Текст книги "Гладиаторы ночи"

Автор книги: Максим Голицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Тем не менее он ни с кем особенно не сдружился.

Многолетний опыт научил его тому, что человек, имеющий привязанности, становится уязвимым, особенно здесь, в чужом мире, где окружающих его людей ничто не объединяет с ним – ни старая дружба, ни родство. Еще неизвестно, удастся ли как-нибудь выбраться отсюда, но, похоже, ветер перемен, изменив направление, подул в его паруса, а значит – все может случиться. А если вдруг ему придется драпать отсюда, то лучше делать это, не думая о том, что оставляешь за спиною. Да и что общего может быть у него, выходца из цивилизованного мира, с чужепланетными неграмотными варварами.

В один из ленивых раскаленных полдней, когда их отряд под руководством дубины-сержанта вяло топтался на плацу, во дворе появился незнакомый человек. Тэш уже наловчился определять социальный статус тех, кто встречался на его пути – не только по одежде, но, главное, по манере себя держать – небрежно-снисходительно с низшими или льстиво и заискивающе – с сильными мира. Этот малый пока что был загадкой – с сержантом держался уверенно и без подобострастия, но пришел пешком, а не приехал в носилках. Одет он был не слишком шикарно – полотняная хламида, а из украшений, которые так любила знать, – лишь перстень с печаткой.

«Наверное, управляющий какого-нибудь имения, – подумал Тэш, – интересно, что ему здесь надо?» Сержант наконец прервал свои ленивые издевательства и заорал:

– Эй, шакалы! Стройся!

Они выстроились в шеренгу на утоптанном песке плаца. Сержант, заложив руки за спину, важно прошелся взад-вперед перед ними, явно гордясь своей значительностью.

– Слушайте, вы, мерзавцы, – сказал он, – господин Шанли, управляющий имением госпожи Лоэ, попросил у сенатора выделить ему десять человек для сопровождения ее в летнюю резиденцию, и сенатор Ранкаст дал свое милостивое согласие. Это большая честь для вас, вы, падальщики!

– Вот вонючка, – пробормотал сквозь зубы сосед Тэша. – Всегда одно и то же. Вечно выдрючивается.

– Потому-то командир он, а не ты, – пробурчал второй наемник.

– Ма-алчать! – с удовольствием гаркнул сержант! – Ты, ты, ты, – он указал в том числе и на Тэша, – выйти из строя. Еще этот, этот и этот. – Он проверил количество, загибая пальцы. Оружие получите у эконома. По пять золотых каждому. Живо! Чтоб через десять минут были здесь. Не присядете ли пока в тень, уважаемый Шанли? – обратился он к гостю. – Эти шелудивые псы вернутся через десять минут с полной экипировкой.

– Не стоит беспокоиться, – любезно ответил управляющий, опускаясь в низкое кресло под увитым лозой навесом у лениво журчащего фонтанчика.

– Интересно, какую заразу нам придется сопровождать? – поинтересовался Тэш, торопливо шагая вместе с остальными девятью воинами к низкому бараку, где увечный однорукий эконом хранил боевое снаряжение и кое-какой запас круп и овощей. – Да еще в летнюю резиденцию. Какого черта эта стерва не выбралась из города раньше, пока еще не было такой жары?

– Ты что – дурень? – удивился его спутник. – Лето же только начинается!

В бараке они получили у дотошного эконома боевое оружие и по пять причитающихся на каждого золотых. На эти деньги можно было бы неплохо гульнуть, но сейчас не стоило даже думать об этом, потому что, как только они вернулись на плац, сержант выстроил их и велел следовать за господином Шанли, в полное распоряжение которого они поступали.

– Если будет что не так, на том свете найду! – напутствовал их бравый вояка.

– Вот сучье племя, – огрызнулся сосед Тэша. – Чтоб его дракон по ошибке со своей самкой перепутал, паразита!

– Ма-алчать! – вновь завопил сержант. – Кру-угом! За господином Шанли шагом марш!

Господин Шанли неохотно выбрался из своего тенистого укрытия.

– Пошли, пошли, голубчики, – сказал он. – Кортеж уже ждет. Не стоит задерживать госпожу Лоэ.

Они вышли из резиденции сенатора через боковые ворота и протопали по людному переулку, с удовольствием расталкивая привычных к такому обращению горожан. Госпожа Лоэ, видимо, была женщиной богатой и проживала на холме, где, обдуваемые ветерком, располагались виллы местной знати. Может быть, конечно, жить на холме и считалось престижным, но, пока они по мощеным улицам лезли все выше в гору за неожиданно проворным управляющим, все порядком умотались, а у Тэша и вовсе потемнело в глазах – казалось, солнечные лучи лупили по его башке, как по барабану.

Наконец они прибыли к дому, где уже суетилась куча народу. «Похоже, эта госпожа – важная птица», – подумал Тэш, глядя, как снуют шустрые молоденькие служанки, набивая подводы какими-то тюками, посудой, светильниками и еще массой разных вещей, без которых наверняка можно было бы запросто обойтись. Мускулистые рабы готовили паланкин и седлали вьючных животных, здоровенных тварей, которые больше всего напоминали верблюдов, если уж подыскиваить земные аналогии. Самой госпожи Лоэ пока что нигде не было видно, но переполох она тем не менее ухитрилась поднять изрядный.

«Да это же целый караван, – подумал Тэш. – И все для того, чтобы перевезти одну-единственную бабу с этой дачи на другую».

– Они что, всегда переезжают с места на место с такой помпой? – обратился он к своему напарнику.

– Те, которые побогаче, всегда, – ответил тот. – А эта штучка явно особа состоятельная, поэтому и караван такой огромный.

– А охрана зачем? – продолжал выспрашивать Тэш, – вон сколько в караване народу! И мужиков вроде предостаточно.

– В предгорьях неспокойно, – его напарник был не только опытен, но и словоохотлив, – горцы в последнее время пошаливают.

– Чего же она туда прется?

– Да там же крепость! Все летние резиденции совершенно неприступны. Вот в пути попасть в какую-нибудь заварушку – это запросто.

– Неужто горцы часто нападают на караваны? – удивился Тэш.

Его собеседник усмехнулся.

– Бывает. Их, в общем, не интересует всякая утварь, но чтобы довести сенат до белого каления, они ни перед чем не остановятся. Поэтому дороги всегда неспокойны.

– Может, этой самой госпоже Лоэ следовало бы набрать себе охрану побольше при таком богатстве? – съехидничал Тэш.

– Ну ты даешь! – сказал его собеседник. – Вообще ничего не знаешь! Вооруженная охрана полагается только политическим деятелям. А все остальные не имеют права держать вооруженных наемников. В случае чего, им приходится обращаться за помощью к нашим дорогим членам правительства. Небезвозмездно, конечно. И то разрешается нанимать не больше десяти человек.

– Суровые у вас тут порядки, – посочувствовал Тэш.

– Государственное благо, парень, все ради государственного блага. Отечество в опасности, и все такое.

Тут наконец вернулся господин Шанли, который оставил их стоять у ограды, а сам скрылся за воротами роскошной виллы.

– Пойдемте за мной, – сказал он. – Я представлю вас госпоже Лоэ.

Тэш полагал, что эта самая госпожа Лоэ – пожилая, почтенная матрона, но она оказалась вполне еще цветущей дамочкой – черноволосой, с искусно уложенной локонами пышной прической и не менее пышным телом, а уж глазами она стреляла по сторонам – что твой снайпер. Она сидела на высоких подушках, а две юные девицы обмахивали ее веерами. «Вдова, наверное, – подумал Тэш. – Уходила небось мужика, а теперь живет в свое удовольствие».

– Рада вас видеть, отважные защитники, – произнесла госпожа томным голосом. – Через полчаса мы выступаем, но надеюсь, вы успеете перекусить перед выходом. Позаботьтесь об этом, дорогой мой, – это уже относилось к господину Шанли.

Приятное впечатление, которое госпожа Лоэ произвела на Тэша, еще более укрепилось после предложенной им трапезы – на удивление аппетитной и обильной. Жаль только, что совсем не оставалось времени насладиться приятной сытостью. Караван цепочкой потянулся из ворот – госпожа Лоэ, как водится, восседала в паланкине, а конвойные выстроились по обе стороны от него. Тэш подумал, что если и есть какое-то постановление касательно количества вооруженной охраны, то, наверное, специально для того, чтобы те, кому положено, могли обходить его – рабы у госпожи Лоэ были крепкими и тренированными, а устрашающие пращи у их поясов разве что официально не считались боевым оружием. Караван спустился с холма, но не через город, над которым дрожало жаркое марево, а по вымощенному разбитыми каменными плитами большаку, какое-то время шедшему в лощине вдоль хилого ручейка, а затем вновь поднимавшемуся в холмы. Местность вокруг лежала унылая – чахлые поля, несколько пыльных, полузаброшенных деревень. Просто не верилось, что эта нищая земля способна прокормить лежащий внизу густонаселенный город. Тэш, который шел с головным отрядом, поинтересовался об этом у своего напарника.

– Не забивай себе голову, – ответил тот, – эти места уже давно почти заброшены. Слишком часто на эти деревни нападали горцы. Да и наши тут, гоняясь за ними, особенно не церемонились – все поля вытоптали. С запада земля тоже совершенно бесплодна – там все сжирают джунгли. А кормят нас в основном низменности на востоке и отдельные еще участки побережья – там, правда, урожаи падают, но люди как-то с этим борются. По-крайней мере, там хоть жить безопасно, не то что здесь – того и гляди головы лишишься.

На ночь процессия разбила лагерь на холме у небольшой рощицы, на опушке которой журчал чистый горный ручей. Место было вполне сносное – Тэш заметил, что чем выше они поднимались в горы, тем лучше становился климат, а растительность ярче и гуще.

«А эти придурки в городе сейчас подыхают от жары», – подумал он.

От конвоя при устройстве на ночлег требовалось только незначительная физическая помощь – рабы госпожи Лоэ действовали умело и слаженно: быстро разбили палатки, наладили походную кухню, расседлали вьючных животных. Место для охраны было отведено у обозных телег. Ночь была теплая и безветренная. Они поделили дежурство, и Тэшу досталось стоять под самое утро, поэтому он с удовольствием растянулся на походном плаще и, подложив руки под голову, стал смотреть в небо. В горах звезды всегда видно лучше, и местное ночное небо представляло собой удивительное зрелище, сильно отличающееся от земного.

Тэш никогда не был склонен слишком долго любоваться красотами природы, поэтому к открывшемуся ему великолепию он тоже отнесся весьма прозаически – повернулся на бок и заснул. Ночь и дежурство прошли на удивление спокойно, и поэтому утром, когда караван вновь тронулся в путь, Тэш чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Вскоре им предстояла переправа через неширокую, но бурную горную речку. Однако деревянный настил моста, положенный на массивные каменные опоры, оказался разрушен. Единственным выходом было попытаться найти поблизости брод, но их временный десятник – коренастый выходец с побережья, видимо, отлично знал, чем грозят подобные неожиданности и протрубил тревогу. Конвой занял круговую оборону вокруг носилок госпожи Лоэ и подвод с самым ценным грузом. Они успели как раз вовремя, раздался гортанный крик, и из-за каменной гряды высыпали вооруженные люди. Одеты они были в короткие плащи, переброшенные через одно плечо, в кожаные юбки и высокие сапоги со шнуровкой, защищающие колени. Более тридцати храбрых и опытных бойцов, умело владеющих клинками!

– Горцы! – в ужасе прошептал напарник Тэша.

– Проклятье! – заорал десятник, – шевелись вы, драконье дерьмо, демоны вас забери!

Конвой с мечами наголо застыл у носилок, тогда как рабы госпожи Лоэ преградили путь вооруженному отряду. Глядя на их слаженные действия, Тэш убедился в том, что он понял все правильно – закон о личной охране соблюдался весьма условно. Рабы госпожи Лоэ оказались великолепными воинами, судя по всему, они прошли обучение у опытного инструктора, сделавшего из них единый боевой организм, владеющий всеми известными воинскими хитростями.

Вероятно, не будь их противники горцами, а окажись они просто обычными разбойниками с большой дороги, слугам госпожи Лоэ удалось бы справиться с нападавшими за несколько минут. Но горцы славились яростью и слаженностью в бою. «Должно быть, те, кто дерется не за наживу, а за идею, всегда сражаются особенно отважно», – подумал Тэш. Он не раз подмечал эту странную закономерность, хотя сам бы никогда не стал рисковать жизнью за какой-нибудь сомнительный лозунг, которым и в пивной-то не расплатишься.

А схватка уже была в полном разгаре, и от внушительного отряда госпожи Лоэ вскоре мало кто останется в живых, если вовремя не вмешается резерв.

Нужно было что-то предпринимать, а не ждать, как дурак десятник, пока на них нападет весь отряд горцев.

– Эй, братва! – заорал Тэш, подскакивая к телеге с посудой, – давай, навались!

Его собратья по оружию оказались сообразительней десятника и тут же, поднажав, опрокинули подводу, образовав импровизированную баррикаду. Тончайшие чаши, кубки, дивные витые стеклянные курильницы из южных провинций посыпались из тюков на землю.

– Вы обезумели, – завизжала госпожа Лоэ, – это же уникальные вещи! Что вы делаете?

«Что ж ты, дуреха, такие бесценные вещи всюду таскаешь за собой? – подумал Тэш. – Перед соседями, что ли, выдрючиваешься?»

Он поклонился взбешенной даме и с чувством произнес:

– Мы обязаны защищать вашу жизнь, мадам. Она гораздо драгоценней, чем эта мелочь. Я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится.

Как ни странно, цветистая речь Тэша сразу же оказала на госпожу Лоэ благотворное действие – она охнула и томно закатила глаза, видимо, вспомнив, что она не просто властная владелица огромного имения и нескольких сотен рабов, но еще и слабая женщина, нуждающаяся в защите. Теперь можно было полностью сосредоточиться на отражении нападения горцев.

– Здоров же ты языком молоть, зараза! – восхищенно произнес напарник Тэша.

Остальные конвойные, не растерявшись, кинулись вслед за Тэшем переворачивать подводы, и вскоре вокруг паланкина госпожи Лоэ образовалась почти глухая стена, за которую медленно, стараясь удерживать строй, стали отступать уцелевшие рабы. Служанки госпожи Лоэ, как и следовало ожидать, бестолково метались и истерически верещали. «Бабы, что с них возьмешь, они везде одинаковые», – подумал Тэш.

Теперь горцы напоминали приливную волну, которая, ударившись о скалу, откатывается назад. Впрочем, отказываться от добычи они явно не собирались, и Тэш увидел, как несколько из нападавших рванули в обход, чтобы подобраться к конвою с тыла, со стороны крутого обрыва, который сейчас служил каравану естественной защитой. Тэш вовремя засек этот маневр и, зажав кинжал в зубах, пополз к обрыву. Когда в сухую траву на самом краю площадки вцепилась чья-то смуглая рука и над каменной кромкой появилось свирепое лицо, Тэш даже не стал пачкать оружие – ухватив горца за длинные волосы он с силой отогнул его голову назад и ударил ребром ладони по шее. Человек охнул и, закатив глаза, сполз вниз по склону.

– Поделом тебе, сука! – сквозь зубы пробормотал Тэш и вдруг почувствовал, как кто-то навалился на него сзади. Он вывернулся и увидел, что перед его лицом поблескивает трехгранное лезвие горского кинжала. Тэш попытался ударить нападавшего коленом в пах, но всегда выручавший его прием на этот раз не увенчался успехом. Кинжал неотвратимо приближался к его лицу. И вдруг отклонился в сторону.

Тэш вновь рванулся, но противник, не уступающий ему ни в силе, ни в ловкости, держал его крепко.

– Не дергайся, – произнес он с характерным для горца гортанным выговором. – Хуже будет.

Полотняная рубаха Тэша не выдержала напряжения схватки и разошлась по шву, обнажив предплечье, на котором синели два скрещенных меча – знак гладиатора, сопровождающий его с первых шагов в этом мире.

– Гладиатор? – спросил нападавший, ткнув в татуировку острием кинжала.

– Был, – прохрипел Тэш.

– Как тебя зовут?

– Тэш.

По прежнему прижимая его железной рукой к земле, горец издал длинный переливчатый свист.

И вдруг все стихло.

Нападавшие, волнами накатывавшие на баррикаду, отступили, и об их недавнем присутствии напоминали лишь стоны раненых да царивший в караване разгром. Противник Тэша резко выпрямился и, захватив горсть песка, швырнул ее Тэшу в лицо. Пока тот отряхивался и тер слезящиеся глаза, горец испарился как привидение, видимо, отправившись догонять своих собратьев.

– Великие боги, что это было? – поправляя тунику, томно воскликнула госпожа Лоэ.

– Нам повезло, госпожа, – почтительно произнес управляющий Шанли, который, не принимая непосредственного участия в схватке, тем не менее проявил изрядную меткость, швыряя камнями в нападавших. – Горцы никогда так легко не отступают. Видно, что-то им помешало.

– Помешало, как же, – пробурчал соратник Тэша, протирая меч песком и пряча его в ножны, – тут на много лиг кругом ни одного отряда, кроме нас, идиотов.

– Но почему-то же они ушли, – упорствовала госпожа, – и не говорите мне, Шанли, что мы подавили их превосходящей численностью. Что я, горцев не знаю?

Тэш огляделся по сторонам. Убито с обеих сторон было человек десять – два горца, шесть рабов из охраны и двое конвойных, в том числе – десятник. Один раб был тяжело ранен в живот и, похоже, долго не протянет. Им занимался личный врач госпожи Лоэ.

– Только не давайте ему пить, – на всякий случай подсказал Тэш.

– Молодой человек, – сухо ответил врач, – я не первый раз вижу подобные раны.

Тэш огляделся по сторонам. Один из конвойных пнул ногой лежащее в пыли тело врага, тот, даже умирая, не выпустил из руки кинжал.

– Оставь, – сказал Тэш.

– Чего? – ухмыльнулся тот.

– Я сказал, не трогай! – зло повторил Тэш. – Они хорошо дрались. Оставь их. Пусть их похоронят по своему обычаю. Если кто-то считает по-другому – зубы вышибу.

Тут прорезался Баст, напарник Тэша, который первым сообразил помочь ему строить баррикаду:

– Отвали, Карр. Если бы не он, мы бы тут уже валялись со вспоротыми животами.

– Это точно, – вступил в разговор еще один, – мне кажется, что и отстали от нас благодаря Тэшу. Чем-то он полюбился горцам.

– Хватит попусту трепаться, – сухо бросил Тэш, – при чем тут я?

– Перестаньте, господа, – вовремя вмешался управляющий Шанли, – насколько я понимаю, ваш десятник убит. Если бы не конвойный Тэш, мы бы наверняка не смогли отбиться – это он организовал оборону. Я поручил бы ему вести караван, если госпожа Лоэ не будет возражать.

Госпожа Лоэ, полностью оправившись от шока, стрельнула в Тэша быстрым оценивающим взглядом.

– Я напишу ему самые лестные рекомендации, – сказала она, – в которых, конечно, оценю по достоинству его расторопность.

Тут она обернулась к Тэшу и совсем тихим голосом, хрипловатым и волнующим, произнесла:

– Вы заслуживаете иной участи, мой милый. Вы рождены, чтобы принимать решения и командовать.

Тэш окинул заинтересованным взглядом ее роскошные формы. Грудь госпожи Лоэ волнующе вздымалась под тонкой туникой, томные глаза нежно скользили по его лицу.

– Всегда к вашим услугам, мадам, – промычал он.

– Эта телка, похоже, права, – пробормотал Баст, стоявший неподалеку, – то, что мы до сих пор живы, – твоя заслуга.

– Я с радостью назначаю вас начальником каравана, – пропела госпожа Лоэ, – и, конечно, такая ответственная должность требует соответствующего вознаграждения. Господин Шанли об этом позаботится.

Тэш, разумеется, не стал отказываться от столь неожиданно хлынувшего дождя милостей.

– Примите мою искреннюю благодарность, мадам, – поклонившись, ответил он. – Но мне кажется, что мои друзья также заслуживают поощрения. Они доблестно сражались, не правда ли?

Госпожа Лоэ, слегка нахмурившись, оглядела груды битого фарфора и валявшиеся в грязи рулоны драгоценных шелковых тканей, но сейчас явно было не самое удачное время для определения размера ущерба, нанесенного отважными конвойными. В конце концов, все могло закончиться куда хуже. Разгладив наморщенный лобик, дама весьма любезно изрекла:

– Конечно, предназначение солдата – рискуя собственной жизнью, защищать и оберегать мирных граждан. Но я ценю настоящую преданность, и разумное вознаграждение будет выдано всем оставшимся в живых.

«Что ж, – подумал Тэш, – неудивительно. Госпожа Лоэ не смогла бы управляться с таким большим хозяйством, не будь у нее соответствующих задатков и крепкой хватки».

Он согласно кивнул и отошел к своим.

– Давайте, ребята, – сказал он. – Похоже, повторного нападения в ближайшее время ожидать не следует. Разгребаем завалы. Господин Шанли, не выделите ли несколько человек, чтобы они подняли и упаковали все, что уцелело? И несколько мужчин покрепче в качестве похоронной команды?

– Конечно, уважаемый Тэш, – ответил господин Шанли.

Тэш не был уверен, что управляющий в восторге от его подхода к командованию караваном, но дипломатического опыта господину Шанли явно не надо было занимать, и поэтому он без всяких возражений отдал прислугу в распоряжение нового десятника, а сам занялся устройством привала. Следовало наладить походную кухню и собрать хворосту для нее. Тэш тем временем прикинул, что настил моста им своими силами восстановить не удастся. Он подозвал Баста и еще одного воина, которому удалось выйти из схватки практически невредимым.

После короткого совещания они неторопливо направились вниз по течению, туда где берег казался не таким крутым. Впервые за долгое время Тэш был полностью предоставлен самому себе. Двое его спутников были не в счет. Он попытался сообразить, что ему с этой свободой можно сделать, и решил, что ничего. Пусть все идет своим чередом. Конечно, он мог бы потихоньку улизнуть в холмы и примкнуть к какому-нибудь отряду горцев, тем более, что они, судя по всему, неплохие ребята, но такая жизнь была ничем не лучше его нынешней солдатской доли. Тут ему, по-крайней мере, гарантирован кусок хлеба и миска с похлебкой, а судьба борца за свободу более непредсказуемая и уж точно менее сытная. Конечно, можно попытаться добраться до границы джунглей или до дальнего побережья, где гигантские, поднятые двумя лунами, приливные волны иногда выбрасывали на берег диковинные создания моря; Но что дальше? Уединиться и провести остаток жизни в роли отшельника? Ну уж нет, это явно не для него, тем более что остаток этот можно прожить значительно толковее. Все, хватит, не надо дергаться. Дураку ясно, что ключ ко всем тайнам, в том числе и к цели его появления в этом мире, находится в городе – нужно только выйти на определенных людей, или же они сами его найдут. Он был важным звеном в какой-то непостижимой цепи событий – не просто же так судьба перебрасывала его в удаленные точки Вселенной и сталкивала с самыми разными человеческими и нечеловеческими существами. «Не я придумал, что от судьбы не уйдешь, – подумал Тэш, – не мне и опровергать эту железную истину». Он глубоко вдохнул свежий горный воздух и огляделся. Солнце по-прежнему нещадно терзало своими лучами земную поверхность, но в горах жара не была такой мучительной. В зарослях незнакомых ему растений кипела бурная жизнь, суетились птицы и насекомые, издавая мелодичные трели и отрывистые щелкающие звуки. Река в этом месте разливалась широкой заводью, выходившей на отлогий, покрытый галькой берег.

– Эй, орлы! – крикнул Тэш, – глядите-ка! Проверим глубину, а заодно и искупаемся. Тут у вас в реках никаких кровожадных тварей не водится?

– До сих пор ничего такого не слышал, – ответил Баст, подходя ближе, – это все-таки горы, а не джунгли.

– А в джунглях что? – поинтересовался Тэш, входя по пояс в ледяную воду и смывая с себя дорожную грязь.

– Да что угодно, – уверенно проговорил второй конвойный. – Там, понимаешь, такие твари живут… Только оттуда еще никто не возвращался, чтобы рассказать о них подробно.

– Если рассказывать некому, – резонно заметил Баст, уже успевший присоединиться к Тэшу, – то откуда же ты знаешь, кто там живет?

– А потому, что не глухой, как некоторые, – обиделся бравый вояка.

Баст небрежно махнул рукой. Полетели брызги.

– Наша солдатня от скуки чего только не придумает, – сказал он. – В казарме тоскливо, на плацу нудно, вот и травят всякие байки. Но то, что там в воду спокойно не зайдешь, – это верно. Дряни там, судя по всему, действительно навалом.

– А здесь? – засуетился Тэш, непроизвольно двигая поближе к берегу.

– Не волнуйся, – заверил его Баст. – Плавай спокойно. Не потони только. Вода уж больно холодная.

Поиски и разметка брода заняли около двух часов. За это время Тэш так намерзся в холодной воде, что перестал ощущать собственные ноги. Самое время было возвратиться в лагерь, выпить чего-нибудь покрепче и согреться у костра.

Когда они вернулись в лагерь, было уже темно, и переправу решили отложить на следующее утро. Тэш, наученный горьким опытом, велел выставить на ночь усиленный караул. Вокруг тесно стоящих палаток по его команде воздвигли некое подобие каре из подвод. Ночлег прошел совершенно спокойно, люди и животные выспались и отдохнули.

На следующий день они преодолели переправу и благополучно выбрались на противоположный берег, даже не замочив ног ни госпоже Лоэ, ни ее служанкам, которые вполне оправились после вчерашнего потрясения и теперь напропалую строили глазки мужественным воинам. Оказалось, что отсюда до резиденции рукой подать. Вилла госпожи Лоэ располагалась на утопающем в зелени холме. Рядом с ней виднелись шикарные усадьбы городской знати, предпочитавшей селиться не слишком далеко друг от друга. Вилла действительно была упрятана за высокими неприступными каменными стенами. Караван юркнул в узкие ворота, и после того, как челядь разгрузила остатки захваченного из города добра, господин Шанли пригласил всех на небольшой пир. Соседей на него не звали: большой прием готовился на следующий день, когда госпожа Лоэ окончательно устроится на новом месте и сможет достойно встретить важных и уважаемых гостей. Пока же развлекались, в основном, домашние. Обилие яств и горячительных напитков способствовало всеобщему веселью. Тэш разучивал при помощи остальных конвойных длинную и непристойную песню и уже почти освоил два куплета, когда к нему подошла шустрая горничная и с опущенными в притворной скромности ресницами сообщила, что госпожа желает отблагодарить его лично. Тэш с некоторым сожалением покинул веселую компанию и направился вслед за девицей, которая выглядела чертовски соблазнительно даже в неуклюжем балахоне. «Женщина, умело завернутая в самую бесформенную тряпку, выглядит не менее аппетитно, чем совершенно раздетая, – подумал Тэш. – С развитием индустрии одежды и парфюмерии наши бабы почему-то растеряли древние секреты женской привлекательности: все, что они умеют, – это намазаться и полностью обнажиться».

До сих пор он бывал лишь в одном богатом поместье – в резиденции сенатора Ранкаста, которая, по сравнению с жалким тюремным Обиталищем, показалась ему жилищем весьма роскошным. Теперь же он убедился в том, что дом сенатора был обставлен с показной скромностью, если не сказать, бедностью. С летней резиденцией госпожи Лоэ не мог бы сравниться ни один земной дворец. Струились тяжелые портьеры с вышитыми жемчугом драконами. Ноги утопали в нежнейшем ворсе ковров. Одуряюще благоухали экзотические растения в причудливых вазах. Светильники, заправленные ароматическими маслами, отбрасывали нежный свет на пурпурные драпировки и горы алых с золотом подушек, разбросанных повсюду на полу. Наконец, пройдя сквозь анфиладу комнат, Тэш оказался в личной приемной госпожи Лоэ и застыл пораженный царящим здесь великолепием.

Госпожа Лоэ восседала на груде подушек. Из-под разноцветных шелков, служивших ей одеянием, соблазнительно выглядывала ее нежная стройная шея и волнующе обнаженное плечо, на котором тончайшая лиловая ткань была скреплена рубиновой брошью. Ее смуглая, благородной формы, рука, на запястье которой звенели, касаясь друг друга, браслеты, держала серебряный тончайшей чеканки кубок с подогретым вином. Свободной рукой она изысканным жестом указала Тэшу на место рядом с собой. Тэша не нужно было упрашивать. Удобно усевшись, он взял из рук хозяйки кубок и, глядя ей в глаза, осушил его, не отрываясь.

– Вы вели себя мужественно, десятник Тэш, – проворковала она, не отводя от него влажных блестящих глаз. – Надеюсь, вы проявите еще большее мужество и в весьма приятном сражении.

– Мадам, – ответил Тэш, – я давно уже мечтаю найти столь достойного противника.

И он, склонившись, поцеловал ее в горячую смуглую шею, на которой трепетала голубая жилка. Госпожа Лоэ вздохнула, прикрыла глаза и, положив ему на плечи изящные, но уверенные руки, привлекла Тэша к себе. Тусклые светильники, словно по чьей-то команде, один за другим погасли, не желая подсматривать за тактикой и стратегией предстоящего горячего поединка.

Госпожа Лоэ действительно оказалась великолепным противником – Тэш никак не ожидал, что эта важная изнеженная дама окажется такой хрупкой и страстной одновременно.

Тэш, конечно, еще много ночей с энтузиазмом проверял бы боевые качества госпожи Лоэ, но сенатор, отпуская свою внешнюю охрану, четко обозначил обязательный срок возвращения. На следующее утро они уже тронулись в обратный путь, объединившись с такой же наемной охраной владельца ближайшей виллы – изнеженного молодого человека, который, как полагал Тэш, вряд ли позволит соседке очень уж скучать от недостатка мужского внимания. Госпожа Лоэ сдержала свое слово, и управляющий отвалил им куда больше тех подъемных, которые выдал им эконом сенатора Ранкаста. Отсчитывая Тэшу его долю, превосходившую долю всех остальных, господин Шанли, усмехаясь, заметил:

– Вы обладаете необыкновенными качествами, десятник Тэш. Госпожа вами очень довольна. Я полагаю, что воин столь блистательных достоинств не долго пробудет в низком звании десятника. Я посылаю депешу сенатору Ранкасту с самым положительным отзывом о вас, а госпожа Лоэ уже скрепила ее собственной своей печатью. Но, возможно, вам представится шанс выдвинуться раньше, чем вы сами рассчитываете. После столь блестяще выполненного поручения вам наверняка дадут короткий отпуск. Об этом я собственно и просил. Надо же вам потратить в свое удовольствие полученные премиальные. Но если вас привлекают не только местные кабаки и если вы пожелаете познакомиться с людьми, которые смогут и захотят вам помочь в служебной карьере, заходите как-нибудь вечерком по адресу Канатная, 10. Спросите господина Ландри и сошлитесь на меня. Возможно, вам понравится не все, что вы там увидите и услышите, кое-какие вещи покажутся излишне рискованными, но вы, как мне кажется, любите риск и не давали никому никаких клятв. А дальше уже сможете самостоятельно решать и делать выводы.

– Не знаю, последую ли я вашей рекомендации, – ответил Тэш, по собственному опыту зная, что никогда не следует проявлять чрезмерную суетливость. Управляющий госпожи Лоэ выглядел человеком весьма умным и приятным, но Тэш уже давно привык никому не доверять. Тем не менее он обещал сенатору Ранкасту сразу не отвергать поступающие предложения и не избегать никаких сомнительных знакомств, да и внутренний голос настойчиво подсказывал ему то же самое. Поэтому он решил зайти по указанному господином Шанли адресу при первой же возможности – мало ли какие перспективы откроются за этим новым приглашением?