Текст книги "Работа для гробовщика"

Автор книги: Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6
Ночная история

Кэмпион, внезапно вырванный из сна, сел, упершись на локоть.

– Сбоку, мой дорогой, есть выключатель, – услышал он тихий голос мисс Рапер. – Поверни его. У меня для тебя письмо.

Он включил свет, заметив, что часы на ночном столике показывают без четверти три, а подняв голову увидел посреди комнаты прекомичную фигуру. На ярко-розовую шелковую пижаму был наброшен короткий плащ, на голове кружевной чепец. Мисс Рапер прижимала к груди сифон с содовой, бутылку шотландского виски, опорожненную до половины, и два высоких стакана. В пальцах она осторожно сжимала голубой конверт.

Письмо было написано на официальном полицейском бланке, крупными буквами, словно писал страшно спешивший школьник.

«Уважаемый сэр!

В отношении покойной Рут Палинод.

Заключение сэра Добермана было готово сегодня в 0.30. Во внутренних органах обнаружили две трети грамма хиосциамина в доставленном образце, что свидетельствует о приеме гораздо большей дозы, поданной, вероятно, в виде гидробромина хиосциамина, при этом неизвестно, был прием подкожным или оральным. Доза, используемая в медицине – от одной сотой до одной пятидесятой грамма.

В отношении покойного Эдварда Бон Хретиус Палинода. Планируется срочная эксгумация. Кладбище Бельведер, Норт Уилсович, в четыре часа утра. Приглашаю присутствовать, но никто не обидится, если вы не приедете.

Ч. Люк, уч. инсп. крим. пол.»

Дважды перечитав текст, Кэмпион свернул письмо. Милый парень этот Чарли Люк. «Планируется срочная эксгумация…» Да, пусть проводят эксгумацию и пусть у них все пройдет гладко.

В этот момент мисс Рапер подала ему стакан, до половины заполненный янтарной жидкостью.

– А это зачем? Чтобы успокоить мои нервы?

К изумлению Кэмпиона, рука его дрогнула.

– Надеюсь, не дурные вести? Письмо принес полицейский, потому я подумала, что может быть это твои документы, а ты тут лежишь и не можешь дождаться…

– Мои что?

Она потупила глаза.

– Я подумала, что тебе нужны какие-то бумаги или что-то в этом роде, что может уберечь, если… если бы…

– Если бы меня отравили? – спросил он, усмехаясь.

– Ох, я говорю про виски, – заверила она, не поняв намека. – За него могу ручаться. Бутылку я держу по замком. Ну что ж, теперь иначе нельзя. А теперь смотри – я пью.

Она удобнее устроилась в ногах его постели и отхлебнула изрядный глоток. Кэмпион цедил свою порцию медленно и с меньшим энтузиазмом. Он не слишком любил виски и вообще не имел привычки пить в постели, да ещё посреди ночи.

– Полицейский вас разбудил? – спросил он. – Мне так жаль… Причин для спешки вовсе не было.

– Нет, я ещё крутилась по хозяйству, – небрежно заметила она. – Хочу я с тобой поговорить. Во-первых, в том письме точно нет дурных вестей?

– Ничего, чего бы я не ждал, – любезно заверил он в полном соответствии с истиной. – Боюсь, вскоре мы узнаем, что мисс Рут была отравлена – вот и все.

– Разумеется, её отравили. Надеюсь, нас не для того разбудили, чтобы об этом уведомить, – спокойно заметила она. Хоть в этом у нас есть уверенность, мы же не дураки. А теперь послушай меня, я хочу кое-что рассказать. Я полностью на твоей стороне. Я тебе больше, чем обязана, и можешь на меня положиться. Я ничего не собираюсь скрывать. Слово даю.

Такого рода заверения могли бы показаться подозрительными у кого угодно, но в её устах звучали совершенно искренне. Маленькое птичье личико под забавным чепцом было очень серьезным.

– Я в этом убежден, – заверил он.

– Ох, бывают разные мелкие делишки, о которых человек старается не распространяться. Но я этого не сделаю. Теперь, когда мне удалось тебя сюда заманить, я буду честной до конца.

Он ласково ей улыбнулся.

– Тетушка, что же такое у тебя на совести? Может быть, та юная особа, что переодевается на крыше?

– На крыше? Так вот как делает эта мартышка! – Она была удивлена и вместе с тем у неё явно отлегло от сердца. – Я знала, что она где-то переодевается, потому что на прошлой неделе Кларри заметил её на Бейсутер Роад ужасно разодетую, и в тот же самый вечер я встретила её вернувшуюся в старом платье. Надеялась, она не совершала этого у кого-то на виду. По счастью она не из тех… Бедный ребенок.

Было не совсем ясно, почему она жалеет Клитию.

– Вы её любите? – спросил он.

– Она ужасно милая, – улыбка пожилой женщины была сердечной и одновременно расстроенной. – Ей так достается! Эти старики совсем не понимают молодых девушек. Да и каким бы чудом научились понимать? Она по уши влюблена и напоминает мне распускающийся бутон. Где-то я такое читала, но где? Хочу сказать, что такие эпитеты не в моем стиле, но она как бутон розы: ещё колючий, но уже показался кусочек розовой сердцевины. Кларри уверяет, что этот парень очень ласков с ней. Даже боится прикоснуться.

– Он тоже очень молод, правда?

– Не так уж молод, ему девятнадцать. Высокий костлявый юнец в облегающем джемпере, в котором он смахивает на освежеванного кролика. Мне кажется, это он выбрал ей новый наряд по своему вкусу. Она, разумеется, за него заплатила. Но сама не смогла бы купить себе даже купального костюма. Судя по тому, что мне рассказывал Кларри, весь этот туалет должен был выдумать парень. – Она снова глотнула виски и захихикала. – Говорит, она выглядела очень комично. Наверняка множество оборок и все немного тесное. Ну, да это их дело. Они катаются на мотоцикле.

– Где они познакомились?

– Бог её знает. Никогда о нем не говорит. Краснеет при звуке мотора и ей кажется, что никто ничего не замечает, – Мисс Рапер запнулась. – Прекрасно помню, я тоже когда-то такая была, – заметила она с грустью, которая лишь прибавляла ей очарования. – А ты? О, ты слишком молод для воспоминаний, но и это в один прекрасный день придет.

Сидя в постели со стаканом в руке, сознавая медленное течение поздних ночных часов, Кэмпион надеялся, что такой день не настанет. Потом она снова страстно заговорила, наклонившись вперед.

– Мой милый, как я уже говорила, есть ещё одно небольшое дело, которое тянется уже давно, и я пришла к выводу, что нужно рассказать, чтобы для тебя это не стало неожиданностью… Да? – последняя реплика была обращена к двери, которая вдруг тихо отворилась. На пороге показалась щуплая фигура с армейской выправкой, одетая в элегантный, прекрасно сшитый голубой шлафрок со бранденбурами. На пороге в замешательстве стоял капитан Алистер Ситон. Он тут же принялся извиняться, пытаясь скрыть растерянность.

– Прошу простить меня, – четко произносивший каждое слово голос звучал куда мощнее, чем ожидал Кэмпион. – Я как раз проходил мимо и заметил свет, но был уверен, что комната… гм… пуста.

– Перестань, – рассмеялась Рени, – просто ты учуял виски. Входи. Там есть стаканчик для зубной щетки.

Пришелец улыбнулся смущенно, но не без обаяния. – Он относится к ней, как к матери, – подумал Кэмпион и внимательнее взглянул на мисс Рапер. Та как раз наливала на два пальца виски – явно привычную порцию.

– Возьми, пожалуйста. Хорошо, что ты пришел, сможешь подробно рассказать мистеру Кэмпиону, как заболела мисс Рут. Только один ты, кроме врача, видел её тогда. Говори потише. Нас тут и так хватает. Если ещё кто-то заявится, бутылки надолго не хватит.

Капитан поудобнее уселся в кресле темного дуба, формой напоминавшем какой-то нордический трон.

– Я её не убивал, – заявил он со стыдливой улыбкой, словно пытаясь обеспечить себе симпатии Кэмпиона.

– Ты её не знал, Альберт, – поспешно вмешалась Рени, словно пытаясь взять ситуацию в свои руки. – Она была крупной полной женщиной, самой крупной в семье, и не такой интеллигентной, как остальные. Знаю, что думает Кларри, но, по-моему, он ошибается.

– Жуткая была чудачка, – буркнул капитан Ситон поверх стакана и презрительно фыркнул, как кот.

– Во всяком случае, её убили не потому, – продолжала она, не обращая на них внимания. – Да, она всех раздражала, я это знаю, но не потому, что недостаточно интеллигентна. Бедная женщина была больна. Доктор сказал мне об этом за два месяца до её кончины. «Рени, если она не станет следить за собой, в два счета может схлопотать апоплексический удар, – говорил он мне, – и тогда у тебя с ней будет множество хлопот. Как с её братом».

Кэмпион резко выпрямился.

– Но ведь мистер Эдвард умер от сердечного приступа.

– Так сказал врач, – в словах мисс Рапер звучало сомнение, отчасти предостережение, голову она склонила набок. – Но мы так и не знаем, что же произошло на самом деле. В тот день, перед смертью, мисс Рут очень рано вышла за покупками. Предыдущим вечером у них разыгрался какой-то скандал, я слышала, как они кричали на неё в комнате Лоуренса. Никто её не видел до самого возвращения домой около половины первого. Я была в кухне, все разошлись, и капитан встретил её в холле. А теперь рассказывай ты, мой дорогой.

Капитан, слыша такие слова, прищурил глаз и выгнул тонкие губы.

– Я сразу понял, что её что-то мучает, – неторопливо начал он. – Трудно было этого не заметить. Представьте себе, она кричала.

– Кричала?

– Ну, очень громко говорила. – Сам он понизил голос, произнося эти слова. – Лицо багровое, размахивала руками и едва держалась на ногах. Поскольку я как раз оказался на месте, то, разумеется, сделал все, что было в моих силах. – Он задумчиво потянул виски. – Проводил её к тому коновалу, что живет по соседству. Должно быть, мы вдвоем здорово смотрелись. Мне казалось, нас разглядывают из всех окон в городе. – Он рассмеялся, но в глазах его по-прежнему читалась обида.

– Вам досталось, но зато вы поступили благородно, – заметил Кэмпион.

– Я как раз хотела сказать то же самое, – с запалом подтвердила Рени. – Это было весьма благородно с его стороны. Даже не стал звать меня. Просто сделал все, что нужно. Это так похоже на него! Доктор оказался на месте, но ничем ей не помог.

– Нет-нет, дорогая моя, не совсем так это было, – бросив извиняющийся взгляд в сторону постели, капитан вернулся к прерванному рассказу. – Расскажу по порядку. Дело выглядело следующим образом: когда мы так шли по улице – я выглядел как полицейский, ведущий пьяную женщину, потому что она кричала в голос, – увидели нашего доктора, который как раз запирал двери своего кабинета. Около него стоял какой-то парень, вдобавок заливавшийся слезами. Насколько я смог понять, они спешили к роженице… – он умолк, и видно было, что сцена эта вновь встала у него перед глазами и что вспоминает он её с известным удовольствием.

– Ну вот, мы стояли у входа в кабинет доктора. Парень был совершенно беспомощен и только сжимал в руке свою зеленую шляпу, цветом очень подходившую к его лицу. Доктора явно встревожила информация, которую ему сообщил этот несчастный. Моя спутница была в весеннем костюме – чем-то вроде сари из мешка для сахара и фланелевой юбки, верно, Рени?

– Это наверняка были два платья, мой милый, а не юбка. Они все весьма странно одеваются. Они выше нарядов.

– О, мисс Рут, я бы так не сказал – кисло заметил капитан. – Когда она принялась расстегивать множество заколок, ситуация стала критической. И притом она выкрикивала какие-то числа…

– Какие ещё числа? – спросил встревоженный Кэмпион.

– Ну, числа, и все. Она была семейной математической диковиной. Разве Рени ничего вам не говорила? Полиция все расспрашивала меня, что она говорила. Но то, что я слышал, звучало как математические головоломки. Видите ли, она тогда была не в состоянии четко выговаривать слова. Я потому и понял, что она тяжело заболела, а не сошла с ума.

– Врач должен был впустить её в кабинет, – заявила Рени. – Знаю, он человек очень занятый, но все же…

– Прекрасно вас понимаю, – капитан Ситон упорно старался быть беспристрастным. – Признаюсь, тогда я счел его поведение необычным, но и сам чертовски нервничал. Нет, он просто знал, что больная совсем близко от дома, и собственно, не все ли равно, где произошел приступ, который он предсказывал? Внимательно взглянув на нее, он сказал мне: «О, Боже, вот оно. Скорее отведите её в её комнату и прикройте пледом. Я приду сразу, как только смогу».

– Не забывайте, – добавил капитан со своей привычной иронической улыбкой, обращаясь к Кэмпиону, – что тот заплаканный парень, на добрый фут выше нас обоих и минимум лет на тридцать моложе, ясно дал понять, что врач пойдет с ним, а не с нами. Насколько я помню, он заявил это весьма решительно. Вот потому мы решили не спорить и я проводил домой свою шатающуюся красотку, у которой уже и пена на губах появилась. В комнате я усадил её на единственное кресло, где не лежали книги, набросил сверху кучу старой одежды и побежал в кухню за Рени.

– Где перевернул кастрюлю, которую я только поставила на плиту, а я пошла к ней, – вмешалась мисс Рапер, ласково улыбаясь капитану. – Все-таки ты чудесный парень.

– Что бы обо мне люди не говорили, – закончил за неё капитан, подмигнул и довольно расхохотался.

– Лучше выпей и не напрашивайся на комплименты, – укорила Рени. – Мне вначале показалось, что она дремлет. Дыхание её мне не слишком понравилось, но я знала, что вскоре придет доктор и подумала, что лучше ей отдохнуть. Прикрыла бедняжку ещё одним пледом и вышла.

Капитан со вздохом выцедил последние капли.

– Когда к ней заглянули ещё раз, она уже была одной ногой на том свете, – пояснил он. – Никаких хлопот. Для всех, кроме меня, разумеется.

– Ох, не говори так, это ужасно звучит! – розовые бантики на чепце мисс Рапер дрогнули. – Я встретила мисс Ивэн, которая как раз входила в дом, и мы вместе пошли наверх. Было часа два пополудни. Мисс Рут все ещё спала, но ужасно стонала.

– Мисс Ивэн вам помогла? – поинтересовался Кэмпион.

Рени посмотрела ему прямо в глаза.

– Ну нет. То есть ровно настолько, сколько можно было от неё ожидать. Что-то сказала сестре, но когда та не отозвалась, огляделась, взяла какую-то книжку с полки, некоторое время её листала и, наконец, сказала, чтобы я послала кого-нибудь за врачом, как будто я сама об этом не подумала.

– Когда врач пришел?

– Где-то около трех. После родов ему ещё пришлось зайти домой. Мне он сказал, чтобы умыться, но я думаю, что пришлось объяснять жене причину опоздания на ланч. Мисс Рут тогда уже была мертва.

Некоторое время стояла тишина, наконец капитан заговорил:

– Врач констатировал смерть. Разумеется, он ничего не заподозрил. Трудно его винить.

– Но ведь кто-то это сделал! – заметил Кэмпион и был немало удивлен, что оба тут же стали оправдываться.

– Люди всегда любят позлословить, – заявила Рени, словно он её обвинял. – Такова людская натура. Всякая внезапная смерть вызывает слухи. «Что-то быстро она загнулась, а? – и тут же добавят: – Тебя это не удивляет?» Или: «Для тебя-то это облегчение!» Тошнит от этих сплетен. – Кровь прихлынула к её лицу, глаза гневно сверкали.

Капитан встал и поставил стакан на место. Щеки его раскраснелись.

– Во всяком случае, не я убил эту чертову бабу, – заявил он со сдержанной язвительностью. – Разумеется, я с ней ругался, признаюсь, и по-прежнему считаю, что имел на это право, но не я её убил!

– Тише! – Рени старалась успокоить отставного вояку всей силой своего авторитета. – Весь дом поднимешь на ноги, дорогой. Мы знаем, что не ты.

Капитан, уже взявший себя в руки, прямой и стройный в нарядном шлафроке a la Эдуард VII, поклонился вначале ей, потом Кэмпиону, и даже у него это выглядело театрально.

– Спокойной ночи, – любезно распрощался он. – Сердечно благодарен.

Хозяйка заперла за ним двери, потом заметила:

– Старый олух. Теперь, когда дела приняли такой оборот, живет в постоянном напряжении, и одна рюмка может вывести его из равновесия, – она запнулась и с сомнением уставилась на своего мнимого племянника. – Речь шла о комнате. Старики – они как дети. И ужасно завистливы. Когда мы въехали сюда, я дала ему приличную комнату, которую хотела получить Рут. Та утверждала, что в детстве это была её комната, а когда убедилась, что ничего от меня не добьется, начала его терроризировать. Только и всего. Правда, я не вру. Это слишком глупо, – она взглянула на него с таким виноватым видом, что Кэмпион рассмеялся.

– Слишком долго все это тянулось, – признала она. – Все то время, пока мы тут жили. Свара затухала, потом вспыхивала вновь, и все начиналось сначала. Сам прекрасно знаешь, как бывает. Но хотя он и высказывался о ней не в лучшем духе, но первый поспешил на помощь, когда заметил, что с ней в самом деле что-то случилось. Такой уж он есть. Очень порядочный, добрый человек, если узнать его ближе. Головой за него ручаюсь.

– В этом я уверен, – согласился он. – Но это и есть та великая тайна, в которой вы мне собирались сознаться?

– Что-что? Мы с капитаном? – Откинув голову назад, Рени от всей души расхохоталась.

– Дорогой мой, – отсмеявшись, вздохнула она, – мы живем под одной крышей тридцать лет. И не нужно быть детективом, чтобы искать тут какой-то секрет. Скорее нужна машина времени. Нет, я хотела рассказать о тайнике с гробами.

Сонный Кэмпион был донельзя поражен.

– Что-что? – переспросил он.

– Быть может, речь идет совсем не о гробах, – мисс Рапер влила примерно с ложку спиртного в свой стакан, добавила немного воды (как подобает даме) и неутомимо продолжала: – Во всяком случае, что-то в этом роде.

– О трупах? – предположил он.

– Ох, котик, нет. – Голос её звучал виновато. – Может попросту о досках или о тех жутких крестах, которые они ставят. Я никогда не заглядывала внутрь. Не было случая. Видишь ли, они всегда приходят ночью.

Кэмпион приподнялся на локте.

– Может, вы наконец поясните, о чем идет речь.

– Я и пытаюсь, – в голосе её явно звучал укор. – Я сдала один из подвалов – тот маленький, который выходит к подъезду – хотя и находится, собственно, позади дома – мистеру Боулсу, похоронных дел мастеру. Он просил меня как о большой услуге, а я не решилась отказать, потому что всегда лучше не ссориться с людьми этой профессии. Я не права?

– На случай, если вдруг понадобятся срочные похороны, да? Это ведь ваше дело. Когда это было?

– Ох, давно. Во всяком случае, несколько месяцев назад. Он очень спокойный съемщик. Никогда не доставляет хлопот. Но я подумала, что ты можешь когда-нибудь заметить, что подвал заперт, откроешь его и начнешь гадать, мои ли это вещи. – Рени была совершенно серьезна, большие круглые глаза смотрели ласково. – Кстати, на него и его сына вы можете взглянуть сегодня ночью, там, внизу, – закончила она.

– Они там?

– Если нет, то скоро будут. Он заходил ко мне, когда вы отправились к мисс Ивэн, предупредить, чтобы я не пугалась, если услышу какой-нибудь шум между тремя и четырьмя утра. Весьма любезный человек, со старомодными манерами.

Кэмпион её уже не слушал. Чарли Люк совершенно однозначно заявил, что эксгумация Эдварда Палинода должна состояться в четыре утра на кладбище Уилсвич. И он стал уже сомневаться, не снится ли все это, когда вдруг объяснение пришло само.

– Конечно, они его не хоронили, – триумфально заявил он.

– Разумеется, фирма «Боулс и сын» его не хоронила. – Рени казалась обеспокоенной. – С этим были проблемы. Мистер Эдвард в своем завещании дал весьма безрассудное указание. Его не интересовало, заденет ли он чьи-то чувства. Мертвые на такие вещи внимания не обращают. Но написано было черным по белому: «Проведя немало унылых ночей в отвратительном подвале, вслушиваясь в звуки зенитных орудий и вражеских бомб, вместе с Боулсом, который все время меня разглядывал, примеряя в воображении к одному из своих безвкусных гробов, предназначенных для пушечного мяса, заявляю, что если я умру раньше него, не желаю, чтобы мое тело хоронил он или кто угодно ещё из их гнусной фирмы». – Это темпераментно зачитанное заявление было завершено патетическим жестом. – Звучит прямо как текст роли, – заметила она. – И притом так подло…

– Нужно признать, в характере ему не откажешь, – заметил Кэмпион.

– Надутый старый идиот, – убежденно возразила она. – Полон был невероятных идей, но дурное воспитание и в могиле сказывается. Этот недотепа спустил капитал всей семьи. Вот, теперь ты все знаешь, мой дорогой. Если услышишь какой-то шум, значит они пришли.

– У меня не будет ни малейших сомнений, – заверил Кэмпион и встал с постели, чтобы накинуть халат.

– Пойдем, посмотрим? – она была явно возбуждена.

Ему пришло в голову, что с самого начала Рени так и собиралась сделать.

– Никогда не любила подглядывать, – убежденно заверила она, поскольку не было повода, и к тому же из моей комнаты много не увидишь. Последний раз они тут были месяца три-четыре назад.

В дверях Кэмпион задержался.

– А что с Кокердейлом? – спросил он.

– Ох, не волнуйтесь, он спит на кухне.

– Что-что?

– Слушай, Альберт, – она произнесла его имя со своего рода вызовом, что он тут же почувствовал. – Не будь глупым и не пытайся навредить бедняге. Это была моя идея. Не хотелось, чтобы он наткнулся на Боулса. «Все дома, – сказала я, – а вам поручили стеречь тех, кто дома. Приходите и посидите в тепле, в удобном кресле». Разумеется, он меня послушался. Ведь я ничего плохого не сделала, да?

– Ну да, только деморализовали порядочного полицейского, – недовольно протянул Кэмпион. – Ладно, пошли, проводите меня.

Они миновали широкий коридор, потом спустились по ступеням. В доме царила тишина. Семейство Палинодов спало, как и жило – в абсолютном равнодушии ко всему, что его не касалось. Долетавший из одной комнаты громогласный храп напомнил Кэмпиону, что источник гнусавого голоса Лоуренса надлежало бы искать в аденоидах.

На первом этаже мисс Рапер остановилась. Кэмпион тоже остановился, но его внимание привлек не шум, а запах. Из подвала сочилась тонкая струя отвратительной вони. Втянув поглубже воздух, он с трудом сдержал кашель.

– Господи Боже, это что такое?

– О, ничего страшного, она просто готовит, – хозяйка сознательно пыталась обратить все в шутку. – Слышите?

Только теперь он расслышал какой-то шум, весьма отдаленный и приглушенный, напоминавший грохот пустых деревянных ящиков.

Хотя долетавшие из подвала запахи ничем не напоминали морг, сочетание их с грохотом казалось необычным. Он даже вздрогнул, когда Рени коснулась его локтя.

– Теперь, – шепнула она, – пойдем в гостиную. Там есть окно прямо над входом в подвал. Держись поближе ко мне.

Бесшумно распахнув дверь гостиной, они оказались в большой и мрачной комнате, слабо освещенной светом фонаря в дальнем конце Эпрон Стрит.

Окно с аркой, занимавшее большую часть фронтальной стены, вверху было прикрыто венецианскими жалюзи. Теперь шум слышался гораздо отчетливее и, замерев, они заметили за окном блики света.

Кэмпион осторожно пробрался через нагромождение мебели и заглянул поверх последнего барьера – им были несколько пустых кадок для папоротников, прикрученных проволокой к жардиньерке.

Вдруг за окном показался гроб. Он качался, кто-то подавал его снизу, проталкивая в открытый люк подвала. Рени затаила дыхание в немом крике, и в этот момент Кэмпион включил электрический фонарь, которым до тех пор из соображений осторожности не собирался пользоваться.

Широкий белый луч, словно прожектор, осветил деревянный ящик. Унылость безголового силуэта ещё усиливалась гладкостью черного дерева, которое сверкало, словно рояль, широкий, благородный, блиставший фурнитурой.

Брезент, покрывавший гроб, упал, и они увидели бронзовую табличку с именем. Литеры были столь отчетливы, что буквально кричали:

Эдвард Бон Кретьен Палинод родился 4 сентября 1983 скончался 2 марта 1946

В тишине большой пустой комнаты они замерли, всматриваясь в гроб, пока тот, медленно повернувшись, не исчез из виду, а из узкого окна подвала не долетел отзвук шагов.