Текст книги "Очарование юности"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 2

Зеркало полетело на каменный пол. Кит поднесла руки ко рту, пытаясь подавить рвущийся наружу крик. Она решила было, что увиденное лишь плод ее воображения, как вдруг совершенно материальная человеческая рука забрала свечу из ее трясущихся рук и грубый голос произнес:

– Осторожнее! Так и пожар недолго устроить!

Досадуя, что ее застали в таком невыгодном положении, Кит повернулась к незваному гостю.

– Кто вы такой и что здесь делаете? – негодующе проговорила она.

– На самом деле, – сухо ответил незнакомец, – это я должен задавать подобные вопросы, так как дом принадлежит мне.

– Но… – начала было Кит и замолчала. Стоящий перед ней человек излучал такую уверенность в себе, что девушка против своей воли поверила в искренность его слов. Ее положение становилось все более неловким. В любом случае он не должен видеть ее смятение.

– Энтони Роскот, – представился гость, внимательно глядя на собеседницу. – Полагаю, вы знакомы с мистером Чипчейзом, адвокатом, который вел дела моей двоюродной бабушки?

– Мы встречались пару раз, – осторожно ответила Кит.

– Отлично! Я видел мистера Чипчейза сегодня утром и потребовал написать письмо, устанавливающее мою личность и подтверждающее право владения имением…

– Вы, должно быть, украли его у настоящего мистера Роскота, – опрометчиво перебила его Кит.

– У меня с собой паспорт с фотографией и образцом подписи, – продолжал Энтони, не обращая внимания на ее слова. – Если вы согласитесь подняться наверх, я вам его предъявлю, хотя вы и не имеете права задавать мне вопросы. Идемте наверх, мисс…

– Конвей, – охрипшим голосом ответила Кит, – Кит Конвей.

– Благодарю вас! Прошу!

Он поднял свечу над головой, чтобы осветить ступеньки, и девушка последовала за ним, так как у нее не было выбора. Ее душили гнев и желание отплатить ему той же монетой, рано или поздно. Роскот не только напугал ее до полусмерти, он оскорбил ее чувство собственного достоинства, обращаясь с ней как с непослушным ребенком. Даже еще хуже – как с преступницей. У Кит сердце замерло в груди. А вдруг они все,включая мистера Чипчейза, преступники? Имел ли адвокат право разрешить им распоряжаться в Холли-Лодж? И какое наказание понесут они теперь? Она могла лишь догадываться, и неизвестность сводила ее с ума.

Милли находилась одна в гостиной, когда внезапно появился Энтони, и одного взгляда на бледное, напряженное лицо Кит ей было достаточно, чтобы без колебаний броситься на незваного гостя. Она храбро заслонила собой девушку и обратилась к молодому человеку с гневной тирадой:

– Зачем вы проникли сюда? Впрочем, это не имеет значения. – Она тряхнула седой головой в сторону парадной двери. – Убирайтесь вон! И благодарите Бога, что я не вызвала полицию!

– Милли, дорогая, не делай этого! – с мольбой в голосе воскликнула Кит. – Это Энтони Роскот, владелец Холли-Лодж!

– Что? – На мгновение новость лишила Милли дара речи. – Это ничего не меняет, – резко произнесла она, – и не позволяет вам пугать людей, которые имеют полное право находиться здесь. Ваши манеры ужасны, мистер Роскот!

– А действительно ли у вас есть право находиться здесь? – спросил Энтони с обманчивой мягкостью в голосе.

– Конечно да, – ответила Милли. – У нас есть разрешение… – Она запнулась, заметив, что Кит покачала головой. – У нас есть разрешение, – повторила она уже менее твердо. – Правда же, Кит?

– Боюсь, что нет, Милли, – отчеканила та. – Я тебя обманула. Понимаешь, я была абсолютно уверена, что мистер Чипчейз не даст своего согласия, поэтому… поэтому я решила обойтись без него! Зная, что ты никогда не согласишься устроить праздник без его позволения, я тебе ничего не сказала! – Она мягко отстранила мисс Миллет и смело посмотрела на Энтони. – Я единственная во всем виновата! И никто другой. Вы понимаете?

Энтони бесстрастно воззрился на нее. Он отлично знал, что девушка лжет, и хотел было заявить об этом, но передумал. Если она может так бойко сочинять небылицы, значит, это вошло в привычку, и чем быстрее ее проучат, тем лучше.

– Вы понимаете? – быстро повторила Кит.

– Вы берете на себя ответственность за вторжение в мой дом?

– Разумеется!

– Вне зависимости от того, каким будет наказание?

– Да, – последовал чуть слышный ответ.

– Конечно, если бы у вас было разрешение мистера Чипчейза, то отвечал бы он, а не вы, – произнес Энтони, словно размышляя вслух.

Кит упрямо покачала головой.

– Я же сказала вам, что я ответственна! – еще раз произнесла девушка, намеренно повышая голос. Она заметила три перепуганных детских личика, выглядывающих из-за кухонной двери. Она должна, во что бы то ни стало предупредить близнецов, чтобы те не натворили глупостей, которые будут иметь серьезные последствия для всех, в том числе и для мистера Чипчейза.

– Тогда объясните мне, – Энтони многозначительно посмотрел на Кит, словно для того, чтобы вновь заставить ее дрожать от страха, – почему я не должен передать вас в руки полиции?

Мисс Миллет издала крик ужаса, но, прежде чем Кит смогла ответить, маленький смерч ворвался в гостиную. Пенни, не разобравшись, о чем говорят взрослые, но отлично поняв смысл последней фразы Энтони, принялась яростно молотить обидчика сжатыми кулачками.

– Оставь мою Кит в покое! – кричала она. – Кит никогда не делала ничего дурного.

Энтони крепко схватил Пенни за запястья.

– Вы совсем не занимаетесь воспитанием ребенка, – начал было он, обращаясь к Кит, но замолчал, так как Пенни, извернувшись, укусила его за руку. – Вот мерзавка!

Он поднес руку к губам, чтобы слизать кровь, а Пенни, думая, что он собирается ее ударить, вырвалась и, подвывая, заковыляла к сестре.

– Кит, он дьявол! Я знаю! – истерично рыдала она. – Посмотри на его лицо! Прогони его, Кит, пожалуйста, прогони его! Я его боюсь.

Кит опустилась на колени перед перепуганной девочкой и крепко обняла ее.

– Все в порядке, милая, – успокаивающе приговаривала она, вытирая мокрые от слез щеки Пенни. – Никто тебя не обидит, обещаю! – Она с вызовом посмотрела на Энтони. – Мы отправляемся домой, сейчас же! Вам больше не удастся напугать мою сестренку!

– Кажется, вы находитесь в состоянии аффекта, как и она, – холодно заметил молодой человек. – Уверяю, я не дьявол и не пугаю намеренно маленьких детей, какими бы несносными они ни были. Так или иначе, я намерен задержать вас еще на несколько минут. Ради всего святого, – произнес Энтони с подчеркнутой медлительностью, слегка повернув голову, – мальчики, перестаньте там прятаться, идите к нам!

Злясь на самих себя за недостаток мужества, Инки и Бэтс предстали перед Энтони. На их одинаковых лицах застыло такое ангельское выражение, что у Кит екнуло сердце. Как и ей, им хотелось поквитаться с обидчиком, унижавшим их всех, но если для Кит существовал порог дозволенности, который она никогда не переступала, то близнецы могли сделать все, что им заблагорассудится.

– Господа Инки и Бэтс, я полагаю, – без тени иронии сказал Энтони и шагнул к близнецам, которые стояли, улыбаясь, бок о бок, как они всегда делали при посторонних. Люди обычно пытались угадать, кто есть кто, и постоянно ошибались, так как братья всячески старались подчеркнуть свое сходство. Но этот отталкивающий тип, как они поняли, был слишком умен, чтобы попасть в такую ловушку. Он не спеша рассматривал их золотистые кудряшки, ясные голубые глаза, невинное выражение на лицах, затем повернулся к Кит. – Поразительное сходство, – прокомментировал он. – Ну, джентльмены, не хотите ли сказать что-нибудь?

Оба мальчика отрицательно покачали головой.

– Нет? Тогда, быть может, ответите на вопрос? Знали ли вы об отсутствии разрешения на проведение праздника в этом доме?

– Боюсь, я просто решил, что все в порядке, – вежливо объяснил Инки. – Правда, не знаю почему. Принял желаемое за действительное, наверное.

– Ясно, – невозмутимо сказал Энтони. – А ты? – обратился он к Бэтсу.

– О, я подумал то же самое, сэр! – Бэтс не так быстро соображал, как его брат, зато на него можно было положиться. – Вы же знаете, как это бывает. Если чего-то очень сильно хочется, не думаешь о последствиях.

Инки слегка толкнул брата локтем, чтобы тот замолчал, и Энтони заметил этот сигнал.

– Спасибо, Инки, – мягко произнес он, – это многое объясняет. Вы все можете идти. Нет, подождите-ка! Я, конечно, должен знать, где вы живете.

– В Мистлтой-коттедж – его видно из окон, выходящих на задний двор, – отрывисто сказала Кит, направляясь к парадной двери.

– Я еще не закончил. – В голосе Энтони звучали стальные нотки. – Верните мне, пожалуйста, ключ! – Он протянул руку.

– Какой ключ? – недоуменно спросила девушка.

– Тот, что вы использовали, чтобы попасть сюда, – отчеканил Энтони. – И не говорите, что понятия не имеете, о чем речь. Я знаю, что он у вас есть, – вы дважды воспользовались им, не подозревая о моем присутствии.

– Интересующий вас ключ – это ключ от моего собственного дома, Мистлтой-коттедж, – сообщила Милли. – И у меня нет ни малейшего желания отдавать его вам, в противном случае я не попаду домой!

– Хотите сказать, что замок один и тот же? – обескуражено спросил Энтони.

– Вот именно, – подтвердила Милли. – Раньше Мистлтой-коттедж принадлежал семейству Бембридж, и по некой причине они сочли удобным иметь одинаковые замки.

– О да, – угрюмо согласился Энтони. – В таком случае либо мне, либо вам придется сменить…

– Я хочу того же, – подтвердила пожилая дама. – Когда мисс Бембридж была жива, этот вопрос даже не обсуждался, а теперь… – Она выразительно вздохнула.

– Буду вам очень признателен, если вы сами смените замок, – сухо проговорил Энтони. – А сейчас… я совсем забыл! Я же обещал показать вам свой паспорт и письмо от мистера Чипчейза. Подождите минуту!

Он поднялся наверх и снова спустился в гостиную за такое короткое время, словно прожил в доме много лет и отлично знал расположение комнат.

– Вот! – Он протянул документы Кит. Осторожно, словно боясь обжечься, девушка взяла письмо и паспорт. Вне всякого сомнения, он действительно Энтони Роскот. Как во сне, Кит вернула документы, схватила Пенни за руку и бросилась к парадной двери. Милли и близнецы последовали за ней. Но Энтони еще не закончил.

– Будьте так любезны, нанести мне визит завтра утром, мисс Конвей, чтобы мы могли закончить беседу, не опасаясь быть прерванными. Ровно в девять часов! – крикнул он ей вслед.

Кит была настолько опустошена, что ей оставалось лишь принять это «приглашение».

В молчании они вернулись в Мистлтой-коттедж, и, даже когда Милли задвинула дверной засов, ни у кого не хватило смелости заговорить первым.

Внезапно Бэтс пылко воскликнул:

– Кит, ради всего святого, что заставило тебя!.. – Кит прервала его быстрым взмахом руки.

– Не сейчас, Бэтс, – взмолилась она, – обсудим все завтра.

– Ладно, – с сомнением сказал тот, – только…

Инки ухватил его за воротник и оттащил к подножию лестницы.

– Заткнись, дурень! – зашептал он в ухо брату. – Ты что, не видишь – она сыта этим по горло? Ну, ты и свинья! Как бы я хотел вышибить мозги этому… мистеру! Как он посмел заявить нашей сестре такое?

– Скорее он вышиб бы тебе мозги, – обиженно ответил Бэтс. – Он может.

– Может, – угрюмо согласился Инки. – Все равно… пойдем наверх, а? Я засыпаю прямо на ходу!

Кит расстегнула «молнию» на платье Пенни и велела девочке подниматься в спальню, обещая прийти через несколько минут, но та, несмотря на внешнее спокойствие, все же хотела уточнить кое-что.

– Кит, а тот человек – он дьявол? – с любопытством спросила она.

– Боже мой, конечно нет! – уверенно ответила Кит. – У дьявола заостренные уши и маленькая козлиная бородка. Ты же видела картинки.

– Да, – с облегчением вздохнула Пенни. Тут ей в голову пришла другая страшная мысль. – Кит, он же не позвонит в полицию, чтобы они сделали с тобой что-то нехорошее?

– Нет, не позвонит, – убежденно проговорила Кит. Энтони Роскот найдет куда более оригинальный и мерзкий способ привлечения ее к ответственности. – Иди наверх, солнышко!

Пенни медленно удалилась, и, удостоверившись, что девочка не услышит ее слов, Кит обратилась к Милли, которая, судя по нервным движениям пальцев и подергиванию губ, не решалась задать вопрос.

– Я сказала ему неправду, Милли, – призналась она, обнимая старушку. – Может, я и ошибаюсь, но, если бы я сообщила о разрешении мистера Чипчейза, он мог бы попасть в крайне неудобное положение. Нарушение профессиональной этики или что-то в этом роде. Вот я и решила, что будет лучше…

– Ты была не права, Кит, – рассуждала мисс Миллет. – Хотя бы потому, что мистер Чипчейз не дал бы нам разрешения, если бы это было незаконно. Тебе следовало подумать об этом. Кроме того, как, по-твоему, он себя почувствует, узнав, что ты взяла всю вину на себя, пытаясь выгородить его?

– Он не должен об этом узнать! – воскликнула Кит. – Пообещай мне, Милли, что никогда не расскажешь ему!

– Ладно, раз ты настаиваешь, – с сомнением произнесла Милли. – Но это ничего не меняет. Ему сообщит мистер Роскот.

– Я об этом не подумала, – беспомощно вздохнула девушка. – И я никак не могу помешать ему…

– Есть еще кое-что, милая, – перебила ее Милли. – Тебе не следует идти завтра в Холли-Лодж. В конце концов, ты же не знаешь, что он за человек, а вы будете там одни…

– Не волнуйся об этом, Милли, – заверила ее Кит. – Он, конечно, чудовище, и я его ненавижу. Но он… он не такой!

Девушка сама не понимала, откуда у нее эта уверенность.

Энтони проснулся на рассвете и решил осмотреть дом и сад, чтобы установить, насколько далеко зашли члены семейства Конвей в своей наглости.

Спустя полчаса он решил, что обладает достаточной информацией. В доме были чистыми только гостиная, коридор, ведущий на кухню, и сама кухня. Все остальное находилось в таком же плачевном состоянии, как и столовая, которую он видел вчера.

Также семья Конвей интенсивно возделывала огород, о чем свидетельствовали обширные участки перекопанной земли. Неожиданно Энтони пришла в голову забавная мысль. Выходило, что, если бы не Кит, ему самому пришлось бы мыть и чистить хотя бы часть дома, прежде чем устраиваться на ночлег. Ну, а огород без надлежащего присмотра весь зарос бы сорняками.

«Закон, без сомнения, на моей стороне, – рассуждал Энтони, – но если бы не вмешательство этих выскочек, все было бы гораздо хуже. В сущности, я оказался в выигрыше».

Услышав отдаленный бой церковных часов, он поспешил в дом, чтобы занять наблюдательную позицию у окна второго этажа.

Как следовало из слов Кит, соломенная крыша Мистлтой-коттедж была хорошо видна из любого окна, выходящего на задний двор, но молодому человеку удалось разглядеть только часть второго этажа и крыши, поскольку домик буквально тонул в зарослях рододендрона, таких же буйных и напористых, как и живая изгородь из остролиста, окружающая имение. Поэтому не было видно, вышел ли из коттеджа кто-нибудь или нет.

К своему удивлению, Энтони вскоре заметил Кит на заднем дворе. Он готов был поспорить, что там проторен короткий путь, которым уже не раз пользовался весь их проклятый выводок!

Эти люди просто не признают никаких границ, считают, что им все дозволено. Пора положить конец подобным заблуждениям.

С угрюмо-неприступным выражением лица Энтони спустился вниз встречать гостью.

Выходя из дома, Кит столкнулась с почтальоном, который вручил ей счет к оплате, два рекламных проспекта и телеграмму от мистера Чипчейза. Скорчив гримаску, Кит выбросила телеграмму в мусорную корзину. Если бы только они могли позволить себе телефон, адвокат мгновенно предупредил бы их о грозящей опасности, и они не оказались бы в таком неприятном положении! Несомненно, было бы крайне сложно отменить праздник за несколько часов до начала, но они бы сделали это, даже если бы пришлось оставить украшения и угощение. Тогда Роскот мог бы сколько угодно строить предположения, но доказать ничего не сумел бы.

Однако случилось то, что случилось – они пойманы с поличным, а ложь бесконечно усугубила и без того непростую ситуацию. Подобные мысли роились в голове девушки, пока она медленно шла по ухабистой тропинке, соединяющей коттедж с Холли-Лодж. Но стоило ей увидеть Энтони, как все ее страхи отодвинулись на второй план, уступив место горячему желанию не ударить в грязь лицом. Она не должна показывать, что полностью находится во власти безотчетного ужаса! Кит подошла к Энтони с высоко поднятой головой и обезоруживающе улыбнулась ему:

– Доброе утро, мистер Роскот! Прекрасная погода, не правда ли?

Энтони не улыбнулся в ответ и не произнес ни слова в знак приветствия. Он посторонился, пропуская ее в дом, и бросил короткую фразу:

– На кухню, пожалуйста, мисс Конвей!

Чувствуя себя ничтожной букашкой, Кит повиновалась.

– Садитесь. – Он указал на один из плетеных стульев, и она почти с радостью выполнила это приказание, так как от страха едва держалась на ногах.

– А теперь, – сказал Энтони, усаживаясь на второй стул и не сводя глаз с ее лица, – некоторые подробности, если не возражаете.

От шквала вопросов, обрушившихся на Кит, у нее закружилась голова и перехватило дыхание. Мысленно она сравнивала себя с преступницей, подвергающейся перекрестному допросу в суде.

Энтони все спрашивал и спрашивал, пока не узнал, казалось, все: что Милли не родственница и не опекун детей, что Пенни хромает из-за неудачного падения, что Инки на самом деле зовут Джон Инкстер Конвей, а Бэтса – Джеймс Бэтсфорд Конвей, но в школе, где они учатся, и без того много Джонов и Джеймсов, поэтому их называют вторыми именами. Также Энтони узнал, сколько им всем лет, обстоятельства смерти их родителей и выяснил, что семья крайне стеснена в средствах.

– И этим, – едко сказал он, – вы надеетесь оправдать воровство?

– Но я ничего не крала! – с негодованием воскликнула Кит.

– Разве? А как еще можно назвать самовольное изъятие того, что вам не принадлежит?

– Думаю, это другое, – энергично запротестовала Кит. – Кража – это когда вы берете что-то, не имея намерения вернуть…

– Как, например, овощи? – язвительно произнес Энтони.

Кит смело встретила его взгляд.

– Я понимаю, о чем вы говорите. Да, мы возделывали огород. Но, мистер Роскот, любому садоводу известно, что без должного ухода деревья и кустарники плодоносят все меньше и меньше. Мы же ухаживали за ними целых два года – разве не справедливо было брать овощи и фрукты в качестве платы за труд? Думаю, вы и сами чувствуете себя спокойнее, осознавая это!

– Неужели? – Он продолжал беседу с нескрываемым интересом. – Будьте добры, объясните, как вы пришли к такому заключению.

– Мне кажется, вы относитесь к тому типу людей, которые просто ненавидят быть обязанными кому бы то ни было, – не задумываясь, объяснила Кит.

Глаза Энтони сузились. Если эта дерзкая девчонка считает, что ей удастся одолеть его своей болтовней, нужно немедленно дать ей понять, как сильно она заблуждается.

– Вы правы, мисс Конвей, – твердо произнес он. – Я не люблю быть в долгу. Но это не означает, что я прихожу в восторг, когда кто-то должен мне! Пожалуйста, поймите это!

Кит слушала его, склонив голову.

– А вы не очень-то дружелюбны, – укоризненно заметила она.

– Какое отношение к нам имеет дружба? – нетерпеливо спросил Энтони.

– Нет, не дружба, – серьезно пояснила Кит, – для этого нужно много времени. Я говорю о другом – о дружелюбии. Для меня это означает… стремление отдать частичку себя другим людям, теплые чувства… боюсь, я не очень понятно выражаюсь, – вздохнула она.

– Напротив, мисс Конвей, я отлично понял, что вы имеете в виду, – разуверил ее Энтони. – Вы по типу темперамента экстраверт, человек, позволяющий чувствам брать верх над здравым смыслом. А я – ваша полная противоположность, то есть интроверт.

– Звучит натянуто и сухо, – с сомнением сказала Кит. – Не могли бы мы оставить эту тему?

– У меня нет никакого желания «оставлять тему», как вы изволили выразиться. – В его голосе послышались ледяные нотки. Он поднялся со стула, и Кит сделала то же самое, теперь они стояли лицом к лицу, как дуэлянты. – Запомните раз и навсегда, мисс Конвей, что жизненный опыт научил меня не предаваться иллюзиям относительно других людей. Я их не люблю и не верю им, особенно тем, кто стремится любым способом подняться на вершину, пусть и ценой страданий других людей…

– Нет, нет! – вскричала Кит.

– Да, да! – издевательски ответил Энтони, и черты его лица заострились настолько, что предположение Пенни о его дьявольской натуре показалось Кит не таким уж ошибочным. – Более того, каждый человек имеет свою цену, и женщины – в первую очередь!

– То есть вы хотите сказать, что ненавидите всехи никомуне доверяете? – спросила Кит.

– Вот именно, – подтвердил Энтони.

Губы Кит дрогнули.

– Вы несчастный человек, – произнесла она исполненным сострадания голосом.