Текст книги "Прыжок в Бездну (СИ)"

Автор книги: Максим Берёза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 53 страниц)

Узнав о том, что вопрос с жильём у Максима никак не решён и находится на нулевой отметке, он разрешил Максиму первое время пожить в военкомате. В комнате для отдыха офицеров, пока не определится и не решится эта проблема с более или менее постоянным для нового офицера местом жительства.

– Сейчас, я Вас представлю личному составу – сказал военком, и по прямой, внутренней линии связи дал команду дежурному по военкомату собрать всех офицеров и вольнонаемных у себя в кабинете. Работающие в военкомате люди, начали заполнять просторный кабинет своего командира.

Это была разнокалиберная, разношёрстная публика разных возрастов, как говориться от мала, до велика. Здесь были и девушки, начиная с восемнадцати, девятнадцати лет и степенные матроны, и убелённые сединой офицеры фронтовики, и ещё довольно крепкие офицеры запаса, недавно вышедшие на пенсию.

Все без исключения с интересом разглядывали Максима. Каждый видимо по-своему оценивал, прикидывал и размышлял: – «Кто же ты такой, мил человек, что от тебя можно ждать и на что ты способен? Злой ты или добрый, жадный или щедрый, честный ты парень или уже с душком...?»

– В наш коллектив..., – начал представлять Максима военком – Прибыл новый работник, молодой офицер. К нам его направил Ставропольский крайвоенкомат. Он, как Вы сами можете видеть, молодой, симпатичный, а в дальнейшем я уверен в этом, убедитесь в том, что еще и грамотный, образованный человек. Мы принимаем его в нашу дружную, армейскую семью с большим радушием..., ну а поскольку мы живём на Кавказе, то, и с традиционным кавказским гостеприимством.

Здесь, ему всегда окажут помощь и поддержку. Надеюсь, я выражаю общее мнение коллектива...?

А в свою очередь, мы тоже очень надеемся, что Вы..., – военком смотрел уже на Максима и уже говорил в его адрес – Как молодой, начинающий свою службу в Вооруженных Силах офицер, быстро вольётесь в наш коллектив, нашу вторую семью. И полагаю, что вместе со всеми, Вы будете добросовестно делать одно очень важное и необходимое дело. И это дело – укрепления обороноспособности нашей Родины, – он сделал небольшую паузу и продолжил – А вот теперь, я представлю Вам вашего непосредственного командира и начальника..., – при этом военком указал на крупного, крепкого телосложения мужчину, очень похожего на несгибаемый кряж, лет тридцати, тридцати двух. Который при обращении к нему довольно резко встал, и с подчеркнутой вежливостью и учтивостью, грациозно принял стойку, хорошо натренированного пойнтера..., – Старший лейтенант Буранов Анатолий Васильевич. Прошу как говориться любить и жаловать.... Желательно друг друга и всегда и во всём находить общий язык, а затем и общее решение по любым возникающим на службе вопросам..., – и немного подумав, военком закончил. – «Ну а с остальными работниками, Вы товарищ лейтенант познакомитесь поближе, как говорится в рабочем порядке. Желаем Вам успеха на службе. А сейчас все свободны...».

Последняя фраза военкома, уже относилась ко всем присутствующим в его служебном кабинете. Все встали и начали выходить из помещения. Максим вышел от военкома вместе с Анатолием Васильевичем Бурановым...

= = =

ГЛАВА – 23.

«БУРАНОВ и другие...».

– Ну, что лейтенант, давай, познакомимся поближе...! – как-то уж очень подозрительно весело, сказал Буранов, и протянул Максиму свою, очень напоминающую коленчатый вал руку.

Максим, ничего не подозревая, протянул свою, и она буквально утонула в огромной ладони Буранова. А тот вдруг неожиданно для Максима сделал следующее: – крепко держа руку Максима в своей руке, он резко дёрнул её на себя, и одновременно потянул вниз. От неожиданности, Максим чуть не потерял равновесие. Даже фуражка съехала на его затылок. Максим быстро посмотрел вокруг. Рядом никого не было, и никто не видел его в этом, достаточно смешном положении. – "Ну и ну...! – подумал Максим: – "У моего командира, очень своеобразная и даже можно сказать, жутко оригинальная манера знакомиться со своими подчиненными. А может и не только с подчиненными...? Ну а впрочем, если ты такой здоровый, ну прямо как городской "трамвай...", почему бы и ни позволить себе эту маленькую развлекательную шалость? А может быть как раз, дорогой товарищ Буранов, вот из-за таких невинных шуточек и шалостей, ты и ходишь до сих пор в старших лейтенантах...? И это в Вашем то возрасте! Ай-яй-яй...! Несерьёзно товарищ Буранов, несерьёзно...!" – уже более примирительно, но всё равно с какой-то долей отместки, после своего незапланированного конфуза с фуражкой, домысливал Максим.

– Ну, вот и познакомились немного поближе... – с какой-то почти детской радостью и удовлетворённостью, и в то же время с намёком на что-то большее, констатировал Буранов и затем продолжил. – А теперь дорогой ты наш князь "Болконский", пойдём в отделение знакомиться с личным составом.

Максим не стал выяснять, а уж тем более уточнять, почему его назвали Болконским и как это ему воспринимать...? Как комплимент, или обидное для него сравнение!? Промолчал.... На всякий случай.... С Бурановым, наверное, надо лучше больше помалкивать, а то ненароком не только фуражка съедет на затылок, но и сама голова вместе с фуражкой с плеч слетит. Фуражку то не жалко, а вот голову...!? Запасной то ведь нету...! А занять не у кого.... Многие сами без голов ходят.... Так вот и живём...!

Они прошли один коридорчик, второй, затем третий и попали в довольно просторную комнату. Хотя, как такового простора там не было. А если и был, то разве только, что на потолке.... На нём красовалась только одна люстра. А всё помещение было заставлено шкафами, шкафчиками, стеллажами, картотеками, полками. Личные дела призывников находились практически повсюду. И если так можно было сказать, то просто валялись везде, где ни попадя. На картотеках, рабочих столах, стеллажах и даже на полу.

– Сейчас идёт усиленная подготовка к весеннему призыву молодёжи – сказал Максиму, как бы оправдываясь за царивший беспорядок в отделении Анатолий Васильевич. – Работы невпроворот и ты очень вовремя подоспел... – а потом добавил, уже обращаясь к работникам отделения. – "Минуточку внимания господа офицеры и прочее гражданское сословие. К нам прибыло и, надо прямо сказать, весьма кстати, молодое пополнение в лице этого симпатичного лейтенанта, который мне лично, очень напоминает поручика Голицына из царской армии. Хотя его я в жизни никогда не видел даже на картинке и совсем не знаю, как он выглядит. А вам он Печорина не напоминает...? Или ты, Кузьмич...!? – он подчеркнуто строго обратился к прапорщику отделения, – Не читал Лермонтова, а значит и "Княжну Мери...? Не читал, говоришь...!? Ну вот, а еще живешь там, где жил Михаил Юрьевич, наш великий русский поэт, и где он творил свои грандиозные, бессмертные произведения. Нехорошо дорогой! Народ, тобишь я хочу сказать, мы с Вами, должны знать своих героев...! Ужасно не одобряю, товарищ прапорщик, Ваше, как говорится легкомысленное отношение к этому архиважному вопросу...".

Анатолий Васильевич представлял Максима каждому работнику отделения персонально, сопровождая процесс знакомства довольно остроумными шутками, пословицами, прибаутками и замечаниями. Буранов, хоть он и поставил Максима в неловкое положение своим чудаковатым рукопожатием со съехавшей на затылок фуражкой, чем-то неуловимым и еще непонятным нравился Максиму. Скорее всего, своим остроумием, оптимизмом и мальчишеским задором, хотя, который, по мнению Максима, как-то не совсем увязывался и подходил для его возраста. Всё-таки четвертый десяток разменял дядя. Вроде можно быть и посерьёзнее. Должность обязывает. А может и не надо...? Трудно здесь всё сразу понять и во всём разобраться. Кавказ, как и Восток, дело тоже тонкое....

А всё второе отделение, до прибытия Максима в военкомат, состояло всего из четырёх человек, вместе с начальником, и пяти, шести технических работников привлекаемых для временной работы, из различных городских предприятий.

Здесь был и вышеупомянутый Кузьмич, мужчина лет сорока, небольшого расточка, очень хитренький с виду, и очень напоминавший гриб-боровик, который хочет ото всех спрятаться, да так, что бы его никто лишний раз не побеспокоил, а ещё лучше, чтобы никогда не нашел вообще. А уж тем более не съел.... И никакой, особенно лишней работой не загружал. По всей видимости, это был в меру добрый, немного зажимистый и в меру плутоватый человек, любивший частенько выпить и слабую половину человечества. Был здесь и щеголеватый капитан-лейтенант Мелконян с Черноморского флота, армянин по национальности, непонятно какими путями попавший в военкоматовскую среду. А может, как раз именно по его национальности и можно было понять и догадаться, как именно он туда попал...! Шутка конечно, но как говориться, – "В каждой шутке есть доля... всё той же шутки..."

Была здесь и молоденькая, довольно симпатичная работница Алла, одна воспитывающая своего маленького ребёнка, потому что была уже разведена. Наверное, из-за своего несносного, нетерпимого характера. И это только постоянный состав отделения, как говориться согласно штатному расписанию. И было здесь еще много красивых, молодых девчат, технических работников, которые в свою очередь, тоже с интересом разглядывали Максима. Незамужние были тоже. А замуж-то хочется всем, или подавляющему большинству молодых, здоровых девушек. Ух, как хочется...! Некоторые девушки, напоминали спелые, налитые соком яблоки. Ткни пальцем, брызнет.... Как говорят – "Уж, замуж, невтерпёж...". Помните, всё это, еще в школе учили...?

По окончании рабочего дня, все разошлись по своим делам и домам. Все торопились к себе домой, к своим жёнам, мужьям, детям, любовникам и любовницам. Максиму в этом смысле «повезло...». Ему некуда было идти, и не к кому было спешить. Наконец все, даже задержавшиеся на работе сотрудники, покинули свои рабочие места. Остались только дежурный по военкомату, выполняющий свои служебные обязанности, и Максим, не по собственной воле. Поболтав немного с дежурным майором из четвертого отделения, с очень интересной и необычной фамилией, Темнилкин..., Максим пошёл в помещение предназначенного для отдыха офицерского состава, перекусил, чем Бог послал, лёг, не раздеваясь на кровать, и глубоко задумался.

Думать ему было надо, и думать над чем ему, было...!

= = =

ГЛАВА – 24.

«БУДНИ ВОЕНКОМАТА...».

Потянулись один за другим дни и недели очень похожие друг на друга, как куриные яйца сваренные всмятку. Утром Максим вставал, умывался, приводил себя и форму в порядок, как правило, пил чай или растворимый кофе и шёл к себе в кабинет, на своё рабочее место. И всё начиналось сначала. Горы личных дел призывников и изучение этих дел. Сбор необходимых документов, которые призывники, если сказать очень мягко, без особой охоты приносили в военкомат, поскольку в армию, в основе своей, идти не хотели.

Предварительный отбор и предназначение призывной молодёжи для тех или иных команд, куда они больше подходили по своим морально-деловым качествам. И так далее, и так далее, и так далее...! В общем, как говорится, интересного было очень даже совсем немного.

В обеденный перерыв многие работники и Максим, в том числе, шли на полу– засекреченный по соседству завод под названием «Импульс», в его заводскую столовую, и там обедали.

Эта столовая по своим возможностям и сервису, больше напоминала хорошее кафе, или даже неплохой и в то же время недорогой ресторанчик. Договорённость о том, что работникам военкомата разрешено посещать заводскую столовую во время перерыва на обед, с руководством завода была.

После обеда и до конца рабочего дня, занимались опять тем же самым, а именно формированием, изучением и комплектованием личных дел призывников. Довольно нудная и малоинтересная, надо прямо сказать, работёнка. И если бы не неиссякаемый оптимизм и какой-то юношеский задор Анатолия Васильевича, который частенько разряжал эту грустновато-нудную, рабочую обстановку своими экстравагантными шутками, было бы, наверное, со-о-всем тоскливо.

В конце рабочего дня, когда все остальные работники уходили домой, Анатолий Васильевич, Кузьмич, Максим и иногда к ним присоединялся щеголеватый капитан-лейтенант, нередко закрывались у себя в отделении и просто выпивали. Почти всегда, чисто мужской компанией. Рассказывали анекдоты, говорили о работе, о женщинах. Кто кого, когда и как, ну, и естественно... сколько! Но..., при этом, никто и никогда, не называл настоящих имён. Блюли секретность. А если и называли, то придуманные тут же на ходу, вымышленные. Травили разные байки. Иногда пили водку, чаще хороший армянский коньяк, которым частенько угощали работников отделения, благодарные родители призывников. Одного призывника направили на учебу в автошколу, другого по их просьбе в радио школу, третьего так же по просьбе родителей вообще никуда не направили. Оставили дома, на попечении родных и близких. Пусть перед армией побалуют домашними пирожками. В армии то их нет....

И почитай каждый родитель, чуть ли не в обязательном порядке, благодарил кого-то из офицеров, за эти маленькие услуги. И эта их признательность, что бы ни изощряться и не ломать себе голову, чем отблагодарить работника отделения конкретно, как правило, выражалась в спиртном, которое довольно нередко и уничтожалось в конце рабочего дня работниками отделения.

И всегда, после двух, трёх выпитых рюмок, Анатолий Васильевич неизменно, доставал из своего рабочего стола ручной силомер, – атрибут тестирования призывников, и хитро улыбаясь, внимательно осматривал своё небольшое войско. По уже давно заведённому Бурановым правилу, все поочерёдно добросовестно пыжились, изо всех сил стараясь выжать из этой железной штуки, как можно больше килограммов, и тем самым обскакать других, в этих немудрёных силовых состязаниях.

Почти всегда победителем выходил сам Анатолий Васильевич. Серьёзную конкуренцию ему в этом деле, мог составить только Максим. Остальные, как говорится, были не в счёт. По утрам мало каши ели...!

Кузьмич, после того, как без особого результата заканчивал все попытки подобраться хоть с какой-нибудь стороны к несговорчивому силомеру, что у него на самом деле, частенько не получалось, в конце концов, сокрушенно ронял:– "Наверно сломался гад, или что-то в нём заело. А жаль, я бы...!"

– Это уж точно, заело... – перебивал Кузьмича Анатолий Васильевич: – «Вот только где, что и как? Или в чём...? Если в голове, то всё тогда понятно с тобой Кузьмич! Вопросов не имеем...!» – Анатолий Васильевич с нескрываемой иронией смотрел на прапорщика. В уголках рта Буранова таилась лёгкая и совсем незлая усмешка. Кузьмич был старше Буранова ровно на десять лет, но на колкости, замечания и как правило, безобидные подковырки своего командира, обижался крайне редко. А если и обижался когда-то, то совсем ненадолго.

Анатолий Васильевич, с загадочным и интригующим выражением на лице, неторопливо, спокойно и с сознанием дела брал в свою ладонь-лопату силомер, который тут же полностью исчезал в ней, как пескарь в пасти кашалота. Затем, с лёгкостью и без видимого напряжения, почти, как прессом, резко сжимал его в своей руке. Стрелка чуть ли не ложилась на ограничитель. – "Видишь, дорогой ты наш Кузьмич, ничего не заедает...! А ты заело, заело..." – уже примирительно, как победитель, подводил итог Буранов.

И почти всегда, когда Кузьмич, основательно намучившись с силомером, немного сконфуженно говорил – "В нём что-то заело..." – Максим вспоминал одну историю, которая произошла с ним в командировке, когда он ехал в город Волгодонск, для инспектирования одного предприятия, работая ещё в то время, в городе Ростове. И о которой Вы сейчас, в следующей главе и узнаете....

= = =

ГЛАВА – 25.

«МЕТЕОР. ВОДА. НЕВЕРНАЯ жена..., по имени НАДЕЖДА...».

В этот день он встал рано. Или вернее не ложился совсем. Метеор на Волгодонск отходил в шесть часов утра.

Накануне вечером, он, Сергей Воронцов и две симпатичные студентки из института, которых привёл Сергей, очень здорово порезвились у Максима дома. Всю ночь напролёт, поочередно, то выпивали, то занимались с ними любовью, а если уж быть точным в определениях..., то занимались обыкновенным, достаточно примитивным и несколько грязноватым «сексом».... Как говорят, без перерыва на обед. Секс будоражил сознание, водка ещё больше разогревала их любопытство....

Максим был, что называется в ударе...! (или в угаре..., и что из этого лучше...!?). Он сейчас, как будто бы находился в состоянии неощутимо-неосязаемой им невесомости. Ну, прям таки, как тот космонавт..., который помимо своей воли (а возможно, что как раз и наоборот...– он вполне осознанно сделал свой выбор...) покинул вроде бы такой надёжный и крепкий на первый взгляд, корабль-дом и вышел совершенно один, подышать свежим воздухом, в открытый, и неведомый ему до сих пор, бескрайний и неудержимо зовущий к себе Космос.... Максим почти не ощущал своего физического тела, но зато он сейчас, очень хорошо чувствовал и ощущал в себе, какую-то непонятную для него, толи созидающую, толи разрушающую, но при этом недюжинную, и без малого можно было даже сказать..., просто нечеловеческую силу....

Ему казалось, что он сейчас может буквально Всё.... И эта сила искала выхода..., искала своего практического применения в жизни.

А ведь и свинья, тоже всегда что-то ищет...! Возможно они вдвоём, искали одно и то же! А...?

Уже сидя на скамейке внутри метеора, он не без удовольствия потягивал из бутылки пиво, которое было сейчас для него, очень даже приятно и полезно, и от нечего делать рассматривал сидящих в салоне метеора пассажиров.

Почти что напротив Максима, сидела, очень модно, можно было сказать даже экстравагантно одетая, красивая брюнетка, лет приблизительно двадцати пяти. Максим очень внимательно, и, надо прямо сказать, очень бесцеремонно и даже нагло, но в то же время с полным пониманием того, что он делает, принялся её разглядывать.

Вдруг ему на секунду показалось, что у неё сзади на голове растут рога....

Такие вот прям маленькие, симпатичные рожки. Ему даже захотелось их потрогать. – "Надо же, у бабы и рога! Обычно всё наоборот...! Ведь это же мужицкие причиндалы...! Наше неотъемлемое, мужское достояние так сказать...! Чудится мне всякая ерунда! – подумал Максим, и чуть тряхнул головой... – Наверное, от вчерашней выпивки..."!?

Но он опять, вновь поймал себя на мысли о том, что ему хочется потрогать не только эти рожки, но также очень хочется и погладить лицо этой девушки, дотронуться до неё.

Он уже её хотел...! Причём сильно! Импульсы пошли...!

В животе, в области солнечного сплетения у Максима появилось хорошо знакомое ему ощущение... – приятный, блудливый холодок, который очень скромно, но и в то же время, уверенно там затаился. Появился "ОН"....

Девушка, в свою очередь, стараясь делать это незаметно, тоже с каким-то непонятным для Максима интересом, разглядывала его. Максим это видел.

И наш разудало-любопытный Максимус, сейчас, уже даже сам понимал, что с ним творится что-то непонятное, необыкновенное и необъяснимое. Он чувствовал, чуть ли не всей своей кожей, что в настоящий момент, от него исходит какая-то притягивающая, завораживающая и покоряющая, но и в тоже время, всё разрушающая на своём пути сила и энергия.

Максим пристально, не мигая, посмотрел ей в глаза, немного наклонил голову и молча протянул недопитую бутылку с пивом. Девушка чуть вызывающе улыбнулась, взяла бутылку и неумело, по-женски, отпила из горлышка. Стакана не было.

– Как тебя зовут...?

– Надежда....

– Красивое имя! Главное, что обнадёживающее.... Я, кстати, тоже надеюсь на тебя...! Очень.... Не подведёшь...?

– Н-да нет....

– Вот и хорошо.... Пиво будешь ещё?" – глядя на неё, как удав на кролика спросил Максим.

– Буду... – последовал тихий, краткий и почти покорный ответ с её стороны.

Максим подошел к буфету, взял две бутылки пива и по сто граммов коньяка. Они выпили коньяк, запили пивом. Аристократы...! Етит твою налево...! Максим опять тяжело, как бьёт кувалда по наковальне, посмотрел на неё и сказал, словно вбил последний гвоздь в крышку гроба: – «Пойдем, Надежда моя...!? – и про себя усмехаясь, добавил – А так же, вера..., и любовь...».

Она ничего не ответила, а только, как-то обреченно, едва заметно кивнула головой, в знак согласия. Максим поднялся и, не оглядываясь, направился к выходу на верхнюю палубу. Он был уверен, что девушка идёт сзади.

И она действительно шла за ним, как привязанная....

Максим не знал куда идти, что в такой ситуации можно придумать и где на этой водной посудине, можно было найти подходящее для такого щекотливого дела место. Он сейчас просто шел вперёд и всё..., но при этом, он точно знал, он был просто уверен в том, что всё решится само собой, и что эта мадам, с красивым, романтическим именем Надежда, сейчас станет его. Он овладеет ею, прямо на этом крохотном судёнышке, затерянном в бескрайних просторах непонятного для него и непознанного им до сих пор, океана жизни.

Они поднялись наверх. На палубе никого не было. Сильный, пронизывающий ветер загнал всех, даже самых стойких пассажиров внутрь.

Максим действовал уверенно, чётко и без каких-либо ошибок и сбоев, как запрограммированный и хорошо отлаженный механизм.

Он открыл дверь в туалет расположенный на верхней палубе. Туалет был очень маленький и очень чистый. Благо воды вокруг было много. Мыли видно часто. В нём с трудом могли поместиться два человека.

И как "настоящий" джентльмен, он пропустил её вперёд. Затем упёр её руками в стенку, предварительно наклонив вниз, поднял платье вверх, готовый уже, к тому, чтобы снять с неё трусики и приступить к выполнению хорошо знакомой и приятной работы, как вдруг остановился, и на мгновение, от неожиданности даже замер.... На ней не было никаких таких трусиков. Короче..., на ней, вообще, ничего не было...! Максим не нашёл, не увидел, и не обнаружил ничего...!

А перед собой, в данный момент, он видел только одно...! Это гладкую, округлую, своей формой напоминающую перевёрнутое человеческое сердце, слегка покрытую, как у младенца, нежным светлым пушком, отливающим на солнце цветом спелой, золотистой пшеницы..., – женскую попку.... И она была одета..., но только в лёгкий и ласковый, солнечный, морской загар.... Максим видел сейчас перед собой, действительно очень красивый и притягивающий к себе, работающий всегда практически без сбоев, «женский магнит...». И всё...! Ничего тебе больше...! И ничего тебе меньше тоже...!

И сейчас, весь этот загадочный мир, и всё в этой жизни, для Максима, сфокусировалось, именно на нём...! Или на ней...!?

Глядя на это, практически бесценное женское сокровище, и пьянея от одного только его вида, Максим находился, словно в каком-то сладком плену, фантастического, потрясающего сна, под воздействием сильнейшего гипноза, у самого искусного и самого красивого "гипнотизёра" в этом мире, для всех без исключения, нормально мыслящих мужиков....

– "И когда она успела их снять!? Или она вообще была без них...? – попытался ещё по инерции порассуждать Максим, и буквально через секунду, сказал самому себе: – "А какое, собственно говоря, моё дело...!? Были или не были!? Быть или не быть...!? Я же не Гамлет, какой-нибудь там...!

Для меня лично ответ вполне очевиден. Он меня полностью устраивает...! И он, этот ответ, сейчас, находится прямо перед моими глазами, и..., с нетерпением ждёт...!

А я своим глазам, верю..., красавица ты моя, Надёжа несказанная...! Ну, конечно же, в этой жизни лучше быть, чем казаться...!" – и Максим, больше ни о чем, не думая, решительно раздвинул её стройные ножки. Унитаз оказался прямо у неё между ног. Вечное мерило жизни и здоровья любого человека....

Приспустив с себя брюки и трусы, Максим взялся за её бёдра и снизу, даже не вошёл, а просто въехал, прямо в неё, в её разгорячённое, огромным и неукротимым желанием, женское начало. Въехал, как конь, в свою родную конюшню, в своё любимое стойло....

Сознание его, да и её тоже, надо полагать, приятно помутилось, ...и всё куда-то на какое-то время, просто исчезло....

-"А ведь ты, как мне кажется дорогой Максим...! – обращаясь к самому себе, и одновременно занимаясь решением проблемы по увеличению народонаселения в поднимающейся с колен стране, и который, как законченный эгоист совместил это с личным удовольствием... – Стал дорогой мой, гораздо чаще думать своим, без всяких мозгов пенисом, вернее его «головкой», которая венчает этот самый конец, (Какое же пророческое определение...! Не к Добру это...) чем той Головой, которая находится у тебя на плечах...! Это уже симптоматика дорогой...! Это уже сигнал о некой твоей нехорошей для тебя трансформации.... Вполне может наступить то время, когда ты просто-напросто превратишься в один сплошной и большущий, но уже совсем даже не грозно-привлекательный член. Твоя Маленькая Головка, победит большую Голову. И ты напялишь на неё экстравагантную шляпу, как у Боярского, нацепишь очки «а-ля Беспутин», и пойдёшь бродить по улицам грязного города, ища к кому бы и куда бы..., «его»..., бедолагу-победителя пристроить. Да-а, перспектива скажем, не из самых заманчивых и приятных!".

Тем не менее, Максим добросовестно работал. Максим добросовестно бил копытом.

Пытался высекать искры. Не хватало только радостного, лошадиного ржания и весёлого звона колокольчиков....

Он методично, настойчиво, но скажем так...без особого желания, делал попытки вырваться из горячих объятий этого "магнита" и всякий раз, с ещё большей скоростью притягивался к нему.... Или к ней...!? Но это было, по настоящему, сладкое притяжение и соприкосновение с самой женской "сутью...", а не какое-то там наше обычное, земное притяжение....

Потом..., когда к удовольствию обоих всё было закончено, они торопливо привели себя в порядок.

Надо было покидать это не совсем уютное, а с другой стороны, может и наоборот, это как посмотреть..., речное узилище. И как можно быстрее, поскольку, у кого-то из пассажиров могло возникнуть естественное желание посетить его и использовать по прямому предназначению.

Максим нажал на ручку двери. Дверь не открывалась, её заклинило. Что-то, наверное, случилось в дверном замке. Обычный туалет превратился в почти, что опасный Бермудский Треугольник, по углам которого стояли трое – Он, Она и Дверная ручка от туалета.... Максим еще подёргал эту ручку и потолкал дверь. Результат был тот же. Её действительно заело.... Дверь стояла насмерть. Видно таких посетителей, как они она видела впервые, и расставаться так быстро с ними, не желала. Часто ли такое увидишь...!? У двери, наверное, ко всему происходящему сейчас, тоже был свой, сексуально-дверной интерес....

И Максиму, хоть они и находились, мягко говоря, в глупом, нелепом положении, почему-то очень хотелось смеяться. Причем громко, взахлёб и с присвистом. Его просто распирало изнутри, и он едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться прямо в этом самом туалете, где он "замочил..." Надежду.

Но всё всегда, когда-то в этой жизни заканчивается....

Закончилась так же и их незапланированная отсидка в этом очень экзотическом помещении. Они, в конце концов, сами, без чьей-либо посторонней помощи, выбрались из туалетного плена. На волю вольную и на простор речной, донской волны.

И уже опять сидя в салоне метеора, он только сейчас узнал от неё в разговоре, что она тоже едет в Волгодонск, от своей мамы. Была у неё в гостях. Едет к себе домой, к своему мужу, по которому, как она сказала, очень соскучилась, и который, ну это же надо себе такое представить, работает главным инженером на предприятии, куда с проверкой сейчас, едет Максим...!

И этот наш "бедолага" муж-инженер, будет встречать на пристани в Волгодонске свою "благоверную" жену, и заодно и Максима, представителя областного управления, который только что, ни где-нибудь, а в простом, обычном туалете объездил его женушку. А впрочем, жену ли...? Может так, просто обыкновенную сожительницу, со штампом замужества в паспорте. Не более того....

И что пройдет совсем немного времени, и голодный, соскучившийся по жене муж, наверняка, с обострённым желанием и удвоенной энергией, будет ласкать, и любить свою, как ему будет тогда казаться, только его и ничью больше женщину, принадлежащую ему одному.

А ведь так, или почти так, думают без малого сто процентов мужчин. Какое же это, всеобщее мужское заблуждение...!!!

Почитай каждый мужчина считает, даже более того, просто уверен, в том, что все, или подавляющее большинство женщин в этом мире, блудливы и порочны..., но, и одновременно с этим, каждый из них, так же, больше чем уверен в том, что женщина, с которой встречается он, а уж тем более его собственная жена..., есть исключение из этого очень смешного, но и в тоже время, очень горького, общего правила. Причём, в обязательном и бесспорном порядке.

И они думают при этом, примерно так: – "Нет...! Моя жена, не такая..., как все остальные! Она у меня другая.... Хорошая...! И даже верная, ни в пример другим брызгалкам-попрыгуньям. Она любит только меня одного...! И она была и будет предана мне всегда, просто потому, что я, молодец лихой жеребец, тоже люблю её, причём, по полной, усиленной секс– программе, днём и ночью, и не даю ей в «энтом...» интимном деле никакого продыху, никакого «панымаешь...» ли, перерыва! И потом, я всегда и везде, её постоянно контролирую глупенькую такую.... Даже в туалете...!

Куда ей, до какой-то там измены мне! Силёнок у неё на это просто не хватит! Да и куриных мозгов, заодно тоже...!

Ну, и потом...! Ведь она же у меня, как тот глиняный горшок в сказке..., который наполнен всем и вся, под самый его вершок...!".

– Ха...! Не тут-то было! Не жди, не верь и не надейся! Не рыпайся, сиди и жди.... Обязательно придёт и твой черёд.... Всему своя пора..., и всему своё время...!

Они не хотят замечать угрозу, реальную опасность, которая находится, таится абсолютно везде, даже в том месте, где нормальный человек и подумать постесняется. Да, да..., – даже в общественном туалете...!

Поэтому, подавляющее большинство мужчин, очень похожи на страусов, которые зарывают свою голову в песок и считают, что, таким образом, они не подвергаются никакой опасности, так как ничего в этот момент не видят, или не хотят видеть.

А вернее, наверное, просто боятся видеть всё это. Вот такая искусственная, всеобщая мужская слепота!

Так же считал, и был, скорее всего, абсолютно уверен в своей жене, и наш муж – инженер – страус.

Неприятно, стыдно и тошно, оказаться простым рогоносцем. Это очень и очень плохо! И к тому же ещё, очень больно. Ну, очень...!