Текст книги "Пэпэла (Бабочка) Часть 2"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Отпусти их, Нана, – погладил по голове жену Сандро. – Они уже взрослые. Не все же над ними как курица над яйцами кудахтать. А как только они вернутся, мы все вместе поедем на море в отпуск. Мы ведь давно собирались.

Нана согласилась, и ребята стали собираться в дорогу.

Старенький перрон не изменился с тех пор, как Илико был тут последний раз. Все те же суматоха, крики проводников, радостные возгласы встречающих и клубы пара.

– Илико! – у выхода стоял высокий черноволосый парень в длинном сюртуке и большой кепке. В нем Илико с трудом узнал толстяка Мамуку.

– Мамука! Друг! Ты ли это? – воскликнул Илико, и его худенькая тушка тут же очутилась в крепких объятиях друга.

– Рад тебя видеть, Илико. Давно же ты не приезжал. Я уже решил, что мы больше с тобой не увидимся, – Мамука хлопал Илико по спине рукой. – А это кто с тобой? – он кивнул в сторону Изи, стоящего возле чемоданов.

– Знакомьтесь, это мой друг детства Мамука Качатрян. А это мой брат – Изя Саанашвили-Шнипперсон, – Илико поправил на голове Изи кепку и застегнул пуговицу на рубашке.

– Очень приятно, – улыбнулся Мамука, протягивая Изе огромную руку. – Но я не помню, чтобы у тебя был брат.

– Илико мне не родной брат, – объяснил Изя. – До того, как мы стали братьями, мы были друзьями.

– Ну, брат моего друга – мой брат, – широко улыбнулся Мамука. – А теперь поехали ко мне домой. Папа приготовил вам комнату, а когда отдохнете с дороги, я вас отведу в наш ресторан. Отец уже старый стал, и ему тяжело с ним управляться, так что теперь им занимаюсь я.

– А как же школа? – удивился Илико.

– Мне нужно поддерживать семейный бизнес. Мне почти семнадцать, а отец в моем возрасте уже сам пек хачапури и продавал их на рынке, – Мамука остановил извозчика и усадил друзей в старую повозку.

Город тонул в цвету магнолий и грел свои древние камни на полуденном солнце. Он остался таким же, как в памяти Илико. Все те же скверы, фонтанчики с минеральной водой и парочки отдыхающих, прохаживающих по каменным мостовым.

– Узнаешь? – они проезжали мимо небольшого дома, где раньше была булочная.

– Ничего себе! – воскликнул Илико, глядя на красочную вывеску, на которой были изображены серые горы, голубое небо и яркое солнце.

– Он называется «Солнце в ладонях». Это я придумал, – гордо хлопнул себя в грудь Мамука. – А это узнаешь? – он показал рукой в сторону двухэтажного каменного дома, у ворот которого рос высокий дуб.

– Остановите! Остановите тут! – крикнул Илико извозчику и, не дожидаясь, пока повозка остановится, спрыгнул на мостовую.

Он вошел во двор, наполненный его детскими воспоминаниями, и остановился. Вот скамейка, где днем грелась на солнышке бабушка Ия. Вот сарай, в котором вечно ковырялся сосед-рукодельник Гия. А вот веревки, протянутые через весь двор. На них сушила белье мама.

Илико поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж, достал из кармана ключи и открыл дверь…

Ему в нос ударил запах сырости и пыли. Он подошел к окну и раздвинул выгоревшие занавески. Солнце осветило до боли знакомую комнату, и перед глазами Илико всплыла давно забытая картина.

Молодая и розовощекая мама в белом переднике и с перепачканными мукой руками месит тесто. Отец сидит за столом и, обливаясь слезами, режет лук для пирогов. Мама вытирает ему глаза куском передника и сама начинает плакать от едкого запаха лука. Под столом сидит толстый серый кот и смывает лапой с морды остатки молока.

– Ты как, Илико? – Изя положил руку ему на плечо.

– Знаешь… Я как будто вернулся в детство, – Илико вытер рукавом слезы.

– Тебе грустно? – Изя заглянул ему в лицо.

– Нет Изя, – улыбнулся сквозь слезы Илико. – Мне хорошо. Потому что я был счастлив тогда.

Поездка оказалась удачной. Илико наконец навестил друга и умудрился сдать квартиру до конца лета пожилой чете из Смоленска, получив задаток за два месяца вперед.

По приезде в Тифлис пришлось в срочном порядке начинать сборы на море. До отъезда оставался всего один день, и, распаковав чемоданы, Изя и Илико снова начали запихивать в них вещи.

– Илико, – Изя стоял посреди комнаты с поднятыми вверх руками. Надувной круг пустил в себя Изю только до плеч и застрял на полпути. – Помоги мне, – дергал руками Изя, пытаясь освободиться.

– Сейчас, – Илико потянул со своей головы шапочку для плаванья, и лопнувшая от старости резинка больно щелкнула его по уху. – Черт! – Илико сдул немного круг и освободил Изю из резинового плена. – Я чувствую себя стариком. А ведь как вчера все было. Помнишь? Море, песок, солнце и Сонька в зеленом костюме.

– А я помню розы в сквере, который вел к… – Изя замолчал на полуслове.

– Лестнице… – вздохнул Илико. – Я сломал тебе тогда не только ноги, но и всю жизнь.

– Нет, Илико. Это была случайность, и ты знаешь… Я ни о чем не жалею, – ответил ему Изя и обнял за плечи.

Море встретило их как старый добрый друг, теплыми поцелуями волн и ласковым шелестом гальки. Нана, как и прежде, расположилась на шезлонге под зонтом. Сандро уселся там же на большое деревянное кресло с книгой в руках. Мальчишки тут же нырнули в лазурную гладь, не забыв надеть на головы шляпы от солнца.

– Как наш Илико возмужал, – Нана смотрел на выходящего из воды Илико.

Действительно, фигура Илико почти сформировалась и, несмотря на худобу, уже походила на мужскую. Под загорелой кожей перекатывались бугорки мышц, плечи стали широкими, а длинная шея перестала напоминать тонкую утиную.

– Красавец растет, – кивнул жене Сандро.

– А я урод, – тихо сказал Изя, садясь на шезлонг возле Наны. Он накинул полотенце на худые острые плечи, а вторым прикрыл шрамы на изуродованной ноге.

– Ты что, солнышко! – всплеснула руками Нана. – Ты у нас очень красивый. Просто ты пока гадкий утенок. Потерпи еще немного и тоже станешь прекрасным лебедем, как Илико.

– Что во мне красивого? – отвернулся от нее Изя. – Длинный уродливый нос? Рот как у куклы чревовещателя? Или эти ужасные непослушные волосы?

– Глаза, – сказал подошедший ближе Илико. – У тебя красивые глаза.

– Правда? – Изя развернулся к нему и вытянул шею.

– Эй! – Сандро отвлекся от разговора на продавца газет, идущего по пляжу. – Свежий номер, пожалуйста!

– Правда! – ответил Изе Илико. – И еще милые ямочки на щеках, когда улыбаешься…

– Погодите… Мальчики… Нана… Слушайте! – Сандро привстал с кресла и зачитал заголовок газеты: – Пятнадцатого июня 1914 года в Сараево (Босния) сербскими националистами был убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд…

– Что это значит, дорогой? – заволновалась Нана.

– Это значит… Война… – ответил ей Сандро.

========== Глава 10 ==========

Новый учебный год для Илико начался сразу с нескольких потерь. В конце лета были арестованы члены революционной ячейки, в которую входил Вано. По приезде с моря Илико случайно встретил на улице кузенов-близнецов друга, и те рассказали ему о случившемся. Вано вместе с еще тремя участниками революционного движения сослали в глухую сибирскую деревню и исключили из школы.

Илико очень расстроило это известие. Несмотря на то, что он не разделял революционных взглядов Вано, их объединяли годы дружбы. Илико попытался узнать у кузенов адрес деревни, куда сослали друга, но те его не знали.

А в сентябре уехала Сонька. Полковника Раевского вместе с его частью перекинули на западный фронт. Чтобы Сонька не оставалась одна в городе, отец решил отправить ее к своей сестре в Петербург.

Узнав об этом, Сонька несколько дней прорыдала в своей комнате, уткнувшись в подушку. И только известие о том, что тетушка, имеющее некое влияние в Петербурге, устроила ее в Мариинку в кордебалет, немного успокоило Соньку.

Илико сидел на мягкой кровати в уютной спальне Соньки и водил пальцем по узору на цветастом покрывале.

– Папу бросают в самое пекло. Там война! Там стреляют! Его убить могут! – Сонька вытирала ладошкой опухшие от слез глаза.

– Сонь… Ты погоди… Война скоро кончится, и отец вернется… – пытался успокоить подругу Илико. Ему было неуютно. Он чувствовал себя бессильным перед этими слезами и не знал, что ему делать.

– Я в Петербурге никого не зна-а-аю… – завыла Сонька. – Как я буду без Изи, без тебя и даже без Сашки-и-и…

– Муха! Ты веселая и добрая. Обязательно заведешь себе там друзей, – Илико погладил ее по плечу.

– Мне кроме вас никто не нужен, – всхлипнула Сонька и, обняв Илико, положила ему голову на плечо.

Мягкая рыжая волна коснулась щеки Илико, и он вдохнул легкий запах земляники. Илико осторожно убрал прядь со своего лица, обнажив длинную белую шею девушки. Поддавшись непонятному порыву, он коснулся губами теплой кожи на шее. Сонька вздрогнула и подняла голову. На секунду их глаза встретились. Сонька вытерла рукой заплаканное лицо и нежно коснулась губами губ Илико.

Поцелуй был мягкий и соленый. Илико обхватил тонкую талию Соньки и резко потянул на себя.

– Илюшка! Ты целоваться совсем не умеешь, – улыбнулась Сонька, когда их зубы стукнулись.

– Можно подумать, ты умеешь, – обиделся Илико.

– У женщин это в крови! – уверенно ответила Сонька.

– Научишь? – спросил Илико, смущенно опустив глаза.

– Илюш… Научу… Только не сейчас. Давай через пару лет, когда ты захочешь этого не головой, а сердцем, – ответила Сонька и погладила рукой его длинные шоколадные волосы.

Илико скучал по друзьям. Изя изо всех сил старался отвлечь Илико, но тому не хватало звонкого смеха Соньки и политических споров с Вано.

– Ш-ш-ш… Чантурия! – услышал Илико позади себя на скучнейшей лекции по химии, и в его затылок прилетела скомканная бумажка. Он оглянулся и встретился взглядом со Смирновым. – Не убегай на большой перемене! – громко шепнул Сашка. – У меня есть идея по поводу курсовой.

В начале года ученикам было дано очень сложное задание. Разбившись на пары, ученики должны были за год поставить полноценный номер. Фантазия не была ограничена ничем. Это могло быть адажио или па-де-де. Музыка и характер танца тоже был на усмотрение учеников. Вместе с мальчиками такое же задание было дано и женской школе, поэтому было предложено выбрать себе пару для танца из девочек.

К удивлению Илико, на перемене к нему подошел Смирнов и предложил сотрудничество.

– Ты мне нужен! – твердо сказал Смирнов. – У меня есть идея. Мы поставим мужской танец на пуантах. Это будет оригинально. Ну что? Согласен?

– То есть я буду танцевать, а ты работаешь над хореографией? – спросил его Илико.

– Да! – кивнул Смирнов. – Для задумки мне нужен лучший из нас. К тому же на пуантах умеешь танцевать только ты. Так что?

– Я согласен, – кивнул ему Илико. – Нужно только договориться о зале. Сколько можно танцевать в темноте по ночам?

– Еще надо подобрать музыку. Как только определимся с танцем и с музыкой, я попрошу сестру. Она будет аккомпанировать нам на занятиях. И учти… – Смирнов поднял вверх палец. – Я буду с тобой заниматься жестко. Псешинский тебе покажется ангелом. Идет?

– Идет, – кивнул Илико и пожал протянутую ему руку.

На большой перемене мальчишки шумной толпой побежали в столовую. Илико с Сашкой уселись за самый дальний столик, чтобы никто не мешал.

– От Сонечки нет известий? – спросил Сашка, пододвигая к себе поднос с едой.

– Ой, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Илико. – Она же просила тебе привет передать! Я письмо в начале недели получил.

– Идиот! – незло буркнул Сашка. – Покажешь письмо?

– Эм… – Илико замялся.

В принципе, в письме не было ничего личного. Сонька писала, что устроилась у тетушки в уютном особнячке недалеко от центра. В театре ее встретили тоже хорошо, и она уже репетирует «Спящую красавицу» вместе с кордебалетом. Писала, что подружилась со своей кузиной, ровесницей Илико. Что вместе с Леночкой они принесли с улицы бездомного щенка, увидев которого, тетушка долго кричала, что они могут подцепить от него вшей и глистов.

Письмо можно было вполне показать Сашке, если бы не постскриптум.

«P.S. – писала Сонька. – Я почему-то не могу забыть наш поцелуй. Вырастай быстрее, Илюша. Я буду ждать тебя.

Твоя Муха».

– Нет, Смирнов! Письмо читать не дам. Лучше давай я попрошу Соньку, чтобы она тебе тоже писала, – ответил он Сашке и, отломив кусок лепешки, принялся за суп.

Работать с Сашкой оказалось тяжело, но интересно. Пьеса была выбрана очень сложная – дивертисмент из балета молодого композитора Стравинского «Весна священная». Илико поразила легкость и изящество музыки. Перед его глазами всплывали сказочные картины, когда он слушал дивные переливы и тревожные мерцания музыки в исполнении отличной пианистки Тонечки.

– Я думаю, построить танец на контрасте. Мягкие и плавные движения в сочетании с резкими метаниями, – говорил Сашка, протягивая Илико листок бумаги. – Сначала мы дадим больше движений руками. Первая часть плавная. Затем серия прыжков. Вторая часть интенсивная и характерная.

– Кого я буду танцевать? – Илико с интересом разглядывал нарисованных на листе бумаги простым карандашом человечков.

– Я был прошлым летом в Петербурге, и мне достали билеты в Мариинку. Я видел Павлову. Ты не представляешь, до чего она хороша! Она танцует как дышит. Каждое движение у нее идет от души, но в то же время у нее потрясающая техника, – Сашка убрал листок со стола. – Я видел «Лебедя». Фокин просто гений. В небольшом танце показать целую историю. Так вот… Ты мотылек. Легкий, прозрачный и беззаботный.

– Бабочка? – удивленно поднял брови Илико.

– Именно. Тебе подходит этот образ, – кивнул Сашка. – Ты порхаешь в ночи, кружишься в танце. Ты видишь свет и летишь на него. Он манит тебя, но ты не знаешь, что он для тебя смертельно опасен. Это свеча. Она обжигает твои крылья. Ты мечешься, пытаясь потушить их. Но огонь сильнее тебя. В результате ты падаешь в темноту.

– Обязательно так трагично? – нахмурился Илико.

– Жизнь – череда взлетов и падений. Трагедия неизбежна, – ответил ему Сашка и встал из-за стола.

========== Глава 11 ==========

– Все… Не могу больше… – Илико, тяжело дыша, упал на колени. С его лица на пол падали крупные капли пота, а мокрые волосы облепили щеки.

– Вставай! Слабак! – Смирнов громко хлопнул рукой по крышке фортепиано.

– Не могу… Убей меня! – Илико перевернулся и растянулся на прохладном мокром полу. Его сердце громко стучало, в голове шумела кровь, а в глазах расплывались черные круги.

Тоня, сидящая за инструментом, сложила партитуру и закрыла крышку.

– Сашенька, дай Илико несколько минут отдыха. Он и так скачет по залу уже два часа, – сказала она брату и с улыбкой стала разглядывать стройное юношеское тело в черном трико, лежащее на полу.

– Хорошо. У тебя есть десять минут сбегать в туалет и попить, – скомандовал Сашка и, посмотрев на наручные часы, добавил: – Время пошло!

Илико с трудом поднялся на трясущиеся ноги и, громко стуча пуантами по полу, вышел из зала.

– Чему ты так улыбаешься? – спросил Сашка у сестры.

– Ах, как я понимаю Сонечку. Илико просто красавец! – ответила она, грациозно взмахнув ручками.

– А что Сонечка? – насторожился Сашка.

– Да она влюблена в него, как кошка, – ухмыльнулась Тоня.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился Сашка.

– А что тут знать. Достаточно видеть, как она на него смотрит, – Тоня равнодушно пожала плечами.

Смирнов хотел еще что-то спросить у сестры, но в этот момент в зал вошел Илико. Он попил воды и умылся, после чего стал чувствовать себя намного лучше.

– Тоня, со второй цифры, – кивнул сестре Сашка. – Начинаешь с большого падебаска. Шассе по кругу и револьтад, – сказал он Илико и, хлопнув в ладоши, протянул: – И-и-и…

Тоня уронила руки на клавиши и заиграла аллегро. Илико исполнял прыжки и вихрем носился по залу. После перерыва у него открылось второе дыхание, и он полностью отдался танцу. Ему казалось, что все движения он исполнил предельно четко, но его личный хореограф почему-то оказался им не доволен.

– Еще раз! – крикнул Сашка. – Все элементы выполнил хорошо, но где артистизм? Что за идиотская улыбка на лице? Ты летел к мечте, но обжегся и сейчас мечешься, пытаясь погасить огонь. И-и-и…

И снова аллегро и прыжки… Через два часа Илико без сил рухнул на пол танцкласса, не в силах подняться на ноги.

– Ты… совсем… озверел… – с трудом выговорил он.

– А как ты думал? Я тебе не Псешинский. Жалеть не стану! – Сашка подошел к Илико и слегка пнул его ногой. – Вставай! Доведу тебя до дома. Ты мне еще нужен.

Они медленно шли по улице, залитой призрачным светом фонарей. Илико с трудом передвигал ноги и часто спотыкался о камни мостовой. Сашка чуть придерживал его под локоть не позволяя упасть. Проходя мимо ярко освещенного окна кафе, Смирнов на секунду остановился и стал разглядывать через стекло посетителей.

– Только посмотри! Псешинский со своим Жаном, – Сашка кивнул в сторону окна.

– С каким Жаном? – не понял его Илико.

– Вон, видишь мужчину, который сидит рядом с ним? – Сашка ткнул пальцем в крепкого черноволосого мужчину за одним столиком с хореографом. – Это Жан Вольде. Он главный художник по костюмам в Мариинке. Они познакомились, когда Псешинский там танцевал.

– И что? – равнодушно пожал плечами Илико.

– Ты чего, Чантурия? Совсем дурак? Или прикидываешься? – Сашка толкнул Илико в плечо кулаком. – Они любовники. Жан несколько раз в год приезжает к Станиславу, и они это время проводят вместе. Понимаешь? – Сашка сморщил брезгливую гримасу.

– И что они делают? – продолжал не понимать Илико.

– Ну… – Сашка немного растерялся, но через секунду уверенно ответил. – Целуются!

Илико удивленно поднял брови и стал внимательно всматриваться в окно, пытаясь разглядеть то, о чем сказал ему Сашка, но в поведении мужчин, сидящих за столиком, ничего такого не было. Станислав и Жан мирно беседовали, потягивая из бокалов красное вино и закусывая его сыром.

– Ерунда какая-то! – махнул рукой Илико, но в этот момент Псешинский бросил такой нежный взгляд в сторону своего друга, что все сомнения Илико улетучились. Его воображение тут же дорисовало поцелуй, и внизу живота стало приятно тепло. – Вот черт! – поморщился Илико от неожиданно нахлынувшего возбуждения.

– Говорю же, противно это все! Ладно… Хватит пялиться. Завтра суббота, и я поеду к родственникам на выходные. Так что репетиции продолжим после них. Ты меня вообще слышишь? – Сашка дернул Илико за рукав, чтобы привести его в себя.

– А знаешь… – очнулся Илико. – По-моему, в этом нет ничего плохого. Какая разница, кто кого целует? Это же никому не мешает?

– Ты в своем уме? – Сашка покрутил пальцем около виска. – Ты сам мог бы поцеловать парня?

Илико молчал. Он вспомнил недавно произошедший с ним и Изей случай, который как раз и отвечал на Сашкин вопрос.

Сонькина фраза о том, что Илико не умеет целоваться, не выходила у него из головы. Илико решил, что обязательно научится целоваться и при следующей встрече удивит Соньку настоящим поцелуем. Осталось найти, с кем можно было бы попрактиковаться в этом. Тоня Смирнова, наверное, была бы не против научить Илико, но она ему совершенно не нравилась. К тому же она была сестрой закадычного врага. Тренироваться на домашнем любимце, карликовом колли Моцарте, тоже было не вариантом. Оставались помидоры, на которых учились таинству поцелуя почти все мальчишки.

Илико взял с тарелки большой спелый томат и, выйдя из кухни, стал медленно подниматься по лестнице на второй этаж, гипнотизируя помидор взглядом.

– Илико-о-о… ты поделишься со мной помидоркой? А то я проголодался! – Изя сидел на своей кровати с книгой в руках и с вожделением смотрел на помидор.

– О! – внезапно осенило Илико. – Изя, а ты умеешь целоваться?

– Конечно умею! – утвердительно кивнул Изя. – Мама говорит, что я очень приятно целуюсь.

– Я не про такие поцелуи, а про настоящие, – махнул рукой Илико.

– Ну… может, и умею, – пожал плечами Изя. – Я же не пробовал еще.

– Тогда давай попробуем. Мне прям очень сильно нужно научиться целоваться, – Илико уселся рядом с Изей на кровать и, взяв его за уши, потянул к себе.

– Илико! – пискнул Изя и засмеялся. – Оторвешь! – он убрал руки Илико от своих ушей и лучезарно улыбнулся, показав ямочки на щеках. – Разве так нужно это делать?

Изя подвинулся к Илико, взял в руки ворот его рубахи и, потянувшись вперед, коснулся его губ своими губами.

Илико накрыло странное чувство, похожее на теплое розовое облако. Ему показалось, что время остановилось и он оглох. Он слышал только шум крови в голове и тихое сопение Изи, который сжимал в кулачках ворот его рубашки.

Илико расслабился, и в этот момент Изя приоткрыл губы, и его язык юркнул в рот Илико.

– Фу, Изя! – воскликнул Илико, оттолкнув от себя Изю. – Ты зачем мне язык в рот сунул? – он, морщась, вытирал рот рукавом рубашки.

– Это называется французский поцелуй, – обиженно пробурчал Изя. – У нас в классе учится Шико. Он каждый год ездит к родственникам в Париж. А его кузина работает там в Варьете. Он рассказывал, как она учила его целоваться.

– Ладно… – кивнул ему Илико. – Давай еще раз, только смотри, слюней мне в рот не напускай, – и Илико, закрыв глаза, вытянул губы трубочкой. Изя немного замешкался, прикидывая, как бы лучше пристроится к губам Илико. Он снова схватил ворот его рубашки и уже потянулся вперед, как в дверь стукнули.

– Мальчики! Спуститесь в кухню. Там вас ждет молоко и ванильные сухари. Перекусите и спать! – крикнула через дверь Нана.

От неожиданности Изя рванул воротник рубашки Илико. Оторванные пуговицы весело заскакали по полу, а мальчики сильно стукнулись друг о друга лбами.

========== Глава 12 ==========

Илико сам не заметил, как Сашка Смирнов стал для него доверенным лицом. Он мог говорить с ним практически обо всем, правда, опуская имена и подробности. Поэтому на вопрос Сашки, смог бы он поцеловать мальчика, Илико ответил:

– Смог бы.

– А я не смог бы, – поморщился Сашка. – И просто потрогать бы не смог.

– Так ты же меня трогал, когда делал поддержки на занятиях с Сонькой, – удивился Илико.

– Так я тебя как мальчика не воспринимаю, – хохотнул Сашка. – Ты на девчонку похож.

По насмешливому взгляду Смирнова Илико понял, что душевный разговор закончен и если он продолжит поднятую тему, то Сашка поднимет его на смех.

Вообще, Илико нравилось работать со Смирновым. Тот мог часами сидеть, рисуя на листке бумаги танец, перечеркивая очередную позицию, заменяя ее другой. Иногда он гонял Илико по залу, пытаясь понять, что ему не нравится в исполняемом фрагменте танца, а потом внезапно останавливал Илико и тут же заставлял сделать то же самое, но сменить положение рук или заменить первый арабеск на четвертый. С репетиций Илико приходил измученным физически, но довольным своей работой и работой Смирнова.

Ближе к зимним каникулам, придя с репетиции Илико, застал дома заплаканную Нану и растерянного и перепуганного Изю.

– Что случилось? – Илико подошел к тете и обнял ее за плечи. Нана уткнулась лицом в грудь Илико и заплакала.

– Папа идет на фронт, – ответил за нее Изя. – Он сам вызвался идти на войну врачом.

– Дэида! Ну не плачь, – Илико погладил Нану по спине. Он снова чувствовал себя беспомощным перед женскими слезами, как тогда с Сонькой. – Он же не солдатом идет. Он просто будет лечить раненых.

– Это война, Илико, – Нана подняла на него красные и опухшие глаза. – Она не щадит никого.

Дядя Сандро вернулся домой поздним вечером. Он вошел на темную кухню и, не зажигая лампы, сел за стол. Приподняв белую салфетку, он взял с тарелки кусок холодного запеченного мяса и задумчиво посмотрел в темное окно.

– Дядя Сандро, – в кухню вошел Илико и сел рядом с ним. – Зачем ты идешь на фронт? Ты ведь можешь тут работать. Тем более скоро в городе открывается госпиталь. На кого ты оставишь Нану и Изю? И меня…

– Я не могу по-другому, Илико, – Сандро налил в стакан красное вино из кувшина и сделал большой глоток. – Там я нужнее. И потом, у Наны есть ты и Изя. Вы о ней позаботитесь. А я должен отдать долг Родине. Пусть это и звучит немного банально, но это так.

Через три дня, хмурым зимним утром, Сандро надел новый бушлат, фуражку, кожаные сапоги и, закинув за плечи вещмешок, вышел из дома. Вслед за ним шли Нана и Илико. Последним, замыкая шествие, ковылял Изя, опираясь на тросточку. На вокзале возле эшелона, уходящего на фронт, толпился народ. Плакали провожающие, кричали проводники, гудели паровозы. В суматохе Нана совсем растерялась и то поправляла Сандро ворот бушлата, то лямку вещмешка, то отряхивала невидимую пыль с рукава.

– Дорогая, прошу тебя, только не плачь! Я вернусь, обещаю, – Сандро нежно поцеловал жену в щеку. – Сын, – Сандро положил руку на плечо Изи. – Маму береги. Илико, – Сандро потрепал племянника по волосам. – Ты теперь старший мужчина в семье. Смотри за ними. Помогай Нане и приглядывай за Изей.

– Я все сделаю, – серьезно ответил ему Илико.

– Пап… Папа-а-а… – Изя уткнулся Сандро в грудь и заплакал. – Возвращайся!

Поезд громко гуднул, и Изя, вздрогнув всем телом, вцепился в рукав бушлата отца. Илико расцепил его тонкие пальцы и, шепнув на ухо:

– Отпусти, – отвел в сторону, дав Нане попрощаться с мужем.

С тех пор Илико стало казаться, что из их семьи вынули остов, который поддерживал всех. Нана бродила по дому, не находя себе места. Изя часами сидел в комнате, делая вид, что читает учебник. Да и самому Илико не хватало громкого голоса дяди, их походов в парк и разговоров на кухне за вечерним чаем.

В скором времени Илико стал замечать, что тетя начала экономить. Она стала гасить свет в комнатах, когда из них все уходили. Мяса на столе стало меньше, чем раньше, и недоеденный хлеб с ужина переходил на завтрак. К концу зимы Нана попросила Мгелу приходить только убираться, а готовкой стала заниматься сама.

Весной, точно к сдаче курсовой, танец был готов. Был отработан каждый поворот головы, каждое движение пальцев и каждая эмоция до мелочей. Дело оставалось за костюмом.

– Мне нужен запоминающийся костюм, – сказал Сашка швее. – Он должен полностью подходить образу. Нужно, чтобы верх куртки был пушистый, как голова мотылька. И нужны крылья. Они должны крепиться к рукам, но не сковывать движения и расправляться, если развести руки. Вот примерный эскиз, – он протянул швее простенький рисунок.

– Хм… – женщина долго рассматривала эскиз и наконец сказала: – Для отделки нужен страусиный пух. Для крыльев, которые вы хотите, есть вот такой материал, – она достала небольшой кусок материи. – Это тончайший китайский шелк.

– Это подходит, – кивнул Сашка. – И идея со страусиным пухом мне нравится.

– Тогда костюм вам обойдется в восемьдесят рублей, – закончила разговор женщина.

– Смирнов, у меня нет таких денег, – шепнул Сашке Илико.

– Сколько у тебя есть? – Смирнов повернулся к нему и нахмурил брови.

– Сорок найду, но они будут у меня через неделю, – ответил Илико, прикинув, когда ему пришлет деньги Мамука.

– Я добавлю остальные, – ответил ему Сашка, – над номером мы работали вместе, значит, за костюм будем платить пополам!

Илико очень волновался перед выступлением. Хотя они с Сашкой уже брали несколько часов репетиций на сцене, выступать перед публикой было страшно. В принципе, сам экзамен был полноценным концертом. Ученикам разрешалось пригласить на него родственников и друзей, поэтому в зале набралось достаточно много народа. В первом ряду сидела комиссия, состоящая из главного режиссера Папунашвили, директора театра итальянца Сориани, директора школы Гогонавы и солиста театра Таргамадзе.

Ученики, одетые в яркие разноцветные костюмы, толпились за кулисами, разминаясь и растягиваясь.

– Я выгляжу блекло, – тихо шепнул Илико Сашке. – Посмотри, какие у всех яркие костюмы. И эти пуанты… – он кинул взгляд на свои ноги.

– Никогда не сомневайся в себе, – ответил ему Сашка, помогая делать растяжку. – Твой костюм отвечает характеру танца. И вообще… ты украсишь танец, а не твой костюм.

Перед выступлением Сашка, давая последние указания, повторил все нюансы номера с осветителем, потом побеседовал с музыкантами, которые должны были аккомпанировать номеру.

Наконец ведущий программы, Карэн Саркисович Хачатрян, вышел на середину сцены и объявил первых участников.

– Ирида Меридзе и Гия Хакадзе. Приготовиться: Илиа Чантурия и Александр Смирнов.

Сердце Илико громко бухнуло в груди. Он бросил взгляд на Смирнова. Внешне Сашка был совершенно спокоен, только пальцы, нервно выбивающие на деревянных перилах дробь, выдавали его волнение.

– На сцену приглашается Илиа Чантурия. Постановка Александра Смирнова. Отрывок из дивертисмента к балету Стравинского «Весна священная», – объявил Хачатрян.

– С богом, – тихо шепнул на ухо Илико Сашка и хлопнул его по плечу.

Илико глубоко вздохнул и сделал шаг на залитую светом софитов сцену.

========== Глава 13 ==========

– Изя! Ты видел? Видел? Я летал! Я летал по сцене! – они сидели на кровати в своей комнате, и Илико тряс глупо улыбающегося Изю за плечи. – Ты слышал, что они сказали? У нас все получилось!

Илико никак не мог успокоиться. Возбуждение от выступления на сцене накрыло его яркой волной и не отпускало. В его глазах все еще блестел свет софитов, и в ушах играла музыка.

– На сцену приглашается Илиа Чантурия. Постановка Александра Смирнова. Отрывок из дивертисмента к балету Стравинского «Весна священная».

От волнения у Илико громко бухнуло сердце, и он даже не услышал, что ему сказал Сашка. Последний похлопал его по плечу и легко подтолкнул на сцену. Свет больно ударил по глазам, и Илико, сощурившись, посмотрел в зал.

Директор театра Сориани внимательно слушал приглушенный шепот Папунашвили, который что-то рассказывал ему на ухо. Таргамадзе с презрительной ухмылкой разглядывал костюм Илико и только Гогонава одобрительно улыбнулся ему, слегка кивнув головой. За спиной Таргамадзе Илико увидел Изю, который изо всех сил тянул вверх шею, чтобы лучше разглядеть сцену. Нана сидела рядом с ним, нервно теребя яркую брошь на платье.

Свет софитов медленно погас, и из оркестровой ямы послышался тихий стук. Илико взял себя в руки и замер.

Свет прожектора в конце зала выхватил на сцене бледную фигурку Илико. Тот стоял, выставив вперед ногу и прикрыв руками-крыльями голову. Заиграло скрипичное стаккато, которому вторило фортепиано. Илико легко закружился в кругу света. Танец подхватил его, как ветер, и понес над сценой. Тонкие шелковые крылышки с мелкими блестками трепетали в воздухе, и Илико казалось, что он летит, не касаясь ногами деревянного пола.

Стаккато скрипки сменилось тяжелым надрывным плачем, и прожектор высветил яркий круг на задней части сцены. Илико на секунду замер и потом рванулся всем телом на этот свет, делая серию красивых прыжков. И вот он уже возле яркого огня и тянет к нему руку. Музыка замолчала и снова взорвалась нервным стаккато. Илико резко отбросило на пол. Свет прожектора стал красным, и Илико заметался на полу, пытаясь сбить с себя этот огонь. Сделав несколько кувырков и переворотов, он вскочил и в агонии заметался по сцене.