Текст книги "Хлоя и Габриэль"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Хлоя улыбнулась.

– Когда мне было шесть лет, я очень гордилась тем, что у меня есть собственный пони, – созналась она.

– Завтра твои фото будут во всех газетах, – радостно сообщил Боб. – Ну, если конечно, мне удалось что-нибудь снять.

Габриэль узнал о происшедшем от коллеги с другого телеканала и стремглав бросился на ипподром.

– В жизни подобного не видел, Гейб, – с глупой ухмылкой сказал ему приятель. – Хлоя нисколько не изменилась, не так ли? Всегда в центре событий. Я бы на твоем месте не спускал с нее глаз. А то подсидит она тебя. А потом и сэра Ллью.

Хлоя нежно и благодарно улыбнулась, когда увидела бегущего к ней Габриэля.

– О, Габриэль! – только и смогла она выговорить, когда он заключил ее в свои объятья.

– Хлоя, – Макгир тяжело дышал, – пора отвезти тебя домой. Я даже на миг больше не оставлю, тебя одну, без присмотра.

– У меня все в порядке, все хорошо. Не волнуйся, – пробормотала Хлоя, близкая, как еще никогда в жизни, к обмороку.

Врач велел ей полежать спокойно некоторое время.

– Часто она совершает что-нибудь подобное? – спросил он у Гейба.

– Только в случае крайней необходимости, – проговорила Хлоя, приподнимая голову с подушки.

– Я велел вам лежать спокойно, милая леди, – пожурил ее доктор Фрэзер. – Вам, видимо, пришлось немало поволноваться в последнее время. Сейчас все вроде бы в норме, но, быть может, потом придется все-таки провести обследование.

– У меня все в порядке. Просто Габриэль настоял, чтобы мы, проезжая мимо, зашли к вам.

– По-моему, Гейб поступил правильно. – Доктор Фрэзер был домашним врачом Габриэля. – Вы же сами сказали, что чуть не потеряли сознание.

– Ну, теперь-то я чувствую себя прямо-таки молодцом. – Она действительно готова была горы свернуть. Ее глаза горели, а щеки окрасил легкий румянец.

– Я больше не спущу с тебя глаз, – повторил Габриэль.

– Прекрасно. Не забывайте меня, – доктор Фрэзер проводил их до двери.

– Не заехать ли нам ко мне домой? – предложил Макгир, когда они отъехали от дома врача. Случай на скачках показал ему, как необходима для него Хлоя. Сила этой любви волновала и ужасала его. – Я хочу поговорить с тобой, да вот, мы почти приехали.

У себя в квартире Габриэль закрыл дверь и провел Хлою в гостиную. Это была типично мужская комната. Мебель и произведения искусства стояли строго на своих местах. Он сбросил фрак, развязал шелковый галстук. Хлоя тоже сняла с себя жакет, повесила его на спинку стула. Затем она удобно уселась в углу на один из огромных кожаных диванов. Она понимала, что Габриэлю не по себе. Она и сама была неприятно напряжена.

– Ну, что прикажешь мне делать с тобой? – начал Габриэль.

– А что ты хочешь? – Промелькнувшая на ее лице прелестная улыбка исчезла под его суровым взглядом. Этот взгляд пугал ее. – Ты же не собираешься огорчать меня, Габриэль. Не для того ты привез меня сюда, чтобы сказать, что ты уезжаешь?

– Боже, Хлоя, вот о чем ты думала? – Он сел напротив нее.

– Ну, ты же сказал Таре. – Она не собиралась говорить этого, но он был так хорош собой и так надменен.

– В самом деле, Бог ты мой! – Смуглое лицо Габриэля напряглось, и на нем появилось устрашающее выражение.

Хлоя, точно ребенок, прикусила губу. Она взяла парчовую диванную подушку и положила ее себе на грудь, словно хотела защититься.

– Превосходно, ты не говорил. Я так и чувствовала. Однако никто не просит тебя отказываться от такой прекрасной возможности, Габриэль. И меньше всего я.

– И меньше всего ты, – повторил не без сарказма Макгир. – Не строй из себя дурочку, Хлоя. Ты для меня важнее всего на свете. Я сделаю все, что ты захочешь. Говори же.

Как было бы чудесно, если бы она могла сказать все, что у нее на душе. Однако она пересилила себя и промолчала.

Габриэль вдруг поднялся и, подойдя к ней, взял у нее из рук подушку. Он скользнул пальцами по шелковистой щеке, чувствуя, как неукротимое пламя начинает бушевать в его теле.

– Ты страдаешь, и ты не знаешь, что с этим делать?

Все ее существо откликнулось на его прикосновение. Кровь сильнее запульсировала в жилах в такт лихорадочному биению ее сердца.

– Постарайся понять меня, Габриэль. У меня была нелегкая жизнь.

– Все переменилось, Хлоя, – он отвел волосы от ее лица.

– Правда? – Она судорожно вздохнула. – Ты уедешь?

– Ясно, что ты со мной не поедешь.

– Нет, не поеду. Ты ведь понимаешь, Габриэль, что мама нуждается в уходе.

– Хлоя, твоя мать больше не больна. Я в этом абсолютно уверен. Теперь она дома и с каждым днем набирается сил. И я рядом, в любом качестве – друга, кормильца, защитника, кого захочешь. Но ты должна отдать себе отчет в своих чувствах.

– Что, упаковать чемоданы и отправиться с тобой в Нью-Йорк? – вспылила Хлоя.

– По-моему, я не говорил, что собираюсь куда-то ехать. Но ты, насколько я понимаю, готова расстаться со мной.

Она опустила голову и, почти задыхаясь, проговорила:

– Габриэль, не поступай так со мной. Если ты уедешь, я останусь на всю жизнь одна.

– Как одна? – тупо переспросил он, словно не веря ее словам.

– Я не смогу стать прежней. Ты был моим учителем. Ты вошел в мою жизнь, когда я никому не желала отдавать свое сердце, когда я не желала довериться тебе.

– Так что же изменилось? О, черт! – Он притянул ее к себе на колени. – Ну почему ты не можешь сказать все как есть?

У Хлои на мгновение замерло сердце, и она пристально взглянула ему в глаза:

– Ты хочешь, чтобы я сказала, что люблю тебя?

– А ты не думаешь, что в этом что-то есть? – сухо ответил он.

– Хорошо, я люблю тебя безмерно, всей душой, – с яростью произнесла она. – Тебе довольно?

– Нет. – Он покачал головой. – Ты соблаговолишь завтра же выйти за меня замуж? Только не придумывай всякие отговорки. Просто ответь, как тебе подскажет сердце.

– Габриэль, – она закрыла лицо в смущении, замешательстве и безумной радости, – если ты не прекратишь дразнить меня, я сойду с ума.

– Этого-то я и добиваюсь, а теперь отвечай.

Она вновь оказалась в его объятьях, а в ее глазах застыл нерешенный вопрос.

– Я бы все сделала, как ты хочешь. Я обожаю тебя. Но я не могу причинить боль маме.

Он наклонился и крепко поцеловал ее.

– Разве я хочу, чтобы ты причиняла ей страдание?

– Но я не вправе связывать тебя, Габриэль. Я люблю тебя. Я хочу всего самого лучшего для тебя.

– Почему ты думаешь, что не ты самое лучшее в моей жизни? Ты преданна, ты так ценишь семью. А у меня никогда не было семьи, Хлоя. Я убежден, что мы могли бы создать хорошую семью. Как бы честолюбив я ни был, я могу добиться всего и здесь.

– Ты понимаешь, что говоришь? – взмолилась Хлоя. – Ты так говоришь не потому, что я хочу услышать именно эти слова?

– Хлоя, я уже сказал своим друзьям из Америки, что остаюсь дома. Дома. Разве этим не все сказано? Для меня важна лишь наша любовь. Власть и деньги – это не все, чего я хочу от жизни. Я жажду иметь и любить жену и детей.

– Сколько? – попыталась отшутиться она. – Это имеет и ко мне некоторое отношение.

– Двух или трех, пойдет? – Габриэль поцеловал ее. – Я хочу любить и защищать их, пока они не встанут в этом мире на ноги. Разве этого мало, Хлоя?

– Я тоже хочу этого, – сказала она. В глазах ее светилась любовь.

– Так ты намерена, в конце концов, выйти за меня замуж?

– Да, любимый! Не могу представить себе ничего более желанного.

– Ты не заставишь меня долго ждать?

– Нет, дорогой.

ЭПИЛОГ

Хлоя навсегда запомнит, что ее сын родился вечером, когда на улице зажигались фонари. Ослепительно сверкающие огни города, свет фар встречных машин. Габриэль спешно вез ее в больницу: роды начались на две недели раньше срока. Еще больше огней было при въезде на территорию больницы, в приемном покое. В родильной палате, куда ее поместили, горел слепящий свет. От него расходились огромные сияющие круги. Она чувствовала, что кругом царит какая-то суматоха. Врачи и сестры суетились вокруг нее. От волнения смуглое лицо Габриэля было так же бледно, как и ее. Ей не забыть, как он держал ее своей теплой, сильной рукой. Потом медсестра из родильного отделения разлучила их. Она помнила голоса:

– Вот так, милая, вдохни, задержи дыхание, расслабься.

Как она может расслабиться, когда не стихает, накатывает боль? И все-таки до последнего момента, благодаря какому-то чуду, она все знала, хотя никто не говорил ей раньше, что делать.

Ее сын хотел родиться. До нее донесся его первый торжествующий крик.

Когда ей в руки вложили младенца, у нее чуть не разорвалось от счастья сердце. Брак с Габриэлем осчастливил ее. Из полной чаши ею и капли не было пролито. А теперь вот это.

Этот обожаемый маленький сверток с мягкой шелковистой головкой, такой же черной, как у Габриэля, и восхитительными маленькими пальчиками с крошечными отливающими чистым перламутром ноготками.

Она поцеловала его. Поцеловала и пришла в восторг.

«Мой сын!»

Медсестра, что находилась рядом с ней, наклонилась над кроватью, улыбаясь. Роды прошли прекрасно, без осложнений.

– Вы произвели на свет маленького ангелочка, миссис Макгир, в этом нет сомнений!

– Правда, – она улыбнулась. Ее лицо светилось от любви и гордости.

На следующий день все вернулись домой: Габриэль, новоиспеченный отец, не чувствовал под собой ног, Делия, порозовевшая, взволнованная своим новым положением бабушки, Джанет, мать Габриэля, которая специально прилетела к рождению внука и теперь гостила у Делии. Все светились счастьем и возлагали на будущее большие надежды.

Габриэль сильными руками взял ребенка. Он такой огромный, а ребенок – такой крошечный.

– Он само совершенство. Это чудо, созданное нашей любовью.

– Да, он чудо! – Обе бабушки стояли возле Габриэля, и их лица были умиротворенными и прекрасными. – А как вы намерены назвать его, мои дорогие? – спросила Делия, гордая тем, что внук вцепился в ее палец.

Сияющие глаза Габриэля с любовью остановились на жене.

Он понимал жену с полуслова и сейчас не сомневался, что знает правильный ответ.

– Давай назовем его Тимоти.

Улыбаясь, Хлоя взяла его руку. Ее лицо сияло от счастья.