Текст книги "Сомов и другие"

Автор книги: Максим Горький

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

А р с е н ь е в а. Как ваша голова?

Я р о п е г о в. Работает – как всегда: гениально!

Л и д и я. А болит ещё?

Я р о п е г о в. Немножко. Скорее – из вежливости, чем по необходимости.

Л и д и я. Где ты... где вы были?

Я р о п е г о в. Чёртова глушь. Шестьдесят три километра от ближайшей станции. Леса. Бурелом, валежник, гниль и вообще все прелести лесов, где никто, кроме лешего, не хозяйничал. Проводят ветку – адова работа, но весело! Николай дома? (Рассказывая, он снимает ружьё, ставит его в угол; вынул из кармана револьвер, положил его на подоконник, прикрыл шляпой.)

Л и д и я. Кажется, вы чем-то встревожены?

Я р о п е г о в. И сам себе – зубы заговариваю, – как вы любите выражаться?

А р с е н ь е в а. Ну, Лида, я пойду!

Л и д и я. Посиди ещё немножко.

Я р о п е г о в. Это не я спугнул вас?

А р с е н ь е в а. О, нет, я не пуглива.

Л и д и я. Посиди!

Я р о п е г о в. А я пойду, взгляну, где Николай. (Ушёл.)

А р с е н ь е в а. Какой он жизнерадостный.

Л и д и я. Нет, это только слова у него такие, а он – несчастный и притворяется. Я его знаю. Он чем-то встревожен. Он притворяется, но не умеет. И лгать не умеет.

А р с е н ь е в а. Его очень любит молодёжь.

Л и д и я. Он всегда заговаривает зубы себе и всем. Он был женат на двоюродной сестре мужа, а она ушла с каким-то англичанином в Сибирь и там умерла. У тебя муж – кто был?

А р с е н ь е в а. Плохой человек.

Л и д и я. Тоже?

А р с е н ь е в а (смеясь). Ах ты... Дитя ты ещё! Муж мой был журналист, после Октябрьской революции он показал себя так, что мы разошлись...

Л и д и я. Он – где?

А р с е н ь е в а. Убит в гражданской войне. Он – белый, корниловец.

Т р о е р у к о в (поспешно вышел из комнаты, схватил палку). Извините! (Сбежал с лестницы.)

Л и д и я. Вот противный человек.

А р с е н ь е в а. Да. Очень.

С о м о в (из комнаты). Лида!

Л и д и я. Что?

С о м о в. На минуту!

Л и д и я (ушла, быстро возвращается). Пойдём ко мне наверх...

А р с е н ь е в а. Мне пора домой...

Л и д и я. Нет, – пойдём! Ты так хорошо говорила со мной сегодня!

А р с е н ь е в а. Далеко я живу.

Л и д и я (ведёт её). Да, очень далеко от меня, далеко! Но мне так хочется побыть с тобой.

(Ушли. Через минуту Сомов – вышел, за ним – Яропегов.)

С о м о в. Здесь удобнее.

Я р о п е г о в. Чем? (Наливает чай.)

С о м о в. Всегда видишь, кто идёт...

Я р о п е г о в. Есть такой балет: "Тщетная предосторожность". (Ожёг руку.) А, чёрт...

С о м о в. Ты ничего не говорил жене?

Я р о п е г о в. Я вскочил на террасу и при этой учительнице заорал, как мальчишка-газетчик: "Попов приехал из-за границы и на вокзале арестован..."

С о м о в (ходит). Выхватывая из нашей среды таких, как он, товарищи обезоруживают себя. В конце концов – всё против них.

Я р о п е г о в. Ты думаешь? Гм...

С о м о в. Богомолов будет... встревожен...

Я р о п е г о в. Дуреет старик. Загнал фабрику в трущобу, а можно было построить километров на тридцать ближе к путям и на сухом месте. Вообще работу он ведёт не очень грамотно и спустя рукава. Пристыдят его товарищи, когда разберутся. А они скоро начнут понимать, из их среды уже появляются весьма остроумные парни.

С о м о в. Не замечаю.

Я р о п е г о в. Ты из-за проектов и бумаг людей не видишь. (Пауза.) Напрасно меня выдернули вы из живого дела. На практической работе я чувствовал себя лучше и пил меньше. У вас тут атмосфера низкого давления и какая-то... всё чихать хочется, а чихнуть – некуда.

С о м о в. Виктор! Когда автомобиль свалил тебя...

Я р о п е г о в. Числа – не помню.

С о м о в. Я не об этом. Шофёр не возбуждает у тебя никаких подозрений?

Я р о п е г о в. Подозреваю, что он был пьян, идиот. Трезвый не поедет с погашенными фонарями.

С о м о в. Странно, что ты не заметил шофёра и кто сидел с ним...

Я р о п е г о в. Когда на человека налетает автомобиль, так человек прежде всего замечает машину, затем – столкновение машины с его брюхом, далее он замечает, что его швырнуло на панель и что башка его неприятно стукнулась о какое-то твёрдое тело. После этого человек утрачивает на некоторое время способность замечать что-либо. А очухавшись, деловито соображает, насколько он испорчен. При всём этом – нет времени знакомиться с шофёром.

С о м о в. Это забавно, Виктор, но...

Я р о п е г о в. Почему ты вспомнил этот случай?..

С о м о в. Видишь ли, ты – извини! Но мне кажется, что автомобиля вообще не было, а просто ты упал...

Я р о п е г о в. Будучи в пьяном виде? На этом и согласимся.

С о м о в. Тут всё время ищут шофёра, этот... товарищ Дроздов, должно быть, подозревает хулиганство и, может быть...

Я р о п е г о в. Мне следует заявить, что это я сам, в пьяном виде, наскочил на автомобиль? Что ж, можно и заявить. Но гражданин, который поставил меня на ноги...

Б о г о м о л о в (идёт поспешно, с зонтиком под мышкой, говорит негромко, задыхаясь, заикается). Виктор Павлович... Действительно – Попов, а?

Я р о п е г о в. Именно – он.

Б о г о м о л о в. Странно как, знаете? И – почему, а?

Я р о п е г о в. Сие – неизвестно. Что вы – с зонтиком?

Б о г о м о л о в. От собак. Я думал – палка. Как же это... случилось?

Я р о п е г о в. Очень просто: его встретили люди, которые в таких случаях встречают...

Б о г о м о л о в. В каких случаях?

Я р о п е г о в. Ну, вот – в этих, когда человека арестовать надо...

С о м о в. Не так громко, Виктор...

Б о г о м о л о в. Надо? Надо... мотивы иметь!

Я р о п е г о в. Вероятно, у них есть и мотивы.

Б о г о м о л о в (озлобляясь). Вы шутите! Вы всё шутите...

Я р о п е г о в. Привычка. Свыше мне дана.

С о м о в. Яков Антонович, мне надобно сказать вам несколько слов...

Б о г о м о л о в. Сейчас, подождите! (Яропегову.) Ну, встретили и... что же?

Я р о п е г о в. И повели.

Б о г о м о л о в. Сказали что-нибудь?

Я р о п е г о в. Не слышал.

Б о г о м о л о в. Портфель у него? Багаж?

Я р о п е г о в. Да – что я? Багажный кондуктор? Я видел, что Попова любезно ведут, а он... идёт! И это – всё!

Б о г о м о л о в. Любезно! Ой, как нехорошо говорите вы! У вас... коллегиального чувства нет-с! Вы... не понимаете – кто арестован! Кто!

Я р о п е г о в. Я сказал: арестован – Попов, вы знаете его, да? Ну, вот. И – чего вы кричите на меня? По какому праву?

Б о г о м о л о в. Право старшего товарища... – Иду, Сомов, иду! Не возмущаться такими актами бесправия... (Сомов шепчет в ухо ему.) Да... Иду! Вы извините, Виктор Павлович, но... я – старый человек и – возмущён, знаете! Николай Васильевич – надо сказать Изотову...

С о м о в. Да, но мне некого послать...

Б о г о м о л о в. Подождите... Тут должен быть... (Кричит.) Кирик Валентиныч, вы – где? (Сбежал с лестницы. Из-за деревьев – Троеруков, шепчутся. Яропегов изумлён. Сомов, нахмурясь, следит за ним. Богомолов возвратился.) Идёмте! Какие волнения... На старости лет...

[Богомолов и Сомов уходят.]

(Яропегов протёр пальцами глаза, щупает затылок, крутит бородку, бормочет что-то, берёт чемодан, ружьё.)

Ф ё к л а [входит]. Здравствуйте, Виктор Павлыч, – приехали?

Я р о п е г о в (как сквозь сон). Очевидно... приехал! Как живём, премудрая?

Ф ё к л а. Стряпаю да кормлю, вот и всё житьишко! Денег надобно, а взять не у кого, старшая хозяйка – заперлась, не допускает до себя, молодая – пищей не интересуется... Поправились от ушиба-то?

Я р о п е г о в. Вполне. Хоть жениться могу...

Ф ё к л а. Жениться вам – самое полезное дело. И женитесь – на молодой, вы – весёлый, с вами и молодая скучать не станет.

Я р о п е г о в (хочет идти). Так я и сделаю...

Ф ё к л а (собирая посуду со стола). А у нас тут всё скандалы, всё аресты. Шпекулянта Силантьева арестовали, Китаева, они, слышь, материал со стройки привыкли красть. Ведь вот какая это дурная привычка – воровать! Ну, Силантьев – пёс его возьми! А рабочему-то воровать не надо бы! Подумал бы: у кого ворует? Сам у себя ворует.

Я р о п е г о в (поставил чемодан на пол). Правильно! Китаева, говорите, зацапали?

Ф ё к л а. Да, да! И слышно, что будто бы он пьяный хвастался, что на человека наехал, – не он ли это на вас?

Я р о п е г о в. Не-ет... Мало ли таких... которые наезжают.

Ф ё к л а. Задумчивый вы нынче.

Я р о п е г о в. Устал, должно быть.

Ф ё к л а. Ну – отдыхайте, отдыхайте... (Несёт посуду в комнату.)

(Яропегов уступает ей дорогу, а из двери, оттолкнув Фёклу, бежит Богомолов.)

Б о г о м о л о в (задыхаясь). Нет-с, это невозможно. Я – протестую! Это – ваше дело, а – не моё! Это – ваш план! Возражаю! Это вы... перешагнули за рубеж... географический и разума-с!

С о м о в. Разрешите напомнить, что Яропегов не посвящён..!

Б о г о м о л о в. Не верю-с! Хладнокровием рисуетесь? И в хладнокровие не верю-с! Вот как, Виктор Павлович? Шуточки – шутили? Ловко!

Я р о п е г о в. В чём дело, Николай?

С о м о в. Как видишь – Яков Антонович в панике.

Б о г о м о л о в. Я? В панике? Ложь! Я – возмущён. Я – стар, в старости – ничего не боятся! (Плачущим голосом.) В старости... нечего терять... нечего, да!

Я р о п е г о в. Ясно, что в этой интимной беседе третий человек лишний.

С о м о в. Давайте обсудим спокойно...

Б о г о м о л о в. Спокойно? После сказанного вами? Нет, знаете...

С о м о в. Вы сделали целый ряд глупостей...

Б о г о м о л о в. Я? Да – что вы? Вы... Наполеоном себя считаете? Позвольте... чёрт возьми! Это – не пройдёт!

С о м о в. Подождите.

Б о г о м о л о в. Мне ждать от вас нечего...

С о м о в. Не от меня... Молчите... Слышите?

Б о г о м о л о в. Что такое? Что... слышать?

(Сомов – быстро сунул руки в карманы и – сквозь зубы негромко рычит. Богомолов, выпрямляясь, качается на ногах. На террасу входят четверо агентов ГПУ.)

А г е н т (очень вежливо). Николай Васильевич Сомов?

С о м о в. Это – я.

А г е н т. Вы арестованы. Выньте руки из карманов. А вы – кто?

Б о г о м о л о в. Яков... Богомолов. Яков Антонович... Богомолов...

А г е н т. Вы – тоже арестованы. Здесь живёте, нет?

Б о г о м о л о в. Я... случайно. То есть – пришёл в гости. Этот арест... явное недоразумение...

Агент. Здесь должен быть ещё... Яропегов, Виктор Павлов.

Я р о п е г о в (в двери). Вот он.

А г е н т. Подлежите аресту и вы.

Я р о п е г о в. Неприятно.

А г е н т (усмехаясь). Никогда не замечал, что этот акт приятен для тех, кого арестуют.

Я р о п е г о в. Не замечали? Странно.

А г е н т (Сомову). Ваш кабинет?

С о м о в. Я не держу здесь бумаг.

А г е н т. Всё равно, мы должны произвести обыск.

С о м о в. Пожалуйста. (Садится на подоконник.)

А г е н т. Вы не желаете показать, где ваш кабинет?

С о м о в. Вы же будете обыскивать всю дачу, кабинет – в ней. (Нащупал револьвер под шляпой Яропегова.)

А г е н т. Хорошо. При обыске отказываетесь присутствовать? Товарищи, займитесь там. (Сел к столу, вынимает бумаги из портфеля. Количество агентов постепенно увеличивается.)

Я р о п е г о в (схватил Сомова за руку). Ну, ну, это, брат, не игра! (Вырывает револьвер.) И нельзя стрелять, не подняв предохранитель. (Один из агентов берёт у него оружие.) Не подумайте, что он хотел стрелять в вас.

А г е н т (за столом). Нет, мы этого не подумаем, будьте спокойны.

(Богомолов – сидит, у него поза человека, который дремлет или крепко задумался. Около Сомова два агента. Яропегов, сидя на перилах, закуривает, наблюдая всех.)

С о м о в (Яропегову). Ты... свинья!

Я р о п е г о в (спокойно). Потому что не признаю за тобой права самоликвидации? Нет, это их право...

(Из комнат выходят Анна, Арсеньева, Лидия, их сопровождает агент.)

А н н а (на слова Яропегова). Что, Николай? Я говорила тебе, я говорила!

А г е н т. А что, собственно, говорили вы?

С о м о в. Это – моя мать... она психически ненормальна.

А н н а. Николай! Что ты сказал!

(Богомолов встал и тоже порывается вперёд, хочет сказать что-то, но, махнув рукой на Сомова, снова сел.)

Л и д и я (негромко). Николай... Это – серьёзно?

С о м о в. Не беспокойся.

Л и д и я. Нет... Виктор – что это значит?

Я р о п е г о в. Я думаю – ликвидация малограмотности...

А н н а. Балаганный шут...

(Лидия хочет схватить со стола револьвер Яропегова, Арсеньева удерживает её руку, агент – оружие.)

Я р о п е г о в (испуган). Что ты, что ты! Ты же не умеешь стрелять!

Л и д и я (кричит). Я хочу... я должна убить себя... Я – маленький зверь... Имею право...

А н н а. Не притворяйтесь, – вы! Истеричка!

А р с е н ь е в а (агенту). Можно увести её?

С о м о в. Веди себя прилично, Л и д и я!

Л и д и я. Нет, Николай... Я не могу больше... не могу...

А г е н т (товарищу). Уведи её в комнату, останься там.

Л и д и я. Катя, – не оставляй меня...

(Навстречу ей и Арсеньевой – Фёкла, Дуняша, агент.)

Ф ё к л а. Ба-атюшки, народу-то сколько! Здравствуйте, товарищи!

Д у н я ш а (агенту). Не толкайся! Я – не арестованная!

А г е н т. Нечаянно...

Ф ё к л а. Виктор Павлыч, – ох! Неужто и вас заарканят?

Я р о п е г о в. Уже.

Ф ё к л а. Ну, вас, наверно, по пьяному делу!

А г е н т. Не шуми, старушка!

Ф ё к л а. Да – разве я шумлю? Я тоже не арестованная.

Д у н я ш а. Наша власть, а – толкаетесь. Неучи!

Ф ё к л а. Зря это – рычите вы, товарищ.

Д у н я ш а. Прислуга за господ не отвечает...

А г е н т. Довольно!

Ф ё к л а. Ну, давай молчим, Дуняшка...

(Агент, с чемоданом в руке, вводит на террасу Троерукова. Богомолов, видя его, поднимается со стула, качаясь на ногах.)

А г е н т. Гражданин этот бежал куда-то с чемоданом...

Т р о е р у к о в. Я его нашёл в лесу...

Б о г о м о л о в. Этот... чемодан... этот человек...

А г е н т. Гражданин, не волнуйтесь!.. Мы разберём, кто этот человек и что в чемодане...

(Богомолов, всхрапнув, падает.)

Ф ё к л а. Ой, глядите, старичок-то...

А н н а (крестясь). Вот...

С о м о в (с надеждой, почти с радостью). Умер?

(Возня вокруг Богомолова. Троеруков сделал какой-то знак Сомову, тот усмехнулся. Погас огонь.)

А г е н т. Кто погасил? Света! Что с ним?

Я р о п е г о в. Должно быть – удар.

А г е н т. А где арестованный с чемоданом?

(Двое агентов вводят на террасу Троерукова, один из них говорит: "Гражданин этот хотел бежать".)

Т р о е р у к о в. Неправда! Просто, – я в темноте упал через перила...

А г е н т. Ловко падаете! Послать машину за доктором, и авто скорой помощи. Есть на фабрике такое авто? Живо! Что там, с обыском? (Троерукову.) Ваше имя, гражданин? Род занятий?

Т р о е р у к о в. Кирик Валентинов Троеруков, учитель пения.

1931 г.