Текст книги "Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез"

Автор книги: Максим Малявин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Про Ольгу и отряд альпинистов

 
Карателей белых позорный отряд
В деревню конкретно крадется…
 

(c) Михаил Успенский

Эту историю рассказала мне одна знакомая, а я, с ее позволения, пересказываю вам.

Ольга (назовем ее так) некоторое время работала журналистом: пригодились знания, полученные на историко-филологическом факультете. С коллегами по цеху отношения у нее не то чтобы не сложились: она просто не давала повода их начать. Тихонько материализуется в дверях, тенью скользнет за рабочий стол, глянет исподлобья на отважившегося поздороваться, уткнется в монитор – и все, человек выпал из реала до конца рабочего дня. Пару месяцев этот призрак журналистки осваивал роль местной достопримечательности, а потом пропал. Ну пропал и пропал, никто особо и не заметил.

А через год Ольга снова появилась в редакции. Ее было не узнать: плечи развернуты, глаза горят, походка от бедра. Самую малость не хватало стука мужских челюстей о клавиатуры и шороха спонтанно организующихся штабелей из поклонников – коллектив был преимущественно женский.

Ольга пришла по делу. Ей была нужна защита. От кого? А то вы не знаете! Все в городе давно в курсе, а вы тут сидите как в бомбоубежище! Где ваш профессиональный нюх на горячее и дурнопахнущее? Вы вообще откуда новости берете? Занимаетесь рерайтом головных СМИ? Возрадуйтесь, ибо вот он, информационный повод! И она поведала свою историю.

Ольга ведь в журналистику зачем приходила аж на два месяца? Ну да, и талантище тоже раскрыть, но не это главное. Главное – это борьба со злом. Точнее, с одним из его уполномоченных представителей. С кем? Да ладно, не прикидывайтесь. Хорошо, наводящий вопрос для лиц с задержкой интеллектуального развития и незрелой гражданской позицией: кто у нас в городе главный? Воот! А зло, как вы знаете, всегда жаждет сцапать и поиметь что-нибудь самое светлое и прекрасное. Ну вы поняли, кого. И что делать бедной девушке? Кто сказал отдаться? Бороться – вы перепутали две древнейшие профессии!

Ольга боролась. Жгла глаголом как из тяжелой огнеметной системы залпового огня. Вы не заметили? А между строк читали? Там же все было написано! Ну вы, блин, даете, у вас что, ассоциативный ряд на уровне хомячков? А вот ОН заметил. И принял меры. Какие? Он подстроил так, чтобы Ольге стало трудно писать. Как? Да мало ли какие у них там технологии! Подстроил, и все. Вдохновение суициднуло, руки опустились, пришлось из журналистики уйти. А тут как раз вакансия в обществе слепых.

Ольга воспряла духом и тут же устроилась на новую работу, секретарем. Хорошее место, благородное дело, как казалось на первый взгляд. Но слепые оказались теми еще проходимцами. Сложно сказать, какими печеньками им пошуршали на стороне зла, но они все дружно туда переметнулись. И начали вредить. Был сформирован специальный диверсионный отряд, который регулярно забирался к ней в квартиру на седьмой этаж с целью выкрасть красивое нижнее белье и испачкать остальную одежду стойкой невидимой краской. Вы представляете, какое извращенное злодейство?

Бывшие коллеги представили. И надолго выключились из процесса по причине эпидемии сдавленного кашля. Воображение охотно рисовало картину, которая могла бы заставить разрыдаться от зависти Стивена Кинга. Отряд альпинистов в полном снаряжении тросточками выстукивает себе дорогу к дому. На ощупь карабкается на седьмой этаж (да-да, периодически пуская в дело трость). Забирается в окно и снова на ощупь движется к шкафу с одеждой. Потом диверсанты спускаются вниз, унося с собой заветные трофеи. На картине ажурного чулка в зубах выбивало даже самых стойких и угрюмых. Даже саперы-чечеточники с их методом эмпирического топа не шли ни в какое сравнение с таким спецназом.

Ольга продемонстрировала остатки невидимой краски на одежде: вот, сколько ни стирала – все равно следы остаются! Полиция? Прокуратура? Да они все заодно! Я уже туда обращалась, а меня положили в психушку! И судья у них тоже купленный: приехала, послушала, обозвала больной и дала белым халатам добро на всякие эксперименты! Муж меня только через полтора месяца смог обратно отобрать. Правда, потом целых полгода слепые вели себя прилично. Наверное, бдительность усыпляли. А недавно снова занялись криминальным альпинизмом.

Ольга попросила провести журналистское расследование. Даже коробку конфет принесла: в них глюкоза, очень помогает стимуляции умственной деятельности. Бывшие коллеги уверили, что сделают все возможное, распрощались – и потом весь остаток дня ходили под впечатлением. Из головы никак не шли альпинисты с тросточками и деталями женского туалета в зубах. Но на заявление надо было реагировать, поэтому связались с Ольгиным супругом. Тот подтвердил – дескать, было дело, лечилась, потом перестала пить лекарства и не приходила на амбулаторный прием. Да, снова начались разговоры про альпинистов. Да, уже связался с участковым психиатром, оформляем недобровольную госпитализацию.

В криминальном окружении

 
Скандал, однако!
Вновь позавчера две тонны мака
задержаны при въезде в Парагвай.
 

(c) Михаил Щербаков. Полет валькирий

Готовность заподозрить соседа в каком-нибудь смертном грехе во многих из нас засела так глубоко и прочно, что впору говорить о генном уровне. А уж сколько раз соседи оказывались в центре бредовой системы наших пациентов (на стороне сил зла, естественно), и не сосчитать.

Пришел как-то раз ко мне на прием дедушка. Не то чтобы сам: скорее, чтобы родственники от него отвязались. Пусть-де психиатр рассудит, кого из нас тут надо полечить. А то пристали, как охапка банных листьев: сдавайся, мол, старый, совсем из ума выжил! Вам самим таких соседей, еще не так бы глуздом двинулись!

Что не так с соседями? Константин Васильевич (пусть его будут звать так) покачал головой: эх, доктор, вот вам, я вижу, повезло. Иначе не задавали бы вопросов. Наверное, вас окружают приличные люди. На работу ходят, с детьми сидят, иногда могут себе позволить немного выпить, изредка – сделать в квартире ремонт. Красота!

А Константин Васильевич в силу невероятного стечения обстоятельств оказался в самом центре преступного логова. Видимо, так было угодно Господу. Он не в силах уследить за всеми мерзавцами, вот и делегировал часть полномочий Константину Васильевичу. Соседи долго скрывали от него свою истинную криминальную сущность, но в один прекрасный момент утратили бдительность вместе с остатками совести, и началось. Целый год ночами спать не дают.

Те, что сверху, ближе к полуночи включают печатный станок и делают деньги. Мелкими купюрами, рублей по сто, поэтому станок работает до утра: видимо, сильно нуждаются. Но хуже всего, когда начинают штамповать монеты: грохот стоит страшный! И ведь что примечательно, за день все успевают потратить, потому что на следующую ночь все повторяется.

– Папа! – не выдержал мужчина, что пришел вместе с Константином Васильевичем. – Ведь и прокуратура, и полиция тебе уже доложились о результатах проверки! Нет у соседей печатного станка, нету!

– Цыц, мелочь! – приструнил сорокалетнего мужика дед. – А то я не понял, как они проверяли! Пришли, взяли по чемоданчику купюр, сказали, что поищут в другом месте. Так они до ишачьей пасхи могут поиски продолжать!

Константин Васильевич увещевал, стучал по батареям, писал гневные записки, да толку-то! Один раз даже пошел на сделку с совестью: взял пузырь из талонных запасов и пошел в гости с предложением перейти хотя бы на выпуск пятитысячных: все пореже шуметь придется. Так ведь эти гады сами же участкового и вызвали!

Соседи снизу оказались отморозками похлеще. Они тоже еженощно включают свой агрегат. Нет, эти денег не печатают. У этих в квартире стоят мельницы, самокруточницы и упаковочные агрегаты. Нет-нет, они не муку мелют. Хех, если бы муку! Шелковый путь знаете, доктор? Тот, по которому сейчас героин с коноплей возят? Вот от него один проселок аккурат через соседскую квартиру идет. Как ночь, так они очередной караван разгружают – и за дело. Зачем молоть героин? Так он прессованный поступает, его еще надо измельчить и с мелом набодяжить. Вы прямо как маленький, доктор, все вам разжевывать приходится. Да, и конопля в брикетах. Кто же сюда чистую пыльцу повезет! Размололи, самокрутки набили, оптовикам сдали – день можно шиковать. Нет, к этим я не ходил, этих я сразу наркополиции сдал. Но ведь тоже откупились, даже прерываться с работой не стали!

– И ты решил устроить им потоп, да? – не унимался сын. – Кто их горячей водой залил?

– Так ведь станочки-то встали! – радостно возразил Константин Васильевич. – А им как раз довеском две тонны кокаина подвезли, транзитом из Венесуэлы в Белоруссию и дальше по Европе! Облом-то какой Венесуэле вышел! А уж какой вой поднимется среди европейской богемы! Учись, как правильно вести классовую борьбу! Весь кокаин теперь в канализации!

Дед радостно потер руки и ехидно захихикал. Сын хмуро покачал головой. Я живо представил себе депрессивную европейскую богему: Депардье в России, Бриджит Бардо без двух слонов как в России, кокаин теперь тоже весь в России, а мы тут все такие толерантные!

– И ремонт обеих квартир теперь оплачивать придется мне, папа!

– Не вздумай! Чей наркотрафик, тот пускай и платит! А мне чтоб новую сантехнику поставили и плитку в ванной перестелили, а то я всю побил, пока им сверху стучал.

Сын хотел что-то возразить, и я решил, что пора перехватывать инициативу:

– Константин Васильевич. А как у вас дела со сном?

– А какой, по-вашему, тут сон, при таких-то соседях?

– Ох, не бережете вы себя. Так недолго совсем здоровье подорвать. Давайте-ка к нам, на время ремонта. Оно и спокойнее, и безопаснее. Наркобароны небось злющие после диверсии, могут отправить кокаин из Волги обратно вылавливать. Причем без акваланга.

– Вы думаете, они посмеют? Хотя… Деньги потеряны большие, вы правы. Хорошо, доктор, прячьте меня к себе, в дурдоме они точно искать не будут. Сын, не вздумай платить за ремонт. Передавай от меня привет Венесуэле!

Про ностальгию, несознательный электорат и капризных докторов

Обычно барбухайка редко покидает пределы города. Разве что вызов придется на одно из окрестных сел или на коттеджный поселок. Но в тот раз Денису Анатольевичу и его орлам дорожка предстояла дальняя. Аж в Самару.

Мария (назовем ее так) официально являлась гражданкой Франции, но ностальгическая тоска по березкам средней полосы, как выяснилось, в природе русского человека неистребима. Даже в маниакальном состоянии, которое нет-нет да и давало о себе знать: болезнь, никуда не денешься. А если взять эту тоску да помножить на готовность повернуть Луару вспять, но чтоб березки были, да еще и с аутентичным ландшафтом, сладким дымом и ледяной водкой в придачу…

Супруг-француз, пожевав губами и прикинув, во что станет стране новая французская революция, понял: авиабилет до Курумоча обойдется всяко дешевле. Денег, правда, выделил в обрез. И обратный билет заказывать не спешил. Знаем мы их загадочную натуру, это она сейчас говорит, что собралась на недельку, но любой полководец подтвердит: русские страшны в своей импровизации!

Быстро развеяв свой дендрологический сплин, Маша переключилась на проблемы родного города. Их ведь тут никто не решает! Вокруг грязь, уныние и бесперспективняк! Автозавод, даром что объединил усилия с «Рено», до сих пор штампует тазики с болтами вместо нормальных машин! Метро до сих пор не вырыли! Разгильдяи, лузеры, кольчатые черви! Ну ничего, ситуацию можно исправить. Городу нужен новый мэр, а это аморфное, хоть в общих чертах и антропоморфное, недоразумение пусть ищет себе новую работу. Да хоть риелтором в чувашском Чикилдыме – глядишь, справится.

Предвыборная агитация почему-то состоялась в стрип-клубе. Электорат оказался несознательным и инициативы не поддержал. Мужики требовали от кандидата полного разоблачения, или пускай слезает с шеста. Женщин возмутило предложение взять кредит на нужды города и предвыборную кампанию у МВФ и потом отдать натурой. Маша перешла от тезисов к жесткой полемике, с элементами нецензурных контраргументов и рукоприкладства. Вмешались охранники, потом полиция, а чуть позже, когда выяснились подробности анамнеза, подтянулись психиатры.

От лечения в родном городе Маша наотрез отказалась: чтобы ее, гражданку Франции, лечил кто-то рангом ниже профессора – ха! Вот пусть сначала посмотрит, обоснует ей, почему она больна, а потом уже ей решать, можно ли доверять местной науке. Главврач справедливо рассудила, что такой подарок областному начальству будет вполне уместен и кармически справедлив – не все же им быть источником геморроя для подчиненных. Отрядив для верности не транспортировочную, а аж целую врачебную спецбригаду во главе с Денисом Анатольевичем, она благословила экипаж в дальнюю дорогу.

В приемном покое областной психбольницы возникла заминка. Доктор, проникнувшись тем, что тут от него все зависит, решил покапризничать. Мол, территориальная принадлежность пациентки под большим вопросом, да и мания какая-то неубедительная. Где краски, где аффект, где скачка идей? Кого вы мне тут вообще привезли? Денис Анатольевич честно пытался быть корректным и по возможности не допускать прямой конфронтации, но дело постепенно шло к тому. Заминка вышла, когда доктору приемного покоя спокойным тоном было предложено написать письменный и обоснованный отказ в госпитализации пациента. Спасла ситуацию Маша.

– Что они там возятся? – спросила она санитара.

– Класть тебя не хотят, – пояснил тот. – Доктор говорит, что маньячка ты какая-то несексуальная.

– Это я-то несексуальная?! – аж подпрыгнула Маша. – Да у меня пол-Франции в ногах валялось, просили снизойти до убогих! Он что, думает, что семи пядей во лбу? Семи ледей на содержании, вот он кто такой! Ну я ему сейчас устрою взятие Бастилии!

Врач приемного покоя сдался на пятой минуте натиска, когда Маша закончила с личными характеристиками и перешла к плану переобустройства психиатрической больницы в частности (вон ту унылую хрень под снос, вот здесь у нас будет розарий, а тебя сделаем садовником) и организации областного здравоохранения в целом.

Спецбригада облегченно выдохнула, потерла руки, и барбухайка отправилась в обратный путь.

Погонщик ежей

Новогодние праздники народ справил от души. И если до первых весенних ласточек еще далеко, то первые в этом году белочки уже тут как тут. Во всяком случае, спецбригаде скучать не приходится.

Диспетчеру скорой позвонили из полицейского участка: дескать, приезжайте, забирайте свое чудо. Сергей (назовем его так) никогда прикладной демонологией не занимался, но интуитивно нашел самый верный путь для вызова потусторонних сущностей. Зачем пентаграммы, свечи и заклинания? Все гораздо проще: пять недель говорим водке «да», а потом четыре дня делаем вид, что с нею незнакомы. Демоны – они ж существа любопытные, обязательно придут поглядеть, что это за рыцарь ордена завязки объявился.

Рыцарь в тот момент как раз стоял перед полками супермаркета и решал дилемму: пройтись по кефирчику или все же по пивку? Он уже почти уговорил себя на пиво, как вдруг из-за стеллажа с бутылками показался чертик с рожками. Он огляделся и махнул кому-то рукой. Мимо Сергея деловито протопала вереница ежиков. На задних лапках: в передних каждый держал по пакетику чипсов. Чертик сцапал с полки две бутылки пива и двинул следом, к выходу, мимо кассы.

Девочка на кассе в упор не замечала этого безобразия, и Сергей возмутился: будь ты хоть трижды дикобраз, но за товар надо платить! И вы, девушка, тоже хороши: у вас тут под носом стадо ежей чипсы ворует, не говоря уже о чертях с пивом, а вы тут свой наступательный маникюр полируете! Вызывайте полицию, вас обокрали!

Полицию-то вызвали, вот только в участке вместо черта с его вороватыми ежиками оказался почему-то Сергей. Он умолял полицейского устроить совместный просмотр видео с камер наблюдения, но служивый не был фанатом документального жанра. Когда Сергей уже решил, что дело плохо и от обвинения в нарушении общественного порядка не отвертеться, из-под лавки вынырнул ежик. Он протянул парню пакетик чипсов: мол, не грусти и все такое.

– У вас тут фотоаппарат есть? – спросил парень полицейского.

– Только на телефоне, – ответил тот.

– Так снимай скорее, пока не убежал!

– Кто?

– Ежик с чипсами! – Видя, что полицейский встал на ручной тормоз от КАМАЗа, Сергей перешел к пошаговой инструкции: – Камеру включил? Направь вот сюда. Снимай. О, а теперь туда, видишь, где чертик пиво пьет? Не видишь? Все равно снимай, я тебе потом покажу! И тех двух ежиков тоже!

Спецбригада приехала в тот момент, когда Сергей с полицейским разглядывали фотографии на телефоне и отчаянно спорили.

– Где тут ежик? Ну где? Ткни пальцем!

– Вот тут должен быть! Вот в этом углу!

– Нет тут ничего! Что ты меня обманываешь!

– Я не обманываю, просто фотограф из тебя, как из сосиски гвоздь! И камера у тебя на телефоне дурацкая!

– Кто из сосиски гвоздь? У кого дурацкая? Ты думай, кому такие слова говоришь, а то живо в обезьяннике окажешься!

– А ты настоящих воров лови, а меня не трогай! Пока мы тут спорим, они у тебя под столом пиво пьют, чипсы трескают! А-а, я все понял! – Сергей прищурился. – Ты их крышуешь, а они тебе продукты таскают!

Появление доктора и санитаров немного снизило накал конфликта, но обе его стороны продолжали грозно сопеть друг на друга.

– Алкоголик! Допился до чертей с ежиками, а туда же – права качать!

– Оборотень в погонах! Погоришь вот так вот, на мелочах! Нет чтобы научить их из банкоматов деньги тырить, так он на продукты разменивается! Таланта не хватает, Куклачев?

Габаритный санитар встал между спорщиками живым барьером.

– Ну и что за сыр-бор? – спросил Денис Анатольевич.

– Белочка, – пожал плечами полицейский.

– Какая, на фиг, белочка? – послышалось из-за санитара. – Чертик и семеро ежей! Да сами нагнитесь и посмотрите, если мне не верите! А это их козел… ээ… пахан то есть!

– А за козла можно и на пятнадцать суток! – попытался вскочить с места служивый, но санитар придержал за плечи и того и другого.

– Сергей, ты едешь с нами, – резюмировал Денис Анатольевич.

– А если не поеду? – попытался заартачиться Сергей.

– Ты моих санитаров видел? – Денис Анатольевич сделал жест в сторону приосанившихся добрых молодцев. – Ты только вглядись в их потрясающе гуманные лица.

Санитары улыбнулись. Не по себе стало даже участковому.

– Они за психическое здоровье нации кого хочешь порвут. Вот, кстати, фотографии с последнего дела. Брали гнездо инопланетян. Видишь, как их мои орлы отделали?

Денис Анатольевич показал Сергею несколько фотографий на своем телефоне. Тот вгляделся повнимательнее и вздрогнул.

– Да они ж их всех…

– Именно. И знаешь, в чем проблема таких, как ты?

– Нет, – растерянно сказал Сергей. – А в чем?

– Вы, алкоголики, – слабое звено. Вы как маяк для всей этой нечисти. Нахлещетесь, мозги аварийку включают – и пожалуйста, лезет всякое потустороннее изо всех измерений. И что прикажешь с вами делать?

Сергей сглотнул.

– Может, полечить?

– Ну если ты настаиваешь… Собирайся, поехали.

Уже в дверях Дениса Анатольевича остановил полицейский:

– Доктор. Стесняюсь спросить, но мне жутко любопытно. Что вы такое ему показали?

Денис Анатольевич достал телефон и продемонстрировал.

– Но это же… Это же просто фотки со школьной елки!

– Это вы видите. А он видел инопланетную расчлененку. Потому что я подсказал, а он был готов увидеть. Симптом Рейхардта называется. Ежиков-то с собой забирать или пусть остаются?

Психиатрическая почта

Наши коллеги там, в Соединенных Штатах, совсем мышей не ловят. Обосновать? Легко! Сколько человек подписало петицию о необходимости начать к 2016 году строительство «Звезды смерти»? Тридцать четыре с лишним тысячи? И администрации президента пришлось на полном серьезе обосновывать, почему они не могут позволить себе потратить 850 квадрильонов долларов на эту огромную дуру? Дарт Вейдер[23]23
  «Звезда смерти» – боевая космическая станция из цикла фильмов «Звездные войны». Дарт Вейдер – один из главных персонажей «Звездных войн».


[Закрыть] бьется в истерике.

У нас все намного скромнее. Да, переписка с инстанциями – это любимое занятие, позволяющее некоторым из наших пациентов скрасить досуг. Инстанции, беззлобно матерясь, вступают с ними в письменную связь (упс, почти Вишневский). А параллельно шлют нам копии переписки: мол, доколе, мол, какого, мол, неужели вам мало выделили денег на бесплатное лекарственное обеспечение? А мы что?

Мы стараемся мягко объяснить адепту эпистолярного жанра, на каком этапе его крестовый поход за социальной справедливостью может обратиться обычным пешим эротическим. И на каком повороте его будет ожидать барбухайка: так, чисто подвезти. Нет-нет, что вы, мы всеми фимбриями души за свободу слова! И да, мы тоже подозреваем, что не все народные средства расходуются по назначению. Но как-то не верится, что половина бюджета города была потрачена на строительство тайного банно-развлекательного комплекса в подвале вашего дома. И в то, что остатки денег ушли на съем всех ваших соседок по подъезду и двух сантехников в придачу, – тоже. Вы уверены, что это не черная зависть?

К Оксане на прием тоже ходит один такой пациент. Уже много лет. Вначале, когда-то давно, он активно переписывался с администрацией президента и с Генеральной прокуратурой. Те, понятно, были в таком восторге, что все их запросы на имя главврача просто сочились обсценной недосказанностью. А Романа Григорьевича (ну вы поняли) знали в лицо не только в нашем диспансере, но и в прокуратуре города, и в мэрии. Выход из ситуации нашел сам Роман Григорьевич.

– Оксана Владимировна! – сказал он как-то раз на приеме. – Я уже устал. Может, я как-то не так пишу? Почему они меня не понимают?

– Конечно, не так, – подтвердила его опасения Оксана. – Они же люди не столь широких взглядов, как вы. Они понимают только бюрократический язык. А вы что им тут написали?

– А что я такого написал? Чистую правду! В первой колонке – фамилии депутатов Госдумы, во второй – кто какой разведкой куплен, в третьей – кто почем продался.

– Хм, а откуда у Конго разведка, не говоря уже о десяти миллионах долларов на подкуп? И вот этот депутат меня смущает. Чтобы Израиль вбухал столько денег, не торгуясь? Или я чего-то недопонимаю, или это не Израиль. Это ж все равно, что взять кредит на рытье канала между Мертвым и Эгейским морями у Сбербанка!

– Вы мне не верите?

– Роман Григорьевич, мы с вами говорим не о вере и даже не о деньгах на подкуп депутата, я все равно такой суммы даже приблизительно представить не могу, как она выглядит. Вот хорошо, допустим, вы открыли президенту глаза. Но зачем прилагать к письму расстрельный список?

– А что на них теперь, любоваться, что ли? Налоги с продажи Родины взять?

– Вы же сами понимаете, что список будет носить исключительно рекомендательный характер! На расстрел правительство не пойдет. И вот этих двух товарищей тоже никто на стрелках курантов развешивать не будет. Что там дальше? Четвертовать, колесовать… На кол… Под племенного жеребца… Да вы затейник, Роман Григорьевич!

– А что не так? Все как на духу!

– И про ментальный перехват вражеских шифрограмм – это лишнее.

– Но я ведь их вправду перехватываю!

– А зачем перед всеми хвастаетесь? Зачем карты раскрываете? Писали бы – по данным от источника, пожелавшего остаться анонимным, и все такое… Откуда вам знать: вдруг пресс-секретарь президента работает на какой-нибудь Гондурас?

– А ведь точно… – задумался Роман Григорьевич. – Вот что. Давайте я буду писать письма вам, а вы их переводить на бюрократический язык и по служебным каналам передавать в Кремль! А им скажите, что могут даже не отвечать, пусть просто принимают к сведению!

На том и порешили. И вот уже несколько лет Роман Григорьевич держит связь с Кремлем через Оксану Владимировну. Кремль год от года мудреет и копит компромат на депутатов, у Оксаны в столе пополняется коллекция разведданных, а Роман Григорьевич спит спокойно: Родина в надежных руках!