Текст книги "Игра лорда Эшфорда"

Автор книги: Марджори Фаррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

5

В тот вечер на балу у Фарадэев Тони условился с Клодией о том, что она оставит за ним два вальса и потом они вместе поужинают. Когда первый танец кончился, Варден, провожая Клодию к следующему партнеру, не стал сразу же предлагать руку, на которую она могла бы опереться, а задержал ладонь на ее талии. И Клодия даже не попыталась освободиться от этого прикосновения. Передав Клодию кавалеру для следующего танца, Тони, отходя, увидел Джоанну. Она пришла с родителями, которые стояли неподалеку.

– Не танцуешь сегодня, Джоанна? – шутливым задиристым тоном обратился к ней Тони.

– В моей карточке на объявленный танец партнер не записан, Тони, – сообщила она бесстрастным голосом. Она хотела, чтобы сказанное ею не прозвучало заигрывающе или заискивающе. Но Тони и не пытался разобраться в оттенках ее настроения. Не до того ему было. Он во все глаза следил за леди Фэрхейвен.

– Господи, ну какой же он дубовый, этот Фэрхейвен, – пробормотал Тони, следя за Клодией, которая танцевала сейчас с Марком.

– Да, партнер леди Фэрхейвен попался не очень впечатляющий, – согласилась Джоанна, отмечая, как изящны движения Клодии. Она была маленькая и хорошенькая, а фигурка прямо-таки бросалась в глаза. Вот чего недоставало Джоанне, хотя она была высока, стройна и хорошо сложена. Что ж удивляться, что Тони так заинтересовала эта Клодия.

– Нет, это не тот партнер, которого бы я порекомендовал собравшимся в этом зале, – продолжал свои сетования Тони.

– Должна чистосердечно признаться: мне не приходилось об этом задумываться, – отозвалась Джоанна. – А ты считаешь, что людей друг с другом сводят только танцы? Возможно, они еще и поженятся. Союз и ему и ей сулит немалые выгоды. Она принесет ему богатство и сына, если, конечно, сможет. Я о сыне. Титул у него есть, нужен наследник для титула. Хотя он и без ее денег перебился бы, – добавила Джоанна. – Управляя делами покойного графа, он имел все возможности прилично устроиться. И своего не упустил.

Тони помрачнел. Все так. Хейлзуорт богат, хотя его состоянию и далеко до сокровищ, унаследованных Клодией. Но если этот Хейлзуорт так же жаден, как и холоден, то ему очень даже может прийти в голову мысль поволочиться за Клодией. В таком случае ухаживания Тони покажутся едва ли не рыцарством. Ей нужен супруг получше этого Марка Хейлзуорта. Чем она перед Богом провинилась?

– Не верю я, что он ей может понравиться, – усмехнулся Тони словам Джоанны и обернулся к ней. – Полагаю, что если она и ищет себе второго мужа, то не станет выходить за человека, который может похвастать только мозгами, хорошо соображающими насчет денежных дел.

Сердце у Джоанны тоскливо сжалось. Она хорошо знала Тони и поняла, что зажегшийся в его глазах огонек означает появление еще одного повода для ухаживания за леди Фэрхейвен. Если бы эта женщина была ему безразлична, он не стал бы рассуждать о ее затруднениях, да еще намекая на обстоятельства, самого Тони не касающиеся.

– Есть слух, Тони, что у тебя новое сердечное увлечение. Тебя хвалят: ты, говорят, очень внимателен к своей даме. Неужто хоть кому-то удалось завоевать твое сердце? – спросила она как можно более безразлично. Правда может оказаться очень горькой, но она хотела эту правду знать.

– О чем бы ни судачили люди, уверен, никто еще не сказал, что мое сердце уже в руках этой дамы.

– Нет, молва об этом пока умалчивает, – согласилась она. – Говорят только, что ты так проигрываешь в карты, что тебе ничего другого не остается, как только жениться на леди Фэрхейвен. Или расстаться с Эшфордом. Это правда, Тони? – спокойно спросила она, страшась ответа. Не одной только боли она боялась. Джоанна думала, что лучше потерять Тони, чем усомниться в его честности и чистоте. Ей казалось, что, если Тони полюбит другую, она это переживет. Тем более что сама она уже почти распростилась с надеждой покорить его сердце. Но совсем уж невыносима была мысль о разочаровании в нем, о потере к нему всякого уважения. Она знала о его слабостях больше и лучше, чем кто бы то ни был, но не считала, что он из тех, кто поддается первому порыву, и не верила, что Тони способен цинично жениться не столько на женщине, сколько на ее деньгах. Кто знает, чего ему стоили эти смерти: сначала отца, а потом, очень скоро, брата. Да и слабость в одном часто оборачивается силой в другом. Она была убеждена, что в армии Тони был среди самых лучших. Но граф Эшфорд из него никакой.

– Да вранье все это. Удивляюсь, зачем ты вообще слушаешь эти россказни, Джоанна. – Тони даже покраснел, яростно опровергая вздорные, по его мнению, слухи. – Что касается игры, то я и в самом деле кое-что просадил, однако удача вроде бы перестала от меня отворачиваться. А леди Фэрхейвен мне нравится – это главное. И если я попрошу у нее руки, то только по этой единственной причине, а не ради чего-то еще.

Джоанна поверила его словам. Да, он сказал ей то, что думал. Правду. Но не всю. В искренности его симпатии к леди Фэрхейвен она не сомневалась. Но и сплетники не обманывали. Краска на лице выдала его. В долгах как в шелках. Как еще можно спастись, если не отыскать невесту с богатым приданным? На миг Джоанне захотелось хорошенько встряхнуть его, сказать прямо в лицо: “Тони, коль уж ты задумал жениться, чтобы спасти Эшфорд, так женись на мне”. Хотя ее доля в фамильном состоянии была вполне приличной и от бабушки должно было кое-что перепасть, если она выйдет замуж, но что это по сравнению с богатствами леди Фэрхейвен? Тем более что этих денег все равно не хватит на Эшфорд. Тони дурашливо вздохнул, и этот вздох-смешок отвлек Джоанну от тягостных раздумий.

– Я стою тут, плету что-то про свои невзгоды, вместо того чтобы даму на танец пригласить. Неудивительно, что ты заскучала. Не предоставишь ли шанс исправиться, Джо?

– Сожалею, но этот танец – единственный, оставшийся у меня свободным, лорд Варден, – отозвалась она, радуясь тому, что они опять, как прежде, болтают, подтрунивая друг над другом. С тех пор как между ними завязалась дружба, они чаще всего обходились без напускной серьезности.

– Достойный отпор. Ну, сам виноват. Ладно, завтра мы повстречаемся у леди Пембрук, так оставь за мной вальс, а?

– Я обещаю вам это, милорд.

– С кем теперь танцуешь? Не юный ли Дрейкат поведет тебя в контрдансе?

– Он самый.

– Вот он идет. Придется вручить тебя ему, дорогая. До чего ж он резв! Глянешь на такого молодца – и сразу чувствуешь свои годы!

Джоанна обернулась к приближающемуся кавалеру, лишь бы не видеть, куда двинется Тони, хотя знала, что он направится к леди Фэрхейвен. Джоанна изобразила на лице ослепительную улыбку и приготовилась к встрече с партнером.

Тони не без умысла выбрал для танца с Клодией контрданс. В зале было очень тепло, и он надеялся, что, разгорячившись в энергичных па, Клодия легко примет его предложение освежиться где-нибудь на балконе.

И в самом деле, как только музыка стихла, Клодия замахала веером. Лицо ее раскраснелось.

– Сегодня тут необыкновенно жарко, – заботливо сказал Тони. – Может быть, выйти на минуту-другую на свежий воздух?

Клодия быстро взглянула на него и сразу же прикрыла глаза, выразив согласие утвердительным кивком. Да, здесь было жарко, но пары обыкновенно ищут на балконах не избавления от жары. До последнего времени Тони скупился на чувственные знаки внимания. Руку чуть дольше, чем положено, задержит на талии, легонько пожмет ее пальцы – и все. Надо признать, что вел он себя разумно и осмотрительно. Но, кажется, можно надеяться на какие-то перемены.

Когда они вышли на балкон, Тони оставил дверь в бальный зал открытой и, облокотившись на перила, стал отпускать шуточки по адресу кружащихся на паркете пар. Клодия огорчилась. Неужели его и вправду интересовал только свежий воздух?

Но вот Тони отошел от перил и наполовину прикрыл дверь, к которой она стояла спиной.

– Может быть, позволите мне обращаться к вам по имени, дорогая? – сказал он, приближаясь.

– Не думаю, что это будет удобно, милорд. Мы еще недостаточно хорошо знакомы.

– Пожалуй. Но мне не хотелось бы покидать этот балкон, не познакомившись с вами поближе.

Тони потянулся к ней и, взяв за руки, привлек к себе. Ее голова оказалась на его груди, и, хотя она ни на минуту не забывала о разнице в возрасте, у нее появилось чувство, что она словно обрела покровителя. Он хотел повернуть ее лицо к своему, но Клодия вдруг отпрянула, издав странный, похожий на стон звук.

– Что произошло? – встревоженно спросил Тони. Неужели он напугал ее?

– Моя подвеска. Она запуталась.

Тони склонился над нею, и ее попытки закрепить сережку в мочке уха вызвали у него улыбку.

– Постойте-ка. Не шевелитесь. – Сказав это, Тони еще больше нагнулся. Чтобы видеть, что делают его руки, ему пришлось чуть ли не утопить лицо в ее волосах. Тепло, исходившее от ее шеи, было очень приятным. Когда он справился с серьгой, то не спешил отстраниться. Вместо этого Тони все глубже погружал ладонь в ее волосы.

– Теперь я запутался, – сказал он, гладя ее локоны. Клодия вздрогнула. – Замерзли, миледи? Вы не простудитесь?

– Нет, милорд… Нет, Тони, мне не холодно.

– А дрожите потому, что ждете вот этого, да? – спросил он, приближая ее лицо к своему, чтобы нежно поцеловать в губы. Ее губы сразу же раскрылись в ответ, и поцелуй стал более пылким. Через мгновение Тони слегка отстранился и спросил: – Хотите вернуться в зал, Клодия?

– Пока еще нет, Тони.

Она положила руки ему на плечи и притянула к себе. Этот поцелуй был долгим и глубоким, а ощутив у себя на груди его большой палец, осторожно гладивший ее тело, она подумала, что все у нее внутри вот-вот расплавится.

Когда наконец они ослабили объятия, Клодия, взглянув на Тони, фыркнула и потянулась к нему, чтобы поправить галстук.

– Благодарю. Но и вы выглядите несколько взъерошенной, миледи.

Клодия вновь подняла руки, чтобы поправить собственную прическу.

– И платье тоже, – показал Тони, и лукавство мелькнуло в его глазах. – Здесь. Позвольте мне. – И он вернул корсаж ее вечернего платья на подобающее ему место. – Клодия, мне хочется, чтобы вы знали, что у меня нет обыкновения нападать на молодых дам на балконах.

– А на женщин постарше, милорд? – язвительно отозвалась Клодия.

Тони смутился:

– Но мне и в голову никогда не приходило думать об этом. Хотя я знаю, что между нами, Клодия, разница. В год или два.

– Пять лет.

– Ну, пусть так. Какое это имеет значение? Да и выглядите вы… не скажешь, что вы хотя бы днем старше меня…

– Тридцать четыре. Мне тридцать четыре года. А вам, Тони, двадцать девять.

– Что из этого, Клодия? Возраст что-нибудь значит? О годах не думают, когда человек нравится, когда им восхищаются. Или вас заботит молва?

– Дело не только в том, сколько кому из нас лет. Ходят другие слухи, – нерешительно произнесла Клодия.

– Наверное, о том, что я – молодой человек в отчаянном положении: и имение и состояние у меня на краю гибели. Потому, мол, я и охочусь за вами, что без богатого приданого мне не вывернуться, – сказал Тони, помрачнев.

– Да, я об этом.

– Так вот как вы обо мне думаете, Клодия!

– Знаете, я ведь и в самом деле очень богатая вдова.

– А я не собираюсь делать вид, что это для меня ничего не значит. Вы же понимаете, в каком положении оказались мои родные. В этом сезоне в свете можно встретить еще парочку-другую вдов на выданье. Интересуй меня только деньги, разумно было бы с моей стороны расточать свои чары перед более доступной добычей. Если уж говорить правду, то мы и понимаем друг друга, и сочувствуем друг другу. По крайней мере, мне так это все представляется, миледи.

Тони произнес это светское обращение – “миледи” – не совсем так, как это принято в приличном обществе, а словно вкладывая в него почтение к повелительнице: “О моя леди! Моя госпожа!”

– И я тоже ощущаю эту взаимную симпатию, Тони. Полагаю, это потому, что и вам и мне ведомо, что это такое – потерять любимого и дорогого человека. И еще, вы, возможно, и в самом деле не намного меня моложе, но, глядя на вас, я вспоминаю время, когда была совсем молодой. Слишком молодой для обрушившейся на меня ответственности.

– Двадцать девять лет – это не семнадцать, Клодия. И я не мальчик, – ответил Тони, и в голосе его чувствовалась обида.

– Я совсем не хотела оскорбить вас, Тони. Не знаю, как вам даже объяснить это. – Клодия замялась, хотя понимала, что именно она хочет ему сказать. Но вряд ли ему будет приятно слышать от женщины, что та чувствует в нем только юношу, который забот никаких ведать не хочет, предпочитая грезить о свободе и о славе, добытой в бою.

– Вы мне очень небезразличны, Клодия. Я бы хотел…

– И я о вас тоже беспокоюсь, – прервала его Клодия. – И нахожу вас очень привлекательным. Но, может быть, пока оставим этот разговор?

– Я соглашусь, если вы скажете, что я сумел убедить вас в том, что в моих намерениях нет ничего бесчестного.

– О, я знаю, что ваши помыслы чисты, милорд, – мягко ответила Клодия. Она предпочла прекратить объяснение, которое грозило превратиться в предложение, потому что боялась за себя. Боялась, что согласится сразу, даже не дождавшись, когда он откровенно предложит ей руку и сердце. Однако, хотя она уже успела отчаянно влюбиться в него, все же отдавать свою жизнь в его руки… к этому она еще не была готова. Сначала следовало выяснить, как безнадежно его затянул азарт.

6

Заметив, что они вышли на балкон, Марк Хейлзуорт почти забыл о партнерше, глядя через ее плечо в сторону ушедшей пары. Когда же Тони прикрыл дверь балкона, Марк непроизвольно сдавил ладонь партнерши, и та едва не взвизгнула от боли.

– Простите великодушно, мисс Холл. Я задумался.

А когда Клодия и Тони вернулись в зал, Марк понял: пора что-то предпринимать.

На следующий день Марк покинул свой рабочий кабинет сразу же по окончании рабочего дня – событие и для него самого, и для его подчиненных небывалое. Стоило бы, наверное, подыскать кого-нибудь на место управляющего, до которого Марк дослужился при покойном графе. Но с властью расставаться не хотелось, и должность осталась за ним. Он ходил на работу дважды, а то и трижды в неделю, засиживаясь до восьми-девяти вечера. Тут у него даже маленькая гардеробная была, где он переодевался и, не заходя домой, прямо из конторы отправлялся в театр или на бал.

Еще необычнее было то, что Марк в этот день отправился не домой, а пошел в пивную “Под короной”. До нее надо было пройти несколько кварталов. Войдя в пивную, Марк выбрал себе место за столиком в самом темном углу и, усевшись, стал разглядывать стойку. У разносчицы, которая подошла, чтобы принять заказ, он попросил для себя эля и заказал выпивку для одного из молодых людей у стойки.

Молодой человек обернулся посмотреть, кого следует поблагодарить за щедрость. Марк помахал ему рукой, не вставая из-за стола.

– Это вы, ваша светлость?! Большое спасибо! Очень хороший напиток, милорд.

– Сядьте-ка со мной, Джим.

– О, милорд, – Джим явно растерялся, – как можно?

– Я настаиваю, – повторил приглашение Марк тоном, который, как хорошо знали его служащие, не сулил никакой особой снисходительности.

– Благодарю вас, сэр, – смирился Джим и присел рядом.

– Как долго вы у нас работаете, Джим? Сердце у молодого клерка ушло в пятки.

Приказчиком он стал недавно и чувствовал себя не очень уверенно. Не промахнулся ли он невзначай? Не потому ли лорд Фэрхейвен расщедрился на выпивку, что решил прогнать его и хочет лишь как-то скрасить это малоприятное дело?

– В должности я всего только семь месяцев, милорд.

– Вы довольны?

– О, да, так точно, ваша светлость.

– А ведь на должности младшего приказчика не очень-то разбогатеешь, правда?

– Конечно нет, милорд. О, ваша светлость, я не то сказал. Я имею в виду, что работа меня устраивает. И потом, не весь же век я буду ходить в помощниках приказчика, – добавил Джим, вдруг осмелев.

– А ваши родители? Где они трудились? В услужении, кажется? Так?

Джим был ошарашен. Он не думал, что лорду Фэрхейвену небезразлично происхождение его младших служащих.

– Да, милорд, это так. Они работали у лорда и леди Саммерс.

– Знаю. Замечательный дом. И хозяйство ведется образцово. И они решили дать вам образование?

– Они не хотели, чтобы и я зарабатывал себе на жизнь услужением, милорд. Поэтому отдали в школу. Мои родители хотят, чтобы я более преуспел в жизни, чем они.

– И вот вы вместе с нами. В компании “Хейлзуорт лимитед”.

– Так точно, милорд. И надеюсь задержаться здесь подольше. – А почему бы и не признаться в этом, решил Джим. Если и уволят, то искренность не повредит. А вдруг поможет.

– И я тоже хотел бы на это надеяться. Говоря откровенно, у меня к вам предложение. И ваше согласие может ускорить ваш служебный рост.

Джим от растерянности сделал слишком большой глоток оплаченного хозяином напитка. Что он слышит? Его не уволят, а, наоборот, обещают помощь в карьере.

– Буду рад сделать все, что прикажете, милорд.

– Хороший парень, – сказал Марк, в душе посмеиваясь над Джимом.

Эль вместе с ощущением облегчения привел Джима в состояние умиротворенности. До сего времени лорд Фэрхейвен представлялся человеком жестким и деловым. Пожалуй, судят о нем неверно. За его замкнутой внешностью кроется…

– Мне бы хотелось, чтобы вы покинули пакгауз.

Сердце у Джима вновь дрогнуло. Лорд Фэрхейвен затеял жестокую игру. Внушил бедному малому несбыточные надежды, чтобы потом окончательно сокрушить его дух.

– Разумеется, не навсегда. На какое-то время. А когда вы вернетесь на свой склад, вы станете старшим приказчиком.

– Как-то непонятно мне все это, милорд.

– Понимаете, расставаться с вами мне не хотелось бы. Более того, уйдя на время со склада, вы могли бы продолжать работать на меня. Есть один дом. Там нужен помощник ливрейного лакея. Это дом леди Фэрхейвен.

– Дом вашей богатой вдовой кузины? – Джим запнулся, сообразив, что ляпнул что-то не то, и стал было извиняться.

– Вы все верно сказали, Джим. Не смущайтесь. Леди Фэрхейвен – в самом деле богатая вдова. Поэтому мне и нужен человек, который присматривал бы за нею. Мой покойный троюродный брат очень о ней заботился. И я хочу того же. Тем более что у меня других родных нет, только она и моя мать. А леди Фэрхейвен, говорят, проводит много времени с не очень подходящим – я бы сказал, опасным – молодым человеком. И мне очень нужен человек в ее доме, на которого я мог бы положиться. Я хотел бы знать из первых рук, что там у нее за дела с этим графом Эшфордом.

– С графом Эшфордом? У него же карманы совсем пусты!

– И вам это известно?

– Знаете, ваша светлость, мои родители на покое, но до них доходят все слухи – старые друзья не забывают. Поэтому я знаю, что этот граф недавно только унаследовал титул.

– И обанкротившееся имение в придачу. А за леди Фэрхейвен огромное приданое. Кроме того, он таскается по притонам и играет в азартные игры. Он надеется так поправить свое финансовое положение? Подозреваю, что долгов он уже понаделал. Понимаете теперь, почему у меня есть повод тревожиться за леди Фэрхейвен?

– О, конечно, милорд, – ответил Джим, в душе проникшись сочувствием к леди Фэрхейвен.

– Так вот, если вы будете служить в доме моей кузины, то сможете дать мне знать, насколько преуспевает этот Эшфорд в своей затее. Понятно вам?

– Так точно, милорд. Вам требуется такой… соглядатай.

– Именно. – Джим насупился.

– Не по мне лезть в чужую личную жизнь, – проговорил он с сомнением в голосе.

– Думаете, мне этого хочется, Джим? Но ведь это ради ее же блага. Я хочу уберечь ее от неразумной помолвки. Иначе все богатства у нее будут отняты, а сердце будет навеки разбито.

– Я понимаю вас, милорд, – согласился Джим.

– А я уважаю вас и думаю, что лучше вас никто с этим делом не справится. Кандидат вы идеальный: молодой человек, родители были в услужении, остается лишь подучиться немного. Кроме того, вы, как способный клерк, будете вознаграждены повышением по службе и помощью в дальнейшей карьере. Не понимаю, почему вы не хотите согласиться?

Джим уступил такому напору и согласился устроиться на службу к леди Фэрхейвен. Уходя домой, Джим удивлялся своему везению: надо же, место в доме у леди Фэрхейвен освободилось как раз тогда, когда у его хозяина возникла большая нужда пристроить в ее дом своего человечка. А Марк был занят обдумыванием следующего маневра: надо уговорить младшего лакея кузины уволиться завтра утром. Интересно, какие отступные заставят его пожертвовать таким хорошим местом?