Текст книги "Когда цветет пустыня"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ровно в восемь Сторм уже была внизу, ожидая Люка. Он приехал на машине, взятой напрокат еще вчера.

– Все в порядке? – Люк вышел из машины бодрый и энергичный, как всегда. Сторм окинула восхищенным взглядом его спортивную фигуру, на которой даже самая обычная одежда смотрелась сногсшибательно.

– Две сумки, – сообщила Сторм.

На ней были шелковая лиловая блузка, заправленная в облегающие черные брючки, и высокие черные ботинки; кожаный жакет от Армани небрежно накинут на плечи. Была зима, но в Сиднее стояла теплая погода, а там, куда они направлялись, было невыносимо жарко. В пустыне жара спадала только ночью, сменяясь зябкой прохладой.

Голос Сторм был слегка охрипшим. Вчерашнее свадебное торжество порядком ее измотало. У нее болела голова, потому что не удалось выспаться. К тому же, по мнению Сторм, свадьба, начинавшаяся так романтично, превратилась к концу в цирковое представление. Люк спросил, как все прошло, закидывая дорогие кожаные сумки в багажник.

Отвечая, Сторм села на пассажирское сиденье, стараясь устроиться подальше от Люка. Рядом с ним ей становилось трудно дышать. Всю жизнь она боролась против власти над ней двух мужчин. Отца и Люка. Только один Бог знает, как она мечтала освободиться от этой зависимости. Она даже согласилась на помолвку, думая, что это поможет ей обрести независимость. Патрик был старше ее на десять лет и добился больших успехов, занимаясь юриспруденцией. Потом Алекс. Он был одного с ней возраста. И работал на отца, которому принадлежала известная брокерская контора. В скором времени Сторм уже сама стала известной. Ее имя было у всех на устах после победы в финале Алмазного конкурса Де Бирс. Сторм позвонила отцу, чтобы сообщить эту патриотическую новость. Тот был в восторге. Но никогда не просил показать ему ее конкурсную вещь – заколку для волос.

– Что с тобой? – спросил Люк, выруливая на шоссе.

Было раннее воскресное утро. Пустынные улицы. Ни пробок, ни спешащих пешеходов.

– Прости, я задумалась, – повернулась к нему Сторм.

– Не хочешь поговорить?

– Мне кажется, мы уже все обсудили, Люк.

– Нет, – покачал головой Люк. – Я только хотел, чтобы ты встретилась с отцом. Ты единственная, кто может облегчить его состояние. И я постараюсь больше не ругаться с тобой.

– Ты мог бы стать политиком, – с горечью прокомментировала Сторм.

– Я всегда хотел быть только скотоводом. Как мой отец. Когда мои услуги больше не понадобятся «Излучине реки», я начну свое дело.

– Правда? – В вопросе прозвучали нотки цинизма, хотя Сторм лучше других знала, что заменить Люка будет чертовски трудно.

Образованный, целеустремленный, Люк в свои двадцать девять почти ни в чем не уступал ее отцу. Конечно, сегодня в мире скотоводческого бизнеса царит жестокая конкуренция, но, прирожденный скотовод и предприниматель, Люк с ней легко справится. Проклятье, такого, как Люк, больше нет.

– Это моя мечта – иметь свое ранчо, – признался Люк. Казалось, он говорит сам с собой. – У нас с Майором одинаковые взгляды практически на все, но иногда я чувствую, что предлагаю более правильные вещи…

– Немного критики ему не помешает. – Сторм откинула за спину свои роскошные волосы.

– Я обычно говорю, что думаю, Сторм. Но ты знаешь, как я уважаю твоего отца и скольким я ему обязан.

Неужели Люк не видит, что все, что дал ему Майор, было отнято у нее? Сторм вздохнула и уставилась на свои пальцы без колец.

– Проблема в том, Люк, что отец с самого начала планировал обучить тебя всему, чтобы впоследствии ты стал его правой рукой. Он всегда думает о будущем. Но это не любовь, Люк. Это манипуляция. Папа манипулирует людьми так, как ему хочется. Я не говорю, что он плохой человек, вовсе нет, он мой отец, и я люблю его. Но я знаю, что это правда.

Люк нахмурился.

– Раз уж ты так откровенна со мной, позволь мне тоже кое-что добавить. Услышав то, что ты сейчас сказала, можно подумать, что ты ненавидишь отца.

– Ты не понимаешь, – вяло пробормотала Сторм, чувствуя, что все ее усилия напрасны. Зачем она только согласилась на эту поездку!

– Не понимаю? – с иронией переспросил Люк. – Может, ты просто испытываешь чувство вины?

– Думай что хочешь.

Сторм откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Люк, может быть, ослеплен чувством благодарности, но она-то знает, что Майор что-то задумал. Что-то, что касается их обоих.

Спустя несколько часов самолет приземлился в центре ранчо «Мингари». Люк безупречно выполнил посадку, умело лавируя между воздушных потоков. Он все делал превосходно. В том числе и управлял самолетом. Сторм не могла не признать это. Женщин к нему тянуло как магнитом. Ему достаточно было появиться на несколько минут в гостиной у Драйзделов, чтобы все подруги сбежались, наперебой спрашивая, кто этот красавчик и женат ли он.

Сторм посмотрела в окно. Я почти дома, подумала девушка. До самого горизонта простиралась бескрайняя коричнево-красная равнина. Небо было ярко-синим, без единого облачка.

Чувство свободы. Сторм вдохнула запахи пустыни, высушенной солнцем травы, прислушалась к шуму ветра, лаю пастушьих собак и ржанью лошадей. Ее сердце было здесь. Вдали от этих мест она не жила, а только существовала. Отец лишил ее всего этого. Отнял у нее то, что она считала принадлежащим ей по праву.

Карла, беззаботная и счастливая Карла, ждала их у ангара. Она изо всех сил махала руками, пританцовывая на месте. На лице ее сияла счастливая улыбка. Ее отца, Филипа Прентиса, близкого друга Майора, нигде не было видно. Карла, в отличие от Сторм, принимала активное участие в управлении ранчо Прентисов, несмотря на то что два ее старших брата и так прекрасно справились бы с делами. «Мингари» было ближайшим соседом «Излучины реки» с северо-запада. Оба ранчо находились в легендарной части Австралии, знаменитой своими скотоводческими баронами и многочисленными искусственными каналами, прорытыми для орошения засушливых участков.

– Сторм, как я рада тебя видеть! – Карла бросилась им навстречу. Высокая, спортивная Карла была коротко подстрижена. Кудряшки падали на лоб, притягивая внимание к золотисто-карим глазам и безупречной коже. Она была очень хорошенькой. – Ты похудела! – присвистнула Карла.

– Ты так думаешь? – удивилась Сторм, подставляя щеку для поцелуя. Она знала, что Карла ее недолюбливает и что эти слова нельзя рассматривать как комплимент. Конечно, виной всему Люк. – Я была подружкой невесты. Поэтому пришлось потрудиться, чтобы влезть в платье, – пошутила Сторм, которая на самом деле всегда следила за собой и поддерживала спортивную форму.

Люк тоже получил поцелуй. Но не легкое прикосновение к щеке, а страстный поцелуй в губы. Карла буквально присосалась к нему. Сторм отвела взгляд. Ей не хотелось видеть, как Люк отвечает на поцелуй. Боже, что с ней происходит? Какое ей дело до того, что чувствует Люк по отношению к Карле?

Карла оторвалась от Люка. Ее карие глаза сверкали. Взяв Люка под руку, она объявила:

– Пойдемте в дом обедать. Готова поспорить – вы умираете с голода.

Сторм ответила чересчур быстро:

– Мы бы с удовольствием, Карла, но нас ждет папа.

– Но он может подождать часок, разве нет? – спросила Карла, вцепившись в Люка мертвой хваткой. – У нас с мамой уже все готово. Холодное мясо и салат. Все очень просто и вкусно. Папа и мальчики скоро придут. Они так рады будут увидеть Люка. И тебя тоже, Сторм. Джейсон так и не простил тебе помолвку с другим.

Как будто она что-то ему обещала.

– О'кей, Сторм? – посмотрел на нее Люк, позволяя ей самой принять решение.

Что ей оставалось делать?

– Спасибо за приглашение, Карла. И за заботу тоже. Я с удовольствием встречусь с твоими родными, но нам правда нельзя задерживаться надолго. Я так редко бываю дома, что каждая минута мне дорога.

– Чудесно, – просияла Карла и тут же обратила все внимание на Люка. – Я так без тебя скучала, – кокетливо пропела она. – Эми и Уэс Ричардс устраивают большую вечеринку. Придешь?

– Меня пригласили, – улыбнулся Люк. – Я постараюсь. Но все зависит от того, как дела дома.

Дома.

Он сказал это так просто, подумала Сторм. Словно ее дом был и его домом тоже.

Господский дом в «Мингари» не мог сравниться с великолепием особняка в «Излучине реки», но он также производил сильное впечатление. Просторное здание в колониальном стиле было выкрашено в белый цвет. Зеленые ставни защищали окна от палящих лучей солнца. Крыша тоже была зеленой. Рядом с домом в тени тихо паслись лошади. Неподалеку прыгала кенгуру, из сумки которой выглядывал детеныш. Яркие бугенвиллеи покачивались на ветру.

Карен Прентис ждала их на веранде. Стройная, как и в молодости, очень привлекательная, она выглядела скорее как сестра Карлы, а не ее мать. Внимание обеих женщин обратилось на Люка. Сторм понимала, что Карла надеется выйти за него замуж, а Карен всеми силами старается помочь дочери. Очевидно, они не собирались отступать от задуманного. Сторм для них была просто досадной помехой. Конечно, они уважали ее как дочь Майора, но особенной любви не испытывали. У Сторм создалось впечатление, что женщины видят в ней угрозу своим брачным планам. Но они держались с ней вежливо, только улыбки казались Сторм притворными.

Прибыли Клайв Прентис и его симпатичные сыновья Джейсон и Дэниел. Снова начались приветствия. Мужчины пожали друг другу руки. Джейсон потрепал Люка по плечу и тут же переключил все внимание на Сторм.

Ланч был накрыт во внутреннем дворике – патио. То, что Карла назвала просто мясом и салатом, оказалось тонко нарезанными ветчиной, индейкой и говядиной и двумя превосходными салатами – «греческим» и «тайским». Также к обеду были поданы хрустящие хлебцы – только из печи, козий сыр и картофель с розмарином. Было белое вино, которому мужчины предпочли пару кружек холодного пива. Сторм отказалась от вина. Голова и так болела после вчерашнего.

– Ты почти ничего не съела! – воскликнула Карла, обращая всеобщее внимание на полную тарелку девушки. Карла произнесла это так, словно Сторм страдала анорексией.

– Еда восхитительная, большое спасибо. – Сторм положила вилку и нож. – Но у меня болит голова, поэтому я не смогла отдать ей должное. Надеюсь, вы простите меня.

– Тебе пришлось встать очень рано, – сочувственно сказала Карла.

– Я всегда встаю рано, – рассмеялась Сторм. – Просто свадьба затянулась допоздна. Я была главной подружкой невесты, поэтому должна была оставаться до конца.

– Ты, наверно, выглядела божественно! – проговорил Джейсон. Глаза его затуманились.

– Невеста была самой красивой, – поспешила ответить Сторм.

Это была абсолютная правда.

Обед уже начинал затягиваться, когда Люк неожиданно пришел ей на помощь и вежливо отказался от кофе.

– Большое спасибо за гостеприимство, – ослепительно улыбнулся он. – Обед был замечательным, но мы больше не можем заставлять Майора ждать.

– Я отвезу вас к самолету, – предложила Карла, мигом вскочив.

– Кстати, Люк, – встал Клайв Прентис, привлекательный мужчина средних лет. – Я никак не вспомню, как зовут того парня из Аргентины, у которого ранчо. Помнишь, Майор приглашал его около года назад? Он еще хорошо играет в поло.

Сторм не услышала ответ. Карен подошла к ней со стаканом воды и парой таблеток от головной боли.

– Вот, Сторм, выпей это, – сказала она. – Ты должна была сказать мне раньше, что у тебя болит голова, дорогая.

– Все не так уж плохо. – Сторм с благодарностью приняла таблетки. – Спасибо, Карен.

Карен кивнула, наблюдая, как девушка пьет лекарство.

– Сколько ты планируешь гостить дома, милая?

– Все зависит от состояния здоровья отца. Он не жалуется на боли, но Люк считает, что мне необходимо побыть немного дома.

– Он сам полетел в Сидней, чтобы привезти тебя?

– На папином самолете. Это папа попросил его.

– Я знаю, как Майор по тебе скучает. Хотя он, конечно, понимает, что ты должна жить в Сиднее. Там твоя работа.

– Вообще-то я могла бы работать в любом месте, – призналась Сторм не без ехидства. – У меня есть агенты, которые могли бы продавать мои украшения и выставлять в галереях. Я теперь в основном работаю на заказ.

– Ты хочешь сказать, что могла бы вернуться домой насовсем? – ужаснулась Карен.

– Все зависит от папы, – напомнила Сторм.

Почему Карла и ее мать так боятся ее возвращения? Неужели они не видят, что Люк ее не интересует? Впрочем, как и она его.

Когда они приземлились в «Излучине реки», Сторм была приятно удивлена количеством людей, вышедших поприветствовать ее. Люди ее отца, которых она знала всю жизнь, новые работники, жены с детьми, друзья из соседней деревеньки. Сторм всем пожала руку и расцеловала малышей. Пока ее не было, родился еще один ребенок, но Сторм посылала поздравительную открытку и пару подарков для малыша. Ей доставило такое удовольствие покупать подарки для младенца, что она купила больше, чем намеревалась сначала. Но теперь, видя радость на лице Калле, молодой матери, держащей на руках ребенка, Сторм была счастлива, что не забыла ее поздравить. Она поцеловала малыша. В такие моменты Сторм готова была заплакать. Знать, что все дома помнят и любят ее, что они ждут с нетерпением ее возвращения, было так чудесно. Она забыла, как не хотела ехать домой, забыла о головной боли, мучившей ее весь день.

Когда они с Люком поднялись на веранду Большого дома, Нони бросилась им навстречу:

– Добро пожаловать домой, моя девочка!

– Нони! – Сторм обняла женщину, которой стольким была обязана.

– Отец ждет в оранжерее, – сообщила Нони. – Он так волновался. Привет, Люк, – улыбнулась она.

Люк прислонился к колонне и наблюдал за женщинами. Он был невероятно красив даже после утомительного перелета.

– Привет, Нони, – улыбнулся он в ответ. – Мы сделали остановку в «Мингари». Надо было передать кое-что. Карен накормила нас ланчем.

– Она очень милая. Только выбраться оттуда было нелегко, – пошутила Сторм. – Надеюсь, папа ждал не слишком долго?

– Наоборот, – сообщила Нони, разглядывая Сторм. Майор ждал дочь уже несколько месяцев. – Так вы не хотите чашечку чая?

– Никогда не отказывалась от чашечки чая, Нони, – улыбнулась Сторм. – Черный, с долькой лимона.

– Ну я пойду, – произнес Люк. – Меня ждут дела.

– Майор ждет тебя тоже, Люк, – сказала Нони, хотя в глубине души считала, что дочери лучше поговорить с отцом наедине.

– В другой раз, Нони, – ответил Люк устало.

– Нет. – Сторм пристально посмотрела на него. – Почему этот визит должен отличаться от остальных? Тебе лучше пойти со мной, Люк.

– Даже если так, – процедил сквозь сжатые зубы Люк. – Скажи Майору, что у меня неотложные дела.

– Конечно, – ответила Сторм равнодушно. И не в силах удержаться, добавила: – А потом папа полностью в твоем распоряжении.

– Сторм, дорогая… – вмешалась Нони, вставая между ними.

Это немного ослабило напряжение.

– До встречи. – Люк вышел.

– Зачем ты так, милая? – обратилась Нони к девушке. – Люк хороший парень.

Горькая улыбка появилась на губах Сторм.

– Он не просто хороший парень, Нони. Он идеальный мужчина, – ответила она без тени иронии. – Я на минутку в душ, а потом спущусь к папе. Как он? – Она взяла Нони за руку. – Люк сказал, что вы за него волнуетесь.

Нони вздохнула.

– Мне кажется, он терпит мучительные боли, но слишком горд, чтобы признаться в этом. Он никогда не жалуется. И ты – единственное лекарство, которое может ему помочь.

Сторм обняла домоправительницу.

– Ты преувеличиваешь, Нони, – ответила она. – Я больше не единственный ребенок отца. Разве ты не заметила?

Эйтол Макфэрлин встал, приветствуя дочь.

– Сторм, милая. – Лицо его просияло.

– Папочка! – Глаза ее наполнились слезами вины. Прошло четыре месяца со времени ее последнего визита, а отец словно постарел на несколько лет. Серые глаза потухли, морщины избороздили смуглую кожу, фигура ссутулилась.

– Как я рад, что ты дома. – Он обнял ее так, словно хотел никогда больше не выпускать из объятий. На секунду Сторм показалось, что все ее страхи были только кошмарным сном, но тут отец все испортил, спросив: – Где Люк?

Сторм отпрянула.

– У него важные дела. Он и так потерял много времени, когда ездил за мной.

– Я попросил его прийти, – нахмурился Макфэрлин.

– Меня тебе недостаточно?

– Сторм! – В этом восклицании было столько боли. – Конечно, ты – самое главное для меня. Но я хотел, чтобы и Люк был с нами. Присаживайся, дорогая. Расскажи мне о твоих делах. – Отец с трудом сел в кожаное кресло.

– Сначала ты расскажи, как поживаешь! – Сторм подвинула кресло поближе к отцу. – Ты выглядишь не очень, папа.

Она знала, что эти слова могут разозлить его, но не могла удержаться.

– Что говорит доктор?

– То же, что и всегда, – проворчал отец. – Я уже старик. И нога не дает покою.

– Может, мне стоит самой поговорить с Томом? – Она не стала рассказывать, что уже пыталась сделать это. Несколько раз. – Ты не возражаешь?

Отец поджал губы.

– Возражаю. Я сам расскажу тебе, если будет что рассказывать.

– Но ты хотел, чтобы я приехала, папа, – настаивала Сторм. – Значит, что-то случилось.

Отец нахмурил густые брови.

– Разве это так странно – хотеть увидеть свою единственную дочь?

– Единственного ребенка.

Он ничего не ответил.

– Я говорил тебе много раз, Сторм. Ты можешь превратить любую из комнат в мастерскую. Обставить ее, как пожелаешь. Я не прошу тебя жить здесь постоянно. Ты можешь улетать в столицу, встречаться с друзьями. Но ты нужна мне, Сторм. Нужна здесь. Разве это так трудно понять? – Его голос дрогнул.

Сторм расстроилась.

– С тобой что-то не так, папа. Почему ты не хочешь довериться мне?

– А что это изменит? – спросил отец, раздражаясь.

– Многое, – ответила Сторм. – Я люблю тебя, папа.

– Я знаю, девочка, – Макфэрлин сжал руки. Выражение его лица стало умоляющим. – Если ты меня любишь, Сторм, ты останешься.

Она медленно покачала головой.

– Не надо так, папа, – попросила она тихо. – У меня работа, карьера. Своя жизнь.

– Твоя жизнь здесь, – разозлился отец.

– Я так не думаю. Пожалуйста, давай не будем ссориться. Я только что приехала.

Но его ярость не утихала.

– И как надолго ты задержишься?

– Насколько смогу.

Отец заерзал в кресле, плечи его опустились.

– Куда пошел Люк?

Головная боль вернулась с новой силой.

– Какое отношение имеет к этому Люк? – спросила девушка с горечью. – Это я – твоя плоть и кровь.

– Опять за старое, – поднял голову отец. – Проклятье, я никогда не мог понять твоей глупой ревности, Сторм.

Сторм потерла виски.

– Ничего не могу с собой поделать, папа. Да, я ревную тебя к Люку.

– Но это идиотизм! – воскликнул Макфэрлин. – Он такой замечательный парень, – пробормотал он. – Вы должны были бы стать близкими друзьями. Я хорошо помню обоих твоих женихов. Они и в подметки Люку не годились.

Сторм не стала отвечать. Пытаться переубедить отца было бесполезно.

– Но я любила их, папа. Или думала, что любила.

Отец фыркнул.

– Тебе пора замуж, Сторм. Но только за подходящего мужчину.

– Это за кого же? – с вызовом бросила девушка.

Не зря люди перешептывались за ее спиной. Не зря Карла с матерью затаили на нее злобу.

Макфэрлин запустил пальцы в седые волосы.

– Тебе нужен мужчина, которого ты полюбишь навсегда, – сказал он. – Мужчина, которого ты будешь уважать и которым ты будешь восхищаться. Сильный мужчина, Сторм. – Он сделал паузу и с улыбкой добавил: – Мужчина, который сумеет обуздать тебя.

– Ты думаешь, женщину нужно держать в узде? – спросила Сторм.

– Да. Особенно такую, как ты. Ты всегда была взбалмошной и непослушной девчонкой.

– Да, это так, папа. Но теперь я выросла. Я больше не хочу ссориться с тобой, хочу только помочь тебе. – Она взяла руку отца в свои руки. – Я люблю тебя, папа.

– Я тоже люблю тебя, милая, – со слезами на глазах произнес отец.

Сторм впервые видела отца плачущим. Это было так страшно, что она порывисто обняла его и всхлипнула:

– Папочка, папа!

Отец потрепал ее по спине. Когда он заговорил, Сторм услышала в голосе облегчение. Облегчение?

– Пожалуйста, проследи, чтобы Люка пригласили на ужин, – попросил он. – Будет здорово поужинать втроем.

Ледяной душ.

Сторм понадобились все ее силы, чтобы ответить беззаботно:

– Конечно, папа. Я поеду кататься на лошади и приглашу его.

Вошла Нони с чаем, свежей выпечкой и миндальными пирожными. Сторм и Майор пригласили ее выпить чаю с ними, вконец растрогав домоправительницу.

Напряжение тут же спало. Нони всегда оказывала положительный эффект на людей. Сторм рассказала им о свадебной церемонии, о своих последних творениях, о клиентках – богатых и знаменитых женщинах – и пару сплетен об общих знакомых. Отец и Нони смеялись, но у Сторм на сердце было тяжело.

После чая отец пошел вздремнуть.

– Как ребенок, – посетовал он, – не могу без этого.

Сторм выбрала одну из своих любимых лошадей, Восходящую Звезду. Звезда обожала галоп. Быстрая езда – именно это нужно Сторм, чтобы развеяться. Она всегда любила лошадей и верховую езду и в седле чувствовала себя уверенно и свободно.

Дома хранились фотографии, на которых трехлетняя малышка Сторм уже сидит на лошади. На ней полосатая рубашка-поло, шляпа, жокейские брючки и блестящие ботиночки. Фотографии разных лет. И на всех Сторм в седле. Верховая езда была ее страстью многие годы. Потом страсть к созданию ювелирных украшений овладела ею, и Сторм перестала выезжать так часто, как прежде. Восходящая Звезда послушно реагировала на ее команды. Отъехав от дома, Сторм пустила кобылу галопом.

Через полчаса скачки, когда синее небо начало окрашиваться в пурпурно-красные тона, а пустыня – в сине-оранжево-коричневые, Сторм увидела наконец Люка. Он был верхом на лошади и направлялся в сторону лагеря скотоводов. Его умение держаться в седле вызвало у девушки восхищение. Люк был прирожденным наездником. Сторм не могла не признать, что Люк совершенен почти во всем. Почему она так отчаянно нуждалась в любви и внимании отца, что заставила себя возненавидеть Люка? Может, если бы ее мать была жива, все было бы по-другому.

Люк подъехал к ней и натянул поводья. Синеглазый, загорелый… Золотисто-рыжие волосы резко контрастировали с серебристо-серой шляпой. И ни одной веснушки.

– Наслаждаешься прогулкой? – спросил он, окидывая ее восхищенным взглядом. Роскошные волосы распущены, глаза сверкают.

– Да, – коротко ответила Сторм, стараясь не выдать радости при виде Люка.

– Как прошла встреча? – Он внезапно охрип.

– Хорошо. Он все время спрашивал, где ты.

Люк не отреагировал.

– Давай встанем в тень, – предложил он. – Тебе надо было надеть шляпу, – взглянул он на девушку. У Сторм была шляпа, но, как обычно, она болталась за спиной.

– Почему у тебя нет веснушек? – спросила она.

Люк улыбнулся.

– Ты всегда хотела это узнать. Но ответ прежний. Понятия не имею. Мне повезло больше, чем бедняге Сэнди, – он упомянул работника ранчо, который был весь усыпан мелкими веснушками. – Ты сказала отцу, где я?

Они направили лошадей по узкой тропинке к реке. Розовые и белые лилии плавали на поверхности воды. Они казались такими хрупкими, словно были сделаны из фарфора. Или эмали, подумала Сторм, черпая вдохновение.

– Я сказала, что у тебя много дел, – объяснила Сторм. Они спешились. – Он хочет, чтобы ты пришел на ужин.

Люк посмотрел на нее и отвернулся.

– Нет.

– Что? – Сторм ошеломленно уставилась на него. – Скажи отцу это сам.

– Скажу. – Люк нагнулся и подобрал горсть камешков. Ему нужно было чем-то занять руки, чтобы не поддаться искушению прикоснуться к ней. Люк бросил камешки в воду. – Это твой первый вечер дома.

– Боюсь, без тебя теперь не обходится ни один ужин, – сказала она спокойно, без гнева, просто констатируя факт.

Люк выпрямился. Он смотрел прямо перед собой, но ничего не видел.

– Я тут ни при чем. Твой отец всегда отчаянно хотел иметь сына. На моем месте мог бы быть любой.

– Ты прав, – согласилась Сторм. – Почему он так и не женился во второй раз?

Снова пауза.

– Тебе бы вряд ли это понравилось, Сторм.

Сторм напряглась.

– Ты хочешь сказать, что отец пожертвовал собственным счастьем ради меня?

– Вполне возможно. – Люк повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. – Ты всегда требовала к себе его исключительного внимания.

– А это противозаконно? – с вызовом спросила Сторм, смело встречая его взгляд.

– Нет, для такой маленькой и одинокой девочки, как ты. Каждой маленькой девочке нужна мать.

– Ты прав. – Она сдержала слезы. – Я мечтала избавиться от тебя, Люк, – призналась она тихо.

– Я знаю, – прошептал Люк. – И заплатил высокую цену за любовь твоего отца.

– Что ты имеешь в виду? – Сторм резко повернулась и увидела, что Люк стоит почти рядом.

– Тебя, Сторм, – тихо сказал он. – Я потерял шанс завоевать твою любовь.

– Разве для тебя имели значение мои чувства к тебе? – Сторм сделала шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

Люк остался на месте.

– Я был очарован тобой с первого взгляда, – улыбнулся он. – Ты тогда лежала в колыбельке.

– Я тоже восхищалась тобой, – призналась Сторм.

– Теперь все изменилось.

Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить боль в сердце.

– Папа манипулировал нашими жизнями, – пробормотала она. – Это он настроил нас друг против друга.

Люк покачал головой.

– Если и так, он сделал это не нарочно.

Это взбесило ее.

– Знаешь, почему я никогда не верю тебе, Люк? – вырвалось у нее. – Потому что ты всегда на стороне отца.

– Не надо так, Сторм, – попросил он. – Я хочу заслужить твое доверие. Но ты не видишь этого, потому что никогда не была на моей стороне. Пожалуйста, давай попробуем начать все сначала.

Он сделал шаг навстречу Сторм. Очень медленно.

Она была так взвинчена, что его шепот только вызвал очередной приступ ярости.

– Какое самомнение! – воскликнула она. – Я ничего не собираюсь начинать.

– Если ты будешь дальше пятиться назад, – предупредил он, – то упадешь в реку. – Люк протянул руку, но девушка проигнорировала ее. – А мне кажется, что ты боишься.

Воздух вокруг них вибрировал от напряжения. Оба прерывисто дышали.

– Как я могу доказать, что это неправда? – Сторм скрестила руки на груди, в глазах полыхало изумрудное пламя. Взволнованная и испуганная, она была восхитительна. – Не смей меня трогать, Люк, – предупредила она.

Люк склонил голову.

– Сам не понимаю, почему я не додумался до этого раньше. Ты теперь больше не маленькая девочка, ты женщина. И у тебя было целых два жениха.

– А у меня не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы пересчитать твоих подружек.

Взбешенная, Сторм забыла о предупреждении и сделала еще шаг назад. В ту же минуту сильная рука обхватила ее за талию, удерживая от падения и прижимая к мускулистой груди, а вторая зарылась в ее волосы.

Люк так крепко прижал к себе девушку, что ощутил ее прерывистое дыхание на своей коже.

И потерял контроль над собой.

Желание нахлынуло на него. Все разумные мысли улетучились. На этот раз ей не убежать. Хватит играть неприступную принцессу из замка! Когда его губы накрыли ее рот, девушка пискнула, как пойманная в силок птичка.

– Тебя ведь целовали раньше? – оторвался от ее губ Люк. Ему хотелось сделать ей больно. Отомстить за ту боль, что она причинила ему. Но голос против воли охрип от страсти.

Кровь в жилах превратилась в жидкое пламя. Сторм целовали много раз. Но никогда она не отвечала на поцелуй с такой сильной, почти первобытной страстью. Она представила Люка целующим других женщин. Карлу. Она боялась признаться себе, что никто и никогда не целовал ее так.

Сторм не хотела этого. Она попыталась крепко сжать губы, чтобы не отвечать на поцелуй, но ее собственное тело предало ее. Ее тело больше не слушалось ее, оно полностью подчинилось Люку.

Вот чего она на самом деле боялась. Не Люка, а своих чувств к нему.

– Люк, прекрати!

Это был не приказ, а просьба, почти мольба. Колени дрожали, голова девушки упала ему на грудь.

– Почему? Мне это доставляет такое удовольствие.

– Что ты пытаешься доказать?

Сторм побледнела, только глаза сверкали на бледном лице.

– Почему, если ты меня ненавидишь, ты ответила на мой поцелуй?

Сторм стало стыдно.

– Я не отвечала!

– Нет, отвечала. Хватит играть в глупые игры. Знаешь что? – Он склонил голову набок. – Ты целуешься лучше всех моих подружек. А Карла целуется неплохо.

Эти слова вызвали у Сторм приступ ярости. И Люк не мог не предвидеть это. Люк был ее несчастьем, болезнью, от которой она никак не могла избавиться. Единственное, что она могла сделать в ответ на такие слова, было… Сторм подняла руку и закатила ему пощечину. Удар получился неожиданно сильным.

Время остановилось.

Господи! Ей стало холодно посреди раскаленной пустыни. Она ощутила все чувства сразу – стыд, унижение, отчаяние. Она оказалась беспомощной перед этой бурей чувств. Когда-то она гордилась тем, что умела сохранять спокойствие даже в самых сложных ситуациях. И надо же было потерять контроль над собой именно здесь, у себя дома. Люк схватил за запястье руку, причинившую ему боль. Он легко сжал хрупкие косточки, но в отличие от нее не утратил контроля над собой.

– Не делай так больше, Сторм. Никогда. Я тебя предупредил, – прошипел Люк.

– Не буду, – с отвращением к себе ответила девушка. – Это недостойно меня. А ты не смей больше целовать меня. Понял?

Люк усмехнулся, вспоминая их детские ссоры.

– Это я не могу обещать. Попробовав твои поцелуи на вкус, вряд ли я смогу отказаться от них навсегда.

– Надеюсь, это была шутка, – отвернулась Сторм.

– Почему ты так решила? – Люк последовал за ней.

– Я могу рассказать обо всем Карле, – с пылающими щеками заявила Сторм.

Одна бровь вопросительно изогнулась.

– Моя жизнь в твоих руках.