Текст книги "Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке"

Автор книги: Максим Горелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Северное восстание 1069 г. – кульминация англо-нормандского противостояния

Наконец, весной 1069 г.[393]393
  ASC. P. 149.


[Закрыть] разразилось второе Северное восстание – крупнейшая акция англосаксонских противников Вильгельма. Замысел восстания, очевидно, вызревал еще с лета 1068 г., из продолжающегося недовольства северян после тогдашней неудачи, в результате которой Нортумбрия, благодаря измене Эдвина и Моркара, утеряла прежний статус почти независимого герцогства. После этого северная знать навсегда отвернулась от Эдвина и Моркара, более не могущих претендовать на роль лидеров оппозиции[394]394
  Stenton F.M. Op. cit. Р. 238.


[Закрыть]. Новое восстание готовилось более тщательно: важным моментом стали просьбы северян о помощи к датскому королю Свейну Эстридсену. Почему именно к Дании, а не к Норвегии, например – видимо, все по той же причине прежней этнокультурной общности населения бывшего Денло, в том числе Йоркшира, с датчанами, хотя, как показали события 1066 г., на Севере были рады приветствовать скандинавов вообще. Знать Йоркшира была тоже датской по происхождению; относительная же сила Свейна в этот период сделала его, по-видимому, более предпочтительным кандидатом, чем Норвегия (еще, вероятно, не успевшая оправиться после разгрома своих лучших сил при Стэмфорд-Бридже), Шотландия или какая-либо из континентальных стран.

Воззванию к датчанам предшествовала неудача самих нортумбрийцев в попытке самостоятельно поднять восстание летом 1069 г. Источники почти не освещают этот факт, начиная повествование сразу с прибытия датчан в сентябре 1069 г. По-видимому, хронисты снова умалчивают о неприятных для короля фактах сопротивления местных жителей новой власти, акцентируя внимание на иностранной интервенции как причине данных событий. Между тем, как пишет Фримен и некоторые современные исследователи, северные повстанцы во главе с вернувшимися из шотландской эмиграции Госпатриком и Мерлесвейном перебили нормандский гарнизон в Йорке и заняли город. Вскоре к ним присоединился и Эдгар Этелинг, который прибыл из эмиграции отдельно от них и, высадившись сначала в Линкольншире, едва не попал в плен к нормандскому патрулю[395]395
  Freeman Е. Op. cit. P. 238; Stenton F.M. Op. cit. P. 273.


[Закрыть].

Узнав обо всем этом, Вильгельм наскоро собрал войско и совершил марш-бросок на север по маршруту 1068 г., выбив повстанцев из Йорка в уличных боях и построив там второй замок. После этого король вернулся на юг, предоставив борьбу с повстанцами коменданту Йорка Гийому Мале. Но, кроме собственно города Йорка, Север оставался по-прежнему во власти повстанцев[396]396
  Ordericus Vitalis. P. 227; Kapelle W. Op. cit. P. 112; Freeman E. Op. cit. P. 242.


[Закрыть]. Поход Вильгельма на сей раз был сиюминутным, экстренным мероприятием, а не завоеванием Нортумбрии. Только последующее датское вторжение заставило Вильгельма оценить всю опасность, исходившую с Севера.

История самих переговоров повстанцев с датчанами неизвестна, но ясно, что датское вторжение в сентябре 1069 г. не было случайным, как ясно и то, что такого рода альянсы вошли в практику оппозиции. На протяжении последующих лет Англия неоднократно подвергалась нашествиям датчан, прибывавших по соглашению с очередной группировкой повстанцев (1070, 1072, 1075 гг.).

Флот, отплывший около 15 августа 1069 г. из Дании, насчитывал от 240 до 300 кораблей. В составе датского войска были обширные контингенты из других земель – поляки, литовцы, поморские славяне, северогерманцы[397]397
  ASC. Р. 149; Florence of Worcester. Р. 173; Ordericus Vitalis. P. 227. Наличие в датском войске контингентов из числа упомянутых народностей дает повод Ордерику подчеркивать «нечестивый», «языческий» характер данного войска.


[Закрыть]. В целом, эта экспедиция не уступала по масштабам походу Харальда Сурового в 1066 г. Во главе экспедиции стояли сыновья самого Свейна Харальд и Кнут, а также ярлы Торкель и Асбьерн (брат Свейна). Первоначально датчане пытались высадить десанты в другой бывшей области Денло – Восточной Англии, но в Ипсвиче их отбили местные жители, а в Норидже – нормандский гарнизон во главе с бретонцем эрлом Ральфом де Гадером[398]398
  Florence of Worcester. Р. 173; Ordericus Vitalis. P. 225, 227; Stenton F.M. Op. cit. P. 272.


[Закрыть]. Вероятно, так Вильгельму и стало известно о датском вторжении.

Наконец, 8 сентября 1069 датский флот вошел в Хамбер, где датчан встретили повстанцы во главе с Госпатриком, Мерлесвейном, Этелингом и новым эрлом Нортумбрии Вальтьофом Сивардсоном, примкнувшим к восстанию. Объединенный флот датчан и англосаксов (а повстанцы располагали собственными судами) поплыл к Йорку, где сильный нормандский гарнизон укрепился в двух замках. Нормандцы совершили ряд ошибок: во-первых, они подожгли дома вокруг замков, опасаясь, что бревна и прочие материалы могут быть использованы повстанцами для заваливания рвов; в результате загорелся весь город, что не было редкостью в Средневековье. Пожар, по-видимому, только усугубил общую панику, что сыграло на руку восставшим как в моральном, так и в материальном смысле, если учесть точку зрения Стентона и Дугласа о том, что замки первых лет нормандского завоевания были деревянными, временными, лишь потом сменившись постоянными каменными, требовавшими целые годы для строительства. Во-вторых, нормандцы под влиянием общей неразберихи решили биться в открытую на улицах горящего Йорка с превосходившими их силами датчан и повстанцев, бросив укрепления. В результате 20 сентября 1069 г. Йорк был взят союзниками, замки разрушены, а гарнизон истреблен в уличных боях[399]399
  ASC. P. 149; Florence of Worcester. P. 173; Stenton F.M. Op. cit. P. 274; Douglas D.C. The age of the Normans. P. 212.


[Закрыть]. Флоренс утверждает, что «более 3 тысяч нормандцев было убито»[400]400
  Florence of Worcester. Р. 173.


[Закрыть], но, впрочем, это, видимо, завышенная цифра; странно, что один гарнизон Йорка составлял ⅔ от численности армии Вильгельма при Гастингсе; возможно, Флоренс имел в виду нормандцев вообще, включая колонистов. Жизнь была сохранена только коменданту с семьей и еще нескольким пленным[401]401
  ASC. Р. 149; Florence of Worcester. Р. 173.


[Закрыть].

Успех восстания можно объяснить не только датской помощью, но и тем, что здесь в наибольшей мере имелась массовая поддержка восстания, чем где-либо еще за предыдущие годы. Ордерик Виталий отмечает, что после взятия Йорка по всем селам Йоркшира начались праздничные пиры, где местные жители братались с датчанами, встречая их как освободителей[402]402
  Ordericus Vitalis. P. 229, 231.


[Закрыть]. Объяснить этот факт можно только исходя из упоминавшихся уже неоднократно идей Грина, Фримена, в наши дни – Кэпелла о схожем уровне социокультурного развития бывших областей Денло со скандинавскими странами (не говоря уж о крепости их культурных связей в рамках североевропейского ареала). Свободное крестьянство было более активным политически и, вместе с тем, теснее смыкалось с местной знатью. Стентон отмечал, что большинство англосаксонских феодалов-тэнов немногим отличалось от зажиточных крестьян по своему общему патриархальному укладу жизни[403]403
  Stenton F.M. William the Conqueror… P. 238–239.


[Закрыть]. На севере Англии, как и в скандинавских странах того времени, не было еще той пропасти между знатью и крестьянами, как в феодальной Франции или хотя бы в Уэссексе. Пожалуй, именно поэтому Северное восстание 1069 г. в наибольшей степени носило «национальную» окраску, хотя и возглавлялось аристократией – «национальную» не в общенациональном, а в региональном смысле. Как подчеркивает Фримен, в то время национальные чувства имели именно локальный характер, распространяясь на ближайшую местность и общность людей, а не на страну в целом[404]404
  Freeman E. Op. cit. P. 451: «In the Xl century men’s local feelings were at least as strong as their national feelings».


[Закрыть]. Это наследие родоплеменного менталитета было еще очень сильно на таких вот «окраинах Европы», как и социально-экономические реалии родового строя, и соответствующие политические порядки, о чем уже говорилось в начале главы. Северяне в 1069 г. отстаивали свой патриархальный уклад, свою обособленность от феодализирующегося Юга, свой «германизм».

Во всяком случае, своим размахом и характером это восстание заметно отличается, например, от экспедиций сыновей Гарольда. Так что, хотя и следует корректировать либеральные иллюзии историографии XIX в. о «народности», все же это восстание было, скорее всего, «более народным», чем все прочие, базируясь на патриархальном единении местной аристократии с народом, и этнокультурном – с датчанами. Радушный прием датчан в Йоркшире явно контрастировал с «приемом» в других местах их высадки (см. выше).

Ближе всех по степени «народности» к восстанию 1069 г. стоит разве что движение Эдрика Дикого в Херефорде, меньшее по размаху.

Тем временем вести о событиях в Нортумбрии дошли до Вильгельма. Король, по сообщению хрониста, «немедленно собрал войско»[405]405
  Florence of Worcester. Р. 173.


[Закрыть] и начал одну из самых длительных военных кампаний своего царствования, ставшую переломной в процессе завоевания Англии. «Немедленно» начатая – очевидно, не раньше последних чисел сентября 1069 г., если учесть скорость преодоления расстояний в то время – эта кампания закончилась только весной 1070 г. разгромом основных группировок повстанцев на севере и западе страны.

Пока Вильгельм шел с войском на Север, опираясь на отстроенные в 1068 г. замки, повстанцы проявляли удивительную беспечность, предаваясь упомянутым празднествам, пирам и увеселениям в селах Йоркшира. Нормандцы застигли их врасплох. Отряды под руководством Роберта де Мортена и Роберта д'Е осуществили сокрушительный рейд по селениям к югу от Хамбера, обратив в бегство пировавших там датчан и повстанцев, бежавших с большими потерями в Йорк, под защиту укреплений[406]406
  Ordericus Vitalis. P. 231.


[Закрыть]. Основные же силы датчан разместились во временном лагере для зимовки в Линдсее – заболоченной полосе побережья к югу от Хамбера, тем самым оторвавшись от своих англосаксонских соратников в Йорке. Между тем, в Линдсее поддержки было ждать не от кого, так как прилегающая часть северо-восточной Мерсии – Линкольншир, Ноттингем – хотя и входила когда-то в Денло, но после похода Вильгельма 1068 г. была густо застроена нормандскими замками и контролировалась королем; попытка поднять восстание здесь скорее всего была бы безрезультатной, как на Юго-Западе после его покорения и «озамкования» (см. выше). Вильгельм осадил датчан в Линдсее – осадил с суши, так как море было во власти многочисленного датского флота. Дальнейшие боевые действия в Линдсее – тогда еще труднодоступной из-за болот местности – отличались крайней напряженностью: нормандцы дважды с переменным успехом выбивали датчан оттуда, но те уходили от разгрома, опираясь на флот, маневрирующий вдоль побережья[407]407
  Ibid. P. 229; Kapelle W. Op. cil. P. 116.


[Закрыть].

К сожалению, точная датировка этих событий в источниках и литературе отсутствует, но, очевидно, бои в Линдсее заняли весь октябрь и, возможно, часть ноября 1069 г. В это время у нормандцев появилась новая проблема: в западных графствах, одновременно с Йоркским восстанием, достигло своей кульминации движение Эдрика Дикого. Следует отметить, что северо-запад Англии тогда еще оставался не затронутым нормандским завоеванием районом, куда, в силу его независимости, стекались недовольные. В конце лета – начале осени 1069 г. начали активную повстанческую деятельность жители Честера, и результатом этого стало слияние оппозиционных движений на западе Англии в одно целое. Отряды чеширцев, Эдрика Дикого и валлийцев Бледдина объединенными усилиями осадили и сожгли дотла Шрусбери – важный опорный пункт на уэльской границе. Далее восстание перекинулось в Стаффорд, то есть, уже в центральную Мерсию, создавая угрозу самому существованию здесь нормандской администрации. В этой ситуации Вильгельм благоразумно отказался от дальнейшего продвижения в Нортумбрию, поскольку имелась перспектива быть зажатым между датчанами, западными повстанцами и северянами. Поэтому Вильгельм, блокировав датчан в Линдсее частью своих войск, с остальными силами совершил (очевидно, в ноябре 1069 г.) стремительный марш в Стаффорд, где, по сообщению Ордерика, в исключительно кровопролитных боях разбил западных повстанцев[408]408
  Ordericus Vitalis. Р. 229.


[Закрыть], навсегда ликвидировав угрозу их объединения вдоль уэльской границы. Хотя сопротивление в западных графствах не прекратилось, его силы, подорванные в стаффордской кампании, были локализованы и раздроблены: Эдрик остался в Херефорде, а честерцы – на северо-западе, прижатые к морю.

Теперь Вильгельм мог вернуться к выполнению первоначальной задачи – усмирению северян. Датчане утеряли наступательную инициативу и преимущественно оборонялись. Таким образом, йоркширские повстанцы остались в одиночестве. Географическая граница Нортумбрии проходила по р. Эр – одной из многих, впадающих в Хамбер. Здесь Вильгельм встретился с войском повстанцев, закрепившихся на противоположном берегу и державших в своих руках переправы. О характере боевых действий, сопровождавших все попытки нормандцев переправиться через Эр, в источниках ничего не говорится. Ордерик пишет, что северяне обороняли переправы целых три недели, из чего можно сделать вывод о «стоянии» противников по разным берегам реки, с попытками нормандцев переправиться, успешно отражавшимися повстанцами. Однако затем разведывательный отряд из 60 рыцарей во главе с Лизуа де Мутье – до тех пор неизвестным рядовым рыцарем – нашел брод выше по течению реки, в районе нынешнего Лидса, и отбил его у англосаксов. Так армия Вильгельма вторглась в Нортумбрию, начав ее окончательное завоевание и присоединение. Сам Йорк был оставлен повстанцами без боя[409]409
  Ibid. Р. 231–233; Kapelle W. Op. cit. Р. 117; Stenton F.M. William the Conqueror… P. 278–279.


[Закрыть]. После переправы через Эр наступательная инициатива полностью перешла к нормандцам, а Йорк стал временной резиденцией Вильгельма.

Декабрь 1069 и начало января 1070 гг.[410]410
  Флоренс пишет: «всю зиму…», но это неверно, так как уже в январе 1070 г. Вильгельм двинулся из Йорка на Честер. Florence of Worcester. Р. 173.


[Закрыть] прошли в так называемом «опустошении Севера» – рассылке из Йорка карательных отрядов, дотла разорявших местность. Каратели поголовно убивали население, вне зависимости от участия или неучастия в восстании, выжигали посевы, портили сельскохозяйственные орудия, разрушали дома. Гибель урожая накануне зимы сделала свое дело: от тотального голода и разорения погибло еще больше жителей, чем собственно от военных действий. Людоедство, поедание кошек и собак, десятки неубранных трупов вдоль дорог – такова была картина Нортумбрии после этих событий. Впрочем, число жертв, видимо, преувеличено хронистами: так, Ордерик называл цифру в 100 тыс. чел.[411]411
  ASC Р. 149–150; Florence of Worcester. P. 173–174; Ordericus Vitalis. P. 233; William of Malmesbury. P. 283–285; Kapelle W. Op. cit. P. 118.


[Закрыть] Тем не менее, «опустошение Севера» чисто физически положило конец всякой независимости этого региона. Нортумбрия была навсегда, «железом и кровью» присоединена к английской короне. Собственно, бороться за независимость там было теперь некому: на север от Йорка лежали 50 миль «выжженной земли», за которыми начиналась Шотландия; в Дареме жители многих селений сами бежали в горы, леса, за границу, едва заслышав о приближении карателей[412]412
  Kapelle W. Op. cit. P. 118–119.


[Закрыть]. Результаты северного опустошения были впечатляющими: еще в 1086 г. в «Книге Страшного Суда» многие северные территории были обозначены как «пустошь»; число поселений в Йоркшире сократилось на 35–60%[413]413
  Adam R. Op. cit. P. 165–166.


[Закрыть]. Впрочем, следует отметить, что северное опустошение не было единственным в своем роде. К аналогичным мерам Вильгельм прибегал при подавлении сопротивления в других районах – например, на Юго-Западе в 1068 г., или в Стаффорде в ноябре 1069 г., причем разрушения и жертвы были не менее значительными, и многие дома там пустовали еще в 1086 г.[414]414
  Ibid. P. 153; Stenton F.M. Op. cit. P. 176.


[Закрыть] Просто северное опустошение наиболее «прославилось» своими масштабами, а также, видимо, потому, что это была самая независимая окраина Англии.

Что касается дальнейшей судьбы оставшихся при оружии повстанцев, то вылазки, которые Вильгельм после Рождества предпринял в их поисках в разоренную округу, были пока безуспешными – обнаружить лидеров восстания не удавалось. Датчане же, вытесненные из Линдсея, кочевали по морю и Хамберу, пытаясь закрепиться для зимовки – хоть и недоступные для нормандцев, но вряд ли их положение можно было назвать комфортным. С ними Вильгельм весьма своевременно заключил соглашение, позволив датчанам зимовать на английском побережье и даже кормиться за счет его грабежа в обмен на их нейтралитет в делах с повстанцами; со стороны Вильгельма это соглашение, заключенное с «крайне жадным», по словам летописца, ярлом Асбьерном, подкреплялось значительной суммой денег[415]415
  ASC. Р. 282; Florence of Worcester. Р. 173. Интересно, правда, что в «Англо-Саксонской Хронике» ничего не говорится об этом соглашении.


[Закрыть].

Так, благодаря дипломатической ловкости Вильгельма, остатки северных повстанцев лишились последней надежды – помощи датчан, и их судьба была предрешена. Последняя группа повстанцев укрепилась в устье р. Тиз, в болотах Холдернесса – побережья к северу от Хамбера, сильно заболоченного, залитого водой и потому удобного к доступу с моря (но не с суши), как и Линдсей, и лежащий еще южнее Фенланд в Восточной Англии. Здесь в январе 1070 г. Вильгельм осадил их, и повстанцы, так и не дождавшись датчан, сдались. Вальтьоф при этом принес присягу Вильгельму, скрепленную браком с дочерью последнего, и в 1072 г. был назначен эрлом Нортумбрии взамен формально числившегося таковым Госпатрика. Эдгар Этелинг сдавался «заочно», предпочтя эмиграцию; следы Мерлесвейна теряются[416]416
  Freeman Е. Op. cit. Р. 297–303; Ordericus Vitalis. Р. 233; Kapelle говорит о женитьбе Вальтьофа не на дочери, а на племяннице Вильгельма: Kapelle W. Op. cit. Р. 127.


[Закрыть]. Так завершилось Северное восстание 1069 г.

В целом, Нортумбрия была покорена, хотя и ценой разорения, граничившего с геноцидом. В 70–80е гг. нормандцы активно насаждают здесь стандартную военно-административную структуру – замки, новую аристократию, и т. д., как и по всей стране. Во всяком случае, какое бы то ни было упоминание о независимости Нортумбрии исчезает навсегда.

После разгрома Северного восстания перед Вильгельмом осталась более легкая задача – подавить последние (на тот момент) очаги сопротивления, изолированные после событий 1069 г. – Чешир и район действий Эдрика Дикого. Последним звеном длительной кампании 1069–1070 г. стал поход из Йорка на Честер в феврале 1070 г. Тот факт, что Вильгельм даже не сделал передышки, говорит о его стремлении как можно скорее завершить завоевание, не дать повстанцам оправиться от поражений. Крайняя сложность похода в Чешир заключалась в том, что путь туда из Йоркшира лежал через занесенные снегом Пеннинские горы, а дорог туда, после разрушения старой римской дороги, вообще не было, кроме проселков. Во время крайне тяжелого перехода через Пеннины в нормандской армии, испытывавшей лишения, вспыхнуло недовольство, с трудом улегшееся лишь благодаря авторитету и ораторским способностям Вильгельма, пошедшего на диалог с войском[417]417
  Ordericus Vitalis. Р. 235; Stenton F.M. Op. cit. P. 283.


[Закрыть].

Что касается честерцев, то они вместе с остатками валлийских союзников, как и Эдрик, после поражения 1069 г. сохраняли чисто оборонительную позицию, не предпринимая никаких активных действий. Странно, что столь удобно расположенный морской порт не привлек на помощь ирландцев, валлийцев, стратклайдских бриттов, куда более близких географически, чем Дания для северян. Но, очевидно, политическая конъюнктура в регионе не была для того благоприятной в данный момент, тогда как Вильгельм не заставлял себя долго ждать. В источниках не говорится, был ли Честер взят военной силой, или сдался сам; но местность была разорена нормандцами, как в других областях[418]418
  Freeman E. Op. cit. P. 311–313.


[Закрыть]. Вообще, честерская история напоминает восстание Эксетера 1068 г.; вряд ли честерцы претендовали на большее, чем локальная автономия – не было перспектив.

Честерский поход стал последним ударом по движению Эдрика Дикого. Обескровленные трехлетней борьбой, Эдрик и Бледдин сдались Вильгельму в июне 1070 г., принеся присягу. Эдрик стал в дальнейшем военным деятелем на службе у Вильгельма (см. далее). С падением Честера и сдачей Эдрика завоевание Англии было практически завершено. Беспокойная уэльская граница была отдана в ведение Г. фиц-Осберна (эрл Херефорда, Вустера и Глостера), Р. Монтгомери (эрл Шрусбери) и Хью д'Авранша (эрл Чешира), опираясь на которых и действуя традиционными методами (строительство замков, и т. д.), Вильгельм и другие англо-нормандские короли начали долговременное наступление на Уэльс, навсегда перехватив у валлийцев стратегическую инициативу. Успехи нормандцев, поддерживаемых англосаксонскими отрядами и колонистами, были таковы, что уже к середине 80-х гг. XI в. весь Южный Уэльс (Дифед и другие территории к югу от р. Северн) был полностью завоеван, а Северный и Центральный Уэльс (Гвинедд и Поуис) потеряли прежнюю независимость в 1075–1081 гг.[419]419
  Florence оf Worcester. Р. 175; Adam R. Op. cit. Р. 142, 164, 202–203; Stenton F.M. Anglo-Saxon England. P. 596; Freeman E. Op. cit. P. 457; Le Patourel J. The Norman Empire. P. 62–64.


[Закрыть] В сущности, здесь политика нормандцев успешно продолжала прежнюю политику англосаксонских королей.

Последние крупные очаги англосаксонского сопротивления.
Укрепление нормандского режима

Что касается сопротивления англосаксов нормандцам, оно не исчезло; наоборот, его локальный очаг неожиданно образовался в доселе лояльной Восточной Англии, за все годы нормандского завоевания никак не выступавшей против новой власти. Более того, горожане Ипсвича оказали в 1069 г. сопротивление датскому десанту (см. выше). В свете всего этого кажется загадкой, почему в 1070 г. Восточная Англия радушно встретила тех же датчан и англосаксонских повстанцев – хотя, впрочем, далеко не вся. Само движение в Восточной Англии, центром которого стало аббатство Или, расположенное на одноименном острове в заболоченном районе Фенн, исключительно удобном для доступа с моря по многочисленным протокам, рукавам рек и просто покрытым водой пространствам, началось стихийно. Местных повстанцев, первое упоминание о которых относится к маю 1070 г., возглавил бывший тэн Херевард, чья биография чем-то напоминает судьбу Эдрика Дикого. Уроженец Линкольна или Уорвика, державший небольшие земельные владения от монастырей Кроуленд и Питерборо, Херевард в годы Нормандского завоевания потерял их – то ли в ходе конфискаций, то ли из-за несоблюдения земельного договора. Остальные подробности его биографии неизвестны, и порой непонятно, был ли он скорее разбойником, волей судьбы оказавшимся в этом амплуа, или героем англосаксонского сопротивления в полной мере. Источники лишь в один голос говорят о его исключительной храбрости и прочих воинских талантах. Возможно, наряду с Эдриком Диким, Херевард послужил прототипом для героя народных сказаний Робин Гуда[420]420
  ASC. P. 150; Florence оf Worcester. P. 175, 177; Ordericus Vitalis. P. 257; Freeman E. Op. cit. P. 452–454, 482; Stenton F.M. William the Conqueror… P. 290.


[Закрыть].

Заключительный аккорд в оформление повстанческого лагеря в Или внесли датчане. Не следует забывать, что перемирие, согласно которому датский флот уплыл домой, перезимовав в Англии и храня нейтралитет, было заключено «крайне жадным до денег» ярлом Асбьерном; как оказалось, датский король вовсе не уполномочивал его на подобные переговоры, и по возвращении Асбьерн оказался в опале[421]421
  Florence of Worcester. Р. 175.


[Закрыть]. Король Свейн теперь уже лично возглавил новую экспедицию в Англию, словно пытаясь любой ценой вернуть былое датское влияние на Британских островах. В сущности, не было ничего невероятного в том, что, успей датчане поддержать местную англосаксонскую оппозицию в наиболее благоприятные моменты ее выступления и доведи дело до конца, не бросая союзников, как Асбьерн, то Англия могла бы вновь разделиться – на сей раз на англо-нормандское королевство и новое Денло (естественно, меньшее, чем старое, но вполне могущее поглотить ту же Нортумбрию, Линдсей, или часть Восточной Англии). Собственно, такая опасность и возникала во время очередного альянса региональной знати с датчанами или норвежцами (в 1066, 1069, 1070, 1075 гг.). Все это словно возвращало Англию в уходящую эпоху викингов, демонстрируя крепость тех связей, которые патриархальный германский север Европы не хотел уступать без боя нормандцам. Активность Свейна тем более примечательна, что с 1042 по 1066 г. скандинавы не предпринимали столь масштабных вторжений в Англию (не считая двух-трех мелких набегов). Теперь же датчане словно взялись наверстывать упущенное.

В конце весны 1070 г. датский флот прибыл на сей раз к берегам Восточной Англии, где, кстати, осталось еще некоторое количество кораблей из флота Асбьерна, не пожелавших вернуться домой. Отсюда датчане частично проникли вглубь Фенн, где объединились с повстанцами Или. Некоторые источники свидетельствуют о восторженной встрече датчан жителями Фенланда – примерно такой же, как в Йоркшире в 1069 г. По-видимому, этот наиболее глухой район Восточной Англии, в IX в. входившей в датское королевство Гутрума, еще крепко хранил свои скандинавские традиции, в отличие от прибрежных городов, лояльных нормандцам. Тем не менее, нет оснований считать поддержку датчан здесь столь же масштабной, как в Йоркшире, поскольку движение в Или не отличалось большим размахом. Это был последний лагерь оппозиции на английской земле, производивший больше шума, чем действия. Наиболее известной акцией Хереварда стало взятие штурмом соседнего крупного аббатства Питерборо, где умер англосаксонский аббат Бранд, а взамен его был назначен нормандец Турольд с отрядом в 160 солдат (Вильгельм почти всегда снабжал охраной назначенных им церковных прелатов из соображений безопасности). В этот момент повстанцы и взяли Питерборо 1–2 июня 1070 г., причем датчане переусердствовали, перебив монахов и варварски разграбив монастырь вполне в традициях викингов. В сущности, как отмечает Адам, взятие Питерборо было оправдано с военной точки зрения, дабы предотвратить проникновение нормандцев через этот пункт вглубь Фенн. Но на деле все ограничилось описанным актом разбоя; разграбление церквей и убийство монахов, несомненно, получившее огласку через людей Турольда, подошедших на день позже и заставших лишь пепелище – все это должно было создать повстанцам негативный образ в глазах общественного мнения, репутацию разбойников и святотатцев[422]422
  ASC Р. 151–152; Ordericus Vitalis. Р. 257–259; Adam R. Op. cit. P. 174, 182.


[Закрыть].

Между тем, Вильгельм по уже испытанному «рецепту» заключил перемирие со Свейном; трудно сказать, как ему это удалось, но после взятия Питерборо датский флот ушел восвояси, в том числе и та его часть, что проникла в Фенны, за исключением разве что добровольно оставшихся. Повстанцы оказались в одиночестве, брошенные непостоянными союзниками, да еще с клеймом «язычников». В этих условиях наступательные действия с их стороны были вряд ли возможны, а дни лагеря в Или, по большому счету, сочтены. Правда, за это время лагерь повстанцев пополнился подкреплениями, в том числе англосаксонскими магнатами высшего ранга. Так, в апреле 1071 г. по непонятным причинам от Вильгельма бежали жившие при дворе эрлы Эдвин и Моркар, неожиданно вновь вставшие в оппозицию королю. Хронист пишет, что они «опасались ареста»[423]423
  ASC. P. 152; Florence of Worcester. P. 177; Freeman E. Op. cit. P. 464.


[Закрыть], но за что – неясно. Поскольку воевать с нормандцами, располагая лишь вооруженной свитой, было бессмысленно, братья собирались бежать в Шотландию, куда стекалось большинство англосаксонских эмигрантов и беженцев после подавления Северного восстания; но по пути Эдвин был убит – опять же неясно, то ли в стычке с нормандцами, то ли в ссоре или с корыстной целью кем-то из своих приближенных (англосаксонские источники отстаивают первую версию, нормандские – вторую)[424]424
  ASC. P. 154; Florence of Worcester. P. 177; Ordericus Vitalis. P. 259; Freeman E. Op. cit. P. 464.


[Закрыть]. В итоге Моркар один бежал в Или «водным путем»; туда же прибыли опальный епископ Дарема Этельвин, изгнанный со своего поста, и мерсийский дан Сивард Беарн – оба с отрядами, вероятно, из остатков нортумбрийских повстанцев. Флоренс пишет о якобы их совместном с Моркаром бегстве, но «Англо-Саксонская Хроника» этого не подтверждает[425]425
  ASC. P. 154; Florence of Worcester. P. 177; Adam R. Op. cit. P. 186.


[Закрыть]. Таким образом, невыясненным остается факт возможного существования в апреле-мае 1071 г. некоей повстанческой группировки во главе с этими лицами до их прихода в Или. Впрочем, это факт более чем сомнительный, так как никаких иных доказательств в его пользу нет. Главное, что так или иначе все эти люди весной 1071 г. оказались в Или, придав движению новый импульс.

Тем не менее, после ухода датчан военное преимущество было целиком на стороне Вильгельма. Летом 1071 г. он вплотную приступил к осаде Или. Со стороны моря остров был блокирован флотом, дабы не только отрезать повстанцам путь к бегству, но и предотвратить возможные нападения датчан. С суши же нормандские солдаты возвели мост-гать через болота длиной в две мили. Оказавшись лицом к лицу с перспективой нормандского штурма со всех сторон, оппозиционеры сдались Вильгельму, за исключением Хереварда, бежавшего с группой соратников через болота. Лагерь в Или прекратил свое существование; 27 октября 1071 г. Вильгельм лично вступил туда. Моркар, Этельвин и Сивард Беарн провели остаток его царствования в заключении, будучи выпущенными на свободу лишь по предсмертному указанию Вильгельма (Этельвин умер в тюрьме)[426]426
  ASC. Р. 154; Florence of Worcester. Р. 177, 185; Freeman Е. Op. cit. P. 478.


[Закрыть]. Следы же Хереварда теряются; впрочем, Кэпелл считает, очевидно, основываясь на полулегендарной версии Гаймара, что он был убит в бою с рыцарями из Тэтбери – одного из многочисленных новых замков на Северо-Востоке[427]427
  Kapelle W. Op. cit. P. 144.


[Закрыть].

Или был последней базой оппозиции на территории Англии. В последующие годы чрезвычайно активизировались эмигранты в Шотландии, и Вильгельму пришлось вновь позаботиться об обороне своего королевства на севере. Вообще, скотты без враждебности принимали у себя множество англосаксонских беженцев и эмигрантов, волнами исходивших с севера Англии, в особенности после разгрома восстания 1069 г., да и раньше, причем эмигрантов порой самого высокого ранга (например, Эдгара Этелинга). Английская эмиграция оказала известное культурное влияние на Южную Шотландию[428]428
  Freeman E. Op. cit. P. 511–512.


[Закрыть]. Но начало активной военной помощи скоттов англосаксонской оппозиции в начале 70-х гг. имело конкретную причину: когда Эдгар Этелинг с матерью и сестрами в 1068 г. бежал ко двору Малькольма Кэнмора, шотландский король влюбился в его сестру Маргарет и, видимо, в обмен на ее взаимность начал активную деятельность в поддержку повстанцев. Бракосочетание действительно состоялось в 1069 или 1070 г., но помощь скоттов была весьма своеобразной: в 1070 г. они совершили рейд в Нортумбрию, разорив и без того разрушенные Дарем, долину р. Тиз, и т. д., причем по степени варварства этот набег был сродни деяниям викингов и нормандцев[429]429
  William of Malmesbury. P. 282; Symeonus Dunelmensis. P. 86–88; Freeman E. Op. cit. P. 505.


[Закрыть]. В ответ на это Вильгельм во второй половине августа 1072 г., накопив силы после измотавших его воинство баталий 1069–1071 гг., совершил большой поход в Шотландию при поддержке флота, пройдя ее насквозь вплоть до р. Тэй. Малькольм, не имевший сил для сопротивления столь огромной армии, почел за благо заключить с Вильгельмом мир в местечке Абернети и признать свой вассалитет. Интересно, что в этом походе на стороне Вильгельма участвовал Эдрик Дикий. Но практической пользы этот поход принес мало; страна была бедная, и на добычу рассчитывать не приходилось[430]430
  Florence оf Worcester. Р. 177; Kapelle W. Op. cit. Р. 125–126.


[Закрыть], а Малькольм вскоре продолжил свою прежнюю политику, к чему его склоняла многочисленная, до нескольких тысяч человек одной только знати, англосаксонская эмиграция, ставшая, по словам Рассела, материалом для 500-летней пограничной войны между Англией и Шотландией[431]431
  Russell J. Demogralic aspects of the Norman Conquest. P. 16–17.


[Закрыть]. Очередной крупный набег скоттов случился в 1079 г., причем неспособность нормандских властей защитить от него местное население спровоцировала последний серьезный взрыв недовольства в Нортумбрии – Гейтсхедское восстание 1080 г.

Дело было в том, что нормандский епископ Валькер (лотарингец по происхождению), совмещавший эту духовную должность с постом эрла Нортумбрии (с 1076 г.), не обладая военно-организаторским талантом, не смог защитить Север от разрушительного набега скоттов; это озлобило северян против него. Последней каплей стало убийство приближенными Валькера англосаксонского магната Лиульфа, бежавшего в свое время от конфискаций и произвола нормандцев в Дарем, где у него было имение. Лиульф пользовался авторитетом, поэтому его убийство вызвало стихийную резню нормандской администрации 14 мая 1080 г. в Гейтсхеде – местном административном центре. При этом был убит и сам епископ, ничем не повинный в убийстве и даже состоявший в хороших отношениях с Лиульфом. Восстание, во главе которого стоял родич Госпатрика Эдульф Рус, из акта мести вылилось в банальный погром, в ходе которого сводились счеты между местными родами, как это часто бывало на Севере; попытка восставших взять местный нормандский замок не увенчалась успехом[432]432
  Florence of Worcester. P. 180–181; Kapelle W. Op. cit. P. 139–140.


[Закрыть]. Вильгельм со своей обычной оперативностью отреагировал на восстание, совершив рейд в Нортумбрию и уничтожив остатки местной знати, чем подорвал окончательно социальную базу сопротивления[433]433
  Kapelle W. Op. cit. P. 141; Florence of Worcester. P. 183; Freeman E. Op. cit. P. 669.


[Закрыть].