Текст книги "Когда цветет пустыня"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Я могу найти такого, – заявил Люк.

Блумфилд покачал головой.

– Эйтол не хотел чужаков, Люк. Он хотел тебя.

– Это будет кошмаром, – выдавил Люк. – А что, если я откажусь от моей доли, Роберт?

– Она перейдет Сторм, разумеется, – проинформировал Блумфилд, понимая, что это будет несчастьем для ранчо.

– Тогда Сторм может все забирать, – поднялся на ноги Люк. – И найти другого управляющего. Я назову ей пару кандидатов.

Сторм сглотнула.

– Что с тобой? – спросила она. – Почему ты решил сделать мне одолжение? Разве ты не в таком же шоке, как и я? Или нет? – В ту же минуту, как эти слова сорвались у нее с языка, Сторм пожалела о них. Но с детской враждой было не так легко расстаться.

Люк не обратил внимания на ее слова.

– Я бы предложил отвезти тебя к вертолету, Роберт, но думаю, Сторм захочет поговорить с тобой. Если вы меня извините, то я получил зарплату за месяц вперед и мне нужно ее отработать.

– Ты не дослушаешь завещание до конца? – крикнула Сторм ему вслед.

– Нет, – тихо ответил Люк.

Он говорил спокойно, но было видно, что он изо всех сил сдерживает гнев. Его смугло-золотистая от загара кожа побледнела, глаза горели.

Люк ушел.

Кабинет погрузился в тишину. Сторм боролась с подступившими рыданиями.

– У него тоже есть гордость, девочка, – нарушил тишину Блумфилд. – Ты напрасно обвиняла его в том, что он все знал заранее. Твой отец был очень скрытным человеком. Я уверен, что, если бы твоя мать была жива, он был бы совсем другим. Но ее смерть слишком сильно потрясла Эйтола. До ее смерти он был молодым человеком, полным жизни. И я знаю, как сильно он любил тебя, Сторм. По-своему любил, не так, как это принято у других. Женщина – особенное существо, которое может изменить мужчину, сделать его лучше. Я благодарю Бога за то, что встретил мою Джиллиан. Я не могу представить свою жизнь без нее. Твоя мать, будь она в живых, сделала бы твоего отца самым счастливым человеком на свете. Но она умерла.

Сторм с грустью посмотрела на друга семьи.

– Дело не в этом, Роберт. Вспомни, как папа относился к Люку. Еще до того, как он потерял родителей, отец души в нем не чаял.

Блумфилд покачал головой.

– Сторм, не забывай одну важную вещь. Люк спас твоему отцу жизнь. Ты в долгу перед ним.

– Как я могу забыть! Я всегда хотела быть такой же сильной и смелой, как Люк. А я была папиной «маленькой принцессой». Я знаю, что было некрасиво с моей стороны заговорить о пересудах, но люди начнут сплетничать, что Люк был папиным незаконным сыном. Ты, я, все знают, что папа обожал его.

– Именно это причиняло тебе такую боль? – тихо спросил Блумфилд.

– Да, – ответила Сторм. – Я обвинила во всем Люка, сделала его козлом отпущения. Хотя его вины в этом не было.

– Да, – подтвердил Блумфилд. – Но позволь мне дочитать завещание, Сторм. Отец сделал тебя очень богатой молодой женщиной. Тебе не нужна эта прибыль от ранчо, которую он отписал Люку.

Сторм задумалась.

– Дело не в деньгах, Роберт. Это вопрос принципа. Даже после смерти отец отдает предпочтение Люку.

Блумфилд понял ее.

– Я хотел бы, чтобы все было по-другому. Я понимаю тебя, Сторм. К сожалению, вынужден признать, что твоему отцу нравилось манипулировать людьми, – мрачно закончил он.

Сторм грустно улыбнулась.

– Я знаю. Мы с Люком говорили об этом. Папа манипулировал нами обоими. И все еще продолжает это делать.

– Идеальным решением проблемы был бы ваш брак, – внезапно заявил Блумфилд.

– О, Роберт! Мы с Люком никогда не испытывали симпатии друг к другу. Не говоря уж о любви.

– Ты уверена? Нам с Джиллиан всегда казалось, что между вами что-то есть. Может, вам просто стоит дать друг другу хоть половину шанса?

Сторм стремительно обернулась.

– Половина не подходит. С Люком только все или ничего. Признаюсь, я всегда восхищалась Люком, даже когда ненавидела его и мучительно ревновала.

– Значит, все-таки он тебе нравится? – осторожно спросил Блумфилд.

Выражение лица Сторм выдало девушку с головой.

– Каждый раз, когда я начинаю мечтать о будущем, происходит что-нибудь ужасное. Мне и в страшном сне не могло присниться, что отец прикует нас друг к другу своим завещанием. Как это отвратительно!

– Твой отец никогда не говорил об этом, но я уверен, что он мечтал, чтобы вы поженились, – сказал Блумфилд.

– Это решило бы проблему, не так ли? – язвительно ответила Сторм. – Люк мог бы управлять «Излучиной реки». Я рожала бы наследников. Ведь в этом предназначение женщины, не так ли? Рожать и растить детей. У меня есть любимая работа, карьера, которую отец предпочитал не замечать.

Это было правдой.

– Тебе не обязательно бросать любимое занятие, Сторм. Ты умная и талантливая женщина. Джиллиан восхищается ожерельем и сережками, которые ты подарила нам на двадцатипятилетнюю годовщину свадьбы. Они ей так идут. Ты могла бы работать в любом месте. И ездить в столицу время от времени.

– К чему ты клонишь, Роберт? Чтобы мы с Люком зарыли топор войны и поженились? – выдохнула она.

– За кого ты выйдешь замуж – твое дело, Сторм. Я в любом случае желаю тебе счастья. У тебя всегда было все, что тебе было нужно, но мне кажется, ты чувствуешь себя обделенной. И Люк тоже. Он потерял родителей, когда был еще ребенком.

Сторм склонила голову.

– И он ни разу не выдал своего горя. В отличие от меня. Люк сильный. Я никогда не смогу управлять таким мужчиной, как Люк.

– Конечно, он сильно отличается от твоего бывшего жениха. Как там его звали? – усмехнулся Блумфилд.

– Алекс. Он все еще преследует меня. И он не знает об отце. Уехал в Гонконг в командировку.

– Но между вами все кончено? Я имею в виду помолвку? – пристально взглянул на нее юрист.

Сторм пожала плечами.

– Ничего на самом деле и не было. Я не могу найти мужчину, который полностью удовлетворял бы меня.

Только один мужчина способен на это, продолжила она про себя.

– Я полагаю, у Люка с этой девчонкой Прентис тоже ничего серьезного, – продолжил Блумфилд загадочно.

– Со стороны Люка. Она без ума от него.

– Я ее понимаю, – расхохотался Блумфилд. – Но как ты собираешься поступить с ним, дорогая? – спросил он. – Ты можешь опротестовать завещание. Наша контора будет представлять твои интересы.

– Разве у меня есть на то право? – выдавила Сторм.

– Большинство сочтет, что да. Эйтол мог оставить Люку деньги. Много денег. Достаточно чтобы начать свое дело. У Люка есть все нужные для этого качества. Он мог бы добиться многого.

– А теперь у него есть половина «Излучины реки». Роберт, можно спросить тебя не как адвоката, а как друга семьи? Что мне делать? Подскажи.

Блумфилд задумался.

– Ты должна сама принять решение, – наконец ответил он. – Ты оказалась в сложной ситуации, которая глубоко затрагивает тебя и Люка. Но мы еще не дочитали завещание. Вы с Люком будете делить ранчо, пока он жив. После его смерти его половина переходит к тебе или твоим детям. Согласно условиям завещания, Люк не может отстраниться от дел ранчо. Хотя Клайв Прентис мечтает заполучить его к себе. Чтобы получать прибыль, он должен продолжать управлять всем. Люк занимается тяжелой и опасной работой, на нем лежит огромная ответственность. Не всякий может справиться с ней. Но что касается поместья и дома, тут я затрудняюсь давать советы. Конечно, дом большой, в нем может разместиться целая армия. Но ведь есть и другая недвижимость.

Сторм напряглась.

– Я очень обидела его.

– Боюсь, что да, детка. Но ты сможешь все исправить, я знаю. Сейчас Люк расстроен, но он всегда заботился о тебе. Я видел вас на похоронах. Но сейчас присядь, Сторм. Я дочитаю завещание. Ты обнаружишь, что являешься одной из самых состоятельных женщин в нашей стране.

Но Сторм не чувствовала никакой радости. Она тихо опустилась в кресло.

Солнце зашло. Наступила ночь. Но Люк не вернулся в дом. Впрочем, Сторм на это и не надеялась. Он сейчас в таком же шоковом состоянии, как и она. Но его отсутствие беспокоило Сторм. Темное небо было усеяно миллионами звезд. Из пустыни дул холодный ветер. Сторм вышла в темноту. В бунгало горел свет. Она постучала в дверь.

– Можно мне войти?

– Как пожелаешь.

Люк был спокоен. Но только внешне. Внутри бушевала ярость. Сторм видела это по его глазам.

– Как это могло случиться, Люк? – спросила Сторм, оглядывая уютную гостиную, дверь из которой вела в крохотную и безупречно чистую кухню. Ее спальня и то была больше этой гостиной.

– Я не буду отвечать на твой вопрос, Сторм. Присядешь?

– Спасибо. – Сторм направилась к креслу. – Я сорвалась сегодня.

– Я тоже был на грани срыва, – взглянул на девушку Люк. Она выглядела такой хрупкой в кресле, рассчитанном на Люка. – Ты что-нибудь ела?

– Только ланч.

– Я варил кофе. Хочешь чашечку?

– Да, спасибо.

– Так зачем ты пришла? – спросил он, возвращаясь с кофе и сэндвичем с ветчиной для Сторм. – Ешь, – скомандовал он.

У Сторм не было на это сил.

– Почему отец поступил так с нами, Люк? Помоги мне понять.

– Почему? – Его четко очерченные губы сжались. – Не потому, что хотел привести тебя в ярость, Сторм. Твой отец умел сохранять контроль над своими эмоциями. Скотт Фицджеральд сказал однажды, что богатые – совсем другие, и не только потому, что у них больше денег. Твой отец мог управлять жизнями других. Он мог получить все, что хотел. Ты знаешь, он хотел, чтобы мы поженились.

– Нет, я не знала, – призналась Сторм. – Я знаю только, что каждого мужчину, с которым я приезжала домой, он сравнивал с тобой. И сравнение было не в их пользу. Неужели он таким образом хотел привлечь мое внимание к тебе?

Люк нахмурился.

– Ешь сэндвич.

Сторм покачала головой, но взяла бутерброд и попыталась откусить. С удивлением девушка обнаружила, что ужасно голодна.

Она съела сэндвич, забыв о кофе. Люк подвинул чашечку ближе.

– Хочешь еще?

– Люк, у тебя настоящий кулинарный талант. Сэндвич чудесный, но я бы хотела поговорить. Похоже, что отец сделал тебя моим старшим братом. Оказал нам обоим честь, я полагаю.

Ее слова произвели на Люка непонятное действие.

– Проклятье! Сторм, ты сумасшедшая!

– Может, поэтому ты меня и любишь, – улыбнулась девушка.

– Как я могу любить такую безумную женщину? – воскликнул Люк.

Сторм посмотрела ему прямо в глаза.

– Не знаю. Может, я ошибаюсь. А может, мы жить не можем друг без друга. Жизнь полна сюрпризов.

– Сторм, я правда не знаю, что сказать, – признался Люк. – Твой отец усложнил жизнь нам обоим. Если бы у него был собственный сын, все было бы намного проще.

– Не для меня. Я всегда была бы на вторых ролях.

– Но ты не ненавидела бы меня. Нам нечего бы было делить.

Сторм пожала плечами.

– Но прошлое не изменишь, Люк. Я знала, что папа захочет отблагодарить тебя за помощь и преданность. Я ждала, что так и будет.

– Но ты не ждала, что он сделает это таким способом. Тебе невыносима одна мысль об этом, не так ли?

Сторм резко втянула воздух. Отец даже в могиле ставил Люка выше своей родной дочери.

– Это было для меня ударом, – призналась она.

– Я понимаю. Я был вынужден понимать и сносить все оскорбления с твоей стороны большую часть моей жизни. Но теперь мы должны решить проблему куда более серьезную, чем твои детские обиды. И этой проблемы не было бы, если бы мы поженились. Если бы мы были безумно влюблены друг в друга, не было бы никакой проблемы. Но мы не можем пожениться.

– Ты не хочешь жениться на мне! – не веря ушам своим, воскликнула Сторм.

Разочарование в ее голосе вызвало на его лице ироническую улыбку.

– Я хочу, чтобы ты пришла ко мне по своей собственной воле. Мне не нужен брак по расчету. Майор поставил нас в очень неудобное положение. И мне приходится хуже, чем тебе.

– Это еще почему? – возмутилась девушка, думая, что они никогда не перестанут конфликтовать. – Тебе досталась половина «Излучины реки».

Повисла тишина. Тяжелая, напряженная тишина.

– Я думал, что ясно выразился, – пронзил ее взглядом Люк. – Можете забирать ранчо, мадам. И пусть ваш дружок Алекс управляет им. Можете опротестовать завещание. Можете сказать, что я заставил вашего отца отдать мне половину ранчо. Старый, больной человек в полной зависимости от меня, потому что никого из родных не было рядом. Все будут тебе сочувствовать.

Сторм боролась с желанием закатить ему пощечину. Она в ярости вскочила на ноги.

– Я все ждала, когда ты скажешь эти слова. Была уверена, что ты их скажешь.

– А почему бы и нет? – усмехнулся Люк. – Ты обвинила меня во всех смертных грехах. Ты никогда не доверяла мне. Ты так и не смогла забыть детские обиды. Ты до сих пор ненавидишь меня.

– А чего ты хотел? Чтобы я тебя обожала? Люк, милый, спасибо за все. Ты заслужил мое наследство. Так великодушно с папиной стороны отписать тебе половину ранчо. Я готова заплакать от радости.

– Я уже сказал, – оборвал он, – что мне не нужно ранчо.

– Ты дурак, – не выдержала Сторм. – Нет, ты только притворяешься дураком. На самом деле ты намного умнее других. Ты знаешь, что я не могу опротестовать завещание.

Люк тоже больше не мог сдерживаться.

– Тебе лучше уйти. Пока мы не убили друг друга.

– Не пугай меня, Люк. Я тебя хорошо знаю. Ты всегда ведешь себя по-рыцарски с женщинами. Отец поделил ранчо между нами, потому что знал, что я не смогу управлять им без твоей помощи.

– Послушай меня, Сторм, – грубо начал Люк. – Дело не в этом. Я могу найти тебе опытного помощника. У меня есть кое-кто на примете.

Решимость в его голосе напугала Сторм. Но она не собиралась выказывать страх.

– Тебе заплатили за месяц вперед. Ты сам это сказал.

– Да, но я не задержусь ни на минуту, – процедил он.

– Ты отказываешься от наследства? – нервно спросила девушка.

– Может быть, тебе просто уйти, Сторм?

– Хорошо.

У нее тоже есть гордость. Она пошла к двери. Глаза горели на бледном лице.

– Отец считал, что ранчо не сможет существовать без тебя. Мне трудно признаться в этом, но я тоже так думаю. Нам нужно все спокойно обговорить, Люк, – сказала она, ища его взгляд.

– Спокойной ночи, Сторм, – сказал он. – Это был чертовски тяжелый день.

– Как ты думаешь, – ее голос был похож на всхлип. – Что произошло прошлой ночью между нами?

– Ты уже большая девочка, Сторм. Полагаю, это был секс.

Она втянула воздух.

– И все?

– Ты сама должна ответить на этот вопрос.

– Для меня это был не только секс, – тихо, словно говоря сама с собой, произнесла Сторм. – Это было чудесно. Я никогда не испытывала ничего подобного.

Это было безумие.

– Но теперь все кончено, – холодно ответил Люк. – Печально, но это так. Все кончено.

Сторм отвернулась.

– Я собираюсь в Сидней через пару дней.

Он кивнул.

– Ты в любом случае собиралась вернуться, разве нет?

Сторм молчала.

– Мне плохо, – прошептала она. – То, что происходит, отвратительно.

– Перспектива делить ранчо со мной кажется тебе отвратительной. А тебе не приходило в голову, что я чувствую себя не лучше? Что я был бы в сто раз счастливее, если бы твой отец оставил мне свою чертову коллекцию марок?

Сторм была не в силах сдержать улыбку.

– Он оставил. Если бы ты дослушал завещание до конца, ты бы знал. И другие вещи. Личные, – добавила девушка.

– Какой я дурак. – Он больше не мог видеть ее несчастной. – Я провожу тебя до дома, – коротко бросил он. – С тобой все будет в порядке?

Даже сейчас он продолжал беспокоиться за нее.

– В доме, где мне мерещится папа в каждом углу? – поежилась Сторм.

– У тебя всегда было слишком живое воображение.

– К сожалению, да, – выдохнула Сторм.

– Мы что-нибудь придумаем, – услышал свой голос Люк. – Ты можешь спать в бунгало, а я пойду в дом.

Сторм подняла голову. Ей хотелось спать в постели Люка. Пусть даже без него.

– Спасибо, Люк, – прошептала девушка. – Это такой большой дом, такой пустынный. И я чувствую, будто он все еще там.

Люк понимал, что она имеет в виду.

– Все, что нужно этому старому дому, – дети, – сказал он. – Много детей.

– О, Люк! – Ее голос задрожал. – Я хотела четырех.

Слезы набежали у нее на глаза.

Это было выше его сил. Он ощутил такое сильное желание обнять ее, которому не мог противиться. Он прижал девушку к себе в страстном объятии. Сторм может принадлежать только ему. Никому больше. Даже ее властному отцу. Даже памяти о нем.

Сторм почувствовала, как мощная волна подхватывает ее и возносит ввысь. Она прижалась к Люку в поисках опоры, но он внезапно отпустил ее.

– Кого бы ты ни выбрала в отцы своих детей, – хрипло произнес он, – ему придется нелегко.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В бунгало все дышало уютом. Стоило голове Сторм коснуться подушки, как она тут же безмятежно заснула. Даже птицы не смогли разбудить ее – так крепко она спала после всех волнений. Сторм спала в детской Люка, пропитанной счастливыми воспоминаниями. Она хорошо помнила этажерку в углу. Это мать Люка купила ее, чтобы было куда ставить многочисленные трофеи Люка – призы и награды, полученные в школе и в университете. Люк был и остается превосходным атлетом. Он замечательно играл в поло, хотя в последние месяцы у него не было на это времени.

На стене висели три гитары.

Сторм сняла одну и начала перебирать струны, глядя в окно, за которым пышно цвели бугенвиллеи, напоминая свадебную вуаль. И ей и Люку нравилось считать себя музыкантами в детстве. Они играли для себя, для родителей, для друзей, играли кантри, популярные песенки. Сколько радости это доставляло им! Они забывали о ссорах, когда выступали вместе. И у них неплохо получалось петь дуэтом. Сторм присела на постель и начала наигрывать старую песню Ирвинга Берлина о том, что кто-то всегда будет любить тебя…

Внезапно Сторм прекратила игру, рыдания подступили к горлу. Люк всегда был рядом. И в самые счастливые, и в самые тяжелые времена. Без Люка не было бы в жизни такой большой радости, такой сильной боли, такой сумасшедшей страсти, такой бурной ярости. Он был частью ее жизни, пусть Сторм и не хотелось признавать это. Чувства нахлынули на нее. В городе она уверенная в себе, успешная женщина, которой многие восхищаются. Но здесь, на ранчо, она все еще обиженный подросток, требующий к себе отцовского внимания. Сторм вспомнила слова Роберта о том, что отец любил ее «по-своему», не так, как ей того хотелось бы. Почему ей так сложно было с этим смириться? Когда она наконец повзрослеет?

Может, ей нужно попробовать начать все сначала? Начать новую жизнь без горячо любимого отца? Скоро боль от детских обид пройдет, она приложит к этому все усилия. Отец не думал о ее чувствах, когда составлял завещание. А может, считал, что она только обрадуется. В конце концов, он оставил ей очень много денег. Но, разделив ранчо поровну между ними, он сделал их с Люком соперниками.

Теперь, успокоившись, Сторм понимала, что будет справедливо, если прибыль достанется Люку. В конце концов, это он управляет ранчо, от него зависит, будет ли оно приносить прибыль. Люк может делать это и дальше, только она больше не позволит держать ее в стороне от дел. Она выучит все, что нужно знать об управлении «Излучиной реки». И Люк поможет ей. В этом Сторм не сомневалась. Люк был полной противоположностью ее отца, когда дело касалось женщин.

Мужчины – это мужчины, а женщины – это женщины. Только в одном месте они могут встретиться. В постели. Так считал Эйтол Макфэрлин, никогда не рассматривавший свою дочь в качестве серьезного делового партнера.

А что будет, когда Люк уедет? Что, если он встретит другую женщину? Что, если он женится на ней? Она что, тоже станет хозяйкой половины «Излучины реки»? Все наверняка ждут, что Сторм вернется в Сидней и будет ждать, пока Люк умрет, чтобы половина ранчо вернулась к ней. Или к ее наследникам, если она умрет раньше Люка. У нее заболела голова.

Сторм быстро приняла душ, надела то, что они с Люком захватили вчера в доме, – желтую футболку, шорты до колен, белые носки и грубые ботинки. Сегодня должны были осматривать скот. Люк полетит на вертолете, а она попробует поискать камни. В этих старых холмах она нашла немало чудных опалов. Может, и сегодня ей повезет. Сторм надела шляпу, выпила стакан холодного молока и взяла пару красных яблок. Она решила, что поедет на джипе.

Иногда ранчо брало напрокат большой вертолет, иногда Люк пользовался надежным «Белл-47», принадлежавшим «Излучине реки». Осмотр скота с вертолета экономил и время и деньги. Через полчаса Сторм заметила небольшую красную вертушку, летевшую низко над землей. Скотоводы на земле согласовывали свои действия с работой пилота. Некоторые были верхом на лошадях, часть на мотоциклах. Если тропические дожди на севере не прекратятся, начнется наводнение, и большая часть пустыни окажется под водой. Вода заполнит плоскую равнину за считаные часы. Если наводнение не слишком значительное, это только на пользу растительности. В противном случае потоки воды могут стать большой опасностью для людей и животных. Люк не сможет покинуть «Излучину реки» в такой сложный момент.

Сторм оставила джип у подножия самого высокого красно-рыжего холма и вскарабкалась по валунам наверх, откуда открывался обширный вид. Скот направлялся к заграждениям. Над стадом кружил вертолет Люка, иногда опускаясь так низко, что у Сторм перехватывало дыхание. Он выделывал фантастические трюки. Папа шутил, что Люк может пролететь сквозь ворота загона, но Люк никогда не делал таких глупостей. Правила полета были очень строгими: от их выполнения зависела жизнь пилота и других людей.

Сторм наблюдала за вертолетом, пока тот не скрылся за холмом, наверно заходя на посадку. Она начала осторожно спускаться вниз, лавируя между древними валунами. Напуганные ее шагами ящерицы бросались врассыпную, Сторм пришлось следить еще и за тем, чтобы не наступить на них. Ящерки были такими чувствительными, что при малейшей опасности отбрасывали хвост. Неподалеку показались дикие ослики, которые решили проверить, кто пожаловал к ним в гости. Девушка помахала руками, отпугивая их, надеясь, что нигде поблизости не затаился бешеный верблюд. Она знала, какими опасными могут быть эти свирепые дикие животные.

Большую часть года эти холмы были покрыты сухой, жесткой, выжженной солнцем травой, с трудом пробивавшейся между камней, но Сторм знала, что после весеннего дождя нет на земле ничего прекраснее, чем цветущие холмы. После дождя они покрыты нежными гибискусами, пурпурными вьюнками, клеоме, бессмертниками и другими цветами. Сторм спускалась осторожно, боясь споткнуться и пораниться об острые камни. И тут внезапно что-то сверкнуло между ними. Девушка остановилась. Белые и голубые искорки в трещине между серыми, покрытыми бурой пылью валунами. Опал?

Сторм поспешила туда, где мерцали опалы, но нога внезапно соскользнула с валуна. Девушка потеряла равновесие, зашаталась, камни посыпались у нее из-под ног.

– Боже! – вскрикнула Сторм, и ветер разнес ее крик далеко по пустыне. Она поняла, что сейчас упадет, разобьет лицо в кровь, а может, и сломает себе что-нибудь. Сторм схватилась руками за воздух. Лодыжка подвернулась, и девушка покатилась вниз с холма.

Сторм открыла глаза, гадая, сколько времени была без сознания. Минуту? Больше? Она ударилась головой о камень и осталась лежать в рыжей пыли. Девушка посмотрела на руки. Они были в крови. Затем ощупала голову. Каждое прикосновение доставляло мучительную боль. На затылке вскочила огромная шишка. Но хуже всего, что она вывихнула лодыжку или сломала. Нога уже распухла. Ботинок сдавливал ногу и причинял боль. Проклятье! Что делать? Самое странное, что шляпа все еще была у нее на голове. Должно быть, она немного смягчила удар. Приободрившись, Сторм села и тут увидела змею всего в четырех футах от себя. Змея приготовилась к атаке, подняв голову. Тайпан, самая крупная и самая ядовитая змея в Австралии, если не во всем мире. Сторм сразу узнала ее по коричнево-желтой окраске головы. В длину такая тварь достигала десяти футов. Сторм и раньше сталкивалась со смертельно опасными тайпанами. Одна даже жила какое-то время на ранчо. Они обычно нападали, только когда им самим угрожали. Но почему-то эта змея не казалась Сторм добродушной.

Девушка не могла убежать. Не могла даже встать на ноги. Змея будет быстрее. Что же делать? Сторм подавила желание бросить в змею камнем. Так она точно решится напасть. Боль в лодыжке, боль в голове и удушающая жара лишили девушку способности мыслить ясно. Сторм чувствовала себя ужасно. Если она останется сидеть неподвижно, может быть, змея потеряет к ней интерес и уползет. Похоже, она не очень агрессивная. Временами змея опускала голову. К тому же на ранчо есть противоядие. Если только кто-нибудь успеет довезти ее до ранчо. Сторм старалась не двигаться, не дышать. Уползай, змея, пожалуйста. Уползай и поищи себе на обед ящерицу.

Казалось, прошла вечность, прежде чем тайпан медленно уполз, слившись с травой такого же рыже-коричневого цвета, как и он сам. Слава богу, не появились еще собаки динго, учуявшие кровь. Девушка началась быстро двигаться. Шляпа защищала лицо, но ноги и руки уже начали обгорать. Если бы ей только удалось снять ботинок… Она не могла пошевелить распухшей ногой в нем.

Где Люк?! Он всегда находил ее раньше. Сторм вспомнила, как Люк звал ее в детстве. «Маленький чемпион». Ей нравилось это. Так обычно звали мальчиков. Ей нужно быть чемпионом, чтобы добраться до машины.

Люк!

Он помахал ребятам и взлетел. Люк увидел джип с высоты и понял, что это Сторм. Ей всегда нравилось наблюдать, как осматривают скот. Но она выбрала чертовски неудачное место в такой жаркий день. Можно было бы смотреть и с одного из холмов на берегу реки, там прохладнее. Но самое странное, минуту назад ему показалось, что она зовет его.

Люк!

Безумие, но он правда слышал это. Он должен найти Сторм сию же минуту и убедиться, что с ней все в порядке. Она, должно быть, отправилась собирать камни – белый и прозрачный кварц, отполированный песком до сияющего блеска. Джип у подножия холма был пуст. И тут Люк заметил ее. Она лежала на камнях неподвижно, но подняла руку и слабо помахала ему.

Маленький чемпион.

Почему он сейчас вспомнил об этом? Их детство. Какой сумасбродкой она была. Всегда нарушала строгие правила, которые устанавливал отец. Майор относился к ней как к хрупкой куколке из фарфора, а не как к живому ребенку, смелому и любопытному.

Люк посадил вертолет подальше от Сторм, чтобы ее не засыпало пылью от пропеллера. Через минуту он упал на колени рядом с девушкой.

– Что у тебя болит? – взволнованно спросил он, увидев кровь и царапины по всему телу. Слава богу, она не разбила лицо. Но что-то случилось с левой лодыжкой, понял Люк. Придется разрезать ботинок, чтобы высвободить распухшую ногу.

– Боюсь, я ее вывихнула, – выдохнула Сторм. – И ударилась головой. Там большая шишка. А огромная змея… – выдавила она, сжав зубы от боли, – тайпан гипнотизировал меня взглядом черт знает сколько времени.

Услышав о тайпане, Люк побледнел. Достав карманный нож, он пробормотал:

– Я буду как можно осторожнее.

– Пожалуйста, – улыбнулась Сторм сквозь слезы.

Главное, чтобы не были порваны связки. Переломы тоже бывают легкими и тяжелыми… Сторм застонала.

– Все в порядке, – погладил ее по щеке Люк. – Я здесь.

Сторм пробормотала что-то в ответ. Люк посмотрел на холм, гадая, как им лучше выбраться отсюда. Поскольку ему придется нести Сторм, надо быть очень осторожным. Сначала он пошел один, убирая в сторону опасные камни, о которые можно споткнуться. И только потом взял на руки девушку.

– Мне так жаль, Люк, – всхлипнула она у него на руках. – Так жаль… прости меня…

Прости меня за все.

Сторм провела два дня в больнице. Ей сделали рентген, снимок подтвердил вывих. Сторм была молода и в хорошей физической форме, она должна была скоро поправиться. Серьезней обстояло дело с ударом по голове. У нее обнаружили сотрясение мозга, которое требовало более тщательного обследования.

Люк прилетел за ней на вертолете и забрал домой. Скоро они уже садились на вертолетную площадку в поместье.

– Просто спускайся вниз, – сказал Люк, раскрывая объятия.

У Сторм ужасно болела лодыжка. Она закрыла глаза и скользнула вдоль сильного тела Люка, зная, что его надежные руки поддержат ее и мягко опустят на землю.

– Обхвати меня руками за шею, – хрипло прошептал Люк, чувствуя желание, смешанное с нежностью.

– Что бы я делала без тебя! – воскликнула девушка.

Это были слова благодарности, но в ее голосе появились также боль и страх потери.

– Уверен, ты придумала бы что-нибудь, – ответил Люк спокойно.

В доме он усадил ее на диване в гостиной.

– Удобно?

Она все еще была очень бледна.

– Спасибо, Люк. Не мог бы ты принести костыли из вертолета, чтобы я могла сама передвигаться?

– Не сегодня. Я рассказал обо всем Нони. Она приедет домой.

– Какой ужас! Она так мечтала побыть подольше со своей подругой!

– Не волнуйся, – успокоил ее Люк. – Она действительно хочет приехать, Сторм. И ты не можешь быть одна. Ты ведь не хочешь, чтобы я помогал тебе одеваться и раздеваться?

У него перед глазами тут же вспыхнуло видение ее стройного обнаженного тела.

Сторм улыбнулась.

– Полагаю, я заслужила это.

– Сторм, давай не будем сейчас…

– Но нам придется поговорить об этом.

– Подождем хотя бы, пока румянец не вернется на твои бледные щечки, – отвернулся Люк. – Я заварю чай. А ты устрой ногу повыше.

Он нашел подушку и подложил девушке под ногу.

– Что сказал доктор?

– Две-три недели. – Сторм вздрогнула от боли. – Посмотрим.

– Тебе нужно выполнять все, что велел доктор, – предупредил Люк, хорошо зная Сторм. – Лед на ногу?

– Да. Не переживай за меня, Люк. Ничего страшного не произошло. Когда приедет Нони?

Люк задержался у двери.

– Не раньше чем послезавтра. Она прилетит обычным рейсом. – Он обвел взглядом девушку на кушетке. – Сегодня я буду ночевать здесь, так что ты сможешь спать спокойно.

Люк вернулся только в семь вечера. Так много работы было не сделано. Он принял душ, влажные волосы потемнели. Сторм была в кухне на пути от стойки к столу. Она тяжело опиралась на костыли.

– Боже, дай мне, – бросился к ней Люк.

Она не стала сопротивляться.

– Никогда не думала, что это так трудно – ходить на костылях. Но я скоро привыкну.

– Я велел тебе отдыхать, Сторм. Ты знаешь, что тебе вредно опираться на ногу. Так ты только замедлишь процесс выздоровления. Прости, что я пришел так поздно. Много работы.

– Не надо извиняться, Люк, – посмотрела на него Сторм. – Ты и так много для меня делаешь.

– Так что у нас на ужин? – он взглянул на стойку.

– Салат на первое, салат на второе и салат на десерт, – пошутила Сторм. – Это все, что я успела.

Она села на стул, позволила Люку забрать костыли и оперлась локтями о стол. Стол она уже успела накрыть чистой голубой скатертью.

– В холодильнике есть стейки. Я достала немного копченого лосося. Попробуй.

– Стейки – это замечательно. – Мужчинам нужна энергия. Я же ограничусь салатом и парой кусочков лосося. Я не очень голодна. Как идет осмотр?