Текст книги "Сыщики. Король воров"

Автор книги: Максим Дубровин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Поднявшись по короткой каменной лестнице, сыщики оказались у выхода из склепа. Эдуард уперся в дверь ладонями и надавил. Заскрипели ржавые петли, посыпался мусор. Тяжелая дверь шевельнулась, пустив тонкую полоску света, и замерла.

– Что вы собираетесь делать с этой птицей? – спросил Стил, отдуваясь.

– Не бросать же ее. Придется взять с собой.

– Но вы могли бы на время опустить ее на пол? Ваша неоценимая помощь послужит ее скорейшему освобождению из этого приюта скорби.

Ричард осторожно поставил петуха на пол. Он немного опасался, что птица ударится в панику и ее придется ловить по всему склепу. Но ничего подобного не случилось. Петух не сделал даже попытки убежать, напротив, словно испуганный щенок, продолжал жаться к ногам сыщика.

– Поздравляю, вы завоевали его сердце, дружище!

Ричард устало улыбнулся.

– Давайте подналяжем и выберемся наконец отсюда, – сказал он.

Приятели дружно навалились на дверь, и она с громким скрежетом отворилась. Петух первым бросился на волю, едва щель стала достаточно широка, чтобы он смог в нее протиснуться.

– Обманул, хитрец! – рассмеялся Стил. – Вот это вероломство!

Ричард почувствовал легкую обиду на петуха-предателя, но вместе с тем облегченно вздохнул – что делать с ним дальше, он все равно не представлял.

За пределами склепа стоял теплый вечер. Солнце уже скатилось к самому горизонту. Стремительно надвигались сумерки. Друзья выбрались наружу и очутились, как и предполагали, на кладбище.

Склеп был стар и неухожен. Он так густо зарос плющом и диким виноградом, что невозможно было разобрать, какое почтенное семейство удостоилось чести скрывать под своим именем тайный вход в лондонские катакомбы. Трава на участке вокруг склепа поднималась почти в рост человека и служила идеальным прикрытием для сыщиков, опасавшихся оказаться в центре внимания местных служителей.

У самого входа в усыпальницу стояла монументальная гранитная скамья, сплошь покрытая разноцветными пятнами лишайника. На скамье сидел черный петух и, повернувшись к сыщикам в профиль, внимательно смотрел на них одним глазом.

– Ну надо же, ждет! – воскликнул Стил. – А мы уж, было, совсем распрощались.

Ричард подошел к петуху и взял его под мышку. Тот даже не сделал попытки убежать. Можно было подумать, что всю жизнь он только тем и занимался, что разъезжал у людей на руках.

– Что ж, раз наша дружба так окрепла, то придется взять тебя с собой, – философски заключил Ричард, и с молчаливого согласия петуха сыщики двинулись прочь от склепа.

Буквально через несколько шагов они вышли на аккуратную, выложенную камнем аллею, по обеим сторонам которой располагались многочисленные могилы и склепы.

– Если мои подозрения верны, то мы на Бромптонском кладбище, – сказал Стил, оглянувшись. – В Западном Бромптоне.

– Не может быть! Это же другой конец Лондона! – не поверил Ричард.

– Вы же не надеялись выйти на соседней с Ньюгейтом улице после всех наших подземных приключений?

После такой отповеди Ричард был вынужден признать, что они могли заплыть по подземной реке весьма далеко. А впрочем, гадать не имело смыла, вскоре этот спор должен был разрешиться сам собой.

Мощеная аллея привела сыщиков к воротам кладбища. На арке коваными буквами была выложена надпись «Лондонское Бромптонское кладбище».

Служитель на воротах с подозрением уставился на двоих джентльменов в пыльных костюмах, выносящих с кладбища черного петуха, но заступить дорогу не решился. Ричард прогнал мелькнувшую у него мысль продать многострадальную птицу торговкам цветами, галдящим у входа. После пережитых вместе тревог и злоключений он не мог представить храброго петуха поданным к обеду какому-нибудь лавочнику.

– Назову его Абаддоном Вторым, – решил молодой сыщик. – В память о нашем спутнике. Каково звучит: боевой петух Абаддон II?

– Звучит великолепно! С таким именем ему самое место на петушиных боях. Поразмыслите над тем, чтобы стать его импресарио.

Покинув мрачные катакомбы, оба сыщика заметно воспряли духом. В приподнятом настроении они вернулись в гостеприимный дом мистера Гровера Поулсона.

– Вы как раз к ужину, господа! – приветствовал их хозяин. – Вот-вот подадут.

Как истинный англичанин, он сделал вид, что не заметил потрепанного вида гостей и необычную ношу мастера Пустельги, предоставляя тому возможность самостоятельно решить, когда и какое объяснение дать. Сыщик не стал откладывать рассказ в долгий ящик.

– Эта славная птица зовется Абаддон Второй! – представил он петуха. – Он достался нам при обстоятельствах весьма драматичных и проявил при этом столь неподражаемую отвагу, что мы сочли недостойным джентльменов бросить его в беде.

– В таком случае он получит подобающий прием в моем доме, – не моргнув глазом, сказал мистер Поулсон.

Повинуясь его повелительному жесту, служанка почтительно приняла Абаддона Второго из рук Ричарда и унесла на кухню. Там он был вдоволь накормлен просом, после чего, горделиво выпятив грудь, обошел вверенную его заботам территорию, для порядка клюнул в ногу сварливую кухарку и наконец уснул у плошки с молоком, решительно прогнав оттуда хозяйского кота.

Тем временем в гостиной состоялся ужин. Мистер Поулсон, пока накрывали на стол, вполголоса поинтересовался у Ричарда:

– Как удалась ваша сегодняшняя прогулка? Были какие-то осложнения?

– Не могу сказать, сэр, что все прошло гладко, но проблемы разрешились наилучшим образом. Можете быть покойны, ни словом, ни делом мы не навели беды на ваш дом и были предельно осторожны, возвращаясь сюда.

– Это я и хотел услышать. Тогда еще один маленький вопрос. Возможно, это не очень вежливо, поэтому я спрашиваю у вас, а не у мистера Стила. Его глаза… Они поменяли цвет, или я совсем выжил из ума.

Ричард мысленно чертыхнулся. Как же они могли забыть! Но молодой сыщик быстро овладел собой.

– Да, вы правы. У мистера Стила застарелая гетерохромия, как и у меня. Обычно он использует патентованные капли, чтобы исправлять это. Но сегодня они вышли, а у нас не было времени наведаться к аптекарю.

Мистер Поулсон покачал головой с сочувствием. Ричард не сомневался, что сегодняшним вечером они с миссис Поулсон еще обсудят удивительную смену цвета глаз у мистера Стила.

За ужином мисс Элизабет Лидгейт была подчеркнуто вежлива и даже несколько суховата с гостями. Ее холодность объяснялась обидой на мастера Пустельгу, который, вопреки правилам хорошего тона, будучи удостоенным чести пользоваться гостеприимством Поулсонов, позволил себе бестактность целый день провести бог весть где. Никто, кроме самого мастера Пустельги, не заметил, что он впал в немилость. Не решаясь прямо спросить юную леди о причине ее дурного настроения, несчастный молодой человек вынужден был удовлетвориться возможностью находиться за одним столом с предметом своего интереса, безропотно принимая наказание, причина которого оставалась для него загадкой.

Пока Лизи поливала Ричарда из равнодушной вежливостью, мистер Гровер Поулсон и миссис Аббигайл Поулсон расспрашивали Стила о планах на завтрашний день. Тетушку Абби интересовало, найдется ли у господ сыщиков время сыграть с ней в вист, в то время как дядю Гровера занимали другие вопросы, говорить о которых в открытую он не мог.

– Так что вы намереваетесь делать завтра? – спросил мистер Поулсон для затравки.

– Планируем посетить выставку мадам Тюссо на Мэрилебон-роуд.

Мистер Поулсон был несколько удивлен, поскольку посещение выставок никак не вязалось в его голове с образом джентльменов, попавших в затруднительные обстоятельства. Видя это, Стил поторопился добавить:

– Там у нас с мастером Пустельгой назначена важная встреча.

– Насколько важная? – со значением шевельнув бровями, спросил мистер Поулсон.

– Чрезвычайно важная, сэр! – заверил его Стил. – Жизнеопределяющая!

Тетушка Абби сделала большие глаза. Она немедленно пришла к заключению, что в деле замешана дама, поскольку именно в женщинах видела жизнеопределяющее начало. Сделав этот поспешный вывод, она тут же задалась вопросом, сердечные дела какого из двух джентльменов они предполагают устраивать на выставке среди восковых изваяний.

Пока миссис Поулсон размышляла, мистер Поулсон перевел беседу в менее рискованное русло, заведя речь о скачках, в которых Эдуард оказался большим знатоком. Джентльмены с жаром принялись спорить о лошадях, и как ни пыталась впоследствии миссис Поулсон вернуть разговор к интересующей ее теме, сделать это было уже решительно невозможно.

После ужина Лизи, сославшись на мигрень, удалилась к себе, где и провела остаток вечера, злясь на мастера Пустельгу, дядюшку Гровера, мистера Рэтмола, саму себя и на весь остальной белый свет в придачу.

Сыщики же составили мистеру и миссис Поулсон компанию в вист, хотя и были вымотаны до последнего предела. Заметив, что мастер Пустельга клюет носом, мистер Поулсон сжалился над гостями и торжественно объявил приятный вечер подошедшим к концу.

На следующее утро Ричард проснулся бодрым и отдохнувшим более чем когда-либо за последние дни. Он решительно отогнал тревожные мысли о немилости, в которую он впал у мисс Лидгейт, рассудив, что первым делом стоит побеспокоиться о насущных проблемах. А именно, следовало решить, каким образом они со Стилом смогут обеспечить свою безопасность при передаче мыши ее законному владельцу.

Накануне Ричарду в голову пришла идея, которую он сейчас и собирался воплотить в жизнь. С разрешения мистера Поулсона еще до завтрака он послал служанку в магазин готового платья с приказом купить женскую одежду, обувь и корсет. Девушке были даны подробные указания касательно размеров и фасона наряда. Затем ей надлежало посетить театральную лавку «Коллет и Ко» и приобрести там гримировальный набор и парик. Ричард вручил служанке фунт и пять шиллингов на покупки и еще три шиллинга сверху, попросив сохранить поручение в тайне.

Девушка, смущенная и недоумевающая, зачем мужчине понадобилось женское платье, выполнила поручение в точности, за исключением, разумеется, последнего пункта. Если бы мастер Пустельга чуть лучше знал женщин, он ни за что не стал бы рассчитывать на сохранение конфиденциальности в таком пикантном вопросе.

Вернувшись с покупками, девушка первым делом направилась к молодой хозяйке, мисс Лидгейт, и выложила ей все.

Элизабет была вне себя от гнева. Ее прелестное личико сперва побледнело, затем покраснело, затем вновь побледнело и таковым осталось уже надолго.

– Для чего все это ему понадобилось, хотела бы я знать?! – с негодованием спросила она, перебирая принесенные предметы туалета. – Какую девицу собирается он обряжать в это безвкусное тряпье?

– Весьма рослую девицу, – догадливо заметила служанка.

– И весьма вульгарную притом! – добавила Элизабет.

Юная Элизабет была еще слишком молода и не искушена в романтических отношениях, чтобы распознать то чувство, которое буквально душило ее при мысли о мастере Пустельге и этой гипотетической девице. Чувство это было – ревность. И, понукаемый этим дурным советчиком, пылкий характер Элизабет подтолкнул ее к необдуманному шагу.

– Я выведу этого прохиндея на чистую воду! – решительно заявила она. – Выставка Тюссо, говорите? Хорошо же!..

Сказав это энергичное «хорошо же», Лизи выпроводила служанку и заперла дверь изнутри.

Вскоре ничего не подозревающий Ричард получил свой заказ и тоже заперся, чтобы примерить купленное платье. Оставшись доволен результатом, он покинул свою комнату и переместился в гостиную, где рассчитывал застать Лизи. Но мисс Лидгейт не вышла ни к завтраку, ни позже, оставив молодого человека и дальше недоумевать о причинах вчерашней холодности.

Стил был посвящен в детали плана сразу после завтрака. Согласно ему, Эдуарду предстояло встретиться с претендентом в условленном месте. Ричард, переодетый в женский наряд, будет находиться где-нибудь неподалеку. Удостоверившись, что перед ним действительно Король Воров Стэнли Барбл, Стил должен был подать условный сигнал, после чего Ричарду следовало вручить предмет хозяину. Сигналом служила снятая шляпа.

План был неидеальный, зато исключал силовое изъятие предмета у сыщиков. Если, конечно, конкурирующая организация не решится на открытый конфликт. Но Ричард не верил в такой исход, и Стил склонен был с ним согласиться.

В полдень слуга был послан нанять кеб, и сыщики собрались в путь. Ричард прихватил с собой сверток с нарядом и гримом, а Эдуард – оба револьвера. Петуха Абаддона Второго было решено оставить на кухне, где он уже расхаживал с видом полновластного хозяина, окончательно изгнав оттуда трусливого кота. Мистер Поулсон торжественно пожал джентльменам руки и пожелал счастливого пути. Миссис Поулсон, так и не решив, какой из молодых людей намерен устроить сегодня свое счастье, также пожелала удачи обоим.

Миссис Лидгейт проводить гостей не вышла. Она сама была занята сборами. Едва за сыщиками закрылась дверь, юная леди на цыпочках спустилась вниз и повторила маневр, который третьего дня едва не привел к трагическим последствиям, – выскользнула из дома через заднюю дверь, подтвердив тем самым старую как мир сентенцию о том, что молодости не свойственно учиться на ошибках.

Мисс Лидгейт посчастливилось остановить кеб до того, как повозка, увозящая сыщиков, скрылась из виду. Она велела вознице следовать за первым экипажем и сама через переднее окошко не сводила с него глаз.

Между тем Ричард приступил к перевоплощению. На глазах у Стила, который до того не имел возможности убедиться в талантах приятеля по части переодевания и лицедейства, рождался новый человек. И Эдуарду даже пришлось поучаствовать в этом.

– Затяните корсет, будьте любезны, – попросил Ричард, напялив на себя эту пугающую амуницию и поворачиваясь к приятелю спиной, что было весьма нелегко в тесном кебе. Эдуард ухватил шнурок, словно вожжи, уперся коленом в спину Ричарда и сильно потянул. Молодой сыщик даже крякнул от боли.

– Чуть ослабьте! – прохрипел он. – Я же так задохнусь!

Стил, улыбаясь в усы, выполнил просьбу и только после этого завязал концы шнурка. Дальше пришел черед синих чулок, с которыми пришлось повозиться, так как сгибаться в корсете оказалось невероятно тяжело. Когда, бормоча под нос проклятья, Ричард с горем пополам справился с этой задачей, Стил уже не скрывал смеха. Светло-зеленое платье с турнюром и коричневый жакетик Ричард надевал уже под откровенный хохот. Дело завершили рыжий парик, лиловый чепец с кружевными оборками и лакированные черные туфельки с шелковыми бантиками.

Веселье приятеля Ричарда совсем не смущало. Он любил метаморфозы и с удовольствием «играл» назначенные самому себе роли. Поэтому сейчас он достал гримировальный набор и невозмутимо занялся макияжем. Спустя десять минут в экипаже со Стилом ехала степенная дама с чопорно поджатыми губами и чуть более густыми, чем положено даме, бровями.

За пару кварталов до выставочного зала дама попросила остановить кеб.

– Дальше езжайте сами. Лучше не давать «конкурсантам» лишних козырей и появиться порознь.

– Разумно, – согласился Стил. – Только давайте-ка я напоследок сверюсь с мышью – не ждет ли нас слишком горячий прием.

Он сжал в кулаке фигурку и закрыл глаза. С каждым новым контактом связь с предметом возникала все быстрее. Уже через несколько секунд Стил вручил мышь Ричарду.

– Они что-то затевают, но сами толком не знают, что именно. Скорее всего, собираются действовать по обстоятельствам, и как поступить с нами, еще не решили. Все зависит от результата встречи. Так что будьте предельно осторожны.

– И вы смотрите в оба, дружище!

Напутствовав таким образом Эдуарда, дама в лиловом чепчике вышла из экипажа. Возница, который точно помнил, что посадил двух джентльменов, вытаращился на нее во все глаза и даже открыл от изумления рот. Он уже представлял, как сегодня вечером в пивной будет блистать с этой историей, излагая свои соображения о причинах волшебного превращения джентльмена в даму, когда требовательный стук по крыше изнутри кеба вернул его к действительности. Возница неохотно тряхнул упряжью, и экипаж поехал дальше. Дама в лиловом чепчике неторопливо направилась своей дорогой, даже не подозревая, что еще одна заинтересованная особа не сводит с нее глаз.

Лизи лишилась дара речи, когда увидела даму, вышедшую из кеба, который она преследовала. «Кто эта девица и как она оказалась в экипаже с мастером Пустельгой?» – возмущенно спросила себя Лизи. А за этим вопросом последовал еще более ужасный: «Неужели она одевалась в присутствии двоих мужчин?»

Да что она себе позволяет?!!

Элизабет расплатилась с извозчиком и поспешила следом за Лиловым Чепчиком, кипя от негодования. Она еще не знала, что намерена предпринять, но твердо решила не дать спуску ни вульгарной девице, ни лицемерному кавалеру. Сама того не замечая, Лизи сжимала кулачки и гневливо хмурила брови.

Так они прошли по Мэрилебон-роуд до самой выставки. В очереди в билетную кассу Лизи встала через два человека после Лилового Чепчика, пропустив перед собой неприятного господина в черном костюме и котелке, но без трости, и развязного субъекта с надорванным ухом из мастеровых. Отсюда, со спины, Лизи не могла разглядеть лица соперницы – оборки чепчика были слишком велики, и это обстоятельство только распаляло гнев юной героини. Она привставала на цыпочки, тщетно выглядывая из-за плеча мастерового, который принял знаки внимания на свой счет и, повернувшись, самым наглым образом подмигнул Лизи. Мисс Лидгейт одарила самонадеянного нахала ледяным взглядом и прекратила бесплодные попытки.

Наконец женщина в лиловом чепчике купила билет и прошла в зал. За ней поспешили господин без трости и наглец с порванным ухом. Лизи заставила себя не торопиться, досчитала до ста и, сохраняя достоинство, чинно вошла в помещение выставки. Если бы перед этим она дала себе труд оглянуться, то заметила бы, как у кассы остановился экипаж, из которого, не таясь, вышел мистер Эдуард Стил.

Во исполнение плана Ричарда Стил кружил по Мэрилебон-роуд четверть часа, давая возможность другу проникнуть на место встречи, не опасаясь разоблачения. Сыщики не сомневались, что невидимые соглядатаи, завидев Стила одного, с утроенным рвением станут выискивать второго сыщика, и тогда маскарад мастера Пустельги может не сработать. Поэтому сразу было решено, что Ричард пойдет первым.

Эдуард тоже не увидел Лизи, поскольку его внимание привлекли двое господ в котелках, которые так старательно изучали афишу на ближайшей театральной тумбе, что вызвали подозрения даже у продавца пирожков, примостившегося рядом. Продавец, косясь на «котелки», начал бочком отступать в сторонку, придерживая обеими руками висящий на ремне лоток, и не заметил, как наступил на ногу какому-то пучеглазому типу самой бандитской наружности. Пучеглазый рыкнул на пирожечника, и того словно ветром сдуло. «Котелки» закончили читать афишу и, подчеркнуто глядя прямо перед собой, прошли на выставку.

Стил приподнял шляпу и улыбнулся пучеглазому.

– Мистер Джинглз.

Бандит насупился, но все же кивнул.

Эдуард неспешно приобрел билет и вежливо пропустил Джинглза в дверях, прежде чем войти самому.

Первым, кого Стил увидел внутри, был странный господин, одетый по французской моде прошлого века в зеленый камзол с крупными золочеными пуговицами и красный жилет, поверх которого лежал огромный шейный платок из белого кружева. На голове у господина сидел вовсе уж нелепый белый парик с буклями, какие в нынешние времена носили только судьи. Господин лукаво улыбался тонкими губами, но черные глаза смотрели холодно, безжизненно.

Лицо у француза было знакомое, и Эдуард задержался, чтобы поздороваться, еще не сообразив, откуда он знает этого человека. Он совсем уж было собрался протянуть руку для приветствия, как вдруг увидел у ног господина деревянную табличку, гласившую: «Франсуа Мари Аруэ Вольтер».

Француз в буклях оказался куклой.

Стил едва удержался от проклятья. Наверняка он был не первым и даже не сотым посетителем, бросившимся здороваться с Вольтером, но все равно чувствовал себя ужасно глупо. Нельзя было отрицать, что фигура выполнена с большим искусством и поставлена на входе именно для того, чтобы пугать новичков, но ему, опытному полицейскому, попасться на эту удочку… Обидно.

Эдуард огляделся. Зал был полон народу – люди бродили парами и по одному вокруг неподвижных фигур героев и злодеев прошлого. Из-за того что посетители время от времени замирали перед изваяниями, рассматривали их и отправлялись дальше, казалось, что передвигаются сами фигуры.

Осторожно, стараясь не пялиться по сторонам, Стил поискал глазами Ричарда. Но в этом зале его не оказалось. Зато наметанным глазом сыщика Эдуард увидел в толпе трех соглядатаев в котелках. Впрочем, один из них на поверку оказался восковой куклой маленького человечка с ужасными усиками щеточкой, клюкой вместо трости и в стоптанных остроносых ботинках.

Чтобы не блуждать по всей выставке в поисках необходимой скульптуры, Эдуард остановил человека в форме служителя и спросил:

– Любезный, подскажите, где у вас обретается Карл Первый Стюарт.

Вышколенный служитель ответил со всем достоинством, на какое был способен:

– Его величество вы найдете в следующем зале, – он сделал жест рукой, – между французским императором Наполеоном Первым Бонапартом и его величеством Ричардом Львиное Сердце Плантагенетом.

Стил отправился в указанном направлении, по дороге отметив еще двоих «котелков», занятых разглядыванием многочисленных орденов на груди столь же невозмутимого, как и при жизни, адмирала Нельсона.

У самого выхода из зала он увидел небольшую группку людей, в ажиотаже толкущуюся перед ширмой, у которой переминался с ноги на ногу строгий констебль. Страж порядка следил, чтобы посетители соблюдали очередь – за ширму проходили по одному. Дети не допускались. Стил подошел поближе и прочитал надпись на табличке: «Норма Д. Мортенсон». Имя ни о чем не говорило сыщику, но времени выяснять, что так заинтересовало публику в загадочной Норме Мортенсон и почему ее спрятали за ширмой, не было. Эдуард вошел в следующий зал.

Это был странный зал. Наряду с обычными восковыми фигурами, к которым сыщик уже успел несколько привыкнуть, в нем находилось изрядное количество голов, не обремененных телами. Головы эти, заляпанные пятнами крови, были самым варварским образом надеты на ржавые колья и выглядели столь натурально, что людям со слабыми нервами стоило держаться от них подальше. Своим ужасающим видом восковые головы мертвецов напоминали живым, сколь призрачно и мимолетно земное величие.

Бывшие друзья, пылкие революционеры, в горячке побед и свершений без жалости лишавшие друг друга голов, теперь были обречены на вечное соседство под одинаковыми табличками: «Робеспьер», «Сен-Жюст», «Дантон», «Демулен», «Фукье-Тенвиль». Рядом непринужденно расположились головы их жертв – несчастных супругов Марии-Антуанетты и Людовика XVI. Немного особняком держалась графиня дю Барри, так и не поверившая до конца в свою судьбу.

Единственным, кто в этом достойном обществе сумел уберечь свою голову, был Карл Первый Стюарт. Король стоял посреди зала, величественный и непобежденный, облаченный в блистающий стальной нагрудник, надетый поверх рубахи с широкими рукавами, черные бриджи и сапоги с отворотами. В одной руке у короля была толстая трость, на которую он опирался, а в другой его величество цепко держал собственную голову.

Зрелище было поистине шокирующим. Видимо поэтому стоящий рядом восковой Наполеон старательно отводил глаза… Глаза! Стил теперь в первую очередь смотрел на глаза человека, и то, что человек сделан из воска, дела не меняло. Глаза у императора были разного цвета. Неужели и он тоже?! А может быть, это просто ошибка мастера, делавшего куклу?

Но поразмыслить над цветом глаз Бонапарта Стил не успел. Взгляд его остановился на посетителе, который с самым нетерпеливым видом прохаживался у фигуры Карла Первого. Это был уже немолодой, но весьма крепкий на вид мужчина в идеально сидящем светло-сером костюме и белоснежном котелке. Крупный мясистый нос и глубокие складки у рта говорили о его итальянском происхождении. Прищуренные злые глазки остро глядели из-под густых седеющих бровей. Это был король преступного мира Лондона Стэнли Барбл.

О могуществе и всесилии этого человека по городу давно ходили легенды. Еще в бытность свою полицейским Эдуард то и дело спотыкался о натянутые на каждом шагу ниточки его интересов. Каждая вторая кража и каждый третий грабеж на улицах Лондона совершались по воле или с соизволения Стэнли Барбла. Но поймать или разоблачить его было невозможно. Даже лучшие умы Скотланд-Ярда пасовали перед его удачливостью и чутьем на опасность.

Стэнли Барбл всегда выходил сухим из воды. Он избежал десятка покушений, всегда был готов к внезапному обыску и никогда не бывал под стражей. Теперь-то Стил понимал, в чем причина такого небывалого успеха. Миниатюрная фигурка мыши с ее волшебным даром чувствовать опасность вывела Стэнли Барбла в люди. И теперь этот человек жаждал получить мышь назад.

Стэнли, разумеется, пришел не один. Первым, кто бросался в глаза, был здоровенный бугай, уступавший габаритами покойному мистеру Краббу, но заметно превосходивший плечистого Ричарда Львиное Сердце, рядом с которым и стоял. Кроме него буквально в двух ярдах от главаря слонялась парочка головорезов с тяжелыми внимательными взглядами.

Эдуард подавил желание оглядеться, боясь выдать Ричарда, который прохаживался где-то рядом. Он сделал вид, что не знает, кто перед ним, и шагнул прямо к Стэнли Барблу.

– Вы по объявлению в «Дейли телеграф»?

– Мистер Стил?

– Мое почтение. – Эдуард коснулся полей шляпы.

– Вы принесли фигурку? – не утруждая себя приветствием, спросил Король Воров.

Он волновался. Стил видел капли пота на лбу и у висков собеседника, видел нервное шевеление пальцев и тревожные взгляды по сторонам. За тридцать лет Король отвык обходиться без мыши и чувствовал себя слишком уязвимым.

– Она у моего друга. Мы хотим удостовериться, что вы тот, за кого себя выдаете. Хозяин.

После визита к Узнику у сыщиков не было сомнений в том, что фигурка принадлежит Барблу, но демонстрировать ему свою осведомленность было бы слишком опасно. Поэтому они решили действовать в соответствии с первоначальным планом. Согласно ему, на данном этапе переговоров Барбл мог вспылить и потребовать отдать фигурку без объяснений. Но, как ни странно, Король Воров избрал другую тактику.

– Большое спасибо, мистер Стил, вам и мастеру Пустельге, о котором я столько наслышан, за непреклонную принципиальность, которую вы проявили в этом деле. Мой посланник, мистер Джинглз, рассказал, сколь решительно вы оберегали мое имущество…

– Свои права на которое вам еще предстоит доказать, – вставил Стил.

– Разумеется. Я готов выслушать ваши вопросы.

Эдуард не стал тянуть.

– Сколько денег пообещал мистер Крабб моему коллеге во время найма?

Стэнли Барбл улыбнулся.

– У мистера Крабба в этом отношении были неограниченные полномочия, но, зная его бережливый характер, могу предположить, что это была сумма в пятьсот фунтов. Кстати, что произошло с мистером Краббом?

– Он умер.

– Печально, – с сожалением произнес Барбл.

– Расскажите, в чем хранилась ваша пропажа.

– В маленькой шкатулке из слоновой кости. Вот такой, – Барбл показал пальцами размер шкатулки. – Она легко помещается в кармане. Шкатулка похищена не была, мистер Крабб взял ее, чтобы показать нанятому сыщику.

С формальностями было покончено. Стил сделал вид, что удовлетворен ответами. Он старательно гнал от себя мысли о том, что собирается возвратить преступнику могучий артефакт, сделавший его неуязвимым не только для конкурентов, но и для закона. Честь джентльмена обязывала его помочь Ричарду в этом деле. Остальное не важно.

Эдуард наконец открыто огляделся по сторонам. За время их короткого разговора народа в зале прибавилось. Появился пучеглазый Джинглз вместе с троицей грозных типов в одежде мастеровых. Несколько «котелков» крутились там и сям, делая вид, что увлеченно осматривают экспозицию. Но сыщика интересовали не они. Глазами он нашел высокую даму в зеленом платье и лиловом чепце, которая медленно двигалась по залу, переходя от фигуры к фигуре. Глядя на нее, Стил понял, что зря волновался: Ричард играл превосходно, а его грим был безупречен. Узнать в этой женщине мастера Пустельгу не смог бы даже он, не знай этого заранее. Эдуард улыбнулся, и рука его потянулась к шляпе.

Но в этот момент в игру вступили новые действующие лица. Возле дамы с чепчиком откуда ни возьмись возникла неугомонная Элизабет Лидгейт, и выражение лица ее говорило о самых серьезных, хотя и еще неясных намерениях. Одновременно с юной леди в зале объявился и вчерашний долговязый гость, сэр Артур Уинсли. Рука Стила замерла на полдороге.

Дама в лиловом чепчике, не подозревая о новых участниках представления, внимательно рассматривала фигуру кудрявого молодого человека в гранатовом атласном халате, с книжкой в восковых руках. Мисс Лидгейт легко, но очень решительно тронула даму за локоть.

– Мадам! – сказала она резким тоном. – Мне нужно с вами поговорить!

Женщина вздрогнула и медленно повернулась. Лизи поразили ее глаза, смутно знакомые и, конечно, разного цвета. Но слова, которые за последние десять минут она уже бесчисленное множество раз повторила про себя, блуждая по выставке следом за Лиловым Чепчиком, сорвались с губ прежде, чем Лизи успела сообразить, кто стоит перед ней:

– Хочу вам заметить, что ваше поведение в высшей степени вызывающе и недостойно леди! Я видела, как вы покидали экипаж, в котором…

– Мисс… – начала было дама.

– Не перебивайте! – Лизи мотнула головой. – Прежде чем вы скажете хоть слово – знайте, мне известно, что вас связывают некие отношения с этим наглецом, мастером Пустельгой! Я не желаю знать, какие, но уж точно не приятельские, раз вы позволяете себе переодеваться в его присутствии!

Дама в чепчике опять раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но не тут-то было.

– Молчите! – воскликнула Лизи, как будто не она только что так горячо настаивала на разговоре. – Я не буду вас слушать!

Но дама неожиданно схватила ее за руку и крепко, по-мужски сжала.

– Лизи, это же я! – прошипела дама сквозь зубы совсем не женским голосом. – Неужели вы не узнали меня, Лизи!

Юная мисс Лидгейт буквально онемела от изумления. Показавшиеся знакомыми глаза и слишком низкий для женщины голос принадлежали тому, о ком вот уже два дня она не переставая думала. Впрочем, дар речи быстро вернулся к Лизи, и, как показали дальнейшие события, произошло это очень некстати.

– Мастер Пустельга! – вскричала она.