Текст книги "Чума на оба ваших дома"

Автор книги: Максуэлл Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Максуэлл Андерсон
Чума на оба ваших дома
Пьеса в трех действиях

Действующие лица

Сол Фицморис – конгрессмен.

Саймон Грей – председатель комиссии по ассигнованиям.

Аллан Макклин – молодой конгрессмен.

Эдди Уистер.

Леверинг.

Делл.

Сниден.

Уингблет.

Пиблз.

Фарнем.

Мисс Макмартри. Марк. Мертон. Эбнер.

Марджори Грей – дочь и секретарь Саймона Грея.

Грета Нилсон (Басси) – секретарь. Действие происходит в здании конгресса в Вашингтоне.

Действие первое

Сцена первая

Утро ранней весной. Приемная председателя комиссии по ассигнованиям в здании конгресса в Вашингтоне. В глубине – вход из холла. Справа – окно и дверь в кабинет председателя, а также столик стенографистки с пишущей машинкой, телефоном и подшивкой писем. Слева – сейф, шкаф для хранения документов и дверь в зал заседаний. Марджори Грей, секретарь и дочь председателя комиссии, берет трубку зазвонившего телефона. Входит Грета Нилсон, которую все зовут Басси.

Марджори. Алло, кабинет мистера Грея… О, это ты, Аллан? Ты где?.. В сыскном агентстве? Что ты там делаешь?.. Я думала, ты будешь сегодня с утра здесь, на заседании… Что?.. Хочешь повидать папу?.. Нет, вряд ли… если только не поспеешь сюда до начала заседания, а оно вот-вот начнется… В таком случае, лети прямо сюда, иначе упустишь его! (Кладет трубку.)

Басси. Привет, Марджори.

Марджори. Здравствуй, Басси. Ты что, не работаешь сегодня?

Басси. Нет, дорогая, – я уволена.

Марджори. Что? Не может быть!

Басси. Для меня это тоже было неожиданностью. Никак в себя не приду.

Марджори. Эдди уволил тебя? По телефону?

Басси. Нет, передал через третье лицо. Кстати, он вернулся из Нью-Йорка, но я его не видела.

Марджори. Скажи, могу я чем-нибудь тебе помочь?

Басси. Сейчас мне не поможет даже комиссия твоего отца в полном составе. А работа мне нравилась – и была мне ох как нужна!

Марджори. Чем же это объясняется?

Басси. Подлостью! Помнишь прошлую сессию, когда Эдди дневал и ночевал в Аппалачской стальной компании?

Марджори. Помню, как отец скандалил с ним по этому поводу.

Басси. А помнишь секретаршу, которую привозил с собой старик Спрейг? Она еще как-то заходила сюда. Высокая такая, блондинка, никогда до этого не бывала в Вашингтоне…

Марджори. Да-да…

Басси. Так вот, кажется, ее берут на мое место.

Марджори. Уж не хочешь ли ты сказать, что Аппалачская стальная компания переезжает в здание конгресса?

Басси. Вот именно! Чтобы помочь нашему Эдди Уистеру выполнять свои служебные обязанности. Чем, по-твоему, он занимался в Нью-Йорке? Почему не вернулся еще вчера?

Марджори. Как раз это отец и хочет знать.

Басси. Впрочем, может быть, это тайная страсть подняла свою взъерошенную головку.

Марджори. Лучше уж быть рабом страсти, чем Аппалач-ской стальной компании. Во всяком случае, Басси, работу ты найдешь себе без хлопот.

Басси. И достаточно хлопотную работу, если я поступлю к кому-нибудь из этих новых конгрессменов: постоянно подчищай за ним да следи, чтобы он не наделал дел в палате.

Марджори. Конечно, новички платят гораздо меньше…

Басси. Самое скверное другое: они впервые вырвались из провинции и все свои представления о секретаршах черпают из кинофильмов. В первый же день они пытаются посадить тебя к себе на колени, а на второй пытаются повалить.

Марджори. Не выдумывай, Басси.

Басси. Легко тебе говорить! Ты всегда работала секретаршей у собственного отца – и ничего-то не знаешь.

Марджори. Возможно.

Басси. В общем-то, я на них не обижаюсь. Я уже не в том возрасте, когда можно выбирать, а страсть с первого взгляда не всегда достойна презрения…

Марджори. Басси, ты чертовски…

Басси. Знаешь, сколько таких типов я рассмотрела в свой персональный микроскоп? Девять. Двое уволили меня за честность; пятерых я послала к черту за нечестность; еще двое умерли естественной смертью – избиратели не перевыбрали. Ох, хотела бы я рассчитаться с парочкой этих государственных мужей, состоящих на службе у корпорации! Пусть только представится случай – увидишь, как я с ними расправлюсь. А как, кстати, поживает твой учитель из Невады?

Марджори. Аллан? Немножно от рук отбился: второй день где-то пропадает. Придется призвать его к порядку.

Басси. А мне-то казалось, в глазах его светится обожание.

Марджори. Ничего не имела бы против: в наши дни обожание – вещь редкая и даже чуточку смущает. Тем не менее…

Басси. Что?

Марджори. Я с ним управлюсь.

Басси. Не сомневаюсь.

Входит Эдди Уистер, хорошо одетый мужчина тридцати восьми лет с манерами члена теннисного клуба.

Эдди. Привет! Жаль, что вы пришли раньше меня, Басси. Доброе утро, Марджори.

Марджори делает приветственный жест.

Что вам сказала мисс Кори?

Басси. Не знаю уж почему, но у меня создалось впечатление, что я потеряла работу.

Эдди. Зачем же так? Работы хватит на вас обеих.

Басси. В Вашингтоне? Вероятно.

Эдди. Не злитесь, Басси. Вы, в самом деле, хотите знать, почему я нанял ее?

Марджори. Здесь, видимо, возможны два объяснения.

Эдди. Так вот, я нанял ее по той же причине, по которой вчера отсутствовал. Неужели не ясно?

Марджори. Ничуть. Члены комиссии сидели тут с двух до пяти, ожидая вас и сыпля проклятия на вашу голову.

Эдди. Кроме шуток? (К Басси.) Разве вы не сообщили им, что мне пришлось задержаться?

Басси. Сообщила. Это было мое последнее служебное действие в качестве вашего секретаря.

Марджори. Басси не знала, что вы ищете новую секретаршу.

Эдди. Я ее не искал, но тут ничего не поделаешь: она была секретаршей моего старого друга, и…

Басси. Как же, как же! Полковника Спрейга из Аппалачской стальной?!

Эдди. Откуда вы знаете?

Басси. Она приезжала с ним сюда прошлой весной.

Эдди. Послушайте, Басси, вы мне будете нужны. Мисс Кори не знает ни столицы, ни служебных порядков. Вы обязательно должны остаться, пока не закончится работа над законопроектом.

Басси. Но дела примет она?

Эдди. К сожалению, так.

Басси. В таком случае, извините, но вам придется меня отпустить. Я застенографирую заседание комиссии, и на этом моя деятельность будет закончена.

Входит Сол Фицморис.

Сол. И здесь женщины!

Марджори. Доброе утро, Сол!

Сол. Вот черт! На каждом углу одни юбки! Клянусь богом, когда я впервые приехал в Вашингтон, это был мужской город: конгрессмен мог прийти к себе в кабинет, когда ему хотелось, и не напороться на сборище дамочек, ожидающих его с открытыми блокнотами на коленях.

Марджори. Не выспались, Сол?

Сол. В прежние времена, когда правительство еще было правительством, двое мужчин садились за стол и решали любое дело за бутылкой виски. (Открыв нижний ящик шкафа, вытаскивает оттуда пустую бутылку и заменяет ее другой, из портфеля. Пустую бутылку он бросает в корзину для бумаг.)

Марджори. Сол, туда нельзя бросать бутылки.

Сол. Всю жизнь бросал.

Марджори. А теперь придется прекратить. Уборщик жалуется и грозится доложить куда следует. Оставляйте их, дружок, в своей корзине.

Сол. А теперь джентльмену нельзя выпить, даже спиртное держать, потому что, видите ли, уборщик жалуется!

Эдди. Ну, жалуется-то только по поводу пустых бутылок.

Сол. Проклятые красные! Я им еще покажу! (Берет из корзины пустую бутылку, подходит с ней к окну и выбрасывает ее.)

Марджори. Сол, как не стыдно! Она же разобьется вдребезги.

Сол. Ничего, пусть подметут осколки, красные смутьяны! Принимай старика таким, какой он есть, детка. Мир так переменился к худшему, что старик стал брезглив и раздражителен.

Марджори. Вернее, хмелен и неистов.

Сол(наливая виски в бумажный стаканчик). Ей-богу, ни разу не пригубил после завтрака.

Стук в дверь. Появляется Марк с корзинкой, доверху заполненной письмами.

Басси. Получит кто-то весточку из родных краев!

Марджори. Марк, неужели все это нам?

Марк(глядя на верхнее письмо). Конгрессмену Грею… Да, мэм.

Марджори(к Басси). Да тут на целую ночь работы!

Марк. Что поделаешь, мисс Марджори! Мне тоже достается: носишь их, носишь!

Марджори. Несите их в кабинет, Марк.

Марк. Слушаюсь. Пишут, пишут, а толку что?

Сол. Что толку? Этаким вопросом, Марк, если его поставить в нужный момент, можно запросто свалить правительство.

Марк. Правительство? Вот уж на что мне наплевать. Если правительство свалят, может, оно и лучше. Может быть, я окажусь наверху. (Уходит в кабинет.)

Эдди. Позовите уборщика – пусть выметет всю эту писанину.

Марджори. Если в вашем избирательном округе все зависит от стальной корпорации, то нам приходится быть любезными с избирателями. Поможешь мне, Басси?

Басси. Ну что ж, пошли. (Направляется к двери в кабинет.) А еще говорят, что искусство писать письма умерло! (Уходит вместе с Марджори.)

Сол(наливая себе виски в бумажный стаканчик). Хочешь глотнуть, Эдди? Это как раз то, что тебе сейчас нужно.

Эдди. Меня ждет какой-нибудь сюрприз, Сол?

Сол. Саймон тебе такой разнос устроит…

Эдди. Что волнует уважаемого председателя комиссии?

Сол. Ну, знаешь…

Открывается дверь. Из холла входят Грей и Леверинг.

Грей. А, вот и ты!

Эдди. Здравствуй, Саймон. Погоди, погоди… я знаю, что дела мои плохи, но…

Грей. Нечего сказать, нашел я себе помощничка! В кои веки раз ты мне понадобился здесь, и на тебе: ты выбираешь именно этот день, чтобы залезть на статую Свободы.

Эдди. Все не так, Саймон. Мне просто необходимо было в Нью-Йорк. Возник кризис.

Грей. В сталелитейной промышленности? А мы уже и так на целую неделю запоздали с законопроектом. Вчера я вернулся специально затем, чтобы окончательно его сформулировать.

Эдди. Сформулируем сегодня, только и всего.

Грей. Ты видел, чтобы законопроект формулировали за один день, когда в комиссии сидит новый член и задает разные вопросы?

Сол. Разве этот юнец не поддержит сегодня нашу позицию на предварительном закрытом обсуждении?

Из кабинета входит Марджори.

Леверинг. Как раз об этом я и хотел поговорить с вами, друзья. Он целую неделю увиливает от встречи со мной.

Сол. Увертывается от кнута – от нашего партийного организатора? Видимо, парень себе на уме.

Грей. Но почему?..

Леверинг. Вот это я и хотел бы знать.

Сол. Нам понадобится солидная поддержка, чтобы протолкнуть эту штуку через комиссию. Обязательно поймай и подготовь его, Диззи.

Леверинг. Пытался, да никак не разыщу.

Грей. Только не говори мне, что нам на голову свалилась еще одна проблема. Эти новички в конгрессе чем меньше знают, тем больше шумят.

Марджори. Мистер Макклин только что звонил. Он уже едет сюда.

Грей. Хорошо. Ты поговори с ним, Диззи, вправь ему мозги.

Леверинг. Разве Макклин – не твой человек, Сайм? Если не ошибаюсь, это ты назвал его кандидатуру, когда в комиссии создалось безвыходное положение?

Грей. Я никогда в жизни не видел его, но, судя по тому, что мне говорили, его кандидатура, казалось, должна была нас устроить. Он ведь из того округа, где строится плотина, а значит, вынужден будет голосовать за нее и не посмеет вносить никаких поправок.

Сол. Как, говоришь, его зовут? Макклин?

Грей. Да. Аллан Макклин.

Эдди. Чем скорее мы потолкуем с ним, тем лучше.

Сол. Макклин… В Неваде есть некий Макклин, владелец газеты, – доставил многим здесь кучу неприятностей. Уж не родственник ли?

Грей. Понятия не имею.

Марджори. Да, это его сын.

Сол. Ну, если он похож на старика отца, смотри за ним в оба, Диззи.

Эдди. Мы и так с него глаз не спускаем! Разве я не сказал вам, что секретарем у него Мертон? Ну а с Мертоном я договорился.

Грей. В таком случае, тащите сюда Мертона. Послушаем, что он скажет.

Эдди. Сейчас. (У телефона.) Попросите Мертона. (Грею.) Лично я считаю его безвредным. Он не соображает, что к чему.

Сол. Возможно.

Эдди(в трубку). Мертон?.. Говорит Уистер. Жду вас в приемной мистера Грея.

Сол. Как там обстоит дело с моим пунктиком, Сайм? Сумеем протащить его?

Грей. Нет.

Сол. Но дай же чем-нибудь и мне поживиться, Сайм! В Вашингтоне каждый включил в законопроект что-нибудь для себя лично – кроме вашего покорного слуги, а уж он-то заслужил на это право.

Грей. В следующий раз. Не пытайся заглотить весь Атлантический флот. Выбирай кусок помельче – тогда, может быть, и поживишься.

Эдди. Чего он хочет на этот раз?

Грей. Чтобы Атлантический флот избрал себе летнюю стоянку поблизости от его имения. Представляете, как это будет подано в газетах: «Атлантический флот на лето поставлен на якорь в Роки-Пойнт, остров Лонг Айленд, чтобы обеспечить публикой рестораны, бары и увеселительные заведения, принадлежащие члену палаты представителей Фицморису!»

Сол. Но ведь где-то же Атлантический флот должен провести лето, верно? Значит, он может с таким же успехом провести его в Роки-Пойнт, как и в Хэмпон-Родс, а время там ребята проведут куда лучше. Флотские тоже не дураки выпить, а девочки у меня на Лонг Айленде не в пример свежее, чем на морской базе: там они давно истаскались. Наш долг – позаботиться о нашем флоте, Сайм!

Грей. Но это означает лишние двести тысяч долларов на передислокацию, да и выглядит подозрительно.

Сол. Подозрительно? В сравнении с остальными пунктами законопроекта этот ангельски чист. Ведь чего там только нет?! Субсидии на расчистку рек и гаваней, на строительство почтовых отделений и сумасшедших домов. Мелким подкупом от него воняет так, что до самого Тихого океана запах доносится. В сравнении с ним самые грязные делишки шайки президента Гардинга пахнут, как духи.

Грей. Не спорь. Этим ты ничего не добьешься.

Сол. Не пойму, чего ты вдруг уперся. Ведь ваш несчастный законопроект начался с ассигнования сорока миллионов долларов на окончание строительства той проклятой плотины в Неваде, которая и вся-то должна была стоить четыреста миллионов…

Грей. Кому ты это рассказываешь?!

Сол. … а уже обошлась в семьсот девяносто из-за махинаций, которые ты покрывал! Черт возьми, Саймон, ведь ты же позволил им втискивать туда пункт за пунктом, сплошь жульнические, пока сорокамиллионный законопроект не разбух до двухсот семидесяти пяти миллионов и готов разбухать дальше! Да в Вашингтоне нет ни одного человека, обрабатывающего членов конгресса, который под маркой этой плотины не отхватил бы себе какой-нибудь пункт. Все лоббисты получили свое: Делл получил, Эдди получил…

Эдди. Черта с два я получил!

Сол. Ну, так еще получишь, я тебя знаю. Каждому отрезали ломоть, кроме старого Сола, который сделал всю черную работу. Я устанавливаю контакты со всей этой вонючей оравой конгрессменов. Днем умасливаю уроженцев Запада, по ночам пью с полковниками-южанами, по утрам ем яблочный пирог с дубами из Новой Англии, а что получаю? Обещание подкинуть мне что-нибудь в следующий раз?

Грей. Ах бедняга! Его обидели!

Сол. Мы столько проработали вместе. Я старею, Сайм. Конечно, мне лично много не требуется: бутылку виски в день за груду работы, какая потрудней. Но ведь и на старость прикопить кое-что надо. А я даже не уплатил еще подоходный налог за прошлый год, черт его побери!

Грей. Чертей прибереги для речи по радио. Слушай, Сол, многие наши махинации, несомненно, вылезут наружу, и вылезут еще сегодня. Ты должен помочь мне. Законопроект перегружен так, что президент будет вынужден наложить вето на свое собственное детище. Во всяком случае, мы не должны сесть в лужу на глазах нового члена комиссии.

Без стука входит Мертон, молодой человек с резкими чертами лица.

Мертон(в дверях). Доброе утро!

Эдди. Привет, Мертон. Входите и расскажите все, что вам известно о Макклине. Он беспокоит мистера Леверинга.

Мертон. Я не стал бы беспокоиться, сэр. Он славный парень.

Леверинг. Не сомневаюсь, но какая у него биография?

Мертон. В двух словах так. Был преподавателем сельскохозяйственного колледжа в Неваде. Устроил скандал по поводу незаконного присвоения средств, жертвуемых в фонд колледжа. Заварилась каша. Макклина уволили, отец его предал всю эту историю гласности в своей газете, а в результате Макклин избран в конгресс. Говорят, очень хорошо провел выборную кампанию. Но его не выбрали бы, если бы не финансовая поддержка целой кучи подрядчиков, заинтересованных в строительстве плотины.

Грей. Так, значит, он повязан с подрядчиками?

Мертон. Нет, он честный человек. Ему и в голову не придет греть руки на этом деле. Но местные фермеры ждут воды, а он обещал им добиться завершения строительства плотины в Неваде. Так что он будет голосовать за наш законопроект. Можете не тревожиться.

Эдди. Прекрасно.

Грей. Что это за человек?

Мертон. Серьезный. Носит готовое платье, заказанное по почте. Читает Томаса Джефферсона. Приехал в Вашингтон три месяца назад и все время торчит в библиотеке конгресса.

Леверинг. Это не ответ на мой вопрос, мистер Мертон. Чем он так занят, что не может даже найти время для встречи со мной?

Мертон. Вот это-то и есть самое странное. Вы мне даже не поверите. Он день и ночь работает, проверяя законность собственных выборов.

Пауза.

Сол. Как вы сказали?

Мертон. Правда-правда. Он проверяет, честно ли были проведены его выборы.

Сол. Бог ты мой, как же он это делает?

Мертон. Поручил расследование сыскному агентству.

Сол. За свой счет?

Мертон. За свой.

Сол. Приехал из Невады, интеллектуал, читает Джефферсона, проверяет законность собственных выборов! Саймон, открывай заседание и, бога ради, заставь этого правдолюбца молчать. (Проходит в зал заседаний.)

Мертон. Предоставьте его мне, мистер Грей. Я обработаю его как надо.

Эдди. Вы все время с ним, Мертон?

Мертон. Я хожу за ним как тень, и он верит всему, что я ему скажу. Так что предоставьте его мне.

Леверинг Он уже у себя?

Мертон. Еще нет, сэр.

Леверинг. Когда явится, передайте ему снова – и самым настоятельным образом, – что я желаю его немедленно видеть и жду его у себя.

Мертон. Слушаю, сэр.

Леверинг и Мертон уходят.

Грей. Идем, Марджори.

Марджори и Грей направляются к кабинету. Из холла входят Делл, Сниден и мисс Макмартри.

Проходите, проходите, пожалуйста. Я – на минуту. Сейчас вернусь.

Грей с Марджори уходят в кабинет.

Делл(к Эдди). Наконец-то вы объявились.

Сниден. Заседание, знаете ли, проходило в Вашингтоне, а не в Нью-Йорке.

Эдди. Чертовски сожалею, друзья мои, но…

Делл. В конце концов, вы опоздали всего на один день.

Макмартри. Мы прождали вас целый день, мистер Уистер. Должна сказать…

Эдди. Страшно сожалею, мисс Макмартри, но, поверьте…

Макмартри. Вероятно, придется…

Делл. В конце концов, что такое одни сутки?

Грей возвращается.

Сниден. У меня целый день для гольфа пропал.

Эдди. Ну, целый день вы бы не выдержали.

Проходят в зал заседаний. Из холла входят Уингблет, Пиблз и Фарнем.

Уингблет. А почему в конце концов не дать эту плотину именно Неваде?

Фарнем. Минутку, минутку! Вы, уроженцы Востока, относитесь к Калифорнии так, словно это чужая страна. Если лопнут банки Френо, вся Калифорния вылетит в трубу, а вместе с ней – кинопромышленность. Уингблет. Неплохо бы!

Из кабинета входит Басси.

Пиблз. После гражданской войны в трубу вылетел весь Юг, но это никого не волновало. Мы сидим на мели с одна тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, но мы все-таки держимся, правда?

Басси. Проходите, джентльмены, заседание начинается.

Уингблет. Вечно вы жалуетесь, Пиблз. Просто не знаю, как с вами быть!

Мужчины проходят в зал заседаний. Входит Аллан.

Басси. Доброе утро, мистер Макклин.

Аллан. Доброе утро, мисс Нилсон.

Басси. Кого-нибудь ищете? Она там.

Аллан. Спасибо. Надеюсь, заседание еще не началось?

Басси. Шакалы совещаются. Иду стенографировать их мудрые речи. (Уходят в зал заседаний.)

Из кабинета входит Марджори.

Марджори. Привет, Аллан! Ты знаешь, что тебя ищут?

Аллан. Кто?

Марджори. В первую очередь – Леверинг.

Аллан. Он ищет меня уже несколько дней. Я не могу поговорить с твоим отцом?

Марджори. Боюсь, что нет. Заседание уже началось. Тебе следовало бы прийти час назад.

Аллан. Спешил изо всех сил. Вчера получил кое-какие сведения, которые потребовали проверки. А это заняло время – всю ночь просидел.

Марджори. И из-за этого ты не встретился со мной?

Аллан. Да. Но я все еще не готов к разговору на эту тему.

Марджори. Даже со мной?

Аллан. Даже с тобой.

Марджори. Ты опоздал на заседание, но тут уж ничего не поделаешь. Придется тебе войти, занять свое место и представиться.

Аллан. По-моему, мне лучше бы сначала поговорить с твоим отцом. Я не совсем представляю себе, как я должен расценивать факты, которые собрал. Вот почему я добивался вчера встречи с ним.

Марджори. Он просто не смог выкроить время, Аллан: он только что вернулся из поездки, и у него минуты свободной не было. Законопроект в основном состоялся, когда он болел и был в отъезде, и ему пришлось потратить целый день на его изучение.

Аллан. Значит, не исключено, что он еще не успел проверить некоторые пункты?

Марджори. Вполне возможно. Там этих пунктов уйма.

Аллан. Понятно, Но все-таки лучше я сначала с ним поговорю, а уж потом приму участие в работе.

Марджори. Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что не пойдешь сегодня на заседание?

Аллан. Пожалуй, нет.

Марджори. Но ведь Мертон ввел тебя в курс дела, да? Члены комиссии знают о тебе. И если бы тебе не верили, ты бы вообще не попал в нее.

Аллан. Не знаю. Им просто мог понадобиться человек, с которым легко справиться и который не слишком-то разбирается во всем. Иногда назначения производятся ведь и по этому принципу, не так ли?

Марджори. Всегда. В сущности, ты совершенно прав. Тебя назначили именно по этому принципу.

Аллан. Так вот, мне это не нравится, Марджори. Совсем не нравится.

Марджори. Отец возьмет тебя под свое крылышко, Аллан, и поможет тебе всем, чем будет в силах. Он такой.

Аллан. Знаю, знаю. Я на него рассчитываю.

Из холла входит Леверинг.

Леверинг. А, вот вы где, Макклин! Я вас разыскиваю.

Аллан. Как поживаете, мистер Леверинг?

Леверинг. В некотором смятении, если можно так выразиться. Хотел бы побеседовать с вами, прежде чем вы приступите к исполнению своих обязанностей в комиссии.

Аллан. К вашим услугам.

Леверинг(к Марджори). Дорогая, нельзя ли нам с мистером Макклином где-нибудь уединиться?

Марджори(заглянув в блокнот). Я сейчас ухожу. Думаю, что здесь вам никто не помешает.

Леверинг. Благодарю, дорогая, мы ненадолго.

Марджори уходит в кабинет.

Ну-с, молодой человек, вы, конечно, хорошо проводите тут время?

Аллан. Кое-что изучаю…

Леверинг. Как всегда, погружены в книги? По-моему, вы пропустили вчера заседание комиссии?

Аллан. Да, пропустил.

Леверинг. Так вот, дружок, я, конечно, не знаю, каковы ваши убеждения, но хороший член партии не принимает серьезных решений, не посоветовавшись со своими партийными лидерами…

Аллан. Не уверен, что я хороший член партии, мистер Леверинг.

Леверинг. Как? Я знаю, вы были избраны по общему списку кандидатов разных партий, но вы же не хотите считаться одним из этих ослов-демократов?

Аллан. Не сказал бы, чтобы это прозвище мне нравилось.

Леверинг. Если вы хотите чего-то добиться, надо действовать сообща.

Аллан. Знаю.

Леверинг. Но вы этого не делаете, Макклин. Мы знали, что вы разумный молодой человек, на которого можно положиться, потому и взяли вас в комиссию по ассигнованиям. Я лишь раз побеседовал с вами, и вдруг вы исчезли… В чем дело?

Аллан. Дело в том, что я еще многого не знал наверняка и не хотел разговаривать о том, в чем не был уверен…

Леверинг. Хороший ответ. Разделяю вашу точку зрения. Но если вас что-то смущает, задавайте вопросы мне. Сегодня на предварительном закрытом совещании обсуждается пункт об окончании строительства плотины в Неваде. Вы, конечно, за этот пункт? Это будет очень удачное начало карьеры!

Аллан. Видите ли, я не знаю…

Леверинг. Чего вы не знаете?

Аллан. Я выяснил, что мою кандидатуру поддерживали на выборах подрядчики, осуществляющие строительство.

Леверинг. Вы уверены?

Аллан. Да. Я все проверил и выяснил, что для окончания плотины вовсе не требуется сорока миллионов долларов.

Леверинг. Если вы в этом уверены, вопрос следует обсудить. Безусловно, следует. И я этим займусь.

Аллан. Но я не хотел обсуждать его ни с кем, мистер Леверинг. Я был почти уверен, что обсуждение его с вами приведет к компромиссу.

Леверинг. Вы меня удивляете, Макклин. В таком деле компромисса быть не может. Вот что значит работать в одиночку, ни с кем не советуясь!

Аллан. Я очутился в сложном положении. С одной стороны, я понимаю, что обязан добиться окончания строительства плотины в интересах моих избирателей. Но, с другой стороны, я стою также за экономию, а это касается уже интересов всей страны. Я долго размышлял, но, по-видимому, совместить одно с другим невозможно. Вероятно, я должен буду решить, что мне делать, сам, не советуясь с вами.

Леверинг. Плотина должна быть достроена.

Телефонный звонок.

А для этого должен пройти законопроект в целом.

Аллан. Но почему с ним связано столько дорогостоящих и ненужных мероприятий?

Леверинг. Не захотите же вы нарушить слово, данное избирателям? Это было бы просто нечестно!

Аллан. А разве все это дело честное?

Входит Марджори и берет трубку.

Марджори. Алло?.. Да…

Леверинг. Но послушайте…

Марджори. Простите, он на заседании. (Вешает труоку.)

Леверинг. Мы должны подробно обсудить ваши сведения. Что если мы сейчас пройдем ко мне?

Аллан. Простите, но сперва мне надо заняться другим делом.

Леверинг. Сколько времени оно займет?

Аллан. Думаю, полчаса.

Леверинг. Ладно. Через полчаса жду вас у себя в кабинете. (Уходит.)

Марджори. Что-нибудь неприятное?

Аллан. Похоже, он так считает.

Марджори. А из-за чего?

Аллан. Я сказал, что не посоветовался с ним по одному вопросу, потому что не хочу с ним советоваться.

Марджори. Ты так сказал? Леверингу? Худшего оскорбления для него не придумаешь!

Аллан. Так уж получилось. Я не был готов к этому разговору и не нашел другого выхода из положения…

Марджори. Ты должен сохранять с ним хорошие отношения. Он рупор президента, официальный партийный организатор в конгрессе.

Аллан. Несимпатичен он мне. Не нравятся мне ни его советы, ни его физиономия. И уж во всяком случае, я не позволю ему «организовывать» меня.

Марджори. Но, Аллан…

Аллан. Я передумал. Мне, пожалуй, все-таки следует пойти на заседание.

Марджори. Но у тебя же встреча с Леверингом…

Аллан. Назначал ее не я, а он. Пусть ждет. Какая там обстановка? Стол и стулья вокруг него?

Марджори. Именно.

Аллан. Надеюсь, лишний стул там найдется?

Марджори. О да.

Аллан. Обедаем сегодня вместе?

Марджори. Да.

Аллан. Значит, договорились.

Марджори. Аллан, ты, случайно, не радикал?

Аллан. Нет, просто фермер.

Марджори. На первый раз тебе бы лучше просто послушать.

Аллан. Аяине собираюсь говорить.

Марджори. Вот и чудесно!