Текст книги "Демоница и Девственник"
Автор книги: Марел Ши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Предисловие
– Однажды, это было давным-давно… – Старик пошамкал беззубым ртом – жизнь была спокойной, у людей были дома и земли, поля усеянные золотой пшеницей под ярким бирюзовым небом, и…
– Усеянные чем? – Белокурый мальчишка удивленно вскинул взгляд.
– Вот пока люди не плюнули на Бога, не погрязли в разврате!..
– Не слушай его! – Фыркнула молодая ещё женщина, помешивая мутную похлебку.
Мальчишка удивлённо моргнул. Его всё больше и больше интересовали истории старика, сейчас ему было уже десять лет, и он словно бы наяву представлял этот мир, мир, где…
– Дед, а расскажи про механизмы, которые летали? Люди и вправду могли видеть небо близко-близко?
– Елисей! – Женщина недовольно взглянула на сына. – Иди-ка ты лучше во двор, поиграй с другими ребятами.
Мальчик вздохнул, и нехотя поднялся с пола. Уже выходя из дома, он услышал ворчание старика:
– Зря ты так, ведь только он сумеет нас спасти.
– Папа, нас ничто уже не сможет спасти, а от этого бреда одна беда парню будет! Портишь мне сына.
Во дворе было мрачно и серо, впрочем, как и всегда, тяжёлые тучи, огромные лужи, но день оказался на редкость погожий – так тепло редко бывало в их краях. Чуть поодаль, у пригорка носились мальчишки, весело крича, пинали мяч, и Елисей уверенно направился к ним, вот только не успел он сделать и пары шагов, как услышал тонкий девчоночий визг. Его обладательница была чем-то сильно напугана.
Елисей поспешил на голос, и увидел, что огромный чёрный пёс прижал к забору соседскую девчонку и стоял, рыча и вздыбив шерсть. Та прижимала к груди кусок хлеба и явно не желала делиться им с псом. Мальчик схватил камень побольше, и запустил псу в голову, тот хотел было броситься на обидчика, но ещё несколько камней, и пёс убежал, скуля и поджимая хвост.
– Ты в порядке? – Улыбнулся Елисей.
– Да, огромное спасибо! – Девчонка бросилась на шею своему спасителю, и в порыве чувств хотела чмокнуть его в щёку.
Мальчишка оттолкнул её руками, отшатнувшись, словно от чумной.
– Ты чего это? – Удивилась девочка.
– Меня нельзя целовать, поцелуи заберут мои силы! – Мальчик поднял взгляд небесно-голубых глаз. – Я должен оставаться чистым! – И зашагал прочь.
– Вовсе я и не грязная! – Девочка потёрла кулачками щёки, удивлённо глядя мальчику вслед.
– Это всё ты! – Возмущённо буркнула старику женщина, видевшая эту сцену из окна, и снова занялась своею похлёбкой.
…
– Ты говоришь, это было… – Юноша смотрел в низкое чёрное ночное небо.
– Это было, и вот это главное! – Лукаво улыбнулся старик. – Люди жили свободно, были большие города, мы не сидели кучками у этих вот непонятных храмов. Это сейчас небольшие селения вокруг храмов, дабы защититься от нечисти, а тогда… Тогда не было всей этой дряни.
– И откуда ж взялись они, нечисть эта, и почему я?
– Так ты слушай, слушай! Не перебивай. – Старик скрутил папиросу из грубой бумаги, набив её и вовсе непонятно чем, поджёг, с наслаждением затянулся. – Люди перестали верить в добро, перестали уважать святое. И сами церкви уже погрязли в деньгах и разврате. Но мир был жив, пока был на Земле хоть единый святой. Да вот беда, он полюбил, и полюбил дьяволицу, что явилась его соблазнить. Он отдал ей душу, отдал ей тело, а она лишь пользовалась им, и вынудила вызволить всех демонов из преисподней. И некому им было противостоять, ведь не было больше святости.
– И тогда они уничтожили мир? – Эту историю Елисей слышал уже сотню раз, но каждый раз он словно бы заново переносился в то смутное и страшное время, эта история была такою близкой, эта история приходила к нему во снах, наверное, всю его жизнь, все его четырнадцать лет. – Так почему же я?
– У последнего святого была великая сила, сила чистоты и святости, и сила эта пробудилась в тебе, это я понял уже в момент твоего рождения, понял, и сразу окрестил Елисеем, ведь значение имени твоего – спаситель живого. Сила пробудилась в тебе… – Старик помолчал, докуривая, бросил окурок на землю. – Ведь тот последний святой дедом моим был.
– Так ты знал его лично? – Парень вскочил со скамейки. Сейчас знакомая древняя сказка стала вдруг реальною как никогда, её можно было потрогать руками.
– Вот его фото. – Старик вытащил из кармана рубашки старый потасканный снимок. – Ты на него очень похож. Всю жизнь оставшуюся, он раскаивался в своих деяниях, видел муки адские людей, и ничего не мог поделать. Но он всю свою жизнь положил на то, чтобы найти решение и нужные молитвы. И эти труды его и книги похоронены в его могиле. А карта, карта у меня.
– Так дай же мне её!
– Ох, не спеши! Я подарю её тебе в день совершеннолетия, ты должен быть готов, но помни…
– Спасти мир может лишь чистый и непорочный, не целовавший ни разу в жизни дев, и не осквернивший себя кровью и слезами невинных! – Перебил мальчишка, повторяя с малолетства заученную фразу.
– Вот именно, вот именно! – Старик улыбался, видя юный задор и огонёк в небесно-синих глазах внука. Да, сам старик уже не увидит спасённого мира, но главное, что он сделал всё, что мог, для спасения его.
А юноше этой ночью снились не демоны и не прошлое, он видел во сне свет, тот свет, что хранился в его душе, и ту книгу, что станет спасением человечества.
…
– Отче наш… Отче наш, иже еси… – Слова даже такой, самой простейшей молитвы, путались, дрожал голос. Елисей поднял сквозь окно к небу глаза. – Господи, если ты слышишь, если ты всё же ещё не отвернулся от меня… Не оставь меня в этом пути. Укрепи стойкость мою и веру, и не дай демонам коснуться души моей!
И одна из звёзд, вдруг, словно бы моргнула, а потом загорелась ярче. Парень улыбнулся, приняв это за добрый знак, поднялся с колен и лёг на не расправленную постель – ведь вряд ли он сегодня сможет уснуть.
Да, наконец, завтра тот самый день, ему исполнится восемнадцать. Он знал всё, теперь он знал всё до мелочей, куда и как ему идти, собран был уже рюкзак, и он уйдёт сегодня на рассвете, отправится с первыми признаками рассвета, ещё до пробуждения матери, до пробуждения людей.
Впервые в жизни он покинет это поселение, ступит на взрослый путь… И кто знает – куда приведёт его дорога. Куда приведёт его судьба.
…
– Я верю в тебя! – Морщинистая рука протянула карту, на удивление хорошо сохранившуюся, упакованную в какую-то плёнку, защищавшую от разрушений и влаги.
Юноша с благодарностью принял подарок, как бы принимая свою судьбу, и зашагал прочь, туда, где сокрыта древняя мудрость. Мудрость того, кто оступился. Мудрость, добытая страшными муками.
Он – спаситель мира.
Он – потомок того, кто этот мир обрёк на гибель.
Елисей расправил плечи и двинулся прочь. Он верил. Верил в себя, и верил в то, что Господь не покинет его. И с этой верой ему ничего сейчас было не страшно.
Глава 1
Тьма окутала бывшую столицу древнего государства. Москва потонула во мраке, с севера надвигалась огромная иссиня-черная туча, она поглощала небо, так же, как мрак преисподней поглощал всё живое на земле.
Некогда миллионный город полный бурлящей жизни стал пустыней, люди покинули свои квартиры, рабочие места и, кажется, исчезли вовсе. Лишь изредка кое-где пролетает птица или пробегает истощенное животное.
Теперь вся жизнь роится лишь у храмов, монастырей и часовен, и люди не живут, а выживают. Цивилизация погибла из-за её же пороков и разврата. Больше не ездят автомобили, не летают самолеты и даже метро пустует…
Люди боятся покинуть своё жилище, питаются только тем, что сами вырастили. Деньги больше не имеют цены. И то там, то здесь, из треснувшего асфальта, прямо из-под земли высятся невероятной красоты, громадные, в готическом стиле особняки.
Они возвышаются прямо на месте многоэтажек, фундаментом, корнями уходя в метро, а самый шикарный и огромный возвышается прямо на месте Кремля. Базальтовый, с яркими витражными окнами и множеством острых, пикообразных арок, куполов, он выглядит устрашающе и зловеще.
Это особняк владыки подземного царства – Люциуса.
Великий тёмный князь, который смог завладеть миром людей, вывел свои легионы из подземных земель на поверхность, и воздвиг особняки для самых знатных родов и его самых преданных помощников.
Их особняки из черного гранита, базальта и драгоценных камней. Украшены замысловатой резьбой, скульптурой и фонтанами, из которых течет не вода, а раскаленная лава и охраняют входы василиски – огромные ужасные змеи способные уничтожить лишь взглядом.
Каждое новолуние сюда стягивается вся элита преисподней, тёмный владыка выбирает себе новую королеву, и даёт пышный бал по всем правилам подземного царства, не скупясь на подарки.
Пиршество длится тринадцать дней, и всё это время день не наступает на земле.
Всего три дня до очередного бала-маскарада, и замок тщательно подготавливался к встрече гостей. Словно фонари висят повсюду черепа, подсвеченные магическим огнём, а главный зал украшен и освещен душами самых отпетых грешников, которые никогда не найдут покоя.
Эти души ярко пылают, покоряясь настроениям гостей. Главными украшениями служат гобелены, живые, и показывающие историю от начала времён и до сего дня.
Фонтаны из крови и тщательно оформленные резные потолки, статуи и опоры, витые лестницы, украшенные искусной ковкой и, кажется, уходящие прямо в небо. Окна с бархатными тяжелыми шторами и камины, что служат здесь дверьми – демоны уходят, растворяясь в огне.
…
В своем кабинете за тяжёлым столом из красного дерева восседал статный мужчина. Кругом были шкафы с книгами, пол был устелен ковром. Кожаный диван, и кресла по краям. Картины пейзажей, прекрасные уголки природы, но, если присмотреться, природа там мёртвая.
Мужчина развалился в своем массивном кресле и не спеша просматривал бумаги, новости, отчёты. На вид ему было лет пятьдесят, одет в просторный халат с широкими рукавами, изготовленый из тончайшего шёлка, волосы аккуратно подстрижены.
Уже совсем поседевший, глаза разных цветов – один сиреневый, другой зелёный, острые клыки, длинные когти и рога. Идеальная фигура и бугры мышц. От него исходила невероятная мощь и опасность, но и, в то же время, он был привлекателен. Прекрасный зрелый мужчина.
Все эти бумаги, кажется, доставляли ему одну лишь скуку. Но вот, одна из бумажек насторожила Люциуса. Он взял её, поднес ближе, рассматривая написанное, и в глазах полыхнуло пламя, губы перекосила зловещая ухмылка.
Перечитав ещё раз, он бросил бумагу на стол, и из-под неё вылетела фотография прекрасного голубоглазого и белокурого паренька, которому от силы было лет восемнадцать. Мужчина взревел громким и раскатистым басом, так, что, казалось, сотряслись стены:
– Немедля позовите мне сюда старшего сына, Умберту! – И мужчина спокойно встал к окну, вглядываясь в пейзаж.
Глава 2
В огромной спальне царил мягкий полумрак и то там, то здесь, стояли не черепа, как всюду, а магические свечи, которые добавляли в атмосферу некую изюминку и запах вербены. Стоило только щелкнуть пальцами, и свечи становились ярче или притухали.
В замке было множество комнат, и каждая из них была оформлена с изыском и абсолютно по-разному.
Здесь же стены были расписаны серебристыми узорами и цветами лилий, одна из стен была зеркальной, и за зеркалом скрывался гардероб. По другим стенам были резные и весьма элегантные шкаф и комод.
Дверь, ведущая в ванную. Полки с книгами, свитками. Изысканные вина. Еще одна стена была отведена полностью под камин, над которым висел портрет владельца ещё в юном возрасте.
В самом центре комнаты огромная кровать из красного дерева, украшенная резьбой, изображающей могучих драконов. Черное с красным постельное белье и множество подушек, которые раскиданы по всей комнате. Кресла и столик между ними выполнены в том же стиле. Огромное окно от пола и до потолка приоткрыто наполовину.
У этого окна стоял, словно скала, мужчина с черными, как смоль, волосами, которые струились ниже лопаток. На вид ему было лет тридцать. Вся его фигура была резкой, и мышцы словно выточены из камня, могучий и благородный вид приковывал взгляды.
Но было в нём и что-то пугающее, отталкивающее и кричащее бежать от него как можно дальше. Глаза кроваво-красного цвета, вытянутые как у змеи, коварный оскал, обнажающий ровные острые клыки – лишь подобие улыбки. В когтистой руке он сжимал бокал красного вина, смакуя каждый глоток, наслаждаясь. Это был старший сын владыки преисподней – Умберту.
Он был самым любимым сыном и правой рукой отца. Демон хаоса, уже рождённый бездушной тварью, не имеющей ничего даже близкого к чувствам и эмоциям жалких смертных. Единственное, что было важным для него – это Мэри, девчонка, которую он нашёл лет сто назад.
Она как будто окрасила его жизнь в яркие цвета, сыпанула перца… Он воспитал её по своему подобию, и все это время они были вместе. Прекрасная и зловещая парочка, без слов понимающая друг друга.
Мужчина стоял спиной к окну, и, вертя в руках бокал, смотрел в сторону кровати, склонив голову на бок, и самодовольно улыбаясь. А поперёк кровати, по-кошачьи растянувшись, лежала девушка, на вид лет восемнадцати. Она была абсолютно обнажённой, и её наготу прикрывали лишь густые и слегка вьющиеся волосы, струящиеся водопадом чуть ниже ягодиц.
Идеально сложенная фигурка, пышная грудь и осиная талия, идеальные ножки и ровная фарфоровая кожа. Каждый жест, весь вид её, статен и приковывает взгляды. Черты лица правильные и аристократические, чувствуется благородное происхождение. Ростика небольшого, а рядом с Умберту она кажется совсем девочкой. Пронзительный зеленый взгляд и дерзкая улыбка. Яркий макияж делал её более взрослой и более стервозной.
Она, растянувшись на чёрной простыни с наслаждением курила, потягивая дым из мундштука. Это добавляло ей грации и распущенности в то же время – эдакий ангелок с дьявольским хвостом и без души. Мэри или Мария Романова, племянница последнего русского императора. Умберту спас её жизнь, он же дал ей невероятные силы. Её внешность соблазняет не только смертных, но все знают, что это женщина Умберту и никто не смеет подходить ближе.
Девушка откровенно разглядывала мужчину, что стоял перед нею, и мягко выпускала дым.
– О, Умберту, как можно прятать такое тело в рясе папы римского? – Промурлыкала девушка, коварно улыбаясь. – И, всё же, идеальный план – держать людишек недалеко от монастырей. Весьма глупые и наивные существа.
– Самое прекрасное – это вытягивание их душ прямо из кабинок для исповеди. Такие жалкие, приходят каяться в своих грехах… – Демон прищурился, припоминая то наслаждение. – Каются, и тут же продолжают жить, как жили. Их души уже не так привлекательны как раньше.
– Падре, прошу вас принять мою исповедь.
– Да, дочь моя, сейчас только надену рясу… – С насмешкой ответил демон.
– Да это ведь скучно, я хочу что бы вы приняли мою исповедь прямо так! – Издевательски промурлыкала Мэри.
– М-м-м… ты же понимаешь, что ты очень грешная девочка и мне придется наказать тебя… – Глаза Умберту зажглись дьявольским пламенем, и он направился в сторону кровати.
Мужчина на ходу осушил остаток вина в бокале, и поставил бокал на столик. Девушка лежала неподвижно, покуривая и внимательно следя за демоном. Он в два шага оказался возле неё, и, отобрав мундштук, в один затяг докурил её сигарету, затушил и положил на тумбочку. Рывком демон прижал девушку к себе, жадно и порывисто впился в губы поцелуем, грубо сминая…
Неожиданно из камина раздался голос.
– Хозяин хочет видеть Вас, мой господин. – В горящем пламени появился небольшого роста, горбатый и с большим носом человечек – гоблин.
Многие века этот народец был в рабстве и служил здесь. Озлобленный и жестокий народ, живущий некогда под землёй. Их глупый король поверил в обман демонов и, не сумев распознать их козней, ослепленный магией, поставил подпись на грамоте, в которой говорилось, что они по доброй воле соглашаются служить Люциусу до скончания веков. Гоблины ненавидели демонов, но служили им связанные договором.
Услышав голос слуги, мужчина зарычал словно зверь, прервав поцелуй.
– Пошёл вон! Скажи, что сейчас буду. – И недовольно упал на спину рядом с девушкой. – Продолжим, когда вернусь, отец ненавидит ждать, видимо что-то серьёзное, раз он позвал за мной.
Мимолетно поцеловав девушку, он надел брюки и скрылся в огне камина.
Глава 3
Сын застал отца мерящим шагами рабочий кабинет.
– Извини, что не вовремя. Дело серьёзное. Я вообще-то думал, Мэри придёт с тобой. Она мне нужна. – Люциус словно читал мужчину. – Как так вышло, что вы упустили мальчишку? – Тёмный князь бросил на стол перед сыном фото белокурого паренька, так похожего на ангела, с таким детским невинным взглядом.
Умберту взглянув на фотографию перекосился.
– Святоша, значит, где-то я уже видел его… – Задумчиво произнёс демон, вглядываясь в фото.
– Как ты смог прозевать его рождение? Ты хоть понимаешь, что теперь он неуязвим, пока чист и невинен. Люди Кальдаруса уже пытались устранить его, но пацанёнок слишком верит в добро. Так верит, что для нас это становится проблемой. – Люциус вновь сел за свой стол и медленно начал постукивать пальцами.
– Простите, Ваше тёмное величество. – Умберту понял, что это его большая оплошность. – Я всё исправлю.
– Ты – не исправишь. Мы бессильны перед ним, даже я, увы. Но поможет твоя девчонка. Я помню, как она сломала его предка. Думаю, этот тоже не станет для неё проблемой.
От этих слов Умберту стал мрачнее тучи.
– Отец, я не хочу, что бы моя Мэри выполняла эту работу. У тебя куча прекрасных демониц. Почему именно она должна?..
– Потому что у неё ещё не было ни одного промаха. Эта девочка словно рождена для подобного, а дело весьма и весьма серьёзное. И довольно об этом, у каждого свои функции, ты сам прекрасно знаешь. Угомони своё чувство собственности. Мария становится твоим слабым местом, а нам этого не позволено! Мы не глупые людишки. Так что, иди и объясни ей, чего я хочу.
Умберту знал, что спорить с отцом нет смысла, к тому же, скорее всего, сейчас Люциус был действительно прав, и потому Умберту, нехотя повинуясь, отправился к девушке.
…
Первое, что бросилось в глаза – какое-то мёртвое оцепенение природы.
На поясе у Елисея висел охотничий нож, имелся лук со стрелами для охоты… На кого? Ни зверя, ни птицы. Лес умер, мир умер… А запас еды в рюкзаке вовсе не так велик.
Он шёл и шёл, почти целый день, останавливаясь лишь затем, чтобы свериться с компасом и картой, и вот, когда уже начало темнеть, парень опустился на поваленное бревно, достал, было, свёрток с хлебом…
Что-то хрустнуло под ногою, он посмотрел, и, отпрыгнув, перекрестился. Череп. Человеческий, детский совсем. Он был абсолютно гладким. А рядом другие черепа и кости. На некоторых оставалось гниющее мясо и лоскуты слезающей коричнево-серой какой-то кожи. И запах… Запах гниения. Как не ощутил его он сразу?.. Видимо, слишком устал.
На деревьях висели трупы, гнили, разлагались, и птицы их не клевали – птиц не было, не было даже мух.
– Упокой, Господь, их души… – Шепнул парень, и, спешно спрятав хлеб, зашагал прочь от проклятого этого места.
Хотя, он сомневался, что на момент смерти в тех людях всё ещё были души.
Елисей вздохнул. Несмотря на то, что злоба и разврат погубили людей, люди всё ещё продолжали предаваться разврату.
Другие дети и подростки не принимали его – для них Елисей был слишком правильным. Он никогда никого не оскорблял, не участвовал в драках, не воровал еду и строго осуждал воровство, а больше всего над ним смеялись за то, что отношения с девчонками он считал пороком.
– Эй, праведник, поди, дрочишь ночи напролёт, ещё ладони не стёр до кровавых мозолей?! – Смеялись над парнем сверстники.
Елисей не обижался, он вообще не знал что значит "дрочишь" и о сексе в принципе представление имел смутное.
Зато парень зачитывался житиями святых и наизусть знал все молитвы. Девчонки тоже пытались его задирать – им было обидно, что такой красавец даже и не смотрит в их сторону.
Люди… Мальчик был не такой, как все эти люди, но страстно, всею душой хотел людям помочь, спасти их, и, в первую очередь, спасти от самих себя.
Глава 4
Он брёл, до тех пор, пока не услышал журчание ручья. Вода. Вода – это чистота и сила.
Огромная полная луна освещала безжизненный мир. Елисей опустился на камень. Ручеек был небольшим, прозрачным, и вокруг всё чисто и спокойно. Парень вновь вспомнил о том, что неплохо бы было поесть, ведь с самого рассвета он держался на одной лишь воде.
Елисей открыл рюкзак, и сейчас, в свете луны, увидел какой-то незнакомый и довольно объёмный свёрток. Внутри лежали тонкие пластины вяленого мяса, довольно много, несколько толстых ломтей сыра и печеные картофелины. Елисей явно этого не брал, а мясо и сыр в доме и вовсе появлялись лишь по огромным праздникам.
На дне свёртка лежала записка, крупным неровным почерком на сером клочке бумаги: "Береги себя, сынок! Верю в тебя и люблю. Твоя мама".
Елисей улыбнулся, и на сердце сразу стало тепло – он вообще не знал, что мать умеет читать и писать – это умение теперь обязательным не было, особенно среди женщин.
…
Деревья, поля, степи… Всё мертво и уныло. Парень шёл уже третий день, и за это время так ничего и не произошло – один мёртвый и унылый пейзаж сменял другой такой же.
В своих мечтах и грёзах он видел себя этаким героем, который прорывается сквозь толпы чудовищ, усмиряя адских тварей святым словом, но…
Не было ни толп, ни чудовищ – вообще ничего не было. Да, иногда попадались останки людей, или каких-то животных, а вчера вечером ему удалось изловить и зажарить крупного весьма зайца, поел, оставил мяса про запас, и, собственно, это всё – более с ним ничего не случалось.
Елисей совсем уж было заскучал, как вдруг земля у него под ногами начала сменяться каким-то ровным гладким серым камнем, образовалась целая каменная дорога, он пошёл по ней, и вдруг замер в изумлении.
Перед ним раскинулось огромное поле, покрытое таким вот камнем, а на нём…
– Это же… – Елисей в изумлении рванулся вперёд.
Те самые крылатые механизмы! Огромные, блестящие, стальные птицы… Да, они похожи были на бумажных журавликов, что вешают над колыбелями младенцев. Но в этих стальных громадах чувствовалась сила и мощь! Огромные крылья, прекрасное тело, крепкие колёса.
Как же эти чудовища летят?!
Елисей долго бродил среди огромных машин, к одной из них была приставлена чудная металлическая лестница на колёсах, парню даже удалось забраться внутрь, он посидел на великолепных мягких стульях, посмотрел в круглые окошки, и в большие окна впереди, подёргал рычаги и кнопки, но большая птица спала и не желала оживать.
Тогда Елисей выбрался из механизма, и решил, было, продолжить путь, как внимание его привлекли непонятные шкафы со стеклянными дверцами, в них лежало что-то в упаковках и пакетах. Он дёрнул дверь, и та легко подалась. «Чипсы» – прочитал парень на пакете, упавшем ему в руки, так же, там были непонятные письмена на неведомом языке и яркие картинки – очень красиво.
Тщательно изучив, и по надписям поняв, что это съедобно, Елисей открыл пакет и принюхался. Пахло странно. Он всё же взял две непонятные пластинки, пожевал. Стружка? Опилки? Он сморщился и сплюнул – оно было слишком солёным, да и вкус весьма его удивил.
А вот пища с надписью «шоколад» и «шоколадный батончик» пришлась ему весьма по вкусу, он набил ими рюкзак, наелся до тошноты, и, прихватив ещё бутылок с надписью «вода питьевая» зашагал прочь.
На краю каменного поля он вновь обернулся на диковинных птиц. Был примерно полдень, и они поражали своим великолепием, словно сверкая среди серости дня.
Елисей шёл, и улыбался, глядя в небо, и представляя, как такая стальная птица рассекает эти тучи, и из разреза льётся свет. Но небо было пустым, и птиц в нём не было, совсем, никаких.
…
Ещё два дня пути, и вот, перед ним возникли какие-то домики. Поселение? Может, здесь ему встретятся люди? Интересно, какие они?
Елисей ускорил шаг. Вот только… Ожидания его оказались напрасны. Домики пустовали, селение было мертво.
Парень обходил за домом дом, в поисках чего-либо, что могло бы ему пригодиться, но, увы – дома были пусты абсолютно. Тут не осталось ни единого следа пребывания живых людей, всё чисто, уныло, голо…
Не было даже мусора, не было костей и черепов, в домах не было мебели – лишь гладкие стены.
И вдруг, зайдя в очередной пустой домик, Елисей услышал женский крик. Сначала он решил, что ему показалось, но нет – крик повторился, и, кажется, он был совсем рядом.
Елисей выхватил из ножен охотничий нож, и бросился на улицу, петляя среди домов, и ища ту, которой, как он думал, сейчас нужна была его помощь.
