Текст книги "Легион призраков"

Автор книги: Маргарет Уэйс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Транспорт готов? – спросил Дайен своего секретаря, вошедшего к нему с обычным выражением непоколебимого спокойствия на лице.

– Да, сир, – ответил Д'Аргент. Он прошел через весь просторный кабинет, ступая по толстому ковру, положил принесенные с собой документы на стол прямо перед Дайеном и взял со стола другие, заранее приготовленные для этого бумаги. – Это вам на подпись, сир. Вот эти несколько документов должны быть подписаны собственноручно, без электроники. На связи лорд-адмирал флота. Он хотел бы переговорить с вами до того, как вы отправитесь в путь. Ее величество также просит принять ее.

Дикстер. Ее величество. Дайен нахмурился. До сих пор он был – или лучше сказать, пребывал – в отличном настроении. Наконец-то настал тот день, которого он так долго ждал. Еще когда всходило солнце, Дайену казалось, что оно восходит в его душе и солнечный свет проникает в его сердце. Настанет ночь – и он будет с Камилой. Ничто не должно омрачать этого дня, ничто не должно ложиться тенью на солнечный свет. Увы! Опять заботы. Адмирал. Ее величество… Дайен поднял со стола старомодную чернильную ручку и принялся подписывать бумаги, главным образом касающиеся церемониалов: официальные провозглашения планетарных праздников, презентаций, награждений, пожертвований и так далее.

– Сначала я буду говорить с Дикстером. Передайте Ее величеству, что после этого я буду к ее услугам. Сколько еще времени в нашем распоряжении?

– Один час, если мы намерены прибыть на место строго по расписанию, сир.

Дайен вернул секретарю папку с документами, и Д'Аргент бесшумно выскользнул из кабинета. Король включил переговорное устройство.

– Доброе утро, адмирал. Нет, я ничего не слышал об архиепископе. Курьер отправился в путь всего несколько дней назад. Да, конечно, как только что-нибудь услышу, сразу же поставлю вас в известность. Я буду в Академии, чтобы вы знали, если у вас возникнет необходимость связаться со мной.

Дайен переключился на другую линию.

– Я освободился, Д'Аргент, и могу увидеться с Ее величеством.

Встав из-за стола, Дайен застегнул свой черный френч, откинул со лба гриву золотисто-рыжих волос и изобразил на своем лице улыбку, готовясь встретить жену, когда она войдет в его кабинет.

– Доброе утро, мадам. Вы великолепно выглядите сегодня. Синее платье очень идет вам, оно так удачно гармонирует с вашими глазами! Мне кажется, вы одеты так, как будто собирались в путешествие. Каковы ваши планы?

Астарта подошла к Дайену и, взяв его за руку, подставила ему свое лицо для поцелуя, а он, наклонившись, поцеловал Астарту в щечку «по долгу службы». Кожа Астарты была прохладна, как и пальцы ее руки, державшей руку Дайена. Платье из льдисто-синей шерсти благодаря своему покрою делало Астарту немного выше ростом и подчеркивало ее прелестную фигуру. Особой изысканностью отличалась прическа Астарты. Королева почти не употребляла косметики, цвет ее лица был безупречен. Весь макияж ограничивался легким подкрашиванием век и губ, чтобы придать векам пурпурный оттенок, а губам – коралловый.

Дайен не переставал восхищаться красотой Астарты, как не переставал восхищаться красотой холодных, сверкающих драгоценностей на дисплее для туристов в Зале Сокровищ, который находился в открытой для широкой публики части дворца. Он отстранился от Астарты, высвободив свою руку из ее, хотя и продолжал улыбаться, глядя на Астарту сверху вниз.

– Чем могу быть вам полезен, мадам, прежде чем отправлюсь в путь?

– Вы снова в Академию? – вдруг спросила Астарта.

Дайен напрягся, хотя и сохранил на лице бесстрастную, вежливую улыбку. Он чувствовал, что его слова, обращенные к Астарте, звучали напыщенно и оттого ненатурально, но он не вел со своей женой обычных бесед, даже на самые невинные темы, таких бесед, когда бы речь его была не напыщенна.

– Да, мадам. Ваш супруг отправляется читать студентам лекцию о долге короля перед народом. – Улыбка Дайена стала шире, хотя ему казалось, что его лицо как будто разрывается на части. Он сделал попытку дошутить: – Надеюсь, те, кто со скуки заснет, будут достаточно вежливы, чтобы храпеть как можно тише.

Астарта в ответ не улыбнулась, она, кажется, и не слышала того, что он сказал ей. Подняв на него непривычно мрачные и оттого потемневшие глаза, она сказала ему:

– Останьтесь.

Дайен пришел в замешательство. За все годы их супружества Астарта никогда еще не требовала от него ничего подобного. Почему же теперь она решилась на такое? Что-то заподозрила? И пока Дайен молчал, от удивления не зная, что сказать ей, он понял, что должен сказать ей нечто такое, что помогло бы Астарте избавиться от этих подозрений.

– Мадам, это…

– Нет, я еще не все сказала, – перебила его Астарта. Она как-то робко и поспешно схватила его за руку, словно боясь, что он не станет ее слушать. Голос Астарты дрожал. – Я отменю все мои назначенные встречи и дела, а вы – свои. Мы удалимся отсюда, оба, вместе, – Астарта говорила очень быстро, она захлебывалась словами. – Эта телезвезда, как его имя? Кажется, Русти Лове, упрашивал нас погостить на его вилле, это на Адонисе. Там очень красивые окрестности. А сама вилла стоит на утесе, прямо над морем. И на отшибе, там не будет ни прессы, ни чужих людей. Мы будем купаться в море и подолгу гулять, и вы научите меня играть на синхоарфе, как когда-то обещали. Мы не будем говорить, нет, мы не будем даже упоминать ни о политике, ни о войнах, ни о религии. На два-три дня стать такими же людьми, как все остальные! Прошу вас, соглашайтесь. Нам необходимо сменить обстановку, побыть наедине друг с другом.

Дайен пристально смотрел на Астарту, чуть отстранившись от нее. Он еще никогда не видел ее такой взволнованно-серьезной, столь сильно захваченной чем бы то ни было. Просьба научить ее играть на арфе тронула Дайена. В самые первые дни супружества, когда они были еще почти совсем чужими друг другу и не столько были, сколько учились быть мужем и женой, он играл для нее на арфе, и эти минуты принесли им обоим подлинное наслаждение, когда-либо испытанное в совместной жизни. Но все это ушло в прошлое и не повторилось.

Дайена уже ждал космоплан. Оставалось лишь дать Д'Аргенту новые инструкции, внести поправки в курс, закончить последние приготовления. В Академии его поймут. Больше того, там даже будут рады. Король и королева берут тайм-аут, чтобы побыть вместе. Роман расцветет на Адонисе.

Он должен это сделать. Это его долг: долг по отношению к жене, к своему народу. Ему показалось, что рука Астарты в его руке стала теплее. Порозовели ее бледные щеки, заблестели глаза. И она увидела, как исчезает отраженный в зеркале образ. Она поняла, что затронула самые чуткие струны в его душе, нашла в нем «ахиллесову пяту».

«Она знает про Камилу, – понял Дайен. – Невероятно, но это так: знает. И предлагает мне такой вот путь решения проблемы. Никаких обвинений. Никаких упреков. И никогда об этом между нами не будет сказано ни слова. Но если я отправлюсь теперь с ней на Адонис, то нарушу обещание, данное Камиле. И Камила узнает об этом. Узнает, когда увидит сегодня ночью телепередачу. Никто из нас троих не скажет об этом ни слова. Надо положить этому конец, разрубить гордиев узел».

Он представил себя в своей постели, одинокого, не знающего любви, наедине со своими воспоминаниями.

Камила! Желание вспыхнуло в Дайене, мучительное, острое. Он так долго мечтал о встрече с ней, терзаясь сладкой, восхитительной мукой предвкушения! Ему так хотелось найти утешение, хотелось душевного покоя, исходящего от нее, от общения, разговора с нею, от ее милых шалостей и смеха. Не слишком ли многим придется ему пожертвовать?

Нет, он должен сохранить, сберечь свою любовь. И надо, чтобы Астарта успокоилась. Черт побери, только бы она забеременела! Это было все, чего она хотела от него.

– Ваше предложение весьма соблазнительно, дорогая, – сказал он, высвобождая свою руку из ее руки. – Просто чудесно. Мы непременно предпримем такое путешествие. Месяцев через шесть, возможно. Когда оба освободимся от срочных дел. А сейчас мне необходимо передать кое-какие распоряжения Д'Аргенту…

– Не надо, Дайен! – взмолилась Астарта, и лицо ее стало мертвенно бледным. – Прошу вас!

– Я не могу вот так, в последний момент изменить мои планы, уверяю вас, мадам, это невозможно. – Дайен вернулся к своему столу и положил руку на одну из папок с документами. – Мои обязанности не позволяют мне этого… как и ваши вам, я полагаю.

Он настороженно ждал ее слез и упреков.

Астарта ничего не сказала. Стояла неподвижно и смотрела на него, и у Дайена сжалось сердце, когда он увидел в ее глазах такую грусть, какую не выскажешь словами. Так, не сказав больше ни слова, Астарта и вышла из его кабинета.

Дайен неотрывно смотрел ей вслед. Он ощущал смутное беспокойство. Внутренний голос напомнил ему о чести и ответственности, но Дайен быстро заставил его умолкнуть. Он прислушивался лишь к голосу любви, к его сладкому пению в своей душе. Любовь всему находит оправдание.

Он попытался вернуться к своим делам, но не мог собраться с мыслями. Он видел перед собой грустное лицо Астарты. А ему хотелось видеть лицо Камилы.

Дайен отодвинул бумаги в сторону:

– Д'Аргент, в путь – немедленно!

Ему вдруг нестерпимо захотелось покинуть кабинет, полной грудью вдохнуть свежего воздуха и насладиться солнечным светом.

* * *

Космоплан Его величества благополучно приземлился в дальнем конце небольшого космопорта Академии. Дайен решил на сей раз использовать в качестве своей резиденции этот корабль, хотя ректор любезно предложил королю снова расположиться в его доме. И от прогулок в розарии – на планете, где построили Академию, была весна – Дайен тоже вежливо отказался. К сожалению, так было надо.

Он мог задержаться в Академии по меньшей мере на неделю, потому что ему предстояло выступить здесь с несколькими лекциями. И в течение всего этого срока он еще должен был контролировать ход событий в галактике. У него были распланированы на эту неделю встречи с эмиссарами многочисленных соседних звездных систем, а также с главами нескольких крупных корпораций. Академия нуждалась в деньгах, и король обещал, что попытается убедить этих богатых магнатов вложить средства в дело с гарантированной отдачей: получением в свой штат специалистов высокого класса.

Таким образом, Дайен был занят с утра до ночи. Красиво обставленную приемную космоплана заполняли посетители, ожидавшие приема у Его величества. Лекции короля имели большой успех у слушателей, так что хотя бы это обстоятельство могло служить оправданием его встречи с Камилой. Дайен отнесся к рассматриваемым в лекциях проблемам весьма серьезно, он провел большую исследовательскую работу, и его глубоко обоснованные рассуждения и выводы произвели впечатление на аудиторию и не оставили равнодушными даже тех скептиков, которые предполагали, что лекции короля окажутся не более чем рекламным шоу.

Ночью же, когда короля покидал последний успокоенный дипломат, по окончании обзора последних новостей и удаления с предангарной площадки последних студентов, собиравшихся там, чтобы выразить свою преданность королю и восхищение им, Дайен приказывал запереть двери своего космоплана и запломбировать их. Днем он принадлежал своим подданным. Ночью он принадлежал себе… и Камиле.

Никто не заметил ее в потоке посетителей, снующих вверх и вниз по ступенькам лестницы королевского космоплана. Однажды проникнув на борт, она оставалась там, в спокойной обстановке помещения, занимаемого королем. Дни казались ей долгими и проходили в одиночестве и в предвкушении ночей.

За время разлуки их любовь друг к другу стала глубже и сильней. И вот теперь они впервые проводили вместе столько времени, а не какие-то несколько украденных у судьбы часов.

– Я до сих пор не решила головоломку с частями от целого, – сказала Камила, обнимая Дайена. – Не могу сложить вместе части себя самой. В моей душе полно было пустот и каких-то зазубрин. Ты явился – и все стало на свои места, нет больше ни пустот, ни зазубрин.

– Ты единственная, кто проявляет заботу обо мне, – сказал в ответ Дайен, поглаживая рукой ее короткие серебристые волосы, такие шелковистые и теплые на ощупь. – Для всех остальных я нечто важное – король, правитель, идол, отец народа (он не произнес слова «супруг»). А для тебя я всего лишь человек и мужчина.

– Может быть, это потому, что, когда я впервые увидела тебя, ты был голый, как новорожденный младенец, – поддразнивая Дайена, сказала Камила. – Незабываемый момент! Я сидела в тени деревьев на самом берегу, и вдруг слышу плеск воды и вижу, как ты вылезаешь на камни, и тело у тебя белое, как мрамор, а твои волосы заполыхали, как огонь, когда ты отряхивался от воды. Ты громко и так весело рассмеялся, думая, что никого кругом нет и ты здесь совсем один, что и мое сердце в груди запрыгало от радости. У меня захватило дух, потому что я никогда не видела такого мужчину, как ты, – молодого, сильного и красивого. Я не знала, кто ты, и думала, что это, наверное, мне явился сам Господь Бог, но ты вдруг начал плескаться водой, и тут я поняла, что никакой ты не Бог, а человек, такой, какого я могла бы полюбить, просто полюбить, а не поклоняться ему с почтительным обожанием. Я должна была повстречать тебя, я не могла позволить тебе уйти просто так. Я увидела твою одежду, лежавшую на противоположном берегу, поспешила туда, взяла ее и вернулась с ней обратно. А потом ты увидел меня и покраснел, как огнем заполыхал, – от души смеялась Камила.

– На тебя, казалось, все это не произвело особого впечатления, – сказал ей Дайен, чувствуя, как краснеет при одном воспоминании об их тогдашней встрече. – Ты обвинила меня в том, что я собираюсь украсть твою рыбу.

– А ты вместо рыбы украл мое сердце, – прошептала Камила.

Но к ее блаженству примешивалась боль: боль от сознания, что вместе они будут недолго.

– Мне ничего не остается, как только злиться, – сказал однажды ночью Дайен, когда они сидели за поздним ужином. – Зачем мы сейчас вместе, если не можем быть вместе всегда? Ты нужна мне, Камила, нужна. Ты единственная, с кем я могу говорить обо всем, что меня волнует, и кто поймет меня во всем. В моих мечтах ты моя жена-оруженосец, единственная, кто мог бы прикрывать меня с незащищенной стороны. Видит Бог, как я хочу, чтобы ты была моей женой! Зачем, зачем я позволил втянуть себя в эту пародию на брак?

– Ты сделал то, что должен был сделать, что необходимо было сделать в то время, – спокойно сказала Камила. Обойдя вокруг стола, она встала позади его стула и прикоснулась руками к его плечам. – Ты слишком устал. Тебе надо отдохнуть.

Он обернулся и поднял голову, чтобы поцеловать ее, а она поцеловала его сзади в шею.

– И ты знаешь, что если бы тебе пришлось начинать заново, – продолжала Камила, – ты поступил бы точно так же. Без флота Ди-Луны ты проиграл бы сражение с коразианцами. И жертва леди Мейгри была бы напрасна. И смерть Сагана оказалась бы бессмысленной. Они отдали свои жизни за то, чтобы сделать тебя королем. Что значат твои жертвы в сравнении с их жертвами?

Он повернулся к ней лицом:

– Ты возвращаешь меня в то время, когда голый юнец стоял на берегу озера. Ты права. – Взяв ее руку в свою, Дайен поднес ладонь Камилы к своим губам и поцеловал, а потом прижал к своей щеке. – Знаешь, почему ты нужна мне? Настанет день…

– Нет, не говори так. И даже не думай, – поспешила возразить Камила, прижав руку к его губами. – Такое желание принесет вред кому-то другому. Это плохо. Сказанное вслух, твое желание может обернуться против тебя же.

Дайен заверил Камилу, что не хотел бы никому причинять вреда. Д'Аргент как раз в это самое время подал на стол блюда, потому что в такие путешествия король не брал с собой слуг. Секретарь немного задержался, чтобы удостовериться, что его услуги больше не потребуются, и, когда уже он уходил, оставляя Дайена и Камилу вдвоем, его вызвал на командный мостик капитан Като.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Закутанная в сутану фигура приблизилась к космоплану, когда уже было совсем темно. Монах пришел сюда пешком и, вынырнув из тени, окружавшей ярко освещенный космопорт, остановился, пристально всматриваясь в охранников. Он старался, как могло показаться, избегать света ярких огней, заливавшего стартовую площадку и превращавшего ночь в безжизненно-белый день. Пришелец избегал также и слишком бдительных глаз действующих на расстоянии камер, которые неотступно наблюдали за всеми посетителями Его величества.

Человек в сутане, тщательно прячась в тени и приглушая голос, обратился к охранникам Его величества. Длинная черная сутана выдавала в пришельце брата Ордена Адаманта. Из-за низко опущенного капюшона лицо этого человека оставалось в темноте. Несмотря на то что стоял он сгорбившись, у охранников сложилось впечатление, что это рослый человек крепкого сложения.

Он произнес всего лишь два слова: «От архиепископа Фиделя», – и вручил страже короля свою верительную грамоту.

Взяв ее из рук пришельца, охранник поспешил к космоплану и считал с диска личную просьбу архиепископа к королю немедленно принять этого посланца.

Като удостоверился, что верительные грамоты были подлинными, но не торопился тревожить Его величество. Като вместо короля потревожил Д'Аргента. Капитан королевской гвардии и личный секретарь короля встретились с глазу на глаз – по настоянию Като – в небольшой, но элегантно обставленной комнате Д'Аргента на борту космоплана короля.

– Что-то подозрителен мне этот монах или кто он там, сэр, – сказал Като. – Все проверено, но… не знаю… Думаю, надо будет утром отправить его обратно.

Д'Аргент с интересом смотрел на Като:

– Я никогда не слышал, чтобы вы говорили так, как сейчас, капитан. Вы полагаете, этот человек опасен?

– Да, он опасен, – без колебаний ответил Като. – Может быть, не для Его величества. Ну, что ли, прямой опасности я в этом человеке не вижу, но… – капитан уныло улыбнулся и покачал головой. – Я знаю, в том, что я говорю, не так уж много смысла, Д'Аргент. Но я хотел бы увидеть этого монаха при ясном дневном свете. Хотелось бы увидеть его лицо. Мы сказали ему, чтобы он снял свой капюшон, но он отказался. Сказал, что принял обет… Странно это, – нахмурился Като.

– Что именно странно?

– Готов поклясться, что этот монах показался мне… Ну, что я, кажется, знаю его, знал раньше. У меня руки чесались сорвать с него этот капюшон, – сказал Като. – Я еле сдержал себя, – поспешно добавил он, заметив испуганно-удивленный взгляд Д'Аргента. – Но не стану врать, такая мысль приходила мне в голову.

– Рад, что вы не сделали этого, капитан, – строго сказал секретарь. – Архиепископ счел бы ваши действия актом насилия, оскорблением одного из его доверенных лиц.

– Знаю. – У капитана было серьезное выражение лица. – Но я не потому не стал его трогать.

– А почему же, капитан?

– Не решился, – тихо сказал Като. – Знаете, сэр, это похоже вот на что. Вы когда-нибудь стояли возле высоковольтных проводов? Тогда вы, наверное, слышали гудение несущейся по ним энергии и чувствовали ауру этой энергии. От этого волосы на руках топорщатся!

Д'Аргент кивнул в знак того, что понимает капитана.

– Ну так вот, сэр: мне казалось, что притронуться к этому странному монаху – все равно что коснуться высоковольтного провода.

Д'Аргент внимательно присматривался к капитану. Като служил королю со дня прихода Дайена к власти, был центурионом в Почетной Гвардии у Дерека Сагана за пятнадцать лет до этого. Капитан отличался хладнокровием, прагматизмом, бесспорно не давал разыгрываться своему воображению и не верил в дурные приметы. Като приходилось иметь дело с тысячами, если не миллионами, землян и инопланетян – по долгу службы королю. Некоторые из них были агрессивны и сильны, некоторые представляли реальную и неоспоримую угрозу. Като с честью выходил из любых критических положений без всяких там разговоров о высоковольтных проводах.

Д'Аргент был встревожен:

– Я полагаю, вы проверили, есть ли у него оружие?

– Разумеется, сэр. Никакого оружия при нем нет. Ровным счетом ничего.

– Может быть, капитан, вы назовете мне все же какую-то реальную причину ваших подозрений?

– Какую-то логическую причину, вы имеете в виду? – Като плотно сомкнул губы. – Нет, сэр, – сказал он, подумав. – Не знаю. Это всего лишь… когда он заговорил со мной… когда я услышал его голос… что-то меня насторожило. Меня как-будто встряхнуло, какой-то озноб, что ли… Никогда еще со мной такого не было.

Д'Аргент вздохнул:

– Весьма сожалею, капитан, но если вы не можете назвать никакой серьезной причины, чтобы отправить этого монаха восвояси, не допустив его к королю, то я должен буду принять его, коль скоро такова будет воля Его величества. Его величество ожидает посланца от архиепископа. И посланец архиепископа просит приватной аудиенции у короля.

– Этого мы ни в коем случае не можем допустить, – мрачнея, сказал Като.

Д'Аргент, подумав, отрицательно покачал головой:

– У нас нет выбора. Решение примет Его величество. – Подойдя к пульту, Д'Аргент нажал на кнопку связи с королем.

– Слушаю вас, Д'Аргент. В чем дело?

– Простите меня за беспокойство, сир, но посланец от архиепископа Фиделя находится здесь и просит у вас аудиенции сегодня вечером.

– Он уже здесь? Кто это?

– Брат Непрощенный, сир. Его верительные грамоты не вызывают сомнений. Архиепископ направил к вам свое личное послание и просит переговорить с его представителем сразу же после его прибытия. Дело, по мнению архиепископа, крайне срочное.

Последовало непродолжительное молчание. Слышен был приглушенный голос Камилы. Кажется, она успокаивала Дайена. Д'Аргент не мог разобрать слов, но по тону догадывался, что она убеждает короля принять этого посетителя. Ни малейших жалоб, что она провела весь этот день в одиночестве, в ожидании того времени, когда они, наконец, будут вместе в эти немногие драгоценные часы. Д'Аргент грустно улыбнулся и украдкой вздохнул.

Вновь заговорил Дайен, теперь его голос казался озабоченным:

– Очень хорошо. Проводите этого монаха в комнату для встреч. Накормите и напоите его, и если ему понадобится какая-нибудь помощь, то окажите ее. Я вскоре приду туда.

– Я понял вас, сир. И простите меня, но капитан Като рекомендует, чтобы во время беседы при вас была охрана. Капитан Като не вполне доверяет посланцу.

– Архиепископ просил о беседе с глазу на глаз с его представителем?

– Да, сир.

– Значит, беседа будет с глазу на глаз, Д'Аргент. Так и передайте капитану.

– Непременно, Ваше величество. – Д'Аргент взглянул на Като, пожав плечами.

Центурион неодобрительно покачал головой.

Д'Аргент собственной персоной проводил Като обратно из космоплана. Секретарю было интересно не только увидеть этого страшного монаха, повергшего бывалого служаку капитана личной гвардии короля в дрожь, но и самому удостовериться в том, что следящие камеры не заметили этого полуночного посетителя.

Д'Аргент сначала не увидел ничего из ряда вон выходящего. Охранники несли патрульную службу, человеческие глаза осуществляли дублирующий контроль, поддерживая электронный надзор. Командиры сотен отвели посетителя в мобильное воинское подразделение и надежно охраняли его.

Не без оснований довольный тем, что никто вокруг не заметил монаха, и думая, что это как раз очень хорошо можно обыграть для завтрашнего официального сообщения прессы, если таковое появится, Д'Аргент вошел в расположение мобильного подразделения взглянуть на посланца архиепископа.

Посланец стоял в одиночестве, терпеливо ожидая дальнейшего хода событий. Его лицо пряталось в тени от капюшона, а руки – в рукавах сутаны. Д'Аргент заметил, что сутана на пришельце поношенная, местами протертая чуть ли не до дыр. Этот человек не был, строго говоря, ни монахом, ни священником. Он не принадлежал к Ордену Адаманта. Это был послушник, один из тех, кто жил и работал при аббатстве. В самом деле, странный эмиссар от главы церкви к королю галактики.

Да, Като был прав, этот человек не внушал доверия.

– Если вам угодно, брат, прошу вас следовать за мной, – почтительно сказал Д'Аргент. – Его величество готов принять вас.

Послушник ответил Д'Аргенту лишь наклоном головы, но не произнес ни слова. В сопровождении капитана Като и двух охранников он вышел из расположения воинского мобильного подразделения и пересек предангарную площадку в направлении космоплана короля. Ночь была тиха, чистый воздух наполняли ароматы жизни, вернувшейся с весной на эту планету, мириады звезд усыпали черный небосвод.

Под их ногами хрустел гравий, которым были усыпаны бетонные дорожки. Шаги Д'Аргента звучали тихо, походка его была легкой. Центурионы вышагивали мерно и ритмично, как на параде. К своему удивлению, Д'Аргент отметил, что мерным шагом шел и послушник.

Да, посетитель в потрепанной сутане и кожаных сандалиях машинально вышагивал с воинской четкостью, печатая шаг.

Д'Аргент удивился тому, что капитан Като не заметил этого странного нюанса, и никак не мог придумать, как бы это незаметно привлечь внимание капитана к поступи ночного гостя. Впрочем, секретарь не был вполне уверен, что это так уж необходимо. Можно было найти немало правдоподобных объяснений тому факту, что монах марширует, как солдат.

Тем временем они достигли космоплана короля. Большинство внутренних и наружных огней на ночь было погашено. Бесшумно открылись люки, Д'Аргент и странный ночной гость скрылись в темноте их проемов. Люки так же бесшумно закрылись за ними.

Д'Аргент повел послушника по узкому коридору в кабинет для приема посетителей. Брат молча, не поднимая головы и не проявляя интереса к тому, что его окружало, уверенно следовал за Д'Аргентом.

Д'Аргенту, который то и дело оглядывался на гостя, вдруг пришла в голову пугающая мысль, что посетителю здесь все хорошо знакомо, что он мог бы достигнуть цели даже с закрытыми глазами.

– Сюда, – сказал Д'Аргент.

Перед ним тихо открылась дверь. Секретарь посторонился:

– Его величество сейчас придет. Может быть, вы пока что соблаговолите отужинать и выпить стаканчик вина, брат?

Посетитель отрицательно покачал головой, но не произнес при этом ни единого слова.

Д'Аргент намекающе взглянул на Като, пришедшего следом за ними. Капитан кивнул в ответ и вышел. Дверь закрылась, и странный монах остался в одиночестве. Капитан и его люди могли держать его под постоянным наблюдением благодаря установленным в помещении скрытым камерам.

Дайен вышел из своих личных покоев и направился в сторону кабинета для приемов. Несмотря на поздний час, он был одет самым тщательным образом: в черный форменный китель с пурпурной лентой через плечо. Выглядел король озабоченным. Фидель не стал бы посылать к нему личного гонца, не стал бы настаивать на немедленной встрече со своим посланцем, не будь дело чрезвычайно важным.

Короля поджидал Д'Аргент. Обычно невозмутимый секретарь казался на сей раз взволнованным.

– В чем дело, Д'Аргент? – спросил Дайен, остановившись перед дверью, за которой оставался послушник. – Пресса знает о появлении посланца?

– Нет, Ваше величество, полагаю, что нет. Могу я просить вас, сир, взглянуть на гостя, прежде чем вы…

– Стойте, Ваше величество! – гулко прозвучал голос капитана Като из-за металлической переборки. Капитан и его люди стремительно приближались по коридору к королю с лазерными пистолетами в руках. – Не входите туда, сир!

Держа оружие на изготовку, Королевская Гвардия окружила Дайена.

– Зачем? Что случилось? – спросил король.

– Вышла из строя контрольная аппаратура, или тот человек за дверью сумел отключить ее.

Затаив дыхание, Дайен пристально смотрел на закрытую дверь. Какое-то мгновение он не мог ни шелохнуться, ни думать. У него потемнело в глазах, зашумело в голове. Ему казалось, что все вокруг него уносится куда-то прочь, все дальше и дальше…

– Сир! – Д'Аргент подхватил короля, боясь, что тот сейчас упадет.

Крепкие руки секретаря привели Дайена в чувство. К королю вернулось самообладание.

Като держал руку на ручке аварийной двери:

– Проводите Его величество в его покои, – сказал он своим людям.

– Отставить, капитан, – резко прозвучал приказ Дайена. Королю стало холодно, его охватило оцепенение. – Контрольные аппараты, видимо, неисправны. Пусть специалисты утром проверят их. Освободите мне дорогу.

– Но, Ваше величество…

Дайен остановил возражения Като ледяным взглядом.

– Есть, Ваше величество. – Като с большой неохотой отодвинулся от двери, но своего оружия так и не опустил. – Если Ваше величество позволит мне войти первому…

– В этом нет необходимости, капитан. Я войду туда один, как просил архиепископ. Поставьте, как обычно, караул, а потом возвращайтесь к исполнению прочих обязанностей.

– Есть, Ваше величество.

Дайен перевел взгляд на своего секретаря, который все еще поддерживал его под руку.

Д'Аргент смутился и отпустил руку короля:

– Сир, если позволите, я мог бы сопровождать вас…

– Благодарю вас, Д'Аргент, но сегодня вечером вы мне больше не понадобитесь. Можете вернуться к себе.

Дайен остался один. Не чувствуя ни ног, ни рук, он взялся за ручку двери, и она тут же открылась.

Все электронные системы в кабинете для приемов полностью вышли из строя. Погасли даже аварийные лампы.

У окна спиной к королю стоял, сгорбившись, человек в сутане, не оглянувшийся, когда дверь открылась. Высокая фигура казалась черным призраком на фоне звездного сияния.

Дайен закрыл глаза, призывая на помощь всю свою смелость и собираясь с силами. Глубоко дыша, пытаясь унять мучительное сердцебиение, он вошел в кабинет.

Дверь за спиной у него замкнулась.

Над головой у Дайена зажегся один-единственный огонек. Луч белого, резкого и яркого света падал на короля. Ослепленный этим светом Дайен не видел больше человека, стоявшего у окна, но слышал шелест его сутаны и думал, что этот человек повернулся к нему лицом и рассматривает его.

Дайен стоял, не мигая и не двигаясь под лучом яркого света. Наконец, посетитель покинул свое место у окна и направился к королю. Вот он заслонил собою свет, и его тень простерлась над Дайеном, как крылья черного ангела.

Потом монах опустился на одно колено:

– Да хранит вас Бог, Ваше величество, – сказал он. Голос его прозвучал холодно и бесстрастно.

– Благодарю вас… лорд Саган, – ответил Дайен. – Встаньте, милорд.

– Я не лорд Саган, я брат Непрощенный, – возразил Саган, послушно встав с колена. Потом он поднял руку и снял с головы свой капюшон. – Дерек Саган мертв.

Дайен изумленно смотрел на него, пораженный тем, как изменился Саган за эти несколько лет. Густые черные волосы на висках стали совсем серебряными, лицо избороздили, придавая ему еще большую суровость, глубокие морщины, полны горечи были запавшие глаза.