Текст книги "Конец сказки"

Автор книги: Марджери Хилтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 8

Наступил декабрь, и с ним пришли снегопады, мороз, заносы. Джозеф пытался предугадать, как подействуют на Аннабет трудности жизни зимой в горах. Вдруг она уедет в город? Сейчас, когда ей все в новинку и она восхищается зимним пейзажем, может и нет. А лет так через пять? Она же говорит, что собирается остаться здесь надолго. Так многие считают поначалу. Так было и с Кэролайн. Джозеф нуждался в доказательствах того, что Аннабет не похожа на Кэролайн. Новых и новых доказательствах. Он стыдился своего недоверия, но ничего не мог с собой поделать.

Джозеф уже заканчивал работу во дворе, когда началась настоящая метель. Он пошел к мельнице. Приветливо светился огонек в окне, а из трубы валил дым. Как там сейчас тепло и уютно… И Аннабет уже заждалась его к ужину. На крыльце он счистил снег с куртки и вошёл. Он уже не стучал в дверь, как раньше. Это был его дом. Аннабет на кухне разогревала обед, Она поцеловала его и сняла с него шапку. Ну просто семейная сцена. Вот жена встречает мужа с работы, они поедят, поболтают, пойдут наверх, в постель.

Но Аннабет не была его женой, а Джозеф и сам толком не знал, хочет ли он еще раз жениться.

– Как от тебя пахнет снегом! – сказала Аннабет, обнимая его.

– Скажешь тоже! Разве снег пахнет?

– Конечно. Свежестью, чистотой, холодом.

– Холодом? А хочешь, чтобы тебе стало холодно?

Джозеф приподнял ее свитер, и сделал вид, будто собирается дотронуться до нее холодными, как лед, руками. Аннабет с хохотом; отскочила в сторону.

– Сначала согрей руки, а потом можешь меня трогать где угодно.

Джозеф уселся на диван и посмотрел на книги и бумаги, разбросанные на столике.

– Ты снова читаешь дневник Эмили?

Аннабет кивнула.

– Мне кажется, у тебя к ней особое отношение?. И знаешь почему? Ты видишь в ней себя.

– Почему, ты так решил? – удивилась Аннабел.

– Ты на нее похожа – сильная, решительная, неунывающая и упрямая.

– С тобой приходится быть такой, – рассмеялась Аннабел.

– Но, кроме шуток, Эмили и я приехали сюда из города! И мы обе любим детей.

– Но Эмили приехала в долину с намерением умереть здесь, – довольно мрачно заметил Джозеф.

Аннабет стала серьезной.

– А я, Джезеф, приехала сюда с намерением жить здесь.

Она вышла из кухни накрывать на стол. Джозеф мешкал. Надо было бы найти какие-то слова, чтобы поддержать Аннабет, дать ей понять, что она вольна, поступать так, как хочет, но ничего не изменив в их отношениях. Он не мог предложить ей большего, чем быть любовниками. Он не мог жениться на ней, иметь детей и связать с ней будущее, а потом разочароваться. Потерять любовницу – это можно пережить, но потерять еще одну жену…

Потом они сели обедать. Разговор пошел о предстоящем Рождестве. Аннабет было интересно, как его празднуют в Корнере. Она не собиралась уезжать домой, а это означало, что они с Джозефом будут вместе.

– Отдохни немного! – предложила она, когда ужин закончился. – Я уберу со стола и помою посуду. И еще у меня есть дело.

Аннабет поставила чайник на плиту, где уже стояла большая кастрюля с горячей водой. Потом она притащила ванну и стала наполнять ее. Джозеф с улыбкой наблюдал за ней. Аннабет нравилось купаться в комнате рядом с раскаленной печкой. Она даже отказывалась пользоваться ванной в доме Джозефа. Аннабет переоделась наверху в длинный халат, заколола волосы и снова предстала перед глазами Джозефа, который от всего этого стал понемногу возбуждаться.

– Я не понимал, почему ты принимаешь ванну в мое отсутствие. Теперь знаю.

– Ну? – усмехнулась Аннабет, скидывая халат.

– Да потому что при мне ты не домоешься. Тебе будет не до этого, а мне даже не придется подниматься с тобой в спальню.

– Понятно. Ну, так потерпи! Насколько, интересно, тебя хватит, а? Посиди, почитай мои заметки.

Джозеф стал листать толстую тетрадку. Он просмотрел интервью Аннабет с тетушкой Милли, известной в городе старой повитухой. Аннабет поразил ее рассказ. Сейчас, когда медицина достигла такого высокого уровня, трудно представить, как можно было родить ребенка в домашних условиях.

Аннабет посвятила несколько страниц своим размышлениям по этому поводу и о родах и беременности вообще. Для Джозефа, который с интересом прочел записи, Аннабет предстала в новом свете. Он никогда не думал о ней как о будущей матери.

– Джозеф! – позвала Аннабет. – Скажи, а зачем тут крюк на потолке?

Джозеф посмотрел вверх.

– Их должно быть четыре.

– Точно. Вот они. Они использовались для работы?

– Нет.

– А зачем?

Джозеф закрыл тетрадь и подошел к Аннабет. Он сделал серьезное лицо:

– Думаю, бабушка с дедушкой использовали их для неких эротических игр. Ну там все эти корсеты, веревки, цепи для продления удовольствия, но без причинения боли.

– Джозеф! – Аннабет брызнула на него водой. Джозеф закатал рукава, встал на колени у ванны и стал деловито намыливать мочалку.

– Попробую вызвать у тебя гамму новых ощущений. Ты теперь в моих руках.

– Конечно. Сижу абсолютно голая! А ты тут одетый.

– Ничего.

Джозеф стал осторожно тереть мочалкой ее плечи, потом грудь. У Аннабет перехватило дыхание. Это было ни с чем не сравнимое ощущение: прикосновение ткани, сквозь которую она чувствовала его сильную ласковую ладонь. Мыльная пена ровно ложилась на кожу, и вскоре видны были только соски, до них Джозеф почти не дотрагивался. Потом он медленно смывал мыло водой и наблюдал, как по ее трепетному телу сбегают быстрые струйки. Аннабет закрыла глаза, ожидая нового наслаждения, Она почувствовала его губы на груда, нежные, а потом жадные поцелуи. Она застонала, выгнула спину, отдаваясь этим желанным ласкам. Ну, хватит, хватит… еще… еще, думала Аннабет, дрожа всем телом.

Вдруг Джозеф остановился. Аннабет подумала, что он разденется, и протянула руки к его джинсам. Он улыбнулся, взял ее за руки и помог подняться.

– Потерпи, дорогая! – сказал он, – Посмотрим, насколько у тебя хватит выдержки.

И продолжал усердно мыть ее. Аннабет закусила губу и постаралась отвлечься. Но когда его руки коснулись ее бедер, а потом пальцы скользнули между ними и начали ласкать ее там, где он нужен был ей большие всего, Аннабет застонала от прилива нового возбуждения. Она уже не контролировала себя. Не в силах шевельнуться, она готова была стоять так вечно, только бы чувствовать все, что он делал с ней. Джчвзеф завернул ее в полотенце и понес наверх.

– Как хорошо, Джозеф, милый – шептала она.

Он положил ее на кровать и быстро разделся. Затем развернул полотенце. Глаза его сверкали.

– Это еще не все, милая Энни, – сказал 0» и оказался уже рядом… сверху… внутри… Любовная игра, которой, казалось, не будет конца.

Когда позже, расслабившись они отдыхали Аннабет спросила:

– Так для чего же все-таки те крюки в потолке? Неужели…

– Да ну, – перебил он ее со смехом, это для того, чтобы подвешивать рамы для растяжки.

Через несколько дней снег растаял, и Аннабет отправилась в город повидаться с мисс Хильдой. Они вместе пообедали, поболтали о том о сем и распрощались. Аннабет решила заглянуть в банк. В этот день он закрывался рано, и она подумала, что Стюарт сможет поводить ее по городу, как обещал. После семейного праздника они виделись с ним всего один раз, случайно в магазине. Стюарт тогда явно обратил внимание на количество продуктов в ее корзине. Но ничего не сказал: наверное понял, в каких она теперь отношениях с Джозефом, и решил не вмешиваться. А что бы он спросил? И волновало ли его это хоть в какой-то мере?

Сейчас Аннабет застала Стюарта, когда он выходил из банка. Он растерялся.

– Не ожидал встретить тебя сегодня.

– Плохо без телефона – ни о чем невозможно договориться. Ты занят?

– Собирался домой. А что?

– Помнишь, ты обещал мне кое-что показать в городе. Ну то, что связано с Дотанами.

Стюарт задумался. Вид у него был нерешительный.

– Ладно, забудь об этом, – Аниабет махнула рукой. – Когда тебе будет удобно, дай мне знать.

– Нет, давай сегодня, – сказал он вдруг. – У меня нет никаких планов, да и Мэри Луизы нет дома. – Она поехала за рождественскими покупками в Юрека Спрингс. – С чего начнем?

Аннабет была готова к этому вопросу.

– С кладбища. Семейные могилы.

– С тобой не соскучишься. Почему такое мрачное начало?

– Кладбища существуют для живых. Там тихо, чисто, живописно. Люди приходят, приносят цветы, читают эпитафии.

Кладбище располагалось неподалеку. Вход был не в лучшем состоянии, да и некоторые могилы выглядели заброшенными.

– В давние времена у каждой семьи было свое кладбище, – начал рассказывать Стюарт. – Генри, первый из Дотанов, поселившихся здесь, решил сделать по-другому. Он решил, что все поселение должно выглядеть цивилизованно, так как предвидел, что на этом месте потом будет город. Он купил землю под общее кладбище. По воле судьбы их с Эмили сын Джеффри был первым, кого здесь похоронили.

Стюарт привел Аннабет к могилам предков – Генри и Эмили Дотан и их детей. Аннабет высчитала, что Эмили умерла около ста лет назад. Ей было семьдесят. Она родила шестерых детей, и у нее был двадцать один внук. Да, подумала Аннабет. Эмили умерла счастливой в кругу большой и крепкой семьи.

Наконец они подошли к могиле Герберта Дотана, отца Стюарта.

– А он знал о существовании внучки? – спросила Аннабет.

– Нет. Он и так был зол на меня за роман с Лайнет. А если бы ему стало известно о ребенке…

– Так он знал о вас? – поразилась Аннабет. Она считала, что это было тайной. – А еще кто знал?

– Многие. Мы с женой чуть было не развелись. Хотя я и старался быть осторожным, но Корнен слишком маленький город. Здесь трудно спрятаться. До отца дошли слухи, и у нас был серьезный разговор. Он угрожал мне. Герберт был сильным и властным человеком. И беспощадным. Если бы я не послушался, он мог сделать с Лайнет что угодно, даже упечь ее в тюрьму.

– Но за что?

– Да за то, что мешала Герберту Дотану. Причина бы нашлась. Вот ты со своим характером могла бы дать ему отпор, а твоя мать – нет. Она была слишком деликатной и слабой.

Не только она, подумала Аннабет.

– Значит, по приказу отца ты сам бросил маму еще до того, как узнал, что она беременна?

– Из-за него и из-за Мэри Луизы. Хочешь верь, хочешь нет, но я любил жену и не хотел обидеть ее.

– И маме ты говорил, что любишь ее.

– Да. Тогда да. Она была другая. Удивительная. Ни на кого не похожая. Не такая, как я. – Стюарт внимательно посмотрел на дочь. – Кажется, я относился к ней так же, как Джозеф к тебе.

Аннабет покачала головой.

– Ты ошибаешься, Стюарт. Тебя привлекала мама, потому что вы были разные. А Джозеф вообще не придает этому значения.

Они пошли молча. Стюарт наконец спросил:

– Что ты думаешь делать на Рождество?

– Я буду здесь.

– А твоя семья? Они соскучились, наверное.

– Надеюсь.

– Знаешь, как раньше праздновали Рождество? В городе ставили огромную елку, украшали ее, зажигали огни. Со всей долины съезжались люди на торжество. Разжигали костры, делали общее угощение. Тогда люди жили небогато и не могли позволить себе домашний праздник. А так, когда все вместе, получалось весело и всем было одинаково хорошо. Ну, а потом интерес к этому пропал. Стало традицией отмечать праздник дома, в кругу семьи. Мы уже поженились с Мэри Луизой, когда все еще существовало неписаное правило: все взрослые дети обедали с родителями по воскресеньям и праздникам. А что теперь? Родители могут жить по соседству от своих детей, а видеть их раз-два в месяц.

Я это к тому, что вот и ты не поехала домой, к своим на День Благодарения. Теперь и на Рождество не едешь.

– Там и так соберется много народу. Им будет хорошо и без меня.

– Что ты говоришь, Аннабет? Любая мать, окруженная и двадцатью детьми, в праздник будет тосковать по двадцать первому, который не смог приехать. И ты знаешь это.

Они уже садились в машину. Аннабет ответила:

– Да, им будет меня не хватать. Но мама и папа понимают: все рано или поздно меняется. Мама знает, что я собиралась уехать из Чарльстона навсегда и поселиться в горах.

Стюарт как-то странно посмотрел на Аннабет.

– Что? – спросила она.

– Ты называешь ее мужа «папой»? – Аннабет не ожидала упрека. Ведь это Стюарт бросил ее!

– Фрэнк – единственный отец, которого я знаю. И, конечно, я называю его папой.

– Конечно!

Стюарт вел машину по проселочной дороге.

– Сам не знаю, почему мне это показалось странным. Я ведь не был тебе отцом. Оказывается, одно дело помнить, что где-то у тебя есть ребенок, и совсем другое дело узнать, что этот ребенок называет, казалось бы, чужого мужчину папой.

– Чем ты занималась? – спросил Джозеф после ужина.

– Обедала с мисс Хильдой. Была на кладбище. Каталась немного по долине. – Аннабет убирала посуду.

– Ничем не выдающийся день. Но мне удалось узнать кое-что интересное.

Они собирались пить чай, и Аннабет достала из холодильника торт, который испекла по заказу Джозефа, – его любимый, с кокосовой начинкой.

– Я тебе сейчас расскажу одну историю, – сказала она. – Очень интересная.

По ее взгляду и хитрой улыбке Джозеф сразу догадался, что она узнала про милашку Энни. Но он не подал виду и дал Аннабет возможность высказаться.

– Долина Датчмен расположена в кольце гор, и только с востока и запада в нее ведут узкие проходы. Сейчас на западе построили дорогу, но сто лет назад, когда только появились первые поселенцы, люди пробирались сюда тропой через восточное ущелье.

Джозеф подумал, что зря скрыл от нее эту историю. Скорее всего, любопытная и неугомонная Аннабет узнала все от мисс Хильды.

– Согласно легенде, Энни и ее муж прибыли с востока и обосновались на участке прямо возле ущелья. Случилось несчастье, и муж Энни умер молодым. Женщина осталась одна. Энни была общительна и не любила коротать ночи в одиночестве. Она пускала к себе на ночлег всех, кто ехал мимо. Особенно она любила приваживать тех, кто путешествовал без жен. Да, именно одиноких поселенцев. Чтобы некому было ревновать.

Аннабет особо выделила последние фразы. Она сидела теперь рядом с Джозефом на диване, повернувшись так, чтобы хорошо видеть его лицо. Джозеф то поглядывал на нее, то смотрел в окно…

– Энни оказывала мужчинам такое радушное гостеприимстве, что прославилась на всю округу. Не было человека, кто, собираясь в долину, не выбрал бы именно эту дорогу, мимо ее дома. Всем было известно, что, если хочешь получить хорошую еду и постель с… утехами, обязательно наведайся к Энни. Правда, надо тебе заметить, соседям это не нравилось и они не очень-то жаловали Энни. В конце концов они потребовали от нее, чтобы она уехала. Энни не стала скандалить и покинула долину. Больше ее никто не видел. Но в честь ее больших талантов ущелье это было названо Тропинкой Милой Энни. Вот так.

Джозеф вздохнул, предчувствуя, что сейчас последует. И не ошибся.

– Джозеф Миллер! Эта Энни была шлюхой. Я что, тоже похожа на шлюху? Ты меня считаешь шлюхой?

– Милашка Энни не была шлюхой, – сказал Джозеф, обняв Аннабет.

– Она спала с мужчинами и этим зарабатывала на жизнь.

– Она была красивой, доброй, щедрой женщиной и давала мужчинам радость и наслаждение.

– Каждому из них? Их были десятки.

– Да уж не меньше. Может, и сотни. Они специально шли к ней через горы, прослышав о ее достоинствах.

Джозеф улыбнулся и поцеловал Аннабет в шею. Она оттолкнула его.

– Так что я, по-твоему, на нее похожа?

– Ты – сладкая как мед, милая, любимая и единственная. И ты приносишь мне наслаждение. Смотреть на тебя, говорить с тобой, слышать твой смех, дотрагиваться, целовать, любить, просто знать тебя и быть с тобой рядом – величайшее наслаждение, Энни.

Джозеф хотел обнять ее, но Аннабет взяла его руки в свои и, глядя ему в глаза, сказала:

– Я люблю тебя, Джозеф.

Она сказала это тихо и спокойно. Не в порыве страсти, а как утверждение. Как клятву. «Я люблю тебя». Для Джозефа это были дорогие слова. И она сама дорога ему. Два таких человека в его жизни – Кайли и Аннабет. Но, с другой стороны, он предпочел бы не слышать этого. Не знать. Пусть у них будет просто небольшое любовное приключение. Но без большой любви. Она ведь уедет, обязательно уедет, и легче расстаться без клятв и признаний. Но где-то в глубине его души возникла потребность услышать эти слова снова. И ответить: «Я люблю тебя, Энни». Он так хотел любить ее. И любил ее, но боялся в этом сознаться. Если бы только знать наверняка, что она останется. Если бы для него существовало понятие «навсегда». Если бы не червь недоверия и страх, что она бросит его, как Кэролайн с Кайли.

Джозеф виновато улыбнулся и прижал Аннабет к себе.

– Энни… – начал он и запнулся.

Что сказать ей? Может ли он сказать то, что она хочет услышать? Когда женщина признается в любви, нужно ответить ей тем же. Другие слова все разрушат… Но он не мог.

Джозеф встал и вышел за дверь. Он стоял на крыльце, опершись о перила, и всматривался в ночь. Аннабет вышла за ним. Она встала в дверях. Джозеф посмотрел на нее.

– Прости меня, – только и смог он сказать.

– За что? За то, что ты не притворяешься и продолжаешь сомневаться, не предам ли я тебя, как Кэролайн?

– Я знаю, ты хочешь…

– Я не хочу торопить события. Дай мне шанс.

Вот и все.

Шанс, Казалось бы, пусть себе верит, что он у нее есть. Но он не мог этого допустить. Было бы жестоко дать ей возможность надеяться, что он полюбит ее, если она подольше задержится и побольше приложит усилий.

– Энни, я не могу…

Она снова не дала ему договорить.

– Я ничего не прошу, Джозеф. Мне достаточно того, что есть.

«Достаточно». Само это слово больно отозвалось у него в груди. Ни супружеской жизни, ни детей, ни любви, ни обещаний, ни будущего. Только секс и приятная болтовня. И она согласна на эту малость, хотя заслуживает большего. Но, Бог свидетель, он не может ей этого дать.

– С кем-то другим тебе, наверное, повезло бы больше, – заметил Джозеф с горечью.

Она улыбнулась.

– Я уже была с другими, Джозеф. Лучше быть с тобой.

– Тебе нужен муж. Дети.

Во взгляде Аннабет появилась боль. Но она сказала твердо:

– Мне нужен ты.

Тут она передернула плечами от холода. И попыталась улыбнуться. Потом взяла его под руку.

– Пойдем в дом, Джозеф. Мы уже все обсудили.

Глава 9

На следующее утро Аннабет попыталась трезво оценить ситуацию. Нельзя впадать в отчаяние. Хорошо, что у нее легкий характер и она в любой ситуации не теряет присутствия духа. Иначе вчерашний разговор с Джозефом просто разбил бы ее сердце. Обидно и больно сказать мужчине о своей любви, а потом наблюдать, как он мучается с ответом и в конце концов дает тебе понять, что он никогда не женится на тебе, не хочет от тебя детей. Никогда по-настоящему не полюбит. Если бы Аннабет была слишком чувствительной, она бы проста проревела всю ночь в подушку. Но ведь она знала, что не безразлична Джозефу, Он же сказал, что она – его высшее наслаждение. Награда. Услада. Радость. Джозеф доверял ей, не осознавая этого сам. Она нужна ему. Она – его чудо, так. он сказал. После Кайли в его жизни – она Аннабет.

Но на душе от этих мыслей не стало легче. Аннабет боялась, что теперь Джозеф отдалится от нее, защищая свое уязвимое «я». – И потом ведь она может ошибаться в своих рассуждениях. Кто знает, что там на самом деле у него на уме? Сыграет ли свою роль время? Ну, останется, она на, пять лет. И что изменится? А через; десять? Аннабет хотела бы жить с ним как с мужем, нарожать ему детей, быть рядом до самой смерти. А вдруг придется ждать долго и так и не дождаться его настоящей ответной любви? Она проведет здесь годы, пожертвует всем, а он так и не примет ее?

Аннабет отогнала тяжелые мысли. Нужно, любить, верить и надеяться. и он поймет. Почувствует, поверит и поймет. Ни в мыслях, ни в сердце, ни в душе нельзя сдаваться.

Аннабет взглянула на часы – полдвенадцатого. Скоро Джозеф придет обедать. Он много, раз предлагал ей не беспокоиться с обедом, мол, он вполне может перекусить дома. Но Аннабет нравилось готовить ему, есть вместе с ним. Кроме того, она знала, что это обязанность жены любого фермера. Ей хотелось – хоть немного почувствовать, себя ею. Притвориться. Помечтать.

Она посмотрела в окно. Джозеф шел к ее дому. В это время появился грузовик Мэри Луизы. Только ее и не хватало, подумала Аннабет. Но, потом решила, что присутствие гостьи сгладит неловкость их встречи после вчерашней сцены.

Джозеф вошел, пропустив гостью вперед. У Мэри Луизы был какой-то напряженный, воинственный вид. Щеки ее пылали. Едва кивнув на приветствие Аннабет, она вдруг подбоченилась и заявила:

– Какого черта ты крутишься возле моего мужа? Держись-ка от него подальше!

Аннабет чуть не онемела от неожиданности.

– Что? Я не поняла.

– Не прикидывайся! Я знаю, что ты вчера провела с ним целый день, пока меня не было в городе. Ты поджидала его у банка. Да еще вы были в моем доме под предлогом, что вам надо работать.

Для Аннабет все ее обвинения были смехотворны. Но пришлось как-то все объяснить.

– Мы не договаривались о встрече, Мэри Луиза, – спокойно сказала Аннабет. – И были у вас дома минут пятнадцать, пока Стюарт переодевался. Мы ездили по долине. Были на кладбище. Потом Стюарт показал мне родовое гнездо Дотанов, где жили еще Эмили и Генри. И все.

Тут вдруг отозвался Джозеф.

– Так ты вчера была со Стюартом? – спросил он.

– Да, я же говорила…

– Нет, не говорила. Ты сказала, что обедала с Хильдой, что была на кладбище и каталась по долине. Но ты не упомянула Стюарта.

Аннабет постаралась припомнить начало вчерашнего разговора, но в голове все перемешалось: и легенда про Энни, и споры о ней.

– Ну, это ведь не так уж важно! – сказала она, как бы извиняясь.

– Неважно? – вскипела Мэри Луиза. – Но ты же ему солгала!

– Я не солгала!

Мэри Луизу было уже не остановить.

– Интересно! То же самое сказал Стюарт. Он не солгал – он просто забыл сказать правду. Как и в других случаях, когда вы встречались, он забывал об этом упомянуть. Ты приходила к нему в банк, вы как-то обедали вместе, он приезжал к тебе сюда, и мне забывали об этом сказать. Если нам нечего скрывать, зачем держать что-то в секрете? Почему нужно лгать?

Аннабет потихоньку накалялась. Ей надоели подозрения и обвинения Мэри Луизы. В конце концов, это ее с мужем проблемы. Если она считает, что Стюарт ей неверен, пусть сама с ним и разбирается.

– Я не собираюсь объяснять и оправдываться, Мэри Луиза. Если ты…

– Тогда объясни все мне, Энни, – сказал вдруг Джозеф.

Он не был раздражен. Голос его звучал спокойно. Даже слишком спокойно.

Аннабет повернулась к нему, и секунду они смотрели друг на друга. В его глазах было недоверие.

– Что? Что ты сказал? – прошептала она.

– Ты ведь не забыла сказать мне о встрече с Хильдой. Почему же не стала рассказывать о Стюарте?

– Потому что у меня было другое в голове. Ты и милашка Энни. Потому что то, с кем я провела день, было совершенно неважно. Это моя работа.

– Работа? А что еще?

– Аннабет почувствовала, как больно сжалось сердце. Ей даже трудно стало дышать.

– Джозеф, не надо. Я не Кэролайн. Не надо считать, что…

– Что, Аннабет? – вмешалась Мэри Луиза. – Что у тебя интрижка с моим мужем?

Аннабет не сводила глаз с Джозефа. Ее беспокоило то, что она читала в его взгляде: сомнение, подозрение, недоверие. Он не верил ей, потому что не верил в нее. Как он мог? Неужели он так и не осознал ничего, за все это время? – Не понял, что для нее значит любить?

До этого момента Аннабет – не ведала, что означает выражение «развитое сердце». Теперь она почувствовала это всем своим существом.

– Ну так что? Будешь отрицать? – торжествовала Мэри Луиза. – Я знала. Знала, он лжет. Держит в секрете ваши свидания. Нe хочет говорить со мной о тебе. А как он выглядит виновато с тех пор, как ты сюда пожаловала! Джозеф тоже видел вас на семейном празднике. Как вы улизнули к реке. Чего ты добиваешься, Аннабет? Ты же не настолько глупа, чтобы на что-то надеяться. Он не бросит меня из-за тебя. Тебе нужны деньги, правда?

Аннабет пропустила мимо ушей то, что несла Мэри Луиза. Все ее внимание было сосредоточено на Джозефе.

– Вчера вечером, – голос ее дрогнул, – я сказала, что люблю тебя. А сегодня ты готов поверить, что я… что у меня… – она не договорила «что у меня роман с другим мужчиной». Не смогла больше. Она ждала, что он сам поймет абсурдность этой ситуации. Ждала, что он скажет: «Нет, Энни, я: не верю в то, что ты могла так поступить. Аннабет мысленно молила его так сказать. Но он молчал и смотрел на нее, на женщину, с которой занимался любовью, которую целовал и обнимал, называл самой дорогой…

– Так что у тебя? – Только и спросил он.

Ничего не видя перед собой, Аннабет нащупала перила лестницы и опустилась на ступеньку. Эти слова, этот вопрос лишили ее последнего самообладания.

Боже, как она ошиблась в нем. Она старалась дать ему время все продумать, понять, что она совсем непохожа на Кэролайн, время увидеть ее чистые, намерения – остаться с. ним навсегда, время прочувствовать, силу, ее любви, и осознать свою к ней, любовь, Но. все это впустую. Она горько ошиблась. Никакое время не поможет, если нет веры. Раз он поверил, что она. может быть с другим, значит, он ничего в ней не понял. И ему она безразлична.

Джозеф, понял, что его. занесло и. он совершил ошибку. Он видел это по глазам Аннабет: в них были, боль, обида, беспомощность. Он почувствовал, что в этот момент потерял, нет, разрушил нечто очень ценное и дорогое. То, без чего ему дальше не жить. Он подошел к Аннабет и наклонился к ней.

– Энни, извини. Ну, прости меня; пожалуйста.

– Не, будь дураком, Джозеф, – вмешалась Мэри Луиза.

– Она тебе лжет, водит за нос, как когда-то Кэролайн. Между ней и Стюартом что-то есть! Я видела и ты видел!

Джозеф взял Аннабет за руку.

– Извини, что я спросил. Извини, что сомневался в тебе! Я знаю…

Он знал, что Мэри Луиза не. права. Зная, что между Аннабет и Стюартом нет ничего. Он чувствовал это сердцем. Она не способна на такое. Он доверял ей как давно уже. никому не доверял.

– Тетя Мари Луиза, ты не права. Энни никогда не лжет! – сказал он твердо.

Аннабет наконец, взглянула на него. В. ее карих глазах появилось удивление. Это придало Джозефу уверенности.

Он повернулся к тетке.

– Ну, все, хватит. Если у тебя есть вопросы о своем муже, поезжай к нему в банк и: спроси. Оставь Аннабет в покое.

И вдруг, с. порога, раздался голос Стюарта.

– Не надо никуда идти. Мы все можем решить здесь. Когда ты утром явилась в банк, Мэри Луиза, я разозлился и не сразу сообразил, к чему это приведет. И только потом до меня дошло, что ты обязательно отправишься сюда выяснять отношения с Аннабет. Так и вышло.

Мэри Луиза просто задыхалась от ярости.

– И ты приехал защищать ее!

– Да. И это надо было сделать давно.

– Значит, ты подтверждаешь, что у тебя с ней роман?

– Нет. Я только согласен с тем, что между нами есть некая связь.

Стюарт подошел к Аннабет и положил руку ей на плечо.

– Думаю, пора сказать правду, – обратился он к ней. – Когда я взял с тебя слово не разглашать нашу тайну, я не представлял, к чему это приведет. Я не думал, что это будет тебе так дорого стоить.

Джозеф просто оторопел. «Нашу тайну»? Что он, черт возьми, имеет в виду? Наконец Стюарт сказал:

– Ты права, Мэри Луиза, в одном: мы связаны с Аннабет. Она – моя дочь.

Значит, дядя Стюарт – отец Аннабет! Эта мысль поразила Джозефа. Так вот чем объяснялся интерес Аннабет к долине и ее жителям! Это ее семья, ее предки. Аннабет – своя, и ее дом – здесь. Так же, как и его.

Стюарт и Мэри Луиза уехали. Аннабет не говорила ни слова. Сидела без движения на ступеньках. Как найти нужные слова, чтобы объяснить ей причину своего дурацкого поведения? Как теперь она сможет простить его? Джозеф мучался, не зная, что делать и что сказать.

Это Аннабет всегда легко высказывать мысли словами. Свои чувства Джозеф умел только подавлять. Он так преуспел в этом в последние годы. И сейчас все испортил. Вчера он дал понять Аннабет, что не может любить ее. Может заботиться о ней, беспокоиться, хотеть ее, спать с ней, будить ее по утрам, жить с ней в одном доме. Но не любить. А что же такое любовь, если не забота, тревога, радость, секс и счастье просто жить бок о бок? Он соврал ей. И соврал себе. Он любит ее. И теперь, когда он мог сказать об этом, было поздно. Или еще нет?

– Энни, прости меня, – сказал он опять.

– Да не в этом дело, Джозеф. На этот раз не только в этом, – отозвалась Аннабет.

– Не надо было мне поддаваться влиянию тетки. Так легко было подумать…

– Что я предам тебя? – прервала его Аннабет. В ее глазах были слезы. – Джозеф, я люблю тебя. Но ты не веришь этому, так? Ты не веришь, что я могу остаться, что люблю тебя и мне можно доверять. Не веришь и не поверишь и через пятьдесят лет.

– Это хорошо, что ты собираешься остаться еще на пятьдесят лет. Потому что я хочу умереть на твоих руках. И пусть последним, что я увижу, будет твое лицо.

– И последним, что ты скажешь, будет: «Прощай, моя любовница, что жила по соседству»? – горько усмехнулась Аннабет.

– Нет. – Джозеф осторожно вытер ее слезы. – Жена. Любимая жена и дети, и внуки, и правнуки.

– О, пожалуйста, не надо, Джозеф. Не надо.

– Энни, я ведь действительно стараюсь сказать, что… что я люблю тебя.

На это Аннабет разрыдалась.

– Почему сейчас? Почему ты говоришь это сейчас, а не вчера? И не сегодня утром. Почему ты любишь меня сейчас, когда ты уже все разрушил?

– Потому что испуг иногда делает трусливого человека отважным. – Джозеф гладил ее по лицу, по волосам, хотя Аннабет пыталась сопротивляться. – Я испугался, Энни. Я испугался, что слишком часто ранил твои чувства, а сейчас ранил их слишком глубоко. Я испугался, когда твой взгляд потух. Боюсь, что потерял мой последний шанс узнать, что такое счастье.

– Боюсь, что так и есть, – прошептала Аннабет, сжав его руки, и потом добавила с болью в голосе: – Пожалуйста, Джозеф, уйди. Я не хочу тебя видеть.

Джозефу недавно казалось, что самое тяжелое испытание, выпавшее на его долю, – это отъезд Кэролайн с дочкой. Он заблуждался. Жить без Аннабет было совсем уж невыносимо. Прошло три дня после событий на мельнице. Тогда, вечером, он не удержался и пошел к ее дому. Она была нужна ему как никогда. Он видел свет в окне, слышал повизгивания Эмерсона. Но Аннабет не ответила на его стук. Она не открыла дверь. Потом он провел тяжелые дни. Ночью он не спал и думал только об одном: его жизнь теперь ничто без Аннабет. Вчера вечером он дошел до того, что в сердцах крикнул ей в темноту:

– Я знаю, ты любишь меня, Энни! И я оскорбил тебя. Но ведь ты хотела дать мне шанс. Дай мне его сейчас! Я докажу, что люблю тебя!

Джозеф был уверен, что теперь он способен доказать свою любовь, свое доверие. Он стал теперь другим – добрым, сочувствующим, понимающим. Но у Аннабет не было желания принимать его доказательства. Даже если она и слышала его слова, то не подала виду. Сегодня Аннабет куда-то уехала. Но он не намерен сдаваться. Он будет ждать ее здесь на ее ступеньках и не уйдет, пока она не выслушает его.