Текст книги "Когда мы вместе"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Она не выдержала его презрения.

– Послушай, как сильно бьется мое сердце, оно бьется из-за тебя.

– Господи, Элли! – В его памяти всколыхнулись воспоминания о том, как она когда-то шептала в его ухо, чтобы он послушал, как бьется ее сердце и что оно бьется из-за него…

Он стремительно опустился на кровать, давая волю своим чувствам. Ее сердце учащенно забилось, когда он прижал ее к себе, мастерски заполняя собой все изгибы ее тела.

– Райф! – Ее лицо вспыхнуло от счастья. – Как долго я ждала этой минуты!

– Элли, черт бы тебя побрал! – проговорил он.

Его губы слились с ее губами, его поцелуй был жестким и требовательным. Но Элли подалась ему навстречу, словно хотела вдохнуть в себя всю его душу.

Элли! Его колдунья!

Райф осторожно положил ее на спину, чувствуя, что окончательно теряет рассудок. Никто из них не хотел прерывать долгий поцелуй. Элли тесно прижалась к нему, ее руки неистово ласкали его спину.

Он мечтал о таком моменте миллион раз, хотя старался гнать свои мысли прочь.

Райф начал беспорядочно целовать ее глаза, нос, щеки. Ее кожа была как шелк. Потом его рука накрыла ее маленькую грудь. Элли застонала, и он вспомнил, что слышал нежный звук ее стона раньше.

Он попытался призвать на помощь презрение. Ничего не помогало.

– Не надо меня ненавидеть, не надо! – умоляла она, безошибочно угадывая его мысли. Она всем телом тянулась навстречу его ласкам. Женщины, подобные ей, подсознательно знают, что нужно делать в таких случаях.

Тело Райфа напряглось еще больше. Элли обвила его стройными ногами и прижалась еще сильнее.

– Не оставляй от меня, Райф! – умоляла она.

Его сердце билось так сильно, словно пыталось выскочить из груди.

– Колдунья! – прорычал он. – Во всем виноваты твои чары!

– Но ты не можешь без меня, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Ему хотелось обидеть ее, как когда-то она обидела его.

– Что касается секса – тут мы прекрасно подходим друг другу. – Он наклонил голову и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Элли в исступлении закрыла глаза и начала что-то шептать. Она называла свой шепот маленьким заклинанием. Ее научила этому одна туземка, работавшая в имении, по имени Лала Гули. Такое же заклинание она использовала несколько лет назад. Магия. Женская магия, перед которой невозможно было устоять.

Кровь прилила к его коже мощным потоком, похожим на горный водопад. Перекатившись на спину, он резко поднял Элли над собой, и ее невероятно густые волосы укрыли их обоих, словно плащом.

Он сходил по ней с ума. Просто потерял рассудок.

Элли покрывала его лицо быстрыми поцелуями, похожими на прикосновения крыльев бабочки, которые пронизывали его насквозь. Пока не поздно, он должен остановить поток ее предательских ласк…

Райф зажал ее голову между ладонями и поцеловал так, что у нее перехватило дыхание. Он ни о чем более не думал. Ведь она – Элли, его единственная любовь, его женщина. С течением времени он все больше любил и желал ее.

Оба пылали, чувствуя, что искры их пламени скоро приведут к окончательному взрыву. Райф, прерывисто дыша, поднял подол ее ночной сорочки высоко к талии и ловил губами изгибы ее груди, лаская языком плотные ароматные ягодки ее розовых сосков. Отбросив запоздалые угрызения совести, Райф понял, что никогда не чувствовал себя таким сильным и мужественным.

– Любовь моя! Любовь моя! – шептала она.

От ее возбужденного шепота он окончательно потерял контроль над собой. Оба знали, что финал неизбежен. Сердитый смех сорвался с губ Райфа, когда он, подготовив ее тело для вторжения, вошел в нее. Последнее, что он видел, было ее лицо, мокрое от слез.

Элли вздрогнула и очнулась. Сорочка, отброшенная ночью за ненадобностью, валялась в стороне. Она потянулась за ней, чтобы прикрыть собственную наготу. Ее тело еще носило на себе отпечаток ласк Райфа, его запах пропитал ее кожу. Она запомнит эту ночь на всю жизнь. Элли не думала, что сможет уснуть, поскольку ее тело все еще дрожало и трепетало от волнения. Райф тихо лежал рядом, погрузившись в глубокую дрему. Она уткнулась лицом в подушку и, усталая, провалилась в крепкий счастливый сон.

Утром ее разбудили солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь плохо задернутые гардины. В квартире стояла абсолютная тишина.

– Райф! – крикнула Элли испуганно. Неужели он ушел, не разбудив ее?

– Я здесь, – спокойно отозвался он.

Райф стоял на балконе, наблюдая за потоком машин на мосту через реку. Когда он вернулся в комнату, вид у него был несколько неуверенный. Он скользнул взглядом по румяному лицу Элли, оглядел ее стройную фигуру, очертания которой ясно просвечивали через ночную сорочку.

– С добрым утром, дорогая, – протянул он. Насмешка светилась в его глазах.

– Ты должен был разбудить меня раньше. – Элли вдруг почувствовала себя виноватой.

– Я как раз собирался зайти к тебе. – Райф равнодушно посмотрел на часы. – У тебя уйма времени.

– Я хотела приготовить тебе завтрак. – Она нерешительно взглянула в сторону кухни.

– Очаровательно! – Глаза Райфа сверкнули. – Вообще-то я уже сам о себе позаботился. Душ. Чай с тостом.

Элли спала так крепко, что ничего не слышала.

– Что касается прошлой ночи… – начала она отстраненно.

– О прошлой ночи можно было бы написать книгу, как ты считаешь? Сценарий. Фильм с сексуальной Элли Кинросс в главной роли. Не удивительно, что мужчины без ума от тебя.

Его слова больно задели Элли.

– Мы можем поговорить, Райф? – спросила она.

– Нет, дорогая, нам не о чем разговаривать. Но должен признать, я получил массу удовольствия.

– Удовольствия? Так ты называешь то, что было вчера между нами? – Она взглянула на него вопросительно, с затаенной болью в глазах.

– А чего ты ждешь, Элли? Ты хочешь услышать повесть о безответной любви?

– Все, что я сказала тебе вчера, правда.

– Потрясающе! – Он усмехнулся. – Вчера мы вообще не разговаривали, если, конечно, не считать твоих туземских напевов.

– Какие напевы? Ты, как никто другой, знаешь, что я совершала любовный обряд.

Райф расхохотался довольно резко, но звук его смеха не был неприятным.

– Что бы там ни было, но оно сработало. На время.

Он вновь взглянул на часы.

– Элли, спасибо за чудную ночь. Я останусь с тобой до твоего отъезда в аэропорт. Вызову такси и лично посажу тебя в самолет. Затем заеду к себе в гостиницу, заберу вещи и расплачусь. Думаю, на свой самолет я тоже успею.

Она отвернулась, чтобы скрыть свое разочарование.

– Нет нужды так меня опекать.

Может быть, ей все приснилось, или их ночь любви прошла в другом измерении?

– Но я хочу, – настойчиво сказал он.

Райф решил перед возвращением в гостиницу придать своему наряду более будничный вид. Его тонкая белая рубашка была застегнута лишь на несколько пуговиц, рукава закатаны. В серых брюках, точно скроенных по фигуре, с аккуратно подстриженными золотыми волосами, Райф походил скорее на кинозвезду, чем на владельца гигантской скотоводческой фермы.

– Знаешь, Элли, – он сделал шаг в ее направлении и мягко коснулся ее щеки, – я было подумал, что ты решила коварно обмануть меня, но затем понял, что анонимные письма и звонки, о которых ты рассказала, – серьезное дело. Сегодня же я переговорю с Жанет и попрошу ее приехать. Что-то подсказывает мне, что она с радостью согласится пожить с тобой. Я куплю ей билет до Сиднея, дам твой адрес и телефон. Будь любезна, запиши на бумажке свои координаты, и я начну действовать прямо сейчас.

– Спасибо тебе, Райф, – прошептала Элли.

– Я помогаю тебе во имя нашей давней дружбы. К тому же ты Кинросс, сестра моего лучшего друга. Брод и Ребекка были бы глубоко обеспокоены, узнав обо всем происходящем.

– Ты не должен говорить им о моих проблемах, – напомнила Элли. – По крайней мере сейчас, пока они не вернутся из свадебного путешествия.

– Ты будешь слушаться меня, как слушалась бы Брода. Я настаиваю на том, чтобы ты переехала к Фионе, пока не сменят замки в твоей квартире. Думаю, тебе следует рассказать ей обо всем. Конечно, она будет нервничать, но ты объяснишь, что всю ответственность я взял на себя. Внуши ей, что мы не хотим беспокоить Брода и Ребекку.

– Ненавижу этого человека, – передернула плечами Элли. – Ужасное чувство тревоги сводит меня с ума. Я не могу жить в таких условиях.

– Ничего, скоро все закончится, – пообещал Райф.

Его лицо помрачнело.

– У меня есть несколько неотложных дел, поэтому я задержусь в Опале до конца недели. Но потом я вернусь в Сидней и лично займусь твоей проблемой. Иди прими душ, пока я приготовлю кофе. Насколько я помню, ты не любишь чай.

Элли кивнула.

– Извини, что я отнимаю у тебя так много времени, Райф. Мне лучше, чем кому-либо другому, известно, сколько у тебя работы.

– Не беспокойся об этом, – улыбнулся Райф. – Я справлюсь. Честно говоря, я буду чувствовать себя намного лучше, когда все твои треволнения останутся позади. А пока, прошу тебя, будь очень осторожна.

– Можешь быть спокоен! – Жалкая тень ослепительной улыбки мелькнула у девушки на губах. – Ты знаешь, что Франческа и Дэвид будут жить у Фионы?

– Да, Фиона сообщила мне. Места там для всех хватит. Брод сказал мне, что твоя тетя купила огромный дом прямо у гавани.

Элли искренне рассмеялась.

– Да, дом слишком велик для одного человека. Но ты знаешь Фиону. Она привыкла к роскоши. Бывшая графиня все-таки… С ней вместе живет целый штат прислуги. Фиона собирается устраивать приемы.

Райф кивнул.

– Думаю, такая жизнь ей придется по вкусу. Женщины вроде нее никогда не уходят на покой. Насколько мне известно, она обожает тебя и боготворит Брода, так что воспользуйся своим преимуществом. Она возвращается домой сегодня?

– Вечерним рейсом, – подтвердила Элли. – Обычно Фиона встает поздно. А Франческа, наверное, дорожит каждым мгновением, которое может провести с Грантом.

Райф нахмурился.

– Франческа – красивая девушка. Мне она нравится, но, надеюсь, ты не будешь поощрять их отношения. Английская роза не приживется на наших пустынных землях. Ее отец – граф, и она выросла в совершенно другом обществе.

– Пожалуй, ты прав. – К Элли вернулось ее обычное расположение духа. – Но она Кинросс по матери. Ее отец не так богат, как ты думаешь. Если бы не деньги Кинроссов, Франческа не чувствовала бы себя столь уверенно в своем привилегированном обществе, да и графу пришлось бы нелегко.

Райф изумленно поднял бровь.

– Вот так сюрприз!

– Об этой стороне их брака знают немногие, – сказала Элли просто. – Включая Франческу.

– Значит, она тоже ни о чем не догадывается? – Райф недоверчиво улыбнулся.

– Представь себе. Фиона скрывает все и от нее. Возможно, она чувствует себя виноватой за годы, проведенные вдали от дочери, и пытается таким образом возместить ущерб. Одно я могу сказать точно: деньги принадлежат моей семье, а не графу. Граф владеет родовым замком, но его содержание требует огромных расходов.

Райф присвистнул.

– Как это ты решилась доверить мне такую страшную тайну? – Он с вызовом глянул Элли в глаза.

– Я доверила бы тебе даже свою жизнь, – ответила Элли и вздохнула: похоже, она была недалека от истины.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фиона была в прекрасной форме. Она наслаждалась жизнью. «Моя мать принадлежит к тем женщинам, которые могут часами удерживать внимание аудитории», – отметила про себя Франческа. Леди Франческа ди Лайл, бедная девочка с миллионным состоянием, осталась жить с отцом после развода родителей. «Брак, который с первого дня был обречен», – говаривал ее отец. Дочь страдала, и отец страдал. Фиона принесла их в жертву своей погоне за славой. Ее известность, роскошный образ жизни, два удачных брака – один с английским аристократом, отцом Франчески, второй с красавцем, звездой американского кино, по которому сходили с ума женщины во всем мире, – были притчей во языцех всего общества. Фиона знала много интересных историй и умело пародировала героев своих повествований.

– Она прекрасная рассказчица, – прошептал Дэвид с восторгом. – Самая обворожительная женщина, которую я когда-либо встречал.

Франческа усмехнулась. Она попыталась загнать в дальний угол своего сознания воспоминания о долгих, печальных годах, когда ее мать была слишком занята карьерой, чтобы думать о своей маленькой дочке. Лишь повзрослев, Франческа поняла, сколь разными людьми были ее родители.

«Жить с твоим отцом – все равно что беседовать с глухонемым, – как-то сказала ей Фиона. – В лучшем случае с ним можно обсудить, как обстоят дела в усадьбе или во сколько обойдется ремонт крыши особняка. Твой отец – достойный человек, но едва ли его можно назвать интересным собеседником».

Ужин закончился. Фиона предложила гостям перейти в гостиную, где их ждали кофе и ликеры. Фиона любила быть в центре внимания. Она не выносила тишины. Франческа же, наоборот, любила уединение. Единственный ребенок, она сама должна была подыскивать себе развлечения и большую часть времени уделяла чтению и прогулкам по отцовскому имению.

Как и все ди Лайлы, она выросла вдали от городской суеты. И ее любовь к земле распространялась не только на зеленые английские поля. Родина ее матери, Кимбара, представлялась ей лучшим местом на планете. Ей нравился простор, величественная красота и невероятное сочетание цветов – переходы от ярко-розового к желтому, от огненно-рыжего к светло– и темно-охровым тонам и резко контрастирующий с ними ослепительно голубой цвет неба. Ей нравилась коричневая палитра великих равнин, где миля за милей тянутся песчаные холмы, переходя у горизонта в белые пушистые облака.

Ей было десять, когда мать впервые привезла ее в Австралию, «домой», в огромное поместье, где девочка родилась. Усадьба вполне могла состязаться с величественным домом ее отца в Ормонд-Холле, однако имела свой собственный колорит. Когда Франческа думала о Кимбаре, она не могла избавиться от ощущения, что Кимбара находится на другой планете. Грант однажды назвал девушку «английской розой в пустыне». Уж не забыл ли он, что огромная страна обитателей кенгуру некогда была открыта переселенцами с Британских островов? Некогда сюда переехало множество «роз» – английских, шотландских, ирландских… Сильные, бесстрашные женщины создали свою собственную цивилизацию на этой земле. Кинроссы и Кэмероны происходили из Шотландии. В их роду также было немало выдающихся женщин. Она напомнит Гранту об этом, когда увидит его в следующий раз. Однако она действительно усложнила себе жизнь, влюбившись в человека с пустынных равнин.

– Идите сюда, дорогие мои! – Фиона вышла навстречу Гранту и Франческе. Она провела их из прихожей в роскошную гостиную, где центральное место занимал портрет хозяйки дома в полный рост, на котором она была изображена в зените красоты и славы. Он висел над итальянским камином и впечатлял своими размерами. Сходство несомненно, подумал Дэвид. Художник уловил самую суть. Страстная, артистичная, своевольная, полная внутренней энергии, которая помогла ей сделать блестящую карьеру. На Фионе было модное вечернее платье из изумрудной шелковой материи. Она сидела на маленьком канапе, украшенном позолотой и вышивкой, в котором Дэвид без труда узнал атрибут обстановки из Золотой гостиной в доме его брата. Заметив его взгляд, Фиона чуть наклонилась вперед, выставляя на обозрение свои округлые плечи и грудь. Хотя Дэвид совершенно не интересовался женскими нарядами, он хорошо запомнил это изумрудное платье.

Франческа не унаследовала горячей натуры Фионы. Она была истинная ди Лайл. Более всего на Фиону Кинросс походила ее племянница Элисон. Обе они обладали взрывным темпераментом, сочетая в себе внутреннюю силу и странную, трогательную ранимость. Элисон также достигла больших успехов на телевидении. Ей предложили главную роль в новом фильме. Дэвид с грустью подумал, что теперь Элисон, пожалуй, уедет в Америку и, возможно, останется там навсегда. Кажется, все женщины из рода Кинросс ставят карьеру превыше брака.

Он почувствовал внезапное облегчение оттого, что Фиона больше не снимается в кино, хотя предложения сыпались на нее как из рога изобилия. В конце года выйдет ее биография, составленная Ребеккой, женой Брода. Несмотря на все недостатки, Фиона никогда не желала зла людям. Он вспомнил о графе ди Лайле, ныне живущем тихой, уединенной жизнью. Как вообще Фиона и его кузен сошлись? Невозможно представить более разных людей. Нельзя сказать, что Фиона выходила замуж по расчету. В своей стране она была принцессой и, по правде говоря, принесла с собой значительное приданое. Женщина, от прикосновения которой простые вещи обращаются в золото. Неожиданно он понял, что не вынесет, если она уйдет из его жизни.

Элли дождалась, пока гости разойдутся и Франческа с Дэвидом пожелают им спокойной ночи. У Фионы, привыкшей ложиться поздно, было еще много дел. Она сидела на диване, смакуя события сегодняшнего вечера.

– Я сомневалась, стоит ли приглашать Майлза и Софи, однако все прошло великолепно, как ты считаешь?

– Да, – согласилась Элли с долей удивления. – Обычно никто не приглашает на ужин жену, ее нынешнего и бывшего мужей.

Фиона рассмеялась.

– Честно говоря, я понятия не имею, почему Майлз и Софи разошлись. Они, по-моему, всегда ладили.

– Фиона, мне нужно кое-что тебе сказать, – прервала ее Элли.

– Милая, – Фиона похлопала по дивану рядом с собой, – садись сюда. Разумеется, ты можешь рассказать мне о чем угодно. Что-то тяготит тебя. Я давно заметила, что с тобой что-то происходит. Еще со дня твоего приезда.

Элли уселась рядом с тетей и взяла ее ухоженную руку в свои. У Фионы на пальце сверкал перстень с великолепным бриллиантом в семь карат, подарок ее второго мужа.

– Ты застраховала эту штуковину? – Элли коснулась кольца.

Фиона покачала головой.

– Нет, страховой взнос слишком велик.

– Ты очень богатая женщина, Фиона. – Элли взглянула ей прямо в глаза.

– Только благодаря тому, что не бросаюсь деньгами.

– Это что-то новенькое! – Девушка ласково чмокнула свою тетю в щеку.

– Дорогая, я знаю, что ты имеешь в виду. Ди Лайл не желал брать мои деньги на содержание Франчески, но я заставила его. Моя дочь должна иметь все лучшее.

– Ей нужна была только ее мама.

– Знаю. – Фиона прижалась к Элли, ища утешения. – Не напоминай мне о том, какой эгоисткой я была. А теперь расскажи мне о своей маленькой проблеме.

– Меня преследует какой-то тип, Фиона, – просто сказала Элли.

Фиона огляделась тревожно, словно вооруженные бандиты могли в любое мгновение ворваться внутрь через открытую французскую дверь.

– Моя дорогая девочка, надо срочно что-то делать! – в ее голосе звучала забота. – За такие вещи дают до пятнадцати лет тюрьмы. Ты обратилась в полицию?

– Если ты обещаешь сидеть тихо, я все расскажу тебе.

Фиона имела привычку все обращать в драму, в которой главная роль неизменно принадлежала ей. Элли всегда знала об этом. Ей потребовалось немного времени, чтобы все объяснить. К концу ее рассказа Фиона едва сдерживалась, явно желая что-то сказать, однако мужественно хранила молчание, пока Элли не закончила.

– Моя дорогая, не думай, что я не понимаю, как тебе тяжело! – воскликнула она, отбрасывая шелковую подушку. – Не люблю вспоминать, но со мной тоже было такое, когда-то один ужасный человек…

Внезапно она смолкла, словно устыдившись собственных воспоминаний.

– Мы просто обязаны сказать Броду!

– Подожди, Фиона, ты же обещала! – напомнила ей Элли.

Фиона нетерпеливо топнула изящной ногой, обутой в красивую итальянскую туфлю.

– Я даже представить себе не могла, что услышу от тебя такое. Ужасно, когда молодая женщина попадает в капкан. Не удивительно, что ты приехала ко мне. Оставайся здесь и не выходи из дома. Я все устрою. Найму телохранителей, охрану.

Элли положила руку поверх тетушкиной руки.

– Фиона, милая, завтра после работы я поеду домой. Я знаю, что ты собиралась провести время с Франческой и Дэвидом. Я слышала, что вы наметили загородную прогулку на завтра. Через два дня Франческа возвращается домой. Я не хочу, чтобы ты испортила ей отдых рассказом о моих проблемах.

Фиона глубоко вздохнула.

– Дорогая, она любит тебя. Ей следует знать о тебе все.

– Она ничем не может помочь мне, Фиона. Зачем отравлять ее пребывание здесь неприятными известиями? То же самое касается и Дэвида. Сейчас он выглядит значительно лучше, чем когда я его видела в последний раз.

– Я вышла замуж не за того кузена, – пожаловалась Фиона.

– Да, но в то время Дэвид сам был женат.

Фиона задумалась на минуту.

– Однако я ему нравлюсь. Ирония судьбы. Его матери, упокой Господи ее душу, я представлялась чем-то вроде носорога, невесть как проникшего в замок. Как я понимаю, ты решила во всем положиться на Райфа.

– Жанет Масси прилетает завтра вечером.

– Чем одна женщина может помочь другой в такой ситуации? – с сомнением спросила Фиона.

– Ты не видела Жанет, – улыбнулась Элли. – У нее твердый характер и могучее телосложение. Она в одиночку управляла фермой после смерти мужа. Добраться до меня преследователь смог бы только через ее труп, но, разделавшись с ней, он и сам оказался бы на последнем издыхании.

На Фиону характеристика Жанет произвела должное впечатление.

– Как я понимаю, Жанет будет жить у тебя до приезда Райфа?

– Да, похоже на то.

– Знаешь, я думаю, Райф все еще безумно любит тебя, – заявила Фиона топом знатока.

– Даже если ты права, он убежден, что я совершенно не гожусь для семейной жизни. Ему нужна женщина, которая постоянно будет рядом.

– Уж не маленькая ли Мэри Поппинс – Лейни Родс? – фыркнула Фиона. – Милая, до тебя ей далеко. Возможно, сейчас она выглядит более привлекательно, чем раньше, но она напоминает мне восторженного…

– …щенка, – устало закончила за нее Элли. – Райф называл ее точно так же.

– Дорогая, пожалуй, мне нужно чего-нибудь выпить, чтобы успокоить нервы, – заметила Фиона, сворачиваясь калачиком на диване.

Элли не двинулась с места.

– Не стоит, если ты не хочешь проснуться завтра с больной головой. Вы же собирались утром поехать в Голубые горы.

– Забудь о Голубых горах! – Фиона резко села, в ее голосе слышалось раздражение. – Я не могу уехать и бросить тебя одну.

– Ладно, – согласилась Элли, сжав тетину руку. – Этот негодяй не спешит попадаться мне на глаза. Он только посылает мне бредовые письма и говорит гадости по телефону. Я была бы действительно обеспокоена, если бы он прислал мне полсотни пицц. Так что отправляйся спокойно. Просто Райф считал, что я должна все рассказать тебе.

– Разумеется, ты должна была рассказать мне, – вспыхнула Фиона. – Поскольку твой отец умер, я теперь глава семьи. Ничего плохого не случится, если мы будем придерживаться традиции.

– Райф согласен с тобой, – добавила Элли многозначительно.

– Хорошо, я поеду, – поколебавшись, сдалась Фиона. – Но я попрошу кого-нибудь проводить тебя до дверей студии. Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится.

Последняя фраза прозвучала столь патетично, что Элли наклонилась и звонко поцеловала тетю.

– Со мной все будет в порядке, моя старушка.

Фиона рассмеялась.

– Милая, придет время, и ты тоже станешь старушкой.

– Очень на это надеюсь. – Внезапно беспокойный холодок пробежал у Элли по спине. – Жанет будет присматривать за мной и за моей квартирой, к тому же Райф намеревался провести свое собственное расследование. Он приедет через несколько дней.

– Какое счастье, что на свете есть Кэмероны! – вздохнула Фиона. – Повстречаться с любым из них – все равно что коротко сойтись с суперменом. Ты знаешь, что наша прапрабабушка Сесилия Кинросс любила Чарли Кэмерона, а не Эвана Кинросса, за которого вышла замуж?

– Что было, то было!

– Да уж, – горячо поддержала ее Фиона. – Ты прекрасная актриса, моя дорогая. Даже лучше, чем я была в твои годы. Но я не могу избавиться от мысли, что ты совершила серьезный промах, упустив Райфа Кэмерона. Затащи его в свою постель – вот лучшее, что я могу тебе посоветовать, основываясь на своем богатом опыте. Ничто так не укрепляет отношения, чем ночь, проведенная вместе.

Элли приснился сон. Отрывочные картинки, порожденные поздней беседой о таинственном преследователе, сменяли друг друга в ее сознании. Она находилась в каком-то темном месте, беспомощно ожидая, когда он найдет ее. Силы ее были на исходе. Она просыпалась со стоном и вновь проваливалась в тяжелую дрему. Она не могла вырваться из гнетущего безумия, и только к рассвету ей приснились те безмятежные годы, когда они с Райфом были неразлучны. Когда родители Райфа были живы, она всегда была желанным гостем в Опале. Там был ее второй дом. Элли никогда не была счастлива в Кимбаре, с тех пор как ее мать ушла, поклявшись, что добьется опеки над детьми. Однако она проиграла яростную битву, столкнувшись с могуществом и влиянием их отца. Больше они с Бродом свою мать не видели. Одинокие дети, они жили с деспотичным отцом, который так и остался для них почти чужим.

В детстве и в подростковом возрасте Брод и Райф были ее героями. Всякий раз, обнимая и целуя одного, она тут же обнимала и целовала другого. Она обожала их обоих чуть ли не с младенчества. Она была младше их на пять лет, и ей нравилось, когда они заботились о ней как о младшей сестричке. Так все и продолжалось, до тех пор пока они с Райфом не влюбились друг в друга. И тогда мир изменился. Сладкая привязанность, нерушимая детская дружба переросла в любовь столь сильную, что ее девичье сердце не выдержало напора страсти. Не то чтобы Райф давил на нее, требуя больше, чем она могла дать ему. Даже мальчиком он прекрасно умел контролировать себя. Он был наделен внутренним благородством, и Элли черпала уверенность в сознании того, сколь много она значила для него. Райф был ее чудесным рыцарем. Однако они безумно любили друг друга.

Элли лежала, прикрыв глаза, и в полудреме перед ней проплывали видения. Беседка, которую ее дедушка построил на берегу речушки, протекавшей через их сад в Кимбаре. Именно там Райф впервые поцеловал ее как женщину, а не как маленькую девочку…

В доме был праздник. Веселье затянулось глубоко за полночь. Отец Элли развлекал заезжего азиатского вельможу, любившего играть в поло, и купил для игры в Кимбаре несколько превосходных пони. Свет ярких огней в доме озарял и сад. Элли слышала смех и музыку. Она вдыхала пьянящий аромат жасмина, за кустами которого виднелась белая решетчатая беседка. Ночь была сказочная, на небе сияла желтовато-медная луна, освещая пустынную равнину. Ей уже исполнилось шестнадцать, и она впервые попробовала шампанское. Райф пошел в дом, чтобы принести ей прохладительный напиток, но она потихоньку стащила бокал шампанского с подноса у официанта и выпила его, наслаждаясь каждым глотком.

– Эй, Элли. – Когда Райф вернулся и увидел у нее в руках бокал из-под шампанского, его лицо приняло озабоченное выражение, как у старшего брата.

– Не будь занудой! – рассмеялась она. Она вышла на террасу и, повинуясь зову ночи, побежала через лужайку, не чувствуя ног. Райф не отставал ни на шаг. Она задыхалась, когда добралась до беседки. Все еще смеясь, Элли прислонилась к узорной колонне, одурманенная ароматом жасмина. Несколько белых цветков застряли в ее длинных волосах. На ней было зеленое шелковое платье, как у взрослой, – подарок тети Фионы, которая жила на другом конце света, но никогда не забывала про нее.

Райф тоже смеялся. Его легкий, снисходительный смех до сих пор стоял у нее в ушах.

– Ты только взгляни на себя, – поддразнивал он ее.

– А что ты видишь? – Внезапно она протрезвела, подхваченная неким новым, неудержимым чувством. Она как будто стала на несколько лет старше.

– Я вижу шестнадцатилетнюю девчонку, которая выпила слишком много шампанского, – ответил он все в той же задиристой манере.

– Всего один бокал! – воскликнула она, защищаясь.

– Я знаю, и тебе вполне на сегодня достаточно, – отрезал Райф. – Пора возвращаться, Элли. Мы не должны оставлять гостей.

– Почему? – спросила она лукаво, сознавая силу своей женственности. – Кто о нас вспомнит?

– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, – возразил Райф, хорошо знакомый с крутым нравом Стюарта Кинросса. – Ты знаешь своего отца.

– Отлично, – внезапно у нее на ресницах блеснули слезы. – Любить меня и выставлять меня на обозрение – две разные вещи. Я просто вещь для своего отца, Райф, и тебе это отлично известно.

Райф вздохнул, молча соглашаясь с ней, и протянул руку.

– Элли, пойдем в дом.

Его голос был добрым и нежным, но она внезапно почувствовала себя так, словно по ее венам пробежал огонь.

– Ни за что. И ты меня не заставишь. – Она взглянула на него с прежним детским упрямством.

Райф чуть улыбнулся.

– Еще как заставлю, Элли Кинросс. В любой момент я могу взять тебя на руки и унести куда угодно.

– Я согласна! – дразнила она Райфа, видя, как заблестели его глаза, и радуясь тому, что он отвечает на ее чувства, вопреки своему рассудку.

– Я пошутил, Элли, – нахмурился он, лишь подтверждая ее догадку. – Не надо все усложнять.

– Перестань, Райф. Никто не может присмотреть за мной лучше, чем ты.

Нечто более сладкое, чем жасмин, более притягательное, чем лунный свет, разлилось по ее жилам. Она молча подошла и прижалась к нему.

– Я люблю тебя, Райф, – проговорила она с неизъяснимым наслаждением.

Она не раз произносила слова любви, но лишь сейчас они наполнились в ее устах тем безошибочным смыслом, который может вложить в них влюбленная женщина.

– Элли! – Он отвернулся, но девушка успела заметить нерешительность, застывшую на его лице.

– Я люблю тебя, – повторила она.

Она не успела договорить. Быстрый, как молния, Райф сжал ее в объятиях самым невероятным, чудесным, романтичным образом. Казалось, исполнились все ее мечты. Взволнованный желанием, он прижал свои изящные губы к ее губам, целуя их тепло, глубоко, ищуще. Она познала… откровение. Рай.

Никто из них больше не произнес ни слова, как будто понимая, что никогда более их отношения не станут прежними. Она перестала быть «его птенчиком», его подопечной. Птенчик вырос и расправил крылья…

Элли окончательно проснулась, все еще чувствуя на губах вкус призрачного поцелуя Райфа. Ей показалось даже, что она уловила запах его кожи, его мужественного тела. Он ей был нужен точно так же, как раньше, когда ее попытка разобраться в происходящем привела к полному разрыву. Если бы у нее была мать, она помогла бы ей разобраться в себе, в своих смятенных чувствах. Сейчас Элли понимала, что Райф жестко контролировал свои желания – ведь он был на пять лет старше ее, наследник огромного поместья, усвоивший с детства чувство ответственности.

Их любовь обрела свое реальное воплощение после гибели родителей Райфа. Райф пытался забыть о своем горе в ее объятиях. Она дарила ему забвение, забирая его боль, разделяя с ним тоску о замечательных людях, которые заботились о ней с неизменной теплотой. Если бы Сара Кэмерон была жива, Элли, возможно, уже стала бы женой Райфа.