Текст книги "В прицеле – Олимпиада"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

5. КАК ПО МАСЛУ

Генерал-майор Леонид Яковлевич Бормышев, не глядя, подмахнул приказ о превращении старшего прапорщика Копняка в младшие лейтенанты, собрался и уехал. Направился он прямиком в столицу, в самый ее центр, где на Охотном Ряду высилось здание Государственной думы. Там и находился кабинет международного политика, штатного думского психолога и экстрасенса Семена Яковлевича Бормышева.

Генерал вошел без стука. Брат, увидев его, с явным неудовольствием оторвался от экрана компьютера.

– Леня, на тебе лица нет. Что стряслось? Немцы в городе?

Он поднялся из-за стола. В то, что эти двое являются братьями, верилось с трудом. Старший, Семен Яковлевич, был щуплым, невысоким, почти на две головы ниже младшего, Леонида Яковлевича, зато обладал роскошной шевелюрой. И глаза. Глаза были похожи. Но если взгляд старшего брата, казалось, пронизывал собеседника, как рентгеновский луч, то про младшего обычно говорили: «Нахально вылупился».

– Тобой интересуется разведка, – выпалил лысый гигант.

Старший Яковлевич усмехнулся уголками губ, но глаза смотрели серьезно.

– Хорошо, что не контрразведка. Рассказывай.

Бормышев-младший вкратце передал содержание своего разговора со Старостиным, а заодно и то, что услышал про секретного агента Дервиша. Семен Яковлевич наморщил лоб, прикрыл веки и зашевелил губами. Таким способом он обычно думал. Наконец он взглянул на брата. При этом заговорил с раздражением, чего никогда себе не позволял.

– Вице-адмирал, говоришь? Старостин? Не знаю такого. Да и знать не хочу. И встречаться с ним не имею ни малейшего желания. Ну не нравится он мне. Если хочешь, называй это интуицией. Ладно, давай к делу. Показывай свой секретный материал, что еще за Басмач?

– Дервиш, – поправил младший брат и протянул распечатку.

Но Бормышев-старший уже погрузился в чтение. Читал внимательно, только тихо приговаривал:

– Интересно, интересно…

Прочитав последнюю страницу, он отложил бумаги в сторону. Задумчиво побарабанил пальцами по палисандровой поверхности письменного стола. Потом снова уставился на брата, внимательно и испытующе.

– И как ты видишь дальнейшее применение этих листочков?

Тот озадаченно потер лысину:

– Ну, я думаю, ты как консультант-футуролог поставишь в известность спецслужбы указанных стран. Ты же состоишь при межправительственной комиссии. В результате твой авторитет как консультанта поднимется до уровня – выше некуда. И ты воспользуешься им для того, чтобы сделать меня начальником Федеральной антитеррористической службы. Тогда у меня появятся новые возможности помочь тебе. И ты поможешь мне подняться на очередную ступеньку.

– В премьер-министры, что ли, метишь? Или уж сразу в президенты?

– А как тебе удобнее?

– Меня бы ты больше устроил в качестве президента США. Но ты там не родился, так что проехали. Может быть, сделать тебя Генеральным секретарем ООН? У меня там все схвачено… Ладно, я подумаю. Блин, как же все не вовремя!

Младший брат-генерал насторожился:

– У тебя проблемы?

Семен попробовал уйти от ответа:

– Да как тебе сказать…

Но Леонид не отставал. Наконец, старший нехотя признался:

– Я тут в Питере, в университете, лекции читал. Ну, и познакомился кое с кем.

– С бабой, что ли? – презрительно фыркнул младший.

– С какой бабой?! С девушкой! Проблемы у нее, так я обещал помочь.

– И что за проблемы?

Семен покачал головой:

– Это тайна.

У младшего брови полезли чуть ли не на темечко.

– Ну, ни хрена себе! Я ему государственные тайны выложил, а он от меня интим с мочалкой засекретил!

Несмотря на разницу в росте, Семен Яковлевич посмотрел на генерала сверху вниз. И похлопал по плечу.

– И правильно делаешь, от старшего брата ничего скрывать нельзя. Поживешь с мое – поймешь.

– Как хоть ее зовут?

– У нее красивое имя – Олимпиада.

– А главное – редкое, – усмехнулся Леонид. – Если у нее проблемы, посоветуй ей сменить фамилию.

– Что ты предлагаешь? – не понял Семен Яковлевич.

– «Сочинская». Если ее будут звать Олимпиада Сочинская, то проблем у нее не будет. По крайней мере, до две тысячи четырнадцатого года, – пояснил генерал.

– У тебя прорезалось чувство юмора? Никогда раньше не замечал.

– Жизнь заставляет, – вздохнул генерал.

И он рассказал старшему брату об утреннем приключении на дороге. Тот долго смеялся.

– Значит, ты хотел проучить этого старого козла, а он оказался твоим соратником, да еще старшим по званию? Я же говорю, что ты недостаточно уважаешь старших! Да, забавно получилось, но ты тут действительно ни при чем. Это комизм жизни… Ну хорошо. Сделаю по-твоему, прямо сейчас и отправлюсь, – он еще раз пробежал глазами донесение Дервиша. – Для начала к натовцам, оттуда в Париж, потом в Прагу. Покручусь немного в Европе, дальше махну в Японию, давненько там не бывал.

– А в Афганистан?

Старший брат взглянул на младшего как на дурака.

– Я что, самоубийца? В Брюсселе свяжусь с американцами, пусть они сами свои проблемы расхлебывают. Но сначала заедем в одно злачное местечко, расслабимся немного.

– Немного вина, немного секса, – в тон ему продолжил генерал. – А как же твоя Олимпиада?

– Олимпиада – мечта поэта и романтика, не смей пачкать ее своими грязными помыслами, – с достоинством ответил Семен Яковлевич и повернулся к секретарше: – Мальвина, детка, возьми нам с тобой на завтра билеты до Парижа через Брюссель. Нас не будет несколько дней. Вернемся к выборам. А сейчас я отъеду, мне нужно пообщаться с братом в спокойной обстановке.

Бормышев-младший мельком скользнул взглядом по яркой секретарше, которую его брат даже не удостоил собственного имени. Всех своих любовниц он для удобства именовал Мальвинами. Чтобы не путаться.

На распоряжение шефа секретарша Мальвина ответила таким взглядом, исполненным ненависти и презрения, что заметивший это генерал даже испугался. Но он привык относиться к старшему брату с уважением и полагал, что тот знает, что делает.

Братья спустились вниз и вышли к стоянке. Здесь стояла машина, которую Семен Яковлевич арендовал вместе с мигалкой и спецсигналами у одного из депутатов Государственной думы. Тут генерал спохватился:

– Не советую ехать на твоей машине. У тебя номера «АМР», а быдло на трассе просто звереет, когда видит членовоз с мигалкой. Давай на моей. Буквы «ЕКХ» еще пока уважают. Да и за рулем у меня верный человек. Джигит, орел. Подполковник, между прочим. Он парадным лимузином на Красной площади управлял. Такой не продаст. А если и захочет продать, ему столько никто не заплатит.

Генерал весело заржал и махнул издалека ждавшему в машине подполковнику Берзекову:

– Науруз, заводи! – И повернулся к брату. – Но только запомни – секретность превыше всего. Террористы ни за что не должны догадаться, что у них в штабе утечка.

Семен Яковлевич скорчил гримасу невыразимого страдания.

– Леня, о чем ты? Те, к кому я собираюсь обратиться, – профессионалы высочайшего класса. Секретность у них в крови, на уровне инстинкта.

Он неодобрительно покачал головой, но возражать не стал и последовал за братом в его машину. Мысленно он уже общался с высочайшими профессионалами – руководителями международных антитеррористических сил – и представлял, как поразит их своим даром предвидения.

Ситуацию осложнял один неприятный момент. Дело в том, что господина Усаму бен Масиха, подозреваемого в связях с террористами, привел в ООН сам Семен Яковлевич. Тогда Бормышев собирался использовать его в своих целях. Но вышло так, что где-то просчитался. Позже он пожалел о своем решении и попытался задвинуть своего протеже. Но, оказалось, уже поздно. Теперь Семену Яковлевичу самому приходилось опасаться своего орудия. Не зря говорят мудрецы: «Тот, кто пытается натравить бешеную собаку, может пострадать первым».

Северная Америка

Территория на юге штата Монтана очень живописна. Поросшие травой холмы перемежаются лесами и пересекаются реками. Далеко на западе возвышаются отроги Скалистых гор. Дальний Дикий Запад. Где-то в этих краях индейские воины Сидящего Быка окружили и вырезали до последнего человека отряд храброго, но самонадеянного полковника Кастера. Не пощадили ни людей, ни лошадей. Говорят, из всего отряда выжил только гнедой жеребец по кличке Команч.

На склоне горы стоял дом из толстых сосновых бревен, обнесенный вокруг высоким забором. На туристических картах он значился как этнографическая реконструкция торгового форта середины XIX века. При желании здесь и в самом деле можно было отбиться от военного отряда индейцев и от наряда полиции.

Во всяком случае, главарь террористической группировки накбаитов Абдул Серхан чувствовал тут себя в полной безопасности. Террористы перебрались в леса Монтаны из Сент-Луиса, где группа арендовала склад автомобильных запчастей. Но в один прекрасный день подозрительным складом вдруг заинтересовались агенты ФБР. Пришлось срочно собрать людей, оружие, взрывчатку и забраться подальше в глушь.

Группа Серхана была занята подготовкой серии террористических актов в крупнейших городах Соединенных Штатов: Нью-Йорке, Лас-Вегасе, Чикаго, Лос-Анджелесе, Сиэтле и Бостоне. Города были расположены как на западном, так и на восточном побережье Северной Америки. В этом смысле база на юге Монтаны была удобна еще и тем, что находилась почти в центре страны, приблизительно на равном удалении от предстоящих мест проведения акций.

Абдул Серхан собрал людей для последнего инструктажа. В большом сарае ждала своего часа упакованная в специальные контейнеры взрывчатка. Для переброски людей и груза были задействованы вертолеты. После катастрофы 11 сентября спецслужбы стали проявлять повышенное внимание к самолетам. На вертолеты же пока не обращали никакого внимания.

Группа Серхана собралась во дворе. Абдул приказал им построиться. Выполнение простых команд дисциплинировало и мобилизовало бойцов. Из-за ближних гор послышался шум. К базе приближался вертолет. Серхан напрягся, правда, не очень сильно. Он ждал прибытия арендованных вертолетов, но не сейчас, а немного позднее.

Вертолет приблизился. Серхану его вид не понравился. Он не мог ручаться, но ему показалось, что вместо заказанного транспортника он видит ударный боевой вертолет «Апач». А спустя несколько секунд террорист уже ясно разглядел на пилонах закрепленные ракеты и связки шестиствольных электрических пулеметов.

А еще через секунду «Апач» обрушил на сравнительно небольшую огороженную территорию базы всю свою огневую мощь. Половина бойцов была сразу же скошена и искрошена пулеметными очередями. Следом ударили ракеты, от взрыва которых сдетонировала сложенная на складе взрывчатка. Взрыв получился не таким сильным, как в Хиросиме, но тоже довольно мощным. Пламя бушевало долго, пока не пожрало все тела и постройки. Из числа террористов не спасся никто.

Спустя полчаса, когда огонь немного утих, неподалеку от места взрыва опустился длинный, как автобус, транспортный вертолет «Чинук» с двумя винтами. Но и он был не из тех вертолетов, которые так ждал Серхан. На «Чинуке» прилетели два взвода морских пехотинцев. Они десантировались с борта вертолета и рассыпались по окрестностям. До темноты бойцы тщательно прочесывали склоны горы и соседние перелески, но так никого и не нашли. С базой было покончено.

Париж

Ранним утром по улице Вожирар, которую краеведы-историки считают самой древней и самой длинной улицей Парижа, привлекая внимание встречных мужчин, шла яркая блондинка. Звали ее Далида. Разумеется, это было не имя, а кличка. Подпольная кличка.

Далида была египтянкой, ее родители, функционеры националистической арабской партии «Миср аль-Фатат», неоднократно запрещенной и переименованной, после окончательного запрета организации в 2000 году перебрались во Францию.

Далиду абсолютно не интересовали идеи панарабизма и всеобщей исламизации. Просто ей нравилось жить на адреналине. Но при этом те, кто искал острых ощущений посредством экстремального дайвинга, альпинизма или прыжков с парашютом, вызывали у нее глубочайшее презрение. Нет, она предпочитала идти другим путем. Адреналин должен был составлять основу ее жизни, а не играть роль временного развлечения. И только так.

Поэтому уже в ранней молодости Далида связалась с экстремистами. Причем не с одной группировкой, а сразу с несколькими – с исламистами, леваками, антиглобалистами. Это было гораздо интереснее, к тому же предоставляло возможность выбора.

Но Далиде не нравилось, что все ее новые знакомые все-таки больше болтали, чем боролись. Поэтому время от времени она общалась и с криминальным миром. Бандиты болтали меньше, а стреляли чаще. Но и здесь преобладали понты, а зачастую и коммерческие интересы.

Однажды в гости к ее отцу зашел старый друг. Это был очень уважаемый человек, шейх Усама бен Масих. Точнее, не шейх, а пир. И не простой, а Великий Пир. Он сам просил, чтобы его так называли. Пир – не просто учитель. Он – личный наставник мюрида. Усама бен Масих претендовал на то, чтобы быть личным наставником сотням и тысячам своих последователей. Да и само его имя, точнее, прозвище – бен Масих – означало «сын мессии».

Выглядел он импозантно. Высокий, широкотелый, с черными как смоль кудрявыми волосами. На переносице его имелся едва заметный шрам – следствие операции после ранения в голову. Позже она узнала, что в том бою он едва не потерял один глаз и теперь почти им не видит. Но это только прибавляло ему шарма и величия.

Узнав о широте интересов Далиды, он предложил ей интересную и хорошо оплачиваемую работу. Для начала дал задание познакомиться с популярным журналистом, известным своими разоблачительными расследованиями. Она не только познакомилась с журналистом, но и очень быстро оказалась в его постели в квартире на улице Вожирар.

Когда Усама бен Масих приказал Далиде убить журналиста, она не удивилась. И задание уничтожить информацию на его компьютере восприняла как само собой разумеющееся. К тому же она успела выяснить, где, в каких электронных почтовых ящиках журналист хранит продублированную информацию.

Она застрелила журналиста из малокалиберного пистолета, снабженного глушителем, когда тот принимал ванну. Потом вызвала группу зачистки. Они приехали на красно-белом микроавтобусе «Скорой помощи» с красным шестиконечным крестом и надписью «SAMU». Труп закрепили на носилках, вывезли в пустынное место и закопали. В опустевшей квартире было решено создать временную базу «Аль-Накбы».

Следующее задание, которое получила Далида, было совсем простым. Ей нужно было встретить в парижском международном аэропорту Руасси-Шарль-де-Голль семью «туристов», наркокурьеров-глотателей из Афганистана, и доставить в расположенный на полпути к Парижу пригород Сен-Дени. Когда-то это место было известно монастырем – усыпальницей французских королей. Сейчас район славился необычайно высоким уровнем преступности и являлся обиталищем иммигрантов, преимущественно арабского происхождения. Здесь в одной из дешевых квартирок и находился приемо-пересыльный пункт наркокурьеров.

Но несложная процедура едва не обернулась провалом. У женщины-курьера в желудке вскрылся один из контейнеров с героином. По дороге из аэропорта, прямо в машине, ей стало плохо. Но Далида не утратила присутствия духа. Она завезла остальных членов семейства на конспиративную квартиру, где те остались ждать «разгрузки», а больную повезла «в больницу».

Отъехав подальше, Далида остановила машину в безлюдном проулке, где хладнокровно застрелила перевозчицу из того же малокалиберного пистолета с глушителем. Стреляла она в упор, в голову, чтобы случайно не повредить оставшийся товар. Затем она снова обратилась к группе «зачистки». Те приехали, перегрузили тело женщины в свой медицинский фургон, там же вскрыли брюшную полость, извлекли груз, а тело отвезли и закопали рядом с журналистом. Позже Далида сообщила семье женщины, что та умерла в больнице.

С тех пор прошло немало времени. За это время пустырь, где были зарыты журналист и перевозчица наркотиков, успел превратиться в небольшое кладбище. Но все это было мелочью по сравнению с предстоящей акцией. Все приготовления были закончены. Оборудование и оружие было сложено в квартире на улице Вожирар. Здесь же должны были собраться все участники акции. Далида посмотрела на часы белого золота, украшенные крупными бриллиантами. Часы были сняты ею с одной из жертв на память. Она немного опаздывала, соратники должны были уже собраться.

Когда она вошла в подъезд, то сразу поняла, что попала в ловушку. Запах металла и кожи вернее, чем гадание на кофейной гуще, подсказал, что помещение кишит полицейскими. Значит, квартира провалена и окружена. Она, конечно, могла поднять шум, предупредить соратников, пожертвовав собой… Нет, подобная глупость даже на секунду не пришла ей в голову.

Вместо того чтобы воспользоваться лифтом, который теперь превратился в мышеловку, она направилась к лестнице. В полумраке подъезда мелькнула тень. От стены отделился человек – полицейский в бронежилете – и загородил дорогу.

– Туда нельзя, мадам! Там проходит полицейская…

– Мадемуазель! – с негодованием поправила Далида.

При этом она быстрым движением извлекла из сумочки свой незаменимый малокалиберный пистолет с глушителем и выстрелила полицейскому под нижнюю челюсть. Так, чтобы пуля пробила основание языка и вошла в череп. Ни крикнуть, ни задуматься. Он стоял на ступеньку выше, поэтому прием прошел как по маслу, без шума. Полицейский сполз по стене и растянулся на лестнице.

Далида перешагнула через убитого, поднялась на второй этаж, распахнула окно и, не мешкая ни секунды, спрыгнула во двор. Привычка носить днем кроссовки очень помогла. За спиной она услышала полные бессильной ярости и разочарования, сдавленные крики полицейских. Она была уверена, что стрелять они не станут, чтобы не спугнуть тех, кто скрывался в квартире журналиста. И не ошиблась.

Пригнувшись, Далида скользнула вдоль ограды монастыря босоногих кармелиток Дешо. Если бы ей доводилось когда-нибудь читать роман «Три мушкетера», она бы знала, что на этом самом месте, за монастырем Дешо, д’Артаньян сначала чуть не подрался с Атосом, а затем, быстренько подружившись с мушкетерами, вместе с ними переколол отряд гвардейцев кардинала.

Но она книжек не читала. Не знала и того, что позднее, уже не в книжке, а в реальной жизни, революционеры казнили здесь более сотни священников. Так, хоронясь за памятными историческими заборами, она огородами и переулками выбралась на площадь к собору Святого Сульпиция, свернула за угол, где и спустилась в метро.

Прага

В западной части Праги, на высоком берегу Влтавы, куда не достигают участившиеся в последнее время наводнения, располагался зеленый район, застроенный уютными виллами.

Социалистическое правительство Чехословакии, как эта страна называлась в старое доброе время, имело давние традиции гостеприимства по отношению к террористам. Здесь находили приют и отдохновение от преступных трудов итальянские, немецкие, ирландские, палестинские и даже японские боевики. Все, кроме неофашистов.

Сбросив коммунистический режим, чехи покончили с этой традицией. Но кое-какие завязки остались. В частности, небольшая вилла за глухим бетонным забором. Кому она принадлежала, сами террористы понятия не имели. Но здесь их принимали, снабжали оружием, взрывчаткой и необходимой информацией.

Место, где стояла вилла, называлось Лысой горой. На этой горе в старину табориты Яна Жижки окружили последнюю шайку адамитов – сатанистов, тех, что причащались человеческой кровью, с упоением предавались свальному греху, обивали свои телеги кожей, заживо содранной с крестоносцев, и мечтали залить землю кровью по лошадиную холку. Пленных и раненых сатанистов по приказу слепого полководца согнали в кучу, завалили обломками их же телег, хворостом и предали огню. Пепел и золу тщательно перемешали с землей. После этого на Лысой горе густо разрослись странные деревья.

Здесь сейчас и базировалась группа накбаитов Халима Серхана. Увы, сейчас Халим готовился отплатить гостеприимным хозяевам самой черной неблагодарностью. Прага должна была заплатить за членство и председательство в Евросоюзе и за политическую поддержку, оказанную Соединенным Штатам и Англии в их войне с Ираком.

Сигналом к началу действий группы Халима Серхана должен был послужить звонок из Америки от его брата Абдула. Халим ждал звонка двое суток, но тот так и не позвонил. Халим сам позвонил в Штаты, но брат не отзывался. Это могло означать только одно – Абдул Серхан и его группа арестованы или уничтожены. Вообще-то контрольным временем были сутки, но Халим никак не хотел поверить, что с братом могла случиться беда. Но поверить пришлось.

Осознав это, Халим взял в сарае велосипед и вывез его за боковую калитку виллы. Документы, кредитные карточки и наличные деньги загодя были рассованы по карманам его «тревожной» куртки. На улице он оседлал двухколесный аппарат и покатил вдоль заборов вниз, по направлению к реке.

Возле забора соседней виллы он заметил соседку – пани Мороженкову. Дама преклонных лет, она компенсировала потерю былой привлекательности невероятной интенсивностью расцветки и оригинальным покроем лица. Ее пунцовые, в обтяжку, щеки, лиловые надутые губы, начерненные ресницы оттянутых к вискам глаз приятно гармонировали с розовыми волосами.

«Прекрасное прикрытие, – отметил про себя Халим. – Рядом с ней даже слона не заметят».

Дама, похоже, также собралась на велосипедную прогулку, но потерпела неудачу. Она с недоумением вертела перед собой велосипедный насос. Халим остановился и галантно предложил свою помощь. Помощь была принята с благодарностью. Дальше они покатили вместе, непринужденно болтая.

Не успели они отъехать на сотню-другую метров, как навстречу показалась колонна черно-белых машин и микроавтобусов с мигалками и надписью «Местска полиция» – городовые. А также машины службы безопасности – белые с зеленой полосой и серебристые с сине-желтыми зигзагами и гордым девизом «Помогать и хранить».

Вне всякого сомнения, колонна направлялась навестить виллу, которую только что покинул Халим. Прямо перед его носом одна из машин вдруг остановилась, из нее выскочили двое, скрутили переходившего улицу смуглого парня и затолкали в машину. На Халима внимания не обратили, лишь скользнули глазами по его партнерше.

На развилке Халим расстался со своей яркой спутницей и тут же забыл о ней. Он думал о потерянном брате, о соратниках, которых собирался, но так и не успел предупредить, и в ярости заскрипел зубами.