Текст книги "Сыщики. Король воров"

Автор книги: Максим Дубровин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Дамы, хочу сообщить вам, что я пригласил господ сыщиков погостить у нас… мнэ-э-э… некоторое время! – сказал мистер Поулсон таким тоном, будто уже получил категорические возражения и намеревается отстаивать свое решение самым непримиримым образом.

Возражений, однако, не последовало, напротив, дамы выразили восторженное восхищение решением мистера Поулсона. После непродолжительной светской беседы, в течение которой Ричард и Элизабет в основном молчали, зато обменялись несколькими брошенными украдкой взглядами, мистер Поулсон заявил, что гостям нужно отдохнуть, и служанка проводила сыщиков в их комнаты.

Последовавший вскоре обед прошел за непринужденной беседой. Стил проявил чудеса красноречия, чем окончательно очаровал тетушку Абби. Он оказался в курсе всех светских сплетен, событий и слухов. В то же время Эдуард не забывал отдавать должное и хозяину дома: политика, скачки, цены на колониальные товары – обо всем этом он мог рассуждать с видом заправского салонного болтуна.

Ричард даже позавидовал приятелю. Он и сам умел при необходимости поддержать светскую беседу или пустить пыль в глаза богатому клиенту, но почему-то рядом с Элизабет его дар общения застенчиво прятался за угрюмым молчанием.

Лизи тоже не проронила ни звука, что в конце концов даже озаботило тетушку, привыкшую к бойкой натуре воспитанницы.

После обеда в центр гостиной вынесли ломберный столик, и мистер Поулсон собрался разложить партию в вист. Однако сыщики ответили мягким, но непреклонным отказом.

– Прошу нас простить, мистер Поулсон, – сказал Стил, поднимаясь. – Есть важные дела, требующие нашего самого серьезного внимания. Мы с мастером Пустельгой вынуждены на время откланяться, но уверяю вас, по возвращении мы с удовольствием присоединимся к игре.

Мистер Поулсон сделал вежливую попытку настоять, но вскоре отступил и вызвался проводить джентльменов до дверей.

– Помните, господа, о чем мы условились! – попросил глава семейства, убедившись, что женщины его не слышат. – Не допустите, чтобы хоть тень беды легла на этот дом.

– Ни в коем случае, сэр! – горячо заверил его Ричард, в отсутствие Элизабет вновь обретший голос.

– Вас ждать к ужину?

– Надеюсь, мы ненадолго, но сложиться может по-всякому.

– Что ж, желаю удачи.

Сыщики распрощались с гостеприимным хозяином, чтобы вновь оказаться на улицах Лондона. Их путь лежал на ближайшую почту, где можно было заполнить бланк объявления во все крупные городские газеты. Придя туда, они выбрали отдельно стоящее бюро и принялись сочинять текст своего послания. Итогом непродолжительных совместных усилий стало следующее объявление:

«Лицо, потерявшее третьего дня ценного грызуна, может получить его лично в руки завтра, 3 октября, по адресу: Мэрилебон-роуд, Музей мадам Тюссо. В час пополудни, у фигуры короля Карла Первого. Для благополучного разрешения возможных недоразумений лицо должно быть готово доказать свои права на животное любым удобным ему способом».

– Не слишком ли прямолинейно у нас вышло? – усомнился Эдуард, когда текст объявления был готов.

– Как по мне, то понять, о чем ведется речь, может только человек, имеющий отношение к делу.

– Вы ведь готовы к тому, что на встречу явятся и те, и другие претенденты?

– Более того, я в этом убежден! Поэтому и выбрал людное место. Не смогут же они в самом центре Лондона устраивать свои побоища.

– Надеюсь… – задумчиво произнес Стил. – Как вы думаете, этот пучеглазый тип, Джинглз, он действительно представляет интересы истинного хозяина?

– Не удивлюсь, если это так. Он ни черта не знает про мышь, но ведь и Крабб о ней ничего не знал, а он был правой рукой своего патрона. В то же время образом действий Джинглз больше напоминает именно Крабба. В то время как сэр Уинсли со своей аристократической спесью совсем другого поля ягода. С другой стороны, возможно, существует какая-то третья сила, которая и является настоящим владельцем артефакта. Охота за ним идет нешуточная.

Ричард достал из кармана крошечную шкатулку, чтобы еще раз взглянуть на мышь. Фигурка лежала на подушечке, доступная и загадочная одновременно.

– Какое же у тебя все-таки свойство?! – спросил Ричард, не надеясь на ответ.

– Знаете, о чем я подумал, Рик? – вдруг сказал Стил. – В пылу горячего спора с претендентами мы забыли спросить у того же мистера Джинглза о глазах его хозяина. Помните вашу идею о разноцветных глазах?

– Мы много чего не спросили. Например, сэр Уинсли определенно немало знает о таких фигурках. Он ведь намекал на избранность их владельцев и на то, что фигурок может быть много. В любом случае, обстановка не располагала к подробным расспросам. С другой стороны, у нас есть новая ниточка – розенкрейцеры.

– Вот это-то как раз странно. В прошлом розенкрейцеры были могущественным и влиятельным орденом, но сейчас это кучка полубезумных клоунов-мистиков, грезящих мировым господством и увлекающихся спиритуализмом и столоверчением.

– Сэр Уинсли, хотя и производит впечатление фанатика, на откровенного безумца все же не похож.

– Вот именно! Что общего у него с розенкрейцерами – ума не приложу. Но надеюсь, нам и не придется этого выяснять. Вручим завра вашу мышь хозяину и постараемся о ней забыть.

Друзья отдали объявление клерку, заплатили за срочность и, получив заверения, что завтра в восемь утра их послание будет продаваться на каждом углу и любой читатель «Дейли телеграф» сможет с ним ознакомиться, покинули почтовую контору.

Перед ними раскинулась широкая и многолюдная Бейкер-стрит. Движение по ней было таким оживленным, что местами кареты и кебы сбивались в заторы, а многоместные омнибусы делали их почти непреодолимыми. Кучера ругались с возницами, форейторы кричали на кондукторов, пассажиры, плюнув на все, сходили, чтобы продолжить путь пешком. Но и на тротуаре было не протолкнуться: дамы, джентльмены, уличные торговцы, лоточники, посланные по хозяйским нуждам слуги, старьевщики, нищие, почтальоны, уборщики, мелкие воришки, констебли и просто гуляющая публика – все они толкались, пихались, сновали вокруг, ссорились, мирились и обнимались так неистово и отчаянно, словно наступили последние дни человечества.

– Между прочим, Эдуард, – сказал Ричард, оглядываясь. – Мы неподалеку от Мэрилебон-роуд, здесь рукой подать до выставки мадам Тюссо. Если пожелаете, можем пройти посмотреть обстановку.

– Было бы несколько опрометчиво разгуливать по городу, в то время как нас наверняка усиленно ищут.

– В Лондоне больше двух миллионов жителей! Вы действительно опасаетесь, что нас могут найти случайно? Или что мы внезапно встретим кого-нибудь из знакомых?

– Не забывайте, ведь на нас, помимо прочего, лежит ответственность за безопасность гостеприимных Поулсонов и мисс Лидгейт.

При упоминании имени Элизабет Ричард слегка покраснел и согласился, что посещение популярных залов мадам Тюссо может способствовать их преждевременному раскрытию.

Не сговариваясь, друзья повернули в сторону Мэйфэра, намереваясь вернуться в свое временное пристанище. Но не успели они сделать и пары шагов, как почти нос к носу столкнулись с молодым джентльменом, рассеянно оглядывавшимся по сторонам с картой в руках. Он был плотного телосложения, хорошо одет и щеголял густыми моржовыми усами.

– Ба! Старина Стил! Как поживаете, дружище?!

Эдуард слегка натянуто улыбнулся и пожал протянутую руку, бросив на Ричарда многозначительный взгляд, как бы говоривший: «Ну, вот видите!»

– Здравствуйте, дорогой Артур. У меня, как всегда, все превосходно. Познакомьтесь, мой товарищ – мистер Дрейтон.

Ричард слегка поклонился и тоже пожал руку усатого джентльмена.

– Очень приятно! – сказал усатый. – Артур Дойл, литератор.

– Позвольте-ка! – Ричард наморщил лоб. – Артур Дойл, вы сказали? Не тот ли Артур Дойл, что в прошлом году опубликовал великолепную повесть о частном сыщике? Как же она называлась…

– «Этюд в багровых тонах», – несколько смущенно подсказал мистер Дойл, теребя ус. – Да, это я.

– Именно, «Этюд в багровых тонах»! Как вам удалось создать такого любопытного героя? Вас кто-то консультировал? Быт частного сыщика передан с такой живостью и безупречной точностью, что просто диву даешься.

Польщенный этим внезапным потоком похвал, Артур Дойл довольно улыбался в усы.

– Мне дал несколько советов мистер Стил. Собственно, так и состоялось наше знакомство.

– О, Эдуард, так это вы приняли участие в написании романа?!

– Всего лишь внес посильную лепту в качестве советчика, – поправил его Стил.

– Не скромничайте, – вставил Дойл. – Без вас он не удался бы и вполовину таким хорошим.

– Вам нужно обязательно продолжить историю этого сыщика, мистер Дойл, – решительно заявил Ричард. – Во что бы то ни стало! Это успех на века!

При этих словах литератор приуныл.

– Да, публика очень довольна, а издатели предлагают заманчивый контракт на цикл рассказов и даже роман. Но все же это не то, о чем бы я хотел писать. У меня есть прекрасные идеи для нескольких исторических романов.

– Это вы бросьте, мистер Дойл, – с шутливой строгостью пригрозил ему Ричард. – Читатель лучше вас знает, что ему нужно.

Моржовые усы литератора еще больше поникли.

– Я понимаю, – печально и даже немного обреченно сказал он. – Вот для этого я и пришел сюда. Собираю материал для нового рассказа.

– Ужасно интересно! – сказал Ричард. – И что вы здесь ищете?

– Дом своего сыщика. И представляете, какая-то путаница выходит. Я точно помню, что взял за основу дом, который видел тут, на Бейкер-стрит, под номером 221-б. Собственно, этот номер я и дал дому в романе. А сейчас я вернулся сюда, чтобы уточнить некоторые детали, и что же – никакого дома 221-б на Бейкер-стрит нет и в помине! Как вам такое понравится?

– Действительно странно, – согласился Стил. – Тем более что на Бейкер-стрит не наберется и сотни домов. Что-то вы напутали, дружище.

– Мистика какая-то! – обескураженно пробормотал мистер Дойл. – Как глупо я буду выглядеть в глазах читателей.

– Бросьте, читатели ничего не заметят, – успокоил его Ричард. – А представьте, что было бы, начни толпы ваших поклонников стекаться к реально существующему дому и тревожить покой какого-нибудь мирного бакалейщика, которому не посчастливилось в нем проживать.

– И все-таки здесь что-то неладно. Я прекрасно помню, что именно тут, на Бейкер-стрит, стоял тот дом. – Взгляд писателя сделался задумчивым и мечтательным. – Пожалуй, может получиться интересная история в духе американца По. Нужно посоветоваться с Узником.

– Узником? А кто это? – заинтересовался Ричард.

– О! Узник – это интереснейшая личность! Самый поразительный человек из всех, кого я когда-либо знал, – с готовностью поделился Артур Дойл. – Величайший в Лондоне знаток всего мистического и загадочного, и при этом сам окружен ореолом такой таинственности, что о нем не известно буквально ничего.

– Действительно занятно. Человек, который знает все, в то время как о нем ничего не известно… – Ричард пожал плечами. – А почему у него такое прозвище – Узник?

– В этом особая пикантность. Дело в том, что он действительно узник, то есть в буквальном смысле – заключенный.

– Кажется, я знаю, о ком вы говорите, – вспомнил Стил. – Это знаменитый узник из камеры № 273 в Ньюгейте?

– Совершенно верно!

– Погодите! – удивленно попросил Ричард. – Как может человек, находясь в тюрьме, консультировать по вопросам мистического и потустороннего? Вы ведь собирались с ним советоваться, мистер Дойл, если я правильно вас понял?

Оба собеседника бросили на Ричарда снисходительные взгляды.

– При обоюдном желании и наличии денег два джентльмена всегда найдут способ встретиться, и тюрьма не будет тому помехой, – объяснил Стил.

– Удивительно! – с нескрываемым восхищением сказал Ричард. – Откуда он столько знает, сидя в заточении?

– Неизвестно. Но это всего лишь одна из многочисленных странностей Узника. Думаю, у него есть агенты за пределами тюрьмы. А может быть, и за пределами материального мира, – ответил Артур Дойл многозначительно и приподнял шляпу. – Ну что же, господа, позвольте откланяться. Попробую еще поискать потерянный дом № 221-б. Был рад встрече!

– Подождите! – в последний момент Ричард остановил литератора. – Еще один вопрос. Я давно интересуюсь историей «Марии Селесты» и загадочного исчезновения ее экипажа. Помнится, несколько лет назад в каком-то журнале я прочитал ваш рассказ об этом происшествии – «Сообщение Хебекука Джефсона», если не ошибаюсь. Так вот там есть несколько пассажей, написанных с такой точностью и таким знанием деталей, что невольно веришь каждому слову. Скажите, откуда они вам известны?

– Помилуйте, я все выдумал! – беззаботно отмахнулся Дойл. – История и впрямь очень загадочная, так что я уж дал волю фантазии. Если кто и знает об этом что-нибудь, так это как раз Узник. Такие истории по его части.

Он еще раз поклонился и, распрощавшись с сыщиками, растворился в сутолоке Бейкер-стрит.

– Хороший малый, – сказал Стил, глядя ему в след. – Только рассеянный невероятно. Потерять целый дом – надо же такое учудить.

Ричард не услышал приятеля, так как был слишком занят собственными мыслями.

– Скажите, Эдуард, – обратился он к Стилу, – у вас ведь наверняка есть знакомые среди тюремщиков Ньюгейта?!

– А как же. Я спровадил туда не одну грешную душу и нередко навещал их по делам следствия. Завел знакомства, известное дело. Что вы задумали, дружище?

– Не могли бы вы организовать нам встречу с Узником? Прямо сегодня!

– Для чего? И почему такая спешка?

– Вы же слышали, все таинственное и загадочное – в его ведении. Может быть, он подскажет, в какую историю мы встряли. И кроме того, «Мария Селеста»… возможно, он прольет свет и на мою тайну…

– Ох, Рик, – вздохнул Стил. – Сейчас это очень не вовремя! Нас могут выследить в любой момент.

– Неожиданность – наш козырь. Если будем действовать быстро, то враги просто не успеют за нами. Идемте! Ну же!

И Эдуард Стил, поняв, что взывать к благоразумию младшего друга бессмысленно, сдался.

– Ваша взяла, Ричард. Ловите кеб.

Глава 8

Ньюгейтская тюрьма, называемая в народе просто Ньюгейт, возвышалась над окрестными зданиями угрюмой мощью серых каменных стен. Два громадных корпуса, почти лишенные окон – лишь на верхних этажах, предназначенных для «благородных» узников, были проделаны крошечные бойницы, забранные толстыми стальными прутьями, – выглядели зловеще и нагоняли тоску.

Ричарда, как и любого приютского мальчишку, с детства пугали этим заведением. Управляющий приютом, отвратительный мистер Калпепер, наказывая провинившегося воспитанника, любил повторять, что каждый удар розги отдаляет сорванца от неизбежной виселицы в Ньюгейте. Те времена были давно позади, но смутная тревога овладевала Ричардом при мысли о том, что придется оказаться внутри, пускай и в качестве посетителя.

Эдуард Стил постучал в дверь сторожки охранника.

– Чего надо? – грубо спросил высунувшийся на стук молодой мордатый парень.

– Мы к старшему надзирателю Джо Мэннингу.

– А сами кто такие будете?

– Старший инспектор Блэк и инспектор Уайт, Скотланд-Ярд, следственный отдел! – ответил за Стила Ричард, сверкнув глазами.

Парень сразу сменил тон:

– Прощения просим, господа, без формы не признал. Шляются всякие, а день сегодня закрытый для экскурсий.

– В следующий раз специально для вас надену мундир, – спесиво отозвался Стил.

– Что за экскурсии еще? – спросил удивленно Ричард.

Парень подмигнул Стилу и кивнул на Ричарда.

– Новенький, поди? Известно, какие экскурсии. Оз-на-ко-ми-тель-ные! Уже давно завели моду пускать зевак поглазеть на душегубцев, воров и прочую грязь человеческую.

– Прямо в тюрьму? – не выдержал Ричард.

– А что такого? Три шиллинга на бочку – и гуляй-любопытствуй. Оно, конечно, к серьезным деятелям публику не пускают, а так, шелупонь мелкую – смотри, пожалуйста.

Ричарду было трудно понять, как тюрьму можно превратить в коммерческое предприятие, но он благоразумно воздержался от дальнейших вопросов, чтобы не вызвать подозрений у мордатого охранника. Парень впустил джентльменов в сторожку, откуда имелся второй выход – на тюремный двор.

– Пройдете до здания, и там на первом этаже комнаты надзирателей.

– Знаю, – небрежно бросил Стил и, не оглядываясь, зашагал к тюрьме.

Ричард двинулся следом. Внутрь они попали без проблем – наружная дверь оказалась не заперта, как и вторая, решетчатая, прятавшаяся за ней. Коридор был освещен газовыми рожками, светившими по-тюремному скупо. Кабинет старшего надзирателя Стил нашел быстро и, символически постучав, вошел.

За древним, покосившимся дубовым столом, щеголявшим остатками зеленого сукна, сидел пожилой рыжеватый мужчина с красным от пьянства носом. Как раз в этот момент он наливал что-то в большую кружку из полупустого бурдюка; захваченный врасплох, надзиратель дернулся, пролив часть жидкости.

– Черт вас разбери! Напугали совсем! Кто это там?

– Здравствуйте, Джо! – приветливо поздоровался Стил.

Старик прищурился – света в комнатушке было еще меньше, чем в коридоре, – и недовольно осведомился:

– Инспектор Стил?

– Приятно, когда тебя помнят.

– Прекрасно помню, что вы всегда захватывали с собой бутылочку недурного хереса, когда наносили мне визит, – ворчливо намекнул Мэннинг. – Давненько вас не видать.

– Я и сейчас не забыл об этой доброй традиции.

Эдуард достал из пакета бутылку, купленную в лавке на углу Ньюгейт-стрит и Сноу-хилла.

– Вот это другое дело! – сразу повеселел старший надзиратель. – Узнаю инспектора Стила. Постойте-ка, я, кажется, слыхал, что вас уволили. Какая-то неприятная история…

– История действительно неприятная. Но ушел я сам. Позвольте представить, мой друг – мистер Доджсон. А это старший надзиратель Ньюгейта Джо Мэннинг.

Друзья решили не раскрывать без крайней нужды настоящее имя Ричарда.

– Да-да, очень приятно, – рассеянно кивнул Мэннинг, не отрывая взгляда от принесенной бутылки.

– Мы к вам, дружище, пришли по старой памяти с просьбой, – сказал Стил, вручая подарок старшему надзирателю.

– Что за просьба? – Мэннинг со сноровкой, говорящей об изрядном опыте, открыл бутылку и, кряхтя, полез под стол в поисках дополнительных кружек.

– Хотим посетить Узника.

– Какого? – Хозяин кабинета выбрался с двумя подозрительного вида пыльными стаканами и выставил их на стол рядом с кружкой. Затем он разлил вино, причем себе налил до краев, а гостям плеснул самую малость.

– Узника! – произнес Стил с нажимом. – С «нижних палуб».

Рука Мэннинга, держащая бутылку, дрогнула. Лицо, только что выражавшее живую радость, поскучнело.

– Визиты частных лиц в Преисподнюю строжайше запрещены.

– Мы это понимаем. Но, с другой стороны, за эту экскурсию мы заплатим не три шиллинга, а… – Стил вопросительно взглянул на Ричарда. Тот как бы невзначай растопырил ладони правой руки. – А пять фунтов.

Мэннинг залпом выпил свою кружку, помотал головой и скривился.

– Зачем он вам сдался, Эдуард? – спросил он грустно.

– Есть предположение, что он располагает интересующими нас сведениями.

– Све-едения… – протянул пьяно Мэннинг. – Сведения им подавай. Узник «располагает», можете даже не сомневаться. Этот дьявол знает обо всем и обо всех. Да только просто так он вам ничего не скажет.

– Мы готовы оплатить его услуги, – вставил Ричард.

– Хотите отделаться деньгами? Не выйдет! Ему не нужны ваши деньги.

– А что нужно? Душа? – спросил Ричард, улыбаясь, хотя по спине его побежали мурашки.

Мэннинг налил еще вина, на сей раз только себе, и опять выпил залпом. Затем взглянул на Ричарда пристально и неожиданно трезво.

– Хорошо. За пять фунтов я спрошу, можно ли вам к нему.

– Спросите у кого? У начальника тюрьмы? Может быть, лучше не впутывать в это дело посторонних?

Старший надзиратель впервые за все время беседы рассмеялся тихо и печально, будто над шуткой умирающего.

– Нет, молодой человек. Я попрошу для вас аудиенции у самого Узника.

– Вы?! – удивлению Ричарда не было предела. – Старший надзиратель будет просить заключенного о встрече?

Джо Мэннинг не ответил. Он написал на клочке бумаги пару строк и позвонил в большой бронзовый колокольчик. Через минуту в комнату заглянул заспанный караульный.

– Отнесете записку вниз. Передадите тому, кто дежурит у люка. Скажете, это в № 273. Подождете ответ.

Караульный вяло вытянулся, козырнул и побрел выполнять приказ. Ричард достал бумажник и вручил Мэннингу деньги. Крупная сумма как будто не обрадовала старшего надзирателя.

– Надеюсь, у вас ничего не получится, – сказал он вдруг. – Вы всегда мне нравились, Эдуард. И ваш друг производит впечатление хорошего человека. Будет лучше, если Узник не согласится на встречу. Не желал бы я вам попасть в его сети. Это же Спрут! Зачем бы он ни понадобился, лучше обойтись без него.

– Почему вы думаете, что он нам откажет? – спросил Ричард.

– К Узнику приходят многие, приезжают даже иностранцы – русские, американцы, османы, но далеко не всех он принимает.

– А чем он, по-вашему, занимается?

– Торгует тайнами. Но это торговля в кредит, и его покупатели навсегда остаются в должниках.

– Откуда вы это знаете? – В голосе Ричарда прозвучало сомнение.

– Я надзираю за ним уже пятнадцать лет и не всегда был старым пьяницей.

Мэннинг вновь наполнил свою кружку и долго смотрел в нее, словно надеялся что-то найти на дне. Наконец вернулся посланный с запиской караульный. Старший надзиратель развернул бумажку и прочел:

– «Сокол может пройти».

Ричард вздрогнул.

– Ни черта не понятно! Какой сокол? – Мэннинг вопросительно уставился на сыщиков. – Вам это о чем-нибудь говорит?

– Сокол – это я, – признался Ричард. – Но как он узнал?

– Вот видите! Об этом я и говорил. Ему известно все, а ведь он вас даже не видел! Но еще не поздно передумать, пока вы ему ничего не должны.

Ричард не знал, что и думать. Стремительность, с которой росло число посвященных в его тайну, пугала. У молодого сыщика возникло неуютное предчувствие, что уже завтра мальчишки-газетчики будут выкрикивать на улицах заголовки: «Тайна мастера Пустельги раскрыта! Читайте в свежем номере! За талантом сыщика скрывался волшебный амулет!»

– Я все же рискну, – решил он. – Может ли Эдуард пойти со мной?

– Как хотите. Если Узник разрешит, пропустят и его.

Старший надзиратель опять позвонил.

– Проводите джентльменов в Преисподнюю, – сказал он, когда караульный вошел.

– Спасибо, Джо! – поблагодарил Стил, вставая и пожимая дрожащую руку старика.

– Не за что. Берегите себя. До свидания, молодой человек.

Ричард попрощался, и сыщики вслед за провожатым покинули кабинет старшего надзирателя.

Они шли по извилистым коридорам Ньюгейта, и Ричард дивился, как мало здесь запертых дверей. Будто попал не в тюрьму, а в парламентскую канцелярию.

– Почему у вас тут все открыто? – спросил он у проводника.

– Так это коридор для посетителей. Здесь у нас навроде музея.

– И что в нем демонстрируют?

– Всякую пакость. Посмертные маски висельников, а то и целые гипсовые головы – тех, что познаменитей. Кандалы и цепи Джека Шепарда – того молодца, который пять раз сбегал из Ньюгейта. Есть столб, к которому триста лет назад приковали монахов-католиков – так и померли паписты голодной смертью. Еще есть камера смертников – совсем как настоящая, где любой зевака за дополнительный шиллинг может посидеть-потомиться, как настоящий убивец. Можно поглядеть на инструменты из «давильни», которыми, значится, из упрямцев правду выпытывали, – но это, конечно, раньше, теперь такого не водится.

– А где содержатся узники?

– Это смотря какие. Которые поприличнее – заговорщики там или предатели короны, к примеру – наверху, там «господский» этаж. Под ними – должники, казнокрады, мздоимцы, это у нас называется «общий» этаж. А в подвалах – «давильня». Там воры, убийцы, евреи, похитители детей и прочая сволочь.

– Так нам в подвал?

– Нет, нам еще ниже. Слыхали, что мистер Мэннинг сказал? В Преисподнюю.

– Звучит не очень оптимистично.

– Так ничего хорошего там и не ждите. В Преисподней свои законы, мы туда и не спускаемся. Тамошние сидельцы сами себе сторожа. Говорят, тех, кто по ихним законам жить не хочет, они сами в клетки заключают и мордуют как захотят.

– И кто там содержится?

– А бог его знает. – Провожатый помотал головой, как бы прогоняя даже мысли о возможных обитателях Преисподней. – Всякие темные личности, которым даже в «давильне» места не сыскалось. – Он задумался. – Безумцы, ведьмы, цыгане… и, конечно, Узник.

Они приблизились к широкой решетчатой двери, за которой виднелась лестница, ведущая в подвальный мрак. Караульный снял с пояса связку ключей и отпер решетку.

– Пожалуйте, господа.

И сыщики шагнули на лестницу. По широкой дуге она уходила под землю так хитро, что поворот оставался все время футах в шести впереди. На стенах изредка попадались глиняные подсвечники с коптящими огарками свечей. Впрочем, лестница оказалась недлинной, и вскоре, миновав еще одну дверь, друзья очутились в широком помещении, по бокам которого тянулись решетки общих камер.

Стоило сыщикам войти, как из сумрака камер послышались ужасающие вопли, а между прутьями решеток просунулись десятки грязных рук. Раздались требовательные крики:

– Господа, подайте великодушно!..

– Монетку, одну монетку!..

– Деньги давай! Деньги давай! Давай деньги!..

Пахнуло невыносимой вонью месяцами не мытых тел, экскрементов и мочи. Ричард прикрыл рот ладонью, подавляя приступ тошноты.

– Проявите милосердие, господа, – посоветовал провожатый. – Киньте страждущим парочку полупенсовиков. А они купят себе кусок хлеба или бурдючок янтарного канарского.

– У кого купят? Разве тут есть лавка?

– У меня, – честно ответил страж.

Стил нашел несколько мелких монет и сунулся было к решеткам.

– Близко не подходите, сэр, – предостерег предприимчивый проводник. – Тюремная лихорадка – страшная хворь. И ужасно заразная. В прошлом году маляры красили соседний «каменный мешок», так из восьмерых семеро заболели, а двое из них и вовсе померли. Вы лучше мне сразу отдайте, а я уж им все, что надо, принесу.

Стил коротко размахнулся и бросил монетки в темноту.

– Вы получите отдельно, – сухо пообещал он.

– Как угодно.

Они миновали залу с решетками и оказались в следующем помещении. Это была большая комната, поделенная на отдельные крошечные камеры, в которых томились арестанты, удостоенные одиночного заключения. В каменный пол этого мрачного подземелья были вделаны крюки, цепи от которых тянулись в камеры. Из камер же по полу шли желоба, по которым отходы жизни заключенных стекались в общую клоаку, источающую нестерпимый смрад.

– Здесь у нас опасные, – предупредил провожатый. – К ним не подходите, а то и до Преисподней не доберетесь.

Сыщики сочли за благо последовать совету. Впрочем, и сами обитатели одиночек не проявили к гостям никакого интереса.

Рядом с дырой, куда стекались нечистоты, в пол был вмурован здоровенный люк. Прямо на нем располагался низенький табурет, на котором восседал скрюченный старый человечек, завернутый в лохмотья. Прямо на плече у старичка хитрым ремешком, пропущенным под мышкой, был прилажен подсвечник со свечой. В руках караульщик держал книжку.

– Это те господа, которые к Узнику, – сообщил проводник.

Старичок поднял глаза от страниц, встал и подошел к Ричарду.

– Сокол? – спросил он, прищурившись.

Голос у человечка был под стать внешности – старый, скрипучий.

– Зовите меня мастер Пустельга.

– Как вам угодно. Этот человек с вами?

– Да.

Старичок секунду размышлял.

– Хорошо, пусть тоже пройдет. Люк откроете сами. Внизу вас встретят.

Стил сунул в ладошку проводника мелкую монетку, и они с Ричардом, отставив в сторону табурет, ухватились за кольца, припаянные у краев люка. С огромным трудом им удалось отодвинуть стальной диск в сторону.

– Как вы с ним управляетесь? – отдуваясь, спросил Ричард.

Старичок проигнорировал вопрос. Он уже сидел на своем табурете и вновь читал книжку. Ричард пригляделся: это были «Опыты» Монтеня.

Спуск по ржавым скобам в абсолютную тьму Преисподней был недолгим, но Ричард успел поймать себя на мысли, что уже с трудом представляет солнечный свет. Как люди могут годами оставаться тут, терпя голод, грязь, болезни и почти полное отсутствие света и сохранять при этом здравый рассудок? Его мутило от одной мысли о том, чтобы задержаться в тюрьме надолго.

Внизу, однако, оказалось не так уж темно. На стене рядом с лестницей горел самый настоящий факел. Был ли он зажжен специально к приходу гостей или оставался здесь постоянно, сыщики не поняли.

Их поджидал щуплый мальчишка лет двенадцати с неожиданно чистыми светлыми волосами и в подобии костюма. Штаны, правда, были ему коротки, а курточка надета прямо на голое тело, зато на шее красовался большой зеленый платок. В общем-то, новый проводник не выглядел так уж необычно – за свою жизнь в приюте и на улицах Ричард повидал и не такое, – пока не открыл рот.

– Кто из вас Сокол? – спросил он, и сыщики с содроганием увидели, что зубы паренька искусно подпилены. Конической формы, острые, словно клыки дикого зверя, они делали его похожим на демона из кошмаров. Ричард сглотнул, прежде чем ответить:

– Я.

– Следуйте за мной. Ничего не бойтесь. Вы под охраной Узника. Ваш спутник пойдет с нами, вопрос его присутствия на аудиенции будет решаться на месте.

Сыщики покорно пошли за острозубым мальчиком, чувствуя себя героями сказки, добровольно бредущими в логово тролля. Эдуард безотчетно тронул револьвер у себя на поясе и только теперь осознал, что его пустили сюда с оружием.

Они очутились в широком коридоре, единственным источником света в котором был факел, несомый проводником. Вскоре в стенах стали попадаться ниши, напоминающие монашеские кельи. Ричард с удивлением понял, что это места обитания здешних заключенных. Ни решеток, ни цепей видно не было. Не было, правда, и самих жителей.

Как ни странно, грязи в Преисподней оказалось меньше, чем в давильне. Пол, выложенный крупными каменными плитами, явно не так давно подметался. Даже воздух был чище, хотя тюремный запах проникал и сюда. Вскоре на стенах появились факелы и подсвечники со свечами. Стало светлее. Ричард успел подумать, что здесь не так страшно, как показалось ему в преддверии Преисподней, и тут им встретился первый обитатель.

Этот человек вынырнул из темноты одной из «келий», и гости подземелья едва сдержали возгласы отвращения при виде его ужасного лица. Оно было покрыто огромными бугристыми чешуйчатыми наростами, в которых терялись глаза и рот. Был различим лишь нос, точнее, огромный хоботообразный отросток, который, вероятно, и служил уроду носом.

– Здравствуйте! – прогудело существо.

Сыщики растерянно поклонились.

– Идемте! – поторопил острозубый мальчик-демон. – Слон, не приставай.

Едва они миновали застывшего у своей ниши Слона, как были атакованы стаей не менее отталкивающих существ. Когда-то, возможно, это были обычные женщины, но сейчас они превратились в чудовищных гарпий. Лохмотья одежды, подобно крыльям, развевались за их спинами, ногти на руках больше походили на когти хищных птиц, а крики напоминали скорее карканье ворон, чем голоса людей. Что им было нужно, осталось непонятным, потому что мальчик-демон набросился на гарпий с криками «Кыш! Кыш! Пошли отсюда!», словно прогонял назойливых голубей. Как ни странно, его послушались, и страшные женщины-птицы скрылись во тьме.