Текст книги "Медная луна"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Солнце настойчиво пробивалось сквозь грозовые облака, превращая последние дождевые капли в миллиарды крохотных изумрудов. И теперь каждое дерево, каждая былинка могли похвастаться неповторимым, изысканным украшением.

– Бедняжка, – ласково прошептал Ник.

Джоанна слушала затаив дыхание. Этот голос проникал в самые потаенные глубины ее души. Их определенно влекло друг к другу, и сила этого влечения была способна растопить лед неприязни, сковавший их умы. Ей хотелось умолять его, умолять начать все заново, но предстоящая поездка неотвратимо стояла на пути примирения. Он никогда не согласится изменить решение, ни за какие сокровища мира.

Девушка громко вздохнула. Ее ладонь еще хранила следы рокового прикосновения – естественного результата ее природной слабости.

– Никакая я не бедняжка! – раздосадованно выпалила она.

– Ну вот, опять двадцать пять! – Казалось, он искренне расстроен. – А нельзя ли обойтись без мелодрам?

– А что в них плохого? Ты и сами порой не прочь сыграть слезливого папашу. Или я не права?

– Так, значит, вот как это выглядит в твоих глазах. – Опять этот надменный наклон головы, презрительный взгляд, сдвинутые брови. – Знаешь, твое присутствие уже действует мне на нервы, но ты есть, и придется привыкать.

– Потрясающее человеколюбие! – Джоанна почувствовала, что дрожит от злости. – Не зря Тесса предана тебе до гробовой доски. Не знаю, как она, а я против того, чтобы меня открыто ненавидели и терпели. Я этого не вынесу.

Луч солнца косо упал на ее лицо.

– Разве я сказал, что ненавижу тебя? Небо свидетель, ничего подобного я не говорил. Просто не люблю излишне эмоциональных женщин, они меня утомляют. Не люблю, когда женщины низводят до своего приторного, слащавого уровня всех и вся.

«Да он откровенный женоненавистник!» – молнией пронеслось у нее в голове.

Джоанна надула губы и отвернулась, позволяя Нику беспрепятственно любоваться румяной щечкой, изящной линией скулы и маленьким вздернутым носиком.

– Не сиди и не дуйся, как капризный ребенок.

– Я не дуюсь. – Девушка гордо вскинула голову. – Внешность бывает обманчивой. Я, конечно, расстроена, но не настолько. Ты считаешь, что женщины – досадное недоразумение, ну что ж, жизнь на этом не кончается.

– Не все, лишь некоторые, – весело согласился он, – а именно взрывоопасные, практикующие все эти маленькие хитрые уловки – томные взгляды, приподнятые носики и покорно опущенные глазки, волнующие духи, живое дыхание распущенных волос. Любой гипнотизер позавидует такой мастерице.

– Даже не знаю, что сказать. – Джоанна ошарашенно хлопала глазами. – Ничего не приходит в голову.

– Ты опять расстроена?

Она медленно провела языком по губам.

– Чем скорее мы расстанемся, тем лучше.

– Не могу спорить.

Ник нагнулся и включил зажигание. Старый пикап ожил и выполз на дорогу. Джоанна жалким комочком сжалась на сиденье. Точно и не было спасительной, крыши, и она промокла до нитки.

Всю дорогу в город Ник несся как сумасшедший, ловко обгоняя попутки. На Джоанну он даже не смотрел, и у девушки не было ни малейшего желания прерывать ход его мрачных мыслей. Ей хватало и своих собственных. Такие, как Ник Бэннон, способны лишь причинять женщинам боль, а кто же добровольно согласится на пытку? Сейчас под угрозой была ее свобода, беззаботная мирная жизнь, к которой она привыкла с детства. Пытаясь сделать из Ника союзника, только навредишь себе. Но что же делать?

Невероятным усилием воли Джоанна заставила себя забыть обо всем.

Глава 3

В такую ночь никто не усидел бы в четырех стенах, и меньше всех наша Джоанна. Вглядываясь в темноту сада, она чувствовала почти наркотическое опьянение. Волны раскатисто бились о безлюдные, усыпанные галькой пляжи. Набег – и медленный, с шипением, откат, набег, откат… бесконечно, бесконечно. По верхушкам деревьев дул ровный ветер, перебирая листья, точно звонкую груду монет. Оранжевые и розовые светильники разбрасывали вокруг себя мерцающие пятна, а гигантские белые цветы источали пьянящий, сладкий аромат. Кот неслышной тенью прокрался и исчез в кустах, почти невидимый на фоне черно-синих джунглей, поглотивших его.

В полночь с отливом она уйдет в море. В комнате позади Джоанны стояла небольшая спортивная сумка с вещами. Не позднее чем через час она будет на пути к своей мечте. Дорогу она знает досконально – предусмотрительно выведала у Мэтта, и тот, ничего не подозревая, выложил ей за ужином мельчайшие детали.

«Нарину» наняли у друга Ника, некоего Джека Уитни, богатого и эксцентричного американца, спешно улетевшего по делам в Штаты. А через день из-за океана пришла дорогущая многословная телеграмма о том, что Джек доверяет свое бесценное сокровище одному Бэннону. Вместе с кечем под его командование переходили и два временных помощника, Джеки и Бинди.

Мальчики-полукровки поразили Джека сверхъестественными способностями чувствовать и понимать машину и, если верить его словам, могли заставить двигатель работать при любых условиях одними уговорами. Казалось, братья так и выросли на корабле, да и остальная команда – Ник, Брайан и Мэтт – давно привыкла к морской жизни, как и большинство наследников островного континента. Бэннон же, помимо всего прочего, превосходно знал местные воды.

За обедом Брайан сидел как на иголках. Мысли о предстоящем путешествии переполняли его до краев. и то и дело вырывались наружу в виде бессвязных, малопонятных фраз. Раз он зашел настолько далеко, что принялся вслух высказывать сочувствие бедной сестричке, не замечая, что она и без того страдает. Джоанна еле сдерживалась, чтобы не броситься на него с кулаками. Хорош братец! Теперь ей совсем не хочется есть. Впрочем, хоть счет их порадует.

Ник Бэннон обедал с друзьями в другом конце зала. Он, правда, подошел и небрежно попрощался. Что-то вроде «ну, пока, береги себя».

Лучезарно улыбаясь в ответ, Джоанна как бы говорила: «Ничего, я назло вам буду веселой и беззаботной и во что бы то ни стало сделаю по-своему». Тут она почувствовала на себе колючий, испепеляющий взгляд, и сердце тревожно забилось. Только бы он не раскрыл ее секрет!

К счастью, Ник быстро вернулся за свой столик, вероятно очень довольный тем, что она, как и многие другие, будет покорно склонять перед ним голову.

Как же он ошибался! Пряча счастливую улыбку, девушка разрешила Мэтту заказать для нее экзотический слабоалкогольный коктейль и, потягивая его крохотными глоточками, рассеянно слушала, как Брайан вот уже в третий раз превозносит до небес ее таланты. Заговаривая сестре зубы, он совсем забыл о еде, и она безнадежно остыла. Ну что ж, это его проблемы. А она еще полюбезничает с ними полчасика и бросится решать свои. Главное – добраться до судна, а там множество мест, где можно надежно спрятаться. Когда же будет слишком поздно возвращаться в порт, она с ликованием выскочит из своего убежища. Вот это приключение! Джоанна так размечталась, что неожиданно для себя самой пылко расцеловала обоих и, пожелав им удачи, как маленькая поскакала к себе в комнату.

На туалетном столике уже лежало письмо мистеру и миссис Мюррей с объяснением ее внезапного дезертирства и просьбой позаботиться о багаже.

Оказавшись на улице, Джоанна вздрагивала от малейшего шороха. Время близилось к полуночи. Небо цвета индиго разукрасилось золотыми блестками, кругом ни души. Джоанна опасливо кралась вдоль темных зданий и замирала каждый раз, когда мимо с шумом проносился запоздалый автомобиль, или в переулке вдруг раздавался взрыв смеха, или ветер, разбушевавшись, яростно трепал листья.

В узких джинсах и светлой льняной рубашке, с волосами, аккуратно спрятанными под бейсболку, Джоанна походила на худенького, стройного мальчика.

– Эй, паренек! – Грубый мужской голос заставил девушку обернуться. Из темноты на нее угрожающе надвигался высокий страшный силуэт, и Джоанна побежала со всех ног по безлюдной улице через площадь, подальше от ужасного места. Быстрые шаги звонко отдавались в ночной тишине, сердце неукротимо рвалось наружу, но девушка не останавливалась. На секунду ей захотелось снова оказаться в теплой уютной комнате и укрыться с головой одеялом.

Мышцы, непривычные к большим нагрузкам, нестерпимо ныли, и, пробежав еще сотню ярдов, Джоанна сбавила шаг. В боку кололо, дыхание сбилось и вырывалось из груди частыми неровными хрипами, зато опасность явно осталась далеко позади. Можно перевести дух и идти дальше.

Соленый ветер призывно хватал ее за волосы, увлекая за собой, но Джоанна видела только свою цель. Она спешила, мысленно упрекая себя за чисто женские страхи – поздние часы, пустынные улицы, непонятные звуки. Настоящий любитель приключений не должен поддаваться панике. Он смело ступает навстречу новому, неизведанному миру.

Недалеко от гавани прямо перед Джоанной из переулка вынырнула машина. Ослепленная, девушка застыла на месте, поглубже натянула бейсболку, стараясь не смотреть в сторону водителя. Но тот безразлично проехал мимо, свернул за угол и с ревом понесся к центру города. Слава богу, и на этот раз пронесло!

Свет от тусклых уличных фонарей рваными пятнами ложился на тротуар, определенно проигрывая в борьбе со всемогущей тенью. Мрак казался бесконечным, а идти надо. Джоанна двинулась вперед. В напряженной тишине гулко зазвучали одинокие торопливые шаги, а в такт им беспокойно билось неугомонное ее сердце.

Вот впереди показалась гавань. На черной воде в полудреме покачивались разнокалиберные суда. Еле заметной тенью Джоанна скользнула вдоль молчаливой армады, отыскивая глазами легендарную «Нарину». Вот в поле зрения появился тридцатифутовый кеч, и девушка с надеждой затаила дыхание, разглядывая черную корму. Еще несколько шагов – и появилось имя: «Люсинда». Чуть дальше на мачте ярко горел штормовой фонарь. Неожиданно в круг света ступила темная фигура, и Джоанна проворно шмыгнула в тень. В сотый раз с тех пор, как девушка вышла за ворота гостиницы, сердце забило тревогу.

На палубе стоял невысокий крепыш в тяжелом бамбуковом ожерелье. Девушка крепко прижалась к борту, выжидая. Из густого тумана показались смутные очертания другого корабля, и мальчик на «Люсинде» оживленно запрыгал и замахал руками. Парусник пристал в каких-то двух сотнях ярдов от девушки. «Сейчас или никогда», – стрелой пролетело в мозгу. Просто спешить можно было раньше, а теперь необходимо мчаться сломя голову. На долю секунды Джоанна замерла на месте. Идти страшно, а остаться еще страшнее. Наконец мужество взяло верх над нерешительностью, и девушка пугливым оленем метнулась к судну, горячо надеясь, что это «Нарина».

Каждая клеточка подсказывала ей, что так оно и есть. Беглый взгляд на борт – и Джоанна поняла, что не ошиблась. На молочно-белой поверхности явственно значилось: «Нарина».

Девушка разбежалась и прыгнула, не решаясь смотреть вниз, на узкую полоску воды, отделяющую кеч от причала. Палуба закачалась под ногами, и Джоанна испугалась, что вот-вот покатится кубарем и свалится за борт. Странные трюки играют с ней сегодня расстроенные нервы. На негнущихся ногах она шагнула вперед, споткнулась и упала на груду сложенных в бухты веревок. Быстро вскочила, тяжело, прерывисто дыша.

Батюшки! Какая роскошь! Внизу открылось огромное пространство, разделенное переборками на три части. Деревянные стены, отполированные до блеска, медь сверкает, всюду стерильная чистота.

«Богатый он человек, этот Джек Уитни», – рассеянно думала Джоанна, неуклюже перепрыгивая через баки с бензином.

Весь пол в полутемной кают-компании был завален ящиками с припасами и багажом. Джоанна больно ушибла ногу и еле сдержала крик. В кубрике и подавно было не развернуться. На длинных полках консервы мило соседствовали с винтовками. Куда ни глянь – шкафы, шкафы, шкафы.

Осмелев, Джоанна распахнула один из них. Хранившиеся там одеяла и спасжилеты, словно только того и ждали, вмиг очутились на полу. От волнения у девушки пересохло в горле. Что за неудачный день!

Хоть одна вещь была в ее пользу – плита, всевозможные кухонные принадлежности и битком набитый холодильник, да еще куда больше места, чем показалось сначала. Вдоль стен тянулись широченные койки, замаскированные под простые, обитые материей диванчики. Такие же диванчики виднелись и в кают-компании, и в помещении за ней.

Джоанна шустро схватила одно из одеял и затолкала под дальнее сиденье, наполовину загороженное невысоким столиком. Только сейчас девушка почувствовала, что смертельно устала. Сердце испуганной птицей билось в груди. Попыталась успокоиться и тут же вспомнила. Ее сумка! Выскочила из своего укрытия, осторожно оглядываясь по сторонам, схватила сумку – и обратно. Все спокойно. Нужно только подальше запрятать ноги – и никто не заподозрит о ее присутствии.

Так и сделала. Несколько минут тишины – и на палубе раздался шквал голосов. Джоанна побледнела.

Босые ноги дробно забарабанили по голым доскам, и девушка настороженно подняла голову, одновременно поднося к глазам часы. Одиннадцать тридцать. Тогда понятно, что случилось, – вернулись маленькие туземцы. Устроившись удобнее, Джоанна облизнула пересохшие губы.

Минуты тянулись бесконечно, и девушку стали одолевать тошнотворные приступы клаустрофобии. На висках, над верхней губой и на груди выступили крошечные капельки пота.

К топоту босых пяток наверху добавились тяжелые, уверенные шаги. Раздался серьезный голос Ника, и волна необоримого животного страха захлестнула девушку. Необходимо вспомнить что-то приятное, успокаивающее, как те мимолетные мгновения нежности во время грозы. Напрасные старания! Перед глазами так и стоял его гневный, безжалостный профиль и ледяной взгляд. В действительности ей нечего его бояться. Здесь Мэтт и Брайан. Они оградят ее от любых неприятностей. И все же она боялась.

На корме громко загудел мощный двойной двигатель. Судно мелко задрожало, и Джоанна вместе с ним.

– Развернуть паруса!

Якорная цепь со скрипом поползла вверх, и вслед за ней на палубу вывалился огромный металлический крюк.

– Поставить кливер! Поднять стаксель! Поднять фок! Поднять грот!

Наверху забегали и засуетились. Джоанна прислушалась. Мужчины работали слаженно и точно.

– Отдать швартовы! – властно крикнул Ник. Джоанна яростно зашевелилась в своей темнице. «Ишь ты, какой довольный, – хмыкнула она. – В другое время растягивал бы слова, как колыбельную, а тут вон как оживился!»

Вниз пока никто не заглядывал. Джоанна сладко потянулась, разминая косточки, и, как прежде, свернулась клубочком. Да как вовремя! Пара коричневых мозолистых ножек прогрохотала по трапу и вбежала внутрь. Чиркнула спичка, и через четверть часа на плите уже свистел чайник.

Джоанна не двигалась, едва смея дышать. Загрохотали чашки, и каюта наполнилась ни с чем не сравнимым ароматом свежесваренного кофе. Как долго она еще будет в безопасности? Босые ноги бегали туда-сюда по камбузу, но не уходили. В конце концов неизвестный поставил чашки на поднос и удалился.

Джоанна ненадолго расслабилась. Именно ненадолго. Она знала, что братья-туземцы предпочитают спать под открытым небом, подчас накрывшись одной штормовкой. Но кто-то из оставшихся троих – Мэтт, Брайан или Ник – обязательно должны спуститься. Мэтт уверял, что в рубке только два спальных места.

Джоанна устало закрыла глаза и принялась ждать. Полночь давно осталась позади. Мысли бестолково роились в голове, то и дело прерываемые громкими голосами и взрывами неудержимого хохота.

«Заснуть явно не удастся», – решила Джоанна.

Впрочем, вскоре она все же задремала, беспокойно втягивая носом воздух. Даже кофе ополчился против нее!

Она очнулась только перед рассветом. За окном – непроглядная темнота. Все тело ломило. На миг Джоанна забыла, где находится, и больно ударилась головой о твердые доски. Морщась, осторожно потерла ушибленный лоб и окончательно проснулась. На нежной коже отпечатался глубокий рубец.

Память постепенно ставила все на свои места. Соленый воздух и запах машинного масла неприятно щекотали ноздри. Невыносимо хотелось встать и размяться, но Джоанна лишь энергично растерла онемевшие ноги.

В рубке горел свет, а на плите слабо побулькивал черный кофе, вероятно, для того, кто на вахте. Джоанна вдруг почувствовала страстное желание отхлебнуть этой густой бодрящей жидкости. Забыв об осторожности, она выползла из-под койки и осмотрелась. Никого. А жаль. Дьявол-искуситель уже вопил во все горло: «Покажись! Пусть они знают, что ты здесь! Не страшись взглянуть в лицо опасности!» Джоанна таинственно улыбнулась. Ей наверняка уготована хорошая взбучка. Так она ее ждет! Заложив руки за голову, девушка с удовольствием прошлась по каюте, чувствуя, как жизнь возвращается в тело. Аккуратно заправила рубашку, распустила волосы, которые тут же золотым водопадом рассыпались по плечам.

На полке слева выстроились в ряд озорные китайские чашечки. Взяв одну, Джоанна налила себе кофе. После недолгих поисков здесь же, на полке, обнаружилась и плоская синяя сахарница с подозрительно желтым содержимым. Все же, положив пол-ложечки, Джоанна крепко сжала чашку обеими руками и отхлебнула. Какой ужас! Кофе, должно быть, кипел со вчерашнего дня. Горечь, да и только! Выругавшись, Джоанна со злостью плюхнула чашку на место. Даже кофе сварить не могут! Господи, как же болит голова! Кроме того, внизу становилось невыносимо жарко. Ни одной свежей струйки не проникало внутрь сквозь плотно закрытые двери.

Стоило вспомнить об этом древнейшем изобретении человечества, как они с шумом распахнулись. От неожиданности Джоанна подскочила как ужаленная. Вот он – момент, которого она так боялась! Облокотившись на косяк, в проеме стоял Ник. В узких голубых джинсах и темном свитере он выглядел еще выше и опасней. По тому, как он резко замер, Джоанна поняла, что застала его врасплох. Однако и сама она точно оцепенела. Немигающий взгляд серо-серебристых глаз буквально пригвоздил ее к стене. Все тщательно продуманные оправдания вмиг вылетели из головы.

Девушка отчаянно пыталась придумать, что сказать, но те мысли, что приходили в голову, только разозлили бы его до чертиков. Напряжение неумолимо росло, передаваясь от одного к другому. Наконец Ник медленно и важно выпрямился, закрыл за собой дверь и двинулся к Джоанне бесшумной, кошачьей поступью, неподражаемой и великолепной. Срочно надо было что-нибудь сказать. Хоть что-нибудь!

– Сюрприз! Не ожидал?

Джоанна дерзко вскинула голову и тут же испугалась собственной смелости. Голос задрожал и сел. Тихая, она стояла перед Ником, смиренно ожидая страшной участи. Он остановился в круге света, и лампа ярко освещала острый, орлиный профиль, зажгла в темных густых волосах голубые огоньки.

Джоанна как бы издалека наблюдала за происходящим. Нервы давно не слушались ее, колени подгибались, пальцы дрожали.

– О, Ник, – словно признавая поражение, жалобно простонала она.

– Теперь не «о-никай». – Потемневшие вдруг глаза холодно сверкнули. – Я так отлуплю тебя, век не забудешь.

– Не посмеешь! – Девушка часто заморгала, выдавая себя с головой. Она боялась.

– Не посмею? – ехидно переспросил он. – Еще как! И с превеликим удовольствием!

Джоанна не шевелилась. Длинная зловещая тень неотвратимо надвигалась на нее, а бедняжка все не могла оторвать взгляд от его колдовских глаз. Они притягивали, гипнотизировали ее, как кролика, требуя полного повиновения. Джоанна физически ощущала огромную темную силу, идущую от него, непонятную и потому пугающую.

– Опять ты проштрафилась, милочка. Пора бы нам выяснить все раз и навсегда.

Лютым зимним холодом веяло от его фигуры. Ни слова не вырвалось из ее груди, помешал колючий ком в горле. Только негнущиеся пальцы судорожно цеплялись за его руку, тщетно пытаясь ослабить хватку. Происходящее скорее походило на дурной сон. Безумный крик так и рвался из груди, правда, на полпути замирал, обрекая девушку с немым ужасом следить за тем, как вот она стоит, загипнотизированная его цепким взглядом, а в следующую секунду уже лежит поперек острого мужского колена. Ей никогда не забыть жестокой силы, толкнувшей ее вниз! Насколько надо быть бесчеловечным, чтобы так обойтись с женщиной!

Горячие слезы вмиг переполнили ее глаза и обжигающими струйками покатились по щекам. Джоанна горько плакала. Еще немного – и она постыдно завизжит от обиды и унижения.

Слава богу, до этого не дошло. Ник выпрямился и безжалостно швырнул ее на пол. Джоанна сильно ударилась о койку, но не издала ни звука. О переполнявших ее чувствах красноречиво говорили огромные, блестящие от слез глаза. Ник по-прежнему сурово смотрел в сторону.

– Как ты и сказала, я не посмел.

В ответ, едва узнавая собственный голос, Джоанна слабо пискнула:

– Там, откуда я родом, мы до сих пор чистосердечно считаем мужчин джентльменами.

– И глубоко ошибаетесь. Мы не джентльмены. Интересно, почему раньше никто тебя не приструнил? Не пришлось бы сейчас делать тебе больно.

– А ты сделал, сделал! Мерзкое животное! – Раскачиваясь из стороны в сторону, Джоанна глухо стонала. Она не верила, до сих пор не верила в то, что с ней случилось.

Ник безнадежно вздохнул.

– Я хотел сделать тебе больно, – честно признался он. – Так больно, чтобы на всю жизнь запомнила. А теперь… я выкину тебя за борт.

Выпучив от ужаса глаза, Джоанна инстинктивно подалась назад:

– О, Ник, пожалуйста, ты этого не сделаешь. Будь же… цивилизованным человеком. Я свое получила. – Она попыталась было улыбнуться, но последние крохи самоуверенности улетучились под его искрометным взглядом. Джоанна предполагала, что ничего хорошего ее не ждет, однако действительность превзошла самые худшие ожидания. – Ник, пожалуйста, ты меня пугаешь, – взмолилась она, не смея поднять глаз. – Скажи, что пошутил. Ты же не выбросишь меня на самом деле?

– Не моли меня о пощаде, куколка, бесполезно. – Он демонстративно зевнул. – Ты получишь то, что заслужила.

Услышав такое, Джоанна заторопилась встать. Поскользнулась, упала, больно ударившись затылком о край раковины.

– О, черт! – Из глаз посыпались искры. Вот она – последняя соломинка. Джоанна зарылась лицом в колени и зарыдала.

Ник немного постоял в нерешительности, глядя на ее золотистую голову, затем нагнулся и рывком поставил девушку на ноги, да так легко, словно она до сих пор носила косички. Серебристо-серые глаза подернулись поволокой. В них крылось опасное безрассудство.

– Джоанна, знай, прошли блаженные деньки, – нараспев произнес он. – Впереди тяжелые времена.

Он приподнял ее голову и повернул к себе. Даже сквозь волосы пальцы холодили голую шею. Свет мягко заиграл на нежной матовой коже. В его золотисто-зеленоватом сиянии она казалась бледной и прозрачной, как у привидения. Поток сексуальных чувств захлестнул обоих, непреодолимо толкая их друг к другу. Ник обнял ее за плечи и притянул к себе. Руки сладострастно заскользили ниже, по чувственно изогнутой спине, и сомкнулись вокруг талии.

– Джоанна, нам придется многое забыть о сегодняшней ночи. И это тоже.

Девушка отчетливо понимала, что он собирается сделать, но не противилась. Инициатива была полностью в его руках. У нее – ни шанса на отказ. Все же она попыталась вывернуться, дернулась и в ту же секунду почувствовала на губах вкус его поцелуя.

Волшебный, опьяняющий, нереально-реальный. На несколько счастливых мгновений Джоанна погрузилась в мир грез. Ни один мужчина на свете не возбуждал ее так, как Ник, правда, никто и не переворачивал ее устоявшуюся жизнь вверх тормашками.

Стоило признать столь очевидный факт, как в душе вспыхнул отчаянный протест, и Джоанна с силой толкнула Ника в грудь. Она – личность и не станет подчиняться более сильному!

Однако тело жило собственной жизнью. Его безумно тянуло к Нику, несмотря на оглушительный набат: «Он враг, он враг!».

Сейчас он стоял рядом, вопросительно заглядывая ей в лицо. Джоанна медленно, как во сне, приоткрыла глаза. Зрачки расширились, придавая взгляду необычную глубину.

Неведомые доселе чувства преобразили в ней каждую черточку. Полные алые губы слегка приоткрылись, глаза влажно блестели. Из капризной девчонки она превратилась в страстную, изнемогающую от желания женщину. Ник смотрел и не мог насмотреться. В глазах вспыхнул лихорадочный огонь.

– Интересно, что с тобой станется, если мы действительно займемся любовью. Почему-то мне кажется, что я знаю.

Все еще касаясь затылком его руки, Джоанна изумленно вскинула брови, а буквально через минуту изумление сменилось бешеной яростью.

– Ты еще смеешь оскорблять меня! Это бессовестно и низко!

– За все в жизни надо платить, кисонька. – Непривычно теплое выражение исчезло из его глаз, уступая место привычной иронии. – Мне нравится твой выбор слов. Типичный наборчик оскорбленной инженю. Хотя целуешься ты далеко не как наивная простушка. Надеюсь, в остальных случаях твои эмоции останутся при тебе.

– Мои эмоции здесь ни при чем! – Она резко вздернула подбородок. – Ты сам во всем виноват! – Отрывистые слова так и резали воздух. От негодования Джоанну трясло, как в лихорадке. В голосе звучали ледяные нотки.

– Слова, слова… Что они в устах женщины? Лишь шелест ветра в темноте.

В наступившем молчании оба упорно избегали смотреть друг на друга.

– Итак… что же мне с тобой делать?

– Пойди на компромисс, – осторожно попросила Джоанна.

– С тобой, да? – Его надменно-красивое лицо было создано для того, чтобы выражать презрение, и прекрасно справлялось с возложенной на него задачей.

Даже непредсказуемые перемены в его настроении влекли девушку к нему.

– Ник, пожалуйста, – еще раз шепотом взмолилась она.

Он долго тянул время, измеряя ее беспощадным взглядом.

– Ты должна иметь в виду, моя маленькая прелестница, что мужские желания иногда выходят за рамки еды и питья. И ты, кисонька, не властна над этими «иногда».

Потрясенная услышанным, Джоанна зажала рукой дрожащие губы.

– Думаю, мужчина с твоим неотразимым обаянием встречает не много отказов.

– О да! – искренне забавляясь ситуацией, хохотнул Ник. – Потом не говори, что я не предупреждал. Здесь у тебя все шансы влипнуть в историю.

– Тебе не кажется, что ты слишком пессимистично смотришь на вещи? Детально перечислил все мои недостатки и забыл упомянуть о достоинствах. Между прочим, я веселая, добрая, прекрасно печатаю и готовлю лучше, чем все вы, вместе взятые. Этот кофе – настоящая отрава.

– Вот так рекомендация! – Ник презрительно фыркнул и полез в карман за сигаретой. Чиркнула спичка, и его темные брови и ресницы осветил тоненький огонек, заиграв на бронзовых от загара скулах. – Кстати, совершенно неверная, как минимум, в одном пункте. – Он выпустил в воздух полупрозрачную струю дыма. – Давай-ка прекратим дурачиться.

– «Дурачиться»! – возопила Джоанна. – Да я никогда в жизни не была серьезней!

– Куда как умилительно! – Тон его голоса резко изменился. – Почему, черт возьми…

Дверь за ними с грохотом распахнулась, и Ник замолчал. Оба моментально обернулись. Пригнувшись, в кубрик спускался Брайан. Темные волосы беспорядочно растрепаны ветром, глаза напряженно прищурены, на подбородке темная щетина.

Увидев сестру, Брайан застыл как вкопанный. Впрочем, удивление вскоре сменилось тревогой, и он произнес не своим голосом:

– Господи, Джоанна!

Джоанна бросилась к нему:

– Прости. Я не хотела причинить вам беспокойство. Я все думала о том, что обычно говорит отец: «Риск – благородное дело». Брайан, я хочу с вами.

Ник не выдержал и расхохотался саркастическим смехом:

– Даже сквозь стиснутые от страха зубы эта женщина не перестает молоть чепуху.

Джоанну так и подмывало залепить ему пощечину.

– Ты не выносишь храбрых женщин, да, Брайан? Тебе нравятся вечно сюсюкающие и охающие тихони. Так вот, тебе не удастся списать меня со счетов, как второсортный товар. Я не хуже любого мужика из твоего окружения.

Ник только фыркнул, а Брайан беспомощно всплеснул руками:

– Джоанна, Джоанна! – Но не мог же он придушить родную сестру и уже мягче добавил: – Да, давненько я не слышал о таких проказах. Расскажи-ка, солнышко мое, все по порядку.

Джоанна уловила в его голосе намек на прощение и успокоилась. К собственной защите она подошла с кипучим энтузиазмом, правда, усталость и эмоциональное перенапряжение не давали связать слова воедино.

Брайан послушал-послушал и махнул рукой.

Как бы соглашаясь с ним, Ник выразительно покачал головой, и Джоанна отвернулась. Ей стоило немалых усилий справиться с растущим гневом.

– Нет ни малейшей причины поднимать панику. Все, что от вас требуется, – это смириться с моим присутствием. Я не истеричка, не трусиха, буду тише воды, ниже травы. До сих пор я не причиняла неудобств. Кстати, пробраться сюда было легче, чем я думала.

– Неужели? – прищурил глаза Ник. Теперь они насмешливо поблескивали сквозь узкие щелки. – Прости мне мою непонятливость и близорукость, но я до сих пор считаю тебя угрозой.

– Ты и в самом деле неисправимый пессимист.

– Когда речь заходит о тебе, дорогуша, жизнерадостные мысли просто не приходят в голову.

Они уставились друг на друга и долго не замечали никого вокруг. Так смотрят только влюбленные, но у этих двоих не было и мысли о любви.

– Ник, пожалуйста, перестань. – Джоанна обреченно вздохнула. – Почему ты никогда не скрываешь своих мыслей? – Еще один душераздирающий вздох. – Обещаю, буду держаться от тебя подальше.

– Это невозможно, – отрезал он. – Ты же здесь.

– Да, она здесь. – Отрешенно глядя в пустоту, Брайан почесал заросший подбородок. – И может оказаться очень кстати, – заискивающе улыбнулся он. – Старик, я знаю, что ты чувствуешь. Нам всем придется немного потесниться, попридержать язык…

– Да уж, – в излюбленной манере протянул Ник. Джоанна знала, что за этим может последовать, и решила чуточку надавить на брата:

– Я могу взять на себя все заботы по хозяйству. Вам останется только следить за собой. В конце концов, я даже не против легкой небритости, – наивно промурлыкала она.

– Господи, дай мне силы! – Ник стиснул пальцы и треснул себя кулаком по лбу.

Брайан затравленно заулыбался:

– Говоря словами старинной песни, нас всех выбросило на пустынный бегег. Так давайте брать от жизни по максимуму. – Смерив обоих настороженным взглядом, он облегченно вздохнул. Кажется, гроза миновала. – Пойду сменю на часок Мэтта. Одному Богу известно, что ждет нас завтра.

Напевая, он распахнул дверь и вышел, а в образовавшуюся щель радостно влетел прохладный соленый ветерок.

Ник пошел было за ним, но на полпути остановился и загадочно уставился на девушку:

– Можешь приготовить завтрак. Надеюсь, не надо упоминать, что в твоих же интересах, чтобы он оправдал наши ожидания.

– С удовольствием. – Джоанна попыталась изобразить смирение, но глаза так и светились торжеством победы. – Вы не пожалеете.