Текст книги "Танки в Гражданской войне"

Автор книги: Максим Коломиец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

На Чонгарском перешейке атака началась в 2 ч. 25 мин. 7 июня 1920 года. Командир танка «Генерал Скобелев» из 3-го танкового отряда штабс-капитан А. Трембовельский в своих воспоминаниях описал ее так:

«Почти бесшумно по мягкому грунту двигались танки, не слышен даже лязг гусениц, смазанных и натянутых перед боем, не слышен был и шум моторов, особенно тщательно смазанных и отрегулированных механиком отряда. Включены были и глушители, которые обычно в бою для увеличения мощности мотора, а также морального эффекта мы открывали.

Северный ветер способствовал нам, и приближение танков не было слышно красным. Вера в успех атаки была полная.

Через короткое время танк „Ген. Скобелев“ подошел к проволочным заграждениям. Пишущий эти строки лично намотал колючую проволоку на специальный „якорь-кошку“, прикрепленный стальным тросом к танку. Танк, подмяв под себя проволочное заграждение, потянул его за собой, открывая свободный доступ нашей коннице и пехоте.

Здесь мы были обнаружены, и красные открыли по нам бешеный огонь из впереди стоящих батарей красных, а справа от нас со стороны бронепоездов красных. Танк двигался в кольце разрывов советских гранат. Вдруг я заметил красный свет фонаря, служащего ночной точкой отметки для ведения огня артиллерией ночью. По моему указанию артиллерист танка, поручик Г.Н. Парадиев, точным огнем своей пушки сбил фонарь, и тем заставил замолчать впереди стоящую батарею красных. Около 3-х часов 30 минут мною была вылущена ракета – условный знак прорыва позиции красных и перенесения огня нашей артиллерии.

Когда наши танки срывали проволочные заграждения, красные открыли сокрушительный артиллерийский огонь по нашим окопам и по роще, которую занимали перед атакой танки.

Наш решительный натиск и меткий огонь танкистов заставили красных поспешно бросить свои укрепления и в панике бежать, оставив нам много боевого снабжения, а также впопыхах брошенное одно „кинжальное“ орудие с не выстреленным снарядом.

Эту пушку захватил танк „Генералиссимус Суворов“, и сейчас же из нее был открыт огонь по спешно отступающей колонне красных. Благо, что тут же рядом были сложены снаряды в ящиках.

Согласно боевому приказу, танку „Генерал Скобелев“ было вменено в задачу прорваться в тыл противника, и взорвать полотно железной дороги, дабы этим маневром захватить бронепоезда красных, действовавших как по полотну главной магистрали, так и по железнодорожной ветке, отходящей от магистрали Севастополь – Харьков на Геническ.

Энергичным и смелым действием нашего головного бронепоезда – кажется, „Офицер“ – противник спешно бросил поле сражения, оставив нам, как трофей, свой головной бронепоезд, который взял на абордаж наш „Офицер“. Взрывать железнодорожный путь нам не пришлось, так как это сделал в панике бежавший противник.

Прорвав сильно укрепленную полосу красных и захватив станцию Новоалексеевку, 3-й отряд танков явно способствовал выходу Армии в Северную Таврию».

Разборка танка МК-А «Сибиряк» на части для вывоза в тыл. Каховский плацдарм, сентябрь-октябрь 1920 года. Транспортировка 15-тонной неисправной машины в то время представляла значительную сложность – ее было проще разобрать и вывести по частям (ЦМВС).

Остатки танка МК-А «Сибиряк» в процессе разборки для вывоза в тыл Каховский плацдарм, сентябрь-октябрь 1920 года (ЦМВС).

Именно за бои на Чонгарском перешейке было произведено первое награждение орденом Святого Николая Чудотворца, учрежденного Врангелем 13 мая 1920 года. По статуту этот орден был близок к ордену Св. Великомученика и Победоносца Георгия, и вручался исключительно за воинскую доблесть. Всего орденом были награждены 337 человек. Примечательно, что первым кавалером этого ордена стал танкист – поручик Любич-Ярмолович. Приказ генерала Врангеля от 26 мая (8 июня) 1920 года за № 3241 гласил:

«Награждается орденом Св. Николая Чудотворца 2-й степени: 3-го отряда 1-го дивизиона танков поручик Ярмолович за подвиги мужества и храбрости, оказанные им при атаке укрепленной позиции к северу от Сальково 25-го сего мая, когда он, командуя танком „Генералиссимус Суворов“, атаковал неприятельскую батарею, захватил стрелявшее в упор орудие и, обратив его на отступающего противника, довершил картечным огнем его поражение».

Бои на Чонгарском перешейке были одними из немногих, в которых участвовали французские танки. Их техническое состояние было еще хуже английских, запасных частей к ним совсем не было, и поэтому эти машины большей частью чинились в тылу. Пример тому – донесение командира дивизиона полковника Бочарова от 2 июля 1920 года:

«Танк „Серый“ сегодня был в бою с двух часов дня до 12.30 ночи. Мотор перегрелся, стучат поршневые кольца, необходимо перебрать коробку скоростей, радиатор течет. Танк „Скромный“ – лопнула клапанная пружина и поломан стержень клапана, радиатор течет».

После этой даты в документах не встречается упоминания об использовании французских танков в частях Русской армии Врангеля. Видимо, эти машины были поставлены на ремонт, в котором пробыли до конца кампании.

В течение июля – августа танки 1-го дивизиона активно использовались в боях, в основном в полосе 1-го армейского корпуса.

Так, утром 11 августа 1920 года пехота красных перешла в наступление на Большой Ток-мак. На северной окраине селения контратакой танков 1-го отряда и частями Корниловской дивизии к 21.00 они были отброшены и поспешно отошли на север. После этого на танки «Верный» и «Великая Россия» пришлось поставить последние имевшиеся к отряде вентиляторные ремни взамен лопнувших во время боя.

21 августа 1920 года в 9.30 танки 3-го танкового отряда в районе Михайловки пошли в атаку, чтобы отбросить части красных, потеснивших Марковскую дивизию. В течение дня танки три раза возвращались на исходные позиции для заправки горючим и пополнения боекомплекта.

В результате боя противник бежал, танки преследовали его на расстоянии около двух километров. В это время у танка «Атаман Ермак» заглох мотор и машина встала. На выручку пришел «Фельдмаршал Потемкин», который взял «Ермака» на буксир. В это время 76-мм снаряд попал в спонсон «Потемкина» – и машина загорелась, затем взорвались находившиеся в танке снаряды. После этого прямое попадание снаряда получил и «Ермак». Экипажи покинули подбитые танки. В этом бою погиб унтер-офицер Голубец, получили ранения капитан Сиппле, штабс-капитаны Боголюбский, Голубев, Карповец, Артамонов, а подпоручик Макаренко был контужен. Ночью при содействии пехоты и артиллерии, подбитые танки удалось вывести в тыл, и их отправили на ремонт в Севастополь.

Условия работы экипажей в танках были ужасные. Тряска, рывки, толчки. Отработанные газы от двигателя, запах бензина, пороховая гарь пронизывали всю атмосферу. Концентрация углекислого газа (СO2) нередко превосходила предельно допустимую в несколько раз. Соединяясь с гемоглобином, СO2 приводил к кислородному обеднению крови – работоспособность быстро падала.

В боевой обстановке частые обмороки наблюдались даже у крепких людей. Предел выносливости экипажа приближался к восьми часам. Обычно после трех дней боев экипаж совершенно выходил из строя. Головные боли, головокружение, тошнота, учащенное сердцебиение – типичное состояние даже хорошо тренированных и закаленных танкистов.

Температура внутри танка доходила до 52 градусов и более. Также в машинах MK-V свою лепту вносила и выхлопная система, проходившая, в основном, внутри корпуса, и через час работы раскалявшаяся чуть ли не добела.

Транспортировка трофейного танка МК-А «Сфинкс» в тыл – для этого использовались 70 человек и деревянные бревна в качестве катков (РГАКФД).

В летний период находиться в танке более трех часов было невозможно, и поэтому даже в разгар боя, несмотря на обстрел, танкисты вываливались из танка лишь бы отдышаться.

Так что активная боевая работа в тесных, загазованных танках не очень-то хорошо отражалась на состоянии здоровья экипажей.

Поэтому 6 сентября 1920 года полковник Бочаров обратился с ходатайством на имя генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего Русской армии с просьбой «предоставить для поправки здоровья восемь кроватей в одном из санаториев Крыма, так как условия работы в танках весьма вредно влияют на здоровье людей:

– температура в солнечные дни достигает в танке 50–55 градусов, а при работающем двигателе и выше;

– отработанные газы двигателя;

– пороховые газы;

– работать в танках за боевой день приходится 6–8 часов не выходя из машины, что часто влечет за собой обмороки наиболее слабых людей экипажа;

– большая часть людей экипажей танков жалуется на боли в области легких».

Многочисленные боевые выезды также сильно изнашивали и материальную часть самих танков, а запасных частей имелось очень мало, и взять их было негде – еще в апреле 1920 года Великобритания отказалась помогать армии П. Врангеля. Поэтому была принята попытка пополнить танковый парк Русской армии весьма нетрадиционным способом.

В середине августа 1920 года на Южный фронт прибыл 2-й танковый автоброневой отряд Красной Армии (три танка MK-V), кроме того, ожидалось прибытие еще нескольких танковых отрядов. Узнав об этом, командование белых решило «переманить» танки красных на свою сторону.

Для этого предполагалось отправить в тыл противника специального делегата с большой суммой денег для подкупа необходимых людей. Правда, судьба этой довольно авантюрной операции неизвестна, о ней сохранились очень отрывочные сведения. Один из таких отрывков – часть записи переговоров по прямому проводу командира 1-го дивизиона танков полковника Бочарова с инспектором танковых и автоброневых частей при штабе главнокомандующего Русской армией полковником Староверкиным от 24 августа (6 сентября) 1920 года:

«Староверкин: Кого из офицеров командировали в особую командировку, о которой я говорил с вами по аппарату? Есть ли надежда, что красные танки попадут к нам?

Бочаров: Офицера для командировки еще нет. Принимаю все меры.

Староверкин: Надо командировать офицера обязательно. Это распоряжение Генкварглава (генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего. – Прим. автора). Вы это проделайте через посредство Начштабгруппы (имеется ввиду начальник штаба группы войск генерала Кутепова – 1-й армейский корпус. – Прим. автора), деньги же выдайте из своих сумм, а затем получите из сумм разведки. В этом направлении Начштабгруппы окажет вам полное содействие».

Окопы полного профиля, оборудованные Красной Армией на Каховском плацдарме. Октябрь-ноябрь 1920 года (ЦМВС).

Проволочные заграждения в три кола, установленные Красной Армией на Каховском плацдарме. Сентябрь 1920 года. На фото – последствия прохождения танка через это заграждение, о чем и написано на оригинале фото (ЦМВС).

Проволочные заграждения и рогатки, установленные Красной Армией на Каховском плацдарме. Сентябрь 1920 года (ЦМВС).

Наиболее значительным эпизодом использования танков Русской армии стали бои за Каховский плацдарм в августе-октябре 1920 года. Именно об этих боях была сложена когда-то знаменитая (а теперь почти забытая) песня «Каховка, Каховка, родная винтовка, горячая пуля лети…», написано много книг и статей.

В ночь на 7 августа 1920 года правобережная группа 13-й армии, закончив подготовку и сосредоточение основных сил в районе Берислава, после артиллерийской подготовки начала форсирование Днепра. К утру части 15-й, 52-й и Латышской стрелковых дивизий, сбив прикрытие белых, закрепились на левом берегу и приступили к строительству оборонительных сооружений. Так было положено начало Каховскому плацдарму.

Расположенный на левом берегу Днепра плацдарм своими флангами и тылом упирался в реку. Длина фронта плацдарма составляла 40 километров, наибольшая глубина – 12 километров. Открытая степная местность с небольшими холмами и неглубокими балками создавала условия, удобные для обороны подступов к нему. Инженерное оборудование Каховского плацдарма велось непрерывно до середины октября силами инженерных частей и непосредственно войсками. Попытки привлечь для работ местное население не увенчались успехом.

Плацдарм имел три линии обороны: внешнюю (передовую), основную и внутреннюю (предмостную). На левом фланге для улучшения обзора и обстрела перед основной линией, огибавшей с северо-востока высоту 20,9, была построена выносная линия, огибавшая Софиевку.

Внешняя линия обороны состояла из ряда отдельных окопов полного профиля (для стрельбы, стоя), большей частью на взвод, реже на роту. Вокруг курганов и отдельных холмов окопы располагались группами и образовывали нечто вроде узлов сопротивления. Из-за больших разрывов между окопами огневая связь между ними была слабой. Проволочного заграждения перед внешней линией не было.

Основную (и выносную) линии обороны образовывал ряд окопов на взвод, роту или просто в виде непрерывной линии. К середине сентября протяженность окопов составляла примерно 10000 метров. Частично были отрыты ходы сообщения, в окопах оборудовали около 150 пулеметных гнезд. Позади окопов оборудовали для людей 27 легких размером 2x4 метра убежищ (землянок). Перед основной (и выносной) линиями располагалось шесть рядов непрерывных проволочных заграждений.

Непосредственно перед Каховкой была оборудована предмостная линия обороны протяженностью два километра. Она состояла из ряда таких же окопов, как во внешней и основной линиях, но не имела проволочных заграждений. Также на плацдарме оборудовались артиллерийские позиции и 15 артиллерийских наблюдательных пунктов.

Подвоз всего необходимого и переброска резервов (в случае необходимости) осуществлялись по четырем переправам, наведенным через Днепр.

С целью удобства управления и лучшей организации взаимодействия с обороняющимися частями всю артиллерию плацдарма разделили на четыре сектора, что обеспечило более гибкое управление огнем. Начальник артиллерии 51-й стрелковой дивизии, на которую возлагалась оборона плацдарма, координировал управление артиллерией всех секторов, взяв ее под свое командование.

Впервые за время гражданской войны особое внимание было уделено противотанковой обороне плацдарма. Для этого от каждого сектора выделялись специальные орудия, предназначенные для стрельбы прямой наводкой. Как правило, эти орудия располагались на специально оборудованных позициях и тщательно маскировались. Кроме того, имелись специальные «дежурные» орудия для борьбы с прорвавшимися вглубь обороны танками. Со всеми расчетами велась подготовка к ведению огня ночью.

В качестве подвижного противотанкового резерва предполагалось использовать броневой отряд, сформированный по особому штату в августе 1920 года – 42-й своднотяжелый автоброневой пластунский отряд. В его составе имелось шесть тяжелых пушечных броневиков «Гарфорд» с 76-мм орудиями («Антихрист», «Мощный», «Красный богатырь», «Пугачев» и две машины без названия), а также два пулеметных броневика – «Коммунар» типа «Остин» и «Сокол» типа «Фиат» (по существовавшему штату, автоброневой отряд по штату имел одну пушечную и три пулеметных броневых машины).

Также принимались меры и по организации противотанковой обороны при помощи инженерных средств. Так, приказом по войскам Каховской группы от 8 октября 1920 года на начальника инженеров и начальника артиллерии возлагалась организация противотанковой обороны. Она заключалась в оборудовании перед внешней и основной линиями рвов шириной 3,6 метра и глубиной 3,1 метра. Рвы предполагалось расположить в шахматном порядке, а промежутки между ними заминировать. Кроме того, было проведено минирование (перед основной линией) шоссе Каховка – Мелитополь, а также дорог Каховка – Чаплинка и хутор Терны – хутор Цукур (перед внешней линией). Рытье рвов к началу танковой атаки белых 14 октября 1920 года только началось, и в бою они не сыграли никакой роли.

Пушечный бронеавтомобиль «Гарфорд». 1920 год. Эти броневики активно и успешно использовались Красной Армией для борьбы с танками Русской армии в боях на Каховском плацдарме (АСКМ).

Дороги успели заминировать, но эта мера оказалась безрезультатной, так как разведка белых узнала об этом еще до начала атаки на плацдарм.

Первоначально на плацдарме оборонялись 15-я, 51-я и Латышская стрелковые дивизии, но в начале октября Латышскую и 15-ю дивизии перебросили на другой участок фронта, и под Каховкой осталась 51-я дивизия под командованием В. Блюхера.

Со стороны белых против Каховки действовал 2-й армейский корпус Русской армии. Он начал атаки плацдарма почти сразу же после его образования, в середине августа 1920 года. С сентября на этом направлении пехоту белых поддерживали машины 2-го танкового отряда, которым пришлось пройти своим ходом от ближайшей железнодорожной станции до линии фронта более ста километров.

1 сентября 1920 года в четыре часа утра танки двинулись от Анцифирово вдоль шоссе Каховка – Перекоп. В течение дня машины находились в бою десять часов, сделав два боевых выезда. Танками было захвачено пять хуторов. «Тигр» с 400 метров в лоб атаковал батарею красных, но попал под огонь соседней батареи, находившейся в 500 метрах и едва не погиб. Экипаж «Сибиряка» захватил 12 пленных, два пулемета и зарядный артиллерийский ящик, а «Тигр» вывез трофейное 76-мм орудие. К концу боя из-за технических неполадок вышли из строя «Сибиряк» и «Сфинкс».

Через день, 3 сентября, в районе хутора Три колодца танки «Сибиряк», «Уралец», «Степняк» и «Тигр» вели бой с утра и до 11 часов вечера, сделав четыре боевых выезда. Причем, огнем из 37-мм орудия «Сибиряк» подбил броневик красных. Однако захватить его не удалось: он был вывезен с поля боя другим броневиком. В два часа ночи 4 сентября танки участвовали в ночной атаке белых, задание выполнили, но все поломались и встали на ремонт.

5 сентября 1920 года в два часа ночи белые перешли в решительное наступление по всему фронту Каховского плацдарма. Особо ожесточенные бои развернулись на участке 15-й стрелковой дивизии в районе шоссе Каховка – Чаплинка. Здесь пехоту 2-го армейского корпуса поддерживали танки 2-го танкового отряда «Тигр», «Сфинкс», «Уралец», «Сибиряк» и броневики «Стерегущий» и «Кавалерист» из состава 2-го бронеавтомобильного дивизиона.

Следы прохождения танка через укрепления Каховского плацдарма. Сентябрь 1920 года. На оригинале фото надпись: «Окопы и заграждения, пройденные танком».

Перейдя через окопы первой линии, танки попали под огонь выдвинутых к самым окопам орудий. Однако пехота белых была отрезана от танков сильным ружейно-пулеметным огнем и не смогла пробиться вглубь позиций красных. Видя это, «Уралец» повернул и пошел вдоль окопов противника по направлению к шоссе Каховка – Чаплинка. Здесь по нему открыли огонь одно орудие 2-й батареи 2-го легкого артдивизиона 15-й стрелковой дивизии и два броневика «Гарфорд» 42-го автобронеотряда. В это время у танка забарахлил один из двигателей, и «Уралец» ушел к себе в тыл.

В это же время остальные машины отряда, продвинувшись вглубь позиций противника, открыли сильный огонь, не выдержав которого, пехота 45-й бригады и батареи красных стали отходить к северу. Узнав об этом, начальник артиллерии 15-й стрелковой дивизии Куликовский лично возглавил одно орудие, выкатил его на шоссе Каховка – Чаплинка и открыл огонь во фланг приближавшимся танкам. Заметив это, «Сфинкс» свернул налево и двинулся на орудие. Подпустив бронированную машину на 150–200 метров, расчет орудия в 3.40 четвертым выстрелом подбил его. Экипаж покинул машину и бросился бежать.

В это время орудие, расчет которого возглавил командир тяжелого артдивизиона Латышской дивизии Рыльцевич, четвертым выстрелом подбило танк «Сибиряк», он туг же загорелся. Видя это, «Тигр», маневрируя, ушел в тыл.

Отчеты о результатах этого боя сохранились в документах, как красных, так и белых. Поэтому для сравнения приводим документы обеих противоборствующих сторон.

В рапорте, направленном 6 сентября 1920 года в штаб Каховской группы, начальник артиллерии 15-й стрелковой дивизии Куликовский сообщал:

«У горевшего танка был захвачен в плен поручик-шофер (фамилия в документе не указана. – Прим. автора). В это же время с танка „Сфинкс“ был снят трехцветный флаг и два пулемета „Гочкис“ с лентами. „Сибиряк“ был вооружен 37-мм пушкой „Гочкис“, которую снять не удалось, так как машина была объята пламенем. Отмечаю выдержку тов. Рыльцевича, который, несмотря на ружейный и пулеметный огонь пехоты и танков противника, метким огнем зажег танк „Сибиряк“. У танка „Сфинкс“ разбит червяк с правой стороны, ведущее колесо червяка и сам червяк с левой стороны. „Сибиряк“ получил две пробоины в борт и бензиновый бак, отчего и воспламенился».

Проход в проволочном заграждении, проделанный танком в входе боя 14 октября 1920 года. Фото сделано после окончания боев.

Командир 2-го танкового отряда капитан Котляров вечером 5 сентября докладывал командиру 1-го дивизиона танков полковнику Бочарову:

«Сегодня в два часа ночи отряд выступил для атаки каховских укреплений. Работали „Тиф“, „Уралец“, „Сибиряк“ и „Сфинкс“. В полуверсте за проволочными заграждениями „Сибиряк“ и „Сфинкс“ были подбиты, „Сибиряк“ сгорел. Поручик Шкилев убит (вероятно, он и попал в плен к красным. – Прим. автора), капитан Киселев ранен. У „Сфинкса“ разбита гусеница и направляющее колесо, команда спаслась. Оба танка остались в расположении красных.

„Уралец“ пришел на одном моторе, на другом лопнул конус. „Тигр“ возвратился благополучно».

Через несколько дней красным удалось волоком (при помощи бревен и веревок) эвакуировать в Каховку «Сфинкс». Что касается «Сибиряка», то его впоследствии разобрали на части и вывезли в тыл. О судьбе захваченных красными танков инспектор бронечастей 6-й армии Исаков сообщал в штаб Южного фронта 3 октября 1920 года:

«2 октября переведен в Снигиревку (железнодорожная станция на правом берегу Днепра. – Прим. автора) один трофейный танк, два мотора второго танка отправлены в Харьков. Об отправке шасси, гусениц и брони второго танка сообщу дополнительно».

Видимо на станции Снигиревка с трофейным «Сфинксом» ознакомилось командование Южного фронта во главе с М. Фрунзе, и сфотографировалось на этом танке.

11 октября в 17.30 у хутора Цукур два броневика «Фиат» 24-го автобронеотряда – «Ураган революции» и «Черт» – столкнулись с двумя танками «Генерал Скобелев» и «Фельдмаршал Кутузов». Танки сразу же открыли огонь, броневики попытались развернуться и уйти. Машине «Ураган революции» это удалось, а у «Черта» артиллерийским снарядом перебило рулевую тягу, и броневик достался белым в качестве трофея. Впоследствии его включили в состав Русской армии под названием «Разведчик».

Но наиболее ожесточенными были бои за Каховский плацдарм 14–16 октября 1920 года. В советской историографии, а особенно в научно-популярной литературе, посвященной этим событиям, на первый план выдвигались героические примеры борьбы со стальными чудовищами – танками, которые захватывались красноармейцами практически голыми руками. Эти примеры, основанные на выдержанных в определенных идеологических рамках воспоминаниях участников, со временем стали восприниматься как реальные факты, хотя таковыми не являлись.

Например, в серьезной работе «Разгром Врангеля» есть такой эпизод:

«Танкисты одного из танков, миновав вторую линию окопов, выпустив уже не одну пулеметную ленту, не увидели ни одного живого существа. Кругом все ревело, клокотало, но пехоты не было. Танк вздрогнул, повернулся на одной точке и, лязгая железом и сталью, пополз вновь на пройденные окопы и двинулся вдоль них. Остановился. Открылась дверца, и с маузером в руке из танка вылез танкист. Он с недоумением озирался:

– Что за черт, неужели они удрали? – Не успел он кончить фразу, не успели его глаза приглядеться к темноте, как из-под самого танка показался чей-то штык, придвинулся к его груди. В лицо смотрело дуло винтовки.

Танк мгновенно облепили. Еще, еще… лезут из окопов пехотинцы. Окружили…

– Брешешь, баронский прихвостень, не удрали!

– Сдавайся, контра!

Ручные гранаты готовы были распороть нутро танка. Это был первый трофей дня».

На самом деле все обстояло совсем иначе. Дальнейший рассказ основан на архивных документах обеих противоборствующих сторон. Правда, следует отметить, что и в этих документах очень много противоречий, поэтому автор использовал те материалы, которые, с его точки зрения, являются наиболее достоверными.

Схема укреплений Каховского плацдарма с примерными маршрутами движения танков Русской армии во время боя 14 октября 1920 года: 1 – «Атаман Ермак», 2 – «Генерал Скобелев», 3 – «Фельдмаршал Кутузов», 4 – «За Русь Святую», 5 – «Генералиссимус Суворов», 6 – «Генерал Кутепов», 7 – «Великая Россия», 8 – «Генерал Слащев», 9 – «Верный», 10 – «Уралец», 11 – «Степняк», 12 – «Тигр».

В середине октября 1920 года против Каховского плацдарма действовали группа генерала А. Черепова (Сводный стрелковый полк, Терско-Астраханский дивизион и др., всего до 1200 штыков, около 150 сабель, восемь орудий) и 2-й армейский корпус генерала В. Витковского (13-я и 34-я пехотные дивизии, Виленский и Симферопольский кавалерийские дивизионы и Чехословацкий полк, всего до 5000 штыков, 500 сабель, 60 орудий). Из бронетанковых частей корпусу были приданы все боеспособные на тот момент машины 1-го дивизиона танков -12 машин, и 1-й дивизион броневых автомобилей – 11 броневиков.

Главный удар наносился 34-й и 13-й дивизиями на участке м. Рясная – м. Мертвая вдоль шоссе Каховка – Перекоп и на хутор Терны. Основной упор в операции делался на внезапность и моральный эффект одновременной атаки большого количества танков на сравнительно небольшом участке фронта (это самая крупная танковая атака в истории гражданской войны в России). Танки должны были прорвать оборону и расчистить дорогу пехоте, коннице и броневикам.

На Каховском плацдарме в это время оборонялась 51-я стрелковая дивизия (151-я, 152-я, 153-я стрелковые и Ударно-огневая бригады, 9-й и 51-й кавалерийские полки) и 44-я стрелковая бригада 15-й стрелковой дивизии – всего около 10000 штыков, 500 сабель и 250 пулеметов. Кроме того, части Огневой бригады имели на вооружении минометы, бомбометы и огнеметы.

Артиллерия состояла из четырех легких, двух тяжелых артиллерийских дивизионов и двух дивизионов тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН). Непосредственно на плацдарме находилось 45 орудий: 37-76-мм полевых орудий обр. 1902 года, 76-мм зенитная пушка Лендера, две 152-мм гаубицы образца 1910 года, две 122-мм (48-линейные) гаубицы образца 1909 года, 107-мм (42-линейное) орудие обр. 1910 года и две 120-мм французские пушки образца 1878 года из 3-й батареи ТАОН. Кроме того, на правом берегу Днепра находилось четыре 120-мм орудия и шесть 155-мм французских пушек образца 1877 года из состава дивизиона ТАОН.

Броневые силы на Каховском плацдарме были представлены пятью автобронеотрядами (3-й, 23-й, 24-й, 42-й и 47-й), имевшими в своем составе 22 броневика (семь пушечных «гарфордов» и пушечный «Уайт», а также 14 пулеметных – семь «фиатов», шесть «остинов» и «Джеффери»).

Атака белых началась в 4 часа утра 14 октября 1920 года. Непосредственно перед атакой танков артиллерия 2-го армейского корпуса обстреляла позиции 151-й и Ударной бригад, а затем перенесла огонь на не атакованные танками участки основной линии.

Танки подошли к внешней линии обороны Каховского плацдарма примерно в 4.30 утра. В атаке участвовали все исправные на тот момент машины: «Верный», «Генерал Слащев», «Великая Россия», «Генерал Кутепов», «Фельдмаршал Кутузов», «Генералиссимус Суворов», «Генерал Скобелев», «Атаман Ермак», «За Русь Святую», «Тигр», «Степняк» и «Уралец». Вслед за танками двигалась пехота с батареями сопровождения, бронеавтомобили и кавалерия.

Пройдя внешнюю линию обороны, танки направились к основной линии. Части 151-й бригады, занимавшие внешнюю линию, не выдержав атаки пехоты белых, стали отходить на основную линию. Вслед за ней отошли и полки Ударной бригады.

Красноармеец у танка MK-V «Верный» из состава 1-го танкового отряда Русской армии, захваченного в районе Юшуни. Ноябрь 1920 года. Название написано на борту и лобовом листе корпуса славянской вязью (ЦМВС).

Бой за внешнюю линию длился недолго, однако пехота 13-й и 34-й дивизий отстала от танков, и они продолжали действовать самостоятельно. Часть машин прорвалась в тыл основной линии, часть маневрировала перед ней.

На участке 451-го стрелкового полка 151-й бригады два танка, прорвав проволочное заграждение, стали обстреливать окопы, но увидев, что пехота за ними не следует, ушли обратно.

На участке 453-го полка три танка, подойдя к основной линии, разошлись. Один повернул в восточном направлении и начал мять проволоку. Другой, пройдя через основную линию, спустился в лощину и стал расстреливать обозы полка. Третий остановился перед проволочным заграждением и открыл огонь из пушки и пулеметов. Красноармейцы забросали его гранатами, а двое подобрались к танку и попытались открыть люк, чтобы кинуть туда гранату. Выстрелами из танка один из красноармейцев был убит, другой тяжело ранен. В это время к проволоке выдвинулось орудие под командованием Берзина из состава 1-й батареи 2-го артдивизиона, Заняв место наводчика, Берзин открыл огонь по танку и, видимо, добился попадания, так как после боя на месте стоянки танка были найдены «некоторые стальные части, пулемет „Льюис“ и тяжело раненный танковый механик». Во время дуэли Берзин получил ранение осколком танкового снаряда. Пользуясь заминкой у орудия, а также тем, что артиллеристы израсходовали все гранаты, танк ушел. Остальные две машины, еще немного поманеврировав на позициях полка, также ушли обратно.

Танки, атаковавшие 452-й полк, пройдя внешнюю линию обороны, разошлись вправо и влево. Здесь они встретились с «гарфордами» 42-го автобронеотряда. Огнем бронемашины «Антихрист» танк «Генералиссимус Суворов» был подбит в районе Кошары. Остальные танки стали отходить, подбив ответным артогнем один «Гарфорд». При этом получил повреждение от попадания снаряда и был оставлен командой танк «За Русь Святую».

По одному из трех танков, прорвавшемуся в тыл 2-го полка Ударной бригады, занимавшего внешнюю линию обороны, с расстояния 450–500 метров открыло огонь орудие под командой Нестерова. После шестого выстрела танк «Генерал Скобелев» загорелся и остановился. Другой танк – «Фельдмаршал Кутузов» – прошел в район хутора Терны, где был подбит огнем артиллерии. Третий танк – «Великая Россия» – подошел к основной линии и стал уничтожать проволочные заграждения. Пехотинцы открыли по нему огонь из винтовок и пулеметов и стали забрасывать его ручными гранатами. Машина повернула обратно, но пройдя около километра, была подбита артиллерией севернее м. Высокая.