Текст книги "Танки в Гражданской войне"

Автор книги: Максим Коломиец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

В рядах Вооруженных сил Юга России

Поставки танков для белых армий из Англии начались только после окончания первой мировой войны. 22 марта 1919 года в Новороссийск на пароходе «Святой Михаил» прибыла первая партия английских танков – шесть MK-V и шесть МК-А. (В документах белых первые назывались тяжелыми или большими, а вторые – легкими или малыми.) Вместе с танками прибыли и английские инструкторы – всего 29 человек под командованием майора Е. Брука.

По воспоминаниям британского персонала, готовившегося воевать исключительно «в стране снега и льда, Новороссийск оказался солнечным и зеленым городом, а в Южной России было гораздо теплее, чем в Англии».

После разгрузки и проверки материальной части, что заняло семь дней, танки «стали демонстрировать свою боевую мощь». Эта пропагандистская акция проводилась по просьбе русского командования. Ежедневно, в течение недели, один из танков проезжал по набережной в сопровождении сотни казаков. В выходной день один MK-V объехал вокруг всего города. Массы народа глазели на это зрелище. Танк сломал небольшую кирпичную стену и взобрался на гору. Все это время его сопровождали верховые казаки.

Выгруженный с парохода и установленный на железнодорожную платформу танк MK-V с бортовым номером 9340. Новороссийск, лето 1919 года (ЦМВС).

Для подготовки русских танковых экипажей на заводе «Саломас» в Екатеринодаре была организована «Школа английских танков» (в июне 1919 года ее перевели в город Таганрог), начальником которой стал полковник Халецкий (в годы Первой мировой войны он командовал Запасным броневым дивизионом в Петрограде). Для подготовки танковых экипажей в школу откомандировали опытных офицеров-специалистов: шоферов, механиков, артиллеристов, пулеметчиков. Обучение было поставлено так, чтобы члены экипажа при необходимости могли заменить друг друга: шоферы, например, должны были уметь стрелять из пушки и пулемета, а артиллеристы и пулеметчики – управлять машиной. Одновременно с занятиями, в школе шло формирование четырех танковых отрядов.

Удалось найти некоторые данные о работе «Школы английских танков» за 1919 год и о судьбе танкистов:

«Танковая школа в Таганроге с июля по декабрь, несмотря на выступления жителей в августе, и восстание Махно в сентябре, выпустила 150–200 специалистов-танкистов. Этот обученный личный состав почти целиком находится в армии Врангеля, так как еще за две недели до сдачи Новороссийска был отдан строжайший приказ всем танкистам выехать в Крым, для чего был выделен специальный пароход».

Как видно, командование белых заботилось о сохранении кадров специалистов. Кстати, наличие значительного количества танкистов позволило Врангелю использовать танки наиболее активно и успешно за весь период гражданской войны в России, о чем будет рассказано ниже.

По штату танковый отряд ВСЮР состоял из четырех танков, трактора (использовались американские «холты» или их английские лицензионные варианты «Рустон» и «Клейтон»), автомастерской (у белых чаще всего это были английские трехтонные автомобили «Торникрафт»), автоцистерны (на американском шасси «Уайт»), четырех грузовиков, трех легковых машин и нескольких мотоциклов (однако из-за недостатка технических средств многие танковые отряды были укомплектованы вспомогательной техникой не по полному штату).

Сначала англичане рассчитывали на шесть месяцев обучения, но уже через четыре недели, произведя стрельбы из танков, ведомых русскими экипажами, англичане, нашли возможным, отправить своих учеников на фронт.

Офицеры Вооруженных сил Юга России и британские моряки на доставленном из Англии и снятом с парохода танком МК-А «Уиппет» с бортовым номером 326 (РГАКФД).

Часть английских инструкторов, должна была сопровождать первые русские отряды для оказания им технической помощи. (За все время действия Школы английских танков в Таганроге, с июня по декабрь 1919 года, ей было подготовлено около 200 офицеров-танкистов.)

14 (27) апреля 1919 года приказом № 674 Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России (ВСЮР) был сформирован 1-й дивизион танков в составе управления и четырех танковых отрядов. Командиром дивизиона стал полковник Гилевич (до этого он командовал 1-м броневым автомобильным дивизионом Добровольческой армии). Танковыми отрядами командовали: 1-м (три MK-V) – капитан Веремеев, 2-м (два MK-V) – капитан Борщев, 3-м (два МК-А) – капитан Колосовский, 4-м отрядом (три МК-А) – капитан Миронович. Два танка остались в школе для обучения других экипажей. В первых числах мая 1919 года дивизион убыл на фронт, где отряды были распределены между дивизиями Добровольческой армии.

При перевозке по железной дороге каждый танковый отряд составлял целый эшелон, в который входили; паровоз; две контрольные платформы (одна – пустая, вторая – с рельсами, шпалами и мешками с песком); четыре платформы с танками, три-четыре платформы с автомобилями, два классных вагона для солдат и офицеров, один товарный вагон для офицерского собрания (столовой), два вагона для склада запасных частей и имущества и один вагон для бензина, тавота и масла (в бочках).

9 мая 1919 года 1-й танковый отряд разгрузился в районе станции Хонженково о расположении 3-й пехотной дивизии Добровольческой армии. Отряд получил задачу поддержать пехоту при атаке станции. В 5.30 утра 10 мая танки двинулись вперед. Вот как рассказывал об этом первом бое командир одного из танков штабс-капитан А. Зехов:

«Перед танками лежала ровная местность, слегка подымающаяся в сторону противника. Окопы были на перевале, а дальше шел спуск к Хорунску. Танки быстро обогнали свою пехоту и направились к окопам красных. Когда они находились шагах в тысяче от них, то по танкам был открыт сильный ружейно-пулеметный огонь.

Пули, как горох, щелкали о броню, не причиняя никакого вреда. Танки, в свою очередь, открыли огонь из орудий. Когда мы дошли до окопов, они уже были пустыми. Пехота противника оставила их настолько поспешно, что, дойдя до гребня, мы даже не видели бегущих, так как они уже скрылись в селении Хорунск. Как только танки перевалили через гребень, по ним открыли огонь неприятельские батареи. Снаряды ложились очень близко, некоторые рвались в трех-четырех шагах от танков. С батарей красных казалось, что они попадают, но не могут остановить танки. Видя это, красные отступили, и станция Хорунск была нами занята.

То, что в первом бою противник не подбил ни одного танка, имело для нас огромное значение – красные поверили в несокрушимость этих машин, тогда как комиссары уверяли своих солдат, что танки сделаны из картона и белые только пугают ими».

Выгруженный с парохода танк МК-А «Уиппет» с бортовым номером 326, установленный на железнодорожную платформу для отправки в Екатеринодар. Новороссийский порт, лето 1919 года (фото из коллекции в. Марковчина).

12 мая при поддержке танков пехота белых взяла станцию Ясиноватая, а 14 мая машины были погружены на платформы и перевезены на станцию Горловка. Здесь танки застряли на несколько дней: отступая, красные взорвали железнодорожные мосты, и подвести тяжелые машины к фронту было нельзя. Лишь 19 мая мосты отремонтировали, и танки перевезли под станцию Роты, где они вступили в бой.

22 мая 1919 года, наступая на станцию Попасная, один из танков двигался вдоль железнодорожного полотна, когда из-за выемки вышел бронепоезд красных и открыл огонь по танку. Танк открыл ответный огонь и первыми же снарядами подбил бронепаровоз, что вызвало на бронепоезде замешательство. В это время подошел второй бронепоезд красных и первым же выстрелом подбил танк, а затем, продолжая стрелять, поджег его. Машина сгорела, погибли семь из десяти членов экипажа.

Результатом этого боя стало специальное распоряжение, которым запрещалось «использовать танки для действий вдоль железнодорожного полотна, по которому можно ожидать движения неприятельских бронепоездов».

В этот же день недалеко от Попасной (у местечка Путепровод) в атаке позиций красных участвовало два «Уиппета» 4-го танкового отряда.

Тот же танк МК-А «Уиппет» с бортовым номером 326, что и на двух предыдущих фото – около машины стоят британские офицеры и офицеры ВСЮР, которые занимались обеспечением разгрузки танков в Новороссийске (фото из коллекции Я. Магнуского).

О результатах боя 22 мая оперативная сводка Южного фронта сообщала следующее:

«Противник под прикрытием четырех танков и двух броневиков значительными силами пехоты ведет атаки в направлении ст. Криничная, отбиваемые нами. Наш бронепоезд при подходе к ст. Криничная вследствие разрушения полотна между ст. Криничная и Ханженковская врезался в полотно железной дороги и, несмотря на упорство нашей роты дать возможность бронепоезду отойти, сдержать противника не удалось. Бронепоезд остался в расположении противника. По сведениям разведки, большой танк противника выведен из строя, два малых застряли восточнее ст. Ханженковская».

Любопытное свидетельство о первых боях танков весной 1919 года оставил в своих воспоминаниях генерал Б. Штейфон (в то время полковник, начальник штаба 3-й пехотной дивизии Добровольческой Армии. – Прим. автора):

«Прибывшие танки привлекли общее внимание. Придавая этому новому и грозному средству борьбы чрезвычайное значение, наше командование распределило их по фронту, направляя главный танковый удар со стороны нашего открытого правого фланга. Танки были приданы наиболее сильным частям и произвели действительно должный эффект. Первые красные части, заметив какие-то двигающиеся машины, не уяснили, по-видимому, их роль, но когда, несмотря на огонь, свободно преодолевая местные препятствия, танки врезались в неприятельское расположение и стали в полном смысле уничтожать красные цепи, разразилась полная паника. Весть о появлении танков быстро разнеслась среди большевистских войск и лишила их всякой сопротивляемости. Ещё издали, завидя танки, большевики немедленно очищали свои позиции и поспешно отходили.

Учитывая тот ужас, какой нагнали эти машины на большевиков, многие части стали устраивать из повозок и иного рода подручного материала подобие танков и маячить издали. Маскарад имел успех и еще больше поднимал бодрый дух наших войск».

В начале июня 1919 года все находящиеся на фронте танковые отряды перебросили в Кавказскую армию генерала Врангеля, подошедшую к Царицыну. Командование белых считало, что использование танков сильно облегчит штурм города, который был сильно укреплен.

Британские офицеры и офицер ВСЮР, обеспечивающие выгрузку английских танков в порту Новороссийска. Лето 1919 года. Слева стоит довольно колоритная личность, возможно бригадир грузчиков, разгружавших английские пароходы (фото из коллекции В. Марковчина).

В течение двух дней танкисты произвели подробную разведку местности и определили маршруты движения. В 2 часа ночи 17 (30) июня 1919 года танки двинулись вперед. Об использовании танков в боях под Царицыном в своих воспоминаниях пишет один из участников тех боев – танкист ВСЮР А.Д. Трембовельский:

«Царицын надо было взять. Для этого командованием белых было решено придать Кавказской Добровольческой армии специальную ударную мощь – сформированный в Екатеринодаре танковый дивизион, ударная сила которого была уже испробована в боях Донецкого бассейна (1/14 мая 1919 года).

Во исполнение этого решения командование Белой армии распорядилось отправить в Царицын четыре танковых отряда, каждый по четыре танка. Первый и второй отряды имели тяжелые пушечные танки, боевая скорость которых доходила до 8–9 километров в час. Третий и четвертый отряды имели легкие пулеметные танки, способные на поле боя развить скорость до 15 километров в час.

Рано утром 17/30 июня 1919 года первый дивизион танков Белой армии – 16 боевых машин – по диспозиции, разработанной в штабе генерала Врангеля, занял исходное для боя положение на указанных им ранее местах. К этим 16 боевым машинам надо еще прибавить один пулеметный танк, в котором ради спорта, а также из любопытства находилась команда английских офицеров, среди которых был капитан Кокс (без руки).

Тактика ведения боя в условиях Гражданской войны была для них нова, ибо они в боях с немцами, при ураганном артиллерийском огне, привыкли к массовым атакам танков не так как у нас, когда один танк уже представлял из себя грозную силу. Эти английские офицеры, как специалисты-инструкторы, сопровождали посланные Добрармии Англией танки…

По данному командиром 3-го отряда танков полковником Мироновичем сигналу боевые машины 3-го отряда двинулись в бой. Выкрашенные в защитный цвет, они слились с природой.

Постепенно увеличивая скорость, разбрасывая мелкий сыпучий песок, танки, развив максимальную скорость, неслись в пыли, как в дымовой завесе, Наконец врезались в линию передовых форпостов „Красного Вердена“, окруженные кольцом разрывов гранат артиллерии красных, в систему укреплений главной советской обороны Царицына.

На этом фото, сделанном красными весной 1920 года, виден плавучий кран (так называемый „Феодосийский“), при помощи которого осуществлялась выгрузка прибывающих из Англии танков в Новороссийске. На этом фото краном переворачивают трофейный MK-V, видимо для проведения ремонта (АСКМ).

Нанося сокрушительные удары, танки, не задерживаясь, шли вперед, оставляя следовавшей за ними пехоте Кавказской Добрармии захватывать брошенные красными укрепления.

Своим стремительным и настойчивым ударом, ведя прицельный огонь и поддержанные огнем артиллерии Кавказской Добровольческой армии, танки прорвали оборонительное кольцо Царицына. Большевики, бросая оружие, в панике бежали, спасая свою жизнь, как казалось им, от неуязвимых танков. Белым досталась богатая добыча, брошенная спешно и в беспорядке бежавшими красноармейцами. Многие из них сдались в плен, говоря, что были насильно мобилизованы.

Уже под вечер 17/30 июня 1919 года генерал Врангель, объезжая войска своей армии, подъехал к танкистам, которые после боя спешно снабжали свои машины горючим и смазочными материалами, а также пополняли израсходованный боевой запас. Подойдя к командирам отрядов, генерал Врангель поблагодарил танкистов за их героическую, доблестную службу и безупречное выполнение возложенной на них задачи.

Раненных в бою танкистов перенесли в санитарный поезд для отправки их в екатеринодарский госпиталь; среди раненых было несколько англичан, один из которых впоследствии скончался от полученных в бою под Царицыном ранений».

В ходе боя за Царицын «танк с английской командой был опутан проволокой, как кокон, а когда его команда под сильным артобстрелом вышла с ножницами, чтобы очистить танк, несколько человек было легко ранено, а капитану Уолту оторвало локоть». Лишь подход пехоты белых спас англичан от неминуемой гибели.

Вообще говоря, несмотря на красочное описание боя танков за Царицын в мемуарах Трембовольского, роль танков в боях за город была не такой уж серьезной: главным образом, она сводилась к уничтожению проволочных заграждений. Ну и не стоит забывать о сильном моральном эффекте, который танки произвели на бойцов Красной Армии.

В конце июля 1919 года 1-й дивизион танков был отведен в Таганрог для приведения в порядок материальной части. Здесь на заводе Неф-Вильде организовали базу по ремонту танков.

Один из прибывших из Англии танков MK-V после разгрузки и установки на железнодорожную платформу. Новороссийск, лето 1919 года. На борту видна последняя цифра четырехзначного номера машины – 8 (ЦМВС).

Эшелон с танками MK-V перед отправкой в Школу английских танков в Екатеринодаре. Лето 1919 года. Вторая справа машина имеет бортовой номер 9558 (фото из коллекции В. Марковчина).

Командующий Донской армией ВСЮР генерал В. Сидорин у прибывших на фронт танков. Лето 1919 года. Обратите внимание, что у изображенного на фото танка MK-V № 9186 в передней части борта нанесен бело-синекрасный триколор. В Русской Армии генерала П. Врангеля эта машина имела название «Дерзкий» (ЦМВС).

Примерно в это же время в Новороссийский порт прибыл второй транспорт с танками. Однако с разгрузкой боевых машин дело обстояло не так просто. Дело в том, что танки привозились на особо крупных судах с обширными трюмами. Танки, ввиду их большой массы, грузились на самое дно трюма, а на них и в промежутки между ними укладывали остальной груз. Поэтому, чтобы добраться до танков, сначала необходимо было выгрузить весь остальной груз. В Новороссийске в то время был только один плавучий кран (так называемый «Феодосийский»), который по грузоподъемности и вылету стрелы мог разгружать танки. В архиве удалось обнаружить доклад коменданта военных пристаней Новороссийского порта полковника Калинина (?) (в оригинале фамилия указана неразборчиво. – Прим. автора), датированный декабрем 1919 года. Этот доклад очень ярко характеризует все проблемы выгрузки танков: «Когда в трюме остаются одни только танки, к борту подводят плавучий кран, который опускает свой блок с гаком внутрь судна. В это время рабочие под руководством специалистов – танковых офицеров и инженеров застрапливают особыми стальными стропами тот танк, который стоит непосредственно под люком трюма. На гак накладывают петли строп, лебедка начинает выбирать, и танк, удерживаемый и отводимый со всех сторон с большими предосторожностями и остановками, выползает из трюма наружу. Теперь остается отбуксировать кран к тому месту, где стоят платформы, и он плавно опустит свою ношу на одну из них. Но так легко удается поднять один, самое большее два танка, непосредственно стоящих под люком трюма, а остальные приходится подводить под люк. В трюм опускается: вода, масло, бензин, в танк залезает шофер, пускает в ход двигатель и подводит танк под люк. Но так как не все танки приходят исправными, их наскоро приходится исправлять, регулировать и заводить, потому что вытащить две с лишним тысячи пудов из какого-либо темного закоулка трюма к люку другими средствами невозможно за отсутствием их в Новороссийске. В моей разгрузочной практике был такой случай: во время маневров танка в трюме у него лопнула гусеница. Пришлось ее там исправлять, и разгрузка задержалась на сутки.

Для транспортировки танков отбирались американские платформы грузоподъемностью более 20000 пудов, а их на наших железных дорогах очень мало. Часть платформ изготавливали из американских вагонов, снимая с них кузова и усиляя добавочными шпрингелями. А когда на такую платформу опускали танк, то она давала такие прогибы, что зачастую приходилось строить добавочные сооружения из бревен и шпал для более равномерного распределения нагрузки. На операции по выгрузке танков и погрузки их на платформы при мне всегда приглашались опытные железнодорожные инженеры, которые следили за правильностью работы.

Командующий Вооруженными силами Юга России генерал А. Деникин беседует с офицерами-танкистами. Лето 1919 года (РГАКФД).

Когда на базе узнавали, что ожидается приход парохода с танками, начиналась подготовительная кампания:

– извещалось управление Владикавказской железной дороги о розыске и доставке нужного количества и подъемной силы платформ;

– в Коммерческом агентстве заказывались специально разработанные деревянные съезды по числу танков;

– предупреждались железнодорожные инженеры Кудрявцев и Леонтович, которые обязывались присутствовать при выгрузке с необходимым персоналом служащих-техников для установки танков на платформы.

Обыкновенно, по приходу танков все было готово, и установленные на платформы танки составляли один или два поезда и уводились вызванным из Таганрога персоналом приемщиков.

Танки дерутся на фронте со своими платформами. Для боя они сползают по деревянным съездам, а после боя по тем же съездам вползают на платформы и перевозятся в другое место. А так как мы живем за счет старого богатства, а нового ничего не производим, то получается, чем больше у нас танков, тем меньше тяжелых платформ и труднее их добыть».

Общее количество танков, поставленных частям Вооруженных Сил Юга России, по документам управления Новороссийской военной базы составляет 73 машины (в английской литературе сообщается о 74 поставленных в Россию танках). Прибывали они в следующем порядке:

22 марта 1919 года на пароходе «Святой Михаил» – 12 танков.

24 июля 1919 года на пароходе «Ротенфельс» – 16 танков.

6 сентября 1919 года на пароходе «Бородино» – 10 танков.

6 октября 1919 года на пароходе «Фриенфельдс» – 29 танков.

10 октября 1919 года на пароходе «Амазис» – 4 танка.

13 октября 1919 года на пароходе «Костельяно» – 2 танка.

Вновь прибывшие машины направлялись в Таганрог, где на заводе Неф-Вильде приводились в порядок, а затем в «Школе английских танков» из них формировали новые танковые отряды. Так, по состоянию на 19 августа 1919 года в составе ВСЮР имелся 1-й дивизион танков (четыре отряда): 1-й танковый отряд (два MK-V) – при «Школе английских танков», 2-й танковый отряд (два MK-V и один МК-А) – в Добровольческой армии, 3-й (два МК-А) и 4-й (два МК-А) танковые отряды – при «Школе английских танков». Здесь же, в Таганроге, находилось еще 19 танков на ремонте и формировании новых частей.

Танки МК-А «Уиппет» предположительно из состава 4-го танкового отряда ВСЮР по пути на фронт. Лето 1919 года (РГАКФД).

Автомастерская на шасси английского грузовика «Торникрофт» (Thornycroft), использовавшаяся танковыми частями ВСЮР. Машина была захвачена Красной Армией в Новороссийске весной 1920 года, на передней стенке кузова видна бело-сине-красная кокарда (АСКМ).

Трактора английского производства из состава 2-го дивизиона танков ВСЮР, захваченные Красной Армией в Новороссийске весной 1920 года: в центре «Рустон» (Ruston), справа и слева «Клейтон» (Clayton) с различными гусеницами. Трактора использовались в танковых отрядах в качестве тягачей (АСКМ).

Увеличение танкового и бронеавтомобильного парка (к этому времени в составе ВСЮР было четыре броневых автомобильных дивизиона, имевших в своем составе более 40 броневиков) выявило необходимость создания специального органа для управления всеми этими частями. Поэтому 26 августа (8 сентября) 1919 года приказом главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России № 2173 было сформировано Управление танковых и автоброневых частей, которое занималось формированием новых частей, подготовкой кадров, организацией снабжения запасными частями и горючим, а также ремонтом боевых машин. Благодаря активной работе управления и вновь прибывшим партиям танков, по состоянию на 18 ноября 1919 года состав танковых частей ВСЮР был следующий:

«1-й дивизион танков:

1-й танковый отряд (три машины) – ремонтируется в Таганроге.

2-й танковый отряд (три машины) – в Добровольческой армии.

3-й танковый отряд (четыре машины) – в войсках Киевской области.

4-й танковый отряд (четыре машины) – передается в конную группу Добровольческой армии.

2-й дивизион танков:

5-й танковый отряд (три машины) – в Добровольческой армии.

6-й танковый отряд (четыре машины) – в Кавказской армии.

7-й танковый отряд (четыре машины) – в Донской армии.

8-й танковый отряд (четыре машины) – в Добровольческой армии.

Отряды, не входящие в состав дивизионов:

9-й танковый отряд формируется.

10-й танковый отряд (четыре машины) – направлен в Царицын.

11-й танковый отряд – формируется.

В „Школе английских танков“ в Таганроге – 11 машин.

На заводе Неф-Вильде в Таганроге – 16 машин (в ремонте).

В Новороссийске – 11 машин.

ВСЕГО: 71 танк».

К сказанному следует добавить, что к этому времени два танка были потеряны в боях.

Русские офицеры-танкисты и английские инструкторы у танков MK-V, прибывших на ремонт в Таганрог. Лето 1919 года. Передняя машина называется «Генерал Дроздовский» (ЦМВС).

Тот же танк MK-V «Генерал Дроздовский», что и на предыдущем фото, во время ремонта. 1919 год. С танка уже демонтированы гусеницы (РГАКФД).

Интересный факт: некоторые танки даже не смогли покинуть территорию Новороссийского порта. Дело в том, что в октябре 1919 года шесть машин после разгрузки с парохода оставили на волнорезе мола из-за отсутствия нужных железнодорожных платформ. Начавшийся сильный шторм смыл танки в море. Правда, вскоре они были подняты, однако простояли без ремонта на пристани вплоть до взятия Новороссийска красными 27 марта 1920 года.

Но есть и другие данные, по которым затонуло не шесть, а восемь танков. Об этом в своей статье «Морской флот Владикавказской железной дороги», опубликованной в журнале «Гангут» в 2003 году, пишет историк из Новороссийска С. Санеев. При этом он приводит данные о том, что еще один затонувший танк подняли в начале 1960-х годов:

«Как вспоминал крановщик В. Ященко, ныне директор музея судоремонтного завода, когда подняли танк, долго не могли понять, что это за такой большой ящик, настолько необычен был вид танка, полвека пролежавшего под водой. К сожалению, наудивлявшись, танк сдали в металлолом».

Однако в распоряжении автора книги нет документов, подтверждающих данную информацию.

К сожалению, в отечественных архивах практически отсутствуют документы о деятельности танковых частей Вооруженных Сил Юга России в периоде июня 1919 года по март 1920 года. Однако на основании имеющихся материалов можно смело сказать, что использовались они достаточно редко.

Занятия по изучению матчасти танка МК-А «Уиппет» в Школе английских танков. Лето 1919 года. Машина имеет бортовой номер А-356 (РГАКФД).

Командующий Кавказской армией генерал П. Врангель во время осмотра танков, прибывших под Царицын. Июнь 1919 года (фото из архива В. Марковчина).

Танки 1-го танкового отряда ВСЮР под Царицыным. Лето 1919 года. Хорошо видно название MK-V «За единую Россию», нанесенное на лобовом листе корпуса. Бортовой номер этой машины автору неизвестен (РПАКФД).

В подтверждение этого можно привести свидетельство командира 2-го отряда танков полковника Г. Бенуа:

«Вспоминая теперь наши, то есть танковых отрядов, боевые действия, я считаю, что наше начальство рассматривало нас как оружие очень ценное и очень необходимое в серьезных случаях и потерять которое было бы очень обидно. Поэтому оно держало нас большинство времени в резерве и лишь в очень необходимых случаях направляло на опасные участки боевых действий. Но так как танковые отряды были связаны в передвижениях с железной дорогой, а из-за частых изменений колеблющегося всегда фронта и неисправности путей, чтобы доехать до намеченного участка боевых действий, необходимо было истратить много времени. Отряд приходил (если за это время еще не изменялось боевое положение) к фронту, а там танки уже были не нужны. Их отправляли обратно, где они ждали нового распоряжения и новых „прогулок“ по тылам и фронту армии. В результате танки действовали в очень редких боях, и, скажу откровенно, неудачно, так как оказалось, что это оружие очень легко уязвимое спокойным противником и его артиллерией».

Некоторая информация о боевом использовании танков попадается в материалах о прохождении службы офицерами ВСЮР и Русской армии Врангеля. Например, в данных на штабс-капитана В. Боголюбского из 3-го танкового отряда 1-го дивизиона танков сказано, что с 28 августа 1919 года он являлся вторым водителем танка «Фельдмаршал Кутузов», и 30 сентября 1919 года участвовал в боевом выезде в составе 2-й Терско-пластунской бригады.

Капитан Чапов (кстати, один из кавалеров ордена Николая Чудотворца) выехал на фронт 1 мая 1919 года в составе экипажа танка «Вещий Олег» 2-го танкового отряда. С 4 по 26 мая находился в районе боевых действий 1-го армейского корпуса. Также на своем танке совершил боевые выезды в августе 1919 года у станции Ржава, поддерживая 1-й ударный Корниловский полк, 7–8 сентября при взятии белыми Курска, а в октябре действовал с 3-м конным корпусом Шкуро под Касторной. В декабре 1919 года танк переименовали в «Генерал Марков».

Попадаются упоминания о танковых атаках и в документах красных, причем зачастую в составленных на самом высшем уровне. Например, в приказе РВСР от 15 апреля 1920 года сказано:

«5 октября (1919 года) противник при помощи танка совершенно деморализовал нашу пехоту, и нашей артиллерии, а в том числе и бронепоезду № 20, пришлось работать по отбитию атак неприятеля».

Следует отметить, что танки, спроектированные специально для прорыва глубоко эшелонированной обороны в условиях позиционной войны на Западном фронте, совершенно не годились для условий гражданской войны в России.

Офицер-танкист ВСЮР у танка МК-А «Уиппет». Лето 1919 года (РГАКФД).

При отсутствии сплошной линии фронта и маневренном характере боевых действий эти тихоходные и маломаневренные машины (скорость MK-V составляла 5–7 км/ч, а МК-А 12–14 км/ч) были практически бесполезны. А если учесть то обстоятельство, что танки приходили из Великобритании не новые, а уже эксплуатировавшиеся в условиях Западного фронта, то зачастую их скорость была еще ниже, а маневренность еще хуже. Огневая мощь танков практически равнялась таковой у бронеавтомобилей, количество которых в армиях всех воюющих сторон было довольно велико. Причем, если танки имели большее число пулеметов (установленных в корпусе у MK-V и в неподвижной рубке у МК-А), то вооружение броневиков размещалось во вращающихся башнях, что практически уравнивало их огневую мощь с танками. Вооружение пушечных броневых автомобилей («ланчестеры» с 37-мм орудием и «гарфорды» с 76-мм пушкой) также размещалось в башнях кругового вращения (у первых) или с обстрелом в 270° (у вторых), что имело большие преимущества перед 57-мм орудиями MK-V, установленными в бортовых спонсонах. Броня и танков (до 15 мм), и броневиков (6–8 мм) надежно защищала экипажи от пуль и осколков, но пробивалась при прямом попадании артиллерийского снаряда даже малого калибра (37 мм). Таким образом, в условиях гражданской войны в России танки уступали броневым автомобилям по скорости, маневренности, запасу хода, были с ними практически на равных по огневой мощи и бронированию, но превосходили по проходимости.

Подтверждением всему вышесказанному может служить отрывок из воспоминаний полковника Г. Бенуа:

«Тяжелый танк в виде громадного ромба, с гусеницей, которая очень часто рвалась, имел один двигатель, пушку и четыре пулемета, броню 6-10 миллиметров и наибольший ход (не удивляйтесь!) 4 километра в час. Легкий – такую же броню, два мотора, четыре пулемета и максимальную скорость в 7 километров в час.

Человек в таких танках начинал задыхаться через час от бензинового перегара и падал в обморок. Нетрудно представить, что любое орудие легко было навести на медленно ползущую громадину, которую легко мог пробить любой артиллерийский снаряд. Броня пропускала снаряд, как масло нож, и танк вспыхивал, наполненный бензиновыми и масляными баками, патронами и снарядами. Много наших танков сгорели, как свечи, вместе с экипажами от снарядов хладнокровного противника.