Текст книги "Чума на оба ваших дома"

Автор книги: Максуэлл Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Аллан. Какие жучки?

Басси. Японские. Комиссия отказала беспартийным конгрессменам в ассигнованиях на борьбу с жучками.

Аллан. Я, кажется, начинаю понимать вас!

Басси. Конечно, понимаете. Поговорите с представителями внепартийных и обретете в их лице друзей.

Аллан. Думаете, сработает?

Басси. Уверена!

Аллан. Я нанимаю вас.

Басси. Жалованье?

Аллан. То же, какое получали.

Басси протягивает руку, он пожимает ее.

Басси. Пойдемте пообедаем?

Аллан. Пошли. Я голоден как волк. Из приемной входит Мертон.

Мертон. Вот вы где, мистер Макклин! А я понять не мог, куда это вы улизнули. Может быть, вы не откажетесь пообедать со мной?

Аллан. Что значит «улизнули», Мертон?

Мертон. Мм… Я… Видите ли, нам надо было обсудить ряд вопросов…

Аллан. Не вижу никакой надобности. Вы уволены.

Мертон. Не понял, сэр?

Аллан. Я сказал: вы уволены.

Мертон. Я не совсем…

Аллан. Быть может, вы не совсем быстро соображаете. Повторяю – вы уволены!

Мертон. Но, мистер Макклин, я столько лет бессменно служил секретарем у конгрессменов вашего округа, в течение долгих лет. Если я совершил какую-нибудь ошибку, которую я мог бы исправить…

Аллан. Пришлось бы слишком долго исправлять. Вам потребовалось бы пересмотреть все свое поведение и свои взгляды на карьеру. Я сказал: вы уволены, а когда я что-нибудь говорю, я именно это и имею в виду. (Поворачивается к Басси.) Вы готовы, мисс Нилсон?

Басси. Привет, Мертон!

Занавес

Действие второе

Сцена первая

Та же приемная три дня спустя. Вторая половина дня. Марджори сидит за столом. Входит Сол с письмом в руках и мрачно смотрит на Марджори.

Сол. Сукины дети, исчадие саранчи, нагло-мерзостные, вшиво-паскудные, сволочные гады! Слышишь, что я говорю?

Марджори. Что?

Сол. Я говорю, эти сукины дети, слабоумное исчадие саранчи в седьмом колене…

Марджори. Что случилось, Сол?

Сол. Знаешь, что выкинули эти четырежды ослы?

Марджори. Что?

Сол. Федеральное бюро налогов. Они пересмотрели необлагаемые налогом доходы за четыре года, чтобы выжать из меня лишних сорок пять тысяч долларов. Перепончато-лапые, мерзкорылые трезвенники, отбросы вонючие, дерьмо окаменевшее! Какое место нужно занимать в этом прогнившем правительстве, чтобы с тебя не драли налогов? Министра финансов, что ли?

Марджори. Наверное, да. Говорят, это кое-кому помогало.

Сол. Боже мой, не правительство, а несчастье какое-то! Терпеть его – это еще туда-сюда, но каково платить деньги на его содержание! Нет, я завтра же возьму в руки оловянную кружку и встану на углу с непокрытой головой. Буду просить милостыню у прохожих.

Марджори. Не забудьте только прихватить впридачу бутылку виски.

Сол. Мы разорены, Марджори, разорены. Поместье мое летит в трубу, бары прогорают, увеселительные заведения пустуют, законопроект провалят, а уж флота мне не видать как своих ушей.

Марджори. Что значит – «законопроект провалят»? Что случилось, Сол?

Сол. Форменный бунт, Марджори. Этот Макклин – сущий дьявол. Он нашел себе пособников – шесть конгрессменов, фермеров и внепартийных, которые объединили с ним свои голоса, чтобы зарезать наш законопроект в палате. И он зарежет его, Марджори, зарежет!

Марджори. А, ерунда!

Сол. Вот увидишь. Недаром у меня, старого оракула, мозоли разболелись.

Марджори. Как разделились голоса?

Сол. Мы висим на волоске. По моим подсчетам, восемнадцать человек могут отдать свои голоса либо за, либо против, примкнуть к любой из сторон. Остальные крепко повязаны – как они проголосуют, известно. Так вот эти восемнадцать членов конгресса подверглись обработке, и, как я понимаю, Макклину не хватает всего одного голоса. Стоит одному человеку переметнуться на его сторону, и против нас будет большинство.

Марджори. И все это сделал Аллан?

Сол. Он не мог промахнуться: мы сами дали ему в руки оружие. Старому Сайму Грею есть над чем призадуматься.

Марджори. Сол, перестаньте нападать на отца. У него совсем сдали нервы, и я боюсь за него. А от вас он ничего хорошего не видит.

Сол. Он, значит, не видит ничего хорошего от меня? А что хорошего я вижу от него?

Марджори. Чего вы не сумеете получить одним способом, получите другим.

Из холла входит Эдди.

В этих делах вы артист, Сол. Да вы и сами знаете.

Эдди. Привет, Сол! Послушайте, Марджори, не можете ли вы оказать мне одну услугу?

Марджори. Только если это не займет много времени.

Эдди. Вот это удача! У меня по всему кабинету разбросан этот проклятый законопроект, разодранный на куски.

Сол. Еще бы! Вся шайка сидит ночами и рвет его на части.

Эдди. Мисс Кори пыталась склеить его и, честно скажу, потрудилась на славу. Помогите ей закончить и назначайте любую цену…

Марджори. Сигарету… Но я должна сперва дождаться отца.

Эдди. Не забудьте: через полчаса заседание комиссии.

Входят Леверинг и Уингблет.

Леверинг. Эдди, тебе, кажется, поручено наблюдать за Макклином. Должна же и от тебя быть какая-нибудь польза.

Эдди. Что он опять натворил?

Уингблет. Разве мы не считали, что Трампер будет голоса-вать за нас?

Сол. Он и будет, если еще окончательно не спятил.

Уингблет. Так вот, с часу дня он сидит в кабинете Маккли-на.

Марджори уходит из кабинета.

Леверинг. Сегодня с утра мы уже потеряли два голоса. Если он заполучит и Трампера, нам крышка. Насколько помнится, ты уверял, что он безвреден?

Эдди. Понадобился козел отпущения, да? Я сделал все, что мог! Он ведь и вас тоже сумел обвести вокруг пальца, не так ли? Если законопроект не пройдет, я потеряю кругленькую сумму. Самыми настоящими долларами.

Уингблет. А мы, по-твоему, потеряем фальшивыми?

Эдди. Что вы от меня хотите? Не я назначал его в комиссию.

Леверинг. Что сделано, того не воротишь. Не будем ворошить прошлое.

Эдди. Я думаю, лучше поговорить с Саймом.

Из холла входит Грей.

Леверинг. Для этого я и пришел сюда. Ему придется отложить заседание, чтобы мы успели обработать тех людей по одному.

Грей. Отложить заседание? Чего это ради?

Леверинг. Нам, вероятно, придется кое-что добавить к этому законопроекту, Сайм, – чтобы протащить его в конгрессе.

Грей. Добавить? Зачем?

Сол. С тех пор как мы виделись в последний раз, многое переменилось. Сейчас Трампер торчит у Макклина, и, если тот перетянет его на свою сторону, мы окажемся в меньшинстве.

Грей. Что? Да ты рехнулся, Сол!

Сол. Есть от чего рехнуться. Где ты был?

Грей. В Белом доме.

Сол. Черт побери, что ты там делал целых два дня? Расшаркиваться учился? Приятно улыбаться?

Грей. Мы пытались урезать законопроект.

Сол. Урезать? Если мы не начнем как можно скорее восстанавливать урезанное, от него вообще останется один пшик.

Грей. Брось ораторствовать, Сол.

Сол. Ладно, брошу, но ты все-таки послушай. Говорю тебе, этот вундеркинд из Невады все кулуары в Вашингтоне вверх дном перевернул, всех шатающихся на ноги поднял. И они клюнули, Сайм, клюнули! Можешь поздравить себя.

Грей. Себя? А почему ты не взял в оборот внепартийных? Ты же справлялся с ними раньше.

Сол. По-моему, это ты не захотел дать им карантинную службу против японского жучка.

Грей. Но ведь и Макклин им не даст.

Сол. Я на коленях молил тебя дать им эти деньги. Они давно уже ничего не получали. Так ведь нет, ты не захотел. А теперь Макклин подкинул им идейку, что, объединившись, они могут взять под свой контроль весь этот чертов конгресс. Вот они и осатанели. Теперь их не удержишь.

Грей. Жаль, я не знал, что мы имеем дело с маньяком.

Сол. Почему бы тебе не дать этим сукиным детям их жучка? Сидишь у президента и срезаешь пять долларов здесь, два девяносто восемь – там…

Эдди. Конечно, скажите им, что они получат своих жучков. Велика ли разница?

Грей. Что скажешь ты, Леверинг?

Леверинг. Ничего другого не остается.

Грей. Ладно, валяйте.

Уингблет. Если мы хотим пересмотреть еще что-нибудь до заседания, надо это сделать сейчас, пока вся эта фермерская братия совещается внизу у Макклина.

Леверинг. Пусть Сол возьмется за них! А ты, Уингблет, бери в оборот Трампера!

Уингблет. Но что я могу пообещать ему? Почем я знаю, что еще можно обещать, кроме жучков?

Грей. Разве понадобится еще что-нибудь?

Леверинг. Если понадобится, обещай.

Уингблет. Согласится ли он? Ну, пошли!

Грей. Сол, у тебя что, ноги отнялись?

Сол. Я думаю, нам ничто не поможет. Говорят, что купить и господа бога можно, но уламывать этих чертей… Что ж, пошли, Уингблет!

Сол и Уингблет уходят.

Леверинг. Вам с президентом придется немножко раскошелиться на этом законопроекте, Сайм.

Грей. Я не так оптимистичен. Мы сегодня просидели над ним битых шесть часов, и я могу поклясться, что президент не уступит ни одного лишнего доллара.

Леверинг. Да, но нам могут понадобиться лишние доллары, Сейм. Во всяком случае, лучше отложи заседание, пока не выяснится, что и как.

Грей. Хорошо.

Леверинг уходит.

Эдди. Забудь об этих непартийных, Сайм. Есть осложнения посерьезней!

Грей. Да? С чем же?

Эдди. Мне только что звонили из Нью-Йорка. Грозятся, что перестанут нас поддерживать, а ты понимаешь, чем это пахнет. Весь Средний Запад будет против нас. У нас не останется никаких шансов. Ты, конечно, сообразил, почему нам угрожают.

Грей. Нет. Почему?

Эдди. Это связано с комиссией сорока восьми по национальной обороне.

Грей. Какое отношение мы к ней имеем?

Эдди. Национальная оборона. Ты сам подумай, Сайм…

Грей. Комиссия сорока восьми по национальной обороне – это, другими словами, комиссия сорока восьми сталелитейных компаний.

Эдди. Да. Я не упоминал об этом раньше, потому что надеялся как-нибудь отклонить их требования – ради тебя. Но мне это не удалось. Они обиделись на то, что их оттерли, и твердо решили влезть в этот законопроект. Если им теперь откажут, они потребуют, чтобы им объяснили причину отказа.

Грей. Чего они хотят?

Эдди. Реконструкции двух линкоров.

Грей. Двух линкоров? Это же влетит в пятнадцать миллионов!

Эдди. Примерно так.

Грей. Да ты с ума сошел!

Эдди. Ты не знаешь, как там одно цепляется за другое: сталелитейные компании, алюминиевые короли, партийная машина Пенсильвании… Я не могу сражаться со всеми ними.

Грей. Скажи им, что это невозможно.

Эдди. Они и слышать ничего не хотят.

Грей. Тогда пусть подождут. Почему они надумали нагружать и без того перегруженный законопроект ассигнованиями на флот?

Эдди. Они считают случай подходящим.

Грей. Линкоры больше вообще не нужны – ни в мирное, ни в военное время. Им это известно. И тем не менее они тратят бешеные деньги, стараясь торпедировать конференции по разоружению и захламить все моря и океаны своими допотопными консервными банками.

Эдди. Знаю, Сайм, но они тормошат меня.

Грей. Тебя все равно переизберут, Эдди.

Эдди. Если я провалю это дело, то не переизберут. Они найдут своего человека.

Грей. Мне не хочется отказывать тебе, Эдди, но ты просишь слишком уж много.

Эдди. Я должен получить это, Сайм.

Грей. Немыслимо! Раз нельзя, значит, нельзя, и разговору конец.

Эдди. Послушай, Сайм, в этом законопроекте все урвали себе по куску.

Грей. Нет, не все.

Эдди. Углубление реки, например, кому это…

Грей. Вычеркнуто. Я уже разговаривал с генералом.

Эдди. Ну а это бюро ветеранов войны – что если его вычеркнуть?

Грей. Скажешь тоже! Ты хочешь натравить на меня весь Американский легион?

Эдди. Да, бюро придется оставить. Ну а эта тюрьма в Калвере? Как насчет тюрьмы?

Грей. Что?

Эдди. Тюрьма для психически неуравновешенных преступников в Калвере. Как она попала в законопроект?

Грей. Пункт этот был включен на заседании комиссии.

Эдди. Кем? Пауза.

Грей(медленно). Мной.

Эдди. Почему?

Грей. Разве тут что-то не так?

Эдди. Вот и я спрашиваю.

Грей. С этим пунктом все в порядке.

Эдди. А я слышал – нет. Кто основной держатель акций калверского банка? Кому известно, что банк накануне краха?

Грей. Значит, это ты…

Эдди. Что?

Грей. Я думал, что на меня напустил сыщиков Макклин. Оказывается, это ты!

Эдди. Ошибаешься, Сайм.

Грей. Не называй меня по имени, черт тебя подери! Я думал, ты мне друг…

Эдди. Я и есть тебе друг. Все, что мне известно о тебе, я слышал от других.

Грей. Ты нанял частных детективов, чтобы выяснить мое финансовое положение.

Эдди. Ошибаешься, Сайм, ей-богу, ошибаешься!

Грей. Не лги! Я тоже не сидел сложа руки и все точно выяснил.

Эдди. Сыскное агентство действительно проверяло тебя, но не по моей инициативе. Сыщиков нанял Спрейг в интересах стальной компании.

Грей. Это одно и то же! Ты на жалованье у Спрейга!

Эдди. Пусть так! С чего это ты делаешь вид, будто ты – любимый архангел господний, который распределяет божьи милости между нами, грешными? Мне приятно было узнать, что, в конце-то концов, ты – такой же, как мы, одним миром мазаны.

Грей. А ты что же думал, я расскажу шакалам из комиссии, как обстоят мои дела?

Эдди. Ну, что будем делать?

Грей. Большинства у нас все равно уже нет, а пара линкоров окончательно пустит нас ко дну. Давай вставим их. Чтобы уж потонуть наверняка!

Эдди. Без них мы потонем еще вернее. Итак, что же мне им ответить?

Грей. Ты получишь свои пятнадцать миллионов. И комиссионные за них. Теперь ты, во всяком случае, знаешь, что я думаю о тебе!

Эдди. Раньше ты был для меня загадкой, Сайм, теперь – нет!

Грей. Больше ты ничего не хочешь?

Эдди. Пока с меня хватит. Надеюсь, ты не обиделся?

Грей. Какое это имеет значение?

Из зала заседаний входит Басси.

Басси. Конечно, это не мое дело, Эдди, но ваша мисс Кори по уши в клею и бьется в истерике. Ей ни за что не склеить этот законопроект к сроку…

Эдди. Марджори обещала помочь.

Грей. Марджори будет занята. (Уходит в кабинет.)

Эдди. Басси, не поможете мисс Кори, а?

Басси. Отчего же нет? Пожалуйста.

Эдди. Спасибо. Учтите, там могут быть еще кое-какие изменения. Так что не склеивайте намертво.

Из холла входит Аллан.

Здравствуйте, Макклин.

Аллан. Здравствуйте, Уистер.

Эдди уходит.

Боже мой! Вот вы где, Басси!

Басси. А я уж думала, что собеседование с Трампером никогда не кончится. Ну, что из этого вышло?

Аллан. Он просто сумасшедший!

Басси. Только никому больше не говорите. Чего он потребовал?

Аллан. Даровых семян и свободной чеканки серебряной монеты. В неограниченном количестве.

Басси. Быть не может!

Аллан. Честное слово! Он хочет наводнить страну серебром.

Басси. Черт с ним, дайте стране свободу чеканить серебро. Я считаю, что страна должна иметь серебряную монету.

Аллан. Тут не до смеха, Басси.

Басси. Тогда дайте стране даровой бензин и звонкую монету. Нам нужен голос Трампера.

Аллан. Вы не знаете, что это за человек!

Басси. Еще как знаю! Он считает себя единственным достойным кандидатом в президенты на следующих выборах.

Аллан. Точно! Он три четверти часа читал мне свою речь с выражением согласия баллотироваться в президенты.

Басси. Ну, это он еще был краток. Вы бы послушали те, которые довелось слышать мне! Он еще у вас?

Аллан. Да.

Басси. И с ним никого нет?

Аллан. Нет, никого. Сидит там один.

Басси. Аллан, пришел наш час. Идите к нему, поговорите с ним опять, скажите ему, что обдумали его предложения. «Мистер Трампер, вы – великий государственный деятель, и я почту за честь оказать вам поддержку».

Аллан. Вы не представляете, на что я пошел в беседах с остальными, чтобы заручиться нужными нам голосами! Мне пришлось обещать повышенный тариф на пиломатериалы, повышенный тариф на пшеницу, новую систему земельных банков, эмбарго на ввоз цирковых животных, включая сиамских кошек!

Басси. Кошек?

Аллан. Да, кошек!

Басси. Кошки и жучки!.. Ну и что? Нам нужно провалить законопроект. Давайте любые обещания и не беспокойтесь – вам не придется их выполнять. Ни одно из них не пройдет даже в комиссии.

Аллан. Но, Басси…

Басси. Мы сделали все. Теперь нужен только последний толчок. Неужели вы остановитесь перед такой ерундой? Что значат полдюжины обещаний? Ведь это же Вашингтон!

Аллан. Басси, все это смешно, но до известного предела. Я не пойду разговаривать с Трампером. Я просто не могу действовать таким методом.

Басси. И что же вы собираетесь делать?

Аллан. Не знаю. Придется поискать кого-нибудь другого.

Басси. Почему? Трампер – идеальная кандидатура. Это человек без характера.

Аллан. Но способ, которым мы хотим заполучить его, далеко не идеален. Вы молодчина, Басси, без вас я ничего бы не сделал, но меня уже тошнит от наших методов. Мы поступаем точь-в-точь так же, как все они, и мне пора немедленно поставить на этом точку.

Басси. В этой лавочке не существует других методов, Аллан.

Аллан. Боже мой, что здесь происходит с людьми?!

Басси. В один прекрасный день сами узнаете. Здесь нельзя просто подойти к конгрессмену и сказать: «Прошу вас, сэр, голосуйте за нас, потому что наше дело честное»!

Аллан. Я не так наивен. Но должны же быть здесь люди, которые, как и я, видят, что этому режиму пора положить конец! Должно же найтись хоть несколько человек, которым тошно смотреть, как делаются здесь дела, и которые готовы попытаться изменить положение?!

Басси. Кто, например?

Аллан. Хоты бы тот же Сол!

Басси. Сол?!

Аллан. Да, Сол! Он все знает; больше того, в данный момент у него есть чертовски веская причина чувствовать себя обиженным.

Басси. Аллан, чрезмерное напряжение начинает сказываться на ваших умственных способностях.

Аллан. Нет, я должен действовать по своему разумению. Пусть вам это покажется безумной затеей, но я поговорю с ним.

Басси. Аллан, не наживайте себе беды! Пойду-ка я лучше на выручку многоопытной мисс Кори.

Из холла входит Сол.

Сол. Привет! Ну, как поживает оппозиция?

Басси. Великолепно, Сол! Мы в отличной форме. (Тихо.) Вы напрасно потеряете время, Аллан. (Уходит в зал заседаний.)

Сол. Ловко вы, Аллан, подцепили Басси. Неглупый ход! Не скрою, вы доставили-таки нам немало беспокойства.

Аллан. Надеюсь, что да, Сол.

Сол. У меня, Аллан, есть к вам одно предложение. Покажите мне ваши списки, а взамен можете посмотреть мои. Играем в открытую, без обмана. Скажу откровенно, по моим подсчетам, мы вас одолели. Конечно, если вы не успели окрутить еще кого-нибудь…

Аллан. Я разговарил со всеми.

Сол. Скажите только одно, и мне сразу все станет ясно. Виделись вы с Трампером?

Аллан. Да, виделся.

Сол. И он перешел на вашу сторону?

Аллан. Во всяком случае, думает это сделать.

Сол. Значит, я ошибся. Сол опять ошибся, и вы имеете перевес на один голос. И чем это вы соблазнили его?

Аллан. Соблазню, если пообещаю ему то, чего он хочет.

Сол. Но вы же этого не сделаете? Ведь вы – человек с принципами! Вы не станете продаваться налево и направо, как мы, грешные?

Аллан. Сол, я кое-что хочу у вас спросить.

Сол. Все что угодно, Аллан, все что угодно.

Аллан. Вы считаете, что сейчас мы с вами враги. Мы работаем друг против друга, и вы мне не верите. Но по существу мы союзники.

Сол. Да? Вот уж не предполагал, что лью воду на вашу мельницу.

Аллан. Помните, что вы сказали мне в зале заседаний – в тот раз, когда я впервые вас увидел? Вы сказали, что, когда вы приехали в Вашингтон, вы были молодым радикалом и вас с души воротило от этой системы. Помните?

Сол. Неужели так и сказал?

Аллан. Это была правда?

Сол. Уж не взываете ли вы к моей добродетели, Аллан? К моей утраченной добродетели?

Аллан. Вы ведь знаете, что во всей этой истории прав я, а вы не правы.

Сол. В политике, дружок, существует одна простая формула для определения того, кто прав и кто не прав; бог всегда за тех, у кого деньги.

Аллан. А вы не допускаете, что бог может перейти на другую сторону? Вам уже пора бы подумать о том, что в одно прекрасное утро вы проснетесь и увидите, что вы никому не нужный старик, потерпевший полное крушение.

Сол. Ох, какое красноречие! Только не хватаетесь ли вы за соломинку, когда обращаетесь к старому Солу и пытаетесь завербовать его?

Аллан. Вы знаете, что шайка эта долго не продержится. Они боятся: Грей боится, президент боится. Они чувствуют: что-то такое случилось, что-то сломалось.

Сол. Вы изумляете меня, Аллан. Вы меня прямо-таки ошеломляете, а меня давно уже ничто не могло ошеломить. Неужели вы думаете, что люди меняются? Что в них пробуждается совесть?

Аллан. Я в этом уверен.

Сол. А вот у меня сложилось твердое убеждение, подкрепленное тридцатилетним опытом: люди не меняются и совесть пробуждается в них крайне редко, вернее никогда. Я не знаю в английском языке ни одного слова, ни одного сравнения или образного выражения, которое достаточно полно отражало бы безграничное невежество и наивность избирателей.

Аллан. И все-таки они пробуждаются. И они вышвырнут вас всех, сметут всех до единого.

Сол. Погодите минутку – я налью себе стаканчик. (Наливает виски.) Ну, чего вы от меня хотите?

Аллан. Чтобы вы голосовали против законопроекта.

Сол. Доводы, Аллан, приведите доводы!

Аллан. Даже если он пройдет, вы ничего не получите, верно?

Сол. Верно. Но если я проголосую против, я потеряю всех своих друзей.

Аллан. Ну и что? Теперь мы с вами, Сол, могли бы контролировать палату представителей. Мы могли бы сломать всю машину, торпедировав законопроект. Мы могли бы доказать, что честных людей больше, чем воров.

Сол. Неправда. Воров вдвое больше, чем честных людей. Так всегда было. В ваших доводах есть слабое место. Как я понимаю, в случае, если нам удастся повести за собой палату, вы намерены управлять честно, по принципу: честность – лучшая политика. Так ведь?

Аллан. Конечно.

Сол. Значит, на этом никто ничего не заработает? Ничего, кроме жалованья?

Аллан. Да.

Сол. А вот это уже роковая ошибка!

Аллан. Нет, ей-богу, вы хотите быть со мной заодно, Сол. Я знаю, что хотите. Я рассчитываю на вас.

Сол. На меня? Дайте-ка я расскажу вам о себе, дружок, прежде чем мы продолжим наш разговор. Давным-давно, когда я еще был стройным молодым человеком с орлиным взглядом, у меня был добрый ангел. Глядя на меня сейчас, этому трудно поверить, но в те далекие времена у старого Сола был добрый ангел. И когда возникал вот такой вопрос, как сейчас, этот светлый ангел витал надо мной, взывая к чувству справедливости, восставая против неправедных дел и не давая мне продать свою душу дьяволу. Если я собирался совершить зло, мне приходилось бороться с ангелом. Подобно библейскому Иакову, я боролся с ним ночью и часто брал над ним верх. Я боролся так, Аллан, что ангелу было не справиться со мной, и он в конце концов устал. Когда меня одолевал соблазн, я оглядывался в поисках моего доброго ангела, чтобы сразиться с ним, но его не было на месте. Ему следовало бы сражаться со мной и сейчас, Аллан, но он покинул меня. Он больше не борется со мной за мою душу и даже не осеняет меня своим крылом. Теперь я никчемный старик, пропахший табаком и виски, и никому я не помощник. Нет, если от меня будет зависеть, провалится законопроект или нет, то он пройдет. Поверьте, Аллан, отбирая у людей что-либо, никогда ничего не добьешься. Наоборот, им нужно что-то давать.

Аллан. Почему?

Сол. Потому что у правительства одна забота – подкуп, взятки, привилегия и коррупция, а как бесплатное приложение – видимость порядка. Порядок нужно соблюдать, иначе нельзя будет заниматься поборами.

Аллан. Все ясно! Я понял, Сол…

Сол. Не надо так кипятиться, Аллан.

Аллан. Знаете, Сол, наверное, вы правы.

Сол. Нет, я кругом не прав. И главным образом в том, что ворую без достаточного размаха. Укради яблоко – тебя посадят в тюрьму; ограбь всю страну – силы небесные спустятся на землю и встанут под твои знамена.

Аллан. Вот это я и имею в виду.

Сол. Что?

Аллан. Именно это.

Сол. Не понимаю.

Аллан. Я считаю, что вы правы, вот и все. Вы правы.

Сол. Я прав в том, что касается меня, Сола. Черного кобеля не отмоешь добела.

Из холла входит Уингблет.

Уингблет. Сол, можно тебя на минутку?

Сол. Хорошие новости, Уинги?

Уингблет. Для мистера Макклина – не особенно; значит, хорошие.

Сол. Что-нибудь наобещал?

Уингблет. Пустяки! Всего лишь даровые семена и свободную чеканку серебряной монеты! Ну и наказание! Как только я выдержал его предвыборные речи?!

Сол. Лучше слушать их, чем произносить.

Сол и Уингблет, смеясь, уходят. Аллан подходит к телефону.

Аллан. Кабинет Уистера… Алло, Басси? Говорит Аллан. Вы можете говорить оттуда?.. Нет. Вы были правы насчет Сола. Трампера они тоже переманили… Нет, меня не побили. Мне тут пришла в голову еще одна идея!.. Нет-нет, она мне чертовски не по душе. Такая же мерзкая, как все методы, которые здесь в ходу, но это мой единственный шанс. Мне нужны копии всех пунктов, которые предполагалось внести в этот проклятый законопроект. Я решил использовать имеющуюся у меня информацию – вы знаете какую… Знаю, Басси, знаю!.. Конечно, это низко!.. У меня больше оснований, чем вы предполагаете, не пускать в ход эти сведения. Но я должен действовать, и никто не остановит меня… Нет, не будем об этом. Достаньте мне все копии полностью, и поскорее.

Из холла возвращается Сол.

Сол. Такт, дружочек, великое дело! Такт! Сами видите, Аллан, немножко такта и терпения, и вот уже Уингблет перетащил Трампера в наш лагерь, и мы положили вас на обе лопатки. Вам никогда не приходило в голову, что вы избрали чересчур нравственный образ действий?

Аллан. Как раз об этом я сейчас и думаю.

Сол. О чем?

Аллан. Я считаю, что ваши методы лучше моих, только и всего. Если я не буду играть, как все, то вылечу отсюда.

Сол. Нет-нет, Аллан, я не хотел переубеждать вас до такой степени! Держитесь своей линии.

Аллан. Вы не хотите, чтобы я перешел на вашу сторону?

Сол. Боже праведный! Ни на минуту не поверю!

Аллан. Увидите – поверите. Я сам потребую включить кое-что в законопроект.

Сол. Вы потребуете чего-нибудь себе? Не делайте этого, Аллан.

Аллан. Я потребую ассигнования еще одного миллиона долларов на нужды ирригации в Неваде.

Сол. И будете голосовать вместе с нами?

Аллан. Да.

Сол. Но теперь уже поздно просить об этом, Аллан. Вам следовало выставить свое требование раньше.

Аллан. Не кажется ли вам, что я пользуюсь кое-каким влиянием, во всяком случае, в данный момент?

Сол. Послушайте, а не попахивает ли вся эта ваша затея шантажом?

Аллан. Не все ли равно, чем это попахивает? Делл получает свою долю, Сниден – свою, закулисные махинаторы – тоже и даже мистер Грей…

Сол. Нет, только не Грей.

Аллан. Так я и думал. Не верите? А разве тюрьма в Калвере не имеет к нему отношения? По-моему, имеет.

Сол. Нет-нет! Вот здесь вы ошиблись. Сайм никогда ни в каком мошенничестве замешан не был.

Аллан. Но, насколько я понимаю, банк фактически принадлежит ему и катастрофически нуждается в деньгах.

Сол. Откуда это вам известно?

Аллан. Узнал совершенно случайно.

Сол. Ах случайно!..

Аллан. Но сведения у меня достаточно достоверные для того, чтобы я мог получить все, что ни потребую. Я никому бы не сказал об этом, но вы, Сол, мне друг. Я знаю, вы никому не скажете.

Сол. Аллан, вы меня дара речи лишаете! Слушая вас, я трезвею. А может, я уже трезв? Вы ведь не пьете?

Аллан. Не напиваюсь.

Сол. Такие вещи не узнают случайно. Их разнюхивают, раскапывают.

Аллан. Ко мне эти сведения попали ненароком. Но вы сможете использовать их и заполучить флот.

Сол. Боже, смотрю на вас и думаю: на что я растратил свою молодость! Хитрость змеи и обличье голубя! Клянусь, впервые такое вижу.

Аллан. Раз уж я собираюсь нажить себе капитал на этой истории, вам, Сол, сам бог велел сделать то же самое.

Сол. Нет-нет, я не могу использовать это оружие против Сайма. Вы идите и обстряпывайте свое дельце, а я не могу взять друга за горло в трудную минуту. Не такой я человек.

Аллан. Ну, что ж, если совесть вам не позволяет, не надо.

Сол. Нет-нет! Ни в коем случае! Даже ради спасения собственной души! Хотя, с другой-то стороны, мне следует этим воспользоваться, Аллан. Новое поколение – это поколение хищников. Чтобы конкурировать с вами, нужно самому быть хищником. Эти нынешние рождаются на свет с клыками и когтями. Зайду-ка я к нему на минутку.

Аллан. Конечно, чего вам теряться.

Сол. Нет-нет, не по этому вопросу. Просто поболтать по-дружески.

Аллан. Разумеется.

Сол. А я тут разливался перед вами про своего ангела-хранителя! Старый человек обязан позаботиться о себе. Вынужден о себе позаботиться. (Уходит в кабинет Грея.)

Входит Басси.

Басси(передавая Аллану бумаги). Вот.

Аллан. Тут все?

Басси. Полностью. Что вы затеваете?

Аллан. Я разговаривал с Солом. Сейчас он у Грея, получает 4 свой флот.

Басси. Что?

Аллан. Остальных я поймаю перед началом заседания и посоветую каждому требовать все, что он захочет. Им не откажут.

Басси. Что вы собираетесь сделать?

Аллан. Перегрузить законопроект! Я насую в него столько чуши, что ни одна рука в палате не поднимется голосовать за него. Он превратится в нечто чудовищное, и его не решатся даже поставить на голосование.

Басси. Вы все это сами придумали, Аллан? Дайте мне посмотреть на вас. Позвольте изучить ваш благородный невадский профиль!

Аллан. Вы полагаете, из этого ничего не выйдет?

Басси. Наоборот, еще как выйдет! Лишь бы удалось провернуть это дело. Я подаю в отставку, Аллан. Слагаю полномочия. Берите меня за руку и ведите. Я ребенок по сравнению с вами!