Текст книги "Русский народ и его идея: терминология, исследование, анализ"

Автор книги: Максим Андреев

Соавторы: Александр Андреев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

До сих пор мы касались главным образом летописного текста в том виде, как он известен нам в "Повести временных лет", но в ту же повесть внесены два подлинных документа X века: договор Олега с греками 911 года и договор Игоря 945 года. Оба договора обычно признаются несомненными доказательствами правильности домыслов летописца о варяжском происхождении названия "Русь", потому что в них "от рода Русскаго" выступают люди, носящие в договоре 911 года почти исключительно, а в договоре 945 года – преимущественно норманские имена. Попытки объяснить имена русских послов из славянских корней являются, пожалуй, наиболее компромитирующими для противников норманской теории происхождения Руси и доведены в работах Гедеонова и Иловайского до абсурда.

Было бы совершенно бесцельно о ненаучно делать славянами Инегельда, Фарлофа и других посланных от имени Олега в Византию. Но скандинавские имена русских послов в Византии еще не доказывают, что Русь и скандинавские выходцы – одно и то же. Варяги, бывшие представителями "от рода Русскаго" в Византии, без всякого сомнения, и не могли бы себя иначе называть в официальном договоре, потому что они были представителями русского князя. К тому же роду Русскому в договоре 945 года отнесены Володислав и Борич, лица, носившие имена, во всяком случае, не скандинавского происхождения. Конечно, в договорах Руси с Византией не отмечали данных о происхождении того или иного гостя или посла, отправленного в Византию для переговоров о мире. Поэтому отрицать наличие славянских имен в договоре Игоря 945 года столь же смешно и нелепо, как делать всех послов Олега и Игоря славянами. Несомненно, количество дружинников-варягов в войсках Олега и Игоря было значительным. В самой Византии варяги были хорошо известны и служили в придворных войсках императора. Вот почему они и выступают главными представителями русских князей в X веке. Поэтому "Русь" X века нередко отожествлялась византийцами с норманнами, как это читаем, например у Симеона Логофета. Ведь писал же Титмар Мерзербургский, что в Киеве живет много данов (датчан), хотя самый ярый норманист не сказал бы, что в начале XI века Киев был не славянским, а датским городом, тем более что даже имя датчан осталось, как мы видели, неизвестным "Повести временных лет". Впрочем, изучение имен русских послов в договорах Олега и Игоря могло бы дать все-таки неожиданные результаты. Зная о существовании болгарской надписи 904 года на греческом языке, где упоминается об Ольге-таркане, ученые остерегались бы делать Олега скандинавом.

Из кого же состояла русская знать X века: из славян или варягов?

На этот вопрос дает ответ тот же договор Руси с греками 945 года: "Мы от рода Рускаго слы и гостье, – читаем в его тексте, – Ивор, сол Игорев великаго князя Рускаго, и обчии сли, Вуефаст Святославль сына Игорева, Искусеви Олгы княгыня, Слуды Игорев, нетий Игорев, Улеб Володиславль, Каницар Передславин". Перед нами два ряда имен: князья, посылающие своих представителей, носят имена Игоря, Святослава, Ольги, Владислава, Передславы, тогда как послы называются Ивором, Вуефастом, Искусеви, Слуды, Улебом, Каницаром. Не будем заниматься лингвистическими изысканиями. Пусть имена послов, даже такие, как Ивор и Улеб, принадлежат к скандинавским именам, что, впрочем, сомнительно, но три княжеских имени из пяти (Святослав, Владислав, Передслава), бесспорно, славянские.

Итак, верхушка, князья – славяне, а их послы – варяги. Вот единственный вывод, который можно сделать из анализа имен в договорах Руси с греками X века. Напрасно ссылаться на быстрое ославянивание варяжской династии. Родовые имена держались обычно долго, как это видим в первой династии прошлого происхождения в Дунайской Болгарии, князья которой сохраняют титулы и имена неславянского характера почти два века.

Не проще ли считать, что варяги-наемники окрашивали своими именами дружину русских князей X века, а князья были славянами и пользовались славянскими именами? Поэтому Русь клялась Перуном и Волосом, а не Одином и Тором, как следовало бы ждать от норманских князей.

Анализ летописных известий, как мы видели, привел нас к выводу, что название "Русь" было древним для Киевской Руси и возникло значительно ранее X века. Теперь нам надлежит посмотреть, как этот вывод подтверждается иностранными свидетельствами.

В основном иноземные источники, упоминающие о Руси IX-X веков, относятся к трем группам: заподноевропейской, византийской и восточной.

Западноевропейские авторы зхнали о РУси уже в IX веке. В конце IX века (по мнению Шафарика, между 866-890 годами) написал свою работу анонимный "Баварский географ", произведение которого сохранилось уже в списке XI-XII веков. Перечисляя города и области к северу от Дуная, он называет некоторые восточнославянские племена, известные по летописи. В этом перечислении находим хазаров (Cazari) и русских (Ruzzi). Аноним знает русских как особое племя и помещает его тотчас же после хазар, отмечая тем самым их близкое соседство, как это и было в действительности. Ruzzi "Баварского географа" упомянуты в числе других славянских племен, и ничто еще не указывает на позднее, а тем более на варяжское происхождение их имени.

Замечательно, что в Венгрии существовало предание о том, что русские пришли к Карпатским горам вместе с венграми под предводительством венгерского вождя Альмы, как пишет это в своей хронике известный нотарий короля Белы. Насколько было древним в Венгрии имя русских, показывает свидетельство 1031 года, по которому сын короля Стефана Венгерского, княживший в Бихарске, назывался русским князем – dux Ruizorum.

К еще более раннему времени относится известное упоминание о Руси в Бертинских летописях. В 837 году к Людовику Благочестивому в Ингельгейм пришли послы от византийского императора Феофила и привели с собой "неких людей, которые говорили, что их, то есть их народ, зовут Рус, и которых, как они говорили, царь их по имени Хакан отправил к Феофилу ради дружбы". Теперь уже нет сомнения в том, что речь идет о титуле "Каган", применявшемся еще в XI веке по отношению к киевскому князю, как показывает известное "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона.

Известия Бертинских летописей неоднократно подвергались анализу в ученых исследованиях, но все ученые одинаково исходили из мысли о том, что русские были неизвестны в Германии, что появление народа "рос" при дворе Людовика Благочестивого было неожиданным и вызвало соответствующую реакцию. Предвзятое мнение о появлении названия "Русь" только после пресловутого призвания князей всегда довлело на комментариях вышеупомянутого известия 837 года. Между тем русские были известны в Германии уже в 903-904 годах, как это доказал В.Г.Васильевский на основании Раффельштеттенского устава. Васильевский, кстати сказать, весьма насмешливо отнесся к скептицизму русских историков, упорно отвергавших мнение, что устав говорит о славянах, приходящих из Руси, несмотря на авторитетные замечания ряда немецких ученых. "Невероятным это, – пишет Василевский, – продолжает казаться только русским исследователям; они как будто пугаются мысли, что уже во времена Олега русская торговля могла заходить столь далеко". Итак, два западных известия – Раффельштеттенский устав и баварский аноним – уже знают русских, которые, следовательно, были известны в Германии в конце IX века.

Бертинские летописи обнаруживают, что русские были известны и в Византии. Император Феофил прислал к Людовику Благочестивому посланных из "народа Рос", с тем, чтобы дать им возможность вернуться на родину безопасно. Что народ "рос" был известен в то время в Византии, уже доказано Васильевским. Ясно, что византийцы знали о существовании пути из Германии к народу "рос".

Если бы народ "рос" был совершенно неизвестен в Германии, то появление его представителей в Ингельгейме не вызвало бы никаких подозрений, но в том-то и дело, что прибывшие были варягами, а не русскими (eos gentis esse Sueonum), что и вызвало подозрение Людовика.

Оснований для подобных подозрений было тем больше, что прием в Ингельгейме происходил в особых условиях. Людовик готовился к войне против сыновей и вел переговоры с соседними славянскими племенами. Нет никакого основания отождествлять народ "рос" со шведами, так как расследование именно показало, что присланные называли себя народом "рос", а в действительности были шведами. Перед нами явление, отмеченное уже ранее: варяжские наемники называют себя народом "рос", у князей которого они находились на службе. Напомним, что дело происходило на верхнем Дунае, в Ингельгейме, в тех областях, к которым относится Раффельштеттенский устав.

Насколько могли быть древними торговые отношения между Русью и Германией в этой области, показывает одно не лишенное интереса обстоятельство. Суда, причаливавшие в Росодорфе (теперь исчезнувший город между Пассау и Линцем), платили таможенную пошлину в размере полдрахмы, т.е. один скоти (id est scoti). Известно, что в "Русской Правде" словом "скот" обозначаются деньги, отсюда "скотник" – казначей, "скотница" – казна. Уже Болтин указал на связь русского слова "скот" с англосаксонской монетной системой. Перед нами, может быть, один из путей проникновения слова "скот" в значении денег в русский язык. Итак, западноевропейские известия не противоречат, а скорее, подтверждают наш вывод, что слово "Русь" было местным, славянским и пришло не с севера, а возникло на юге восточного славянства.

Остановимся теперь кратко на византийских свидетельствах, на которых особенно ценные сведения находим у патриарха Фотия и Константина Багрянородного. Теперь уже едва ли кто-нибудь будет отстаивать мнение Куника о том, что беседа Фотия о нашествии Руси написана в 865, а не в 860 году. Фотиф высокопарно говорит о Руси: "народ неименитый, народ непочитаемый, народ, поставляемый наравне с рабами, незнатный, но получивший имя со времени похода против нас, достигший блистательной высоты и несметного богатства, народ, где-то далеко от нас живущий, варварский, кочующий, гордящийся оружием, неожиданный, незамеченный, без военного искусства".

В этих риторических словах бросается в глаза, что народ "рос" упоминается в связи с рабами. Только ли это риторика, или автор имеет в виду какую-то реальность? Вспомним, что рабский рынок в Константинополе довольно часто пополнялся пленными славянскими рабами. Народ "рос", повидимому, напоминал Фотию знакомые образы пленных, которые пояалялись на улицах византийской столицы. Народ, напавший на Константинополь, жил где-то далеко от Византии, а это плохо походит на готов, населявших знакомый для греков Крымский полуостров, которых Васильевский принимает за росов, называемых патриархом Фотием. Тот же Фотий пишет, что "росы", "поднявшие руку против государства Ромейского, променяли свое прежнее языческое и нечестивое учение на чистую веру христианскую, ставши в ряд подданных и друзей". Они даже приняли из Византии епископа.

Это известие давно уже сопоставлено со свидетельством жития Кирилла-Первоучителя о русских письменах, найденных им в херсонесе. Уже В.И.Ламанский убедительно доказал, что речь идет о первом крещении Руси в IX веке, о чем сообщает и Фотий. Кирилл прибыл в Херсонес "и обрет ту евангелие и псалтырь рушькими письмены писано, и человека обрет глаголюща тою беседою, и беседовав с ним и силу речи прием, своей беседе прикладая различии письмен, гласнаа и согласнаа, и к Богу молитву дрьжа, и вскоре начат чести и сказовати, и дивляхуся ему, Бога хваляще".

Как это ни странно, ясное свидетельство о русской грамоте тотчас было принято такими видными учеными, как Голубинский и Васильевский, за указание на готскую азбуку, а русские письмена были признаны готскими. Но ведь известно, что Херсонес был городом, где в большой количестве жили восточные славяне. В договорах Руси с греками подчеркивается особое отношение Херсонеса к Руси, в херсонесе оказались люди, предавшие город в руки Владимира Святого, позже херсонесцы побили камнями грека, отравившего тмутараканского князя Ростислава Владимировича. Не случайно и автор X века черноризец Храбр, говорит, что до изобретения грамоты Кириллом славяне пользовались несовершенной азбукой, "чертами и резами", а также латинским и греческим алфавитом. Нам понятны слова жития о том, что Кирилл беседовал с человеком, читавшим псалтырь и евангелие на славянском языке, так как Кирилл сам был славянином; но каким образом Кирилл мог беседовать с готом, не зная готского языка, остается непонятным.

Очень решительным доказательством "скандинавского" происхождения слова "Русь" обычно считаются "русские" названия днепровских порогов у Константина Багрянородного, автора X века. По его словам, первый порог носил название Эссупи, что, по-русски и по-славянски значило "не спи". Второй порог по-русски назывался Улворси, а по-славянски Островунипраг, что значит "остров порога". Третий назывался Геландри, что по-славянски означало "шум порога". Четвертый порог именовался по-русски Аифор, а по-славянски Неясыть, потому что в камнях его гнездились печенеги. Пятый порог по-русски назывался Варуфорос, а по-славянски Вульнипраг, потому что он образовывал большую заводь. Шестой по-русски носил название Лепнти, а по-славянски Веруци, что значит бурление воды. Седьмой порог по-русски назывался Струкун, а по-славянски Напрези, что значило "малый порог".

Составив список названий порогов на обоих языках, мы получим такой порядок: к русским отнесены Эссупи, Улворси, Аифор, Варуфорос, Леанти, Струкун, к славянским – Эссупи, Островунипраг, Геландри, Неясыть, Вульнипраг, Веруци, Напрези. Надо признать, что русские названия легче всего объясняются из скандинавских корней, тогда как славянский ряд названий производится из корней славянского языка, хотя гаданья Томсена и некоторых других авторов такого же толка о происхождении названий отдельных порогов имеют чрезмерно гипотетический характер. Но обычный вывод из этого наблюдения, сводящийся к тому: что русский язык означает скандинавский, представляется опрометчивым. Ведь список порогов, данный Константином Багрянородным, дошел до нас в явно дефектном виде. Славянское название Геландри, например, звучит не по-славянски; в свою очередь "русское" название Струкун найдет себе объяснение и в славянских языках.

Историк вообще не может обойти вопрос о тех источниках, которыми пользовался Константин Багрянородный при рассказе о порогах. Этот источник давал хорошие сведения о славянских названиях порогов, но эти сведения были не восточно-, а южнославянского происхождения, вследствие чего мы везде находим "праг", а не руссский "порог". Можно думать, что славянские названия порогов у Константина Багрянородного были переданы ему каким-либо болгарином, ходившим для торговли в Русь. Кто же сообщил "русские" названия порогов? Наряду с порогами Константин Багрянородный называет русские города, притом в наредкость испорченом виде, так что мы едва можем узнать в Милиниски – Смоленск, а Чернигога – Чернигов, в Телюце – Любечь, а название киевской крепости Самватас од сих пор служит камнем преткновения для лингвистов.

Кто же сообщил Константину Багрянородному испорченные названия русских городов? Конечно, тот же, кто Новгород называл Немогард с явным скандинавским окончанием на "гард", т.е. какой-нибудь варяг. Варяжский источник Константина Багрянородного и сообщил ему "русские" названия порогов в скандинавской окраске. Поэтому совершенно прав С.В.Юшков, когда он пишет, что русские названия являются не переводами славянских названий, а двумя разными географическими номенклатурами. Позднейшие названия днепровских порогов звучат по-иному, чем славянские и "рсские" названия у Константина Багрянородного. Каковы же они были в древности – не знаем, хотя древние названия многих урочищ Киевской РУси, запустелых во времена монгольских погромов, сохранились до сих пор. Путешествия варягов по Днепру нашли отражение в названии некоторых порогов, а византийцы явно путали "Русь" с варягами, приходившими из Руси и служившими в византийских войсках.

Но у Константина Багрянородного есть еще некоторые сведения, показывающие, что в его аремя с областью руссов соединялось представление именно о Киевской земле. Он говорит, что Игорь был русским князем, совершенно так же, как называет Игоря летописец, заявляющий устами древлян, что они убили русского князя. Лодки собираются в Киеве, где их продают русским. Князья "выходят со всеми Руссами из Киева и отправляются в полюдье и именно в славянские земли Вервианов, другувитов, Кривичей, Севериев и остальных славян, платящих дань Руссам".

В этих словах видят прямое указание на отличие руссов от славян, им подчиненных. Безмолвно признается тем самым, что даже в юность Святослава руссы были особым народом и, значит, говорили на по-славянски, а на скандинавских языках. При этом не замечено только одно: среди подвластных руссам племен названы дреговичи, кривичи, северяне, нет только полян и древлян, а ведь те и другие должны были являться в первую очередь данниками руссов, если в последних признавать норманов. Но отсутствие упоминания о полянах и древлянах понятно, ибо они и были Русью, т.е. жителями Киевской земли. Сильный варяжский элемент, окрашивавший дружину Игоря (о чем можно судить по именам Свенельда и Асмуда), заставлял византийцев видеть в руссах особый народ, подчинивший себе окрестных славян.

Последняя серия известий о древней Руси представлена трудами восточных, в основном арабских авторов, из которых для нас имеют интерес только древнейшие известия. На первом месте стоит "Книга путей и царств" Ибн-Хордадбе, писавшего примерно в шестидесятых годах IX века. "Что же касается пути купцов Руси, – сообщает Ибн-Хордадбе, – а они принадлежат к славянам, то они вывозят меха бобров, меха черных лисиц и мечи из дальнейших концов Славонии к Румскому морю, и царь Рума берет с них десятину. А если желают, то ездят Танаисом, рекой славян, проходят через Камлидж, столицу хазар, там их владетель берет с них десятину. Затем они плавают по морю Джурджана и выходят на любой им берег (диаметр же этого моря 500 фарсангов). Иногда они возят свои товары на верблюдах из Джурджана в Багдад. Евнухи-славяне бывают здесь у них за переводчиков. Они выдают себя за христиан и потому платят подушную подать". Свидетельство Ибн-Хордадбе настолько красноречиво говорит в пользу славянского происхождения Руси, что не требует комментария. Замечателнее всего, что русские выдают себя за христиан, что перекливается с известием о русских письменах в житии Кирилла, славянский же характер языка русских подчеркивается тем, что переводчиками для них служат евнухи-славяне.

Близкие к приведенному выше свидетельству строки читаем у Аль-Джайхани, писателя конца IX – начала X века. Он пишет, что "Русы состоят из трех родов: 1) Русы, живущие в ближайшем соседстве с Булгаром, владетель этих русов живет в городе, называемом Куйаб; 2) Славия; 3)Тания". Нам нет никакой нужды вступать в длинные рассуждения о том, что такое Славия и Тания. Достаточно отметить, что Киев (Куйаб) как столица руссов уже был известен в это время в странах арабского халифата.

Более подробны и в то же время более неясны свидетельства арабских авторов X века. Ибн-Русте уже отличает Русь от славян, оба эти народа враждуют между собой. Замечательнее всего, что "Русь" имеет царя, который зовется хакан-рус, что совпадает с известием Бертинских летописей. Крайняя путанность восточных известий не позволяет воспользоваться ими для нашей темы. Отметим только, что арабские писатели IX века считают русских славянами, а писатели X века уже отличают славян от русских, что зависело от целого ряда причин, на которых мы сейчас остановимся.

Представление о варяжском происхождении Русского государства все еще держится на догадках о вековой осталости Восточной Европы от Запада. Между тем уже в период господства готов в III-IV веках среди славян выделились отдельные князья. Славянские племена стали объединяться для общей борьбы с готами, и предание сохранилонам имя одного из таких князей – Божа. Готский король "двинул новую силу в пределы антов и напал на них. В первом столкновении он потерпел поражение, но затем повел дело храбро и ради наводящего ужас примера распял вождя из Божа с сыновьями и 70 старшими вельможами".

Современная историческая наука признала неоспоримым фактом, что под именем антов в ранних византийских источниках выступают предки восточных славян. Поэтому академик Б.Д.Греков вполне основательно отмечает "факт объединения огромных масс славян под единой властью в V веке". Самое имя Бож может быть сопоставлено с племенным название бужан, живших по Западному Бугу, с городом Бужском (или Бо зком!), известным уже со времени Киевского государства. Текст Иордана не оставляет сомнений в том, что Бож был князем, окруженным начальниками или боярами. Говоря о войнах славян с Византией, Б.Д.Греков в своей примечательной книге о начале русского государства делает такой вывод: "Славяне для проведения до конца своей борьбы и для укрепления своих побед должны были организоваться. Толпа народа не могла победить Империю".

Если наше предположение о связи Божа со страной бужан имеет некоторые основания считаться достоверным, то другое свидетельство о возникновении славянского центра в бассейне Западного Буга получает особое значение. Арабский писатель X века Аль-Масуди сообщает, что славяне составляют разные племена и имеют своих царей. "Некоторые из них исповедуют христианскую веру по якобитскому толку, некоторые не имеют писания, не повинуются законам; они язычники и ничего не знают о законах. Из этих племен одно имело прежде власть над ними, его царя называли Маджак, а самое племя называлось Валинана. Этому племени в древности подчинялись все прочие славянские племена, ибо верховная власть была у него и прочие цари ему повиновались". В другом месте своего сочинения Аль-Масуди еще раз называет Маджака, царя Валинаны, – племени, которое некогда имело превосходство над другими славянскими племенами.

В.О.Ключевский связывал предание о волынянах у Масуди с летописным преданием о дулебах, примученных аварами (обрами), о гибели которых на Руси сохранялась пословица (притча) еще в XI веке. Мысль В.О.Ключевского в настоящее время поддержана и развита в виде законченного построения Б.Д.Грекова в его исследовании "Борьба Руси за создание своего государства". Напомним, что царь аваров именовал себя каганом. Быстрая гибель авар объясняется не только их внешними поражениями, но и восстаниями против них славянских племен. На месте аварского каганата создалось объединение славянских племен, глава которого принял титул аварских властителей; вместо аварского кагана появился хакан-рус.

Итак, существование славянских княжеств на протяжении IV-VIII веков и притом княжеств на территории восточных славян может считаться доказанным. Недаром же среди русских городов нельзя указать ни одного со скандинавским названием. Новгород, Смоленск, Полоцк, Киев и другие древние города носят славянские названия. Следовательно, варяги явились позже основания древнейших русских городов. Город – носитель культуры. Значит, русская культура начала складываться среди восточных славян задолго и вне варяжского влияния.

Среди восточных славян в VIII-IX веках стало выделяться племя, жившее по среднему течению Днепра, в области полян, в древней культурной области, где когда-то была распространена трипольская культура. Но где первоначально находились поселения полян, самое имя которых обозначает людей, сидевших "в полях", тогда как окрестности Киева были лесистыми и город был окружен "великим бором", о чем еще помнил летописец? Трудно сомневаться в том, что основная масса полян жила к югу от Киева до реки Роси и по течению этой реки и ее притока Россавы. Здесь при впадении Роси в Днепр находился летописный город родня, остатки которого видят в Княжой горе, богатой археологическими находками. Сюда в град Родню "на устьи Роси" бежит Ярополк из Киева, убегая от своего брата Владимира Святого. Итак Рось, Россава, Родня соединены в одном месте.

Река Рось – только небольшой приток Днепра, впадающий в него с правой стороны. Однако весь бассейн Роси обильно усеян городищами. "Города по среднему течению Днепра,– пишет Ю.В.Готье, – примерно от Киева до порогов существовали задолго до возникновения Киевской державы, но приурочивать их к определенным местам и тем более к позднейшим городам, известным из русских летописей, нет пока никаких оснований. А между тем эти города, действительно, существовали. Некоторые из них, вроде Киева, продолжают жить и до настоящего времени; память о других дошла до нас в виде городищ, которых в одной только Киевской губернии обнаружено свыше 400". Центром указанной местности был бассейн Роси. Быть может, первоначальное название Роси распространялось на все среднее течение Днепра, а корень Рось, возможно, уже заключен в геродотовском названии Днепра – Борисфен. В области полян, по которой протекала река Рось, находим в IX-XIII веках Русь, как об этом согласно показывают летописные свидетельства. Не варяги назвали страну полян Русью, а осевшие в Киеве "словени и варязи и прочие прозвашася Русью".

Почему же в X веке иностранные источники начинают упорно говорить о варягах и путать их с Русью? Потому, что в X веке происходят новые события; в среднее Приднепровье вторгаются с севера варяги, уже осевшие в Новгороде. О з авоевании Киева князем Олегом хорошо помнил летописец; он помнил и о том, что до олега в Киеве сидели свои князья, как это отметил и Длугош на основании древних источников. Варяжская дружина сопровождает Олега в его походах и сама начинает называть себя Русью. Но древние предания о славянских князьях хорошо были изветны еще в начале XI века, во время борьбы Святополка с Ярославом, и нашли свое отражение в "Повести временных лет". Русь – это поляне, жители Киева. Однако с этим представлением не мирилось представление о варяжском проис хождении династии Рюриковичей, не мирилось сознание того, что верхушку дружины в X веке составляли варяги. В X веке и начале XI века идет непрерывная борьба между Новгородом и Киевом. В этой борьбе победа остается за новгородскими князьями, опиравшимися на варягов. Отсюда домысел летописца, который столько лет мешал правильному пониманию исторического процесса в Восточной Европе. Исторической науке пора уже отказаться от домыслов XI века и сделать единственный возможный вывод о происхождении слова "Русь".

Название "Русь" – древнее прозвище Киевской земли, страны полян, известное уже в первой половине IX века, задолго до завоевания Киева северными князьями.