую боль.
– Смотри, – показывает он свои пальцы – на указательном и третьем свежие следы крови. – Биологически у нашего вида кровь сворачивается почти моментально, регенерация тоже на высоком уровне. Такие укусы для чистокровной лаэры – милая прелюдия, в точности, как у людей поглаживания, – он наклоняется ниже. – Но у тебя кровь не останавливается…
Я вздрагиваю, невольно зажимая ладонью плечо. Черная ткань пропиталась теплой кровью, а с краев уже начала подсыхать.
Черт! И это платье я испачкала, а застирать наверняка не получится – придется тащить в химчистку.
– Мика прокусил тебе артерию, поэтому у нас сейчас три варианта – либо мы ждем в надежде, что кровь остановится сама, либо сразу везем тебя в больницу, либо…
Он замолкает и опускает глаза. Сейчас мужчина кажется немного неуверенным, словно боится предложить что-то.
– Либо? – подталкиваю его.
Курт поднимает глаза, облизывает верхнюю губу и делает шаг в мою сторону.
– Либо ты разрешишь зализать твою рану, – четко произносит он.
Я подозрительно смотрю в его глаза и скрещиваю руки на груди.
– Что значит «зализать»?
Мужчина делает еще один небольшой шажок в мою сторону.
– Демон просыпается не сразу. Первое время ребенок почти беззащитен, поэтому матери обычно зализывают ему раны, – терпеливо объясняет он и мягко улыбается. – В нашем случае это могу сделать я.
Обдумываю только что сказанное. Тащиться еще куда-то, где усталый персонал больницы будет механически перевязывать и зашивать рану, неохота. Да и ждать не очень хочется. Тогда почему бы не попробовать? Тем более что я никогда не слышала о том, чтобы демоны зализывали раны, как собаки.
– А это не больно? – уточняю на всякий случай.
Ну, а мало ли?
– Максимка даже не пищит, – заявляет мужчина. – А ему всего пять. Думаю, и ты будешь вести себя, как взрослая девочка.
Я вспыхиваю, быстро разворачиваюсь и мужественно веду мужчину в ванную.
Встаю у зеркала, чтобы видеть действия лаэрда, нахожу на полочке резинку и убираю волосы в высокий хвост. Он деловито встает сзади, немного наклоняется.
– Платье придется расстегнуть, – предупреждает лаэрд, прежде, чем потянуть молнию вниз.
Язычок застежки плавно скользит и останавливается где-то на середине. Это дает возможность платью не упасть с меня, но при этом плечо легко оголить.
В отражении зеркала я вижу, как лаэрд осматривает ранки, недовольно сводит брови на переносице и поднимает голову.
Наши взгляды встречаются, и я чувствую уже такое знакомое чувство неловкости.
– Готова?
Готова ли я? Пфф… какой странный вопрос.
– К такому вообще можно быть готовой? – шутливо фыркаю я, придерживая руками лиф платья. – Все-таки не каждый день тебя предлагают облизать, да не абы кто, а взрослый, солидный мужчина!
Он мягко улыбается и наклоняет голову, а потом…
Его губы касаются моей кожи, чуть ниже косточки ключицы, легко целуют, затем едва ощутимо посасывают кожу, а дальше горячий язык начинает кружить вокруг ранки.
Я чувствую, как сладкая волна проходит по всему телу, и закрываю глаза.
Говоря «зализать рану», Курт явно использовал не ту терминологию. Это приятно, это чертовски приятно и возбуждающе!
Чужие губы всего на секунды отрываются от моей кожи, а затем смещаются к основанию шеи и все повторяется вновь.
Я сжимаю зубы, чтобы, чего доброго, не застонать в голос, и цепляюсь за бортик раковины. Мамочка! Как бы оргазм от такой первой помощи не словить.
Его губы вновь отстраняются, но вместо того, чтобы переместиться к другой ранке, Курт поднимает голову, трется носом об мою шею и легко прикусывает мочку уха. Я судорожно хватаю губами воздух и открываю глаза.
– Забыл сказать, – хрипловатый шепот, от которого сердце начинает биться сильнее, – для взрослых особей слюна демона действует, как естественный афродизиак, – наши взгляды встречаются в отражении зеркала, и он обольстительно улыбается. – Собственно, поэтому мы и кусаемся…
Курт наклоняется, находит следующую ранку, целует, и я, уже не таясь и не пытаясь сдержаться, издаю громкий стон и откидываю свою голову ему на грудь.
Это нечто, непередаваемое словами. Необычность ситуации, уверенные действия Курта, мое собственное желание – такого еще никогда не было в моей жизни.
Словом, возбуждение настолько сильно, что у меня начинают подрагивать колени.
Курт одной рукой обхватывает мою талию, а второй тянет платье вниз. Ни я, ни платье не имеем ничего против, поэтому, когда я оказываюсь в одном нижнем белье, то это не становится чем-то уж очень неожиданным. Скорее, правильным и закономерным.
Курт уже больше не занимается ранами, его губы мягко целуются мою спину, плечи, легонько покусывают шею, едва надавливая клыками на кожу, в то время как руки вовсю исследуют мое несопротивляющееся тело.
Я прогибаюсь в пояснице, кручу попой, чувствую его возбуждение, и от этого мое собственное взлетает почти до небес.
– Курт… – слетает с моих губ требовательный стон.
Его пальцы уверенно берут меня за подбородок, поворачивают голову к себе. Прикосновения его губ к моим – жесткие и нетерпеливые. Он ловит мою нижнюю губу в капкан своих зубов, слегка посасывает и проводит язык из стороны в сторону.
– Курт… – выдыхаю я, блаженно улыбаясь от умелой лаской мужчины.
Не выдержав своей полной безынициативности, резко поворачиваюсь, обхватываю руками его шею, и сама требовательно впиваюсь в его губы.
– Эва, – стонет он, – убери клыки…
Спохватившись, разжимаю челюсти, которыми прокусила нижнюю губу мужчины. Крохотная капля появляется в круглой ямке, и я тут же слизываю ее языком, стараясь испытать то, что испытывал Курт, «зализывая раны».
Он резко, хрипло выдыхает, одним движением срывает с меня бюстгальтер и сжимает грудь руками.
– Какая сексуальная девочка, – еле слышно шепчет он, играя пальцами с моими сосками, и снова целует в губы.
Я стискиваю его шею руками, с нетерпением отзываюсь на ласки и тут же спохватываюсь – почему на Курте до сих пор так много одежды? Непорядок!
Мои руки пробираются под край серого свитера, касаются горячей кожи и шаловливо царапают ноготками. Он довольно урчит, не разрывая поцелуя, поднимает меня, заставляя обхватить себя ногами за бедра, и прижимает к стенке.
– Эва… Эва… – шепчет он, жадно целуя мою шею и вжимает меня в стену сильнее.
Краем глаза замечаю, как хаотично расстегивающий штаны мужчина задевает с полки неровный ряд шампуней и кремов, сквозь наше хриплое дыхание слышу шум падающих флаконов и на секунду отрываюсь от его губ.
– Ты что творишь? – возмущенно фыркаю я, намекая на свое явное нежелание устраивать уборку среди ночи.
– Что? – выдыхает он и почему-то останавливается.
Курт, тяжело дыша, смотрит на меня, облизывает губы и немного ослабляет свои объятья.
– Ты права, девочка, – хрипло говорит он, помогая мне спуститься с его бедер. – Ты слишком молоденькая.
– Что? – на этот раз расстроенно выдыхаю уже я.
– Извини, – прижимается он ко мне. – Это было очень глупо с моей стороны. Надо было просто отвести тебя в больницу и… Еще раз извини.
Мужчина отстраняется, окидывает меня жадным взглядом, а затем поспешно покидает ванную, прямо на ходу поправляя на себе одежду.
К тому моменту, когда я заворачиваюсь в полотенце и разочарованно выхожу следом, Курт уже обувается в прихожей.
– Завтра я должен улететь, – не поднимая головы, говорит он таким тоном, словно ничего и не было. – Если ты не против, то по прилету я позвоню тебе…
– Зачем? – тупо переспрашиваю я.
– Надо поговорить, – немного неопределенно бросает он и встает.
Мы встречаемся взглядами, и мне вновь начинает казаться, что я лечу вниз по склону.
Нет, не так! Я лечу по склону, я лечу на скорости 220. Несусь к нему навстречу, готовая ко всему, в том числе и к столкновению, но никак не к тому, что Курт отшатнется назад и молча выйдет за дверь.
М-да, Яблокова. Вот мы и приплыли…
Свидание
– Винни, ты не прав! – зло смотрю на замершего на лестничной площадке Мажора.
– Что? – деланно удивляется парень. – Не такое сейчас и утро.
Я демонстративно перевожу взгляд на ярко-желтый циферблат «свотч», поднимаю голову и кидаю испепеляющий взор на жизнерадостного Микаэля.
– Ну, если восемь утра – это не утро, то я – Пятачок!
Парень согласно кивает и вытягивает вперед руку, которую все это время прятал за спиной.
– Любишь пончики? – призывно раскачивает пакетом Мика.
Желудок радостно сжимается от счастья, напомнив, что его прокатили вчера с ужином, да и обед был не слишком плотным.
Для виду тяжело вздохнув, я отступаю назад в квартиру и, выставив все те же тапочки из овчинки, бреду в комнату.
– Где у тебя кухня? – кричит из коридора Мажор. – А хотя не надо, я нашел!
Ну да, это ведь не трехэтажный коттедж! В моей квартире заблудиться нереально даже страдающему географическим кретинизмом.
Лениво скинув с себя пижаму, влезаю в любимые джинсы и майку, накидываю сверху олимпийку и, зевая, бреду в ванную.
На полу все также валяются сбитые Куртом флаконы, безнадежно смятое платье и мой лифчик. Вспомнив о Курте, непроизвольно вздыхаю, и на душе становится грустно.
Вчера я так долго ворочалась и не могла заснуть. В голову лезли воспоминания, а общая неудовлетворенность и обида мало способствовали приятным сновидениям. Я все представляла, как бы это было с Куртом…
– Ева! – резкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. – Ты кофе с молоком пьешь?
– Да! – кричу я, включая воду. – И две ложечки сахара.
Буркнув что-то нечленораздельное, парень уходит на кухню, а я засовывая в рот зубную щетку.
Интересно, зачем Мажор приперся так рано? Неужели семья заставила его попросить прощение? Сомневаюсь.
Думаю, после вчерашней истерики и триумфального побега с ужина семья Дамиров еще долго будет морщить нос при упоминании моего имени и снисходительно цедить – «Ах, эта та девица!».
Закончив мыльно-рыльные процедуры, выхожу из ванной и заглядываю на кухню, клятвенно пообещав себе больше о Курте не думать.
– Завтрак готов! – торжественно окидывает рукой накрытый стол Мика и выдвигает из-под стола табурет. – Прошу!
Я усаживаюсь, делаю глоток замечательного кофе, съедаю свежий пончик. Мажор терпеливо караулит.
– Ты чего-то хотел? – настороженно интересуюсь, ожидая подвоха.
– Хотел! – кивает Мика и улыбается.
Нехорошо так улыбается!
Короче, несмотря на клятву не думать о Курте, уже спустя пятнадцать минут общения с Микаэлем я трясущими руками набираю номер лаэрда.
– Курт, мы так с вами не договаривались! – с негодованием кричу в трубку. – Между прочим, в России пытки отменены с 1801 года!
– Эва, что случилось? – голос мужчины звучит устало и обеспокоено.
– Что случилось? Случилось то, что ко мне приперся ваш брат! – ору я в трубку. – Курт, я вас ну очень прошу – сделайте что-нибудь! Хотите, я пообещаю, что больше не буду в офис Кристофа Дамира лазать?
– Эва, хватит кричать, – мягко и как всегда спокойно говорит лаэрд. – Я так понял, Мика рядом?
– Угу…
– Дай ему трубку.
С предвкушением большого нагоняя я передаю мобильник Мажору и злорадно улыбаюсь.
– Привет, братец! – весело смеется он. – В смысле пытки? Не, не! Все не так, – он смеется еще громче. – Просто у Евы весьма специфичное представление о салоне красоты. В смысле? Просто хочу немного ее порадовать и извиниться. Ну, там, маникюр, укладка, массаж.
Я подскакиваю с табурета, оббегаю стол и наклоняюсь над сидящим Мажором.
– Курт! – кричу рядом с динамиком. – Он пригрозил мне эпиляцией интимных мест!
– Ева, уймись уже! – негромко, но очень недовольно рычит на меня Микаэль, встает и выходит с кухни. – Курт, ну ты чего? Конечно, мы поедем с охраной… Да, с мамой я поговорил, она дала адрес своего салона… Хорошо, передам…
– Курт! – кричу я в диком отчаянии.
Мажор с довольной улыбочкой возвращается обратно на кухню.
– Он велел передать, чтобы ты расслабилась и получила максимум удовольствия.
На моем лице расползается довольная улыбка.
Уже семь минут спустя водитель и охранник, дежурившие снизу, наблюдают любительскую постановку двух актеров.
– Нет! Пожалуйста, нет! – ору я эмоционально, но не слишком громко. Так чтобы ненароком не разбудить бдительных соседей, способных вызвать правоохранительные охраны.
Микаэль, демонстративно пыхтя от натуги, выходит из подъезда со мной на плече и устремляется в сторону машины. Я исключительно для вида брыкаюсь, нехотя позволяю затолкать себя на заднее сидение машины и обиженно отворачиваюсь от усевшегося рядом Мажора.
Водитель переглядывается с лаэрдом и молча выруливает со двора. Через полчаса мы останавливаемся около роскошных дверей салона.
– Ева, давай без глупостей! – с мольбой в голосе просит Мика, и я неохотно выхожу из машины.
– Я тебе это припомню, Мажор! – огрызаюсь с таким обиженным видом, что присутствующие при этой сцене мужчины как-то подозрительно переглядываются.
Не переигрывай, Яблокова! А то еще ненароком стрельнут в тебя транквилизатором и скажут, что так и было.
– Доброе утро! – цветя и благоухая, словно роза в оранжерее, из-за стойки в приемной выходит длинноногая девушка на таких высоченных каблуках, что я даже начинаю переживать за безопасность ее передвижений.
– Запись на Еву Железнову и Микаэля Дамира.
Девушка улыбчиво кивает парню, сверяется с журналом записи.
– У вас трехчасовой массаж и стрижка, а у девушки… – служительница Афродиты запинается. – У девушки насыщенный день.
Я дарю Микаэлю еще один злобный взгляд, потом чисто машинально оборачиваюсь на охранников, просчитываю вероятности побега из этого замаскированного под салон красоты Минлага.
– Прошу за мной, – томным голоском щебечет девушка и, непонятным для меня образом балансируя на тонкой шпильке, идет в сторону небольшой арки.
– Ждите здесь, – бросает Мажор нашим сопровождающим и тянет меня следом за администратором.
Охранник и водитель остаются в приемной, в то время как милая девушка ведет нас по запутанным коридорам салона.