Текст книги "Прыжок в Бездну (СИ)"

Автор книги: Максим Берёза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 53 страниц)

А Вы мой дорогой читатель, всё успели запомнить, или на худой конец, хотя бы записать в блокнотик этот перевод...!? Его лучше всего, всегда иметь под рукой....

Какой же всё-таки это потрясающий, калейдоскопический идиотизм, или просто неприкрытая человеческая глупость. И этот новоиспечённый "цицерон...", до сих пор почему-то, не привлечён ни к какой-либо ответственности! Даже к "административной...!" И в то же время, одновременно с этим, сейчас это была очень забавная и анекдотичная аналогия, которую можно было провести с нашим, автобусным приключением. Жизнь, народ, автобус, дорога, любовь...!

– По-моему пришло время действовать более решительно... – соображал Максим – А то наша «доверчивая» ночная незнакомка, может потерять ко мне всякое доверие и предрасположенность. А это допустить в данный момент, было бы с моей стороны, очень большой глупостью....

Он осторожно, и в тоже время мягко, но довольно настойчиво, стал снимать с неё трусики. Никакого, даже лёгкого сопротивления она не оказывала. И Максиму сейчас даже показалось, что она хотела, чтобы он действовал чуть попроворнее и побыстрее. Она, как и раньше, всё также хранила глубокое молчание, как будто соблюдала требования клятвы «омерта», и продолжала всё также «доверчиво», но и одновременно с этим, почему-то, прерывисто дышать.

Уже обладая определённым, и надо сказать немалым опытом, по одновременному освобождению от мешающей в таких щекотливых делах одежды, Максим спустил с себя спортивные брюки и сам немного, как бы съехал с сидения вниз. Он находился в полулежащем положении. Подняв ей, платье повыше, он усадил её на себя, вернее прямо на своего друга, горячего, и дрожащего от нетерпения, как хороший скакун перед очередным забегом на ипподроме, и крепко обхватил её руками за талию. Она сидела к нему лицом. Ноги её находились по бокам, если так можно сказать, его ног. Но это было в начале. Они там находились недолго....

Со вкусом и плотно устроившись на нём, и всё больше входя в сам процесс происходящего, в его завораживающую и отнимающую разум действительность, она согнула ноги в коленях и поставила их на край кресла Максима. Затем, ухватившись за спинку этого кресла, она, с потрясающим задором, с каким-то убийственным азартом игрока, и даже неистовостью, начала совершать возвратно-поступательные движения, чередуя их, видимо для получения более острых и сладострастных ощущений, с обыкновенным круговым полувращением, своей такой, сексуально-очаровательной попкой. Наверное, вспомнила институтские лекции по теоретической механике и очень успешно применила их на практике. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Влево, вправо. Вверх, вниз. Ну и так далее.... Сами знаете как.... И так до тех пор, пока приглушённо не застонала, судорожно вздрагивая всем телом, словно тонущий океанский лайнер, перед своим последним, гибельным погружением в морскую пучину, и после этого, вся, как-то обмякла.... При всём при этом, она не издала, за исключением лёгкого и приятного стона, ни единого звука. Ну, просто поразительная выдержка...!

Максим кстати тоже, всё это время, был нем, как рыба об асфальт. Хотя сдерживать себя в такие моменты, когда всё рвётся наружу, очень и очень даже непросто....

Впрочем, что об этом рассказывать. Вы об этом наверняка, сами знаете. Азбука.... Аз, буки, веди. Так ведь...!?

А народ, находящийся в автобусе ничего такого, эдакого, и не заметил. Народ в это время просто спал. Или, по меньшей мере, ближайшие от них пассажиры. И ещё.... До сих пор Максиму, так и ни разу, не удалось хорошо рассмотреть лица своей, такой очень милой и такой очень сладкой, в интимном деле соседки. Всё также было темно. Лампочки в стране закончились и НАНО технологии не работали....

Уже в Ставрополе, выйдя вместе из автобуса, они по незнакомой для Максима улице направились в сторону её дома и крайвоенкомата. «Доверчивая» показывала куда идти. Много говорили по дороге. Особенно она. Болтала без остановки. И всё также свободно, непосредственно и самое, что удивительное, всё также доверительно. Поразительная доверчивость и последовательность...! И эта её доверчивость опять почему-то подкупала Максима. Как бы обволакивала его сознание и лишала какой-то сосредоточенности в мыслях.

Она отчего-то не захотела, чтобы Максим проводил её до самого дома. Сказала, что дом рядом, и она дойдёт сама. Максим не настаивал. Они нежно распрощались на перекрёстке.

Максим зашагал к крайвоенкомату. И только сейчас он вспомнил и подумал о том, что не узнал у неё номер телефона, и не спросил домашний адрес.

Более того, он даже не узнал, как её зовут! Ну и дела...! С такой кургузой информацией, её и в политехническом институте, разыскать, даже при большом желании, будет довольно затруднительно. Да и стоит ли вообще искать то её? Тем более, что институт, это единственное, что он о ней знал.

Максим, усмехнувшись, подумал о том, что при дневном свете, он вряд ли бы узнал "Доверчивую". Более или хотя бы менее, но он так и не разглядел её лица. Когда они шли, было уже поздно, и улицы не освещались. Темнота сыграла с ним злую шутку. Значит, оказывается, эта самая темнота не всегда является другом молодёжи! Это иногда, надо и полезно помнить...!

– Ну и наваждение...! – подумал Максим. – Никогда такого не было. Склероз у меня уже, что ли...? Как у того старого, богатого графа, который женился на молоденькой, но очень бедной девушке. Вроде еще рано. А может всё, что ни делается, делается к лучшему, и ничего менять не надо? И искать её тоже не нужно? Как есть, так и есть. Как идёт, так идёт, и это очень даже, вполне логично. Мы просто запомним этот доверчивый подарок, с улицы 8-е марта, а потом, через какое-то время, забудем её навсегда – подвёл Максим итог всему произошедшему с ним, и зашагал быстрее....

На звонок Максима в дверь крайвоенкомата, вышел дежурный капитан. Вернее не вышел, а как-то довольно нелепо и смешно стоя на цыпочках, выглядывал из-за стеклянной двери.

– Кто такой, чего нужно...? – не очень любезно спросил он. Видно Максим разбудил его своим ночным звонком.

Максим чётко доложил, что, мол, такой-то и такой, прибыл в распоряжение крайвоенкома, для прохождения дальнейшей службы.

– А...! Ну, давай, заходи. Мы тебя еще вчера ждали. Вещи, форма с собой? – Максим утвердительно кивнул в ответ... – Хорошо – констатировал капитан.

– Давай сейчас в офицерскую гостиницу и бай-бай до 6-00. Утром приведешь себя в порядок, и на приём к генералу. За напутствием. Он у нас старик строгий. Так что будь готов. Ну, вот пока и всё. Гуд бай лейтенант....

Капитан приказал своему помощнику отвести Максима в гостиницу.

Помощник проводил его, показал кровать и удалился. Наверное, досыпать...!

Максим разделся, пошёл в умывальную комнату, умылся холодной водой. Почувствовал приятную свежесть....

Затем он лег на кровать, с силой вытянулся до приятной боли во всём теле, полностью расслабился, и вдруг начал стремительно проваливаться куда-то. И это что-то, было зовущим, тёплым, мягким и сладким.

Перед тем как окончательно заснуть, в его голове пронеслась последняя, очень лёгкая и очень приятная мысль, которую он запомнил в этот день, и которая как бы убаюкивая его, пела ему, нежную колыбельную песню.

Она, тихим, ласковым, журчаще-завораживающим голоском шептала ему на ухо: – "Какая хорошая штука, Жизнь! И как прекрасен этот мир, посмотри...!" – После этого, Максим, уже больше ничего не видел и не слышал. Он крепко и мирно спал.

В этой суетной и уже не всегда лёгкой и понятной жизни, ему ещё пока, снились красивые, розовые сны. Будет ли так и дальше? Ведь Жизнь так не постоянна, так переменчива и так непредсказуема....

= = =

Часть третья.

«СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ». (Служба. Женитьба. Поиск Себя. Ошибки Максима...)

Лучше пить нам вино и красавиц любить...!

И её и себя, до краёв напоить...!

И не думать о том, что уж было, иль будет...!

Ни мгновенья у Жизни, тебе, – не купить....

Максим.

= = =

ГЛАВА – 21.

«БЕСЕДА с ГЕНЕРАЛОМ – ШУТНИКОМ...».

В семь часов утра Максим проснулся. Ещё минут пять, почти не шевелясь, продолжал лежать в кровати, не открывая глаз. С неохотой выходил из сладкого состояния сна увиденного сегодня ночью. В нём, он как будто бы купался, в тёплой и прозрачной реке. А вокруг шумела его любимая тайга. Затем резко встал, сделал небольшую физическую разминку, и пошел в умывальную комнату. Когда вернулся в свой номер, аккуратно заправил кровать и начал одеваться.

Уже одетый по всей форме, посмотрел на часы. Время было без десяти восемь. К крайвоенкому на приём нужно было идти к девяти часам утра. У Максима в запасе было ещё вполне достаточно времени.

Выйдя во двор, он спросил у местного солдата срочной службы, который белой краской делая разметки на плацу, есть ли у них столовая, и если таковая имеется, то где она находится. Оказалось, ему никуда не надо было идти. Офицерская столовая находилась рядом, прямо на территории крайвоенкомата.

Не спеша позавтракав, Максим вышел из столовой, и поскольку время в запасе еще оставалось, чтобы просто как-то убить его, стал рассматривать всё, что попадалось на глаза. Здание, гаражи, строевой плац, незнакомых людей, снующих по своим служебным делам с важным и многозначительным видом. Всё вокруг было чисто и опрятно. Везде была видна подчеркнутая армейская аккуратность, всё было по казённому довольно опрятно, чисто выметено, выкрашено, ровно и деловито.

Без пяти минут девять Максим уже находился в приёмной краевого военного комиссара Ставропольского края. Немного волновался. Всё-таки впервые в жизни, он не только так близко увидит «живого» генерала, но и будет с ним разговаривать. Пусть в основном, ему, скорее всего, придётся просто отвечать на вопросы, которые ему будут заданы, но всё-таки сам факт предстоявшей беседы с генералом, уже впечатлял.

У Максима к этому генералу вопросы почему-то отсутствовали. Не было ни одного. А жаль...! Задал бы...!

В приёмной почти никого не было. Одна уже не молодая женщина, которая сидела на стуле и три офицера. Они стояли, хотя стульев свободных было много, и о чём-то негромко беседовали.

Максим, глядя на них, так же остался стоять. Садиться не решился. Да и форму мять не хотелось.

Ждать пришлось недолго.

У секретаря раздался внутренний телефонный звонок. Она молча выслушала, что ей говорили по телефону, положила трубку и спросила, глядя, почему-то именно на Максима. – Это Вы прибыли из Ростова...? Заходите, генерал ждёт Вас.

Максим постучал, открыл дверь и вошел в кабинет.

– Разрешите войти товарищ генерал...?

– Входи, входи лейтенант. Да я вижу ты просто орёл! По крайней мере, по внешнему виду. Проходи поближе к столу и присаживайся. Побеседуем с тобой, как говорят с глазу на глаз.., и надеюсь, что наша беседа с тобой будет доверительной. Зовут то тебя как...!?

– Лейтенант...– начал браво докладывать Максим, но закончить не успел, его перебил генерал.

– Я спрашиваю как твоё имя уважаемый...? Просто имя. Не нужно представляться по всей форме.

– Максим..., товарищ генерал...! – Максим вскочил из-за стола и вытянулся.

– Да не кричи ты так сильно...! В ушах звенит. И не подскакивай всякий раз, по поводу и без повода. Устав есть устав, его уважай и люби и требования его, неукоснительно выполняй. Но старайся никогда не быть простым солдафоном. Всегда думай, а уж потом действуй. Уяснил...? Так, что сиди спокойно и говори нормально, без всякого ненужного крика, а тем более ора. Ты, наверное, полагаешь, что если генерал уже далеко не молод, так обязательно должен плохо слышать...?! Ничего подобного дорогой. Слышу я так же хорошо, как впрочем, и вижу. Запомни это хорошенько...!

Так значит, Максим говоришь...? Хорошее имя, редкое. Вернее, не так уж часто встречается в наше время. И самое главное, имя то твоё – военное..., уразумел сынок...?

Максим, стараясь, это делать незаметно, изучал кабинет и его хозяина.

Прямо перед ним, за большим тёмным, полированным столом, сидел уже пожилой, но, по всей видимости, еще вполне крепкий, седовласый мужчина в генеральской форме. Небольшие серые глаза, в которых отражалось понимание, спокойствие и многолетний жизненный опыт, смотрели на Максима изучающе – внимательно, и с какой-то грустной добротой. Но и в тоже время с едва уловимой, но всё же заметной насмешкой. Густые, седые, с лёгким оттенком синевы волосы, аккуратно зачесаны назад. Крупный нос, чуть длинноватый и загнутый, как у горного орла, но ни сколько не портящий его лицо, и немалый, довольно красивый рот с немного тонкими губами, как бы завершал достаточно колоритный портрет этого человека.

В общем, за столом сидел яркий представитель, как у нас говорят, национального меньшинства. Генерал был родом из небольшой республики Северная Осетия. Сыном немногочисленного, но очень гостеприимного и очень гордого, кавказского народа.

Он был участником Великой Отечественной войны. Максим, немного позже узнает, что во время войны, этот седой генерал, а тогдашний курсант военного училища, в буквальном смысле слова спас знамя училища. Он вынес знамя на себе, обмотав им своё тело, под курсантской шинелью. На карту была поставлена честь училища и его жизнь. Ему повезло. Остался жив. Храбро воевал....

После войны, он был избран почетным гражданином города Орджоникидзе. Каждому всегда воздается, по его труду и заслугам....

– Ну, рассказывай... – сказал генерал – Где учился, работал, где родился и жил, и где готов служить? И, пожалуй, самое главное, как ты собираешься и намерен служить?

Максим заметил своё личное дело, которое лежало у него на столе, и подумал: – "А ведь про меня, этот симпатичный дядя в генеральских погонах многое знает, но хочет выслушать и знать обо мне всё, от меня самого. Интересно ему, наверное!? Или просто ответственный...?! Может, чего-нибудь наболтаю, приукрашу, привру. Он хочет меня понять без всяких посредников. Действительно очень интересно.... Другими словами, он просто хочет вычислить, и как говориться прокачать меня. Пустая затея товарищ генерал и трата времени. Мы не из болтунов, да и скрывать-то нам особенно нечего, поскольку мы ещё мало жили и мало чего натворили и наворотили. Вполне возможно, что всё это у нас ещё впереди. Жизнь большая, и как я начинаю потихонечку догадываться и понимать, Жизнь штука Сложная.... И многие по всей вероятности в этой жизни, просто-напросто попусту теряют своё время. Каждый теряет его по своему. Но как бы там не было, он сам-то, не считает, что сейчас беседуя со мной, своё время теряет ни за понюшку табака... ! А лишнего времени, у этого генерала надо полагать, не так уж и много осталось...! Хоть Время и тратится впустую..., но его не остановишь.... Оно бежит не оглядываясь назад и бежит безостановочно.... Словно неутомимый стайер на бесконечной дистанции жизни..., с железным и вечным, пламенным мотором в груди.., вместо горячего, и к сожалению, такого слабого и недолговечного человеческого сердца".

Генерал нравился Максиму. Причем с первых минут. Нравился и своей гордой кавказской осанкой, и какой-то подкупающей степенностью в движениях, жестах, и своим как казалось Максиму, умением разговаривать, вести непринуждённую беседу. В разговоре не было напряжения, а тем более, характерного для многих военных, грубого армейского напора. И это, в разговоре генерала, с молодым лейтенантом, на данный момент, ничего собой серьёзного и достойного его внимания не представлявшим! Но при этом, беседуя с ним, Максим не чувствовал себя уж совсем каким-то незначащим пигмеем, и не ощущал на себе веса и давления золотых генеральских погон. На вопросы он старался отвечать кратко и внятно, без лишних и ненужных слов, но в тоже время довольно полно и обстоятельно.

Пройдёт какое-то время, и Максим только тогда, поймёт и по настоящему оценит все деловые и душевные качества этого незаурядного человека. Это действительно был командир, который по настоящему, не на словах, а на самом деле заботился о своих подчиненных, как заботится о своих детях отец, проявляя к их личной судьбе, неподдельный, живой интерес и принимая в ней самое активное и непосредственное участие.

Для Максима в жизни, он так и остался, и отцом и командиром.

Наконец беседа с генералом подошла к её завершению.

– Ну, хорошо орёл...! – подвёл итог крайвоенком – Хоть ты и родился на Урале, а не на Кавказе, но всё равно чувствуется, что орёл. На Урале они тоже рождаются.... Думаю, что я не ошибся в тебе.

Так, что не подкачай дорогой, и не подведи свою малую Родину. Ну и поскольку ты сказал, что готов служить там, где командование посчитает нужным, то мы, то есть это самое командование, и направит тебя туда..., – он сделал небольшую, но очень многозначительную паузу, и хитро прищурив глаза, и через эти щелочки внимательно глядя на Максима, медленно, растягивая слова, закончил свою мысль – "Где Макар телят не пас. Слышал о таких местах...? А-а-а!? Кстати, как ты к ним относишься...?"

Максим с тревогой подумал про себя: – Ну, вот и начинается. Не было печали! Разозлиться что ли...? А впрочем, что это даст, кроме лишней головной боли? – но он внешне не подал и виду, и никак не отреагировал на своеобразный выпад генерала. Хотя внутри, под ложечкой у него, что-то противно заныло....

– О таких местах я, конечно, слышал, товарищ генерал, но, к сожалению никогда там не был и никогда их не видел. Было бы интересно на них взглянуть и познакомиться с ними непосредственно, как говорится, для расширения своего кругозора. Никакие там телята нас не смущают и особенно не страшат. При случае и необходимости, можем справиться и с телятами, да и с самим Макаром заодно тоже. Мы к этому привычные....

– Господи...! – с некоторым запозданием начал соображать наш храбрый Максимус – Что я такое делаю, чего болтаю и куда меня несёт? По каким таким кочкам и калдобинам? Ведь с удобрением могут смешать! И потом скажут, что так и было! Зачем по доброй воле, сам, в бутылку то лезу? Я же не джин какой-нибудь, чтобы там жить!?

– Ха-ха-ха... – вдруг свободно и раскатисто засмеялся генерал – Я смотрю, у тебя и чувство юмора есть, и за себя постоять можешь. Такое сказать генералу...! Надо же...! Но все равно молодец! В обиду себя не дашь. Характер имеется. Одно слово, Максим...! Воин, да и только. Ну да ладно. Шутки лейтенант в сторону, пошутили немного и довольно. Поедешь служить на Кавминводы. Есть такое местечко в нашем Ставропольском крае. Не знаешь про него...? Место неплохое. Даже можно сказать хорошее – курорт.

Хотя я думаю, что тебе лечиться еще рано. И так видно, что тебя здоровьем Бог не обидел. А это очень хорошо, в нашем служивом деле, оно ещё очень даже пригодится. Но у тебя, сейчас должны быть немного другие цели и задачи. Вот к ним и стремись, и их старайся решать. Только правильно определи эти свои цели. Это в жизни, очень важно сынок. Сделать свой Выбор и правильно определить цель и затем к этой цели неуклонно двигаться, всё, преодолевая на своём пути. Но идти, разумеется, не по головам своих товарищей. Это должно быть исключено полностью, раз и навсегда. Запомни это крепко лейтенант...!

Ну, так вот, там, на Кавминводах, в военкомате есть вакантная должность старшего лейтенанта. Её и примешь. Так что давай, вперёд Максим, Уральский орёл. Как говорится, с Богом. И удачи тебе в жизни сынок.

Только выйдя из крайвоенкомата, Максим почти физически ощутил дрожь в коленках. – Ну, и ну...! Вот тебе бабушка и Юрьев день! Вот тебе и непринуждённая беседа! – думал он – Это не у меня чувство юмора есть товарищ генерал, а это у Вас это чувство юмора имеется. И причём по полной программе! На всю мою бедную, и такую разнесчастную голову....

Хотя впрочем, чего я кипячусь, и уже второй раз за день, лезу в одну и ту же бутылку...? Уже даже самому не смешно. Ведь всё закончилось благополучно. Не загнали же во тьму тараканью, и на этом спасибо, товарищ шутник-генерал.

А мы посмотрим, что это за город на Кавминводах....

А генерал, действительно мужик классный. Большой психолог...! Даже не психолог, а душевный стратег...! Не каждый вот так мастерски, чуть ли не до наступления полноценного «оргазма...», может пощекотать нервы своему собеседнику.

Ладно, хватит об этом.... Сейчас добираемся на автовокзал, и вперёд "уральский орёл...", как говорил генерал, покорять новый, незнакомый курортный город.

Уже в автобусе, покачиваясь в такт неровностям на дороге, Максим своими мыслями был в Ростове. Он думал об Инне.... Инна была беременна. Она сказала ему об этом, перед самым его отъездом в Ставрополь. Сюрприз преподнесла так сказать! Когда он об этом узнал, он одновременно и обрадовался, и немного растерялся.

Всё-таки, как ни как, а такое случилось с ним впервые в жизни, и он, очень даже может стать отцом.... Шутка ли...?! Не каждый день им становишься. Хотя сам ещё дурак-дураком...! И самого ещё иногда воспитывать и нянчить надо.

А столько неожиданных проблем, столько забот, ответственности появится у тебя, папаша ты разнесчастный!

Потом, как Инне быть с учёбой в институте...? – размышлял Максим: – Вряд ли возможно, совместить такие вещи, как беременность, маленький ребёнок и учёба на дневном отделении вуза. А быть сейчас с ней рядом, тоже невозможно. Армейские порядки уже работают на полную почти мощность. Да и просить начальство, только приехав на службу о том, что, мол, жена, или не совсем жена, беременна и ей нужна моя помощь и поддержка, тоже как-то несерьёзно.

Ещё по своей армейской, душевной простоте спросят..., – Ты, что акушер что ли...? Или бабка повитуха? Да мы живём в самой развитой стране мира, где самая современная и самая лучшая медицина! А поэтому и без тебя есть, кому роды принять, это их работа, а ты своё дело, как говорится, уже сделал. Тут ты уже молодцом оказался.

– Да...! – продолжал рассуждать Максим: – Вот и первые армейские ограничения свободы человека. Вот тебе твои розовые мечты, о звёздах на погонах, шампанском, цветах и женщинах. Не влип бы опять в нашу любимую армию, как кур в ощип, и действительно, в какой-то степени в кабалу, сидел бы сейчас в Ростове рядом с Инной, и голова бы ни о чём таком, не болела. А это ведь только начало...! А сколько всего неясного и неизведанного у меня впереди...? Никто не знает. И посоветоваться даже вроде как и не с кем. Хотя, а ну постой, постой, дружище Максим.... Ведь Инна как-то говорила, что её родители живут на Кавказе и, кажется на этих самых Кавминводах...! Это можно сказать удача, а возможно и выход из положения. Да и найти их, наверное, будет несложно.... Городок-то ведь небольшой. Вот с ними и надо познакомиться и посоветоваться. Но только не сейчас и не без Инны.

Не заявишься же ты к ним в дом, и не скажешь им, что, мол, я тот самый клоп вонючий, который совершенно случайно, без каких-либо задних и нехороших мыслей в моей пустой голове, сделал их любимую и единственную дочурку немного беременной. Извините меня великодушно мой новый папа и дорогая мамуля, но так уж вышло...! И поэтому сейчас, то, на что Вы родные уже мои, наверняка положили много сил и труда, а именно на учебу Вашей дочери в институте, под большим вопросом. Мол, не велите казнить, а велите миловать. Смотря, какие родители...? А то и по шее надавать могут. И что самое интересное, они будут абсолютно правы. Нет, этот вариант не подходит. Нужно идти к её родителям вместе с Инной. И посовещаемся и познакомимся заодно. Надо обо всех моих делах, или теперь уже наших, подробно написать Инне. У неё скоро начнутся каникулы, она приедет ко мне, и тогда все вместе мы всё и решим. Ну, вот и отлично.... – Выход из этой довольно сложной, как ему в то время казалось, житейской ситуации более или менее, и как говорится с Божьей помощью, но все-таки был найден.

И Максим, немного успокоившись оттого, что хоть какое-то решение всё же нашлось, на какое-то время отключился от волновавших его мыслей.

Он стал внимательно, и даже с каким-то повышенным интересом, рассматривать местный, очень красивый горный ландшафт, покрытый зелёной бархатной скатертью, который невдалеке проплывал за окном бегущего автобуса, по невзрачной, серой дорожной ленте автомобильной трассы.

= = =

ГЛАВА – 22.

«ЗНАКОМСТВО с Л/Составом ВОЕНКОМАТА».

В этот же день, приехав по месту службы в небольшой курортный городок, который, кстати сказать, с первого взгляда очень понравился Максиму, как иногда с первого взгляда нравится женщина, он пешком, чтобы хоть мало-мальски познакомиться с городом, добрался до местного военного комиссариата.

Было около трёх часов дня. Он доложил о своём приезде дежурному по военкомату, который его попросил немного подождать, пока он созванивался и говорил по телефону с горвоенкомом.

Максим, от нечего делать, в это время, рассматривал помещение, где он находился. Почти все его стены были завешаны плакатами, стендами с военной тематикой, пестрящими крылатыми армейскими цитатами и выражениями агитационного и призывного толка и содержания. И на этих стендах и плакатах, розовощёкие молодые парни в армейской форме и с лицами разных национальностей, рассказывали о том, как хорошо жить и служить в армии.... А на гражданке, мол, так, "тьфу, ерунда...", и что каждый юноша призывного возраста должен не "косить..." от армии, а наоборот прикладывать все силы, чтобы в неё попасть.... Это, вроде, как и будет являться выполнением гражданского и конституционного долга, перед нашей горячо любимой Родиной.

И почти на каждом плакате, как правило, внизу, но почему-то уже серой, неброской краской, была написана ссылка на статью Закона, "О всеобщей воинской обязанности", – об ответственности за уклонение от службы в Вооруженных Силах. Дескать, если будешь выкидывать фортели или коники и делать что-то не так, – посадим на фик, или ещё на что-нибудь...! И ни куда-либо, а в самую настоящую тюрьму. Вот и разберись тут, кто из них сильнее привирает...!? Ссылка, или солдаты.

С одной стороны убеждают, что лучше жизни чем в армии нет, а с другой стороны, если ты даже по своей собственной глупости откажешься от предлагаемой тебе лучшей доли, то мы тебе надаём по мордасам и упрячем в места не столь отдалённые. И выбора у тебя юный друг, никакого нет.... Чай у нас своя, специфическая демократия.

– Вот всё-таки интересно получается!? Ведь если там, так хорошо, как утверждают эти розовощёкие солдаты, то в таком случае, почему далеко не все поголовно туда стремятся попасть? А как раз наоборот, почти все поголовно, за редким исключением и под любым предлогом, стараются увильнуть от службы в армии. Почему...? Всё это, противоречит людской психологии и логике. Народ не зря придумал пословицу, "Рыба ищет, где глубже, а человек где лучше. В худшем случае, где рыба..."! Таковы жизненные законы общества, в котором мы все живём. Или нет...? Или возможно и то, что "всеобщий закон..." то, писан не для всех...! Не зря он написан мелким шрифтом. Ведь все эти молодые, подающие "большие" надежды, артисты, музыканты, художники, танцоры и т.д. и т.п. а короче говоря, вся эта, так сказать артистическая богема, богема "высокого" искусства, которая вроде бы напрямую не нарушая закон, этот же самый закон, писанный для "всех...", (в законе не говорится об исключении) очень даже свободно, без особого напряжения, обходит его.... То есть, попросту чхает на этот закон. Другими словами, при помощи не писаного закона, который якобы и в природе не существует, они тихонько, но со смаком плюют на писаный закон, о котором пишут и кричат везде и повсюду. Как тут не последовать их примеру...!? И поэтому, уже в свою очередь, глядя на этих "избранных", основная, "серая..." масса думает: – "Если вам можно? Тогда почему нам нельзя...!? Что, мы рыжие что ли...!?" – И начинается всеобщий, тотальный "откос..." и, причём далеко, не только в армии....

А не будь этих "проныр", не будь этого исключения из правил, правило, наверняка, работало бы, как часы! Ну, хотя бы, как часы "Победа...". Но ведь так видимо поступают не только с этим, конкретным законом! По всей вероятности, это происходит у нас, и со всеми другими законами, тоже...! И это, скорее всего, так и есть. Даже наверняка есть! Поэтому, у нас, очень неестественно, очень уродливо, и причём уже давно-давно, мирно уживаются, эти два вида "законов..."! Писанные, для большинства...! Не писанные, для "избранных...". И отсюда становится ясно, почему эти броские, красочные призывы идти в армию и эта пословица не стыкуются...!? Получается разночтение. Вывод, по-моему, напрашивается только один. Или пословица неправильная..., или то, что говорится на этих плакатах, мягко говоря, не соответствует действительности. Иначе бы, эта ссылка на закон об ответственности за уклонение от службы, так невзрачно, но в тоже время внушительно – угрожающе не красовалась бы на плакатах. И получается, как в том анекдоте. – "Мне..., – говорил один фатально невезучий человек, падающий в океан на самолёте терпящим катастрофу и снабженный стюардессой свистком, для отпугивания акул: – Обязательно не повезёт. Мне попадётся, либо акула глухая, либо свисток без дырки...".

От этих грустно-философских рассуждений, Максима оторвал голос дежурного, который сказал, что военком ждёт и ему нужно пройти в его кабинет для беседы.

– Господи, Боже мой...! – подумал Максим. – «Когда эти беседы с большим начальством, наконец-то, закончатся. Уже вторая за сегодняшний день. Так и устать можно. Очень хочется надеяться, что полковник – горвоенком, не обладает таким тонким чувством юмора и уменьем щекотать нервы, как генерал – крайвоенком».

Зайдя в кабинет военкома, Максим доложил о своём прибытии.

В конце кабинета, возле окна, за своим рабочим столом, сидел приятной наружности полковник, лет пятидесяти, чуть с серым цветом лица и по всей вероятности не отличавшийся отменным здоровьем. Он встал из-за стола, чтобы поздороваться, и Максим увидел, что полковник довольно высокого роста, с немного излишней нездоровой полнотой. Он был несколько, медлителен в своих движениях, даже чуть заторможен, и, наверное, скорее всего, уже ко многим вещам, которые происходили вокруг него, относился спокойно и довольно безразлично.

Беседа тоже протекала, как бы соответственно состоянию здоровья или настроению полковника, вяло, без каких-либо всплесков, экспрессии и ярко выраженных эмоций. Ни шатко, ни валко, и поэтому, не очень интересно. Но Максим всё же понял, что военком человек мягкий и добрый, немного уже уставший, и ко многому в этой жизни привыкший. Видно болезни, донимавшие его, отнимали не только какую-то часть его жизни, но и сам интерес к этой самой жизни. Он выслужил в армии всё что мог и, наверное, по этой причине тоже, последнее время, он не столько служил Родине и Отечеству, сколько просто дослуживал до пенсии. Он нередко поручал своему заместителю, (Максим увидел это позже) выполнять свои обязанности, оставляя его за себя, а сам, то болел, то ездил на рыбалку, которую очень любил. Был он немного педантичен, по-доброму строг к подчиненным, никогда не злоупотреблял, или старался не злоупотреблять своим служебным положением и не заставлял подчиненных, особенно гражданских, выходить на работу в выходные и праздничные дни. Среди личного состава военкомата пользовался, в общем-то, вполне заслуженным авторитетом, уважением и, наверное, где-то даже любовью.