Текст книги "История долгов наших: Долги и темная сторона богатства"
Автор книги: Маргарет Этвуд
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом? – попросил он.
– Конечно, – сказал дух. – Первую остановку мы сделаем в Афинах, в шестом веке до новой эры.
Скрудж оказался в простой, но чистенькой комнате, из окна которой виднелись море и небо. Какой-то пожилой чудак, укутавшись простыней, сидел, погрузившись в размышления.
– Это Солон, – сказал дух, – спаситель Афин. Аристократия в течение длительного времени контролировала правительство Афин и принимала выгодные ей законы. Это позволило ей сосредоточить в своих руках непропорционально большую долю всех богатств государства. В неурожайные годы аристократия загоняла бедных земледельцев во все большие долги, а затем вообще обращала их в рабов. В результате наступил экономический застой.
– Я думал, что ты – дух Дня Земли, – сказал Скрудж. – Зачем ты читаешь мне лекцию по экономике?
– Как сказал Чарльз Дарвин, природа в отношении своих ресурсов выказывает потрясающую экономию, – сказал дух. – Она источник всех богатств. Без нее не может быть никакой экономики. Основным богатством является пища, а не деньги. Поэтому все, что касается обработки земли, касается меня.
Для Скружда это был новый образ мысли. До сих пор он полагал, что пища приобретается в ресторанах или в дорогих продовольственных магазинах.
– Солона долгое время считали самым великим законодателем среди афинян, – продолжил дух. – В данный момент он думает, как решить проблему государства, ликвидировав огромную долговую структуру, которая обогащает единицы, тогда как массы продолжают нищать. Именно это он в конце концов и сделал. По существу, он уничтожил все долговые записи.
– Ты думаешь, он объявил дефолт? – сказал Скрудж. Он с ужасом подумал, что могло бы произойти с его инвестиционным портфелем в такой ситуации.
– Совершенно верно, – ответил дух. – В противном случае произошла бы кровавая и разорительная революция, поскольку афинские земледельцы попали в очень тяжелое положение. Когда долг оказывается излишне сконцентрированным в руках нескольких человек, расчеты нужно провести тихо и мирно, иначе страну ждут хаос и разрушения. В данном случае богатое и могущественное меньшинство, отнимавшее в течение многих лет средства у большинства, вынуждено было рассчитаться за содеянное, уничтожив свои долговые записи. В результате наступил новый век процветания для всего сообщества. Таков один из способов достижения равновесия. А теперь я покажу тебе другой.
И они мгновенно оказались над средневековым портовым городом.
– Кафа, – произнес дух, – город на берегу Черного моря. Колония, основанная генуэзцами, чтобы взять в свои руки сухопутную торговлю с Дальним Востоком. Год тысяча триста сорок седьмой. Здесь множество людей уже платят свой долг природе.
Скрудж и дух снизились. Город бурлил. Он только что выдержал осаду монгольских орд, но среди осаждавших разразилась чума, которая быстро перекинулась в город. На грязных и узких улицах люди умирали сотнями. В гавани толпа охваченных паникой горожан пыталась сесть на корабли, надеясь таким образом спастись.
– Зачем мы здесь? – спросил Скрудж. – Давай скорее уберемся отсюда.
Вонь, поднимающаяся от Кафы, была в десять раз сильнее, чем смрадный запах, исходивший от духа Джейка Марли.
– Черная смерть скоро распространится по всей Европе, – ответил дух Дня Земли прошлого. – Она не пощадит ни одной страны. Чума придет с моря – ее привезут с собой генуэзские галеры из Кафы, а потом она словно лесной пожар пройдет по всему континенту. Страны перенаселены, повсюду антисанитария, продовольствие на исходе. Кроме того, иммунная система тогдашних людей была ослаблена еще в детстве из-за скудного питания. За два года, пока не схлынет первая волна Великого мора, умрет половина жителей Европы. Города опустеют. Вымрет также большое количество животных и птиц. На месте полей и пастбищ вырастут леса. Изменится весь пейзаж Европы.
Все это начинало походить на телевизионные документальные фильмы, на которых Скрудж обычно выключал телевизор, – бедность, голод, болезни и все такое. И зачем останавливаться на таких печальных подробностях? Ему очень хотелось вернуться в свою кровать, точнее, в одну из своих кроватей. Но вместо этого они быстро неслись через районы, зараженные Черной смертью. Какие-то люди харкали кровью, какие-то чернели, на теле других возникали огромные волдыри.
– Когда любая плохая ситуация становится еще хуже, – произнес дух голосом нравоучительной девушки (подобный голос у таких духов не редкость), – люди реагируют одним из нескольких вполне предсказуемых способов. Во время Черной смерти многие старались себя защитить, возжигая благовония, разводя огромные костры, бросая больных родственников и убегая, и тем самым распространяли инфекцию. Богатые закрывались в своих замках в надежде отгородиться от болезни. Были люди, которые, признавая, что любое долгосрочное финансовое планирование в таких условиях – это пустая трата времени, жили одним днем и развлекались как могли. Такие развлечения приобретали несколько форм: от пиров и свального греха до грабежей и насилия.
– Могу я увидеть что-нибудь подобное? – спросил Скрудж, не любивший обиняков.
Но дух продолжал:
– Были люди, которые оказывали посильную помощь – кормили и лечили, как могли, умирающих и сами погибали. В некоторых деревнях, куда проникла зараза, понимали, что болезнь передается при личном контакте, и старались отгородиться от внешнего мира и таким образом остановить распространение болезни. Кто-то обвинял себя или других в появлении чумы, находя ее причину в прегрешениях, злодеяниях или отравлении колодцев. Так появились бичующие себя флагелланты, которые переходили из города в город и разносили заразу. Люди нападали на чужаков, боясь, что среди них есть распространители чумы. К ним относили прокаженных, цыган, нищих и евреев – причем последние подверглись, по некоторым подсчетам, тремстам пятидесяти кровавым погромам. Кто-то записывал свои наблюдения, и во многом благодаря им мы имеем свидетельства того, что происходило. Наконец, находились и такие, кто пытался жить как ни в чем не бывало, продолжая заниматься своими делами. Скрудж, ты слушаешь, что я тебе говорю?
– Конечно, – ответил Скрудж, который как раз в эту минуту отвлекся на сцену, происходящую внизу. Там группа пьяных гробокопателей – байкеры тех времен – забралась в роскошную виллу, очень похожую на его собственную.
– Другими словами, – сказал дух, – всех можно было разделить на следующие группы: «Защити себя», «Отдайся на милость судьбы и веселись», «Помогай другим», «Обвиняй», «Свидетельствуй» и «Живи, как жил». Это все шесть типов реакций, которые возможны в период кризиса, если кризис не вызван войной. Если же идет война, то можно добавить еще две реакции: «Сражайся» и «Сдавайся», – хотя это могут быть разновидности таких реакций, как «Помогай другим» и «Отдайся на милость судьбы и веселись». Ты уже мог заметить, что некоторые из твоих современников выбирают один из шести перечисленных вариантов. Может быть, они уже сегодня предчувствуют наступление глобального кризиса?
Скрудж что-то промямлил себе под нос, но он уже знал, какой будет его реакция на подобные события: он удерет на собственном самолете, а потом будет развлекаться где-нибудь в своем убежище на одном из Карибских островов. «Я судьбе покажу фигу», – подумал он про себя. Но какой-то тихий голос ему тут же возразил: «Если у тебя к этому времени будут пальцы, чтобы сложить фигу». Он поежился, но подумал, что все не может обернуться настолько плохо.
– Действительно, не все так плохо, – заявил дух, читая его мысли. – Смерть оплачивает все долги, многие просто аннулирует. В итоге высвободится немалый оборотный каптал, и те, кто выживут, станут получать за свой труд больше, потому что будет ощущаться нехватка рабочих рук, а неуклюжей и унизительной феодальной системе придет конец. Улучшится положение женщин, для них откроются рабочие места, как это было между Первой и Второй мировыми войнами. Начнется период технического прогресса, правда, неизвестно – во благо или во зло. Да еще подумай о шедеврах, на которые их создателей вдохновил Великий мор: «Декамерон» Боккаччо, роман Альбера Камю «Чума», фильм шведского режиссера Ингмара Бергмана «Седьмая печать»…
– Не нужны мне такие шедевры, за которыми стоит чума, – произнес Скрудж.
– Не исключено, что чума – это результат анализа рентабельности, проведенный Природой, – возразил дух. – Один из способов уничтожить долговые записи и подбить баланс. Когда человечество становится слишком несносным, слишком многочисленным и слишком разрушительным для Земли, возникает чума. Скопление домашних животных тоже приводит к вспышкам болезней. Представь кошку, которая срыгнула кусочек шерсти, и ты поймешь всю логику болезни.
Эта метафора со срыгиванием кошкой кусочка шерсти не льстила человечеству, принадлежность к которому Скрудж ощутил впервые за свою жизнь. Но дух снова поднял его выше облаков, и четырнадцатый век с его чумными городами остался позади.
Дух Дня Земли прошлого провел со Скруджем небольшую экскурсию во времени и пространстве. Сначала они посетили Северную Америку в 1793 году, чтобы посмотреть, как уничтожались огромные стаи перелетных голубей, которые без нужды валялись на земле и которых никто не собирал в пищу. «…Бог не потерпит, чтобы живые создания гибли зря, – враги голубей и всяких других тварей скоро понесут за это кару… – произнес высокий грубоватого вида человек, стоявший рядом. – Так безжалостно истреблять птичьи стаи – стыд и позор»[25]25
Перевод Н. Дехтеревой.
[Закрыть].
– Это Кожаный Чулок, – сказал дух. – Герой написанного в 1832 году романа Фенимора Купера «Пионеры».
– Но он же просто персонаж из книги! – воскликнул Скрудж.
– Как и ты, – парировал дух.
«Кажется, дух оседлал любимую тему», – подумал Скрудж.
– Я хотел показать тебе, – продолжал дух, – что даже в те годы полного изобилия в Северной Америке находились люди, которые рассуждали о том, что можно и чего нельзя делать с «природным капиталом».
Затем они увидели, как в Европе появился дешевый и питательный картофель, привезенный из Нового Света. Он быстро распространялся, стимулируя рост населения, которое стало переполнять страны и города, несмотря на повторные эпидемии чумы и других опасных болезней – туберкулеза, дифтерии, оспы, тифа, холеры, сифилиса и других. Скрудж решил, что его дух совсем рехнулся. Он наблюдал, как в 1840-е в Ирландии началась «картофельная гниль». Дух пояснил, что это результат монокультурного хозяйства, которое природа всегда недолюбливала.
– Очень глупо, – заметил дух, – зависеть всего от нескольких культур – пшеницы, риса, кукурузы и сои, как это имеет место, например, в XXI веке, поскольку поражающая культуру болезнь сразу может вызвать голод.
Оставив стенающую и вымирающую Ирландию, Скрудж и дух полетели в Лондон, где, как в замедленной съемке, Скрудж наблюдал за развитием фабричного производства с его чадящими трубами, постепенным перенаселением и обнищанием людей в результате цикличности развития капитализма на ранних этапах. Он видел тщедушных болезненного вида детишек, живущих в удушливых от смога трущобах, семьи рабочих, ютящиеся по пятнадцать человек в одной комнате, открытые зловонные стоки.
– Как люди могут жить в таких условиях? – спросил Скрудж. – Это же отвратительно.
– Разве у них есть выбор? – вопросом на вопрос ответил дух. – У них еще нет законов и мер социальной защиты.
– Но им может помогать частная благотворительность… – неуверенно заметил Скрудж, который свято верил, что такие люди, как он, не несут никакой социальной ответственности, да и налогов должны бы платить поменьше.
прошептал дух.
– Что? – переспросил Скрудж.
– Небольшое стихотворение, – ответил дух, – Уильям Блейк. На этом моя экскурсия с тобой почти завершилась. Могу показать тебе еще всего лишь одну сцену. Год тысяча девятьсот семьдесят второй. Место действия – Торонто, Канада.
Во мгновение ока Скрудж оказался в современной комнате. Никаких бледных детей, никакой чумы, никакого гниющего картофеля – и Скрудж вздохнул с облегчением. В комнате он увидел только женщину шестидесяти трех лет, которая читала газету. Она вырезала из газеты статью, вложила ее в конверт, заклеила его, спустилась в подвал дома и поместила конверт в большой чемодан.
– О чем статья? – полюбопытствовал Скрудж.
Но тут часы вновь пробили час ночи, дух заколыхался и растворился в воздухе. И почти сразу же появился вновь. Только на этот раз он сменил облик и стал мужчиной. Скруджу это не понравилась.
– Привет, малыш Скрудж, – произнес мужчина с интонациями, принятыми на Западном побережье. – Я – дух нынешнего Дня Земли. Зови меня просто – ДНДЗ.
На нем был велосипедный шлем и майка с надписью: «Обними мое дерево». В одной руке у него был многоразовый пакет, полученный путем переработки пластиковых упаковок для попкорна, а в другой – стаканчик кофе, на котором значилось: «Не вредит певчим птицам, выращен в тени, честная торговля, без пестицидов и минеральных удобрений». Он был немного похож на Дэвида Судзуки[27]27
Канадский эколог.
[Закрыть] и немного – на Ала Гора, а еще немного – на принца Чарльза, если того нарядить в одежду фермера.
– Итак, – продолжал дух, – место какой будущей катастрофы ты хочешь посетить сначала?
Скрудж хотел было ответить «никакой», но он уже начинал понимать, что от него подобного ответа не ждут.
– Сам выбирай, – сказал он мрачно. Ему показалось, что этот парень довольно мягок – как хиппи, который в несколько помятом виде появился из телепортационного устройства.
– Хорошо, – сказал дух, и в следующий момент Скрудж оказался на дне океана.
Он видит, как по дну ползет огромная сеть, уничтожая все на своем пути. Перед ней – подводные леса с тысячами обитателей, а позади сети – пустыня. Сеть поднимается к поверхности, и из нее достают множество умирающих существ и растений. Все это идет в отбросы, за исключением немногих видов, на которые есть спрос.
– Это все равно что взять бульдозер, выскрести с его помощью весь ваш садик под окном, отобрать несколько камешков, а остальное выбросить, – произнес дух. – Добавь сюда превышение квот вылова рыбы, что очень легко осуществить с помощью современных судов, оборудованных эхолотами для поиска косяков. Рыба исчезает. Когда в ходу были небольшие рыболовецкие суда, рыбные запасы восполнялись, но за последние сорок лет современные технологии ловли уничтожили треть мировых запасов рыбы.
Люди думают, что рыба вновь появится. Может быть, они правы, но вряд ли это произойдет в ближайшее тысячелетие. Самое невероятное заключается в том, что все эти рыболовецкие флотилии существуют на государственные дотации, поэтому люди, по крайней мере в магазине, платят за рыбу меньше ее себестоимости. Но они оплачивают все через свои налоги.
– Налоги! – задохнулся Скрудж, потому что от этого слова его всегда передергивало. – Ты думаешь, что за все это расточительство плачу я?
– Ты платишь и не только за это расточительство, – ответил дух. – Я могу тебе напомнить о сельскохозяйственной политике некоторых правительств, которые субсидируют производство различных видов биотоплива, на изготовление которого уходит больше энергии, чем оно может дать. Реальная стоимость такого топлива еще выше, если учесть истощение почвы и уничтожение биосистем пестицидами и гербицидами. Из-за этого повышаются цены на продовольствие – ведь когда ты не поедаешь урожай, а сжигаешь его, то фактически весь он уходит в дым. Правда, это может помочь сохранить рыбу: если стоимость топлива значительно увеличится, эксплуатационные расходы этих огромных судов окажутся запредельными, особенно когда рыбы в морях останется очень мало. За тридцать лет эффективность рыболовства уже упала на восемьдесят процентов.
Скруджу становилось нехорошо. Его ужин из чилийского каменного окуня готов был извергнуться из желудка.
После этого они посетили влажные леса в бассейне Амазонки, которые стремительно вырубают, чтобы успеть снять несколько урожаев сои и поддержать скотоводство. Затем они оказались у реки Конго, где леса вырубаются еще быстрее. А вот под ними оказались северные леса – там гигантские стволы ломали как зубочистки.
– Одно взрослое дерево производит две трети воздуха, нужного человеку для дыхания, – комментировал дух. – Если вырубать ежегодно по миллиону деревьев и на миллион человек увеличивать население, то что будет с качеством воздуха? Я уже не говорю о наводнениях, эрозии почвы и последующих засухах, которые неизбежны, если вырубать деревья там, где этого делать не следует.
Они летели над Антарктидой, где крошились и таяли ледяные глыбы, и над Арктикой, где над тундрой висели огромные облака метана. Они видели, как поднимался уровень моря, как от этого гибнут или становятся беженцами люди. Они столкнулись с двумя циклонами необычайной силы, ударившими по низинным прибрежным районам с очень плотным населением.
– Ты можешь все это остановить? – закричал Скрудж.
– Очень трудно принять международные законы в этой области, – отвечал дух, – потому что ни одно решение не признается справедливым всеми. Тот же случай, что и с обезьянами: если одна получила виноград, то и остальные тоже хотят получать виноград. «Вы ради прибылей уничтожаете свою экологию, – говорят бедные страны, – поэтому не убеждайте нас в том, что мы не должны поступать так же». С одной стороны, Землю убивает нищета, а с другой – алчность. Нужно не забывать еще, что те страны, в которых уничтожение природы происходит с наибольшей скоростью, имеют больше всего долгов перед богатыми странами. Поэтому уничтожение природы происходит еще и по причине долгов.
Международный валютный фонд и Всемирный банк, созданные в 1940-е годы для оказания так называемой помощи так называемым развивающимся странам, убеждают часто неразборчивых в средствах лидеров этих стран занимать на стороне крупные суммы. После этого они имеют возможность тратить деньги сверх всякой меры и, злоупотребляя своей властью, повышают налоги на беднейшие слои населения, чтобы расплачиваться по долгам. В отчаянии земледельцы начинают непомерно эксплуатировать землю, что ведет к уменьшению урожаев и голоду. Во многом это похоже на систему откупов в Римской империи: богатые становятся еще богаче, выжимая последние гроши из бедных. Как результат сегодня двадцать пять миллионов самых богатых людей в мире имеют в совокупности столько же, сколько два миллиарда самых бедных жителей планеты.
Скрудж уже был готов произнести, что богатые заслуживают своего богатства, потому что имеют более совершенные гены и нравственность, но увидел, как дух начал хмуриться, и решил промолчать.
– Не хочешь ли ты сказать, – продолжал дух, – что у людей есть серьезные побудительные мотивы творить то, что уже не раз случалось в истории, когда разница между долгами и кредитом, с одной стороны, и нищетой и богатством, с другой, становится чрезмерной и бедные начинают задыхаться под бременем непосильных долгов, а человеческое чувство справедливости не позволяет с этим мириться? Они свергают своих правителей, или убивают кредиторов, если могут до них добраться, или объявляют дефолт по своим долгам.
– Но это же разрушит всю систему, – заявил Скрудж.
– Ты ничего не понял, – сказал дух, – система уже разрушена.
Спустившись из стратосферы, они оказались на званом ужине в Торонто. Никаких голодающих крестьян и в помине не было; стол ломится от еды и напитков. Хорошо одетые люди заняты приятной беседой. Тема беседы – нехватка продовольствия в мире весной 2008 года и возникающие из-за этого голодные бунты.
– Во всем виноваты спекулянты продовольствием, – говорит один из гостей. – Они наживают миллиарды.
– Нет, – заговорил второй гость, – всему виной нехватка продовольствия.
– Всегда можно выращивать больше, – раздался чей-то голос.
– Конечно, – отозвался кто-то, – будем выращивать больше, пока не надорвемся. Нельзя все время только брать. Когда-нибудь придется и отдавать.
– Зеленая революция увеличила урожайность плюс удобрения плюс пестициды плюс генно-модифицированные семена… – раздался еще один голос.
– За таким повышением производительности, – возразил второй голос, – следует обеднение природных ресурсов и остается выжженная земля. В тех районах Индии, где произошла эта «зеленая революция», процветают только производители экологически чистой продукции.
– А что произойдет, когда у всех китайцев и индийцев появятся автомобили? – спросил еще один участник дискуссии. И сам ответил: – Мы все задохнемся.
– Повышение цен на бензин не позволит этому произойти. У них просто не будет денег на эксплуатацию своих машин.
– На земле слишком много людей, – сказал второй. – Суша составляет всего двадцать процентов земной поверхности. Из них только три процента пригодны для земледелия. Большинство населения земли живет на двух процентах суши. Нам не хватает мест проживания, и мы продолжаем разрушать то, что имеем.
– Эти мальтузианские прогнозы мы уже слышали, – говорит третий голос.
– Это не значит, что они неверны, – произносит четвертый.
– Как бы там ни было, – присоединяется к беседе пятый, – мы не можем ничего изменить. Нам остается радоваться, пока есть возможность. – И все сдвинули бокалы.
– Глупцы! – крикнул им Скрудж, но они не могли его слышать. Их веселый смех потихоньку стих, и через мгновение Скрудж вновь оказался в подвале, где в тысяча девятьсот семьдесят втором году стояла пожилая женщина и лежал огромный чемодан. Но наступило уже настоящее, и другая пожилая женщина открывала крышку чемодана. Она обнаружила конверт, оставленный здесь три или четыре десятилетия назад, и решила его вскрыть. «Интересно, почему мама решила его сохранить», – пробормотала она.
Скрудж стал читать через ее плечо. Это была вырезка из газеты «Лос-Анджелес таймс». Заголовок статьи гласил: «Группа специалистов из Массачусетского технологического института считает, что не позднее 2042 года произойдет развал мировой экономики, если ее рост не замедлится». Статья была посвящена заказанному «Римским клубом» исследованию, в котором говорилось, что через 70 лет мировая экономика претерпит коллапс, который закончится эпидемиями, нищетой и голодом, если не приостановить экономический рост. Вряд ли можно назвать новым представление о том, что население и производство материальных ценностей могут расти бесконечно, поскольку конечен запас земель и других ресурсов. Это представление можно, как минимум, отнести к эпохе Платона. В статье эта мысль звучала так: физические ограничения роста будут ощутимы уже при жизни наших детей. Исследование касается анализа пяти основных переменных: невозобновляемые ресурсы (металл, камень, энергия), количество населения, уровень загрязнения окружающей среды, объем промышленного производства на душу населения, а также объем производства продуктов питания на душу населения.
– Они знали! – завопил Скрудж. – Они знали уже в тысяча девятьсот семьдесят втором году! Почему же они ничего не сделали, когда еще было время? – От возбуждения он ухватил духа за майку и стал его трясти. Но на часах уже было двенадцать, и дух начинает исчезать на глазах Скруджа.
Он превращался во что-то сухое и чешуйчатое, пока не стал гигантским тараканом.
– Я дух Дня Земли будущего, – сказал он скрипучим голосом.
Скрудж отпрянул. Он ненавидел насекомых.
– А не можешь ли ты приять облик человека? – спросил он.
– Это зависит от того, какое будущее имеется в виду, – ответил таракан. – В не очень отдаленном будущем человечество вымрет, и я вряд ли смогу принять вид биоформы, которой больше не существует.
– А как насчет более близкого времени? – поинтересовался Скрудж.
– Хорошо, будь по-твоему, – произнес таракан и принял другую форму: пред Скруджем стоял тридцатипятилетний человек с горящими глазами, в темном костюме, с серьгой в ухе и элегантным кейсом в руке. – Ну как? – спросил он. – Теперь я – будущий трейдер. Какое из своих будущих ты хочешь посетить?
– А что, у меня их много? – удивился Скрудж.
– В будущем всегда есть доля вероятности, – продолжил дух. – Количество будущих бесконечно, как нас уверяют писатели-фантасты. Например, в одном будущем тебе могут подправить гены и ты будешь жить до ста пятидесяти лет, а в другом тебя через неделю переедет автобус.
– Тогда мне лучше в первое, – быстро сказал Скрудж.
– Оно вполне пристойное, – сказал дух. – В нем ты захочешь, чтобы тебя похоронили естественным способом, поэтому у тебя появится возможность возродиться в виде дерева. Итак, с какой новости начать: с плохой или хорошей?
– Начни с хорошей, – ответил Скрудж, который был оптимистом по отношению к себе, оставаясь мизантропом по отношению ко всем остальным.
Дух потряс своим кейсом, и Скрудж оказался в небольшом городе, на улицах которого царило веселье. Все люди были одеты в платье из натуральных тканей, ездили на велосипедах или пневмоавтомобилях, используя энергию волновых генераторов и солнечных батарей, расположенных на крышах и стенах домов. Никто из них не употреблял в пищу вредные продукты, но зато ел много фруктов и овощей, которые росли на ближайших экологических плантациях или на лужайках перед входом в дома, где поверхностный слой почвы восстанавливался с помощью очень сложной программы мульчирования и компостирования, причем, отнюдь не случайно, этот процесс одновременно уменьшал содержание двуокиси углерода в воздухе. Ни один из жителей не страдал излишним весом, во всех высоких зданиях во время перелета птиц выключался свет, варварские методы лова рыбы были запрещены, для воздушных путешествий использовались суда с гелиевыми двигателями, а пластиковые пакеты были изъяты из всех магазинов.
Все религиозные лидеры поняли, что их мандат включает оказание помощи по сохранению Божественного дара, то есть Земли, а поэтому смирились с планированием семьи; исчезли из обихода шумные, работающие на бензине пневматические устройства для сметания листьев и газонокосилки; удалось справиться с глобальным потеплением, для чего было созвано международное совещание на высшем уровне, на котором мировые лидеры отказались от подозрительности, зависти, соперничества, стремления к власти, алчности и споров, кто из них первый должен начать снижение выбросов углерода в атмосферу, а потом закатали рукава и приступили к работе.
А вот и сам Скрудж. Он прекрасно выглядит в льняном костюме. А чем он занят? Он подписывает чеки на огромные суммы в пользу природоохранных организаций: защита тропических лесов, создание подводных морских парков и птичьих заповедников.
– В будущем, – сказал дух, – альбатросов удастся спасти, причем, должен признаться, благодаря твоим усилиям. Да вообще множество этих чудесных превращений произошло, во-первых, благодаря облигациям займа «Виктория», с помощью которых население предоставляло своим правительствам средства на восстановление окружающей среды и на развитие микроэкономики, как это сейчас в Бангладеш делает Грамин-банк, кредитующий небольшими суммами под скромные проценты беднейшее население, чтобы оно могло начать небольшой бизнес, а во-вторых, в результате добровольного и массового списания долгов богатейшими странами, как это делали в древние времена израильтяне, которые объявляли каждый пятидесятый год юбилейным и погашали все долги.
– Насколько вероятно такое будущее? – спросил Скрудж.
– Увы, эта вероятность не очень велика, – признался дух. – Или пока еще не очень. Однако многие твои современники готовы на все, чтобы оно наступило. К сожалению, еще больше людей противятся любому усилию очистить глобальную помойку – им слишком выгодно сохранение нынешней ситуации. А вот и другой вариант будущего. – Дух помахал рукой с кейсом.
Поначалу Скрудж с трудом узнал себя в этом будущем. Он был худ, без меры возбужден и толкал перед собой целую тележку денег в слабой надежде поменять их на банку собачьих консервов.
– Дух, что происходит? – спросил Скрудж. – Это же кошмар.
– Ты стал свидетелем гиперинфляции, – ответил дух. – Так происходило не раз в истории денег. Когда люди теряют веру в ценность своей валюты, для покупки чего-нибудь нужно все больше и больше денег. Те, кто владеет реальными ценностями, например продуктами питания или топливом, не хотят их продавать, ибо боятся, что деньги на следующий же день упадут в цене. По сути, деньги тают вместе с иллюзиями, которыми они всегда и являлись. В конце концов, деньги – это всего лишь символ, придуманный людьми. И если однажды ты не можешь поменять деньги на что-нибудь реальное, то это означает, что они превратились в нечто совершенно бесполезное.
– Но если я не смогу ничего купить, – закричал Скрудж, – я же буду голодать!
– Вполне вероятно, – произнес дух. – Быть богатым в обычном смысле совершенно бесполезно, если ничего нельзя купить. Царь Мидас хотел, чтобы все, к чему он прикоснется, превращалось в золото, и его мечта исполнилась. Но он скончался от голода, потому что еда, к которой он прикасался, тут же превращалась в золото. Если в мире все превращается в деньги, то нечего будет есть. Однако давай посмотрим на происходящее с птичьего полета.
Увиденное напомнило Скруджу Европу во времена чумы: хаос, массовая гибель людей, конец гражданской власти. Все пять миссис Скрудж предлагают себя на улице в обмен на банку сардин, причем это у них не всегда получается. Они не слишком хорошо выглядят, превратившись в тощих моделей без особых на то стараний. Дух обратил внимание Скруджа на троих мужчин, которые дрались из-за дохлой кошки: они намеревались ее съесть. Одним из троих был сам Скрудж. Но кошка ему не досталась, потому что он слишком ослабел от голода. Двое других избили его, оставили на обочине дороги, а сами отправились поедать трофей.
– Это ужасно! – Скрудж захныкал. – С меня довольно!
– Мельницы богов мелют медленно, но зато очень мелко, – произнес дух. – С появлением первых технологий, с изобретением лука и стрел человечество заключило фаустианскую сделку. Вместо того чтобы ограничить рождаемость и сохранять численность населения в гармонии с имеющимися ресурсами, люди стали бесконтрольно размножаться. Они увеличили производство продуктов питания, используя все ресурсы, чтобы поддержать рост населения. Для этого они стали изобретать все более сложные технологии. В результате мы имеем самую сложную в техническом отношении систему. Эта система превратилась в мельницу, которая перемалывает все, что вы пожелаете, но никто не знает, как ее выключить.
