Текст книги "Демоница и Девственник"
Автор книги: Марел Ши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 20
Утром четвёртого дня Елисей проснулся в хорошем настроении – ещё пара дней, и… Но тут же он услышал крики, доносящиеся с улицы, быстро оделся и выбежал во двор. Трое мужчин сцепились между собою, остальные пытались разнять дерущихся. Чуть в стороне, с самым невинным лицом стояла Мария.
– Вот что, парень, – подошёл к Елисею староста – к тебе у меня претензий нет, а вот женщину свою забирай, и уходите с миром.
Елисей взглянул на Мэри, взял её за руку и увёл в комнату. Крики сразу смолкли, разошёлся народ.
– Что там произошло? – Он недовольно хмурился, упаковывая вещи.
Девушка была вполне довольна эффектом, что произвела, но умело делала расстроенный вид.
– Прости, но ведь я совсем не виновата… Я всего лишь шла из библиотеки, и один из мужчин проводил меня, а потом налетели два других и наперебой начали выяснять кто из них должен провожать. А мне-то всё равно, они мне никто не нравятся, я ведь не виновата. А теперь ещё и у тебя из-за меня проблемы… – Она печально и невинно смотрела на Елисея, зная, что его воспитание не позволит ему бросить её на произвол судьбы.
– Что же… – Парень разочарованно вздохнул. – Люди слишком испорчены, они не могут принять кого-то отличного от них – слишком красив ты, или слишком чист душой – становишься предметом зависти, насмешек и пошлых мыслей. – Впервые Елисей негативно отзывался о людях, впервые его глаза потемнели и словно бы погасли. – Идём отсюда, нам с тобою не место здесь.
– Давай уйдем сегодня же. Не хочу тут оставаться.
– Уйдём, прямо сейчас. – Елисей закинул рюкзак на плечи, взял за руку Марию и вышел из комнаты.
За работу староста рассчитался едой, а проводить странных людей вновь вышли всем селением, за спинами двоих закрылась дверь, и для этих людей всё опять пошло по-старому.
А Елисей уходил с тяжёлым каким-то чувством, он не улыбался больше, не смотрел по сторонам, лишь крепко сжимал руку Марии.
– Ты лучше их всех. – Прошептала девушка, и они продолжили путь.
"Я такой же, как они". – Подумал Елисей, и отчего-то улыбнулся этой мысли, а потом посмотрел на Марию. Что же, видимо, идти им вместе до самой Москвы.
…
Он стоял у окна. Сама тьма и сама ночь, тьма в глазах, тьма вместо сердца, и, как отражение внутреннего мира, бескомпромиссная чернота волос. Строен, красив, высок и мрачен.
Наблюдая сцену, развернувшуюся между пьяным мальчишкой и Мэри, Умберту ждал, что вот-вот, вот сейчас мальчишка сдастся, уступит, и уже совсем скоро Мэри сможет, вернуться, но… Разочарование.
А теперь перед глазами мелькали картинки – как страстно, с каким явным удовольствием Мария, ЕГО Мария, целовала того пацана. Демон скрипнул от досады зубами. Да, за своей любимицей он мог наблюдать, тихонько и незаметно. Да что носятся они с этим щенком?! Убить и дел-то!
Убить… – Коварная улыбка вдруг озарила лицо мужчины. Конечно же! Ведь у него есть отборнейшая команда – дюжина самых свирепых убийц, обученные элитные демоны, да одного такого хватит, чтоб от парня и мокрого места не останется, всего за несколько минут.
Но пусть идёт весь отряд, против него, такого светлого, такого – ребёнка по сути, двенадцать кровавых монстров. Это подло, это низко, более чем. Но весело.
– Что же, что же, посмотрю я на твою святую силу веры! – Рассмеялся Умберту, мысленно уже призывая свою команду.
…
Леса и поля, и этот огромный и бескрайний мир! Елисей забыл про грусть, и бодро шагал вперёд, то и дело сверяясь с картой.
– А хорошо, что ты, всё же, пошла со мной! – Парень повернулся к Марии. – Вот только, жаль три дня потеряли зря. Но мы нагоним! Правда ведь? Ты как? Не устала со мною?
Девушка с самого выхода из деревни была как-то отдалена и немногословна, молча сносила все тяготы и лишения, лишь изредка, ещё пытаясь, обратить на себя внимание парня. А он, казалось, стал к ней более лоялен, более мягок.
Порой его забота, её просто вгоняла в ступор и она не знала, как на это реагировать. К ней давно никто не был внимателен. Всё больше ей хотелось вернуться и оставить парня в покое, впервые Марии хотелось пойти против Люциуса, впервые хотелось бежать. От себя.
Его голос словно вырвал Мэри из пучины нескончаемых мыслей. Девушка мягко улыбнулась ему в ответ, посмотрела совсем иначе. С ним она порой забывала, кто она есть.
– Разве я не мешаю тебе? – Вопросом на вопрос ответила девушка.
– А вовсе и не мешаешь! Пожалуй, теперь мне было бы одиноко, оставь я тебя в посёлке. Это плохо, верно, нам ведь всё равно скоро придётся расстаться, но знаешь, я буду рад, если мы и потом останемся друзьями. Ну, потом, когда я мир спасу! – и он подмигнул Марии. Он знал, что для неё эти слова звучат как бред, но по нему-то было видно, что в своей вере он непоколебим. В который раз увидев снисходительную улыбку девушки, парень рассмеялся. – Мы же друзья, Мария, а? У меня никогда друзей не было! Ну, вот совсем! А у тебя?
– Идти до Москвы ещё долго. Насколько я поняла, это практически другой конец огромной страны. – Мария улыбнулась. – Друзья? Пожалуй, да. Я никогда не дружила ни с кем, ну, кроме сестры. – При словах о сестре, она поникла ещё больше. – Знаешь, я готова была любить всех, дружить, но на нас смотрели всегда как на нечто недосягаемое что ли, нас ненавидели за происхождение, за голубую кровь, как говорят. – Девушка посмотрела в голубые глаза парня так выразительно, будто ждала понимания, хотя, знала ведь, что он вряд ли поймёт. Между ними было практически полтора века.
– Надеюсь, когда-нибудь люди смогут жить в мире, отбросив все эти дурацкие предрассудки! А пока – Елисей взял руку Марии – я рядом, и мне всё равно, голубая у тебя кровь, или зелёная, и ешь ли ты крыс! – И парень засмеялся, так звонко и легко.
– А крысы вкуснее чечевичной похлебки? – Девушка впервые искренне рассмеялась, слова Елисей будто бальзам подействовали. С ним ей казалось, что и она жива, что у неё есть душа.
Но улыбка с её лица тут же исчезла, потому что перед ними возникла отборная банда Умберту. Двенадцать высших демонов.
Глава 21
Мэри поняла всё без слов – конечно, их не устраивало, что она растянула задание, что она не справлялась. Демоны… Она знала каждого из них, и знала на что они способны.
Они шли и улыбались, держась за руку, впереди показалась небольшая красивая рощица из зелёных кустов и деревьев, и Елисей подумал, что неплохо будет тут остановиться, отдохнуть немного и перекусить.
И тут Елисей увидел… Демонов. Монстров. Двенадцать мускулистых и когтистых тварей с хвостами и крыльями. Огромные. Мощные. И явно злые. Они пришли уж точно не дружить.
Парень опешил было – что может он против толпы таких свирепых монстров?! Но если не он – то кто?! Он не позволит этим тварям погубить себя и Марию. Елисей усмехнулся, сделал шаг назад, там из земли торчал какой-то кустик. Парень сломал ствол покрепче, на манер своеобразной дубины, и, закрыв глаза, прочёл молитву, шепча едва слышно, но вкладывая всю силу и всю веру в каждое слово, облил дубинку святой водой, и двинулся на эту толпу монстров.
И не было страха, не было сомнений, в глазах – незыблемая уверенность в себе.
Демоны откровенно посмеивались – мальчонка с палочкой! Должно быть, Умберту пошутил. Но приказ есть приказ.
Бросились они разом, но что-то словно оттолкнуло их. Ближе, чем на метр, они к мальчишке подойти не могли, словно бы держал невидимый, но очень мощный барьер. Удивлённо переглядываясь, демоны кидались снова и снова, ломая мечи, когти и клыки… О воздух! А самое удивительное – сломанные когти и зубы не отрастали, как обычно.
А Елисей, улыбаясь так, словно он был блаженный, громко прочитал молитву, и одним ударом палки снёс голову демону, стоящему ближе всего, тело демона начало падать, но воспламенилось и сгорело ещё до того, как коснулось земли.
– Невозможно… Это… Невозможно… – Шептал наблюдавший со стороны Умберту. Ему хотелось прямо сейчас схватить Марию и увести подальше от этого… Невероятного сумасшедшего ангела с дубиной.
Умберту давал своим подопечным сигналы об отступлении, но… Его бойцы обезумели просто. Они кидались и кидались на парня, но ни один из них не мог нанести тому даже царапины.
А парень… Читал молитвы снова и снова, рассекала воздух дубина, падали, сгорая на лету, руки, крылья и тела, до тех пор, пока… Все, все до одного не поггибли. Двенадцать элитных…
…
Умберту взвыл так громко, что, казалось, его услышали вообще все люди на земле, и переместился к замку отца. Он знал, что будет наказан за такую инициативу и такое позорное поражение, да и за то, что погубил прекрасный боевой отряд, но…
Единственное, что волновало мужчину, это то, что его Мария, его маленькая восхитительная девочка, там, с этим чокнутым святошей. Умберту представил, как парень замахивается своей дубиной на Мэри, и его передёрнуло от ужаса. Нужно было что-то делать, девушку нужно было спасать.
Спасать любой ценою. Пусть даже ценой его репутации, да хоть жизни – он не мог позволить Мэри погибнуть. Да, прав, прав был отец – девчонка действительно стала его слабостью.
– Господин ждёт вас, и он явно не в духе. – Как-то радостно пролепетал гоблин, едва Умберту переступил порог замка.
– И без тебя знаю! – Рявкнул мужчина так, что задрожали стены, и гоблин мгновенно испарился.
…
Елисей огляделся вокруг, и бросил дубину. То там, то тут горела трава, не сильно, так, скорее, дотлевала, а он сам словно бы светился, белым пятном выделяясь на фоне этого пепла. И на нём не было ни пятнышка. Но Марии вдруг показалось, что парень весь в крови, в крови убитых им. И, когда он направился к ней, она даже взвизгнула от ужаса, но вовремя одёрнула себя, закусив губу.
Мэри была в шоке. Она вжалась в ствол дерева и боялась даже вдохнуть… О, владыка тьмы, в какую западню она попала! Двенадцать первородных сильнейших бойцов и сын самого Люциуса…
"Умберту, ты идиот…" – В мыслях произнесла она, не надеясь, что он услышит. К её ногам подступал огонь, и к ней подходил парень…
Теперь Мария боялась, она действительно боялась Елисея – такая невиданная сила, и ведь это после того, как она сорвала с его губ поцелуй!.. Кажется, девушка забыла, как дышать.
– Они испугали тебя? – Елисей спокойно улыбнулся и протянул Марии руку. – Ты чего, не бойся, это ведь я, и больше тебя никто не обидит. Ты в безопасности рядом со мною, видишь!
– Ты… на тебе их кровь! – Девушка в ужасе пятилась от него, ощущая, как его близость опаляет ей кожу. – В тебе столько силы и мощи, что даже мне страшно… – Она зажмурилась, огибая дерево, и пятясь от него всё дальше и дальше.
Западная… Девушка была напугана. И осознавала, что её поведение может её выдать, но она не могла ничего с собой поделать. Ведь она была низшей демоницей, а низшего могло уничтожить всего лишь прикосновение к святой воде.
– Кровь?.. – Елисей растерянно осмотрел себя. Нет, ни пятнышка – ни на руках, ни на одежде, ни на коже. Чист, абсолютно чист. – Нет, всё в порядке. Да не бойся ты, я не убийца! Это ведь не люди, это монстры, исчадия ада! Ну разве обычный человек сгорит, если ударить его палкой?! Да и вообще, умирая, люди не сгорают. Успокойся, я ведь спас нас, да, тебя тоже, между прочим. – Парень отвернулся и отошёл.
Кажется, подобная реакция девушки, его расстроила. Он не ожидал от неё восторга, или особой благодарности, но уж бояться его – это совсем лишнее.
Глава 22
Девушка более-менее пришла в себя лишь когда на землю обрушилась стена холодного дождя, и воздух начали сотрясать раскаты грома, которых давно не было. Мир будто раскалывался на части.
Мария знала, в какой ярости был Люциус – погиб один из его любимых сыновей… Умберту отправил на смерть брата.
Она словно видела кроваво-красный змеиный взгляд демона. Скучала ли она по нему, по его наглой улыбке и грубоватым ласкам? Ей не хватало его, да, скорее всего… Было ли ей жаль демонов? Нет, ни капли, они получили, своё. Однажды и она получит ту же смерть.
А самое страшное, что ей было всё равно, быть может, смерть была бы её избавлением. Она догнала Елисея, и как-то даже не боясь, что с ней может что-то случиться, девушка за плечо развернула его к себе лицом. Посмотрела в его грустные глаза:
– Спасибо тебе! – Почти прокричала она, пытаясь перебить шум грозы и ливня, падающего с неба стеной. – Я испугалась… Я просто никогда в жизни не видела подобной силы! Теперь я знаю, уверена, что тебе по плечу спасти этот тёмный, почти потерянный мир!
Елисей улыбнулся, повернулся, обнял девушку, и вдруг прекратился дождь, расступились тучи, так, словно бы он разогнал своею улыбкой весь этот мрак.
– Я ведь испугался так, сначала так испугался, что мне тебя не спасти… – Как-то быстро, взахлёб затараторил Елисей, наклонившись к самому уху Марии, и всё так же прижимая её к груди. – Они… Огромные такие, Господи, да я как младенец рядом с ними, а потом, потом я понял, что силой тут никак, нужна вера, нужна уверенность и решительность, но знаешь, знаешь, руки до сих пор дрожат… – И он рассмеялся.
Мэри вдруг вздрогнула, его дыхание коснулось её кожи. Они оба вымокли насквозь, а с ним было будто теплее. Словно солнце согревало. Она как-то несмело обняла в ответ, всё же, боясь парня.
После той ночи Мэри вдруг стало как-то неловко с Елисеем, он задел что-то в ней. Что сказать ему на это она не знала, ей так хотелось рассказать ему всё и бежать, далеко… Или, быть может, погибнуть от его руки. Но его смех рассмешил и её, и они вновь смеялись как дети, затеяв какой-то совсем дурацкий разговор.
Елисею вдруг показались смутно знакомыми объятия Марии, этот её запах, тепло, и… Парню вдруг захотелось вновь коснуться её губ и почувствовать их мягкость. Вновь?! Что за странные мысли? Елисей отстранился от Марии, и, каким-то сиплым голосом произнёс:
– Может, поедим?.. Я голоден…
– Да, пожалуй, и отдохнуть совсем не помешает, ты наверняка устал. – Девушка улыбнулась. Его смущение… Её как будто вернули в реальность, напоминая, зачем она с ним.
– Я однажды всех их победю! – Елисей рассмеялся, отломил кусок подсохшего уже хлеба, и протянул его девушке. Прояснялось серое небо, дул лёгкий ветерок и двое на траве, с улыбкой болтая о всякой ерунде, жевали свой бесхитростный обед.
– Победишь, конечно, победишь. – Нет, больше она не стремилась соблазнить его, наоборот, ей вдруг захотелось, чтобы он оказался не таким как все, чтобы в этом мире осталось хоть что-то хорошее и чистое.
Девушка уже была не такой капризной, и кусок подсохшего хлеба был вовсе не так сух. Впервые она смотрела на парня с надеждой.
– Послушай, а как бы ты хотела жить, потом, в новом мире? О чём мечтаешь ты? – Елисею эта девушка казалась особенной, она живая, она настоящая, она не как все эти люди, у Марии мечта быть должна, обязана.
– Когда-то я хотела небольшой домик у моря, доброго мужчину рядом и троих детей. Да, я мечтала утром выходить на берег и рисовать восход, читать стихи любимого поэта, стоя на утёсе. – Мэри вдруг так светло улыбнулась, будто это было так реально. – А теперь я не знаю… – Взгляд будто потух. У неё не было будущего, как не было души. – А ты? О, чём мечтаешь ты, Елисей? – Девушка посмотрела в его голубые и полные жизни глаза, да, ей действительно хотелось знать, как бы он стал жить.
– А я хотел бы построить школу, понимаешь, раньше, дед рассказывал, были такие заведения. И я учил бы детей читать умные и добрые книги, учил бы их писать и рисовать картины, учил бы любить и верить, чтобы в них, в этих маленьких людях, свет не угасал, чтобы им не приходилось заниматься тяжким трудом, едва они научатся ходить, я учил бы их жить с Богом в сердце и с любовью к миру, и они, эти новые люди, стали бы опорой и надеждой всего человечества! – Он говорил с таким искренним воодушевлением и с такой надеждой в глазах. – А у тебя обязательно будет дом. Стихи? Я никогда не слышал стихов! Прочтёшь для меня? Ну хотя бы один!
– У тебя замечательная мечта, я уверена, что она исполнится. А разве ты никогда не читал стихов? – А потом она прочитала ему вслух, на память, свою любимую поэму. Мария читала так, словно, это было ею написано, словно она душой прочувствовала каждую строку, о человеке и его чёрной изнанке, о грехах и слабостях… А после прочла красивое стихотворение о любви, и вдруг как-то смутилась своего откровения. Смутилась впервые, за последнюю сотню лет своего существования.
Елисей слушал, затаив дыхание.
– Очень красиво… – Прошептал он с восторженной улыбкой. – Нет, никогда не читал и не слышал раньше. Спасибо тебе! Это так прекрасно!.. Знаешь, если бы у меня были краски и бумага, я бы нарисовал твой портрет! – Елисей поднял какой-то прутик, разровнял землю под ногами, и довольно ловко набросал контур, несмотря на то, что это были всего лишь линии на земле, образ Марии был узнаваем. – Кто-нибудь уже рисовал твой портрет?
– Нет, никто и никогда не рисовал. – Мэри смотрела на линии на земле и удивилась, было очень похоже, парень здорово рисовал. Она задумалась. А что если дать ему холст и краски, ведь он сможет нарисовать!
Девушка вновь смотрела на Елисея как на чудо.
– Я обязательно нарисую, когда будет возможность! Ведь ты очень красивая. – Он не смущался больше, и открыто смотрел ей в глаза.
А потом он подумал, что хотел бы он жить вместе с нею, в уютном домике, и троих детей, да, их детей, их семью, такую тихую, уютную… Но он тут же одёрнул себя и отвёл взгляд – все бы хотели быть рядом с такой девушкой, как Мария. Глупые какие-то мысли – не пара он ей. Совсем.
Глава 23
– Ловлю на слове! – С коварным взглядом сказала Мария. – Я даже могу позировать тебе, и я тоже обязательно попробую нарисовать тебя.
– Договорились, а теперь – идём! – И Елисей подал руку Марии. И в голове его вдруг возникла новая, ещё одна странная для него мысль, он долго прогонял её, а потом спросил всё же. – Как думаешь, а любовь – это ведь светлое чувство? Значит, настоящая любовь способна сделать меня ещё сильнее? – И чистый, открытый взгляд. Любовь… Парень не был уверен, что вообще правильно понимает это слово.
Любовь? Странное слово. Раньше Мэри верила в любовь, а теперь, она не знала, не знала, как отвечать на этот вопрос, не понимала, знает ли она сама ответ.
Такой его взгляд всегда вводил её в ступор. Мария быстро отвела глаза, будто прячась от него за стеной густых и едва высохших волос, они были слегка спутаны и кудрявились. Девушка взяла его ладонь, ощущая как её собственная потеет от его прикосновения. Волнение?
Да что вообще этот нелепый праведник с нею делал?! Она, коварная и прекрасная демоница, абсолютно лишённая чувств, вдруг трепетала перед каким-то святым мальчишкой, тем более, крестьянином. Но его рука… Марии не хотелось отпускать её. Она долго молчала, подбирая слова и, всё же, сказала:
– Я не знаю, что это вообще. В книгах пишут о ней как о светлом чувстве, ради которого совершено много злых поступков, убийств, войн. Ты ведь говорил, что твой предок погиб из-за любви…
Любовь бывает разной. Любовь мужчины к женщине, материнская, любовь сестры к брату. Но я никогда не любила, мне кажется, никогда, вообще ничего не чувствовала. Я не знаю, как ответить на твой вопрос. Да в книгах говорят, что любовь творит чудеса, но она же может и погубить.
– Да, мой предок погиб из-за любви. Тогда, может, именно любовь и нужна, чтобы этот мир воскресить? – Елисей задумался, а потом махнул рукой, словно отгоняя не нужные помыслы. – Прости, что пристаю к тебе с какими-то глупостями! Сам ничего совсем не понимаю в этом. Да и какая может быть любовь, когда вокруг творится такое!
– Не знаю, что нужно этому миру. Во всем виноваты люди, сами. А извиняться глупо, ты высказал своё мнение, почему ты считаешь это ненужным? Чувства могут возникнуть в любое время, никто не спрашивает нужно или нет, правильно это, или же, вовсе неуместно. Другое дело, когда эти чувства никому не нужны, когда однажды обжёгшись, человек начинает мстить всем и каждому, не понимая того, что мстит только себе. Настоящая любовь, наверное, должна приносить счастье, давать смысл жить дальше, а не губить. – Мэри вдруг сама удивилась своим словам, скольких влюбленных в неё она погубила, да, она помнила каждого, и не жалела, ведь она-то не любила. Её захлестнула ненависть, но отомстив, Мария поняла, что ей не легче, совсем. А теперь её вечность – это её проклятие…
Елисей слушал внимательно и с интересом.
– Знаешь, – наконец сказал он – ты ведь не старше меня, а порой мне кажется, что ты взрослее на целую жизнь! Вот что значит воспитание и образование… А я совсем глупый деревенский мальчишка. Должно быть, скучно тебе с таким собеседником!
"Если бы ты только знал…" – Подумала девушка. Ведь она и правда была старше него почти на век, и образование её было совсем другим. Но парень, всё же, был интересен ей, он был каким-то другим, и пусть её порой раздражала его набожность, и рассуждения о Боге и святости, в нём была простота, был как будто совсем другой мир, который она не знала и не видела.
В Елисее была детская непосредственность и чистота, он жил, он верил и улыбался, улыбался там, где другой бы плакал.
Нет, Мэри не хотела бы, чтобы он узнал, кто она, и отчего-то боялась, что этот мир рано или поздно развратит его и испортит. Ей хотелось однажды показать ему великолепную библиотеку их семьи, хотелось подарить ему томик стихов любимого поэта и нарисовать его полные жизни глаза. Нет, не погубить.
Впервые Мэри начинала понимать, что у неё – это совсем не жизнь, что она давно погибла, что нет и не будет у них ничего общего, что между ними пропасть ада…
– Нет, не скучно. Знаешь, я росла чопорной аристократкой, которая не знала жизни обычных людей, да и сейчас не знаю, для меня это всё чужое, а ты в свои восемнадцать знаешь и умеешь столько, сколько не умею и не знаю я. Ты прост, но с тобой интересно, интересно смотреть на вещи под другим углом. – Мэри украдкой взглянула на него.
И Елисей поймал её взгляд, и спокойно так, мягко улыбнулся, чуть крепче и увереннее сжав её ладонь.
