Текст книги "В прицеле – Олимпиада"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

6. ДИВЕРСАНТЫ

Запахло морем и эвкалиптом. Эвкалиптовые рощи занимали всю прибрежную полосу острова. Значит, до воды бежать осталось совсем немного – километров пять. И – в океан. В родную стихию.

Собранная по тревоге группа подразделения «Антитеррор» самолетом была доставлена на полигон «Капустин Яр». По дороге бойцы получили инструктаж, как вести себя в субкосмическом полете. Главным пунктом было – ничего не трогать руками.

Непонятливых в группе не числилось, автоматика не подвела, разработчики не ошиблись. Поэтому полет прошел по запланированной траектории, без происшествий. И через 40 минут капсула благополучно приводнилась в просторах Индийского океана в полумиле от берега острова Санта-Тринидад. После приводнения экипаж покинул капсулу, высадился на остров и приступил к выполнению боевой задачи. И теперь, выполнив ее, спецназовцы возвращались к берегу.

Они бежали давно. Над островом стояла душная тропическая ночь. Светила луна. Семеро бойцов уверенно и ровно двигались – след в след – по едва заметной в темноте тропинке. Равномерный бег – на два шага вдох, на четыре выдох, причем на четвертом шаге выдох акцентированный. Так можно бегать сутками.

А марш-бросок – это для косолапой пехоты. Костяная нога. Побегали – вспотели, пошли шагом – замерзли. И снова бегом. И снова шагом. И так далее. В общем, разминка для детского сада и школьников раннего возраста. Спецназ же передвигается только бегом. И подводный спецназ, где еще недавно числились бойцы, не исключение.

Больше того, для людей, привыкших дышать под давлением черт знает скольких атмосфер и, не напрягаясь, задерживать дыхание на пять и больше минут, пробежка с грузом в пару пудов на несколько десятков километров – сущее развлечение.

«Прогулка в Нескучном саду томным майским вечером», – как любил говорить старший мичман по прозвищу Боцман.

Поэтому бойцы бежали легко, на бегу обменивались мнениями и даже находили нужным шутить. Впрочем, это не всем нравилось.

– Отставить треп, прибавить ходу! – негромко прорычал капитан второго ранга Татаринов, он же Кэп. – Шире шаг!

– Командир, а нам значки дадут? – поинтересовался через плечо старший лейтенант Голицын, он же Поручик, который возглавлял колонну.

– Какие значки? – не понял Татаринов.

– Ну, я не знаю… – Поручик задумался, не сбавляя шага. – К примеру – «Космонавт-водолаз первого класса». Нет, правда, мы же в космосе были! Невесомость, перегрузки, все как положено.

Ему возразил связист группы капитан-лейтенант Марконя. Среди бойцов группы он отличался умом и начитанностью.

– Нам значки не полагаются, не тянем мы на космонавтов. Мы же на орбиту не вышли, даже первой космической скорости не набрали.

– А невесомость?

– Невесомость не в счет. Туда, где мы летали, скоро туристов возить будут. Так что гордиться тут нечем. Вы мне лучше скажите, мы все еще группа специального назначения «Антитеррор» или уже стадо вьючных верблюдов?

– Это точно, – мечтательно вздохнул Поручик. – Я уже жалею, что подался в «Антитеррор», а не остался служить в родном подводном спецназе. Вот жизнь была! Не служба – санаторий. Нырнул метров на двести, и никаких забот. Дальше за тебя закон Архимеда работает…

– Ах ты сачок! Архимед, значит, старался, закон свой для людей придумывал, а ты его в своих личных целях используешь? – строго урезонил товарища подрывник, старший лейтенант Бертолет. – Хорошо устроился. Вытесняешь воду и теряешь в весе, чтобы, значит, полегче жилось?

– Ничего, иногда полезно понюхать, как наши сухопутные братья корячатся, – утешил соратников медик группы капитан-лейтенант Док, бежавший следом за ними. – У них знаешь какая дежурная болезнь? Банальная грыжа.

– Слышь, Поручик, а ты ласты надень, привычнее будет, – предложил Голицыну Марконя.

– Марконя, а ты разве еще не убитый? – как бы между прочим поинтересовался Кэп.

– Да ты что, командир? Окстись! Разве можно так шутить?

– Тогда ответь, будь другом, почему нас до сих пор не забрали? Ты на связь выходил? Где группа эвакуации? Или нам так до самой Москвы топать?

– Шеф, я все время на связи! – принялся оправдываться радист. – Меня просто игнорируют. Может, они про нас забыли?

Поручик громко высморкался с помощью двух пальцев. Далеко полетело. Он поудобнее перехватил свой груз – бельгийский пулемет «Маг». Облегченный вариант, специально для морской пехоты США. Вес – каких-нибудь 12 кило. Плюс патронные ленты, гранаты, харчи, носовой платок. Пулемет Калашникова был бы на пару килограммов полегче, но в целях конспирации диверсионная группа была вооружена только трофейным оружием, принятым на вооружение в странах блока НАТО.

Единственное исключение составлял нож. Конечно, следовало бы взять на дело импортный «Ка-Бар» или «Атак», но Поручик все же предпочел привычный отечественный «Катран». Он называл его «нержавеющим ломиком» и с его помощью не раз успешно справлялся с врагами, патронными цинковыми ящиками, консервными банками и заусенцами на ногтях. Мог и побриться, если больше нечем.

Спецназовцы, подобно римским легионерам, тащили на себе все необходимое снаряжение. Кроме, разве что, бревен для частокола. Только один из них был свободен от хозяйственной поклажи. Боцман пер на могучей спине принайтовленного к легкой титановой раме человека. Вернее, то, что от него осталось.

У человека не было ни рук, ни ног, только голова и туловище. Немного, но вполне достаточно, чтобы жить и говорить. Руки и ноги у него отпиливали в течение последней недели, причем не сразу, а постепенно, по частям. Делали это Чак и Гюрза, лучшие специалисты по получению информации. А приказывал им помощник секретаря ООН по вопросам защиты детей в вооруженных конфликтах господин Усама бен Масих. Имени искалеченного не знал никто из группы, кличку – Дервиш – только Кэп и Поручик. Группа Кэпа прибыла сюда, на остров, именно за ним. Ради этого человеческого обрубка группа спецназовцев из Главного управления федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС, взлетела чуть ли не к звездам, приводнилась возле острова Санта-Тринидад и нанесла непоправимый ущерб имуществу Организации Объединенных Наций.

Санта-Тринидад – небольшой остров в восточной части Индийского океана – получил название в честь затонувшего где-то поблизости флагманского корабля Магеллана. Когда-то остров служил базой малайским пиратам – морским даякам. Их потомки и сейчас заселяли прибрежную его часть и промышляли ловлей чего попало. Реже – рыбы, а в основном – беспечных путешественников.

На остров претендовали Испания, Голландия, Индонезия и даже Австралия. Даяки настаивали на своей полной независимости. После неудачной попытки индонезийцев высадить десант и подкрепить свои притязания силой оружия над островом был установлен протекторат ООН.

База ооновцев находилась в северо-западной части острова и была смыта до основания чудовищным цунами в первый день Рождества 2004 года. Денег на восстановление не хватало. На помощь пришел гражданин Швейцарии и по совместительству руководитель и вдохновитель псевдоисламской секты «Аль-Накба» почтенный Усама бен Масих. Он же глава крупнейшей и опаснейшей международной террористической организации с тем же названием.

За приличную сумму Усама купил себе необременительную должность заместителя секретаря ООН по вопросам защиты детей в вооруженных конфликтах. На Санта-Тринидаде он официально устроил свою штаб-квартиру. В строительство ООН не вложила ни цента, оно велось за счет самого бен Масиха.

Сейчас остров фактически находился в собственности Усамы бен Масиха. Он нашел общий язык не только с ООН, но и с даяками. В их внутренние дела не лез, зато понемногу снабжал деньгами и оружием их вождей. И ООН, и потомки пиратов горой стояли за своего благодетеля. Такое прикрытие позволило бен Масиху создать на острове Санта-Тринидад настоящее террористическое гнездо. Здесь террористы учились, здесь лечились и отдыхали в свободное от борьбы время. Здесь же готовились к новым подвигам. А после уничтожения международной сети баз террористов остров оказался последним их надежным оплотом.

От проникновения небольших диверсионных групп с моря базу бен Масиха защищали вооруженные до зубов пираты, от агрессии потерявших терпение великих и невеликих держав – флаг ООН. Стоило кому-то бросить в сторону Санта-Тринидада косой взгляд, как прикормленные международные чиновники тут же поднимали жуткий крик и грозили санкциями. Их поддерживали такие же прикормленные журналисты. Даже Соединенные Штаты предпочитали не связываться с этим бандитским гнездом и делали вид, что в упор его не замечают.

Но у российской разведки были свои резоны и свои возможности. Долго и планомерно вице-адмирал Старостин внедрял в высший эшелон руководства террористов агента по кличке Дервиш. И вот теперь, когда Дервиш дал первую по-настоящему ценную – на вес золота – информацию, его пришлось срочно эвакуировать.

Собственно, проваленного агента не надеялись найти живым. Но вице-адмирал Старостин считал, что отрицательный результат порой не менее ценен, чем положительный, и требовал от своих подчиненных доводить до конца любое, даже самое безнадежное дело. В этом был залог успеха, и здесь группе повезло. Правда, с эвакуацией немного опоздали.

Дервиша нашли уже искалеченным в подвале культурно-оздоровительного центра. Под зданием центра был оборудован зиндан – подземная тюрьма. Здесь в камерах содержались пятеро искалеченных человек. Кэп не сразу определил, кто из них Дервиш.

Разглядев, как террористы потрудились над пленными, спецназовцы сгоряча уничтожили всю охрану, а заодно и посетителей центра, хотя достаточно было вырубить и запереть их в подсобке. Других заключенных тоже пришлось добить, из сострадания. Дервиша обкололи снотворным и забрали, а при отходе взорвали и центр, и соседнее с ним административное здание, после чего тихо исчезли.

Впрочем, их исчезновение осталось незамеченным не для всех. И в самом скором времени на хвосте у спецназовцев повисла вооруженная до зубов многочисленная банда даяков. Они безошибочно взяли след. Теперь все дело было только в скорости.

…Группа спецназа продолжала двигаться в режиме ритмичного бега. Впереди зашуршали кусты. Друзей здесь быть не могло, только враги.

– Ибаны, мать их, больше некому! – проворчал Боцман.

– Зачем плохими словами выражаешься? – сделал ему замечание Бертолет.

– Он не выражается. Ибаны – это другое название туземцев, морских даяков, – просветил товарища Марконя. – Они у нас сейчас на хвосте сидят. А теперь и спереди зашли.

Шедший в голове отряда Поручик выпустил на шум короткую очередь, за ней другую, следом третью и сместился вправо. При этом стрельбу не прекращал, продолжал косить заросли очередями. Группа имела четкое деление на «первый-второй». Начало стрельбы послужило сигналом. Все первые номера автоматически сместились вправо, вторые – влево. Причем каждый следующий боец – на шаг дальше предыдущего. Раскрылись веером. Док шел следом за Поручиком и открыл огонь почти одновременно с ним.

Засаду на спецназовцев организовали примитивные дикари, злые, но неумелые. Из тех, кто любят стрелять, но редко попадают. Спецназовцы расстреляли их с ходу, в одну секунду, не сбавляя темпа, и снова выстроились в цепочку.

Но Боцман продолжал недовольно бурчать:

– Ну вот, нашумели… Сейчас их главные силы подтянутся. Они и так нас чуть не за пятки хватают.

Поручик нашел в его словах определенный резон. Он сместился в сторону, пропустил задних и поравнялся с Кэпом.

– Командир, есть предложение. Вы бежите дальше, а я отдохну. Что-то селезенка ёкает. Полежу вон там под пальмами, подожду наших друзей. Нехорошо ведь уйти, не попрощавшись. Мы не англичане и не Ленин на елке в Сокольниках.

Кэп окинул цепким взглядом позицию, на которую указал Голицын, и одобрительно кивнул:

– Валяй. Задержи их, сколько сможешь, и уходи. Только не нарывайся и не борзей, ты мне еще живым понадобишься. Мы будем тебя ждать на берегу.

Но Поручик покачал головой:

– Не надо ждать. Мне проще своим ходом домой добраться.

Тут подал голос бежавший следом подрывник Бертолет:

– Слышь, Поручик, кончай дурить! Мы без тебя не уйдем. Кэп, скажи ему…

Голицын глянул на него с нескрываемым сочувствием:

– Паша, дорогой, я остаюсь для того, чтобы задержать их, а не вас. А вам надо уходить, и как можно скорее. К тому же, сам видишь, наша группа поддержки где-то заблудилась, значит, эвакуироваться придется своими силами. Моторная лодка «Зодиак» поднимает как раз семерых бойцов плюс харчи, снаряжение и оружие. Я лишний. Если я буду думать, что вы ждете меня на берегу, то начну волноваться, нервничать, потеть. Запах пота будет меня демаскировать. Ты что, в натуре, хочешь, чтобы меня по запаху нашли? И вообще, ты меня за инвалида, что ли, принимаешь? Да я быстрее вас доберусь! Вы знаете что? Когда будете уходить, оставьте мне моноласту. Я еще в Приморском вас встречать буду. Спорим?

В поселке Приморском под Питером находилась база отряда подводного спецназа, к которой все еще были приписаны бойцы антитеррористического подразделения.

– Спорим! – отозвался Марконя. – Кто проиграет, накрывает поляну на всех!

Только спустя пару минут Марконя сообразил, как лопухнулся.

– Ну я и долбак! – запричитал он. – А если Поручик вообще не доберется?

– Взыщем посмертно, – утешил его Кэп. – Главное, чтобы ты добрался.

Кэп обернулся к Голицыну. В глаза старался не смотреть. Против желания его голос дрогнул.

– Может быть, будут конкретные пожелания?

Старший лейтенант посерьезнел лицом.

– Посчитай от пяти до одного, если не трудно, – попросил он.

– Говно проблема, как говорит Марконя, – кивнул Кэп и размеренно произнес: – Пять – четыре – три – два – один – пошел!

И, не оглядываясь, присоединился к ушедшей вперед группе.

Это было маленькой слабостью Поручика. Для запуска программы оптимального боевого состояния он включал обратный отсчет. Считал обычно сам. Но иногда любил, чтобы это сделал кто-то другой. Суеверие, конечно, но старший лейтенант давно заметил, что в таком случае схватка проходила особенно эффективно. И эффектно, прямо-таки на кураже.

На счет «один – пошел» в его голове щелкнул переключатель. И вместо нормального, почти интеллигентного и ироничного молодого человека, коим он являлся, в его сознании возник бесстрастный и прекрасно отлаженный механизм для истребления живой силы противника. Что, впрочем, не мешало отдельным человеческим эмоциям проникать в его сознание.

Поручик остановился и огляделся по сторонам. Товарищи растворились в темноте, он остался один. Только теперь Голицын по достоинству мог оценить прелести острова. Тиха тропическая ночь, прозрачно небо, звезды блещут. Климат курортный.

«Да, вот так бегаешь, суетишься, а жизнь со всеми ее прелестями мимо проходит», – с горечью подумал старший лейтенант.

«Курорт не там, где климат, а там, где не надо работать», – вспомнилась ему очередная мудрость Боцмана.

Поручик выбрал для засады подходящее укромное местечко рядом с тропой и стал ждать. Долго томиться не пришлось. Преследователи шли по тропе, как и спецназовцы – след в след.

«Идиоты, вам-то это зачем? – подумал старший лейтенант. – Вы же сейчас не прячетесь, а ловите. Наверное, бандитская привычка».

Впрочем, как раз в этот момент незадачливые охотники поменялись ролями с дичью. Поручик резанул их длинной приветственной очередью, продолбив колонну свинцом от головы цепочки и в глубину. И тут же откатился в сторону. А потом быстренько отбежал. И вовремя. Спустя секунду кусты, из которых старший лейтенант обстрелял преследователей, оказались буквально прорежены ответным огнем.

Сбитые пулями листья еще не успели упасть на землю, а Поручик уже открыл огонь с другой позиции. Дал короткую очередь и рванулся в другую сторону. Что-то вроде биатлона – стреляй и бегай. Так он развлекался с минуту, ополовинив за это время ряды противника.

У преследователей начало складываться впечатление, что им не удастся продвинуться по тропе ни на шаг, пока они не разберутся с наглым пулеметчиком. Они остановились и залегли всерьез, затем осторожно стали расползаться в стороны, дабы окружить противника.

Поручик мысленно пожал плечами. Окружить? Да сколько душе угодно, милости просим! Он дал бандитам полную свободу передвижения. Ползите, ребята, куда угодно, в любую сторону, лишь бы не по тропе к берегу. В конце концов, бандиты тоже люди, хоть и ибаны. И они в чем-то правы. Все-таки это их остров, они тут хозяева.

Старший лейтенант нагнулся и мигом установил из гранаты с проволочкой простенькую растяжку «Сделай сам». Потом убрался подальше и стал ждать. Как только взрыв дал знать, что растяжку нашли, он тут же побеспокоил аборигенов короткой очередью. Тут же упал, пропустив веер ответных пуль, отполз, пробежал, дал еще одну очередь и снова отполз. В таком режиме опытный профессионал мог работать часами.

…Группа кавторанга Татаринова тем временем беспрепятственно вышла к морскому берегу. Здесь, слегка прикопанная песком, их ждала лодка. И тут издалека, сзади, из чащи леса послышалась частая стрельба.

Бертолет рванулся было назад.

– Командир, разреши, я вернусь!

– Не разрешаю! – рявкнул Кэп.

К Бертолету присоединился второй подрывник, двухметровый мичман Малыш.

– Но, может, Поручику там наша помощь нужна?

Кэп поморщился:

– Смеешься? Чем ты ему поможешь? Он по профессии и по жизни боевой пловец, а ты только подрывник. Если Поручик не справится, то уже никто не справится. И никто ему не поможет.

– Даже ты?

Кэп кивнул:

– Даже я. Поручик – феномен. Терминатор и Паганини в одном флаконе. Знаешь, я нисколько не сомневаюсь, что он вернется на базу раньше нас. Ты, главное, ласту не забудь оставить, которую Поручик просил.

И бойцы принялись готовить лодку к отплытию. Кэп помог Боцману снять с титановой рамы освобожденного пленника. Док ввел ему новую дозу обезболивающего препарата. Не прошло и пяти минут, как лодка вспенила волны и взяла курс в открытое море. Кэп рулил, вглядываясь в темный горизонт. Но глаза всех остальных членов группы были обращены в противоположную сторону – туда, откуда все еще слышалась приглушенная стрельба.

…А Поручик продолжал выполнять свою работу. И не абы как, а творчески, с душой. Проявляя смекалку и, как требует устав, разумную инициативу. Наткнувшись на труп убитого им бандита, он нахлобучил на него свою кепку-панамку и засунул под тело гранату на боевом взводе. Сам отбежал в сторону и затаился с чисто детским любопытством – что получится.

Ибаны осторожно подкрались к телу собрата, принимая его за неподвижного врага. Убедившись, что тот мертв, подошли ближе и перевернули тело на спину. И тут были неприятно удивлены, причем трижды. Во-первых, когда обнаружили, что убитый вовсе не враг, а свой же товарищ. Во-вторых, когда из-под его тела выкатилась граната и разорвалась, разрывая на куски стоявших рядом. А в-третьих, когда Поручик привстал на колено и срезал оставшихся длинной очередью из своего пулемета, приговаривая:

– И не хочется, да жаль упускать случай!

Подранков добивать не стал – не варвар какой-нибудь. Убедившись, что среди противников воевать больше некому, он направился к морскому берегу. Шел не спеша, оглядывался – не идет ли кто сзади. Есть у некоторых такая скверная привычка. В прибрежных зарослях залег еще раз, подождал для верности. Но никто больше не появился.

Поручик извлек из подсумка последнюю заветную гранату. Подумал – не оставить ли ее для себя? Так, на всякий случай. Поразмыслив, решил – нет, не оставит. Все для людей. И граната тоже.

Он снова установил нехитрую растяжку, после чего вышел на пляж. Здесь было пусто. Только море угрюмо катило свои волны… и все такое. Следы группы вели к воде и терялись, слизанные прибоем. Последним приветом от товарищей торчала из песка оставленная по его просьбе моноласта. Смотри-ка, не забыли!

Он расчувствовался и шмыгнул носом. В нос снова ударил пряный аромат эвкалипта. Хороший все-таки запах, прямо как дома, в бане. Веничков бы нарезать эвкалиптовых… Так ведь разве довезешь?

Издалека, из леса, послышался шум погони. Ибанам показалось мало, и они поспешили за добавкой. Разозлил он их, не по-детски разозлил. Поручик грустно вздохнул. Надо было уходить. Видно, не судьба ему попариться заморским веничком. Но ведь и свои, эвкалиптовые с Кавказа или из Крыма, не хуже заморских. И даже лучше. Потому что свои.

И все же медлить не следовало, пора было подумать и о собственном здоровье. Поручик бросил пулемет в море. Чтобы не изображать Чапаева – он плывет, а по нему стреляют, – предварительно извлек затвор и закинул его подальше в воду. Потом обулся в ласту, погрузился в воду и поплыл, сбрасывая по пути лишние детали обмундирования…

Плыл Поручик долго – сутки или больше. Курс держал на север, не торопился. Несколько раз он видел судовые огни, но каждый раз корабли проходили слишком далеко. На вторые сутки пути, когда время, судя по звездам, перевалило за полночь, он обнаружил, что кто-то собрался его протаранить.

Сначала это были только огни. Зеленый на правом борту, красный на левом. Если он не перепутал, судно двигалось прямо на него. Когда оно приблизилось, он разобрал в темноте уходящее вверх полосатое пузо спинакера. Это была парусная яхта. Большая, океанская. Ее мачта уходила высоко в небо, а паруса в свете звезд слегка отсвечивали в ночном сумраке.

– Хелп! – крикнул Поручик.

Ноль внимания, никакой реакции. Команда яхты, похоже, полностью игнорировала его призыв. Что ж, экипаж можно понять. Окрестное море кишмя кишит пиратами. Скорее можно было удивляться тому, что нашлись какие-то идиоты, пожелавшие бороздить здешние воды.

Но Поручик не смутился холодностью приема и настойчиво повторил попытку.

– Хелп, плиз! А эм сейлор! Май шип мало-мало утонул, блин!

С тем же результатом. Форштевень яхты навис над его головой. Поручик обиделся.

– Эй, козел, мать твою! – заорал он. – Хелп, тебе говорят!

Пловец оттолкнулся от корпуса, немного отплыл в сторону и замахал руками. Тут на палубе послышалось движение, и над бортом показалась заспанная бородатая рожа. Не то бомж, не то норвежский шкипер.

– За козла ответишь! – предупредила рожа.

Поручик от удивления чуть не утонул.

– Ты чо, в натуре, русский, что ли? – отплевываясь и отфыркиваясь, поинтересовался он, когда снова всплыл на поверхность.

Бородатый бомж-шкипер протяжно зевнул.

– А если еврей? Или каракалпак? Будешь ждать следующего? Нет? Тогда заходи!

Он выбросил за борт конец снасти, Поручик ухватился, подтянулся и перебрался через леерное ограждение на палубу яхты. Бородатый рассматривал его с заметным неудовольствием.

– Ты откуда? – спросил он.

Поручик ткнул большим пальцем себе за спину:

– Оттуда.

– А куда?

Старший лейтенант указал в сторону севера:

– Туда. А у вас круиз?

Теперь настала очередь бородатого шкипера давать исчерпывающие ответы.

– У кого «у нас»? Один я.

Поручик расстроился. Шкипер увидел это по его лицу и поинтересовался:

– А ты думал, я тут баб катаю? Хрен угадал. Если хочешь знать, у меня из-за тебя кругосветка одиночная накрывается.

– Почему это? – не понял Поручик.

Бородатый пояснил:

– Мне же тебя теперь придется в какой-нибудь порт доставить. И время потеряю, и незачет получу. Могут и совсем с гонки снять, поскольку я не один был, а с тобой. И ведь хрен докажешь, что мы случайно встретились. Ты русский, и я русский. И козе понятно – сговор налицо. Уж лучше бы ты негром оказался. Из Лим-пам-по.

Поручик рассмеялся:

– Не бойся. Ни в какой порт меня доставлять не надо. Я бы отоспался часиков несколько да побрился. Когда кролем плывешь, щетина, понимаешь, плечи сильно натирает. А там снова – стилем кроль и стилем брасс поплыву быстрее вас. И никто ничего не узнает.

Бородатый шкипер задумался. Он не то чтобы обрадовался, но вид у него был уже не такой хмурый, как в момент встречи.

– А давай так, – предложил он. – Сегодня я посплю, а завтра ты. Потом ныряй и плыви куда хочешь. А то заманался я совсем, бляха-муха. Ни заснуть, ни расслабиться толком не получается.

Поручик охотно согласился.

– Денис, – представился он.

– Виктор, – протянул руку бородатый шкипер.

Поручик ответил крепким рукопожатием и сразу встал к штурвалу. Шкипер Виктор спустился в рубку, чтобы, как он выразился, сгоношить что-нибудь пожрать. И сгоношил.

Это была поистине фантастическая картина. Двое русских, случайно столкнувшихся на экваторе, на другом краю земли, сидели на палубе парусной яхты под яркими тропическими звездами. Перед ними стояла початая большая, на литр семьдесят пять, с ручкой, бутылка водки. На пожелтевшей русскоязычной, сложенной вдвое газете стояли пластиковые тарелки с солеными огурцами, открытые консервные банки тушенки, бычков в томате, кильки.

Пили водку из металлических кружек, закусывали не спеша. Поддевали концом ножа кильку или бычка, отправляли в рот. Туда же запихивали большие куски тушенки. Хрустели солеными огурцами и галетами.

– Сейчас бы хлебушка. Черного, бляха-муха, – мечтательно протянул Виктор.

– И пару девчонок, – поддержал его Поручик.

Виктор насупился:

– Я женатый. Сыну уже двенадцатый год пошел, дочке десять.

Поручик не понял:

– А как же ты тогда здесь оказался?

Виктор только рукой махнул:

– Характер у меня, понимаешь, тяжелый. Одному как-то легче. Веселее. Наверное, я людей не люблю.

– Я это заметил, – сказал Поручик. – А с солью не пробовал?

Виктор насупился еще больше, и Поручик предпочел сменить тему. Только поругаться не хватало.

– Ты сам-то откуда? – спросил он.

Виктор ответил как бы нехотя:

– Про город Сочи слыхал? Тамошние мы. Жена в Турцию мотается, «челночит». Летом комнаты сдает. Сын Петька, обалдуй, не учится совсем. Дочка тоже… А ты из каких будешь?

Поручик пожал плечами:

– Из никаких. Я детдомовский. Потом военное училище, потом служба на флотах. Так всю жизнь и кантуюсь.

Шкипер невесело вздохнул:

– Видно, наши с тобой домашние тапочки еще не сшиты… Ладно, пойду спать. Пиво в холодильнике, компас в нактоузе, держи курс на зюйд-зюйд-ост, бляха-муха!

И убрался в рубку. Старший лейтенант остался в одиночестве. Собственно, ему и штурвалом не надо было пользоваться, за него работало укрепленное на кронштейне за кормой крыло авторулевого.

Поручик задумался, что случалось с ним довольно редко. Его повседневная жизнь отличалась предельной ясностью. Да и времени на праздные размышления обычно не находилось. А тут все располагало к философским размышлениям о смысле жизни. Может, и вправду пора заглянуть в отдел домашних тапочек? Нет, покупать их, конечно, рано. Но так, походить, присмотреться к фасонам, расцветкам… Представить их на собственных ногах, а себя в них…

В конце концов, не вечно же ему кантоваться по уютным казармам и комфортабельным офицерским общежитиям. У Кэпа и Маркони квартиры и семьи в Москве, у Дока – в Питере, у Бертолета – в Саратове. А Боцман вообще домик в Крыму имеет. Теперь это заграница. Выйдет в отставку, будет персики выращивать, виноград. Недавно опять приглашал отдохнуть.

Поручик потянулся и зевнул. С непривычки к абстрактным размышлениям он то и дело проваливался в дремоту, но всякий раз почти сразу просыпался. Так незаметно прошло время до рассвета. Яхта уверенно шла в полный бакштаг, подгоняемая умеренным норд-вестом. Было тепло и влажно.

Когда солнце поднялось над линией океана, на палубу поднялся Виктор. Он выглядел посвежевшим и умиротворенным.

– Знаешь, ты первый человек, который не вызывает у меня раздражения, – сообщил он.

– Потому что я такой же дурак, как и ты, – буркнул Поручик и отправился отсыпаться по-настоящему…

Проснувшись, он первым делом извлек из ножен на ноге свой замечательный, острый как бритва, боевой нож «Катран» и, намылив щеки и подбородок, принялся скоблить трехдневную щетину. «Катран» справлялся с работой не хуже станка «Жилетт». Поручик успел побрить половину физиономии, когда с палубы послышался удивленный голос Виктора:

– Лодка по правому борту!

Поручик, как был, с ножом в руке, через люк выбрался на крышу рубки. Над головой ветер трепал сильно зарифленный грот. Огромный треугольный парус заполаскивал и время от времени хлопал. Другой треугольный парус, стаксель, и круглый пузатый спинакер были и вовсе убраны. Яхта лежала в дрейфе.

Поручик с удивлением посмотрел на Виктора. Тот был бледен.

– Пираты, – сообщил он и указал на море.

С запада к яхте быстро приближалась длинная лодка, полная вооруженными до зубов людьми. Они кричали, размахивали руками и автоматами, требуя остановиться.

– Это плохо. – Поручик провел невооруженной рукой по намыленной половине лица. – У нас гости, а я побриться не успел.

Но Виктор был встревожен не на шутку.

– Делать-то что будем, бляха-муха?

– Встречать. Что же еще? – Поручик покачал головой. – Да, видно, ты прав: не любишь людей. Может, ты их боишься? Потому и реагируешь агрессивно. Как ежик. А к людям надо с добром.

– И как ты это себе представляешь? – Виктор начал подозревать, что его гость сошел с ума. – Может, в жопу их расцеловать?

Поручик протянул ему нож рукояткой вперед:

– На, подержи, а то еще порежусь. Понимаешь, Витя, чтобы нормально общаться с людьми, надо с ними поговорить. Общий язык найти. Вот, гляди.

Лодка подошла вплотную к борту, пираты приготовились забраться на палубу. Тут старший лейтенант перегнулся через леер и спросил:

– Хеллоу, пиплы! Ду ю спик инглиш самбади?

Он произнес свою речь на ломаном английском, но пираты поняли смысл и переглянулись в легком недоумении. Наконец один из них, коренастый крепыш, злобно ощерился.

– Йес! Моя самбади! Моя инглиш!

Поручик помахал ему:

– О’кей, зер гут, якши. А, к примеру, посчитать от пяти до ноля сумеешь? Фром файв ту зироу.

– Легко! – ухмыльнулся крепыш и щелкнул затвором автомата. – Файв – фо – сри – ту – уан – зироу.

На счет «ноль» – «зеро» – Поручик спрыгнул в лодку. Двое передних пиратов полетели в открытое море, как запущенные из катапульты. Третий, тот самый, понятливый крепыш, получил вырубающий удар в торец и рухнул на четвертого и пятого, заливая их кровью из сломанного носа. Остальные скучились на корме, не зная, что делать.

Получив паузу, Поручик крепко взялся за борта лодки, привстал и резким движением накренил суденышко на левый борт. Пираты инстинктивно откинулись на правый. Поручик поймал их на этом порыве и сам вместе с ними налег всем весом в ту же сторону. Лодка опрокинулась. Автоматы и пулеметы сразу же пошли ко дну. Малайцы, как и многие прибрежные дикари, по традиции плавать никогда не учились – примета плохая. Так что экипаж последовал за снаряжением. Поручик несколькими мощными гребками догнал успевшую отдрейфовать в сторону яхту и вскарабкался на борт.