Текст книги "Музыка любви"
Автор книги: Мара Фицчарльз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Мечты и реальность могут быть очень далеки друг от друга, – возразила она.
– Или так близки, что стоит только протянуть руку – и ты возьмешь то, чего хочешь больше всего, – тихо обронил он. – Чего вы хотите больше всего, Ханна?
Глава 2
Это был не простой вопрос. Пожалуй, Ханна могла бы ответить, что вполне довольна своей жизнью. Во всяком случае, большей ее частью и не хотела бы ничего менять, Но в глубине души она жаждала большего… И именно этот трепетный огонек заставил ее сегодня сбежать из дома, подальше от повседневной суеты, чтобы иметь возможность побыть одной и заняться любимым делом.
И она с такой невероятной страстностью предалась рисованию, что даже не заметила, что творится вокруг. Это желание давно преследовало ее, но она не выражала его открыто, зная, что это вызовет неизбежный конфликт с той жизнью, которую вела ее большая семья. Тогда почему же она делится своими сокровенными мыслями с первым встречным? Почему старается объяснить ему вещи, которые никогда ни с кем не обсуждала?
С другой стороны, что ей мешает быть честной? Он задал вопрос и ждет ответа. Он готов выслушать ее. Ей даже казалось, что он читает ее мысли и, более того, понимает их. Так, может быть, в этом причина ее откровенности? Она хотела бы, чтобы искусство стало делом ее жизни, а не просто хобби. И все же, все же она чувствовала себя так, словно признание вырвали у нее помимо ее воли.
«Чего я хочу больше всего? – Ханна задумалась. – У меня есть все… а я хочу еще больше… больше для себя. И все же главное – осуществление моей мечты!»
– Мне думается… я бы хотела стать иллюстратором, – сказала она, глядя в его проницательные глаза. – Я сделала серию рисунков, и мне кажется, они могли бы подойти для детской книги. Но работа еще не закончена.
Он прищурился.
– Но будут закончены? – Хотя его голос звучал негромко, Ханна уловила в его словах скрытый вызов.
– Что вы имеете в виду?
– Вы собираетесь закончить их? Или вы используете незаконченные работы как оправдание своего бездействия? Это так удобно! Если они не скомплектованы, вы не можете представить их на рассмотрение, короче говоря, вам могут отказать.
– Нет-нет, не как оправдание, – возразила она, качая головой. – Просто… я с трудом нахожу время для работы.
– Если это то, чего вы на самом деле хотите, Ханна, вы должны найти время. Любым способом, как угодно… Ничего не добьешься, если будешь сидеть сложа руки.
– Вы не понимаете… У меня есть… – Она колебалась, не желая вдаваться в подробности своей жизни. – Понимаете, я не могу пренебречь…
– Вы просто ищете оправдание своему бездействию, – перебил он.
Желание защитить себя заставило ее продолжить:
– Можно сказать, сегодня я все же положила начало. То, что мне удалось сделать сегодня… совсем неплохо.
– Это действительно лучшее, что вы можете сделать? Вы уверены?
Она замялась, потом с улыбкой кивнула:
– Почти уверена.
– Вам бы не помешало больше верить в себя.
– Мне с этим не особенно везет, – призналась она. – Мы стремимся достичь цели, ищем и наконец находим то, чего хотим. Не сомневаюсь, я могла бы сделать это вполне достойно… если бы мне удалось найти время.
– Так найдите!
– Конечно, – согласилась она не без тени сарказма. Ее жизнь была слишком сложной, чтобы пытаться что-то объяснить. – Ведь это так просто!
– Я не говорю, что это просто. Вопрос в целеустремленности и преданности избранной мечте.
– У меня есть амбиции, порой они помогают мне настоять на своем.
– Если вы и дальше будете находить оправдания, вы ничего не добьетесь. Только вы, Ханна, можете осуществить ваши мечты. Только вы, и никто другой! Вы не должны ждать поддержки от других. Вам следует проявить инициативу, взять ее в свои руки.
– Я так и сделала. Я приехала сюда, подгоняемая одним желанием – приступить к осуществлению своего проекта. Даже не заметила, что гроза надвигается. С головой ушла в работу. И вот… я здесь. Еще есть советы?
Ее миндалевидные зеленые глаза встретились с его непроницаемым стальным взглядом. Ханна ничего не могла поделать с ощущением, что она медленно тонет в глубинах яростного водоворота… Чувство было ни на что не похожее и невероятно сильное. Как будто он проник в самые сокровенные глубины ее души. И снова она поразилась, как этот мужчина действует на нее.
Наконец после долгого молчания он сказал:
– У меня есть бумага, разумеется, самая простая, но я уверен, вы сумеете сделать наброски. – Он покосился на окно. – Мы не сможем выбраться отсюда, пока не утихнет шторм. Отличная возможность для вас заняться любимым делом. А я почитаю, пожалуй, – добавил он сухо. – Мешать не буду. Когда я за книгой, считайте – меня нет.
Ханна поднялась и, собрав грязную посуду, направилась к мойке.
– Должна заметить, я удивилась, увидев здесь столько книг, учитывая размеры комнаты… – Ее голос затих, растворившись в уютной тишине коттеджа.
– Чтение соответствует моему стилю жизни, – усмехнулся он. – Все очень просто – книги легко переносить с места на место. А вы любите читать?
Она поставила грязную посуду в мойку. Он подошел и встал рядом, и она снова почувствовала себя маленькой и беззащитной. Это странное ощущение было столь непривычным, что не на шутку взволновало ее. Она невольно ощутила присущий только ему запах, чуть горьковатый аромат сандалового дерева.
В конце концов, она отдавала себе отчет в том, что происходит. С ее стороны это была отнюдь не простая заинтересованность. Чувства, которые были мертвы уже несколько месяцев, снова ожили, будучи разбужены этим большим, сильным мужчиной. Она не могла не признать его неотразимую привлекательность. И это открытие одновременно и радовало и пугало ее.
– Вы позволите мне помыть посуду? – спросила Ханна, поворачивая кран.
Он накрыл ее руку своей большой теплой ладонью.
– Вы не ответили мне, – заметил Майкл, словно не слыша ее вопроса.
Он был так близко. Совсем рядом. Ханна поглубже вздохнула, стараясь призвать на помощь свое обычное спокойствие, но это оказалась задача не из легких.
– Вы абсолютно правы, я опять витаю в облаках, это один из моих недостатков, – улыбнулась она. – Вы не повторите еще раз? – С замиранием сердца она следила, как его длинные теплые пальцы едва заметно поглаживают ее руку. Ощущение, охватившее ее, было настолько приятно, что она чуть было не пропустила его вопрос мимо ушей.
– Я спросил, любите ли вы читать, – повторил он, на этот раз четко выговаривая каждое слово.
– Да-да, конечно, – поспешила ответить она. – Когда есть возможность. Уберите руки и позвольте мне заняться посудой, – добавила она, наконец овладев собой. – Моя кузина – писательница. Родители прививали нам любовь к чтению еще с детских лет. Но с тех пор как Эмили начала писать, мы стали проявлять к литературе еще больший интерес.
– У вас большая семья? Вы говорили о братьях и кузенах. – Он убрал руку, повернулся и подошел к миниатюрному письменному столу.
Ханна понимала, что невольно следит за каждым его движением. Украдкой поглядывая через плечо, она увидела, что он достал из ящика стола стопку бумаги. С трудом оторвав взгляд от его широкой спины, она сосредоточилась на раковине и, опустив руки в воду, с преувеличенным старанием начала мыть посуду.
– Двое братьев и трое кузенов, которые выросли рядом с нами. А у вас?
– Два брата.
– А сестры? – Она замолчала, ожидая ответа. – Нет? Какая жалость! Все братья должны иметь младших сестер, чтобы руководить ими и защищать. – И беспокоиться, подумала она про себя. – Жаль, что у вас нет телефона. Дома будут волноваться…
– Да, телефона нет, – перебил Майкл. – Я понимаю ваше беспокойство, но ничто не заставит меня снова выйти из дома в такую погоду. Расскажите-ка мне лучше о своей семье. Мне кажется, это доставляет вам удовольствие, и потом, ничего более интересного нам все равно не придумать.
Ханна подняла тарелку из мыльной пены.
– Смотрите, как бы не пожалеть… Я могу рассказывать бесконечно.
– Да? – Он недоверчиво взглянул на нее.
– Маркус – самый старший, – начала она. – Нет, на самом деле кузен Таннер старше… правда, на две недели. Но все равно он не позволяет никому из нас забывать об этом. Мой второй брат – Мэтью. У него часовая мастерская вместе с моим дядей Вилли. Когда-то это было хобби дяди, но потом он и Мэт превратили это в бизнес. Дальше идет моя кузина Эмили. Она для меня скорее как старшая сестра, нежели кузина. Она та самая – Э.М. Джемисон.
– Та, что пишет детективы? – переспросил Майкл. – Я читал «Полночную тайну» и «Смерть на рассвете».
– А «Молчание сестер»? – поинтересовалась Ханна, беря в руки другую тарелку.
Прежде чем Майкл успел ответить, звучный удар грома потряс коттедж, и Ханна почувствовала, как пол качнулся у нее под ногами. Стекла в окнах задребезжали, и все это так сильно испугало ее, что тарелка выпала из рук и плюхнулась в воду. Когда брызги пены плеснули ей в лицо, она вскрикнула от неожиданности.
Широкая улыбка осветила лицо Майкла. Поймав растерянный взгляд Ханны, он разразился смехом и сразу стал простым и дружелюбным.
Теперь его близость уже не вызывала в Ханне былой скованности, напротив, на душе стало легче. А его смех прибавил ей смелости. Теперь она не сомневалась в том что ей нечего бояться. Майкл Девлин просто предложил ей укрыться от бури, только и всего.
Кончиками пальцев он смахнул оставшиеся брызги с ее щек. И Ханна незамедлительно почувствовала, как ее тело отозвалось на это невинное движение. Она невольно отпрянула.
– Все хорошо, спасибо.
– Промойте глаза холодной водой, – посоветовал он. – Я домою посуду. А вы лучше берите бумагу и карандаш, устраивайтесь поудобнее, – кивком головы он указал на кушетку, – и начинайте работать.
Когда она подошла, чтобы взять бумагу, ее рука нечаянно соприкоснулась с его пальцами. Внутри все закипело, но ей удалось сдержаться.
– Вы ничего не имеете против, если я устроюсь в этом углу?
– Делайте, как вам удобнее. Мне кажется, маловато света? – Поправив лампу, он остановился у окна, наблюдая за непогодой.
А Ханна, казалось, совсем успокоилась и думать забыла о ненастье. Но одна мысль преследовала ее.
– Дождь зарядил надолго, да? – спросила она, устраиваясь на кушетке и посматривая на него сквозь густые ресницы.
– Похоже, что так. К тому же шквальный ветер. – Он повернулся к ней. – А отвечая на вопрос в ваших глазах, могу сказать: да, скорее всего мы застряли здесь на ночь.
Ханна прикусила губу, обдумывая высказанное предположение. Потом посмотрела ему прямо в глаза.
– Вдвоем в такой маленькой комнате?
– Не стоит волноваться. – Его спокойствие показалось ей нарочитым. – Майкл? – Она окинула глазами комнату. Ее крошечные размеры казались особенно неправдоподобными по сравнению с бесконечностью пляжа, где она провела весь день. – Я не волнуюсь, просто соображаю… Где мы будем спать?
– Кушетка раскладывается.
– Да? – Она не могла скрыть недоверие. – Но она такая малюсенькая!
– Для одного человека нормально. Вдвоем, возможно, будет не так удобно. Но нам придется попробовать.
Ханна снова прикусила губу. Немного погодя спросила:
– Другими словами, нам придется разделить эту миниатюрную постель?
– Совершенно верно, – кивнул он. – Я готов пожертвовать собственным комфортом и устроиться на полу, но если разложить кушетку, то на полу места не останется.
Она молчала, обдумывая его слова. Почти полтора года прошло с тех пор, как умер ее муж, и полтора года она не спала рядом с мужчиной. Судя по всему, ей не удастся даже отодвинуться в сторону. Но ко всему прочему существовало обстоятельство, еще больше осложнявшее дело, – она не могла не признать явную привлекательность этого мужчины.
– Не надо волноваться, – снова повторил он. – Мне можно вполне довериться. Я никогда не применяю силу по отношению к женщине.
– Я доверяю вам, – поторопилась заметить Ханна.
– Да? – Его брови удивленно приподнялись. Она едва заметно кивнула в ответ. – Странно, а я вам – нет.
– Вы не доверяете мне? – Вскинув голову, Ханна застыла, приоткрыв рот. – Это почему же?
– Позволю себе заметить, я подозрительно отношусь к красивым женщинам, которые неожиданно возникают у меня на дороге.
– Но я не виновата, что произвела на вас такое впечатление, – резко бросила она, задетая несправедливым обвинением. – Ваша подозрительность, по-видимому, не что иное, как генетическая черта характера. А если говорить, почему я попалась вам на дороге… шторм застиг меня врасплох. И я была счастлива встретить живое существо.
– Но интересно, что шторм застиг вас врасплох именно на земле моего деда! Неплохо было бы еще разобраться с вашим аккумулятором, да уж очень не хотелось торчать под дождем.
Когда он небрежно пожал плечами, она поняла, что его вежливость – это лишь маска, скрывающая подозрение. Зная, что она не совершила ничего плохого, Ханна просто кипела от негодования. Если бы с кем-нибудь приключилась такая история во владениях семейства Джемисон… О, там, вне всяких сомнений, можно было бы рассчитывать совсем на другой прием.
– Но я представления не имела, что нахожусь на земле вашего деда!
– Однако вы находились именно там, – настойчиво повторил он. – Это случалось и раньше, Ханна. Другие женщины специально появлялись здесь, ища встречи со мной или с моими братьями.
– Но позвольте! – запротестовала она. – У меня и в мыслях не было ничего подобного. Я просто рисовала.
– Это вы только так говорите. Вы и сейчас, вместо того чтобы рисовать, спорите со мной.
– Но мне же нужно как-то защитить себя! Послушайте, Майкл, – она погрозила ему пальцем, – уверяю вас, у меня не было никакого умысла. А владения вашего предка вызвали у меня чисто художественный интерес, не больше. Это ясно?
Он с сомнением посмотрел на нее:
– Допустим.
– Хорошо, – вздохнула она. – Что касается моего доверия к вам, может, я ошибаюсь… – Она замолчала, потом продолжила: – Вы производите именно такое впечатление, может быть, оттого, что немножко напоминаете мне моих братьев. Наверное, это глупо, но я решила довериться вам.
– А ведь у меня было достаточно возможностей доказать обратное, – заметил он, интригующе поглядывая на нее.
– Да, это так. Но вы много для меня сделали – помогли мне укрыться от шторма и одобрили мои художественные начинания. Вы просто не можете быть плохим парнем.
Его лицо озарила мальчишеская улыбка.
– Успокойтесь, Ханна, я не такой уж и плохой. Но опыт показывает…
– Ох нет, увольте, – перебила она. – Мне нет дела до вашего опыта! Вы ошибаетесь. Глубоко ошибаетесь. Все, что я хочу, – это рисовать. И если вы наконец будете так любезны и прекратите болтать, то я смогу наконец приступить к этому занятию.
Пока Ханна устраивалась в углу кушетки, она чувствовала на себе его тяжелый взгляд, но решила не обращать на это внимания. Он взял книжку с полки, а она наконец приступила к работе.
Вечер протекал тихо и спокойно. Гроза миновала, но ветер все еще шумел за окном, а дождь монотонно барабанил по крыше. Как ни странно, эти звуки только придавали уют атмосфере, царившей в комнате. Майкл Девлин не лгал – стоило ему открыть книгу, и он погрузился в иной мир, забыв обо всем. Не отрывая карандаша от бумаги, Ханна внимательно вглядывалась в его лицо. Пожалуй, это был самый впечатляющий объект, который ей когда-либо приходилось рисовать.
Она прилежно трудилась, стараясь ухватить сходство. И в основном ей удалось решить эту задачу. Но порой карандаш замирал в ее руке, и она ловила себя на том, что смотрит на него дольше и более пристально, чем это требовалось для дела. Ей очень хотелось отложить карандаш и ощутить пальцами шелковистость его волос, пройтись по густым бровям, аристократической линии носа, дотронуться до манящей упругости его губ.
К сожалению, она не могла видеть его глаза, потому что он продолжал читать, и ей не оставалось ничего другого, как положиться на свою память. Несколько раз она спрашивала себя: а что она почувствует, если он обнимет ее так же крепко, как она обнимала его во время их поездки на мотоцикле? И тут же одергивала себя за такие непозволительно фривольные мысли. О нет, она не такая женщина… Но тут же признавалась себе, что, пожалуй, впервые в такой ситуации испытывает подобное возбуждение, хотя у нее и раньше было предостаточно возможностей в классе рисования любоваться и запечатлевать на бумаге мужские формы.
Но сегодня все было по-другому, словно время начало новый отсчет. Еще утром она могла бы поклясться, что ни за что не подпустит к себе близко незнакомого мужчину… И что же теперь? Ей придется спать с ним в одной постели!
Ее мысли то и дело возвращались к его обнаженной груди. И она была совершенно бессильна изгнать это видение из своей памяти. О, если бы она могла прижаться к нему, она послушно выполняла бы все приказы, отдаваемые этим сексуальным, низким голосом… И снова ожидание и страх теснились в ее душе.
Она рисовала его губы, накладывая штрихи и тени, стремясь придать пухлость их очертаниям. И даже не заметила, как облизала свои кончиком языка.
Ханна даже не представляла, насколько устала, пока не обнаружила, что глаза ее слипаются и она не в силах держать их открытыми. Она решила немножко передохнуть, отложила в сторону карандаш и… в следующую секунду уже спала.
Майкл оторвался от книги, услышав звук упавшего на пол карандаша. Глаза Ханны были закрыты, и она сидела, прислонившись спиной к стене. Захлопнув книгу, Майкл положил ее на кухонный стол. Его тело затекло от долгого сидения. Не спеша поднявшись, он потянулся, закинул руки за голову и покрутил плечами, разминая мышцы.
Проделывая эти нехитрые упражнения, он не мог оторвать взгляда от женщины, которая так сладко спала на его кушетке. Красавица – первое слово, которое пришло ему на ум, когда он впервые увидел ее. Теперь он снова повторил его.
Он хмыкнул и покачал головой. Ему никогда не нравились рыжие волосы или такой вот золотисто-каштановый цвет, который подчеркивал красоту Ханны Чандлер. Рыжеволосые женщины были не в его вкусе. Но эта, так крепко спящая на его кушетке, все равно осталась бы привлекательной, даже если была бы лысой. Но, слава Богу, лысой она не была. Длинные, густые локоны, которыми природа щедро награждает рыжих, рассыпались по плечам, сбегая на грудь золотистыми змейками.
Он уже и раньше успел заметить, что она высокого роста, стройная и двигается с непринужденной грацией. Теперь он вновь припомнил изящные изгибы ее бедер, которые успел оценить, когда она кружилась перед ним в пируэте, и мягкие очертания груди под трикотажным свитером. Его свитером…
Он не хотел будить ее, но у него не было иного выхода.
– Ханна, – мягко прошептал он, склонившись над ней.
Она лениво потянулась во сне.
– Ханна, – повторил он. – Мне придется побеспокоить вас, чтобы я мог постелить постель.
Ее ресницы дрогнули, глаза сверкнули изумрудным блеском. Полусонный взгляд остановился на нем.
– Пора в постель, – улыбнулся он.
– Ты хочешь отнести меня в постель? – тихо отозвалась она и, зевнув, снова сладко потянулась.
От этих слов и интонации, с которой она произнесла их, у него перехватило дыхание. Он выпрямился и молча смотрел на нее. Какая удивительно свежая, трогательная красота, думал Майкл, и вместе с тем – зрелая. Готовая дарить наслаждение. Он закрыл глаза. Когда же вновь посмотрел на нее, он встретил ее пристальный, изучающий взгляд.
– Вы… ты понимаешь, что сейчас сказала? – спросил он, стараясь говорить небрежным тоном, чтобы скрыть переполнявшие его эмоции.
Она едва заметно кивнула.
– Ты дала понять, что доверяешь мне.
– Но ведь ты говорил, что никогда не берешь женщин силой…
– Мне нужно постелить постель, – прерывисто вздохнув, хрипло произнес Майкл и сам не узнал своего голоса.
– Видишь ли, Майкл, перемена темы разговора только затягивает дискуссию. – Она поднялась с кушетки. – Я могу помочь?
– Если отодвинешь свое красивое тело с моей дороги.
– Пожалуйста, – бросила она и, грациозно повернувшись, исчезла в ванной.
Он недоуменно посмотрел ей вслед. Когда в последний раз он испытывал такое сильное возбуждение? Никогда, пришел ответ из глубины его сознания. Ни одна женщина не вызывала в нем таких чувств.
Майкл вздохнул и начал стелить постель. Была ли она, Ханна Чандлер, столь простодушна, как ей хотелось казаться? Или она каким-то образом пронюхала, что это владения Девлинов и что мужчины этого семейства любят красивых женщин? Черт возьми, ведь они как раз тем и прославились, что готовы на все, лишь бы затащить в постель хорошенькую мордашку!
Он набросил на постель плед, затем притушил лампу. Сомнения не оставляли его. Мог ли он доверять ей? Доверять своим инстинктам? Или следовало держать ее на расстоянии? Он знал, чего хочет его сердце, но рассудок удерживал его от необдуманных поступков. Чувство и разум… Как жаль, что эти два понятия противостояли друг другу!
Ханна Чандлер безусловно красива. Очень красива… Умна. Ей не откажешь в умении держаться. Да, он хотел эту женщину, его элементарно влекло к ней. Но могли он подчиниться страсти, чувственному желанию? Когда дверь ванной отворилась и Ханна появилась на пороге, все умные мысли разом покинули его.
В ее отсутствие комната благодаря усилиям Майкла преобразилась. Полумрак создавал интимную атмосферу, и лишь тот угол, где стояла кушетка, покрытая темно-бордовым пледом, был освещен мягким желтоватым светом масляной лампы.
– Ты готова? – бархатный баритон Майкла вибрировал в напряженной тишине.
Повернувшись на звук этого завораживающего голоса, она увидела, что его обладатель обнажен до пояса. Хотя Майкл стоял в тени, рядом со столом, мерцающий свет подчеркивал бронзовый цвет его кожи. Она как зачарованная любовалась им, не в состоянии оторвать взгляд от мягких завитков на его груди, про себя поражаясь собственной реакции – она вела себя словно школьница, впервые увидевшая полуобнаженного мужчину.
– Разве я могу лечь с тобой в постель? – вздохнула она, еще раз убеждаясь, что ее интерес к нему гораздо сильнее обычного интереса художника к своей натуре.
Он смотрел на нее и усмехался.
– Ложись и закрой глаза, вместо того чтобы меня разглядывать.
– О'кей. Я так и сделаю.
Она повернулась к нему спиной и подошла к постели. Вдруг резко остановилась.
– Что-то не так?
– Майкл… Я понимаю, что я незваный гость. Мне пришлось смириться с неловкостью ситуации, так как другого выхода нет. Я безропотно согласилась разделить с тобой постель, хотя это не очень-то удобно для каждого из нас, учитывая твои… твои размеры и то, как ты одет… раздет… – Она совсем запуталась и замолчала. На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Только ветер свистел за окном да дождь стучал по крыше. – Майкл, ведь здесь всего одна подушка!
– Но этот дом рассчитан на одного человека. Я не привык к развлечениям.
– Ты имеешь в виду… не здесь?
Осторожно приподняв ее подбородок, он заглянул ей в глаза.
– Да, не здесь, – заверил он. – И не часто. Но хватит об этом. Нам придется поделить подушку, Ханна.
Длинные, чуткие пальцы Майкла осторожно сжали ее плечи. Медленно, очень медленно он наклонил голову. И она вздрогнула, ощутив его прохладные губы на своих губах. Но это длилось недолго… лишь одно мгновение. Сладкий жар нетерпения охватил их обоих. Его ласки становились все более страстными и уверенными. Он еще крепче обнял ее, его руки торопливо прошлись по ее спине и задержались на округлых бедрах, властно прижимая к себе ее податливое тело.
Она не могла не ощутить его готовность и не могла не ответить на его призыв. Ее руки следовали собственным путем, сначала робко задержавшись на его талии, затем спустились вниз по его спине.
Ее потряс этот поцелуй. Она не ожидала от такого сильного и крепкого мужчины подобной нежности. Ее лицо пылало от едва сдерживаемой страсти. Зеленые изумруды глаз потемнели от желания, манящего и ободряющего. Осторожно взвешивая каждое слово, он произнес:
– Я хочу заняться с тобой любовью, Ханна. – И, коснувшись ее лба легким поцелуем, добавил: – Но только, если ты тоже этого хочешь.
Нужно ли было спрашивать? Как она могла не ответить на его призыв, как могла пренебречь пробудившейся чувственностью? Ее тело, так долго лишенное мужской ласки, дрожало от нетерпения.
Ханна едва заметно кивнула и крепко прижалась к нему. Губы Майкла снова коснулись ее рта, искусно доводя ее до исступления.
– Ханна, милая, – прошептал он. – Ты пытаешься сказать, что хочешь меня?
