Текст книги "Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно"

Автор книги: Мара Вульф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Итак, этого мне тоже не удалось избежать. После смерти моих родителей дядя взял на себя что-то вроде отцовской роли, что в его понятии означало наставлять меня на путь истинный и противодействовать «причудам» бабушки, как он это называл. Он, как и я, не принимал наследие нашей семьи, однако причины такого его поведения были иными. Я подозревала, что дядя попросту завидовал, потому что мужчина не мог быть Просветленным. Такое право было только у женщин.

– Он волнуется, – вступилась бабуля за своего сына, что было крайне необычно. Мы с Мегги уставились на нее, но та лишь пожала узкими плечами.

– А я нет, – отозвалась Мегги, жуя и одновременно выщипывая крошки с белой льняной скатерти. Она была фанатиком порядка. – Саша ведь уже не ребенок. Для нее наступает время испытать что-то волнующее. Он был симпатичным?

– Даже очень, – смущенно улыбнулась я ей в ответ. – Все было вовсе не так уж плохо. Я смогла бы выбраться на берег и сама.

Сейчас был подходящий момент, чтобы рассказать и об охотнике, но я промолчала.

Бабушка отпила из чашки, расписанной мелкими цветочками.

– Я думаю, Уилл понимает, что мы не можем вечно держать тебя под стеклянным колпаком. Но ему трудно так просто отпустить все, что было.

– Извини, – ответила я. Слишком уж часто я стала забывать, как сильно страдала моя семья и какие ужасы ей пришлось испытать. После аварии моя жизнь несколько недель висела на волоске. Бабуля потеряла свою единственную дочь, а дядя Уилл – свою сестру. С моей стороны было совершенно несправедливо обвинять их в чрезмерной заботе, но иногда я чувствовала себя так, будто сижу взаперти.

– Все, об этом больше ни слова, – бодро заявила бабушка. – Сейчас явятся девочки и, держу пари, тоже захотят узнать, что произошло той ночью, и, самое главное, кто тот таинственный спаситель.

– Да я и сама не знаю этого. Мне даже имя его неизвестно. Он словно сквозь землю провалился.

Бабушка неодобрительно прищелкнула языком.

– Разве я не учила тебя всегда спрашивать у красивого парня имя, прежде чем ты отпустишь его?

– Нет, – ответила я. – Не учила. Ты говорила, что красивых парней нельзя выпускать из своей постели. Для жизни они не годятся, но для практики – в самый раз, – процитировала я ее слова. – К сожалению, для подобной практики ситуация была более чем неподходящей.

Тем более что я была самой неподготовленной восемнадцатилетней девушкой, какой только могла быть. Я надеялась только на то, что другие мои жизни были более захватывающими и увлекательными, чем нынешняя. Но желательно не такими, как та, в которую я случайно попала совсем недавно. Интересно, жила ли я вообще когда-либо спокойной мирной жизнью без всех этих преследований и страха?

Мегги рассмеялась своим обычным грубым смехом, а бабуля, поперхнувшись, деликатно кашлянула.

– Полагаю, если бы это случилось, то слухи распространились бы еще быстрее, – Мегги тщательно протерла пальцы салфеткой. – Тебе и в самом деле нужно покинуть остров, – продолжала она, хотя в этих ее словах было мало толку.

Мегги точно знала, почему я не могу пока никуда уйти. Если мне не удастся запереть свою магию внутри себя, мне придется остаться на Олдерни на всю оставшуюся жизнь. Этот вариант не подходил мне. Где-то там, снаружи, меня ждала настоящая жизнь, и я должна была получить ее. Я мечтала снова увидеть своих братьев, хотя и боялась этого. Я хотела найти свою родственную душу. Если я останусь здесь, то тот, кто предназначен мне, проведет эту жизнь в одиночестве. Как и я.

– Давай сделаем так. Ты сначала поможешь нам с альбомами, а потом сходишь к дяде Уиллу, – вернулась бабушка к более безобидной теме. – У нас много новых заказов.

Тихо вздохнув, я кивнула. Раньше для меня не существовало ничего более чудесного, чем проводить свои дни и вечера с бабушкой и ее подругами. Они разрешали мне поедать горы сладостей и рассказывали о мелких грешках, которые совершали в той или иной жизни. Однако сегодня мне было не до этих историй. Меня не интересовало, какая из Просветленных флиртовала с братом Наполеона Жозефом[8]8
  Жозéф Бонапáрт – первенец Карло и Летиции Буонапарте, старший брат Наполеона I, король Неаполя в 1806–1808 годах, король Испании в 1808–1813 годах под именем Иосиф I Наполеон.


[Закрыть] или зачала незаконного ребенка от русского царя, но я не хотела обижать бабулю. Она и ее подруги защищали меня половину моей жизни. Тем, чем я являлась, я была обязана только им.

Я должна была рассказать им об охотнике! Что-то разрушило щит, или, по крайней мере, уменьшило действие его силы. Но все внутри меня противилось, едва я порывалась сказать об этом. Бабуля ухитрилась бы спрятать меня в каком-нибудь далеком веке. И тогда я никогда больше не увижу моего спасителя. И я продолжала молчать, хотя это и было неправильно.

– Пора и за работу, – сказала Мегги, когда мы покончили со сконами. Постепенно бабушка отошла от дел, оставив всю работу и принятие решений нам.

– Я присмотрю за порядком в магазине, а когда эти четверо придут, отправлю их к тебе, – отозвалась я, собирая посуду на поднос.

Бабушка устроилась поудобнее в своем кресле у камина.

Мегги зажгла огонь, так как бабушка в последнее время стала мерзнуть. В остальном же едва ли кто-то мог увидеть или понять, что ей было уже за семьдесят.

Я принесла бабуле газету, а Мегги поставила на маленький столик рядом с ней чашку с чаем. Губы бабушки скривились, но она никак не прокомментировала наши усилия ухаживать за ней. Она сдалась, и я подозревала, что, несмотря на прежние протесты, теперь бабушке это очень нравилось.

* * *

Пол скрипнул, когда я вошла в магазин, и знакомый, успокаивающий запах бумаги, пыли, сандалового дерева и чернил тут же окружил меня. С тех пор как я поселилась на этом острове, отрезанном от внешнего мира, я каждый день проводила среди темных полок, вытертых кресел и исцарапанных половиц.

Мне нравились заколдованные маленькие комнаты с их нишами и закоулками, в которых можно было уединиться, чтобы почитать или просто подумать. Мы продавали антикварные книги, ароматические свечи и разные сувениры для туристов, вроде волшебных палочек, кристаллов, исцеляющих камней или ювелирных изделий собственного производства.

Я прошла мимо рядов полок и остановилась у ароматизированных свечей, чтобы отсортировать их по цвету и размеру, хотя это было совершенно бесполезно. Завтра они снова будут в таком же беспорядке. Я на автомате отодвинула в сторону коробки с волшебными палочками и встряхнула один из ароматических флаконов, расставленных повсюду, чтобы запах розмарина и лимона распространился по магазину. Я должна была рассказать бабушке о своем неожиданном перемещении во времени, о сиянии моей души, и прежде всего об охотнике. Она поддерживала меня в моих усилиях по контролю и блокировке магии, но уже не верила в то, что мне когда-нибудь это удастся. Еще несколько дней назад я была твердо намерена доказать ей обратное. Наша жизнь была такой, какой мы творили ее, а в моей не осталось места для Магии Душ и блужданий во времени. Но теперь мне стало интересно, действительно ли мне удалось избежать всего этого или бабушка была не права.

Колокольчик на двери магазина мелодично звякнул, и я вздохнула. В такой ранний час посетители обычно не забредали в наш магазин, и мне нравилось, что это время я могла посвятить только самой себе. Но мы зависели от каждого клиента. Я подняла с пола шерстяное покрывало и, сложив его, задрапировала кресло, в котором так удобно было читать.

– Здравствуйте, – раздался голос из передней. – Здесь кто-нибудь есть?

– Входите, – отозвалась я, пересекая комнату. Сначала мне на глаза попалась только спина молодого человека, склонившегося над дряхлым, обшарпанным прилавком с допотопной кассой.

– Здравствуйте, – поприветствовала я его. – Вы ищете что-то конкретное?

Как можно было быть таким любопытным или, вернее, таким наглым? Посетитель одним плавным движением развернулся ко мне. Увидев его лицо, я от неожиданности отшатнулась. В поисках опоры я схватилась за один из книжных шкафов, но парень тут же оказался около меня, крепко удерживая своими сильными руками. По ощущениям это было так же хорошо, как мне запомнилось.

– Значит, ты спряталась здесь, – укоризненно произнес он, в то время как его взгляд тщательно изучал мое лицо.

– Я и не думала прятаться, – пояснила я. – Я здесь живу.

И я с не меньшей бесцеремонностью уставилась на него. Идеально прямой нос, очень бледная кожа, четко очерченный подбородок с легкой небритостью, высокие скулы и чуть раскосые глаза, цвет которых теперь я могла различить. Темно-карие с зеленоватым оттенком.

– А я уже боялся, что ты не последовала моему совету и все-таки совершила очередной ночной заплыв. – К моему изумлению, его губы искривились в улыбке. – Еще немного, и я отправился бы добывать водолазное снаряжение, чтобы отыскать тебя.

– Дайвинг у острова строжайше запрещен, – наставительно произнесла я. – Отмели и острые камни могут быть очень коварны, если не знать безопасного пути.

– Что-то подсказывает мне, что ты нарушала этот запрет.

– Мы, островитяне, не любим, когда нам что-то запрещают. – Конечно, я уже погружалась на дно. С дедушкой. Но одна я бы на это не решилась.

– Примерно так я и подумал. Ты уже можешь стоять самостоятельно? – В его глазах вспыхнули зеленые искорки. Итак, сегодня он не был недружелюбным, но зато решил высмеивать меня. Во всяком случае, так было лучше.

– Обычно я стою на ногах довольно уверенно. Понятия не имею, почему тебе взбрело в голову постоянно подхватывать меня. – Я не хотела чувствовать то, что ощущала прямо сейчас. Меня пугало вновь возникшее ощущение близости, тем более что я не знала, откуда оно взялось.

– Бывало и похуже.

Он отпустил меня, не взяв на себя труд убедиться, что я не упаду вновь. Вместо этого он оперся рукой на книжную полку возле моей головы, удерживая меня на месте, словно в капкане. Я незаметно принюхалась. От него пахло ветром, водорослями и песком.

– Я хотел извиниться перед тобой за то, что той ночью проявил нелюбезность, оставив тебя стоять на дороге одну. Но, проснувшись следующим утром, я был не совсем уверен, что все случившееся не было всего лишь моим сном.

– Тебе не приснилось. Каждая неприятность той ночи произошла на самом деле. – Сделав мимолетное движение, которое уже давно вошло мне в плоть и кровь, я убедилась, что длинные волосы закрывают левую половину моего лица, и оттолкнула красавчика в сторону. Он медленно отступил назад.

– Могу я еще что-то сделать для тебя? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал взрослее.

– Ты здесь работаешь? – Он провел пальцами по корешкам книг на полке рядом с собой, ненадолго задержавшись на старом издании Ф. Скотта Фицджеральда «Все эти юноши печальные». Я отчаянно желала быть книгой из бумаги и картона и стоять на этой полке.

– Магазин принадлежит моей бабушке, а я ей помогаю, – сформулировала я полуутвердительный ответ. Мой взгляд скользнул с его лица на грудь. Красавчик потянулся за другой книгой, и под его футболкой отчетливо напряглись мышцы. Я взяла себя в руки и постаралась сосредоточиться на своей работе, ведь он был клиентом.

– Если бы я знал, что найду тебя здесь, я пришел бы раньше, – серьезно сказал он. – А сейчас хочу забрать свою почту.

– Свою почту? – Он не перевернул каждый камушек на острове, стараясь найти меня. Конечно же нет.

Парень оставил книги в покое и скрестил руки на груди.

– Я попросил, чтобы ее оставляли здесь, если почтальон не сумеет ее доставить, – пояснил он, пристально глядя на меня. Не выжидательно или нетерпеливо, а так, словно он хотел запомнить каждую черточку моего лица. – Ты действительно в порядке? – невозмутимо спросил он потом. – Ты ходила к врачу? Я волновался. Мне стоило настоять на том, чтобы отвезти тебя к нему.

– Ты и так уже сделал слишком много. Мы оба могли утонуть. Я вела себя слишком легкомысленно. – Охотник за душами мог похитить души у нас обоих. Последнее я, впрочем, вслух не произнесла. Когда доходило до дела, слух у бабушки мог быть острее, чем у рыси. Об этом мы могли поговорить с ним только там, где будем одни.

– Если бы ты не была так неосторожна, мне не пришлось бы тебя спасать, – серьезно ответил он.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули от смущения.

– Обычно я веду себя более разумно, – сообщила я, хотя на него это не произвело никакого впечатления. С его точки зрения, подобное утверждение не могло быть сколько-нибудь правдоподобным.

– Большая часть того, что делает нас счастливыми, неразумно, – к моему удивлению, ответил он.

Я наклонила голову.

– Ты придумал?

– Нет. Это Монтескье[9]9
  Шарль Луи́ де Монтескье́ – французский писатель, правовед, философ, автор романа «Персидские письма», труда «О духе законов», сторонник натуралистического подхода в изучении общества.


[Закрыть].

– А ты всегда бродишь где-то поблизости, спасаешь девушек и цитируешь французских философов?

– А ты знаешь, кем был Монтескье? – удивленно вскинул брови он.

– Я читала его «Персидские письма», – призналась я, уверенная, что он – один из немногих парней, что не найдут мой интерес к философии странным.

– И тебе понравилось?

Я пожала плечами:

– Мне кажется правильным, что Монтескье не настаивает на том, что все люди должны иметь одинаковые представления о морали, вне зависимости от того, насколько они социализированы. Мы вырастаем, подверженные различным влияниям, и они делают нас такими, какие мы есть. Быть другим – это нормально, и мне это нравится.

Я сама являлась кем-то совершенно другим и знала, что люди обычно не были особенно терпимы. Возможно, именно поэтому мне так нравились высказывания Монтескье. Однако и с моим спасителем тоже было что-то не так, даже если он этого не признавал. Пока. Я даже не ждала от него комментариев.

– Ну, Питер Кларк – единственный разносчик почты на Олдерни, и, к сожалению, он самый ненадежный почтальон в мире. И хотя он один из самых симпатичных людей, которых я знаю, он никогда не был особенно организованным, – рассказала я. – Чаще всего он не может разнести почту, потому что помогает вдове Моро с ее кроликами или пьет чай с Бобом Фростом. Старик прикован к инвалидному креслу и чувствует себя на своей ферме немного одиноким. А еще есть малыш Сидни. Его отец трудится на материке, и Питер играет с ним в футбол, пока мать Сидни на работе.

Слова, которые я произносила, в моем представлении имели смысл, однако выражение на лице парня становилось все более непонимающим. Да и как он мог понять нашу островную жизнь? Я перестала говорить, и его губы снова изогнулись в улыбке. Я осторожно прислонилась к полке. Эта улыбка вынуждала меня говорить чепуху и надеяться на что-то совершенно невероятное.

– И что этот добряк делает с моей почтой? Привязывает ее к лапкам островных голубей, чтобы те не скучали?

– Вполне возможно, – со смехом отозвалась я. Так значит, чувство юмора у него присутствовало. Это становилось все интереснее. – У Питера большое сердце.

– Я хотел бы как-нибудь познакомиться с этим образцом альтруизма, но, видимо, до нас очередь так и не дойдет.

– По этой причине горожане чаще всего забирают свою почту у нас в магазине. – Я взяла себя в руки и направилась к старому шкафу, в котором были сложены рассортированные письма и посылки. – Но здесь хранятся только те письма, которые адресованы местным жителям. Почта туристов остается в портовой конторе.

– А почему ты решила, что я турист? – Его улыбка стала шире, что окончательно привело меня в замешательство.

– Потому что я никогда еще не видела тебя здесь. Это же так просто. Не видела до нашей ночи.

Его внимательные глаза сверлили меня слишком пристальным взглядом.

– Нашей ночи?

Из его уст фраза прозвучала как-то сомнительно, приобретая тайный смысл, которого я совсем не хотела вкладывать в свои слова. Я скрестила руки на груди. Может, он не будет смотреть на меня так проникновенно? Интересно, сколько ему лет? Кажется, он был всего на три или четыре года старше меня, но выглядел намного более зрелым и опытным. Однако я не позволила этому обстоятельству ни запугать, ни впечатлить себя.

– Неужели ты знаешь каждого жителя острова? – заинтересованно спросил он.

Я пожала плечами:

– Каждого. По имени и фамилии. – А еще даты рождения некоторых из них. Но это его не касалось.

– Тогда, в нашу ночь, я упустил возможность представиться. Мы прибыли сюда всего несколько дней назад. Ты не можешь меня знать. Во всяком случае, в одетом виде.

Он был невозможен. Я покачала головой, готовая сдаться.

– Что ж, прекрасно. Как тебя зовут?

– Седрик де Грей.

– Де Грей? – Теперь пришел мой черед выглядеть изумленной. – Как те де Греи, которым принадлежит форт Кеснард?[10]10
  Форт Кеснард – это руины одного из викторианских фортов на северо-восточной оконечности острова Олдерни.


[Закрыть]

– Совершенно точно. Мы вернулись в места, где жили наши предки, несколько дней назад. Точнее, в день накануне нашей ночи. – В его темных глазах вспыхнули задорные искорки.

– Повезло так повезло, – вырвалось у меня. Он был де Греем. Невероятно! Вокруг форта Кеснард и семьи де Грей на острове ходили легенды. Вполне правдивые, как я теперь могла констатировать. Семья не показывалась на острове целую вечность. Собственно говоря, мы даже не знали, существовали ли потомки де Греев вообще. – Должно быть, вам пришлось полностью отремонтировать форт. Я слышала, что местный сад невероятно красив. – Никто не знал этого точно, потому что форт был частной собственностью и находился в самой северо-восточной части острова.

– Мы очень довольны, – ответил он. – Если захочешь, я покажу тебе, что получилось.

Пожалуй, я могла бы закрыть магазин на сегодня и пойти с ним. Или это было бы чересчур? В дверь вошла парочка посетителей, приветливо кивнувших мне. Они принялись осматриваться в магазине. Теперь уже я не могла спросить его о том, что мне так срочно нужно было знать. Долго мы еще будем ходить вокруг да около? Похоже, ему это было на руку. Но меня терзало любопытство. Я не забыла, что той ночью Седрик оставил мои вопросы без ответа. Он был одним из де Греев, убившим охотника за душами. Так. Еще бы выяснить, что он знал о моем даре. Теперь парень прогуливался по магазину, словно тот принадлежал ему, что наконец позволило мне хорошенько его рассмотреть. Черная футболка, темные джинсы, широкие плечи, мускулистые руки и ноги. Ничто в нем не выглядело заурядным. Но все это я заметила еще тогда, когда на де Грее были только узкие плавательные шорты. К счастью, сегодня я тоже выглядела вполне сносно. На мне была короткая черная юбка из вельветового бархата и темно-зеленая облегающая водолазка в рубчик. Черные колготки, мартинсы и две длинные серебряные цепочки довершали наряд. Бабушка утверждала, что, подбирая такие причудливые образы, я на самом деле пытаюсь отвлечь взоры окружающих от шрамов на моем лице. Возможно, доля правды в этом была, но ходить в обычных джинсах и свитере мне было попросту скучно.

Что я знала о де Греях? В XIII веке один из представителей их рода был назначен королем Иоанном Безземельным комендантом Нормандских островов. С тех пор семья имела владения на каждом из них. Мое воображение вмиг превратило Седрика в благородного рыцаря Джона де Грея, который скакал по пляжу на черном коне и сражался с пиратами. На этих островах контрабандный бизнес имел многовековые традиции. На секунду мне захотелось полюбить перемещения во времени. Седрик оперся о прилавок и наклонился ко мне. Мой взгляд автоматически переместился на его рот. Это были самые совершенные губы, которые я когда-либо видела.

И тут меня словно окатили ледяной водой – иначе я не могла объяснить глупость, которая вдруг пришла мне в голову. Но в этот миг я впервые подумала о том, что могу влюбиться в кого-то и при этом не подвергать его тем самым опасности. Ведь Седрик смог защитить от охотника за душами и меня, и себя. Кто сказал ему, что чистое серебро представляет для них смертельную опасность? Я очень хотела пойти с ним куда-нибудь прямо сейчас и задать ему все те вопросы, что так терзали меня.

– Так у тебя есть для меня почта? – прервал он мои мысли.

Я посмотрела на полке, помеченной буквой «Г», а затем на всякий случай заглянула еще и в отделение с буквой «Д».

– Ничего нет, – ответила я.

Он пожал плечами:

– Жаль. Выходит, путь проделан напрасно.

– Ты нашел меня, – возразила я.

– Я сохраню эту встречу в своей памяти навечно, – заверил он. На лице де Грея мелькнуло шаловливое выражение, и внезапно он провел пальцем по кончику моего носа. По спине у меня пробежали мурашки. Пока он не убрал палец и я не увидела на нем что-то белое. Топленые сливки.

От смущения я прикрыла веки.

– Ты вылизала миску со сливками? – Его улыбка стала еще шире, когда я снова открыла глаза.

– Ты мог бы сказать об этом раньше, – буркнула я.

– Мог бы. Прости, пожалуйста. Но ты так забавно выглядела.

Наши лица теперь были совсем близко друг к другу.

– С тобой действительно все в порядке? – спросил он еще раз, и я почувствовала, что на этот раз вопрос не имеет никакого отношения к тому, что я чуть не утонула, а также к нападению охотника за душами. Он был какой-то… всеобъемлющий.

– Это я должна спросить у тебя, ведь с охотником сражался именно ты.

– Он ведь оказался там и из-за меня тоже. Я подвергал тебя неоправданному риску. Этого я просто не учел.

Что он имел в виду? Чего хотел охотник от Седрика?

– Тебе придется решить, спасаешь ты меня или подвергаешь опасности, – проворчала я в ответ. Ощущение близости было настолько сильным, что я окончательно уверилась, что уже встречалась с ним в другой жизни. Чувствовал ли он то же самое? – Откуда ты, собственно, появился среди ночи так внезапно?

Я не хотела, чтобы Седрик уходил. Он не должен был ни на сантиметр отстраняться от меня.

– Я стоял наверху, в дюнах, и наблюдал за тобой. И понял, что ты попала в беду.

– Я немного запуталась, иначе бы я не полезла бы в воду. Особенно ночью.

Он сжал руки в кулаки и вскоре снова разжал их, прежде чем задать следующий вопрос:

– Может, расскажешь, из-за чего запуталась?

Я покачала головой.

– Если трезво расценивать, то ничего особенного, – смущенно отмахнулась я. – Так, девичьи секреты.

– Тогда мне не стоит беспокоиться. – Он выпрямился, и доверительная атмосфера испарилась.

Неужели он подумал, что я полезла в воду из-за парня? О боже. Если бы Седрик только знал, что мой опыт общения с другим полом был близок к нулю, он, вероятно, держался бы еще более отстраненно. Таких парней, как он, не интересовали одинокие и неопытные островные девушки. Я криво улыбнулась:

– Нет, не стоит.

– Хорошо, тогда я постараюсь перестать это делать. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Ты еще зайдешь? – Мой вопрос, к сожалению, прозвучал скорее как просьба. – Я имею в виду, за почтой, – буркнула я.

– Я очень надеюсь, что ваш почтальон в скором времени все же доберется до нас.

Я смущенно прочистила горло.

– Да, конечно. Я напомню Питеру, чтобы он заехал к вам.

– Это было бы здорово. Я… – Он запнулся, и продолжил, словно извиняясь, – мы живем очень уединенно.

– Конечно. Никаких проблем.

– Ты ничего не рассказала своей бабушке, ведь так?

– Я не рассказала об охотнике за душами. Но она знает, что ты привез меня домой. На самом деле об этом знает весь остров, даже если твоя личность все еще засекречена. Хочешь, я познакомлю тебя с бабушкой?

Он на мгновение застыл.

– Не надо, – мрачно пробормотал он.

Итак, подлинный, недовольный Седрик де Грей вернулся. Я пожала плечами, а он, окончательно отвернувшись от меня, направился к двери. Вся его поза теперь выражала оборону, и было более чем очевидно, что он не испытывает потребности углублять наши отношения. Само собой, но это неожиданно ранило меня больше, чем должно было при сложившихся обстоятельствах. С моей стороны было крайне неразумно заводить дружбу. И хотя Седрик был отлично подкован в том, что касалось охотников за душами, я все равно подвергала парня опасности. А не он меня, как утверждал де Грей. Конечно, будет разумнее, если мы больше не встретимся.

Седрик как раз собирался покинуть магазин, когда в дверях появились четыре лучшие подруги бабушки. Полли и Молли Барнс, две сестры, которые, выйдя на пенсию пять лет назад, сразу же переехали в Сент-Анн, Грета Кондор – хозяйка маленького цветочного магазинчика в конце улицы, и Пенни Сигрейв, которая владела кофейней напротив нашей лавки и которую я любила почти так же, как и собственную бабушку. А следом вплыла Селина Монтегю. Ей не нужно было работать, потому что эта колдунья происходила из состоятельной семьи и проводила свои долгие дни, путешествуя во времени и раздавая указания членам Круга. Сегодня, судя по всему, она выбрала для этой цели меня. Ее длинные черные волосы свободно рассыпались за спиной. Одета Селина была в темно-синее платье-футляр и выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала. На самом деле она совсем не соответствовала остальным женщинам, более приземленным и всегда одетым несколько нелепо. Жители Сент-Анн любовно именовали дам ведьмами из Олдерни, хотя, конечно, никто из них не знал, какими способностями эти женщины обладали на самом деле. Пенни оценивающе посмотрела на Седрика де Грея, и температура в магазине упала как минимум на два-три градуса. Он спокойно ответил на ее взгляд. Худая как щепка семидесятилетняя Грета в своем наряде в цветочек выглядела так, словно собиралась испустить одобрительный свист, а Молли смотрела на парня такими глазами, словно он был вкусной долькой шоколада. Селина просто остановилась рядом с Седриком и, напряженно выпрямившись, смерила его взглядом. Забавно, ведь она всегда флиртовала с любым мужчиной, если ему было больше двадцати. Царственная осанка Селины не возымела ни малейшего действия на де Грея, и я усмехнулась.

– Саша, дорогая, – отвлекла меня Полли от этих двоих. – Неужели ты наконец-то сделала что-то запретное! Мы хотим знать все. Каждую крошечную, гнусную деталь. Ты знаешь, кто был твоим таинственным спасителем? Он хорош собой?

Я покачала головой.

– Не особенно, – ухмыльнулась я. – Но дама наслаждается и молчит. Ты сама внушала мне это.

– Не стоит воспринимать все так буквально. – Ее сестра-близнец Молли заключила меня в свои мягкие объятия, и я ощутила аромат вишневой настойки, которую тайно изготавливали эти двое. Хотя, учитывая то, что даже единственный офицер полиции Сент-Анн приобретал у них этот напиток, секретность его производства была более чем относительной. – Мы ведь твои самые близкие друзья.

Я высвободилась из объятий Молли. Седрик по-прежнему стоял у входа. Его взгляд скользнул по стайке женщин, которые уставились на меня. Их разноцветные платья, буйные прически, растрепанные островным ветром, многочисленные серебряные украшения и впрямь могли натолкнуть любого непосвященного на мысли о том, что он имеет дело с ведьмами. Впрочем, этот молодой человек со стопроцентной уверенностью знал, с кем имеет дело. Тем не менее он хмурил лоб, словно размышляя, безопасно ли оставлять меня наедине с этими пятью дамами.

– Могу я представить вам Седрика де Грея? – удалось мне вклиниться в их болтовню. – Он всего несколько дней на острове.

Теперь все пятеро повернулись к нему.

Ни один мускул не дрогнул на лице Седрика – он лишь слегка наклонил голову.

– Дамы. Приятно познакомиться.

Вдруг произошло нечто крайне странное. Я была не в состоянии сделать мерцание своей души невидимым, но тут внезапно почувствовала, как другая Просветленная колдунья нащупывала кого-то своей энергией. Она тут же распространилась по магазинчику, и я не могла не заметить ее. Магия наползала на Седрика, как невидимые ленты. Тот стоял, невозмутимо прислонившись к дверной раме. Бедняга абсолютно ничего не замечал. Такие действия всегда казались мне непростительным посягательством на частную жизнь души, хотя считалось, что это служит защитой души Первоначальной.

Сперва Полли передернула плечами, и это заставило меня насторожиться. Потом Молли побледнела как полотно, улыбка Греты померкла, а Пенни сердито уставилась на Седрика. Только Селина никак не выказала своего удивления, но она всегда держала себя в руках, что бы ни происходило. В детстве я именно так и представляла себе Снежную королеву. Он и в самом деле заблокировал их. Вообще-то ничто из того, что он делал, уже не должно было удивлять меня, но я все равно покачала головой. Как у него это вышло? Проверять души других, выяснять, сколько им лет, и самое важное, насколько они созрели, было в порядке вещей для тех, кто причислялся к Просветленным. Ибо стремление к зрелости было первейшей задачей каждой души, для этого она должна была сталкиваться с проблемами и расти в них. Пенни выглядела наиболее пораженной, когда мерцание ее души ударилось о невидимую стену, притом что она всегда была полюсом покоя и самой уравновешенной представительницей нашего маленького общества. Седрик впился в нее взглядом. Их немая дуэль, казалось, была заметна только мне.

– До свидания, – пробормотал он. Будто извиняясь, парень пожал плечами и наконец ушел.

– Великолепный экземпляр, – со знанием дела прокомментировала Грета, когда я вместе с ними проследовала в оранжерею. В этой жизни она уже свела в могилу пятерых мужей. – Будь я на несколько лет моложе, уж точно не упустила бы его.

Своим наигранно-безобидным замечанием она только укрепила мои подозрения. Почему никто из них ничего не сказал о необычной способности Седрика?

Полли хихикнула:

– Мне кажется, он отлично подходит Саше. Ты видела его глаза и эти мускулистые ноги? Они были бы такой красивой парой. Даже немного жаль, что…

– Шшш, – зашипела Пенни.

– Девочки, – хлопнула я в ладоши, призывая их к порядку. Седрик целиком и полностью не подходил мне и тем более не интересовался мной. – Вас бабушка ждет.

Понятно, что они задумали.

– Гены семьи де Греев всегда были высшего класса, – как ни в чем не бывало продолжала Грета, пробираясь мимо книжных полок. – Я помню одного из их предков. Надо заглянуть в Книгу Душ. Кажется, это была моя семидесятая жизнь? – Она, задумавшись, умолкла. – Я не уверена. Во всяком случае, те де Греи имели владения в Хайленде[11]11
  Ха́йленд – округ в Шотландии.


[Закрыть], и у нас с ним был бурный романчик…

Я прикрыла уши руками:

– Пожалуйста, без подробностей. – Странно, что Селина до сих пор не вмешалась в разговор. Загадка какая-то. Это ни капли не походило на нее.

– Нынешняя молодежь чопорна до невозможности, – пробормотала Грета. – Предок Седрика был столь же красив, как и он сам, и, конечно же, всегда носил килт. Действительно, жаль, что… – Она снова умолкла, едва встретившись с предостерегающим взглядом Пенни.

Чем старше становились все пятеро, тем чаще они говорили о своем прошлом, и под этим подразумевались не последние пятьдесят лет, а скорее, последние пятьсот. Казалось, им было абсолютно все равно, слушает ли их кто-нибудь. Их и так уже считали странноватыми, независимо от того, что они говорили. Но буквально только что Грета хотела произнести что-то, что, по мнению Пенни, я не должна была узнать. И я могла поспорить, что это что-то не имело никакого отношения к генам семьи де Грей.