Текст книги "Плачущий король (СИ)"

Автор книги: Мара Полынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Почему глава послал сюда стражей, а не рыцарей? – вместо ответа спросил Четвёртый. – Работа явно не про нас.

Третий лишь пожал плечами в ответ.

– Силами местных нам не справиться. У них нет необходимой подготовки, – продолжил Четвёртый.

– Ты так и не нашёл, где разместить стрелков?

– Только стропила.

– Значит, грязную работу делать нам, – сделал правильный вывод Третий. – Да уж, задание действительно больше для рыцарей.

Но ничего переиграть уже было нельзя. По идее, два стража должны были справиться там, где один рыцарь даже не взопреет.

– Не забудь баннеров побольше и покраше развесить, – на всякий случай напомнил Четвёртый.

– Думаешь, тогда нас будет сложнее заметить? – хмыкнул Третий. – Боюсь, наоборот, они начнут их рассматривать и спорить, в какой последовательности и по соседству с кем они должны висеть.

– Может быть, но торчать под крышей вообще без прикрытия приятного мало. А охране должно быть не до геральдических споров.

– Я посмотрю, что можно сделать. Оружие хоть нам подготовили?

– Ты не видел местных арбалетов. Лучше взять свои. И мечи не забыть.

– Там же древок шестнадцать до пола.

– А то ты прыгать не умеешь.

Они замолчали. Стояла глубокая ночь, и только сверчки тянули свою бесконечную песню. Четвёртый смотрел в потолок, думая о прошлом. Императорские службы уже не в первый раз проворачивали такой сценарий: дождаться собрания глав племён какой-нибудь территории и потом всех перебить, как цыплят. С сожалением Страж был вынужден признать, что история никого ничему не учила: будь то Короли Вересковых Холмов, вожди Горных семей или текущие Князья Равнин – мелкие правители буквально дрожали над своими глупыми традициями, ставящими под угрозу их жизни, безопасность и благополучие их народов. Пора бы уже всем мелким правителям научиться не собираться большими уязвимыми группами. Все эти дурацкие правила насчёт того, чтобы не приходить с оружием на встречу и в таком духе... Но нет, время от времени где-нибудь опять случалась очередная резня, и Империя ещё немного увеличивала своё влияние.

– Давно никого не убивал, – вдруг признался Третий. – Каждый раз надеюсь, что этот – последний. И каждый раз ошибаюсь.

– К такому нельзя привыкнуть, – согласился Четвёртый. Уж он-то знал.

План пришлось менять ещё несколько раз, но это были уже незначительные правки. Наконец два дня прошли, и томительное ожидание закончилось: утром князья начали прибывать в форт. Стражи заняли свои места ещё на рассвете: при гостях забраться незамеченными на стропила им бы уже не удалось. Лежать на балке без движения несколько часов было тяжело, но совет уже вот-вот должен был начаться, и Четвёртый подобрался, как хищник перед прыжком. Он чувствовал себя натянутой тетивой, готовой отправить врагам смерть в любой момент. Осталось совсем чуть-чуть. Третий рядом едва слышно шевельнулся – от долгой неподвижности затекали руки и ноги. Четвёртый и сам уже разминался несколько раз, когда в зале никого не было. Сейчас внизу гремели отодвигаемые стулья: члены межплеменного совета рассаживались по местам. Если бы кто-нибудь из стражей даже чихнул – никто бы не услышал. Председатель поднял руки, призывая всех к тишине.

– Итак, сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить предложение Империи, – начал он не по протоколу сразу перейдя к делу. – Обеспечить беспошлинный провоз шерсти и нивелировать правила прохождения племенных границ для военных Империи.

– Пусть проваливают к себе в Рощу, – крикнул один из вождей, князь Литсинхеи, невысокий и черноволосый. Он сидел дальше всего от председателя. Остальные одобрительно загалдели. Князь Замизари еле заметно улыбнулся. "Они ещё не знают, что уже мертвы", – с сожалением подумал Страж. Не успел председатель утихомирить собравшихся, как сверху на них посыпались стрелки. Тетива тихо гудела под умелыми пальцами. Третий и Четвёртый заранее распределили цели и теперь действовали быстро и расчётливо. Кто-то пытался открыть двери, кто-то пытался выпрыгнуть в окно. К досаде Четвёртого, баннеры действительно оказались плохой идеей: из-за них некоторые части комнаты стали слепыми зонами, но, к счастью, никто из жертв в них надолго не задерживался, пытаясь найти выход из зала. Воины, дежурившие снаружи, услышали крики и пытались сейчас взломать двери, но было уже поздно: отбросив миниатюрный лук, Четвёртый уже спрыгнул вниз и теперь ходил между телами, проверяя, не остался ли кто случайно в живых. Один только князь Замизари сидел на своём месте и со странным выражением лица следил за происходящим. Одно дело планировать подлое убийство, а другое – оказаться в гуще событий, стать свидетелем кровавой бойни.

– Вы победили на этом совете, мой господин, – это спустился Третий. Он подошёл к князю и теперь смотрел на него сверху вниз. – Не забудьте свои обещания, они омыты кровью.

Тут дверь наконец поддалась ударам, и в зал ворвались стражники в разномастных доспехах – у каждого племени были свои представления о том, как должен выглядеть настоящий воин. Стражи развернулись, встречая их, но обнажать мечи не пришлось: ни один из вождей не потрудился взять с собой наследников, которые могли бы повести за собой, да и солдаты князя уже поджимали сзади.

– Я объявляю решение совета, – провозгласил Замизари, вставая. – Земли Равнин отныне объединены. Да будет так.

Римини и Римади отправились в обратный путь глубокой ночью. Новости о произошедшем в форте ещё не успели разлететься, но всё равно нельзя было быть уверенным, что никто из родственников не бросится в погоню, пока следы подлых убийц ещё не успели остыть. Слишком многие их видели, и это было плохо. Отъехав на достаточное расстояние, они свернули с дороги, переоделись, сменили личины и, не разводя костра, устроились спать. Ночью путешествовать было опасно: да, больше они не выглядели как злейшие враги местных князей, но в темноте ведь не разобрать, кто есть кто. Сначала убьют, а детали выяснить будут потом. Первым дежурил Четвёртый. Третий закутался поудобнее в спальник и, буркнув что-то неразборчиво, затих.

Страж слушал дыхание леса и в просвет между ветвями смотрел на небо. Ночь выдалась удивительно ясная, можно было различить каждую звёздочку. По дороге время от времени проносились всадники, окружённые сиянием факелов и собачьим лаем. Страж не волновался, что их найдут: уж что-что, а прятаться и заметать следы они умели на славу. Над головой пронеслась беззвучная тень, дрогнули ветви: сова летела на охоту. Слишком ужасно было совершённое ими сегодня. Каждый щелчок тетивы там, в зале встреч, был словно ударом по замкам и засовам, которыми он запер своё прошлое. Медленно приходили непрошеные воспоминания. Вересковые холмы, ветер, гонящий волну по траве. Скалы. Неторопливо несущая свои воды река. Перезвон колокольчиков. Слышен хохот плещущихся возле берега детей. Вдали стоят огромные старые дубы – древа его рода. В ветвях трепещут сотни разноцветных лент.

Страж моргнул, прогоняя наваждение. Прочь. Прочь. Посмотрел на звёзды. Почти полночи прошло. Неужели он заснул? Четвёртый тронул напарника за плечо. Тот сразу же проснулся, но ничто не выдало его, ни дыхание, ни тело.

– До рассвета три часа. Я спать.

Третий сел и тоже прислушался к спящему лесу. Потом кивнул. Настала очередь Четвёртого кутаться в спальник. И благословенная тьма опустилась, стирая мысли и чувства.

Страж проснулся оттого, что что-то упало рядом. Ещё толком не сообразив, что происходит, он уже оказался на ногах, сжимая в руке меч. Рядом никого, кроме Третьего, не было. Тот демонстративно отодвинулся немного дальше. Четвёртый посмотрел себе под ноги. Дохлая мышь. Похоже, сова, которую он видел ночью, обронила. Он медленно выдохнул и спрятал меч обратно в ножны. Сел. Достал из седельной сумки кусок хлеба и флягу с водой.

– Доброе утро, – он посмотрел на напарника. – Как дорога? Оживлённое движение?

– Под утро почти все устали, – отозвался Третий. – Думаю, когда поменяем лошадей, можно будет уже ехать открыто. Я чую дым, думаю, постоялый двор недалеко. Может, удастся присоединиться к какому-нибудь обозу.

Позавтракав и отпустив лошадей, они двинулись вперёд. До постоялого двора по зарослям пришлось продираться больше часа. Вместо древа перед ними оказалась довольно большая каменная постройка привычного для этих мест вида. Необычен был разве что огромный загон, похожий на волнующееся белое озеро. Озеро блеяло, звенело колокольчиками и время от времени разражалось лаем. Может, именно из-за этого Стражу пригрезились родные края?

– Скажи, – он в задумчивости повернулся к Третьему. – Ты когда-нибудь пас овец?

– Овец? – Третий недоверчиво смотрел на отару.

– Скорее всего, им пригодились бы лишние руки, а чабаны – мне кажется, лучше прикрытия не придумать. Это даже лучше, чем обоз.

Третий медленно склонил голову, размышляя. В целом это можно было считать согласием.

Путь домой прошёл без приключений. Воины погибших князей всё ещё пытались найти убийц, но с каждым днём поисковых отрядов встречалось всё меньше и меньше, а к моменту, когда отара повернула на юг, а стражи продолжили свой путь к Роще, они и вовсе исчезли. «Не дорожили они своими князьями, раз так быстро сдались», – горько подумал Страж. И вот вокруг уже высились древа ставшего родным леса. Был поздний вечер, и они решили заночевать где-нибудь по дороге – до Гнезда было ещё не меньше шести часов пути.

В общем зале таверны, по традиции располагавшемся у самых корней, было шумно: давали представление странствующие музыканты, множество народу собралось посмотреть. С трудом выбив два места под самой стенкой, откуда невозможно было увидеть сцену, стражи сели ужинать. Несмотря на поздний час, между столами носилась детвора, и количество домохозяек среди посетителей вызывало удивление.

– Что, кто-то знаменитый? – поинтересовался Четвёртый у соседа справа.

– А то, – кивнул сосед. – Бабам нравится. Жена плешь проела, так хотела пойти.

Четвёртый согласно хмыкнул. На его вкус, менестрели пели, конечно, неплохо, но не то чтобы великолепно. Вино лилось рекой, и оба стража уже порядком захмелели – непозволительное поведение во время стражи, но сейчас они единодушно решили, что можно расслабиться и немного отдохнуть, – когда до слуха Четвёртого донёсся обрывок разговора за соседним столом. Точнее, одно слово: "ведьма".

Благодушное настроение как рукой сняло. Страж подобрался, но ничего больше расслышать не удалось. Может, они просто обсуждали своих женщин. Да, скорее всего, так и было: кому из ремесленников и крестьян есть дело до Ведьмы? Но настроение было безвозвратно испорчено. Посидев ещё немного, Четвёртый сослался на усталость и ушёл спать.

Девушка с серебряными волосами стояла на краю обрыва. Внизу бушевало море, ревело, разбиваясь о скалы. Ветер развевал платье, и ему почему-то казалось, что ещё чуть-чуть, и она взлетит в небо, как чайка.

– Лахли, – позвал он, и девушка обернулась. – Я так соскучился.

– Я тоже, – Лахли улыбнулась, но тут же погрустнела. – Ты изменился, – её голос звучал подобно колокольчикам, но когда она говорила, ему казалось, что сотня тигров терзает его душу.

– Разве это плохо?

– Да, – она кивнула. – Твоя душа горит чёрным пламенем, и в ней не осталось места любви и состраданию.

– Месть – всё, что мне осталось, – он чувствовал, как слёзы бегут по щекам. Казалось, с их помощью он сможет избавиться от горечи, что наполняла его до краёв.

– Ты не должен уподобляться бешеному зверю, – Лахли скорбно покачала головой. – Ты должен жить. Сейчас же, ослеплённый, ты катишься во тьму.

Он молчал. На самом деле ему было безразлично, куда он там катится. Он уже был во тьме. Всё, ради чего он жил, исчезло. Погибло. Когда месть свершится до конца, то и ему незачем будет задерживаться в этом мире.

– Это неправильно. – Она опять покачала головой. – Оглянись вокруг. Тебя ждут.

Лахли сделала шаг назад. Туда, где заканчивается скала, а внизу волны складывают пенные узоры вокруг чёрных блестящих камней.

– Нет!!! – он бросился к ней, силясь остановить, поймать. Но рука схватила лишь пустоту.

В комнате было темно и душно. Дышать было тяжело, и сердце бешено колотилось. Страж с трудом разжал кулак и опустил руку. Какое-то время лежал, вслушиваясь в ночь. Кажется, больше никто не проснулся от его крика. По крайней мере, никто не бежал, не барабанил в дверь. Интересно, где Третий? Он ещё внизу, развлекается? Страж медленно сел. Провёл рукой по лицу, проверил постель. Подушка была мокрой. Перевернул её и лёг обратно. Удастся ли ещё поспать сегодня? Тихо дышало древо: поскрипывало ветвями, шепталось сквозняками в коридорах. Издалека доносился гул голосов. Похоже, он проспал совсем немного, и менестрели ещё не закончили выступление.

Страж не верил в богов и духов, по крайней мере в то, что они действительно вмешиваются в жизнь смертных. Но Лахли, его возлюбленная, его невеста, уже дважды являлась перед ним: сначала в облике маленькой девочки, какой он помнил её из детства, и теперь – такой, какая провожала его в тот, последний раз. Это память играет с ним в шарады или действительно мёртвые научились говорить с живыми?

Гнездо встретило их оживлением: Седьмой и Пятый вернулись, так что роли виконта и баронета были уже заняты. Шестая никуда не отлучалась всё это время, и теперь пятеро стражей отдыхали, наслаждаясь компанией друг друга. Четвёртому досталась роль баннерета Мидлини, Третий же в этот раз был сыном-бастардом герцога Силиридити.

Под мерные разговоры Четвёртый начал клевать носом: нормально заснуть прошлой ночью он больше так и не смог, а о серьёзных делах ведь стражи всё равно говорить не будут. По крайней мере, до глубокой ночи точно, пока не уверятся, что рядом нет лишних ушей.

– ...уже третий день, говорят, – рассказывал что-то тем временем баронет Сананси. Четвёртый нахмурился, пытаясь понять, что же вырвало его из дрёмы.

– И ничего? – это спросила баронесса.

– Вроде бы ничего, – вздохнул виконт. – Молчит, как рыба.

– Кто? – недоумённо спросил баннерет. Ему было неловко, что он пропустил часть разговора и теперь переспрашивает, выказывая неуважение.

– Ведьма же, – Тарилели не обратил на неуважение никакого внимания. – Вся эта история с отравлением выплыла наружу, Лиестаней вынужден был её схватить, пока вас не было.

– А что третий день?

– Император приказал передать её Гвардии. Похоже, считает, что глава лично заинтересован, поэтому может что-нибудь напороть, – баронесса покачала головой. – Сомневаться в Лиестанее!

– Пытаются узнать про яд?

– Ролдарин – серьёзное дело. Считай, что это обвинение в измене. Обычно за такое карают смертной казнью.

Все замолчали, размышляя о судьбе Ведьмы.

– Она же последняя в старшей ветви Тирманогов? – вдруг встрепенулась баронесса. – А что же с древом тогда будет? У неё ведь нет детей.

– Отойдёт младшей ветви, – герцогский бастард пожал плечами, будто бы пресечение старшей ветви одного из древнейших родов леса – обычное дело. – У них, правда, таких сильных ведьм никогда не было. Придётся нам забыть о волшебных декорациях на Императорских приёмах.

Страж опять не мог заснуть. Тиантей сейчас где-то в темнице. И её пытают. По-честному пытают, как изменницу. И вскоре казнят, даже если она не признает своей вины, – какая разница, как было на самом деле? В любом случае, у него нет ни плана, ни возможностей. Даже если бы он хотел спасти её – это чистой воды самоубийство. А он не хочет спасать её. Он вообще не хочет вмешиваться. Не так ли? У него другие планы.

Не это ли имела в виду Лахли?

Страж понял, что если полежит ещё чуть-чуть, то просто сойдёт с ума.

Он вскочил и начал кружить по комнате подобно раненному зверю. Что он вообще может сделать? Ничего. Не стоит и пытаться.

Он достал молочно-белый кулон и зажал в кулаке, сосредотачиваясь. Потом поднял на уровень глаз. Под его взглядом в клубящемся тумане разгорелась и мерно засияла крохотная звёздочка. Страж знал, как до неё добраться. Он даже смутно видел очертания помещения, где она находилась. Удивительный артефакт.

Он отложил камень и замер бездвижно на краю кровати. Если он попадётся, то не сможет завершить свою месть. Но если он и собрался окончить свою жизнь таким глупым способом, при этом он должен быть холоден, как клинок. Безучастен, как древо. Он медленно вдохнул, выдохнул. Да. Он готов.

Те, кто организовывал охрану, наверняка не ожидали, что кто-то будет настолько дерзок, чтобы нападать и отбивать пленников. Он незамеченным просочился мимо стражи двух внешних периметров. Пока что всё шло хорошо, не в последнюю очередь благодаря кулону: он безошибочно находил все скрытые ловушки и сигнальные нити. Но расслабляться не стоило: он ещё даже не добрался до своей цели, не говоря уж о том, чтобы потом выбраться на свободу. Беззвучный, как тень, способный прятаться в самых неожиданных местах, где никто не будет искать, Страж опустился на подземный этаж, выкопанный значительно глубже корней. Звезда сияла всё ближе и ближе.

Её камера была рядом с пыточной: видимо, чтобы не ходить далеко. Страж снял ключи с пояса охранника – потом, когда он придёт в себя, то поначалу решит, что просто заснул на посту. Коридор в тусклом свете чадящих факелов казался частью какого-то проклятого места. Страж дошёл до нужной двери, нащупал замочную скважину. Тихо щёлкнул хорошо смазанный механизм, так же беззвучно провернулись петли. Всё шло настолько хорошо, что теперь Четвёртый всё ждал, когда же ловушка захлопнется вокруг него. Не может быть так легко, это явно подстроено, чтобы заманить и схватить подручных Ведьмы. Он наклонился над ней, нащупал пульс. Грязная, в рваных тряпках, когда-то бывших чёрным бархатным платьем, со спутанными подпаленными волосами, избитая, в кровавых подтёках и ожогах – в ней сейчас никто бы не смог признать грозную госпожу Ведьму. На груди, во впадинке, которую Страж так хорошо помнил, стояло клеймо. Кожа воспалилась, свежий ожог был влажным. Такие же знаки были на кистях и щиколотках. Суеверные дураки! Думают, что это клеймо лишило её ведьмовского дара. Он снял с Тиантей кандалы и осторожно закутал в кусок чёрной ткани. Проникнуть внутрь – только полдела. Теперь нужно выбраться с ношей обратно. Уходя, он вновь закрыл камеру и повесил ключи стражнику на пояс, где они и должны были быть. Если это даст ему фору хотя бы в несколько минут, то почему бы и нет?

Так никем и не замеченный, он выскользнул за внешний периметр и растворился в лесу. Ещё два полёта стрелы Страж всё ждал, когда же гвардейцы Императора нанесут удар, но вокруг стояла тишина. Это было невероятно. Зайти в пасть льва и выйти оттуда невредимым. Украсть сыр из мышеловки и не попасться. Неужели у него действительно получилось, и умирать сегодня не придётся? Лошадь ждала, где должно, и остаток пути до его тайного логова только ветер свистел в ушах. Он выкупил это древо, когда ещё не был Четвёртым Стражем. Старое, наполовину высохшее, оно не прельщало покупателей ни своим местоположением, ни возможностью вырастить вместо него что-то новое: как известно, земле иногда нужен был отдых не в одну сотню лет, чтобы принять новое древо после смерти старого. Его же всё устраивало: вдали от шумных развязок, уединённое место, но в то же время почти в центре леса, от него можно легко и быстро добраться почти куда угодно, даже в Рощу. Если бы только род прежних владельцев не прервался, как это часто бывает с теми, кто неугоден Императору...

Страж давно уже здесь не был, но всё по-прежнему находилось на своих местах. Чужаки не осмеливались заходить на территорию древа, и только пыль отвоёвывала всё новые пространства. Он поднялся к спальням, бережно держа свою ношу. Расчистил кровать, застелил привезённой с собой свежей простынёй. Отнёс Тиантей в ванную комнату, осторожно раздел и отмыл от крови и нечистот. Что они сделали с её прекрасным телом? Даже если синяки сойдут и раны не оставят следов, от клейм так просто не избавиться – раскалённое железо глубоко изуродовало плоть. Он ещё раз осторожно осмотрел её кисти, щиколотки и грудь. Как бы не началось заражение. Сейчас это было бы ужаснее всего – потерять её из-за осложнений. Что если она так и не оправится после пыток?

Страж мастерски обработал раны давно запасёнными средствами, осторожно переодел в свою рубашку, уложил на кровать. Напоил, смачивая растрескавшиеся губы куском ткани. Устроился рядом и замер, наблюдая, как мерно вздымается и опадает её грудь. По крайней мере, он сделал всё возможное, чтобы сейчас ей не было больно.

С удивлением Четвёртый осознал, что не представляет, что делать дальше. Тиантей нуждалась в уходе. Нужно было быть рядом с ней, не отходя ни на шаг. Но как? Он должен вернуться в Гнездо, изображать непричастность. Но если оставить её здесь одну, она умрёт. Ведь он не сможет вернуться к ней сегодня же, пусть даже поздним вечером. Он понял, что сам до последнего не верил, что всё получится, поэтому до конца не продумал, что же будет потом. Но всё же, всё же: что теперь делать?

Вдруг он почувствовал чьё-то присутствие: кто-то посторонний вошёл в древо. Страж поудобнее перехватил короткий меч и беззвучно растворился в темноте коридора. Кем бы ни был этот незваный гость, ловить ему здесь нечего. Четвёртый подкрался поближе и остановился, прислушиваясь. Незнакомец поднимался в полной темноте, время от времени спотыкаясь о ступеньки.

– Линтакли? – позвал он. Не может быть.

– Рин? – неуверенно отозвалась темнота. – Рин, это ты?

– Я, – Страж спрятал меч и быстро, пока секретарь Ведьмы не подошла близко, сменил облик на знакомый ей. – Что ты здесь делаешь?

– Госпожа... Как она? – и столько тревоги было в её голосе, что Четвёртый только подивился собственным чёрствости и подозрительности.

– Я всё время смотрела в кулон, и когда она сдвинулась в очередной раз, сразу даже не поняла, что происходит. Но когда её вывезли из темницы, но не вернули в подземелья Сыска... Сначала я думала, что просто хотят избавиться от её тела, – Линтакли всхлипнула. – Но потом она оказалась здесь... Я поняла, что должна поехать проверить. Попытаться...

– Если бы здесь были гвардейцы, у тебя бы ничего не вышло.

– Я понимаю, – она глубоко вдохнула, пытаясь совладать с эмоциями. – Но я не могла больше сидеть сложа руки. Её собираются казнить за измену. Но она же ничего не сделала! Ты ведь видел, что с ней сотворили!

– Тише, – Рин взял Линтакли за руку, успокаивая, сжал её ладонь. – Ей нужен покой. Послушай, – он заглянул ей в глаза. – Я не могу оставаться здесь. Мне нужно вернуться, чтобы никто не заподозрил моей причастности к её побегу. Но ей нужен уход. Ты можешь остать...

– Конечно! – Линтакли вскочила, не дав ему договорить. – Всё, что угодно! Всё, что скажешь.

– Хорошо, -кивнул он. Просто невероятная удача. Интересно, какой ценой она ему обойдётся? Или он уже за всё заплатил в своей жизни сполна?

– Ты не сможешь выходить из этого древа, пока всё не уляжется. Даже выглядывать наружу. Нельзя будет пользоваться светильниками, нельзя пользоваться кухонной печью.

– Я понимаю, – кивнула секретарь. Она была серьёзна и собранна. Страж понял, что для себя она уже всё решила.

– Хорошо, – он встал. – Пойдём, я покажу тебе, где что лежит. Здесь есть кое-какие запасы, вам должно хватить на первые несколько дней. Потом, я думаю, мне удастся вас навестить и привезти что-нибудь свежее. Здесь бинты, лекарства, – он подошёл к гардеробной и распахнул двери. – Похожий склад есть внизу, в приёмном зале, но думаю, он тебе не понадобится. Вот здесь, – он указал на нижнюю полку справа от дверей, – питьевая вода и еда на первое время. Ничего скоропортящегося. Некоторые штуки не очень вкусные, но всё легко переваривается и можно есть тяжело больным. Вот это, – он указал на полку слева, – кое-что для самообороны, потом посмотришь. Под кроватью тоже, – он направился к выходу из спальни. – В соседней комнате тоже можно жить, там есть постельные принадлежности и всякое такое. Наверху, – он указал на лестницу, – дозорные площадки. Там тоже можно держать оборону какое-то время. Пойдём на кухню, там основной склад провизии.

Они начали спускаться. От их движений отовсюду взлетала невесомая пыль. Глухое эхо повторяло некоторые звуки, пряча другие. Откуда-то доносились скрипы и шорохи. Линтакли поёжилась:

– Что это за место? Если бы я не шла по следу звезды, я бы в жизни не нашла его.

– Мой схрон. Кстати, есть ли ещё у кого-нибудь такие кулоны? – он покосился на свою спутницу, наблюдая за реакцией, но та лишь покачала головой:

– Нет, их только два. Их когда-то сделала моя бабка, и они изначально были пáрными – один для неё, второй для её мужа.

– И больше никто не пробовал повторить?

– По крайней мере, я не слышала, чтобы у кого-то получилось.

– Выходит, твоя бабка тоже была Ведьмой? – это для Стража оказалось новостью.

– Я из рода Тирманогов, – и это для него оказалось новостью, хотя Линтакли говорила об этом как о чём-то само собой разумеющемся. – У нас много Ведьм.

– Так вы сёстры?

– Нет, что ты, – Линтакли было засмеялась, но опять поникла. – Мы слишком дальние родственники, чтобы нас связывали какие-то ещё узы, кроме имени рода.

– Кухня, – Страж указал на дверь, перед которой они остановились. Они зашли в тёмное гулкое помещение, подошли к следующей двери, – Холодник. Здесь есть кое-какое мясо, овощи, крупа, фрукты. Малый горячий камень вон там, – он указал на дальний угол. – Такой же стоит в спальне наверху, забыл показать. Там, где вода, и ещё один в ванной комнате. Запускать их умеешь?

Линтакли кивнула.

– Хорошо. Разную мелочь можно готовить на нём, дыма не будет. Плитами ни в коем случае не пользоваться.

– Я поняла.

– Хорошо. Оружие здесь, – он похлопал по шкафу рядом с холодником. В каждой комнате, где, как он думал, он может задержаться хотя бы на полчаса, обязательно хранился клинок. – Мне пора, – он направился к приёмной зале, Линтакли следом. – Когда я выйду, сюда кроме меня без того, чтобы взламывать двери и бить окна, никто зайти не сможет. Никому не открывай – вас здесь нет. Будете сидеть тихо, может, поисковые отряды минуют это место.

– Спасибо, – Линтакли помялась, но всё же спросила: – Зачем ты это делаешь, Рин?

Страж молча посмотрел на неё. Скорее, он ожидал вопрос "как", а не зачем. Так ничего и не ответив, он ушел.

– Ты представляешь, испарилась! – виконт для большего драматизма взмахнул руками. – Из закрытой камеры! Вся гвардия стоит на ушах, ищут. Думаю, и нас в оборот возьмут.

Как только он это произнёс, прибыл взмыленный гонец с посланием от Лиестанея. Вся Тайная служба была поднята на ноги, и в том числе Орден, но Четвёртому Стражу в дополнение к общим указаниям передали ещё и приказ явиться в Сыск.

Лиестаней ждал его в кабинете. Возле окна стоял ещё один мужчина, которого Страж раньше не встречал. Серый, с усталыми глазами и выцветшими волосами. Как пить дать один из прорицателей.

– Я перейду сразу к делу, – даже не поздоровавшись, начал глава, едва Четвёртый переступил порог. – Ты замешан в побеге Ведьмы?

– Не буду скрывать, я рад, что ей удалось улизнуть. – Сейчас нужно было очень внимательно следить за собой: прорицатели отличали ложь от правды не хуже, чем зрячие свет от тьмы. – Но я верен своим клятвам.

– Да или нет?

– Нет.

Глава вопросительно посмотрел на прорицателя. Тот едва заметно кивнул.

– Ладно. Можешь идти. Но если с тобой свяжется она или её подчинённые или ты как-то иначе что-нибудь узнаешь, что поможет ее поймать... – Глава замолчал. Было и так понятно, что он имеет в виду.

– На страже Императора, – Страж кивнул.

– Иди, – Лиестаней уже отвернулся к прорицателю.

Не смея больше отвлекать его, Четвёртый выскользнул из кабинета. И это – допрос? Ему удалось увильнуть почти ото всех прямых вопросов. Может, позже будет что-то ещё?

Но прошло ещё два дня, и никакой дополнительной слежки за собой Четвёртый не обнаружил.

Для всех же новости были безрадостные: Ведьма как в воду канула.

– Как думаешь, где она? – Третий медленно вращал свой бокал с хересом. Стоял поздний вечер, но все Стражи собрались в зале, не торопясь расходиться после ужина.

– На её месте я бы уже был так далеко от этого леса, как только возможно, – отозвался Четвёртый.

– Но ты здесь, – хихикнула Шестая.

– Я не на её месте, – резонно заметил Четвёртый.

– И что, не погонишься за ней? – это поинтересовался Пятый, виконт. Все были наслышаны об отношениях Четвёртого и Ведьмы. Ведь именно Четвёртый был причиной случившегося. Именно его отравили запрещённым ядом. Именно из-за него схватили Тиантей.

– Я не идиот.

– Отрадно слышать, – хмыкнул Пятый.

На самом же деле Четвёртый только и ждал, когда они разойдутся спать. Отправиться сейчас к схрону, где он оставил Тиантей и Линтакли, было безумным риском, но нужно было принести им нормальной еды и на всякий случай пополнить запас лекарств. Да и вообще, жива ли ещё Ведьма? В прошлый раз никто не заметил его отсутствия, хотя пропадал он полночи. Оставалось только надеяться, что в этот раз у него тоже всё получится. Но сейчас главной проблемой было не уйти из Гнезда или вернуться в него. Основной бедой были усиленные патрули в Роще: выбраться незамеченным из самой Рощи, где стояло Гнездо, было сродни высокому искусству.

Дожидаясь в своей кровати, пока древо затихнет, Страж сжал кулон, и почти сразу перед его внутренним взором предстала спальня, где он оставил Ведьму. По крайней мере, они никуда не перемещались. Прошёл ещё час томительного ожидания, прежде чем Четвёртый отправился в путь.

С кулоном, помноженным на способности перевёртыша, он ощущал себя каким-то удивительным сверхсуществом. Стоило большого труда не забываться и не терять бдительности. И вот он на месте. Отворил дверь чёрного хода и, никем не замеченный, скользнул внутрь. Линтакли не слышала его, пока он тихо не кашлянул прямо над её плечом. Она вздрогнула и повернулась. Бледная, с синяками под глазами, в мятой одежде, сейчас она сама на себя не была похожа.

– Я принёс немного разного, – Страж показал на сумы. – Оставлю в гардеробной. Иди поспи, я разбужу тебя, когда буду уходить.

– Но я...

– Тебе нужно поспать.

Линтакли только кивнула в ответ и, медленно поднявшись, вышла. Её слегка пошатывало, но в целом держалась она неплохо. Страж занял её место у кровати и всмотрелся в бледное лицо Тиантей. Сейчас она выглядела немного лучше, но всё равно с былой красотой сравнивать было нельзя.

– Вот мы и поменялись местами, моя госпожа, – пробормотал он. Была в этом всём какая-то странная ирония.

– Рин? – еле слышно прошептала она в ответ.

– Тише, моя госпожа, – он осторожно взял её забинтованную руку, стараясь не тревожить раны. Странно, а он думал, что она спит. – Тебе нужно беречь силы.