Текст книги "Пансионат Кома (СИ)"

Автор книги: Максим Наумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1

Гость

   Не успела ещё у стоящего в дверях человека растаять тьма перед глазами, как локоть его сжали чьи-то цепкие пальцы. Он вздрогнул.

   – Проходите, проходите. Вот сюда пожалуйста, – услышал он мягкий, приветливый, голос, но с явными нотами нетерпения.

   Наконец, темнота рассеялась и перед ним проявился невысокий мужчина в белом медицинском костюме. Черные, густые волосы местами приобрели заметные пучки белизны. Круглое лицо было изрезано тонкими ещё не глубокими морщинами, а уголки губ слегка приподняты. Всем своим выражением крепко державший за локоть неизвестный в медицинском костюме пытался выказать наибольшее добродушие. Однако же, взгляд его совсем не подходил к этому лицу: он был излишне усталый и излучал толи тоску, толи... сострадание.

   Высокий человек в черном плаще, шляпе и с красным саквояжем в правой руке, ошеломленно смотрел на державшего его невесть откуда взявшегося по-видимому медицинского работника, и явно не понимал, что вообще сейчас происходит.

   – Идемте же. Вот сюда пожалуйста, – повторил он, и не ослабляя хватки повлек нового гостя к длинной стойке регистрации, за которой уже приветливо улыбалась девушка в медицинском халате и с белым колпачком на голове.

   Изумленный гость подчинился и не уверенно зашагал. Он удивленно и с очевидным страхом стал озираться по сторонам, откровенно не понимая где он находится и как он здесь оказался.

   Вестибюль протянулся на десятки метров в каждую сторону. Пол из белого мрамора отсвечивал большими желтыми пятнами горящих на выбеленном потолке ламп в фарфоровых плафонах. Через каждые несколько метров были огромные окна. На стенах меду ними висели по паре бра. Все стены от пола до потолка обшитые лакированным темно-коричневым деревом придавали этому месту мрачный оттенок.

   Осторожно ступая и осматриваясь вокруг, он чуть не подпрыгнул от внезапно возникшего скрежета у него за спиной. Резко обернувшись, он увидел, как большие двухстворчатые двери быстро сжимали льющийся из широкого проема свет, превращая его в узкую полоску, и с грохотом захлопнулись, оставив вместо него лишь тонкую черную линию зазора. Тяжелый удар громом раскатился по вестибюлю и эхом отдался прямо в сердце испуганного и ничего не понимающего человека. Сердце его тут же сжалось и отозвалось смертью. Смертью надежды.

   – Доброе утро. Мы так рады, что вы попали именно к нам, – защебетала широко улыбающаяся девушка.

   Она открыла лежащую перед ней черную папку и продолжила:

   – Так, давайте проверим анкету. Ваше имя?

   – Кирилл, – неуверенно ответил человек с саквояжем.

   – Та-ак. – Она что-то пометила. – Фамилия?

   – Биглер.

   – Какая у вас фамилия красивая, – так искренне обрадовалась этому девушка будто замуж за него собралась и станет сама её обладательницей.

   – Да. Вроде немецкая, – отрывисто отвечал Кирилл, не скромно заглядывая в черную папку.

   – Полных лет?

   – Двадцать восемь.

   – Так. Хорошо Кирилл. Меня зовут Анастасия. Знаете, вообще-то я сестра-хозяйка и это не моя работа, принимать новеньких. Но за не имением, – она развела руками, – так сказать приходится. Эх, – она тяжело выдохнула. – Время такое, что поделать. Экономия, всюду экономия.

   – Дааа, будь она неладна, – проскрипел человек все ещё державший за локоть Кирилла.

   – Ой. Простите, забыла же представить. Это наш санитар Юрий Филиппович, – она протянула через стойку к нему руку ладонью вверх и слегка склонила голову. – Золотой наш человек.

   – Да ну бросьте вы, Настасья Владимировна, – залился краской санитар.

   Кирилл, не замечая их обмена любезностями продолжал пристально осматриваться, силясь понять где он.

   – Оздоровительный пансионат, – точно прочитала его мысли медсестра и расплылась в широкой улыбке. – но уверяю вас ничего страшного в этом нет. Хоть я и медсестра, а Юрий Филиппович санитар, здесь не какая ни больница, но об этом вам расскажет мадам после того как вы заселитесь. Да отпустите уже гостя нашего Юрий Филиппович. – И она залилась звонким раскатистым смехом.

   Санитар отпустил локоть Кирилла и оперся грудью на стойку сложа на неё руки. Кирилл не вольно оглянулся на двери ведомый на миг вспыхнувшей мыслью о побеге.

   – Здесь никто никого насильно не держит, – любезно продолжила медсестра, пристально смотря на Кирилла. – Тем более, что вы сами к нам пришли. – Она расплылась в широкой улыбке и часто заморгала, хлопая густыми и неестественно длинными ресницами.

   – Правила, – сказал санитар, положив подбородок на скрещенные на стойке руки.

   – Ах, да. Правила. Так. – Она перевернула листок в раскрытой папке. – Здесь указано, что вы будете находиться у нас на выздоровлении от воровства. Поэтому, не могли бы вы сдать ваши вещи?

   Кирилл смотрел на неё с непонимающим видом.

   – Ваши вещи, – повторила она и кивнула на правую руку Кирилла.

   И только сейчас он заметил, что его правую руку что-то оттягивает. Он посмотрел вниз и с удивлением обнаружил, что держит весьма увесистый саквояж из красной лакированной кожи.

   – Понимаете, – продолжила медсестра, – здесь все равны и ни у кого не должно быть ни чего ценного, ну... дабы не искушать. Вы же хотите выздороветь?

   Кирилл молча поставил саквояж на отполированную до блеска стойку. Он начал снимать плащ, но медсестра решительно остановила его:

   – Нет, нет, этого не нужно, – закрутила она головой. – мы вам доверяем. Юрий Филиппович, любезный, проводи пожалуйста нашего гостя к нему в комнату. Вот ключик. – Она протянула ключ с круглым брелоком уже почти распластавшемуся по стойке санитару. Он сразу оживился. – Всё остальное вам расскажет мадам.

   – Пойдемте, дорогой. Хороший номер, кстати, – добавил он, взглянув на брелок.

   – Всего хорошего, отдыхайте и выздоравливайте, – самым искренним тоном пожелала медсестра Кириллу.

   Кирилл кивнул и зашагал вслед за санитаром. Ноги сами несли его.

   Они прошли вдоль стойки регистрации и завернули за её угол. Высокие шкафы картотеки стоящие сплошной стеной скрывали за собой большой холл.

   В самом центре скрытого от глаз холла стоял высокий фонтан, вырезанный всё из того же белого мрамора. Основанием его служили три трехметровые уродливые скульптуры людей. Они стояли плечом к плечу, образуя треугольник. Головы их были опущены вниз, а лица скорчены в страшных гримасах. Из глаз тонкими нитями лилась вода. На вытянутых руках над головой эти мраморные титаны держали громадную чашу с водой.

   У той скульптуры, что первой увидел Кирилл из живота вырывалась гигантская змея и обвивала грудь несчастного. Справа стояла статуя с ненормально широко раскрытым ртом из которого также выползала змея и обвивала свою жертву за шею, её он разглядел, поднимаясь по лестнице. Последнюю статую и общую композицию Кирилл рассмотрел уже с балкона. Все та же змея пронизывала насквозь её голову через уши и обивала руки скульптуры.

   От фонтана до дальней стены отстроенной полукругом тянулись четыре длинных ряда деревянных скамеек со спинками. Самый широкий центральный проход кончался полукруглыми дверьми; такими же большими и двухстворчатыми как входные.

  Две широкие лестницы с резными причудливыми перилами плавно вздымались вверх, огибая уродливый и величественный фонтан и соединялись вверху балконом, с которого Кирилл и оценил всю грандиозность и мерзость мраморного изваяния. Над лестницами висели искусно выполненные портреты. Он мельком взглянул на некоторые из них, но никого не узнал.

   С балкона они ступили на фиолетовую бархатную дорожку коридора второго этажа. Санитар свернул вправо и припустил. Коридор растянулся так далеко вперед, что конец его виднелся лишь слабо мерцающей точкой стоящего на тумбочке абажура. Они шли, минуя расположенные слева нескончаемые белые двери с круглыми золотистыми ручками и гудящие током медные бра с матовыми пожелтевшими плафонами, прикрепленные в промежутках между ними. Они были здесь единственным источником света отчего в этом бесконечном коридоре царил неуютный полумрак.

   Слабое гудение тока в светильниках и глухой стук ботинок о блестящую бархатом дорожку внезапно разрезал чей-то далекий истошный вопль:

   – Хватит топать.

   Кирилл резко оглянулся, но мрачный, похожий на тоннель коридор был совершенно пуст. В туже секунду он врезался в спину санитара.

   Он с удивление обнаружил, что стоят они почти у самого конца коридора, возле того самого абажура, который казался лишь мерцающей точкой, когда как во время раздавшегося истошного крика они не прошли и половины расстояния.

   Выделенная ему комната была предпоследней, но как смог различить он, странный коридор на этом вовсе не заканчивался, а поворачивал влево.

   Санитар вставил ключ, отворил дверь и бодро шагнул внутрь темной комнаты. Кириллу же на момент показалось, что что-то во тьме комнаты движется и даже несколько раз блеснуло. Дыхание его в миг перехватило, а сам он чуть не вскрикнул, когда с ужасом разгадал что это: в метре над полом плавно покачивались чьи-то начищенные до блеска ботинки. В этот момент в комнате вспыхнул свет и ботинки исчезли.

   – Проходите, располагайтесь, – весело сказал санитар.

   Кирилл вошел. Комната была не большая, но уютная; и в сравнении с коридором, светлая.

   – Ну... кровать, – начал крутиться в центре комнаты санитар, показывая и так видимую с первого взгляда обстановку. Обычная, аккуратно заправленная кровать стояла вдоль левой стены.

   – Тумбочка. – Он указал на стоящую в изголовье маленькую тумбочку на ножках колесом. – Стол. – Санитар махнул на не большой стол расположившийся у противоположной входу стены вместе с задвинутым стулом. – Тут шкаф. – Тот стоял прижатый к правой стене. – Ну а там туалет с ванной. – Кивнул он на узкую дверь слева от входа.

   – Вот ваш ключик, – санитар положил его на стол и направился к выходу.

   -Располагайтесь, не буду вам мешать. Если что нужно, звоните. – И он спешно вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

   Кирилл долго стоял в пороге осматривая свое новое жилище. Наконец, он медленно пошел к прибитому справа от шкафа большому овальному зеркалу и встал напротив него. Снял странную шляпу, коих он никогда в жизни не носил, закрыл глаза и пальцами стал массировать уголки глаз у переносицы, не веря, что все происходящее реально.

   Открыв глаза, он не без сожаления обнаружил, что ничего вокруг не изменилось.

   Он стоял все в том же черном плаще, в той же комнате, отраженной в том же зеркале. Осознав реальность происходящего, он подошел к столу, бросил на неё шляпу и только сейчас заметил и не на шутку огорчился, что комната досталась ему без окна.

   – А говорил хороший номер, – усмехнулся Кирилл. Он снял плащ, и пренебрегая шкафом бросил его на кровать. Оставшись в черной шелковой рубашке, черных отутюженных брюках и до блеска начищенных туфлях он сел на кровать рядом с лежащим плащом и хлопнул себя ладонями по коленям. В этот миг раздался оглушительный звон телефона.

   Кирилл буквально подпрыгнул от неожиданности и ошарашенно уставился на звонящий на тумбочке белый телефон. Он мог поклясться, что ещё секунду назад ни чего подобного на ней не было, она была пуста. А теперь вот он: реальный, белый с несколькими прямоугольными кнопками вместо циферблата и неугомонно трезвонит.

   «Может я его не заметил», – пронеслось у него в голове.

   Все же сколько раз бывало такое, что ищешь что-то, хоть ту же сахарницу на столе, проверяешь взглядом каждый сантиметр стола – нет её. А потом отвернёшься, повернёшься снова и вот она, стоит посреди стола, и сама тебе в глаза бросается.

  Кирилл вспомнил, что, уходя, санитар сказал звонить если что, а значит телефон здесь действительно имелся просто он его всерьез не замечал. Что ж бывает, подумал он и снял трубку.

   – Алло, – неуверенно спросил он.

   В трубке раздался милый женский голос, но не похожий на голос встретившей его медсестры:

   – Простите за беспокойство. Вам удобно если к вам сейчас подойдет наша управляющая?

   – Конечно.

   – Тогда не уходите пожалуйста ни куда. Большое спасибо, – в трубке раздались длинные гудки.

   Кирилл повесил трубку и только посмотрел на дверь как в неё тут же постучали.

Глава 2

Мадам Елена

   На пороге стояла приятная женщина средних лет, облаченная в длинный медицинский халат и широко, искренне улыбалась. Черные густые волосы стянуты в тугую косу до колен.

   – Доброе утро Кирилл Владимирович, я Лили;т Елена управляющая этим замечательным местом, – она протянула ему руку, и он пожал её. Кирилл улыбнулся и невольно заметил, что ладонь её была холодной, очень холодной.

   – Прохладно здесь, – передернулась Елена, обняв себя за плечи. – Вы не возражаете?

   – Да, да, конечно. – Кирилл сделал шаг в сторону, пропуская Елену. Она вошла, растирая плечи. За ней же проследовал шлейф тяжелого, душного воздуха.

   «Прохладно?», – удивился он, прикрывая дверь.

   – О, смотрю вы уже обосновались, – иронично сказала она, заметив шляпу на столе и валяющийся на кровати плащ. – Это хорошо.

   Кирилл усмехнулся.

   – Можно и так назвать, – он подошел к столу, взял за спинку стул, крутанул его и отпустил. Массивный, угловатый стул с ощутимым грохотом ударился спинкой о стол. Елена понимающе улыбнулась.

   – Понимаю вас, – начала она, – и постараюсь вам все разъяснить самым подробнейшим способом.

   – Да уж попробуйте. – Кирилл сел на кровать, несмотря на то, что его собеседница осталась стоять. – Что это за санаторий такой?

   – Сейчас это оздоровительный пансионат. Когда-то его построил один француз, как семейную усадьбу. Но волею судьбы он остался один и посчитал, что такого дома много для него одного. Он великодушно разрешил местным властям использовать его как им заблагорассудится. С тех пор это старое здание много чего повидало: и веселую детвору, когда здесь была школа, и горькие детские слезы, когда здесь располагался приют. Видели эти стены и смерть, когда здесь был госпиталь во время войны. Здание постоянно достраивалось и перестраивалось пока не превратилось в то, что оно есть сейчас – пансионат для выздоровления.

   – То есть здесь лечат от всяких болезней, как я понял? – брезгливо спросил Кирилл.

   – Скорее нет, чем, да и да, чем, нет. Здесь лечат не тело... но душу. – Она отвернулась и продолжая, медленно подошла к зеркалу. – Все эти лекарства, вакцины, они способны исцелить плоть, личину... мясо. Но они не способны излечить наше существо, то, чем мы являемся на самом деле: наши страхи, желания... грехи. Хоть мы и не пренебрегаем уколами и таблетками, основу же нашего лечения составляет общение, простое общение с такими же выздоравливающими как вы. Плоть лечить легко, достаточно нужного лекарства и всё, вы здоровы, а попробуйте излечить душу. На это уходят месяцы если не годы. Но в результате вы получите чистую душу – в этом и есть истинное предназначение этого места.

   – Годы? – воскликнул Кирилл. – Вы сказали годы?

   Она рассмеялась.

   – Простите, не хотела вас пугать. Просто некоторые остаются у нас жить. Так им здесь нравится. Здание большое, здесь много комнат.

   «Что ж, все может быть». – Опасения Кирилла слегка отступили.

   – Я почему-то не помню, как сюда попал. Кто меня привез?

   – Вы сами пришли.

   – Сам? – вскинул брови Кирилл.

   – Конечно сами. – Елена повернулась, держа в только что пустых руках несколько печатных листов, и подойдя к Кириллу, протянула их ему.

   «Может в кармане были, – подумал он, посмотрев на два больших квадратных кармана на халате. – Точно, в кармане.»

   Он принял из её рук листки и на первом же из них большими буквами красовалось слово ДОГОВОР.

   – Понятно, – сказал Кирилл пренебрежительно, – это или ошибка, или какая-то подстава. Я ни каких договоров ни с кем не заключал.

   – Но ведь там стоит ваша подпись, – вежливо сказала Елена, указав на договор тонким пальцем. Он перевернул страницу и действительно увидел свою подпись.

   – Да, но...

   – Вероятно, вы просто не помните.

   Он принялся читать подписанные им бумаги. Я Биглер Кирилл Владимирович с одной стороны именуемый в дальнейшем «Выздоравливающий» и прочее, и прочее. Он пробежал взглядом текст, особо не вдаваясь в подробности, и зацепился за раздел ПАЦИЕНТ ОБЯЗАН где перечислялись вполне стандартные обязанности для таких мест как это. Там было указано, что он обязуется пройти лечение до конца, соблюдать распорядок дня, подчиняться персоналу ещё что-то из не интересного, а вот последней обязанностью значилось ОПЛАТИТЬ ПОЛНУЮ СУММУ. Прочитав последний пункт, Кирилл напрягся. Он в тревоге стал искать предполагаемую сумму лечения или выздоровления, желая, чтобы цифра там был поменьше, но нашел совершенно другое.

   Он вскочил.

   – Сердце, – закричал он. – Сердце. Я должен заплатить своим сердцем?

   – Вам не нужно ничего платить, – мягко, успокаивающе сказала Елена. – Там же написано. Вы просто не всё прочли. Вы обязуетесь внести плату в виде пожертвования своего сердца только если прервете свое выздоровление. Ну а пока вы никому ничего не должны. Вот и всё. Разрешите? – Она протянула руку за договором и у Кирилла в голове промелькнула мысль порвать его и убраться из этого жуткого места.

   – Он все равно в двух экземплярах, – сказала она, чем погасила сверкнувшую искру надежды. – Этот, кстати, ваш. Лежал у вас в сумке. Просто лучше будет если он будет храниться у нас. Это одно из правил.

   Изумленный Кирилл невольно отдал ей договор, запустил пальцы в волосы и в отчаянии опустился на кровать.

   – Итак, основной курс нашего лечения будет составлять...

   – Ааа, я понял, – Кирилл неожиданно расхохотался. – Это уроды эти подстроили. Ну гады, вот выберусь я отсюда, ну я вам носы-то переломаю. Ну всё. Теперь мне всё ясно. Не даром последнее, что я помню, это как мы напились, обмывая наш план, а потом бац и я здесь. Ну уроды. Напоили меня значит... От воровства... Лечить от воровства. И сердце это... Боже. – Его смех постепенно переходил в истерику; на глазах навернулись слезы.

   – Вы сейчас говорите про своих друзей? – спокойно спросила Елена.

   – Ага, про них. Ох, – пытался успокоится Кирилл, – если их можно так назвать после этого.

   – К ним мы возможно ещё вернемся, а сейчас я бы хотела поговорить о вас.

   – А что я? Я всё понял. – Он встал, утирая слезы. – Приношу вам свои извинения за этих дебилов. Больше они вас не побеспокоят. И сколько же они денег отдали за все это. – Он взял плащ, шляпу и направился к двери. – Ещё раз приношу свои извинения...

   – Тогда сердце, – ошеломила его Елена и протянула руку ладонью вверх. – У вас оно сильное, такой донор достанется хорошему человеку, поверьте.

   – Что? Да иди ты на...

   – Гришенька, – крикнула Елена, не дав договорить Кириллу куда ей идти. Дверь тут же отворилась и через порог переступил ещё один человек в медицинском костюме. В отличие от Юрия Филипповича, который едва доставал ему до плеча Грише пришлось нагнуть голову, чтобы не ударится переносицей о верхний косяк и чуть повернуться боком дабы не застрять плечами в дверном проеме.

   Кирилл хоть и был не из робкого десятка: драки, стрельба, был даже ранен, но завидев такое человекоподобное существо похолодел, и попятившись назад, рухнул на поставленный им же стул.

   – Но... но... я... – пытался он, что-то сказать.

   – Договор дороже денег. Так в ваших кругах говорят? – лукаво улыбнулась Елена.

   – Меня будут искать, – задыхаясь, сбивающимся голосом сказал Кирилл, пытаясь проявить угрозу.

   – Кто? Ваши друзья? Да если вы потеряетесь, им же лучше – не придется делится с вами после того как они осуществят последний разработанный вами гениальный план. Кроме матери у вас больше никого нет Кирилл Владимирович. Полиция вряд ли вас будет искать: не раз судимый вор пропал без вести. Вот трагедия для мира. – Гриша громко усмехнулся. – Зато если останетесь и выздоровеете...

   – Я не болен, – вскочив, крикнул Кирилл. Он дрожал. – Я не страдаю, этой вашей... клептоманией.

   – А я и не говорила, что вы ей страдаете. Вы просто грабитель Кирилл Владимирович...

   – Мне пришлось. Я не хотел, правда... – затараторил он, оправдываясь.

   – Ну вот. Уже лучше. Мы с вами плавно вернулись к тому с чего и начали. Как я уже говорила: основное наше лечение-это просто, общение. Но, к сожалению, об этом чуть позже, сейчас время завтрака. Так что вы надумали, останетесь с нами? На вас накрывать? – Елена говорила так спокойно, обыденно, будто она каждый день, вот так вот запросто в случае отказа отправляла людей на бойню. Кирилл с пол минуты смотрел ей прямо в глаза. Он ждал, что она шутливо рассмеётся и скажет, что всё это блеф.

   «Нет, не скажет».

   Конечно, убивать его никто не собирается, но и выпускать тоже. Его уже бывшие друзья смогли как-то задурманить его, заставили подписать этот треклятый договор и привезли сюда; сам он пришел, ага. Но сейчас голова его соображает, как надо, и он точно не скажет ей то, чего она хочет. Хоть на чуточку, но он покажет, что не сломлен и остается здесь только потому, что таковы обстоятельства, а значит: при первой же возможности... Он сжал зубы и молча положил вещи на стол.

   – Вот и хорошо, – сверкнув глазами, сказала Елена. – Гриша, будь добр, сходи пожалуйста на кухню, скажи, что у нас пополнение.

   Гриша кивнул квадратной головой, что-то прорычал и довольный вышел. Комната без него заметно опустела.

   – На завтрак вас позовут. Там и познакомитесь с другими выздоравливающими. Надеюсь, у нас вам понравится. Ну, не буду более вас отвлекать. – Она собралась уходить как неожиданно остановилась в дверях и обернулась:

   – Кстати. Из-за моей фамилии меня все зовут мадам. Это уже стало как прозвище. Но я нисколько на них не сержусь. Елена Генриховна язык сломаешь, правда? – спросила она шутливо. – Так что если вам будет удобно, то можете звать меня просто, мадам Елена.

   Она вышла и долго ещё Кирилл стоял, прислушиваясь, как глухой, удаляющийся стук каблуков в коридоре, болезненно отдавался в его сердце, в один момент ставшему теперь его самой большой драгоценностью.

   – Сука, – прошипел он, смахнув со стола вещи.

Глава 3

Постояльцы

   Кирилл нервно ходил взад-вперед, припоминая планировку холла, вестибюля и весь путь в его комнату.

   – Так. Что мы имеем. Большую эту прихожую со стеной-картотекой, – вслух рассуждал он, рисуя в памяти вестибюль. – Там, большие двери, такие же, как входные, – продолжал он, вспоминая холл со скамейками.

   В голове его четко обозначился план Т– образного первого этажа. По крайней мере из того, что он успел заметить и запомнить выходило именно так.

   – А здесь, тогда как? – спросил он сам себя, поразившись. – Эти коридоры явно длиннее чем ширина всего первого этажа. Хм, интересно. И там тоже, – вновь вспомнил он вестибюль. – Много окон, – только вот... странно как-то: на улице точно было светло, а внутри темно как... Закрыты чем-то; точно, закрыты. Наверное, чтобы не выбрались, – заметил он с горькой иронией.

   «Нет, все же она говорила слишком спокойно, чтобы это было правда: что будто меня разделают как свинью», – думал он, уже поднимая откатившуюся к двери в ванную комнату шляпу. Больше похоже на обычное запугивание, как при радикальном лечении от алкоголизма, когда говорят, что, если выпьешь хоть глоток – умрешь. Брехня всё. Первое же, что он сделал после освобождения из тюрьмы где его добровольно-принудительно, вылечили: надрался так, что забыл, как его зовут – и ничего, жив здоров.

   – Ну гады, чтоб их... – выругался он на своих друзей, швыряя шляпу в шкаф. – А кто же ещё? – спросил он в пустоту шкафа. – Не мама же.

   – Хм. Да, да, да. Точно. – Он задумчиво смотрел на лежащий у его ног плащ, раскрывшийся и похожий на гигантскую летучую мышь. – Сто процентов это они, – выпалил он с жаром. – Она же сказала, и делится с тобой не надо будет. Подожди, если она знает про то, что мы...то... Вот я...

   Кирилл в отчаянии рванул с пола плащ и осекся, увидев небрежно оторванный кусок тетрадного листа. Он взлетел вместе с полами плаща, и раскачиваясь спланировал к центру комнаты. Кирилл зачарованно проводил его полет взглядом и поднял. На обратной стороне он прочитал старательно выведенные слова: ОТКРОЙ ГЛАЗА.

   В этот момент раздался стук.

   «Завтрак».

   Он сунул бумажку в карман брюк и распахнул дверь. За порогом стоял молодой парень лет двадцати, в мешковатых светло коричневых штанах и таком же пиджаке.

   – Здравствуйте, – начал он застенчиво, – я ваш сосед, отсюда. – Он пальцем показал на комнату справа от него, ту, которая была угловой и которую огибал коридор. – Вы недавно заехали, да?

   – Сегодня, – раздраженно ответил Кирилл и вернулся к шкафу, чтобы повесить плащ.

   – А я услышал, как мадам Елена разговаривала и подумал, что должно быть новенький заселился.

   – Ага... заселился, – буркнул Кирилл, проверяя карманы плаща: вдруг там ещё что-то есть. Но они оказались пусты.

   Парень стоял, застенчиво переминаясь с ноги на ногу и пристально разглядывал косяки.

   – Здесь так-то не сильно много народу, – начал парень для поддержания беседы. – Я вот уже давно здесь, – смущенно произнес он.

   – Да? – Услышав это, Кирилл бросил ощупывать плащ и громко хлопнул дверцей шкафа. – Это хорошо, – протянул он, хищно смотря на стоящего в дверях и не понимающего почему это хорошо, парня.

   – Ну вы проходите, проходите, – оживился Кирилл.

   Парень стеснительно прошел и стал осматриваться так, будто все номера в этой лечебнице разные. На этот раз перед тем как закрыть дверь Кирилл выглянул и убедился, что никаких Гриш и других на него похожих рядом нет.

   – Кирилл, – он протянул стоящему посреди комнаты парню ладонь.

   – Саша, – парень нерешительно, но крепко пожал её.

   – Извини, кофе не предлагаю...

   Саша внезапно хлопнул себя ладонью полбу:

   – Вот я балда.

   Кирилл от такого выпада соседа опешил и чуть отстранился.

   «Не тот ли это псих из коридора».

   – Завтрак, – выпалил Саша. – Вы пойдете?

   – Да, конечно. Теперь-то уж как не пойти, – сказал он с горькой улыбкой.

   Уходя, Кирилл обнаружил, что смахнутый со стола вместе с вещами ключ, лежал сейчас под кроватью у самой стены.

   – Я помогу, – любезно подрядился Саша и одной рукой поднял кровать.

   – Спасибо, – сухо сказал Кирилл, но мысленно был бесконечно благодарен ему за то, что он избавил его от неудобной ситуации лазания под кровать перед мало знакомым человеком.

   Они вышли, и Кирилл на мгновенье замер глядя в даль коридора. Он протер глаза и посмотрел ещё раз. Мрачный коридор показавшийся на первый взгляд бесконечно длинным тоннелем на самом деле был весьма обычным, каких он в свой жизни видел тысячи и не мог вызвать к себе ни каких подозрений.

   «Бред какой-то».

   Кирилл, как и большинство из его круга общения в мистику не верил и все сверхъестественные и непонятные вещи как этот меняющий длину коридор, или возникший из воздуха телефон быстро списал на побочные действия от неизвестного транквилизатора, подсыпанного ему друзьями или на сильный стресс, или на что-нибудь ещё.

   – Я здесь живу, – сказал Сашка, ещё раз, но уже более радостно, показывая пальцем на свою дверь. Кирилл ему дружески улыбнулся.

   «Он псих что ли?», – подумал он, запирая дверь.

   Сосед с первых минут показался ему каким-то чудаковатым и это было ещё одной каплей в чашу недобрых предчувствий и догадок, нарастающих в нём. Тот псих в коридоре кричавший чтобы не топали; санитар крепко державший его за локоть в вестибюле; Гриша: акселерат-переросток для решения проблем; хищная, улыбчивая женщина, обещавшая вылечить его душу и теперь ещё этот – идущий впереди тяжелой, переваливающейся походкой коротко стриженый, широкоплечий сосед Саша. Всё это создавало в нем стойкое впечатление, что это место далеко не общество анонимных алкоголиков или что-то на него похожее. Где-то в глубине души Кирилл уже отчетливо понимал, что это за место, но не хотел до конца верить в это, и идя теперь в столовую, во всю силу желал, чтобы догадки его не сбылись.

   Они дошли до выхода на балкон, и к ещё одному удивлению, Сашка не свернул к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж где и располагались подобные места во всех известных ему заведениях. Вместо это он остановился около двойной двери прямо напротив балкона и отворил одну створку пропуская изумленного Кирилла вперед. Он не смог припомнить, чтобы видел их прежде, когда входил сюда, ведомый Юрием Филипповичем: это были старые, темно-коричневые двери украшенные ручной резьбой под растрескавшимся местами лаком, с литыми латунными ручками, в некоторых местах затертыми до блеска. Слева на стене висела металлическая табличка «СТОЛОВАЯ 2».

   «Значит есть ещё», – подумал он, переступая порог.

   Столовая занимала не больше четырех комнат с убранными между ними перегородками и была самой обыкновенной. Пол выложен из белого чуть шершавого кафеля, заштукатуренные и выкрашенные до половины в темно-синий

   «Больничный»

  цвет стены, остальная часть, как и потолок выбелена. Сверху светили длинные люминесцентные лампы. Запах кипяченого молока и клубничного варенья окунул его в детские воспоминания: летний лагерь, походы, костры до небес.

   За небольшими квадратными столами, расставленными без порядка, сидели человек пятнадцать, все они были одеты в ту же одежду, что и его сосед, а значит скоро её примерит и он сам.

   – О, новенький, – воскликнул кто-то и все почти одновременно повернули головы на него.

   – Вот там накладывают, – сказал Кириллу, вошедший за ним Сашка и указал на три сдвинутых вряд стола у левой стены. На них стояли две большие алюминиевые кастрюли с торчащими половниками, эмалированный таз и подносы с посудой, накрытые белыми вафельными полотенцами.

   Открыв крышку первой кастрюли и увидев горячую наваристую овсяную кашу, Кирилл припомнил уютную кухню снующей у плиты бабули, часы с кукушкой и толстого, лазурного кота лениво мяукавшего под столом. Он без раздумья наложил себе полную чашку. В другой кастрюли был прохладный янтарный компот. В тазу Кирилл обнаружил намазанный маслом и клубничным джемом большой ломтик хлеба. Положив его сверху на стакан с компотом, он повернулся и аккуратно пошел к свободному столу. Все присутствующие молча сопровождали его взглядом, оборачивались, разглядывая с неприкрытым любопытством, или как бы невзначай скользили по нему взглядом, когда он проходил мимо. Кирилл в свою очередь старался не смотреть на них, будто не подозревая, что кроме него с Сашкой здесь есть ещё люди.