Текст книги "Демоница и Девственник"
Автор книги: Марел Ши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Глава 36
Парень смотрел на Марию внимательно и серьёзно, словно бы с пониманием. Он ловил каждое её слово, и да – в его глазах не было какой-либо жалости, он не глядел на неё, как на несчастную жертву обстоятельств, нет.
Почему-то в душе он восхищался ею, и словно бы проживал всё это сам. А ещё, он осознал, насколько девушка мудрее его, мудрее и опытнее во всём.
– Ты сильная, а мир полон грязи. Но знаешь, мир ещё не мёртв, свет есть, и он в глазах детей, и я сделаю всё, чтобы больше не было подобных судеб, чтобы чистоту их душ никто не запятнал, и чтобы больше не ломались жизни. – И он сжал её ладонь, словно бы показывая, что он с ней, что принимает её. Принимает такой.
– Елисей, ты один, а против тебя вся преисподняя во главе с чудовищем и отборнейшими бездушными тварями. Им не важно, ребёнок перед ними или взрослый человек, для Умберту высшее наслаждение – безвинные души. Я же предпочитаю души как можно чернее. Сколько раз я пожалела, что умерла не сразу, как сестра. Я так ошибалась, Елисей, как же сильно я ошибалась, когда думала, что месть будет наслаждением, будет облегчением и высшей справедливостью… В тебе огромная сила, Елисей, подобного я не видела… Но они изворотливы и придумают, как уничтожить тебя. Поэтому, прошу, не смей больше… Никогда. – Мэри посмотрела на него с такой мольбой. – Если ты и погибнешь, то не от моей руки. Он не получит что хочет, чего бы мне это не стоило.
– Я знал, что буду один, знал это всегда, да и… Всю жизнь я один и был! Но справлялся. А сейчас со мной ты. Так что – у меня получится, всё обязательно получится, Мэри! – Елисей помолчал, поворошив прутиком огонь, а потом, усмехнувшись, добавил. – Эх, не удалось мне поспать в шикарном замке! Теперь добро пожаловать опять ко мне, на лежанку из веток!
– Я сейчас не помощник тебе, ты же понимаешь… Я даже себе уже не принадлежу. – Она потерла запястье, на котором красовался ужасный браслет. – Уж лучше спать на ветках под открытым небом, и есть крыс, чем… – Девушка не успела договорить, как этот браслет укусил её, ожив. – Да пошёл ты к черту! – Крикнула она в пустоту, зная, что демон шпионит и слышит всё.
В это время землю накрыла ужасная гроза, словно бы на неё обрушился весь гнев разъяренного демона, который прекрасно понимал, что выполнять задание, она не намерена.
Костёр залило водой, и повалил густой дым. Не было ни укрытий, ни высоких деревьев, Елисей прижал Марию к груди, закутал их обоих в свою кофту, а потом сунул руку в карман штанов и вынул яблоко.
– Смотри, что я нашёл на ветках одного из деревьев! Всего одно, зато крупное такое. Хочешь? – И опять эта светлая улыбка и радость от самых простых вещей – парню вообще нравился дождь.
Они были насквозь промокшие, но было тепло, с ним было тепло и легко, а улыбка такая светлая, словно солнце, и Мэри вдруг тоже улыбнулась. Так искренне, и в глазах, наконец, появились искорки. Она смущенно опустила глаза, словно стесняясь, что она такая, совсем его недостойная, а эти голубые глаза видели всю боль, что копилась на сердце. Она посмотрела на яблоко и тихо шепнула.
– Если только с тобой пополам…
Елисей с лёгкостью разломил яблоко на две равные половины, так, словно бы это был кусок сыра, протянул одну половину девушке, а от второй откусил сам. Яблоко было на удивление сладким и сочным. А от её улыбки на душе стало ещё светлее.
"Хочу, чтобы ты улыбалась" – подумал Елисей, и заглянул Марии в глаза.
Девушка не спеша жевала яблоко, её вовсе не смущало, что они оба насквозь мокрые. Гроза закончилась так же быстро, как и началась, и всё было кругом мокрым, и было всё настолько не важным, пока он был рядом, пока она могла улыбаться. Так легко и светло ей уже не было сотню лет.
– Послушай, а листы и краски этот демонюга тоже забрал? – Поинтересовался Елисей. – Вот листы и краски – это было здорово, это мне правда очень понравилось! Все эти замки, кровати, еда… Ну интересно, но… А вот листы и краски – это да! И я ведь смог тебя нарисовать, да, всё же смог, но тогда я был обижен, а хотелось бы всё сначала, хотелось бы рисовать с улыбкой!
– Ты ведь никогда почти не лазишь в свой рюкзак, ты посмотри на самое дно его. – Девушка мягко улыбнулась.
Она ещё тогда оставила ему эту папку на память, забрав только его рисунки. В папке был целый набор карандашей, кистей и красок, промокнуть они не могли, потому что папка была из кожи.
Елисей вытащил папку, с таким восторгом, словно бы нашёл клад.
– Ух ты! А ты будешь мне позировать? – Он осмотрелся. Было совсем темно, костёр потух, отсырели дрова – совсем темно и никакого источника света. Он понимал, что так ничего не выйдет, но парню хотелось немедленно пустить кисти в дело.
– Ну не сейчас же! – Девушка рассмеялась. – Уже даже костра не разожжём, потерпи до утра.
Мэри поражалась этой детской непосредственностью – что бы ни случилось, этот парень улыбался. Он находил радость в совсем простых, и, казалось бы, неприглядных вещах. Она смотрела на его силуэт во тьме догорающего вечера и думала, что, пожалуй, ей есть чему у него поучиться, у этого простого мальчишки из глубинки.
– Тогда утром! Ты будешь мне позировать в лучах рассвета? Будешь ведь? – И он чмокнул девушку в щёку. А вообще, ему казалось, что тот поцелуй, ничуть и не лишил его силы, а даже наоборот, словно бы окрылил. Но ведь предание… А может быть, предание врало?..
– Хорошо, договорились. – Мэри тоже по-детски улыбнулась. – А потом будешь позировать ты. – Она как девчонка показала ему язык, но запястье сдавил браслет, демон не забывал напоминать ей. От боли улыбка померкла, но в темноте не было видно этого.
– Договорились! А теперь, давай спать. – Елисей обнял Марию, и вдвоём улеглись на лежанке, прижимаясь друг к другу, и согревая друг друга теплом.
Мэри не спала совсем, просто лежала, не смея пошевелиться. Было холодно, одежда была мокрой, но близость Елисея согревала. А утром, едва показалось солнце, она надела простенькое платье, и, распустив волосы, ждала, как и обещала.
Утром, в первых ярких лучах, девушка стояла, гордо подняв голову и улыбаясь, несмотря ни на что, а парень с восторженной и счастливой улыбкой рисовал её, и прекрасно понимал, что в сердце его поселилась… любовь. И не было сейчас ничего – ни демонов, ни миссии, ни мира, была лишь она, эта гордая красивая девчонка, и ветер, трепавший её шикарные волосы.
– Вот, смотри, готово! – Было уже совсем светло, а на картине запечатлено было ранее утро, и девушка была так прекрасна, и сходство было поразительным, но на портрете, она была более нежной, более невинной что ли, видимо, такой она была в глазах Елисея.
Мэри долго любовалась портретом. На нём она была, словно живая, в глазах была жизнь и улыбка, да, на нём она улыбалась. Совершенная красота.
– Неужели ты видишь меня такой? – Смущаясь, спросила девушка.
Глава 37
На улице стоял полдень, было жарко, но Мэри самым настоящим образом знобило. Раны её не проходили как раньше, а заживали долго, как у простых смертных, и, видимо, купание в ледяной воде, дождь, и сон в мокрой одежде, совсем ослабили организм. А браслет полностью блокировал даже процесс восстановления.
Умереть она не могла, но все прелести смертной жизни демон решил ей продемонстрировать наглядно. А ведь она была совсем не привычна к подобным условиям. Девушка заплела волосы и укуталась в тёплую кофту. Щёки пытали, а лекарств почти совсем не было, как не было даже нормальной еды. И кругом пустыня…
– Я вижу тебя именно такой! – Елисей улыбнулся, а потом заметил состояние Марии. – Всё же, давай я обработаю твои раны! От мази всё заживёт быстрее. Не упрямься, я же помочь тебе хочу!..
– Зачем это тебе? Стоит продолжить путь. Со мной ничего не случится, я бессмертная, умереть от болезни смертных мне не грозит. – Мэри улыбнулась, как-то измученно, и, подхватив сумку, собралась продолжить путь.
– Так не пойдёт! – Елисей нахмурился, взял девушку за руку, усадил на их лежанку, снял с неё кофту и водолазку. – Подожди, извини, я сейчас… Надо было вчера, тебе ведь больно, тихо, потерпи… – Парень что-то негромко говорил, скорее сам себе, чем ей, и ловко промывал и смазывал все ранки, ссадины, царапины, потом сам одел девушку, схватил все вещи, и, не давая Марии опомниться, мельком поцеловал её в губы, после чего взял на руки, бережно прижимая к груди, шепнул ей:
– Отдыхай! – И быстро и уверенно зашагал вперёд.
Мария не сопротивлялась. Она вся дрожала и мягко прижималась к парню.
– Спасибо… – Шепнула она ему на ухо.
Он заботился о ней, даже зная кто она, а Мэри боялась за него. Она понимала, что парень более чем неравнодушен к ней, изначально она и добивалась этого, а теперь хотелось отмотать всё обратно, отказаться от дела, понимая, что и ей совсем не всё равно… Странное тёплое чувство поселилось в ней. Ради того, чтобы быть рядом с ним, Мэри готова была терпеть что угодно. И это тепло и свет… Сердце сжималось от его близости и казалось, что этот сон сейчас закончится, растворится, она лишь крепче прижалась к нему, засыпая прямо на его руках.
А Елисей шёл, неся Марию как самую ценную ношу и улыбался, глядя на то, как она спит. Разбудил её Елисей лишь ближе к вечеру, он устал, да и девушке стоило поесть.
– Мария! Просыпайся! Ты как?..
– М? – Девушка была сонной. Температура, кажется, немного спала, и Мария выглядела более бодро. – А сколько прошло времени? Неужели ты всё это время нёс меня? Прости, я доставляю столько проблем. Но мне легче. Спасибо. – Девушка была смущённой, и вид был каким-то виноватым.
– Да, нёс, но мне совсем не тяжело! Ты, главное, поправляйся. На вот, поешь! – И Елисей протянул девушке мясо на листе лопуха и ломоть хлеба. – Это кролик, это не крыса! – И он улыбнулся.
Девушка приняла еду из его рук.
– А откуда же хлеб? – Она смотрела смущённо и удивлённо. – Ведь у тебя его уже несколько дней не было. Мы будем есть только вместе, не нужно жертвовать ради меня, я не заслужила, и вообще, я не привыкла к подобному отношению…
– Попалось на пути одно селение – мне повезло. Хотя, это и селением нельзя было назвать – так, несколько домиков, даже ограды нет. И люди там совсем бедны, останавливаться у них я не стал, хотя, возможно, стоило дать тебе отдохнуть, ты извини… – И парень чуть смущённо отвёл взгляд. – А есть я, конечно, буду, вот моя порция, ты за меня не беспокойся!
– Стоило тебе отдохнуть, а мне всё равно не место там… – Они не спеша ели. Мэри грелась у костра, докуривая последнюю сигарету. – Елисей, ты слишком добр ко мне, я не заслуживаю… Я не та, за которой стоит ухаживать, носить на руках. – Мария отвела взгляд, нет, не могла она смотреть ему в глаза. Книгоед.нет
– Ты заслуживаешь этого, как никто другой! Слишком много зла и боли было в твоей жизни. А я… Я могу так мало! Я обещал спасти тебя, и я очень постараюсь, Мэри! Да, я постараюсь сделать всё, что только можно. – И он, чуть покраснев, смущённо уставился в землю, вновь ощутив себя глупым мальчишкой.
– Посмотри на меня, Елисей. – Девушка, собрав силы, приняла истинный лик. Демоница. Чёрные кожаные крылья, когти, клыки и змеиный ярко-изумрудный взгляд. Она сидела перед ним на коленях. – Я не заслуживаю доброты. Я сама виновата, во всех бедах и я прекрасно это осознают. Меня отправили соблазнить тебя, но не смей… помни кто ты и кто я. Я бессмертна и со мной ничего не случится. А ты… слишком многое стоит на кону… Я не хочу, что бы ты погубил себя.
Елисей только улыбнулся и вновь обнял её, словно бы перед ним была всё та же хрупкая беззащитная девочка.
– Не мучай себя, мне кажется, тебе сложно превращаться. – И он рукой провёл по волосам и щеке демоницы, и во взгляде плескалось тепло.
На глазах Мэри вновь блестнули слёзы, она не знала как вести себя, её удивляло такое отношение и выбивало из колеи. Парень принял её вот такой…
– Глупый, глупый мальчишка, не позволяй им получить свою душу. – Мария, мало по малу, приняла вид хрупкой девушки, и едва дрожащей рукой коснулась щеки Елисея, чувствуя тепло, даже жар вспыхнувшего на его щеках румянца.
Она грустно смотрела в его глаза, понимая, что в сердце полыхает пожар, никогда до этого она не чувствовала подобного. Мэри сходила с ума от небесной чистоты этих глаз.
– Я никому свою душу не отдам, ты не волнуйся, я просто… Люблю тебя, и, само по себе, это не плохо! Любовь ведь светлое чувство. – Всё так же тепло улыбаясь, Елисей начал заплетать волосы Марии в косы. Очередной тёплый и уютный вечер, и их будто бы только двое… Кажется, Марию шокировали его слова. Конечно, может любить и плохо – Елисей не знал.
Девушка вздрогнула от этих слов. Растерялась, словно впервые услышала это слово.
– Ты ошибаешься, нельзя любить меня… не смей! – Мэри смотрела на него словно затравленный зверёк.
Ночь опустилась незаметно. Елисей уснул быстро, совсем уставший за день, а Мэри терзали его слова. "Люблю тебя" – и этот голос, словно перезвон колокольчиков. Эти слова терзали ей сердце и рвали душу. Слёзы сами текли из глаз.
"Я тоже люблю тебя, глупый мальчишка, и что делать с этим не знаю"… – Сквозь слёзы прошептала она, глядя на сонного Елисея, зная, что он не слышит и не узнает об этом никогда…
…
– Нет, ты полюбуйся! – На коленях Умберту сидела очередная его любовница. Но никто из них, на самом деле, не был ему интересен, только она, только Мария. – Любит! Она его любит! – Демон рассмеялся.
– А знаешь, любовь – это так прекрасно… – Коварным голоском проворковала демоница. Умберту, было, злобно сверкнул глазами, но та рассмеялась. – О, ты не понял, я не о том! Я знаю, как можно грамотно использовать это их чувство…
Глава 38
– Я знаю, что ты любишь меня тоже! – Улыбнулся во сне Елисей, словно бы услышав слова девушки, прижал Марию к своей груди, и снова уснул.
– Глупый мальчишка… – Но ей так хотелось тепла, простого тепла, спокойствия, нежности, что она прижалась к его груди. Мэри видела, как Елисей улыбался во сне, и едва коснулась дрожащими пальчиками его губ, а потом уснула, совсем незаметно для себя самой.
Уже под утро на мгновение рядом с ними возникла демоница, та, что ещё недавно сидела на коленях Умберту, наклонилась над спящей Марией, что-то шепнула, и мгновенно исчезла.
Смутно ощутив какую-то тревогу, Елисей открыл глаза, но всё было тихо и спокойно, Мария спала, и парень обнял её и вновь уснул.
Мэри приснился сон. Смех Умберту, его красные полные злобы глаза и её сердце в его руке, кажется, оно ещё билось.
– Ты моя и без сердца ты будешь такая же, как все… Это ведь намного интереснее…
Мэри проснулась от собственного крика, хватаясь за сердце и озираясь по сторонам.
– Милое развлечение… ненавижу! – Сквозь зубы процедила она.
Сквозь сон, услышав крик девушки, Елисей вскочил и сгрёб её в объятия, только потом осмотрелся по сторонам и испуганно спросил:
– Что-то случилось? Ты в порядке?..
– Умберту, развлекается, всё как всегда. – Горько сказала девушка, улыбнулась. – Ничего нового, я привыкла уже. Просто страшный сон. – Мэри мягко отстранилась. – Мы сильно увлеклись, это опасно, это нельзя, из этого всё равно хорошего не выйдет…
Елисей улыбнулся, ничего не сказав на это, просто умылся водой из бутылки и предложил:
– Давай позавтракаем, и продолжим наш путь?
– Я видела дикую мяту и ещё щавель. Из мяты можно заварить чай, а щавель… у нас ведь осталось немного мяса? – Мэри улыбнулась в ответ, кажется, она даже привыкла уже к такой жизни и её не смущает спать под открытым небом, и есть, что придётся. Главное, ей не нужно строить из себя ту, которой она не является. Она была собой.
– Да, мясо есть, а ещё вот, есть три сырых картофелины! А знаешь… – Елисей вдруг на мгновение стал серьёзным. – Даже если с концом этого пути придёт конец и моей жизни, я рад, что ступил на этот путь, и что прошёл его с тобой, Мария!
– Ты будешь жить долго и счастливо. – Мэри улыбнулась. – Обещай, что проживешь жизнь и за меня. – Она с надеждой посмотрела в его глаза.
Елисей, на её глазах, кажется, становился более мужественным, более сильным и словно бы мудрее. Широкий размах плеч и уже совсем не мальчишеская стать и очертания мышц. Ей всё сложнее было быть с ним рядом. Странные чувства наполняли её больше и больше. Давно забытые чувства.
– Я обещаю спасти этот мир, большего же я обещать не в силах! – Елисей улыбнулся. Спасение целого мира казалось ему куда более простой задачей, нежели устройство одной-единственной собственной жизни. Нет, о себе он думать не привык.
– Я знаю, что ты сможешь, хочу увидеть, как все они проиграют… Хочу, чтобы берёзки вновь были зелёными, а реки полноводными, чтобы ночами пели соловьи и люди могли жить. Я сгубила этот мир. Всё из-за ненависти, всё из-за уязвленной гордости. А что теперь… Как бы я хотела это исправить. – Девушка поднялась, уходя, чтобы собрать мяту и щавель. Впервые она готовила сама. Просто хотелось порадовать парня.
Он улыбнулся и крикнул ей в след:
– Мэри! А что такое соловьи?! А берёзы?.. Ты же видела мир другим! А расскажи!? Расскажи мне об этом!
После обеда они продолжили идти, и по пути, Мэри рассказывала парню о другом мире, о литературе, музыке, учебных заведениях и о жизни вообще. А потом они встретили рощицу с полу иссохшими, кажется, больными деревьями. Гибкие и молоденькие стволы были чахлыми и безжизненными, но чётко видно было их белую кору. Мария, подойдя к одному дереву, прижалась щекой к шершавому стволу, и сказала:
– Вот это берёзы. Раньше они были другими, сейчас они почти все больны, они были более живыми, у них белые стволы. Берёза словно символ этой страны, знаешь, заграницей они кажутся другими. – Девушка говорила, а сама вспоминала своё детство и усадьбу, в которой был изысканный сад, берёзовая роща и конюшня.
– Берёза… – Улыбаясь, парень обнял гибкий ствол, коснулся его губами, закрыв глаза и дерево вдруг начало оживать. Белый-белый ствол вытянулся и словно налился соком, ветви с густой зеленью почти коснулись земли. Елисей открыл глаза, и с восторгом произнёс: – Берёза! Мэри, смотри, берёза!
Мэри так и замерла, обалдев от увиденной картины. На её глазах дерево буквально ожило.
– Я впервые вижу подобное. – Девушка смотрела изумленно то на дерево, то на парня, который был восторжен словно ребёнок. – Но как? Как ты это сделал? – Мария тоже подошла и коснулась дерева, так, словно увидела чудо.
– Я спас его, пробудил его жизнь, так же, как я спасу весь мир! Я заставлю всё живое быть живым, и всё мёртвое… умереть. – Он отвёл взгляд от девушки и с каким-то потерянным видом сел на землю возле дерева.
Мэри вдруг кольнула эта фраза, но она сделала вид, что её это не задело, повернулась и с мягкой доброй улыбкой сказала.
– Спаси всё живое. – Она стояла, прислонившись к дереву. – Знаешь, хочется хоть раз вновь увидеть этот мир живым. И небо таким же прекрасным, как твои глаза.
– Увидишь, обязательно! – Произнёс Елисей тихо, но уверенно и твёрдо. – Ладно, пойдём, нам пора! – Он взял Марию за руку и прошагал несколько шагов, лишь потом вспомнил про вещи, про пищу и про огонь, резко развернулся, зашагал обратно к костру, потом замер и улыбнулся: – Извини! Наверное, я слишком тороплюсь!
Глава 39
Путь дальше был медленнее обычного. Погода была ужасной, периодически шёл дождь, дул ураганный ветер и температура прыгала с плюс тридцати до плюс десяти и обратно, порою, в течении одного лишь дня.
И Мэри всё ослабевала. Она не могла понять – влияет на неё такая странная погода и развивается её болезнь, или это что-то другое… У неё ничего не болело, просто кончались силы, и во второй половине дня она уже не могла идти. Кружилась голова, сохло во рту, и девушка почти теряла сознание.
Елисей не мог понять, что происходит с Марией. Лекарств не было, а все селения на пути были абсолютно опустошены, не было нормальной воды и нормальной еды. Мария была вполне здоровой, но худела на глазах, будучи и без того худенькой и хрупкой. Она ещё пыталась не показывать своего состояния и не позволять парню, тормозить, нести её на руках.
Елисей всё больше переживал за девушку, он старался отдавать ей большую часть еды и воды, старался носить её на руках, чтобы не утомлять долгой дорогой, и если сначала она упиралась и старалась идти сама, то постепенно почти всё время была у Елисея на руках. Парень волновался и хмурился.
– Что с тобою творится, Мэри?..
Елисею было больно на неё смотреть. Девушка спала на его руках, такая бледная, такая маленькая, казалось. Со всем искренним желанием хоть как-то помочь, Елисей мягко поцеловал Марию в губы, и сам не заметил, как увлёкся этим поцелуем, как она начала ему отвечать, и открыла вдруг глаза, вздрогнула, отстранилась. Они оба дышали часто, словно после быстрого бега, стучали сердца, но щёки девушки порозовели, будто и вправду часть сил вернулась к ней с этим поцелуем.
Мэри спала, и ей снился сон, в нем Елисей целовал её в губы… Да, она всё больше спала, всё больше ослабевала. Но этот сон был таким как будто настоящим, ей даже на минуту показалось, что она ощущает вкус его губ. Дрожь по коже и она во сне полностью отдавалась этому порыву. Ей казалось даже, что во сне к ней возвращались силы… Руками она обнимала его, ощущая тепло, и потом, резко открыв глаза, она обалдела.
Нет, не сон это был совсем не сон. Мэри испугалась, так сильно, что оттолкнула его, едва не расплакавшись.
– Глупый мальчишка! – На щеках играл румянец. Она действительно смущалась, демоница, смущалась как испуганная школьница.
Бред, и чем дальше, только больше всё путалось. Она понимала, что влюбилась, впервые и по-настоящему.
– Тебе не лучше?.. – Его глаза горели каким-то по-детски искренним восторгом, пылал румянец на щеках, и он смущался, рвалось из груди сердце. – Я хотел… Хоть немного помочь, хотел дать хоть немного сил, я не хочу, чтобы ты меня оставила, не надо, не сейчас, я не готов…
– Глупый… – Тихо шептала Мэри. – Я бессмертная, это проклятие. А моё состояние, наверняка, очередной эксперимент Умберту. Я задела его самолюбие, такое он не прощает, и хорошо если по возвращении я не получу плетей… А ты… Ты играешь по его правилам, как же ты не можешь понять этого. Он ждёт твоего падения! Вся преисподняя ждёт! – На её глазах блестнули слёзы, но не пролились. Она отвела глаза, чтобы он не видел их пустоту и обречённость.
Да, кажется, ей было лучше, но она промолчала. Ей не хотелось тянуть его в пропасть.
– Не знаю ничего на счёт этого пророчества, но у меня такое чувство, словно бы целуя тебя, я становлюсь сильнее даже… Это окрыляет… – Елисей прижимал девушку к груди, а сам краснел и смущался, при том, жутко стесняясь своего смущения. Он вновь чувствовал себя глупым мальчишкой, а ему так хотелось выглядеть в глазах девушки мужчиной!..
Она так искренне и открыто обняла его, словно цеплялась за него, как за надежду, понимая, что нет в её жизни ничего более светлого, чем эта улыбка и такой живой взгляд, чем губы, возвращающие ей жизнь.
– Мне на минуту показалось, что мне и вправду стало легче. Но это сон. Это невозможно. Я – демон, зло, я не могу давать тебе силу, это искушение, которому ты не должен поддаваться. Понимаешь, ведь суть искушения именно в том, что ты чувствуешь силу, чувствуешь власть, и тебе хочется больше. Так ты не замечаешь как… падаешь в бездну. Елисей, сейчас мне кажется, что демон не я, и совсем не я искушаю тебя… – Последняя фраза была сказана словно себе самой.
Её всё больше тянуло к нему, всё больше горел пожар в груди, всё тяжелее было сдерживать чувства.
– Хотелось бы, чтобы я и вправду мог тебе помочь… У тебя красивая улыбка и я хотел бы видеть её как можно чаще! – Парень вздохнул, и ускорил шаг.
Где-то там, далеко, на горизонте, виднелся город. Огромный и пугающий. Елисей хотел, было, обойти это место, но он вдруг подумал, что в городе могут быть лекарства, а если повезёт – то еда и вода. Но чем ближе они подходили к городу, тем тревожнее и холоднее становилось на сердце, и, глубоко внутри, расползался противный страх.
Этот город был, как многие, почти совсем необитаем, но здесь всё же попадались ещё живые люди, потерянные, отчаявшиеся. Были и замки демонов. Этим порождениям тьмы было абсолютно плевать на соседство смертных. Ведь души они получили, а подойти к жилищам демонов людям было невозможно. Здесь демоны и люди сосуществовали и почти не мешали друг другу, хотя, люди были так же бедны и выживали, как могли.
Этот город оставил в памяти Мэри неоднозначные воспоминания. Попав сюда, она словно упала в воронку памяти, воспоминаний, её злодеяний… Теперь ей вдруг стало омерзительно от этих мгновений, оживающих перед глазами.
Елисея она оставила где-то позади, ступая, словно, по пеплу своих деяний. Она шла по наитию в сторону огромного многоэтажного дома. Десятки этажей, сотни пустых и заброшенных квартир.
Мэри вспомнила, как один за другим она оставляла без душ живущих здесь людей. Их покидали силы, она же становилась сильнее…
