Текст книги "Гладиаторы ночи"

Автор книги: Максим Голицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Тэш нахмурился.

– Торран, не знаю, что сказать тебе. Будь я один, я пошел бы туда без колебаний. Другое дело – тащить за собой остальных.

– Без колебаний? Ты что, так доверяешь этому малому?

– Не то чтобы я ему очень уж доверял, – неуверенно ответил Тэш, – понимаешь, я просто знаю, чего от него можно ожидать. Я думаю… у него есть своеобразный кодекс чести или что-то в этом роде, и он чувствует, что у него по отношению ко мне есть какие-то обязательства. Но я бы не стал полагаться на него с закрытыми глазами, разумеется.

– Ты знаешь, что к тому времени, как мы выйдем к цели, у нас будут исчерпаны все разрядники?

– Да, – задумчиво сказал Тэш, – это осложняет дело.

– А если мы к тому же потеряем людей…

– По-моему, – сказал Тэш, – ты надеешься на хорошую драку.

– Предусматриваю такую возможность, скажем так… В сущности… Если хочешь что-нибудь получить, всегда приходится драться.

– А что ты хочешь получить? – поинтересовался Тэш.

Торран ухмыльнулся.

– Смотря, что мы там найдем.

– Только не глупи, Торран, – твердо заявил Тэш. – Ты должен выжить. Ты же сам знаешь, как это бывает – пока тебе что-то очень нужно, ты держишься.

Плот медленно продвигался по стремнине. Река, до того протекавшая в крутых берегах, постепенно расступалась, мелела, и вскоре перед отрядом развернулось необъятное водное зеркало, подернутое мелкой зеленой тиной. Плыть стало тяжело – шесты застревали в густом иле, что-то царапало днище, серебристые, веретенообразные тела проносились за бортом, выскакивали из воды и звучно шлепались обратно. Над водой от одного островка к другому перепархивали тучи похожих на бабочек бледных насекомых величиной с ладонь. Духота стала совершенно невыносимой. Если раньше от реки тянуло хоть какой-то свежестью, то теперь над водой стелился тяжелый горячий пар, а небо, которое наконец открылось за расступившейся зеленью, приобрело угрюмый свинцовый оттенок.

Тэш расстегнул «молнию» комбинезона у ворота.

Он чувствовал смутную тревогу, она так и не отпустила его после вчерашнего, и он никак не мог определить, к чему она относится – к прошлому или к будущему. Остальные тоже молчали, точно свинцовая тяжесть воздуха давила им на плечи.

Туман сгущался все сильней, наконец берега полностью растворились в этом тусклом мареве, и видимость уменьшилась до нескольких метров. Все звуки тоже куда-то исчезли, слышался только тихий плеск воды под днищем плота да чавканье, с которым гребцы выдергивали шесты из ила. Тэш, проведший жуткую, почти бессонную ночь, задремал, убаюканный этим мерным плеском, тем более что и взгляду не за что было зацепиться – казалось, плот движется во сне, который вот-вот должен окончиться какой-то внезапной, как это обычно и бывает во сне, катастрофой. Поэтому он даже не понял сначала, во сне или наяву он услышал ровный, нарастающий гул…

Тэш вздрогнул и, подняв голову, торопливо огляделся. Гул все приближался; над плотом пролетало облако, такое плотное, что заслонило тот слабый свет, который ухитрялся пробиваться сквозь туманную пелену, – хлопанье тысяч и тысяч крыльев, резкие, тревожные крики, точно все пернатое население джунглей снялось с места и пустилось в поспешное бегство от неведомой опасности. Тэша обдал ветер, поднятый этими судорожными взмахами, по гладкой, тяжелой поверхности воды пронеслась рябь.

– Ничего себе, – пробормотал Торран. Он оставил руль и вместе с гребцами, поднявшими шесты, всматривался в небо. Все новые и новые волны птиц пролетали над их головами, казалось, стаям не будет конца. Они закрыли небо от горизонта до горизонта, и гомон стоял такой, что у Тэша заложило уши.

Потом внезапно все стихло.

Последние, разреженные стаи – жалкий арьергард панически спасающегося бегством войска – медленно проплыли в мутном небе.

Протяжные крики замерли за горизонтом, и вновь навалилась давящая, липкая тишина. Какое-то время плот продвигался в ней бесшумно, точно в дурном сне.

Тар-Лоо, до того молча орудовавший шестом, повернулся к Тэшу.

– Как ты думаешь, что это было? – удивленно спросил он.

– Птицы, – сухо ответил Тэш.

– Это я и без тебя вижу. Куда они полетели?

– Может быть, здесь это обычное дело, – неуверенно проронил Тэш, – массовая миграция, перелет… Сезонное явление.

Танг повернул голову и поглядел на них странным своим взглядом.

– Неверно, – сказал он.

–Что?

– Вопрос задан неверно. Не куда они полетели, а откуда?

– Ты думаешь, – спросил Торран, – их что-то спугнуло?

– Их спугнуло… что-то очень большое..

– Вот дьявол, – сквозь зубы проговорил Торран, – этого еще не хватало. Куэ! Эй, Куэ! Проснись, ты, лентяй дефективный!

Куэ размотал свой пушистый хвост, в который, точно в шарф, упрятал свою сонную рожицу, и тут же подскочил, оттолкнувшись от бревен всеми четырьмя лапами.

– Ой, Торран! – запричитал он. – Что-то делается!

– Что делается? Скажи толком!

– Торран, так не годится, да? Нам нужно смело и гордо свернуть к берегу. Иначе мы все тонуть, как будто уроды. Сворачивай к берегу!

– К какому? – Торран подскочил к Куэ и сгреб лемура за лямки комбинезона. – Да приди же в себя наконец!

Но Куэ, кажется, потерял всякую способность соображать. Тэш никогда еще не видел лемура в такой панике. Тот в ужасе охватил голову своими темными пальчиками и причитал:

– Оу, Торран, к любому берегу! Скорее! Оно нас уже постигает!

– Тэш, – крикнул Торран, отпуская лемура, – давай! Поворачивай руль! Выводи плот к берегу, ребята!

Танг, казалось, только и ждал этой команды. Он несколькими мощными ударами шеста вывел плот со стремнины, тогда как Тэш, кинувшись к рулю, вывернул его к берегу. Остальные, очнувшись от давящей сонной одури, напряженно вглядывались назад – туда, откуда прилетели бесчисленные стаи.

Куэ продолжал визжать пронзительным дурным голосом.

– Скорее! Ох, Торран скорее! Мы все тут будем задохлики, хуже мертвый рыбка!

Торран схватил еще один шест, лежащий на корме, и бросился помогать гребцам, но Куэ в панике вцепился ему в рукав и мешал двигаться.

– Кироэ! – крикнул Торран. – Ты умеешь плавать?

Она спокойно отозвалась:

–Да.

– Отлично. Отцепи от меня этого придурка. И пристегнись к нему как-нибудь, что ли. Он вот-вот выпрыгнет за борт.

Кироэ подошла к перепуганному лемуру и, ловко ухватив его за хвост, оттащила от горца.

– Держись за меня, Куэ, – ласково произнесла она. – Держись крепче. Я тебя не оставлю.

Куэ словно того и ждал. Он ослабил хватку, выпустил рукав комбинезона Торрана, и тут же судорожно вцепился в поясной ремень Кироэ. Казалось, его нельзя оторвать никакими силами.

Они уже выгребли на отмель, и плот заскользил по густой водной растительности, когда Танг, напряженно всматривавшийся вдаль, вдруг обернулся и, внимательно поглядев на Торрана, сказал:

– Наверное, нужно было оставаться на глубине, Торран. Мы сделали ошибку. Впрочем, теперь уже все равно.

Тэш прислушался. Нарастающий, ровный, какой-то механический гул все усиливался, небо совершенно потемнело, а на горизонте появилась темная полоска, которая все росла и росла, словно следуя за звуковой волной, которую гнала впереди себя.

– О Господи! – пробормотал Тэш.

– Наводнений! – верещал Куэ. – Утопление! Гибель!

– Держись, Куэ, – пробормотала Кироэ, – держись, не выпускай меня.

– Держитесь за веревки! – крикнул Торран, – за веревки, связывающие плот! Может быть, удастся…

– Ничего не удастся, Торран, – спокойно возразил Танг, – мы теряем все.

– Откуда оно взялось? – удивленно спросил Тар-Лоо. – При полном штиле? Тэша осенило.

– Сигизийный прилив! – воскликнул он. – Две луны, плюс солнце… Должно быть, это случается не так часто. Ну, может, раз-другой в году… Но когда такая штука идет по реке от моря… Недаром на побережье нет ни одной деревни!

Волна приближалась. Можно было разглядеть ее пенный гребень, постепенно заворачивающийся внутрь, мусор и вывороченные с корнем деревья, которые она несла с собой.

– Теперь это уже не важно, – пробормотал Танг.

Тэш изо всей силы вцепился в связывающие плот канаты. Остальные последовали его примеру. Еще миг – и вал добрался до них, подхватив плот, точно щепку. Волна ударила сверху, плеснув Тэшу в лицо мутной теплой водой, – удар был таким оглушительным, что бревна загудели, точно натянутая шкура гигантского барабана. Тэш цеплялся за плот, который крутило и подбрасывало, а потом неожиданно перевернулся вверх дном. Бревна накрыли Тэша прежде, чем он успел наполнить легкие воздухом, и он наглотался мутной взвеси, цепляясь за канаты и перебирая их в отчаянной попытке выбраться на поверхность. Волна грохотала над головой, лупя в плот, точно курьерский поезд. Внезапно он наткнулся на что-то мягкое, безвольно болтающееся под перевернутым плотом. В последнем отчаянном усилии Тэш вынырнул наружу, не выпуская канат из рук, несколько раз торопливо вздохнул, прочищая легкие, и вновь нырнул под плот. Кто-то запутался в веревках и не смог освободиться от них, когда плот перевернулся. Тэш вынул нож и разрезал веревку, а потом, правой рукой обхватив безвольное тело, потянул его на поверхность. Наконец он вновь оказался на поверхности и перебросил свою ношу на шаткие бревна. Это была Кироэ. Куэ, по-прежнему вцепившийся в ее пояс, шлепнулся рядом мокрым бесформенным комком. Глаза обоих были закрыты, и Тэш в ужасе подумал, что оба его спутника мертвы. Обхватив девушку за плечи, он уперся ей в грудь коленом и резко нажал – Кироэ, закашлявшись и жадно вдыхая воздух, открыла глаза. Куэ, до сих пор лежавший, точно мокрая груда шерсти, вдруг чихнул и затряс головой. Он был так испуган, что начал судорожно дергаться, пытаясь в панике соскочить с плота, и Тэш как следует двинул ему кулаком в челюсть. Лемур охнул, закатил глаза и затих. Тэш огляделся в поисках остальных спутников – их нигде не было видно. Вал прокатился дальше, оставив плот плясать на воде среди обломков деревьев, комков водорослей, развороченных куч плавника и прочего сора. Наконец Тэш разглядел вдалеке темное тело, энергично продвигающееся в их сторону, и, привстав на плоту, замахал руками, пытаясь привлечь внимание пловца. Это был Танг. Иномирянин, чувствующий себя в воде, как в родной стихии, легко продвигался вперед, работая мощным хвостом так,-что вода вокруг него вскипала бурунами. Он волочил за собой Тар-Лоо, поддерживая голову пилота на поверхности. Наконец он подплыл к плоту, и Тэш, приняв у него груз, втащил пилота на бревна. Глаза у того были затянуты мутной пленкой, но грудь мерно вздымалась. Похоже, он погрузился в беспамятство, подобное трансу, и Тэш счел за лучшее его не беспокоить. Он протянул руку, и Танг, поколебавшись секунду, принял ее и вскарабкался на плот вслед за Тар-Лоо.

– Они живы? – спросил Танг, оглядывая спутников Тэша.

Тот кивнул. Говорить у него не было сил.

Кироэ, которая все это время лежала неподвижно, вновь застонала и приподняла голову.

– Где Куэ? – сказала она.

– Он здесь, – ответил Тэш, – с ним все в порядке. Не волнуйся.

Девушка испуганно взглянула на беззащитно распластавшегося на бревнах лемура.

– Он точно жив? – неуверенно спросила она.

– Да, – виновато ответил Тэш. – Мне пришлось стукнуть его немножко, когда я вас вытаскивал. Так было спокойнее. Он дергался очень.

– А ты уверен, что не пришиб его случайно? – холодно спросила Кироэ. – Он же такой чувствительный!

– Кто? – пробормотал Тэш. – Этот паршивец? Послушай, Кироэ…

–Да?

– Где Торран?

Девушка вздрогнула и, казалось, вернулась к действительности.

– Не знаю, – пробормотала она.

– Кто его видел последним? – требовательно спросил Тэш.

– Я, – сказал Танг. – Он был по одну сторону плота со мной, когда нас смыло.

– По какую именно сторону? – терпеливо выяснял Тэш. – Плот ведь здорово крутило.

Танг повернул свою круглую голову, плотно сидящую на короткой шее, и оглядел берега, пытаясь сориентироваться.

– Там, – сказал он наконец, показав в сторону отмели, поросшей какой-то, напоминающей тростник растительностью. – Я видел его там.

– Мы можем подогнать туда плот? – спросил Тэш. – Его тоже могло отнести ниже по течению.

– Только рулем, – ответил Танг.

– Давай, ребята, – сказал Тэш, – навались.

Он выпрямился на качающемся плоту во весь рост и уставился на заросший кустарником берег. Тангу удалось справиться с управлением, и плот, пусть неохотно, но развернулся в нужную сторону. Волна, принесшая с собой столько разрушений, уже сошла, оставив просто высокую воду и забитое обломками деревьев и плавником русло. «Должно быть, – подумал Тэш, – там, куда мы сейчас плывем, была длинная отмель, далеко вдающаяся в реку».

Плот продолжал медленно тащиться вдоль берега, цепляясь за притонувшие перепутанные стебли, а Тэш все так же напряженно вглядывался в проплывающий мимо берег, выискивая любую темную точку на поверхности воды, и каждый раз ошибался, принимая за тело Торрана то обломок дерева, то бьющуюся на отмели крупную рыбу, а то и просто лежащий поперек течения валун. Поэтому он прозевал момент, когда плот вновь дернулся и накренился под тяжестью чьего-то тела, а смуглая рука, появившись из воды, вцепилась в веревку, связывающую бревна.

Тар-Лоо, который уже очнулся и был ближе всех к борту, крикнул:

– Торран!

И, нагнувшись, помог горцу забраться на плот.

Торран упал лицом вниз, несколько раз судорожно дернулся и затих.

Тэш решил, что тот просто наглотался воды – это было немудрено, и, склонившись над горцем, перевернул его на спину. Вначале ему бросилась в глаза непривычная бледность горца – лицо его было искажено болью, зубы стиснуты. Торран открыл затуманенные глаза и, увидев перед собой склонившегося над ним Тэша, только и смог пробормотать:

– Плечо… комбинезон.

Тэш оглядел серебристую ткань. Под правым плечом он увидел скрытое плотным материалом вздутие.

– Это? – спросил он, указывая на место, где на ключице, распирая застежки, топорщилось что-то величиной в кулак.

Торран поморщился, и впервые за все время Тэш увидел в его глазах неподдельный страх.

– Режь! – чуть слышно сказал горец. Обернувшись, Тэш увидел, что остальные его спутники, за исключением Куэ, который только-только начал слабо постанывать, сгрудились вокруг, грозя перевернуть плот.

– Расступитесь! – приказал он. – Дайте больше света!

– Осторожней! – пробормотала Кироэ, но он уже, выхватив нож, вспорол комбинезон Торрана и резко дернул за упругую ткань. Та разошлась с тихим треском, и Тэш увидел на обнажившемся смуглом плече горца ярко-алый пульсирующий комок.

– Это донная пиявка, – пробормотал Тор-ран. – Тэш, ее надо вырезать. Иначе…

– Это… что? – в ужасе повторил Тэш.

– Донная пиявка. Она запускает отростки в кровеносные сосуды. Режь скорее, иначе она доберется до сердца!

Тэш нерешительно занес руку с ножом.

– Режь! – повторил Торран.

«Где-то в аптечке было местное обезболивающее», – подумал Тэш, но аптечка утонула вместе с остальным снаряжением. Теперь от него требовались только быстрота и решительность. Он даже не мог прокалить нож в пламени разрядника – тот, побывав в воде, наверняка был бесполезен.

Кироэ расстегнула комбинезон и, не обращая внимания на остальных, стащила через голову полотняную блузку. Даже сейчас Тэш мельком успел отметить, как великолепно сложена девушка. Потом дочь сенатора неторопливо застегнула «молнию» у горла и протянула блузку Тэшу.

– Держи, – сказала она, – перевяжешь.

– Режь! – торопил горец.

И Тэш, сжав в руке нож, полоснул по коже. Кровь залила плечо Торрана и серебристый комбинезон, в то время, как Тэш старался захватить протянувшиеся вглубь тела пульсирующие зеленые нити. Наконец омерзительный окровавленный комок шлепнулся в воду, и Тэш стянул на плече горца полотняную ткань, а сверху для верности перетянул ее упругим ремнем, отстегнув его от разрядника. Когда он проделывал это, Торран, который во время операции ни разу не застонал, уже был без сознания – глаза его закрылись, лицо залила неестественная бледность.

– Ой, Тэш, он загибается, да? – в испуге пискнул Куэ.

– Не знаю, – сквозь зубы пробормотал Тэш.

– Похоже на болевой шок, – сказал Тар-Лоо. – Да и крови он потерял столько.

Тэш не ответил. Будь у них хотя бы тот жалкий набор медикаментов, которыми их снабдили кураторы, возможно, Торрана удалось бы спасти. Но затерянные в самом сердце джунглей, на разваливающемся плоту, без снаряжения, практически без оружия… У Торрана почти не было шансов выжить, да и у них самих, вероятно, тоже. Котелок, в котором они кипятили воду, утонул, и было весьма вероятно, что без него они подцепят с водой какую-нибудь дрянь, которая угробит их не хуже, чем эта пульсирующая тварь угробила Торрана.

Река, которая до этого была относительно маловодной, теперь, пропустив через себя чудовищный вал, неслась в своих берегах так, что Танг еле-еле успевал справляться с плотом. Тэш сверился по компасу. Их несло уже явно не туда, но им никак не удавалось отогнать плот к какому-нибудь относительно безопасному берегу. Под ударами волн бревна кряхтели и терлись друг о друга, вода, просачиваясь сквозь щели, все время заливала путешественникам ноги. Тэш, опасаясь, что Торрана, который так и не приходил в сознание, смоет с плота, велел привязать его уцелевшими ремнями, остальные едва удерживались на плоту, отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Одно хорошо – низкий, вибрирующий гул, похожий на звук взлетающего реактивного лайнера, наконец, стих, и стали слышны обычные мирные звуки – плеск воды о днище плота и крики потревоженных птиц, возвращавшихся к своим привычным гнездовьям.

Постепенно пространство вокруг плота погружалось в сумерки. Наступала ночь. Плот по-прежнему несло по стремнине, и Тэш уже и не пытался его остановить – в темноте все равно нельзя было сообразить, куда следует причаливать. Вымотанные до крайности, они засыпали даже на качающемся плоту, и единственное, что Тэш мог сделать, – это заставить всех обвязаться одной веревкой, чтобы никого не смыло за борт. Даже если бы они и сразу заметили потерю, их отнесло бы слишком далеко, прежде чем они успели бы подобрать упавшего. Тэш сидел около Торрана – в сгущающихся сумерках лицо горца казалось совсем белым, пульс еле-еле прощупывался, и Тэш опасался, что горец не доживет до утра.

«По крайней мере, – подумал Тэш, – хорошо хоть что он без сознания – так он меньше чувствует боль». И тут Торран слабо окликнул его.

– Я здесь, – сказал Тэш. Он отцепил от пояса флягу и, приподняв голову горца, заставил его сделать несколько глотков. Больше ничем он Торрану помочь не мог.

– Тэш, – сказал тот с трудом, – помнишь… случай, когда на вашу охрану напал отряд горцев? «Бредит», – подумал Тэш.

А вслух сказал:

– Ты лежи. Попробуй заснуть.

– Я говорю о том случае… когда ты работал в охране сенатора… кажется, Ранкаст его звали… Тогда ты еще сопровождал эту бабу, и у вас убили десятника. А тебя не тронули.

– Откуда ты знаешь? – поразился Тэш.

– У меня свои… источники.

– Ну, помню.

– Как ты думаешь… почему вам тогда удалось уйти? Почему тебя не тронули?

Тэш покачал головой.

– Понятия не имею.

– Никто из горцев не тронул бы тебя, Тэш, – сказал Торран, – все они знали, кто ты такой… Помнишь слухи, которые ходили о вожде горцев… объединившем все племена. Никто… ни один отряд кураторов в горы и сунуться не смел.

– Ну, помню что-то такое, – сказал Тэш, – помолчи. Тебе нельзя много разговаривать. Это отнимает силы.

– Нет… я должен… Этот вождь… кураторы так и не смогли его найти… по кличке Бесследный…

– Ну и что?

– Дело в том, что Бесследный – это я.

Тэш ошеломленно уставился на белеющее во тьме лицо Торрана.

– Как ты?

Торран какое-то время помолчал, собираясь с силами.

– Когда они меня взяли, они не знали, кто я… само собой, я не стал им говорить.

– Почему же ты позволил им забросить тебя сюда? – недоуменно спросил Тэш. – Ведь ты же каким-то образом поддерживал связь со своими! Иначе как бы они могли узнать обо мне? Тебя ведь могли отбить, если бы ты сказал хоть слово!

– Я позволил им… затащить меня сюда… я надеялся, что дойду… Оружие… нам так нужно оружие…

– Черт! Да ведь в резиденции Ранкаста его секретный кабинет набит таким оружием. Если бы ты решился открыться мне раньше, я сумел бы помочь тебе.

– Опасно было… говорить… может, мне стоило бы… – горец вновь умолк.

Тэш с тревогой прислушивался к его прерывистому дыханию. В голове у него царила сумятица. Торран и есть Бесследный – легендарный вождь горцев! Конечно, он действительно был вождем, и силы духа у него хватило бы на двоих, но как же он умудрился не выдать себя!

Течение утихло, и плот мягко покачивался на волнах, проплывая мимо берегов, поросших непролазной чащей, в которой не светилось ни единого огонька. Река тоже была совершенно темной, над водой больше не парили фосфорические бусы светляков, точно над миром воцарилась тьма наподобие той, что была еще до начала времен.

– Танг, – сказал Тэш, – тебе пора отдохнуть. Передай руль кому-нибудь другому.

– Никто больше не видит в темноте, – устало проронил Танг. – Я вижу.

–Куэ видит в темноте не хуже тебя, – возразил Тэш. Танг мог любить его или ненавидеть – его право, но теперь именно он, Тэш, отвечает за каждого члена отряда. Торран поручил ему…

– Куэ, приди в себя! Хватит дурака валять!

– Я никого не валяю, Тэш, – возразил Куэ, – я просто смело и гордо заснул, да?

– Вот теперь, когда ты проснулся, смело и гордо стань рядом с Тар-Лоо и, если увидишь какую-нибудь отмель, вообще какое-нибудь препятствие, скажи ему.

– Что сказать, Тэш?

– Что хочешь, – раздраженно ответил Тэш. – Что хочешь, то и скажешь. Подежурь с ним, Тар-Лоо, ладно? Пусть Танг отдохнет.

– Как там он? – спросил Тар-Лоо, имея в виду Торрана.

– Не знаю. Я боюсь… Кироэ договорила за него:

– Что он не доживет до утра, – произнесла она шепотом.

– Если бы мы могли доставить его куда-нибудь, где'можно было бы обработать рану… Но здесь нет ни одной живой души. На многие лиги – никого, кроме нас.

– Тэш, – вдруг заволновался Куэ, – я вижу свет! Там, за зарослями.

Тэш не склонен был верить дурацким шуточкам, но, с другой стороны, лемур никогда не ошибался, поэтому он, встав рядом с рулевым, начал напряженно вглядываться во тьму. Сначала ему показалось, что слабое мерцание, едва различимое вдали, просто обман зрения, но по мере того, как плот продвигался вниз по течению, свет становился все ярче, пока Тэш наконец не стал четко различать его за зарослями прибрежной полосы – не зыбкий, призрачный, холодный свет гниющей древесной плоти, а ровный, теплый свет очага или настенных светильников, свет жилья. Куэ, видимо, подумал о том же.

– Тэш! – заверещал он. – Это есть жизненное место. Там должно быть тепло и сухо!

Тэш задумался лишь на секунду. Вероятно, Куэ прав, и там действительно могут находиться люди. Он не склонен был огульно считать всех, кто ходит на двух ногах, своими друзьями и союзниками, напротив, в обычной ситуации незнакомых людей следовало бы скорее опасаться. Но сейчас у них не было выхода. Возможно, от их быстроты и решительности сейчас зависела жизнь Торрана. Раздумывать было некогда, и все опасения следовало отложить на потом.

– Тар-Лоо, – приказал Тэш, – поворачивай руль. Попробуем пристать к берегу.

Сделать это оказалось довольно сложно. Разбитый плот поворачивался с трудом, а течение было слишком сильным. Все же им удалось уйти со стремнины, и какое-то время они болтались вдоль берега, поминутно застревая в грудах нанесенного сюда приливом древесного сора. Наконец. Куэ крикнул, что впереди отмель. Тэш очень надеялся, что это была действительно отмель, а не какая-нибудь чересчур игривая стая хищных рыб.

Плот, налетев на отмель, судорожно дернулся и уже был готов сорваться дальше, точно норовистая лошадь с привязи.

– Прыгай, ребята! Делать нечего.

Подхватив на руки Торрана, который слабо застонал, он прыгнул в воду, увлекая с собой остальных спутников. Воды оказалось по грудь, и Тэш начал торопливо пробираться к берегу, опасаясь, что станет легкой добычей какой-нибудь водной твари. Остальные последовали за ним. Еще несколько шагов – и под ногами перестало хлюпать. Они выбрались на твердую землю.

Полагаясь на Куэ, который выбирал по возможности безопасные ветви, они соорудили носилки из нанесенного приливом плавника.

Из оружия у них оставались только ножи, снаряжение все утонуло, последний разрядник промок и больше никуда не годился. Напади на них сейчас зверь или человек, гладиаторам пришлось бы туго. Но кругом все было спокойно. Они только спугнули какую-то ночную птицу, которая, хлопая крыльями и истошно крича, видимо подавая сигнал тревоги, какое-то время сопровождала их, и еще один раз в кустах прошуршал какой-то мелкий зверек. «Быть может, – подумал Тэш, – мы забрались уже в самое сердце джунглей, и ее обитатели перестали распознавать в нас пришельцев, стали воспринимать как своих, просто потому, что ни одного пришельца тут никогда не было и быть не могло. Интересно, что сказал бы по этому поводу астроном?»

Свет тем временем все приближался и казался особенно ярким на фоне непроницаемо-черного неба и непроглядных лесных зарослей. Тэшу, зрение которого за время странствий в полумраке джунглей обрело особую чувствительность, казалось даже странным, что он может так отчетливо различать каждую травинку на земле, каждый корень, каждую выбоину. Он шел, стараясь ступать осторожно, чтобы лишний раз не тряхнуть носилки, и боялся даже подумать о том, что источник света может не иметь никакого отношения к человеческим существам. Тогда им останется только лечь на землю и умереть, причем, мрачно подумал он, это не займет много времени.

Наконец, густые заросли расступились, и гладиаторы в изумлении остановились на круглой поляне.

– Глазам своим не верю, – прошептал стоявший рядом с Тэшем Тар-Лоо.

Это действительно было жилье – скорее всего человеческое жилье, но какое! Оно равно походило и на лесное бунгало, и на форт, и на средневековый замок и казалось очень древним – словно за время своего существования, которое измерялось веками, если не тысячелетиями, оно постепенно менялось, совершенствовалось, подгоняя себя как под нужды своих хозяев, так и под требования окружающих джунглей. Ограда, высотой в два человеческих роста, была сложена местами из камня, местами – из массивных бревен, дозорные башни завершались причудливыми карнизами, а между ними и главным зданием, ступенчатым, словно китайская пагода, были переброшены ажурные мостики, на перилах которых горели плошки– светильники с дрожащими язычками пламени. И все это было увито зеленью – той самой зеленью, которую здесь, в джунглях, Тэш научился воспринимать как главного своего врага, и никак иначе. Лианы перебрасывались по хрупким перилам с одного висячего мостика на другой, плети вьющихся растений свисали с гребенчатых карнизов, отчего все это странное сооружение напоминало Тэшу гигантский, подсвеченный изнутри резной китайский фонарь.

– Как ты думаешь, кто там живет? – тихо спросила у него за спиной Кироэ.

Тэш и сам почувствовал, как его охватывает непривычная робость, точно он находится в библиотеке, до потолка заполненной стеллажами с пыльными томами в добротных кожаных переплетах, или же в церкви с высокими витражными окнами и залитым разноцветными отблесками алтарем. Тем не менее он, не поворачивая головы, ответил:

– Я больше чем уверен, что это люди. Люди строили и более странные сооружения.

– Да, но какие люди? – так же тихо отозвалась Кироэ.

– Что толку гадать, – устало сказал Тэш. – У нас нет выбора, кем бы они ни были. Торран умирает.

И он, поудобней перехватив носилки, сделал решительный шаг к оплетенной плющом ограде, за которой сияло неведомое.

К его удивлению, доселе невидимые ворота тихонько распахнулись, под звук дальнего гонга, открыв в сплошной стене темный проем. Тэш почему-то подумал, что за воротами не было ни единой живой души, и отворились они сами по себе.

На миг он нерешительно замер на месте, потом вновь шагнул вперед. За воротами, высотой чуть больше человеческого роста, оказалась дорожка, сложенная из гладких плит неправильной формы. С-каждым шагом путников по краям дорожки загорались все новые и новые огоньки, которые так же постепенно медленно угасали у них за спиной. Вокруг царила полнейшая тишина, лишь обычные звуки джунглей – шум деревьев да плеск воды в отдалении – мог разобрать Тэш.

У крыльца дорожка оборвалась, и одновременно погасли последние огоньки. Двери, как успел заметить Тэш, были резные, и сквозь их узорчатые отверстия просачивался свет, ложась странной вязью на плиты порога. Гладиаторы молча топтались у дверей, не зная, что предпринять, и вдруг створки бесшумно распахнулись, и за ними вновь не оказалось ни единого живого человека. Они прошли в холл – Тар-Лоо и Кироэ, настороженно державшая руку на рукоятке ножа, Танг, сменивший пилота у носилок, и Куэ, хвост которого тревожно подрагивал от любопытства.

Холл был пуст.

Это был огромный зал, доходивший в высоту до самой крыши. По внутренней стене его вилась винтовая лестница, выводящая к опоясывающей здание галерее с чередой дверных проемов. Над галереей горели плоские светильники, и казалось, что стоявшие в центре зала путники не отбрасывают тени. Пол был выложен каменными многоугольными плитами на этот раз правильных очертаний, плотно пригнанными друг к другу и выточенными из какого-то полупрозрачного зеленого камня, подобного нефриту. Тэшу на миг показалось, что они стоят на застывшей поверхности лесного озера. Колонны, подпиравшие галерею, тоже были из нефрита – зеленого, но более светлого, полупрозрачного и выточенного так причудливо, что Тэш не мог оторвать глаз от карабкающихся вверх, к потолку, лепестков и зубчатых спиралей. Стены зала были совсем бледными, чуть розоватыми, а ярусы галереи – деревянными, с причудливым кружевом перил.

В целом все это напоминало поляну, окруженную причудливыми стволами деревьев, кроны которых увешаны разноцветными фонариками. Странно, но это загадочное помещение не вселяло никакой тревоги, а лишь спокойную сосредоточенность, и Тэш краем глаза заметил, что спутники его тоже расслабились, судорожно сжатые руки их отпустили рукоятки ножей.

И тут он услышал голос – глубокий и звучный, но при этом исполненный спокойствия:

– Добро пожаловать, друзья. Мы ждали вас.

Голос доносился откуда-то сверху.

Тэш поднял голову и, к своему удивлению, обнаружил, что на галерее, где до сих пор никого не было, стоял одетый в оранжевую тогу человек. Он находился слишком высоко, чтобы можно было различить черты его лица или разобрать, стар он или молод, но видно было, что роста он среднего, держится прямо, коротко подстрижен или даже наголо выбрит.

Пока все в изумлении наблюдали за странным явлением одного из хозяев этого жилища (Куэ, тот даже, пискнув от удивления, присел на все четыре лапы), тот неторопливо начал спускаться по винтовой лестнице, постепенно приближаясь к ним. Наконец обутой в плетеную соломенную сандалию ногой он коснулся прохладных плит пола, но и тут Тэш в изумлении понял, что не может ничего добавить к своему первому впечатлению – по-прежнему нельзя было понять, стар или молод владелец этого дома, или описать его лицо – черты были правильными и строгими, но тут же стирались из памяти, стоило лишь отвести от них взгляд. Тэш подумал, что он, несмотря на весь свой профессиональный навык, ни за что не смог бы описать с закрытыми глазами, как именно выглядит этот человек.