Текст книги "Низшая раса"
Автор книги: Максим Калашников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)
Откроем работу историка-математика С.А. Нефёдова "О причинах Русской революции". В отличие от Солоневича исследователь даёт не общее производство зерна на душу населения (где мешается хлеб и для потребления внутри, и хлеб на вывоз за рубеж), а детальное деление.
Пользуясь обильным статистическим материалом, оставшимся от старой России, Сергей Александрович (а он – доктор исторических и кандидат физико-математических наук, научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения АН) пришёл к интересным выводам. Он определил минимальное среднедушевое потребление хлеба, обеспечивающее социальную стабильность в царской России в 24-25 пудов ежегодно. А голодный минимум на начало XX века – в 19,2 пуда. Учёный взял 50 губерний европейской России с 1851 до 1910 года. При этом сложил зерно с картофелем, "вторым хлебом".
Итак, в 1851-1860 годах потребление хлеба в еврочасти империи было 16,6 пуда на человека. Голодновато. В 1861-1870 годах – 16,3. В 1871-1880 годах потребление вообще упало до 16 пудов. Падение продолжилось в 1881-1890 годах – до 15,9 пуда. Период 1891-1900, несмотря на голод 1891 года, даёт наконец рост до 18,3. В 1901-1910 годах цифра достигает 19 пудов. При этом урожайность зерновых (в "саамах") растёт с 3,4 в 1851-1860 годах до 5,4 в 1901-1910 годах. Как видите, прогресс крайне медленен. Урожайность в полусотне европейских губерний России выросла за шестьдесят лет только на 58%, тогда как население выросло почти вдвое – с 58,4 до 108,1 миллиона человек.
Таким образом, внутреннее потребление в России до 1910 года не дотягивало даже до голодного минимума в 19,2 пуда. Зато вывоз хлеба в Европу (он учитывается отдельно и в потребление не входит) рос рекордными темпами. В 1851-1860 годах за рубеж вывозили в среднем 57 миллионов пудов ежегодно. В 1861-1870 годах – уже 102 миллиона пудов. В 1871-1880 годах Российская империя экспортирует 234 миллиона пудов. В 1881-1890 годах вывоз зерна увеличивается до 385 миллионов, в 1891-1900 годах – до 441 миллиона пудов. Наконец, в 1901-1910 годах экспорт составляет в среднем 610 миллионов пудов.
Чтобы вы, друзья, не путались, пуд равен 16,380496 кг. То есть вывоз хлеба из царской России в 1901-1910 годах дошёл до 9,9 миллиона тонн. Как видите, таким количеством хлеба старая Россия всю Европу прокормить никак не могла. А 19,2 пуда голодной нормы потребления – это 314,5 кг. Но поглядите: с 1851 года и по 1910-й вывоз хлеба из европейской России вырос в 10,7 раза! А сбор зерновых в тех же пятидесяти губерниях вырос с 1,557 миллиарда пудов до 3,209 миллиарда. То бишь только в 2,06 раза.
Таким образом, читатель, перед вами – обвинительное заключение. Русская дворянско-чиновная и буржуазная "элита" действительно жила по принципу: "Пусть Россия недоедает, но мы будем вывозить на экспорт всё больше и больше зерна". Вместо того чтобы кормить народ и производить, скажем, то же мясо, эти сволочи гнали хлеб за рубеж. Естественно, хлеб в основном вывозили с богатого Юга, гораздо меньше – из Поволжья. (Здесь не учтён сибирский хлеб, но его было не очень много, да и везти его даже по железной дороге накладно.) То есть на душу населения в старой России оставалось не более 350 килограммов зерна в год. Страна всё время балансировала на грани голода, каковой в царское время периодически поражал массивы губерний. С. Нефёдов доказывает, что ограничение вывоза зерна из страны и доведение среднедушевого потребления до 24-25 пудов могло бы обеспечить стабильность России и не допустить революции. Но верхи Российской империи, окончательно превратившиеся в низшую расу, в алчных и коррумпированных приматов, на такое не пошли. Им хотелось денег. Любой ценой.
Такое наращивание вывоза обостряло продовольственную проблему в стране, создавая всё большие предпосылки для отделения Юга России от прочей страны.
Кстати, а как тогдашняя российская элита тратила полученную от вывоза зерна валюту? Ну ладно: при Сталине тоже хлеб вывозили, заставляя народ голодать, но всё-таки на вырученные деньги закупали новейшие технологии, современное оборудование, строили передовые промышленные предприятия, специалистов высокого класса готовили. А что при царе-то?
Нефёдов приводит статистику за 1907 год. Вывоз хлеба тогда принёс доход в 431 миллион тех, полновесных рублей. Золотых, надо сказать. Из этой суммы на дорогие потребительские товары для аристократии и помещиков истрачено было 180 миллионов. Ещё 140 миллионов русские дворяне (торговцы хлебом) оставили за границей – в казино, в Париже, на курортах, в ресторанах и гостиницах, недвижимость покупали. На оборудование же и машины для реального сектора истратили только 58 миллионов рубликов (40 – на промышленное оборудование, 18 – на сельхозмашины).
Как отмечает С. Нефёдов, хотя душевое потребление хлеба в ядре Российской империи и выросло с 15,9 пуда в 1881-1890 годах до 19 пудов в 1901-1910 годах (+ 20%), всё равно оно едва достигало минимальной нормы. При этом из-за примитивной агротехники и погодных факторов урожайность в стране сильно колебалась. Если брать десятилетие 1901-1910 годов, то отношение максимального урожая к наименьшему в тогдашней России составляло 1,67, во Франции – 1,28, а в Германии – 1,18. Конечно, Европа по сравнению с Россией имеет и больший уровень осадков, и куда более длительный период тепла и солнца, но всё же…
Нефёдов отмечает: к сожалению, нельзя построить графики для 1911-1920 годов: всё ломают Первая мировая, революция и Гражданская война. Ибо данные в силу колебания урожаев нужно брать лишь по десятилетиям. В 1909-1913 годах внутреннее потребление достигает, наконец, 20 пудов на душу населения, но потом всё резко катится вниз – масса крестьян уходит в армию.
А если сравнить тогдашнюю Россию с европейскими странами? По потреблению? Любопытная получается картина.
Итак, французы в начале XX века, производя по 30,2 пуда на человека, при этом потребляли 33,6 пуда, добирая объём за счёт импорта зерна. Отсталая страна, Австро-Венгрия, хлеба не закупала, а торговала им, так же как и царская Россия. Однако кушал гражданин Австро-Венгрии куда сытнее русского: потребление на душу населения в Дунайской монархии достигало 23,8 пуда при производстве (на человека) в 27,4 пуда. Как видите, самая деспотичная страна тогдашнего Запада тем не менее заботилась о своих людях намного лучше, чем династия так называемых Романовых.
Бельгийцы того же периода обеспечивали среднее потребление в 27,2 пуда, также восполняя нехватку своего хлеба его ввозом (среднедушевая доля – 3,5 пуда привозного хлеба). Англичане, выращивая ежегодно по 12,5 пуда на одного живущего, за счёт закупок доводили потребление до 26,4 пуда "на рыло". А у дореволюционных русских получалось только 20 пудов в самые лучшие годы!
"…Даже по сравнению с густонаселёнными европейскими странами душевое производство хлеба в России было сравнительно невелико, примерно как в Германии и Бельгии. Но в то время, как Германия, Бельгия и другие страны ввозили зерно, Россия его вывозила, и в результате уровень потребления в России намного отставал от стабильных западных государств и был близок к минимальной норме потребления. Нужно учесть, однако, что при среднем потреблении, близком к минимальной норме, в силу статистического разброса потребление половины населения оказывается меньше среднего и меньше нормы. И хотя по объёмам производства страна была более-менее обеспечена хлебом, политика форсирования вывоза приводила к тому, что среднее потребление балансировало на уровне голодного минимума и примерно половина населения жила в условиях постоянного недоедания…" (С.А. Нефёдов. "О причинах Русской революции". Сборник "Проблемы математической истории", URSS, 2009 г.)
Они Россию не только морили недоеданием, но и грабили Романовское государство должно было всячески ограничивать вывоз зерна, заставляя тогдашнюю верхушку искать другие статьи доходов. Дескать, хотите хорошо жить – не спускайте денежки в Париже, а ставьте перерабатывающие производства, занимайтесь металлургией, производством машин, часов, оптики. И не смейте рассчитывать только на экспорт сырья! Работайте, как работает французская, английская, немецкая элита!
Но власть Романовых была властью жадной и ленивой низшей расы, жаждавшей грести миллионы немедленно, без труда, на вывозе зерна. Чем она и занималась, львиную долю вырученных денег оставляя за рубежом.
"…Почему это происходило? Почему был возможен вывоз, доводящий крестьян до голода? Очевидно, существовал слой землевладельцев, имевших для продажи большие количества хлеба, и этот хлеб при поощрении властей уходил за границу…
Кто были эти землевладельцы? Ответ, лежащий на поверхности, – это помещики. Действительно, помещики были кровно заинтересованы в том, чтобы продавать свой хлеб на мировом рынке, где цены были много выше, чем в России. В 1896 году совещание губернских предводителей дворянства напрямую потребовало от правительства ещё более понизить тарифы на вывозных железных дорогах – сделать их ниже себестоимости перевозок… При 686 миллионах пудов среднего вывоза в 1909 – 1913 годах помещики непосредственно поставляли на рынок 275 миллионов пудов. Эта, казалось бы, небольшая цифра объясняется тем, что крупные землевладельцы вели собственное хозяйство лишь на меньшей части своих земель; другую часть они сдавали в аренду, получая за это около 340 миллионов рублей арендной платы. Чтобы оплатить аренду, арендаторы должны были продать (если использовать среднюю экспортную цену) не менее 360 миллионов пудов хлеба. В целом с помещичьей земли на рынок поступало примерно 635 миллионов пудов – эта цифра вполне сопоставима с размерами вывоза.
Конечно, часть поступавшего на рынок зерна поступала с крестьянских земель, крестьяне были вынуждены продавать некоторое количество хлеба, чтобы оплатить налоги и купить необходимые промтовары; но это количество (около 700 млн пудов) примерно соответствовало потреблению городского населения. Можно условно представить, что зерно с помещичьих полей шло на экспорт, а зерно с крестьянских – на внутренний рынок, и тогда получится, что основная часть помещичьих земель как бы и не принадлежала России, население страны не получало продовольствия от этих земель, они не входили в состав экологической ниши русского этноса…" – пишет Сергей Нефёдов.
Таким образом, низшая раса, заставляя русских всё время балансировать на грани голода и всё время поститься, не только проворовывала, но и прожирала Россию. Спускала деньги от зернового экспорта на своё сверхпотребление и превращало страну в зерновую (сырьевую) колонию тогдашнего Запада. Как видите, реалии той "России, которую мы потеряли", до боли напоминают реалии нынешней РФ. Сегодня правящая Росфедерацией низшая раса тоже спускает миллиарды долларов, полученных от вывоза сырья (хотя уже углеводородов, а не только зерна), на лондонскую недвижимость, особняки во Флориде, на флотилии роскошных яхт и на футбольные заграничные команды. В этом отношении русские православные купцы и дворяне ничем не отличаются от нынешних чинуш и олигархов еврейского происхождения. Впрочем, львиная доля дельцов РФ – отнюдь не евреи. Так что можно смело сказать, что нынешняя бело-сине-красная "элита" успешно восстановила традиции России царской. И тогда, и сейчас страну грабят и прожирают за рубежом. И русские миллиарды утекают, таким образом, в экономики США, Европы, Китая. Так же как и при последних царях.
И вы отметьте, читатель: те, кто занимался колониальным, по сути, грабежом царской России, были на 90% русскими. Они в церковь ходили, лоб крестили, никогда в комсомоле и компартии не состояли. Что совсем не мешало им вести себя абсолютно хамски.
Тайна «голодного острова».
Кстати, Нефёдов, ссылаясь на «Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств» (выпуски 1915 и 1916 гг., ЦСК МВД Российской империи, Петроград), показывает: беднее и голоднее всего был русский Центр, те самые земли Святой Руси. Зато на Юге и на окраинах жили и питались намного лучше. Он ещё раз подтверждает наш тезис о том, что экспортно-ориентированный, зерновой капитализм России тогдашних дней был чреват развалом страны.
Так, в 1900-1913 годах лидерами по производству зерна на душу населения выступали губернии: Харьковская (32,5 пуда), Полтавская (33,6), Тамбовская (32,8), Воронежская (29,9), Оренбургская (25,2), Саратовская (31,3), Симбирская (28,2).
А знаете, какие регионы отличались самыми низкими сборами? Московская губерния (3,9), Архангельская (4,9), Новгородская (11,7), Псковская (14,6), Витебская (12,6), Тверская (10,7), Смоленская (14,5), Калужская (11), Владимирская (11,5), Ярославская (12,4), Костромская (15,1), Нижегородская (17), Рязанская (19,7). Здесь сказывались и малоземелье крестьян (перенаселение деревни), и худшие природно-климатические условия. Потребление в Вологодской и Архангельской губерниях даже с учётом ввоза зерна извне в 1909-1913 годах оставалось ниже минимальной нормы. А ведь нам говорят, будто до коммунистов то были процветающие земли с поморскими, дескать, богатыми-пребогатыми сёлами! А всего в те годы потребление ниже голодного минимума наблюдалось в 11 губерниях из тридцати двух. Это как раз после столыпинской реформы, после которой, как нам врут сегодня антисоветчики, Россия оказалась заваленной зерном. Ага, как же!
На грани голода существовали тогда Новгородская, Витебская, Могилёвская, Минская, Смоленская губернии. В центре кое-как кормились Тверская, Калужская и Ярославская губернии. В Черноземье плохи дела были в Рязанской и Тульской губерниях, на Черниговщине. Нефёдов пишет:
"…Если обратиться к данным 1908 – 1911 годов, то мы увидим, что регион бедности представлял собой связную область, охватывавшую основную часть Центра, смежные с Центром чернозёмные и западные губернии, Север и некоторые губернии Поволжья. Если исключить белорусские губернии, то этот регион примерно соответствовал Московскому царству времён Ивана Грозного – это были перенаселённые коренные области России, с которых в дальнейшем шло расселение на окраины. Д. Байрау отмечает, что эти испытывавшие недостаток хлеба области не случайно стали "крепостями большевизма" в Гражданскую войну, в то время как зернопроизводящие регионы поддерживали белых (Байрау Д. "Янус в лаптях: крестьяне в русской революции, 1905 – 1917 гг.". "Вопросы истории", 1, 1992 г.)…"
Советская республика в кольце фронтов (март 1918 г. – март 1919 г.).
Дополним исследователя: выделенный им «остров голода», область крестьянской нищеты, – это не только примерно территория старой, Московской Руси, не только территория Советской республики в кольце фронтов осенью 1918 года, но и территория (уже не исключая белорусских губерний), где гитлеровские захватчики столкнулись с самым упорным и яростным сопротивлением.
С Точки зрения математическо-экономической истории понятно, почему население бедного и перенаселённого (с точки зрения экстенсивного крестьянского хозяйства) Центра страны пошло за большевиками. А оно и так жило бедно да голодно, экономический подъём Российской империи коренным великорусским землям мало что принёс. А красные обещали лучшую жизнь.
Мне нравятся злопыхательские потуги некоторых современных "историков" типа Валерия Шамбарова. Он то и дело из кожи вон лезет, чтобы показать: мол, под властью красных монстров везде был голод, а там, где властвовали белые, – везде никаких карточек, всё было на рынках и в магазинах. И как только приходили красные – приходила и голодуха. Те же аргументы бездумно повторяет целая рать антисоветских ослов. Вот уж прав Юрий Мухин: нет более тупого и алогичного животного, нежели наши интеллигенты. Посмотрите на карты и цифры, олухи! Под властью большевиков оказались самые городские и самые малохлебные губернии, которые и в мирное-то время себя прокормить не могли – зерно извне завозили. Санкт-Петербургская губерния в 1909-1913 годах давала только по 3,3 пуда хлеба на душу населения, Московская – по 3,9 пуда. Да, и в распоряжении большевиков оказалось относительно много заводов, городов и арсеналов, но зерна – мизер. Немудрено, что на территории Советской республики вспыхнул голод, пришлось вводить карточки. А заодно и холод наступил: больше не поступал в Центр уголь Донбасса, прекратился ввоз в Питер английского угля (при царе уголёк в столицу из Британии возили).
И понятно, почему у белых с продовольствием было хорошо – они-то укрепились в самых хлебных регионах. А также и то, отчего всё ухудшалось с приходом красных: ведь они сразу же начинали вывозить зерно из степных губерний в голодающий Центр – кормить рабочих. А что, они должны были поступать иначе? И мы с вами, окажись на месте красных, поступали бы точно так же. А белые – они хлебушек в Англию вывозили до последнего. Даже в 1920-м отправляли его пароходами из Крыма и Тавриды в Англию и Францию. И если бы красные ввели рыночную экономику, то получили бы голод в коренной Руси и формированный вывоз пшеницы из черноморских портов. Тем паче, что избитая отечественная промышленность не могла дать селу товаров в обмен на хлеб. Вот почему красные, действуя жестоко, тем не менее спасли страну от развала. От такого развала, где отделились бы не только среднеазиаты, татары или малороссы, но и казаки, и некоторые великорусские земли!
Наличие "голодного острова" в пределах старой Московской Руси и Белоруссии (уже в составе царской России!) несло в себе опасность развала нашей страны при первом же серьёзном кризисе, при первой же серьёзной войне. Низшая раса – тогдашняя "российская элита" – сей проблемы не решила в силу собственной шкурности. Хотя нам сегодня рассказывают о том, какой она была благородной, культурной и патриотичной. И слава богу, что создатели СССР не побоялись сделать эту работу! Слава богу, что уже в 1937-м одна Тимирязевская сельхозакадемия в Москве выпускала в год агрономов в полтора раза больше, чем все аграрные учебные заведения царской России в 1913 году. Слава богу, что Сталин изменил положение, когда попов в год выпускалось больше, чем врачей и инженеров.
А если бы красные не решили этой проблемы? Сепаратизм хлебных регионов и Юга в целом начался уже в 1918-м.
Для начала припомним то, как казаки тогда наперегонки кинулись объявлять о своей самостийности, обогнав даже украинских националистов. Более того, казачий сепаратизм в тот момент оказался сильнее украинского!
И на плечах такого быдла хитрые вожди действительно могли отколоть от России какую-нибудь Югороссию. И необязательно в Гражданскую войну. Откол мог случиться и в том случае, когда Российская империя, даже выиграв Первую мировую, влетала вместе со всем капиталистическим миром в жуткую Великую депрессию, начавшуюся в 1929-м.
Пороховой погреб под Россией.
Деревня в стране, управлявшейся низшей расой из бюрократов, помещиков-феодалов и всяких дельцов, в начале XX века превратилась в пороховой погреб, в громадную мину под государством.
В царской России нарастало опаснейшее явление: перенаселение деревни при уменьшении площади пахотной земли на одного крестьянина. Так, в 1877 году на один средний двор бывших помещичьих крестьян приходилось 8,9 десятины земли, а на двор бывших государственных крестьян – 15,1 десятины. К 1905 году из-за демографического взрыва эти цифры уменьшились до 6,7 и 12,5 десятины. Подчеркнём, читатель: это в расчёте на одно хозяйство, на одну семью, где было по 10-12 едоков.
Крестьянские наделы – особенно в центральной России и в Поволжье – всё время дробились и мельчали. Ведь русские крестьяне жили общиной, земля им лично не принадлежала. Раз в несколько лет производился передел земли по числу мужчин в семье. Поэтому, чтобы тебе больше нарезали, нужно было родить как можно больше детей. И крестьяне плодились в ускоренном темпе. Да и пенсионной системы, как вы понимаете, не было. Поэтому, для того чтобы о тебе заботились в старости, нужно было оставить побольше потомства. И всё это вело к постоянному уменьшению крестьянских наделов: новой-то земли не было!
Деревня оказалась перенаселённой. В европейской части империи наращивать пахотные земли было уже некуда с начала XIX века, а сельское население неудержимо росло: с 54,9 миллиона в 1858-м до почти 116 миллионов к 1914 году. Население городов за то же время увеличилось с 5,6 миллиона до 18,5 миллиона. То есть города не могли вобрать в себя растущую массу народа. Для этого нужно было формированными темпами развивать промышленность, массой переучивая селян в рабочих. Но низшая раса "русской элиты" на такое не была способна. Переселять крестьян в Сибирь и на Дальний Восток? Не получалось: не все хотели ехать в страшную даль, в незнакомый климат. Да и куда сбывать выращенное зерно в такой глуши? В общем, и переселение не спасало деревню от "перегруза" новыми людьми. Число лишних людей в деревне к началу Первой мировой исчислялось примерно тремя десятками миллионов. Даже с учётом того, что сельское хозяйство России по определению более малопроизводительно, нежели американское или европейское.
Умные люди призывали Николая Второго срочно провести земельную реформу, чтобы стравить социальный пар в деревне. Ещё до Столыпина главноуправляющий (министр) земледелием и землеустройством Кутлер вместе с экономистом Кауфманом и директором департамента государственных имуществ Риттихом (все – обрусевшие немцы) предложили план: за выкупные платежи отдать крестьянам 25 миллионов десятин государственных и помещичьих пахотных земель (из неиспользуемых или тех, что помещики сами не обрабатывают, а сдают в аренду). Но Николай Второй заявил: частная собственность неприкосновенна. И отклонил план. Даже государственными неиспользуемыми землями не захотел поступиться, козёл!
К концу царской России стало чувствоваться колоссальное обнищание деревни. В самом деле, к началу Первой мировой более 52% крестьянских хозяйств не имели плугов, обрабатывая землю сохами и косулями. В 1913 году в России работало лишь 165 тракторов. А вот в США, Германии, Франции, Бельгии, Голландии, Дании счёт тракторам шёл на тысячи и десятки тысяч. 80% сельскохозяйственных работ производилось вручную (хотя в 1908-1913 гг. парк сельхозмашин значительно вырос).
При этом росла доля самых нищих – безлошадных – крестьян. Перед войной в безлошадных числилось 31,6% дворов. Напомним, что в 1910 году в стране насчитывалось 25 миллионов крестьянских дворов. Официальная статистика тех лет относила 5 миллионов хозяйств к зажиточным, 7,5 миллиона – к середнякам, а всё остальные – к беднякам. В 12,5 миллиона дворов жило 66,3 миллиона нищих. (А. Купцов. "Миф о красном терроре". Москва, "Крафт +", 2008 г. С. 390.) То есть громадная масса в 66 миллионов как бы не существовала для рынка: эти люди были слишком бедны, чтобы что-то покупать. Кстати, поголовье скота в "России, которую мы потеряли", тоже падало. Купцов приводит данные царской статистики: если на 100 жителей империи в 1905 году приходилось 23 тягловых коня, то в 1910-м – уже 18. Поголовье крупного рогатого скота на сотню душ упало с 36 до 26 голов. Оно и понятно: зерна на корм скоту уже не хватало – всё на вывоз шло, пастбищ было мало.
Для сравнения: в США 1914 года – 66 голов КРС на сто душ, в Дании – 88. В 26-миллионной Франции в конце XVIII века, перед 1789 годом – три миллиона быков и четыре миллиона коров – на 100 душ населения приходилось примерно 26,9 головы КРС.
Можно, конечно, посчитать не только крупную скотину, но и свинок. Однако и здесь шёл регресс. На 100 человек населения в царской России количество скота (крупного рогатого и свиней) сократилось с 67 голов в 1896-1898 годах до 65 голов в 1899-1901 годах и до 55 голов в 1911-1913 годах. Парадокс: в огромной России… не хватало пастбищ и лугов для выпаса скота. Луга занимали 1,6% сельскохозяйственных земель страны, 1,5% – пастбища. Всего – 3,1%. А даже в маленькой Дании эта цифра составляла 7%. Франция в 1928 году имела под пастбищами-лугами аж 10%. Оно и понятно: производительность растениеводства на Западе была намного выше – они могли себе позволить большие выпасы. А русский крестьянин бился прежде всего за хлеб, имел низкую урожайность, а потому распахивал всё, что только можно было.
Тракторов в Российской империи на 1 января 1913 года насчитывалось всего-навсего 165 штук. Из них с нефтяными движками – 93, все остальные – паровые. Естественно, все – импортные. Своего тракторостроения у той России до Первой мировой не имелось. А вот в США в 1909-1912 годах промышленность выпустила 24 тысячи тракторов. В 1915-1918 годах американцы выкатили с заводов уже 240 тысяч машин. (Первые предприятия по выпуску тракторов-грузовиков "Аллис Чамберс" и полугусеничных "Ломбард" при царе успели развернуть в Брянске, во время войны.)
Безземелье и безлошадность выталкивали 2 миллиона человек в батраки. Они из центральной России шли на Юг. Наниматься к кулакам и помещикам. Деревня нищала: доходы большинства крестьянских семей составляли от силы несколько десятков рублей в год, особенно в нищей коренной Руси. Купцов приводит данные имущественного ценза за 1911 год по семидесяти трём губерниям империи. Оказывается, число тех, кто имел годовые доходы от 1 до 2 тысяч рублей в год исчислялось в 220 485 человек, от 2 до 5 тысяч рублей – около 13 тысяч. То есть к среднему классу относилась примерно четверть миллиона мужчин. Если считать с семьями, то это не более 2 миллионов из 160 миллионов жителей тогдашней империи. Воистину, то была империя нищих!
Наступал некий пассионарный перегрев. Деревня переполнялась множеством малоимущих молодых людей. Доля детей и юношей в деревнях европейской России к 1913 году составляла почти 40%! К тому же они скоро прошли бы Первую мировую, привыкнув к оружию, научившись лить кровь. Земли для них не хватало. И потому в России назревал взрыв. Некая Суперпугачевщина. Аналог разрушительных крестьянских войн в Китае. Это вдобавок к угрозе отделения благополучного Юга страны от нищего, малоземельного и "аграрно-перенаселённого" Центра.
Это была огромная проблема, угрожавшая существованию старой России. В Европе её не существовало. В Европе в крестьянских семьях царил принцип майората и не наблюдалось никаких переделов земли в общине. Надел был частной собственностью, которую наследовал только один человек: старший сын. Ну, как в сказке про кота в сапогах, где первенец получает всё (мельницу), средний – чего-то там (осла), а младший – кота. Миллионы людей ежегодно выдавливались в Европе из села: они шли в рабочие и солдаты, уезжали в колонии или в другие страны. Те же немцы, скажем, расселились по всему свету. Поэтому Запад мог обойтись без коллективизации – у него никакой проблемы перенаселения деревни не существовало. В США правительство могло объявить гомстед, и любой желающий мог в фургоне двинуть на Дикий Запад, столбить себе участок прерии. В России удобных прерий не было. И потому русское село в начале XX века набухало чудовищным взрывом.
Только не надо мне про "этих русских, вечных рабов", что, мол, терпели произвол помещиков и царского государства над собой. В дореволюционной России ежегодно происходили тысячи локальных крестьянских бунтов, на подавление коих бросали войска. Восставали наши предки, да ещё как! А к началу Первой мировой в недрах России заворочался эмбрион большой Крестьянской войны.
Решить эту проблему можно было несколькими путями. Первый – переселить излишек людей в Сибирь. Но это требовало огромных затрат государства. В царской казне денег не хватало. А отбирать доходы от экспорта у "элиты" цари не хотели.
Второй способ – провести коллективизацию, укрупнить хозяйства, покончить с микроскопичностью наделов и их переделами, применить механизацию, минеральные удобрения, высокопродуктивные сорта растений. А параллельно – развивать промышленность, то есть то, что сделали в СССР. Но совершить такое можно было только социалистическими (национал-социалистическими) методами, железной рукой, да ещё и отбирая всё те же хлеботорговые доходы у помещичьей и купеческой сволочи. Естественно, на такое царизм также не решался. Не было ни воли, ни ума, ни понимания того, что можно сделать.
И тогда царизм решил выжечь лишний человеческий материал, бросив его в горнило Первой мировой. Что привело к революции. Масса вчерашних крестьян, повоевав пару лет, дальше взбунтовалась. Старая Россия рухнула. Таковы были плоды господства жадной и грабительской низшей расы в её дворянско-купеческом варианте.
