Текст книги "Чертов меч (СИ)"

Автор книги: Максим Далин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Песнь девятая,
в которой Избранная становится обычным человеком

Он был одет по-домашнему, в широкую белую рубаху, бархатные штаны и тапочки. В руке у Тёмного Властелина Аллочка заметила свиток пергамента, а за плечом – рукоять своего собственного меча.

– Видите, мессир, какой погром! – вякнул меч. – Всё расколотили… как слон в этом самом…

– Аллочка, – сказал Никт с лёгой укоризной, – ну нельзя же так! Хорошо ещё, что тот проволочник-мясожор у меня не единственный. Неизвестно, даст новые побеги или нет – вы его так варварски…

Старик протянул вперёд посох, но Никт подставил ладонь под молнию так же, как под удар меча. Зеленоватый свет втянулся в кожу, а брови Тёмного приподнялись, выражая некоторую обиду.

– Ну зачем вы повыпускали этих оглашенных? – продолжал Никт. – Сейчас ещё что-нибудь разобьют, начнут стены ломать, будет свинарник…

– Никт! – выпалила Аллочка, шагнув вперёд, и её голос сорвался на фальцет. Она кашлянула и сказала снова. – Никт, ты не должен их убивать! Ясно?

– Я не буду, – согласился Тёмный кротко. – Я их только снова остановлю, ладно? А то в прошлый раз мне вот этот, – и кивнул на молодого парня, – сжёг целый куст роз «Смелое сердце». Знаете, какой это редкий сорт? Да ещё найди столько героев, чтобы вырастить, а ещё столько же, чтобы цвёл…

– А Хнуро – мой гоблин! – продолжала Аллочка со слезами. – Не смей его трогать!

– Аллочка, – сказал Тёмный со вздохом, – вы всё-таки хотите этого гоблина? Да оставьте его себе на здоровье, пусть живёт при вас. Можно его немножко подправить, чтобы не сбежал – а то гоблины иногда сбегают, знаете ли – и играйте с ним, сколько хотите. Это от шарлатанов бывает шум, а гоблин – он безобидный…

Хнуро и Аллочка разом взглянули друг на друга. Хнуро увидел выражение аллочкиного лица и понял, что она не сможет морально, даже если бы могла физически, попытаться убить человека или даже нелюдя, который мирно с ней беседует.

«Он же заговаривает тебе зубы!» – выкрикнул Хнуро мысленно, но Аллочка, кажется, не поняла.

– Ты убиваешь и убиваешь! – выкрикнула Аллочка Тёмному в лицо. – И детей! Гад!

Она себя накручивала. Никт был слишком мил, спокоен и обходителен, решимость и ненависть как-то улетучивались от звуков его голоса.

– Будто дети – это такая уж драгоценность, – хмыкнул меч.

– Погодите, дорогая Аллочка, не спешите так, – улыбнулся Никт. – Вам жаль кого-то конкретно? Хорошо, найдём другого – их тут полно, вы же сами видели. Поверьте, Аллочка, людей в этом мире гораздо больше, чем надо… и вовсе не каждый из них хорош, вы же видели.

– Ты говорил, что я тебе не подхожу! – заявила Аллочка, но гоблин по-прежнему слышал в её голосе растерянность. Маги за их спинами не шевелились, будто их снова заковали в стекло, а обернуться было невозможно.

– Да, – невозмутимо сказал Никт. – Вы, Аллочка, для меня слишком хороши. Но для осуществления моих планов мне необходимо с вами договориться, – и улыбнулся. – Если хотите, я мог бы с вами советоваться. Вы бы сами всё решали, я бы тех, кто вам нравится или нужен, и пальцем не тронул. Я слышал, вам нравятся эльфы? Мы бы завели вам штук пять, разных – хотите?

Аллочка стояла, оцепенев, будто вокруг неё тоже образовалась стеклянная стена. А Никт, между тем, вытащил из воздуха неописуемо прекрасного юношу, в золоте и бархате, с очами и локонами, с эльфийскими ушами острыми кончиками вверх. У юноши было томное отрешённое лицо шикарной куклы, а в глазах – просто бездна, только непонятно, чего.

Аллочка поёжилась.

– Хотите, у вас сто таких будет? – весело спросил Никт. – И гоблин, он не помешает, правда? Только дадим ему хлебнуть чайку… ну неважно. Здорово же? А костюмы? А балы? Эльфийская музыка, а если хотите, гоблинская, хотя, на мой вкус, она грубовата…

Аллочка растерялась совсем. И тут Хнуро толкнул её в бок.

Она взглянула ему в лицо.

– Это враньё? – спросила Аллочка потерянно.

– Нет, – ответил гоблин как в замке Грегора. – Это хуже.

– Играть с ними можно, – улыбнулся Тёмный, – но слушать их не надо. А то они вам всё испортят. Упрямый тип этот гоблин… вроде бы, уже наказан за болтовню – и всё равно лезет в разговор. Но ничего. Увидите, дорогая Аллочка, каким он станет тихим и послушным. Не узнаете!

– Я не хочу… – пролепетала Аллочка.

– А чтобы он вас любил вечность… ну, пока не наскучит – хотите?

Аллочка схватилась за голову, закрывая глаза руками. Она хотела, но чувствовала какой-то подвох. Её сердечко разрывалось на части.

– Кого захотите, тот вас и полюбит, – с нежной улыбкой продолжал Никт, и его голос обволакивал волю, как паутиной. – Мы вам отберём аристократов, самых чистеньких, послушных и смирных, вы будете их королевой, будете давать балы, у вас будут самые прекрасные туалеты, драгоценности, апартаменты… Вы даже не представляете, насколько они все будут ваши. Будет очень весело, честное слово…

Хнуро снова её толкнул. Аллочка взглянула на него отчаянными глазами.

– Просто – поверь мне, – шепнул гоблин почти беззвучно. – Потом поймёшь, сейчас – поверь.

Аллочка собрала все душевные силы.

– Ладно, – сказала она. – Но и ты поверь тоже. Я знаю, что делаю.

Но она не знала. Ей было страшно, тяжело, плохо, но немыслимо спорить, как маленькой девочке, с которой беседует старый опытный педофил.

Гоблин кивнул и обхватил себя руками поверх плаща. Никт ждал, сделав серьёзное лицо, но улыбаясь уголками губ.

– Я вижу, вы решились, – сказал он. – Я и не сомневался.

Тёмный Властелин развернул пергаментный лист, исчерченный какими-то нечитаемыми символами, и вынул из воздуха перо.

– Даже не надо кровью, – сказал он. – Главное – вы подписываете. Жест, понимаете? Этот жест отдаст вам в руки целый мир – и всё пойдёт к нашему обоюдному удовольствию, дорогая Аллочка.

Аллочка, как во сне, протянула руку и взяла перо.

– Не надо никуда макать, – предупредительно пояснил Тёмный. – Как ваш фломастер.

Аллочка подняла на него глаза.

– Сможете всё, – кивнул Никт. – Не стесняйтесь.

И тут левая рука Аллочки почти без участия разума, одним душевным порывом, вытащила из-за пояса секатор – и щёлкнула перо пополам. И выронила обрезки.

Никт так поразился, что его рот приоткрылся сам собой. Видимо, поэтому он не отдёрнул в сторону пергамент – и Аллочка щёлкнула и его. Кусок пергамента упал на пол – и замок содрогнулся от подвалов до кровли, как от громового раската.

Синие свечи погасли – и лицо Никта засветилось в темноте гнилушечно-зелёным, как маска Фредди Крюгера. В этом бледном зелёном свечении глаза и рот Тёмного казались искажёнными пустыми провалами.

– Аллочка! – грянул вопль, от которого, кажется, содрогнулся уже весь мир до основания. – Зачем?!!

Аллочка протянула в темноте руку в сторону Хнуро – и встретила его горячие пальцы. Прикосновение придало ей сил – и она плюнула куда-то вперёд, надеясь попасть на упавший кусок адского договора.

– Вали отсюда! – заорала она изо всех сил освобождённым голосом. – Вали и забирай этот дурацкий меч! А туалеты с драгоценностями – знаешь, куда засунь?!! – в темноте что-то ревело и выло, Аллочку подтянули назад и прижали спиной к груди, она ощущала, как её обнимают костлявые сильные руки, понимала, что это Хнуро, это было тепло и блаженно – и она, совсем не чувствуя страха, победно щёлкала секатором и орала местные оскорбления вперемежку с земными матюками…

Кончилось всё разом.

За её спиной кто-то зажёг свечу, и свеча загорелась правильным, мягким оранжевым светом, а из дверей в зимний сад падал мутный отсвет начинающегося заката. Перед Аллочкой на полу валялся заплёванный и затоптанный кусок пергамента – и никаких следов Никта вокруг.

– Я что, его убила? – спросила Аллочка потерянно. Почему-то по-русски.

Хнуро что-то сказал и поцеловал её в ухо. Аллочка поняла, что наведённый морок с пониманием языка рассеялся вместе с кошмаром.

– Слава Богу, – сказала она и невольно хихикнула. – Слава Богу, Хнуро!

– Эх, – улыбнулся гоблин. – У моей подруги освободился разум, но говорить с нами она пока не может.

– Может, – радостно повторила Аллочка последнее слово. – Здравствуйте!

Хнуро обнял её за плечи.

– Удивительно, – проскрипел старик, – как иногда тонок волосок, на котором держится жизнь мира…

– Я думал, она подпишет, – сознался Нерлик. – Но ничего сказать не мог. Похоже, рядом с нею он был сильнее нас троих…

– Избранная его развоплотила, – сказал молодой маг. – Он покинул наш мир и отправился в другие, тварь… Никогда бы не подумал, что такое увижу.

– А пойдёмте отсюда? – попросила Аллочка по-русски, прижимаясь к Хнуро, и вдруг почувствовала, как чёрный шёлк по всем швам трещит на бёдрах – но на груди было что-то подозрительно свободно.

– Я бы сказал, нам надо идти, – прямо в унисон её мыслям сказал Нерлик. – Надо освободить всех, кому можно вернуть украденное время… и похоронить мёртвых…

– И сжечь эти поганые сорняки! – подытожил гоблин. – Пока эта дрянь по миру не расползлась. Хотя, она же у него нежная, плесень, удобрений требует… кровушкой…

Маги прошли в зимний сад мимо Аллочки – а гоблина она остановила за руку.

– Хнуро, – сказала Аллочка тихо и снова почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, – я стала уродина… Понимаешь, вся красота – она была от меча, а меч – от этой суки Никта. Теперь Никт пропал, и всё исчезло… Я теперь толстая!

– Хотел бы я знать, что тебя тревожит, – улыбнулся Хнуро, погладив её по голове. – Слава Богу, Аллиэль… – и, открыв дверь так, чтобы на Аллочку упал солнечный луч, потрясённо выдохнул: – С тебя сняли проклятие, Аллиэль! Как же ты похорошела!

Эпилог

Стоял погожий осенний денёк.

По проезжей дороге, ведущей из Анурленда, мимо Гоблинских гор, на Весёлый Юг, катился фургон, влекомый парой пегих лошадок. Рыжий верховой козёл гоблинов, привязанный поводом к штырю, вбитому на задке, бежал рядом рассёдланным. Правил фургоном молодой белобрысый парень, одетый в синюю хламиду, украшенную звёздочками сусального золота, и берет – как обычно одевались бродячие предсказатели.

Борта фургона были расписаны красными и зелёными драконами, золотыми языками пламени, синими цветами и прочими завлекательными вещами. Автор заверяет, что даже ребёнок на всей территории шуанского материка догадался бы: фургон принадлежит бродячим актёрам.

Площадку на крыше фургона упомянутые актёры тоже использовали, как полезную площадь. Сутулый гоблин, привалившись к дощатому бортику, играл на лютне развесёлый мотивчик. Симпатичная девица с короткими русыми кудряшками, одетая в розовые атласные штаны в обтяжку, блузку-размахайку из пёстрых лоскутков и множество бусиков, браслетиков и прочих побрякушек из сусального золота, цветного стекла и блёсток, пыталась жонглировать яблоками. Яблоки падали, девица уморительно сердилась, гоблин хихикал – и было совершенно не понятно, пытается ли жонглёрша выучиться своему ремеслу в совершенстве, или это будущая клоунская реприза на потеху почтённейшей публике.

У ног девицы лежал громадный, гораздо больше натурального размера, фанерный меч, оклеенный цветной фольгой, с шутовской башкой из папье-маше, венчающей слишком длинный эфес. Лезвие меча до половины было выкрашено киноварью.

На задней стенке фургона трепетала небрежно приколотая, но тщательно разрисованная афиша:

«Дамы, господа, гоблины и все прочие!

Сегодня вас посетили проездом из столицы в столицу Великий Маг и Предсказатель Судьбы Холланс, Изнемогавший в Заточении Двести Лет, Избранная, Повергнувшая В Прах Тёмного Властелина, Аллиэль Великолепная и Блистательный Гоблин Хнуро, Любимец Государей и Отважный Воин.

В программе – предсказания прошлого и будущего и рассказ о Достославном Подвиге в лицах.

Спешите, Спешите, Спешите!»

– Эй, ребята! – крикнул маг с козел. – Скоро город: вон башни! Заворачивать на рынок или сначала на постоялый двор?

– Будем отдыхать, Аллиэль? – нежно спросил гоблин. – Или сразу сбацаем что-нибудь?

– Слава Богу, Хнуро! – прыснула девица и кинула в него яблоком. – Мы – работать. Я – спасать мир есть. Как это «сбацаем»?

А солнце светило, жёлтые листья летели с деревьев, и где-то далеко остались руины замка Тёмного Властелина, девять плохих книжек, дурные амбиции в обоих мирах и ещё много такого, от чего хотелось уехать как можно дальше.

От себя автор должен заметить, что старый маг, освобождённый из стеклянного безвременья, предлагал Аллочке вернуться домой, на Землю. И она снова совершила опрометчивый поступок – отказалась.

Туда нельзя было забрать ни Хнуро, ни короля Грегора, обещавшего комедиантам приют в любой день, когда они захотят вернуться ко двору, ни Нерлика, ни комедиантской свободы, ни непривычного ощущения себя на месте.

Вся её прежняя жизнь, в которой не было решительно ничего такого, что до сердечной боли жаль потерять, сейчас казалась ей путаным серым сном…

Автор думает, что, возможно, кого-то из читателей волнуют судьбы Никта – Тёмного Властелина, чёрта и меча.

Чёрту пришлось писать в адскую канцелярию докладную записку о срыве серьёзной работы, проделанной Никтом в мире, куда попала Аллочка. Его даже вызвали на совещание в верхах, чуть ли не у Самого, где Никт отчитывался о затраченных средствах, а так же проделанной и проваленной работе.

Чёрт накануне весь истерзался, но Никт был на удивление любезен с ним и даже дал на будущее несколько советов. Он особо отметил, что некоторые минусы в работе артефакта объясняются не столько дефектами, сколько некоторой недоотлаженностью и новизной модели. Руководство сочло возможным использовать меч в дальнейшем – и Никт возражать не стал.

Чёрт, как подобает ревностному служаке, был чертовски благодарен начальству. Он даже просил распечатку отчёта Никта, но – увы – документы для служебного пользования такому мелкому чину, как он, хранить не полагалось. Чёрту осталось утешаться кружечкой смолы по вечерам и красочными рассказами отдыхающим коллегам о том, с какими блестящими персонами его артефакту приходилось сотрудничать.

Никт вскоре отправился в служебную командировку в другой мир в привычном качестве Тёмного Властелина. Автор полагает, что Никт пытается восстановить истреблённый Хнуро, Аллочкой и их друзьями зимний сад – к хобби он привязан не меньше, чем к основной работе.

Меч, как полагается действующей адской машине, был снова пущен в дело.

Автор не исключает того факта, что в настоящий момент этот меч лежит где-то в потайном местечке и поджидает, когда его подберёт новая Избранная. Вероятно, в следующий раз он не сделает ошибки и не отдаст предпочтения особе, у которой есть хоть какие-то зачатки души.

Автор предполагает, что в будущем меч постарается выбирать не среди издающихся писателей, а среди авторов фанфиков. Так возможность ошибки делается ощутимо меньше.

Там ведь есть, из чего выбрать, не правда ли?