Текст книги "Ареальность (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

   Каждый день приносил ему новые познания о себе и своем новом прошлом. Оказалось, что после окончания института он успешно продолжил обучение и через несколько лет получил степень магистра по направлению «менеджмент», а также приобрел знание английского, немецкого и французского языков. Работал исключительно на руководящих постах и прошел путь от заместителя начальника Южной ТЭЦ и работы в префектуре Западного округа, до должности начальника одного из ключевых департаментов в Московском правительстве. Как он этого достиг и виновата ли здесь его невероятная одаренность? Спору нет, определенные личностные качества, врожденные и приобретенные, сыграли свою роль, но еще большее значение в его быстром возвышении значили авторитет и связи отца. Для Максима было большим откровением узнать, что из простого инженера тот в одночасье превратился в высокопоставленного сотрудника министерства иностранных дел, который принимал в его судьбе самое живое участие. Следствием этого участия стало их очень близкое общение, так что Максиму, вместо обычных дежурных звонков родителям, пришлось привыкать к долгим обстоятельным разговорам, происходившим с достаточной регулярностью.

   Постепенно менялись и личные качества Карнакина. К жесткости и умению общаться с людьми, приобретенными на прошлых работах, прибавилось четкое видение цели и умение ставить задачи, необходимые в какой-то конкретный момент. Золотое правило начальника – не вступать в дискуссию с подчиненными, выполнялось им неукоснительно, что имело следствием обычное недолюбливание с их стороны, но, одновременно, крепкую дисциплину в возглавляемом коллективе и на местах. Войдя во вкус к новой работе, Максим Карнакин, сам того не замечая, быстро превращался в настоящего номенклатурщика, а особенные черты, свойственные этому классу, вместо прежнего омерзения, казались единственно возможной линией поведения. Уже к лету от прежнего Максима Карнакина не оставалось и следа – новая реальность настолько закрутила его, что прошлое, даже самое недавнее, стало казаться сном, чем-то таким, что было не с ним. Он неоднократно говорил об этом с Силкиным, встречи с которым также носили регулярный характер, на что тот отвечал, что это является частью плана по встраиванию его в современный управленческий аппарат. Силкин давал ему советы по поведению, по скользким вопросам, но постепенно их становилось все меньше, и их встречи всё больше сводились к пересказу Карнакиным итогов своей работы за неделю. Кто куда назначен, кто что сказал, слухи, домыслы – Силкина интересовало буквально все, и он всегда записывал их разговоры на диктофон, чтобы потом, как он говорил, подвергнуть новости более тщательному анализу.

   Единственным местом где Максим оставался прежним, был его дом, его семья. Ему нравился новый имидж жены, он радовался успехам сына, учившегося в престижной гимназии, но в то же время он видел, что внутри они совсем не изменились, оставаясь простыми и хорошими людьми. Фактически они были единственным звеном, связывающим его с прошлым и это обстоятельство все же помогало ему также оставаться нормальным человеком, пусть и в таком замкнутом круге. В одном из разговоров с Силкиным – единственным человеком, с кем он мог быть правдивым во всем, Максим однажды признался, что иногда чувствует себя кем-то вроде героя Стивенсона, доктора Генри Джекила, который мучается раздвоением личности. В ответ Силкин с успокаивающей улыбкой похлопал его по плечу:

–   А ты думаешь, что остальные люди, облеченные властью, не испытывают ничего такого и им всем легко? – спросил он, отпивая маленький глоток виски из широкого стакана, поданного опрятной официанткой шотландского ресторана, где они сидели. – Через это проходят все, не волнуйся. Единственным отличием является то, что одного со временем поглощает его Эдвард Хайт, а другой научится играть ими обоими.

–   А остаться доктором Джекилом не получается? – спросил Максим, задумчиво вертя в руке свой стакан.

–   Получается, у многих получается! – Силкин энергично кивнул. – Вот только во власти и вообще, у руля, такие люди надолго не задерживаются. Там надо иметь твердую жопу, хитрость, а также уметь загребать жар чужими руками.

–   У меня есть эти качества? – Карнакин усмехнулся. – А впрочем, зачем я спрашиваю, раз сам знаю ответ!

–   Вот и не спрашивай. Если хочешь совет, то продолжай всегда балансировать между своими Джекилом и Хайдом, не позволяя одному одержать победу. В конечно итоге всегда может понадобиться один из них.

–   Ты через это проходил?

   Силкин снова сделал глоток и хитро посмотрел на своего визави:

–   А как же! Но если ты ожидаешь услышать, что я нашел этот баланс, то ошибаешься.

–   Так что же? – Карнакин удивленно поднял вверх брови. – Кем же ты стал?

–   Представляешь – ни тем, ни другим. Я стал кем-то третьим, создав свое новое «я». От старого Коли Силкина ничего почти не осталось, но и новая личность не победила. Разница между мной и, в данном случае, тобой, заключается в том, что я могу всегда быть одинаков, а это, поверь, немалая привилегия. Мне не надо притворяться, Макс, я живу как живу. Ферштейн?

–   Нихт фольштендих, – Карнакин с улыбкой пожал плечами. – Тогда почему тебя держат среди нас?

–   А именно поэтому. Именно из-за этого я и стал корректором, а не кем-то еще. Я хорошо работаю, я плюнул на все принципы, на устои, на прежнюю жизнь, а значит могу совершенно беспристрастно работать с другими, не задумываясь о собственной выгоде. У меня и так всё есть, Макс... и даже больше.

–   Понятно, Коль... хотя и ничего не понятно. Но тогда еще вопрос...

   Силкин кивнул:

–   Я тебя слушаю.

–   Что бывает с теми, в ком побеждает мистер Хайд?

–   А ты таких не знаешь? Да их легион, Макс!

–   И все же?

   Силкин прищурился:

–   Сначала работа убивает их личную жизнь, оставляя от нее лишь комплексы и низменные страсти, потом убивает человеческую личность, а затем убивает их самих.

–   Я так не хочу, – Максим покачал головой. – Но таких действительно немало, Коль.

–   Вот и балансируй! – Силкин подмигнул и взглядом указал на виски. – Выпьем?

   В ответ Карнакин поднял свой стакан, полный почти наполовину:

–   До дна! Прозит!

   2019 год подходил к концу. За несколько дней до его окончания Максим Карнакин вновь встретился с Силкиным, чтобы подвести итоги их работы и немного поговорить о будущем. Как и всегда, их встреча происходил в одном из московских ресторанов, но в этот раз, учитывая особо важную тему разговора, они не ограничились столиком в общем зале, а сняли отдельную кабинку.

   Силкин запаздывал. Ожидая его прихода Максим сделал заказ (предпочтения Силкина он уже успел изучить), и попивая холодную колу, принялся изучать предложения интернет-магазинов относительно новогодних подарков. Теперь, когда он стал большим человеком, прежние привычки уже не вписывались в его новый график, так что поневоле приходилось прибегать к посторонней помощи, даже когда дело касалось столь простых вещей.

–   Ты чем там так увлекся? – появившийся минут через пятнадцать, Силкин, видя, что Карнакин даже не повернул голову в его сторону, подошел поближе и положил руку тому на плечо.

–   Привет! – Карнакин увеличил изображение на экране планшета. – Как тебе эта сумка?

–   Крокодиловая кожа? – мельком посмотрев на блестящий коричневый клатч, Силкин пожал плечами. – Неплохая вроде... жене хочешь подарить?

–   Да, в дополнение к основному подарку.

–   Билеты уже взял?

–   Завтра привезут... я надеюсь, что не повториться то, что было в том году?

   Силкин рассмеялся:

–   И сдался тебе этот Барбадос!

–   Хочется, Коль. Понимаешь, так хочется, что сил нет. Я уже два года не был в отпуске, а Барбадос...ммм... это же рай!

–   Рай? Ну, может быть....О! Проходите, проходите! – услышав стук в дверь кабинки, Силкин впустил внутрь официанта с подносом, накрытым блестящей крышкой. – Как же я вовремя! Что там... мясо?

–   Седло барашка, – ответил Карнакин, освобождая место на столе. – К нему еще брокколи будет и горошек.

–   Прекрасно! А виски заказал?

–   Обижаешь! – Карнакин усмехнулся. – Литр «Черного лейбла».

–   Отлично! – Силкин в предвкушении потер руки. – Тогда давай поедим, а потом начнем сочинять отчет... виски пока подождет.

   Карнакин пожал плечами:

–   Как скажешь! Ну что же, друг мой, приступайте, – обратился он к официанту, который только что принес гарнир. – Мне вот этот кусочек, пожалуйста!

   Во время еды он почти не говорили. Силкин уписывал за обе щеки, как человек, который пропустил не только обед, но и завтрак, да и Карнакин, у которого был непростой рабочий день, не отставал. Вместо алкоголя они ограничились лишь зеленым чаем, а это, как известно, придает больше здоровья, чем общительности.

–   Фу-у! – наконец-то насытившись, Силкин отбросил в сторону салфетку. – Извини, я что-то проголодался, но сейчас уже хорошо! Сейчас бы и хлопнуть самое время по стаканчику, но сначала работа. Вот здесь у меня есть блокнотик, – сказал он, доставая из своей сумки что-то вроде записной книжки. Я сейчас буду задавать тебе вопросы, Макс, а ты отвечай только «Да» или «Нет». Это очень важно, отнесись к делу серьезно, а чтобы тебе было понятнее, то я тебе скажу также, что это поручили мне ОНИ.

–   Это тест? – спросил Карнакин, устраиваясь поудобнее.

–   Нет, просто вопросы. Самые разные, но одинаково важные. Кстати, ты молодец, что не стал задавать лишних вопросов.

–   А что мне это даст? – Карнакин изобразил на лице ухмылку. – Все равно ты мне не скажешь больше, чем надо.

–   Правильно! – Силкин поднял вверх указательный палец, одновременно выражая этим жестом свое одобрение и призывая сосредоточиться. – Итак, вопрос первый. Тебе нравится твоя теперешняя жизнь?

–   Да, – Максим кивнул. – Нравится моя собственная значимость.

–   Тебе тяжело работать?

–   Нет.

–   Интересно?

–   А вот это сложный вопрос! – Максим задумался. – Знаешь, я за свою жизнь кем только не работал, но нигде слово «интересно» не подходило, чтобы описать мои ощущения. А здесь все несколько иначе... пожалуй, да.

–   Ок! – Силкин поставил в своем блокноте соответствующую отметку. – Ты часто думаешь о том, что с тобой происходит?

–   Нет, – Максим отрицательно покачал головой. – Я уже привык.

–   Ты хочешь быть еще выше?

–   Конечно!

–   Ты боишься перемен?

–   Не-а!

–   Почему?

   Максим улыбнулся:

–   Это там в твоей книжке такой вопрос?

–   Нет, это мне интересно.

–   А почему я должен бояться, Коль? – Карнакин развел руками. – Неужели необходимо устраивать со мной всю эту катавасию, чтобы потом сделать мне хуже? В чем логика?!

   Силкин бросил на него быстрый взгляд, а затем улыбнулся:

–   Логики нет, я согласен. Тогда другой вопрос – ты хочешь узнать, кто такие «ОНИ»?

–   Ещё бы!

–   Хочешь узнать, зачем нужно всё происходящее с тобой?

–   Странный вопрос! Естественно! А что, есть такие, кто не хочет?

–   Представь себе, – Силкин кивнул. – Попав в Систему, они начинают бояться перемен, а добившись многого, не хотят еще большего. Они забывают, кто они такие и готовы только служить, служить, служить – только чтобы не выгоняли. Системе рабы не нужны, Макс – ей нужны друзья... верные друзья!

–   Чем же плохи рабы? – удивился Карнакин. – Всегда все сделают беспрекословно.

   Силкин вновь усмехнулся:

–   КПД маловат... от раба низкий КПД, Макс. Да и работать с ними неинтересно.

   Карнакин задумался, а затем спросил:

–   Они тоже попадают в брак?

–   Зачем же? – Силкин хитро прищурился. – Они уже прошли определенные стадии, так что глупо разбрасываться такими людьми. Нет, Макс, они так и остаются рабами. На основе последнего контроля общего состояния таких людей, Система определяет их реальное положение в обществе и ставит на нужное место... навсегда.

–   А друзья? – спросил Карнакин.

–   Что «друзья»?

–   А каково реальное положение друзей в обществе?

–   Ах вот оно что! – лицо Силкин расплылось в широкой улыбке. – Любое, Макс, любое! Друг там, где нужно.

–   Я тебя не понимаю.

–   Да и не нужно! – Силкин отмахнулся от Карнакина. – Давай отвечай на последние три вопросы и приступим к последней части нашего вечера. Последней, но самой приятной!

–   Задавай! – Карнакин сделал по-театральному широкий жест. – В этих вопросах есть двойной иди, даже, тройной смысл, но если я его не понимаю сейчас, то тем интереснее будет потом.  Задавай!

–   Ты боишься смерти?

–   Да.

–   Ты любишь людей?

–   Вот блин! – Карнакин быстрым движением почесал нос. – Как сказать... всех вместе – да, а по отдельности мне на них наплевать... за редкими исключениями.

   Силкин улыбнулся:

–   Так какой ответ написать?

–   Нет.

–   Ладно, поставим «минус». Итак, последний вопрос... тебе нравится, что ты попал в поле зрения АРеальности? Не хотел бы ты выйти из неё?

   Карнакин бросил на Силкина удивленный взгляд:

–   Ты же говорил, что это невозможно!

–   Да или нет?

–   Нравится, Коля, нравится.

–   Вот и славно! – Силкин с шумом выдохнул и, захлопнув блокнот, с довольным видом потер руки. – Ну что, приступим ко второй части нашего балета?!

–   Наливай! – Карнакин согласно кивнул и подвинул к нему бутылку виски. – Слушай, а что ты будешь делать с этими записями?

–   Ничего, они уже доставлены по назначению.

–   У тебя что, – Карнакин усмехнулся, – новейший бумажный ноутбук?

–   Не веришь? – разведя руками, Силкин вновь достал свой блокнот и протянул Карнакину. – Тогда смотри сам!

     Блокнот оказался пуст.

                                                                                                                                                  Глава семнадцатая.

    Встреча нового, 2020 года, с самого начала праздника, вызвала у Максима чувство дежавю. Квартира, телевизионные программы, поездка к родителям за фирменными пельменями, намечавшаяся на следующий день поездка на Барбадос, разговоры с Оксаной и Алексеем – всё это уже было в его жизни и теперь снова повторялось, за исключением некоторых деталей. Он даже поделился этим с женой (умолчав, конечно, про Барбадос), на что получил ответ, что подобное ощущение присутствует не у него одного. Также она добавила, что не видит в этом ничего плохого, потому что стабильность (здесь Карнакин усмехнулся), есть самое главное в жизни, а повторяющиеся из года в год события можно уже назвать семейным ритуалом. А что касается телевидения... тут Оксана только махнула рукой – дескать, там уже двадцать лет не меняются всем опостылевшие исполнители, а потому такой эффект. Кто-то постарел, кто-то посвежел, кто-то ушел-пришел, но основная масса, как и её образ, не изменилась. Пусть поют и бубнят – всё какой-то праздничный фон.

   Ночью они решили долго не засиживаться. На восемь часов утра Карнакин заказал машину, чтобы она отвезла их в аэропорт, а перед долгой дорогой лучше чувствовать себя свежим и отдохнувшим. Он очень ждал эту поездку – Барбадос уже превратился в некую навязчивую мечту, а учитывая тот факт, что за прошедший год у него не было свободного времени и небольшой отпуск удалось взять только сейчас, то желание красиво отдохнуть только усиливалось. Весь год Максим напряженно работал, постигая новые знания и набираясь опыта управленца, соблюдал все принятые Системой правила, так что теперь он имел законные права на эти десять дней.

   В ожидании свидания с мечтой, которая становилась все ближе, в два часа ночи, соблюдя все правила и формальности по встрече праздника, Максим и Оксана отправились спать. С нежностью обнявшись, они пожелали друг другу спокойной ночи и прижавшись носом к её теплому, сладко пахнувшему духами, плечу, Максим быстро заснул...

–   Что за запах? – еще толком не проснувшись, Карнакин уже начал морщится. – Какая вонь! – пронеслось у него в голове, а в следующую секунду он вскочил на ноги, но тут же потерял равновесие, поскольку ноги буквально разъехались в стороны, не найдя под собой привычной опоры.

   Падение не было жестким. В первое мгновение Максиму вспомнились тысячи маленьких мячиков, которыми наполнялись игровые детские комнаты в крупных торговых центрах... но этот запах! Только сейчас он открыл глаза, хотя мог бы этого и не делать – вокруг была полнейшая темнота и только где-то вдалеке, видимо на уровне пола светилась полоска желтого электрического света.

  –    Лук! – Пошарив вокруг себя руками и еще раз принюхавшись, Карнакин наконец-то понял природу омерзительного запаха, наполнявшего окружающее пространство. Не было сомнений – он лежал в огромной куче репчатого лука, и не было ей ни края, ни конца. Следующим ощущением, которое распознал медленно приходящий в себя мозг, была всесокрушающая жажда, а потом, стоило ему сделать движение, к ней тут же присоединилась дикая головная боль.

–   Что со мной случилось? – тяжело перевалившись на спину, Карнакин приложил руку ко лбу. – Где я, твою мать... Эй! – крикнул он и прислушался, как затихает эхо, несколько раз ударившееся о невидимые препятствия. – Ангар какой-то, что ли? Что происходит-то?! Э -эй, – еще громче крикнул он. – Есть тут кто?

   Снова тишина. Тогда он опять попробовал встать, но ноги вязли в луковых кучах, а вдобавок с его плеч упала какая-то одежда, очень толстая и мягкая, и Максим вдруг сразу почувствовал, насколько холодно было в помещении. Видимо, под воздействием стресса мозг разом включил все свои функции, так что даже немалое количество алкоголя, несомненно до сих пор бушевавшее в его крови, не могло уже притупить объективные ощущения.

   Опустившись на колени, он осторожно начал ощупывать пространство впереди себя, одновременно медленно продвигаясь к источнику света, с которым сейчас были связаны все надежды. Лук мешал двигаться, перекатываясь под ногами, а один раз Карнакин больно ударился головой о какой-то каменный столб, но все же он неуклонно приближался к своей цели.

–   Эй, люди! – снова крикнул он, уловив мимолетную тень, на долю секунды промелькнувшую в полоске света. – Есть кто-нибудь?

   Карнакин прислушался... снова тишина. Но когда он уже собирался вновь продолжить движение, полоска света вдруг стремительно увеличилась в размерах, а в следующее мгновение на пороге открывшейся двери возник человек. Карнакин хорошо его видел – это был крепкий мужчина, средних лет, среднего роста, одетый в непонятную одежду, скорее, рабочую, давно не бритый, с всклокоченными волосами.

–   Ты чего орешь? – раздался низкий грубый голос. – Проспался, что ли?

–   Где я? – спросил Карнакин, вновь пытаясь встать.

–   Вот придурок! – мужчина протянул руку и нащупав на стене выключатель, включил освещение, представленное бледным светом десятка энергосберегающих ламп. – Я тебя не вижу, Макс!

–   Я тут! – крикнул Карнакин, поднимая руку. В первое мгновение он зажмурился, но затем, открыв глаза, смог осмотреться. Оказалось, что он находится в огромном помещении, поделенном на четыре отсека, каждый из которых был завален тоннами репчатого лука. Высокий свод подпирали массивные прямоугольные колонны (одна из них как раз встретилась у него на пути), толстые стены были начисто лишены окон, и только в дальнем конце виднелись массивные стальные ворота, которые, наряду с маленькой дверью, являлись единственным выходом наружу.

–   Давай, выходи! – мужчина махнул Карнакину рукой и тут же пошатнулся от резкого движения. – Чего полез сюда, а? Прохладно, дескать, мягко! А вонища какая... тьфу... это Федорыч не вывез вчера гнилье, вот оно и ароматизирует... хорошо еще, что ты туда не залез. Давай выходи, там стынет уже!

–   Выхожу, выхожу!

    При свете точку опоры было нащупать легче – Карнакин даже вернулся за телогрейкой, которой он был накрыт, а затем быстро сполз с кучи вниз и пройдя вдоль стены, вскоре оказался перед дверью.

–   С возвращением, братан! – мужчина посторонился, пропуская Карнакина вперед. – Хорошо еще, что я пошел посмотреть, как ты тут. Щас свет тока выключу... подожди... а то прорастет у нас тут овощ-то... ну вот, теперь пошли. Чё дрожишь?

–   Холодно! – ответил Карнакин, кутаясь в телогрейку. – Как я там оказался?

–   А что ты хотел? Овощехранилище! – мужчина хохотнул. – Тебя никто не заставлял – сам полез!

   Они прошли по длинному темному коридору, потом свернули в еще один, а затем, поднимаясь по какой-то грязной лестнице, Карнакин с ужасом почувствовал, что его ноги начинают существовать сами по себе, будто наперед зная маршрут. Реальность вновь изменилась – это было понятно, но почему именно так круто? Кто этот мужик? Тоже понятно. Это работник овощебазы. Получается, что и у него такая же должность... или он всё-таки бригадир... или этот мужик... или ещё кто-то. Ах, Силкин, Силкин!

–   Нам сюда? – Карнакин, по-прежнему шедший впереди, наугад остановился возле двери, обитой дерматином.

–   А куда же ещё-то?! – пробасил мужик, а затем резко ударил по двери ногой, едва не сорвав её с петель. – Праздник продолжается, заходи!

   В нос Карнакина ударил спертый воздух, пропитанный крепким запахом перегара, табака, грязной одежды и разнообразной еды, выставленной на большом круглом столе, за которым сидели четверо мужчин, смотревшие телевизор. Пятый участник застолья лежал на диване возле окна, окутанный клубами сигаретного дыма, а шестой спал, привалившись к дверям громадного железного шкафа, стоявшего возле противоположной стены.

–   Чё стоишь?! – Карнакин почувствовал сзади легкий толчок, исходивший от его сопровождающего. – Макс, ты там отморозился, что ли?!

   Понимая, что в этой непростой компании нужно вести себя только определенным образом, Карнакин кивнул присутствующим, которые, впрочем, не выказывали особого интереса к его появлению, а затем, неторопливо подойдя к столу, сел на один из свободных стульев.

–   Тебе сколько? – один из мужчин взял со стола бутылку водки и придвинул к нему пустой стакан.

   Карнакин вздохнул:

–   Как обычно.

–   А чё такой смурной? У всех праздник всё-таки.

–   Замерз, Сань, – ответил Карнакин, для наглядности зябко поведя плечами. Он специально назвал незнакомца по первому имени, пришедшему на ум, желая проверить, работает ли в его пользу Система, и не прогадал.

–   А не надо было лезть в хранилище – жарко ему, видите ли! Тебе сколько, Иваныч?

–   Давай половинку! – мужик, приведший Карнакина, подставил свой стакан.

–   Всем наливать? – Саня обвел остальных стеклянным взглядом.

–   Давай-давай! – закивали два оставшихся собутыльника, к которым тут же присоединился лежавший на диване.

–   Мне четвертинку, Сань, – сказал он, затушивая окурок в плоской банке из-под рыбных консервов. – Только Андрюху не будите!

–   Как скажешь, Сергеич. Вот кого надо было в лук отвести – все штаны себе обоссал!

–   А ты ему зачем все время подливал? – хихикнул один из мужчин, имя которого Карнакин определил как «Юрик». – Знал же, что он, сука такая, любит это дело.

–   А пусть у дурака ума прибавляется – ему насильно никто водяру не вливал! – Саня обвел взглядом стол, проверяя, чтобы у всех присутствующих было налито. – Ну что, поехали? С наступившим вас, мужики!

                                                                                                                                   Глава восемнадцатая.

   Через какие-нибудь полтора часа застолья Карнакин уже знал не только имена, но и немалую часть биографий присутствующих. Саня – тот, который пришел за ним в хранилище, наряду с Сергеичем – бригадиром, были настоящими ветеранами овощебазы, проработав на ней долгие двенадцать лет. Юрик работал здесь три года, но обладая суровым характером, а также большим опытом выживания в «местах не столь отдаленных», пользовался на базе авторитетом и был помощником бригадира. Остальные трое – Андрюха, Геныч и Колян, наряду с самим Карнакиным, были рядовыми рабочими, пришедшими на работу в промежутке до двух лет. Сам Максим Карнакин поступил на работу в начале ноября 2018 года, то есть  примерно в тот момент, когда в иной реальности он начал работать в «Альфасети». Что еще узнал он о себе? Изучение собственного телефона, старенького кнопочного «Самсунга», нашедшегося в кармане его куртки (он признал в ней вещь, от которой избавился позапрошлой зимой, когда появились первые хорошие деньги), ничего не дало. Да, там были телефоны родителей, Оксаны и Лешки (он не хотел им сейчас звонить), были телефоны его нынешних сослуживцев, еще пара незнакомых номеров, но ни номера Силкина, ни вообще одного номера, связанного с его недавней жизнью, он так и не нашел. От новых знакомых он смог узнать, что раньше был менеджером (да-да!), но потом, в следствии какой-то промашки, был вынужден оставить работу и пришел сюда, на базу. Здесь числился неплохим сотрудником, но был весьма скрытен, и хотя в целом образом жизни не сильно отличался от остальных, полностью своим так и не стал. Работала их бригада по двенадцать часов, заступая на смену то в день, то в ночь, но сейчас именно на них выпало суточное дежурство, принятое на базе по праздникам. Впрочем, отгрузка товара в эти дни практически не производилась, а потому расслабляться они начали с того самого момента как пришли на работу, оставив свои семьи праздновать Новый Год дома.

   Как он получил эту информацию? Да, Система несомненно помогала ему, позволяя многое понимать и без слов, но немалого он добился и сам, используя хитрость, а также накопившийся опыт общения с самыми разными людьми. Единственным минусом было то, что результат застолья постепенно начал сказываться на Карнакине, и как он не крепился, но через два часа оказался совершенно пьян. Силы стремительно покидали его, и последнее, что он мог сделать, это аккуратно встать, стараясь сохранять равновесие, дойти до дивана, на котором уже лежал пьяный Юрик и мгновенно уснуть. Впрочем, остальные не отставали и к десяти часам утра не спал один лишь Саня, который долго пытался одним глазом смотреть телевизор, но в конце концов упал лицом на стол и его мощный храп вскоре присоединился к остальным.

   Карнакину снился Барбадос. Он никогда не был на этом острове, но образы, почерпнутые из красочных проспектов и нескольких документальных фильмов создавали яркие картины столь ожидаемого, но недостижимого отдыха. Вот он на пляже – качается в гамаке, привязанном между двух стройных пальм, рядом Оксана. Они посасывают из трубочек освежающий коктейль и смотрят на море, в котором резвиться с другими подростками их сын. А вот они катаются на лодке и разглядывают в абсолютно прозрачной воде причудливые очертания морского дна. Их немножко покачивает, но это так приятно, так умиротворяющее....

–   Карнакин, вставай! Что ж такое – трясу его, словно грушу, а он дрыхнет! – Сергеич вытер потный лоб и тряхнул Максима еще сильнее. – Вставай же!

–   А?! – Карнакин открыл один глаз. Со сна он не сразу понял где находится, но потом действительность безжалостно вторглась в его сознание, окончательно разрушив остатки грез. – Что случилось?

–   К нам едет Ашот Варданович! Звонил недавно – будет через полчаса. Ему от дома до Бирюлево всего ничего ехать.

–   А мы в Бирюлёво? – спросил Карнакин, внезапно поняв, что до сих пор не знает, где он находится.

–   Конечно в Бирюлёво!

   Карнакин вдруг закашлялся:

–   И что?

–   Как «что»!? Умойся, приведи себя в порядок... начальство всё-таки. А потом, с тобой у него наверняка будет отдельный разговор.

–   Это почему? – Карнакин сел, протер глаза и огляделся. Все уже проснулись, везде было чисто, и только Геныч продолжал храпеть, сидя в старом кресле, стоящем под висевшем на стене телевизором.

–   А ты уже забыл? Хорош! – отвечая на вопрос Карнакина, Сергеич как-то странно прищурился. – Про укроп будет разговор – Варданыч спрашивал, на месте ли ты.

–   Какой укроп? – Карнакин мотнул головой. – Сколько сейчас времени?

–   Половина четвертого.

–   Макс, давай к нам! – сидящий за столом Санёк махнул рукой. – Подлечишься!

–   Да подожди ты!  Ему еще с Ашотом Вардановичем разговаривать! – отмахнулся от него Сергеич. – Посмотрит на него, понюхает, а потом на нас ненароком накинется.

–   А так вы все трезвые, да? – Карнакин ухмыльнулся и, подойдя к столу, налил себе из пузатой трехлитровой банки стакан яблочного сока.

–   С нас какой спрос – сегодня праздник, а вот ты перед встречей с начальством должен выглядеть прилично.

–   Там у меня в шкафчике бритва есть электрическая – возьми, – Санек лихо отправил в рот сто граммов водки, закашлялся, выхватил из рук Карнакина стакан, запил, и только тогда продолжил. – Побреешься, сразу себя другим человеком будешь ощущать... а по поводу укропа этого... Макс, тут ты только себя должен винить.

–   Объяснись, – Карнакин сел на свободный стул и начал медленно массировать виски.

–   Ты был последним, кто сгружал ящики с машины, сам расписался в накладной, так?

–   Так, – ответил Карнакин, совершенно не понимая, о чем идет речь.

–   Но сколько раз тебе вот и Сергеич, и я, да и Юрик тоже, говорили, что дверь на четвертом складе надо сильнее прижимать – открывается она снизу.

–   Ну забыл я, что теперь делать! – Карнакин обвел присутствующих взглядом. – Убивать меня теперь из-за этого?!

–   Убивать тебя никто не будет, – Юрик, только что выпивший свою дозу, смачно захрустел маринованным огурцом. – Но вот двести килограмм укропа померзло – это факт. Варданович, как говорили мужики из второй смены, рвал и метал, когда узнал. Типа там приезжали покупатели, а уехали ни с чем.

–   Он мне позвонить что ли не мог? – Карнакин, поняв, что влип в историю, сотворенную даже не им, а его двойником, вздохнул.

–   А как тебе позвонить, если ты трубу не берешь? – подал голос Сергеич, занявший на диване место Карнакина. – Ладно, Макс, не робей – Новый Год всё-таки, у всех праздник, так что может Варданыч будет подобрее.

    Карнакин, у которого и без этого шумело в голове, с завистью посмотрел на своих коллег:

–   Блин, выпить бы!

–   Успеешь, не торопись, – Саня по-дружески кивнул ему. – У нас бухла еще хоть залейся, а Варданович долго не засидится. Потерпи!

   Время «Ч» настало через двадцать минут. Где-то вдалеке послышался длинный автомобильный сигнал, а еще через пару минут все услышали, как возле входа в здание, заскрипев колесами по мерзлому снегу, остановилась машина.

–   Вот и он! – Сергеич, к этому моменту переместившийся за общий стол, вскочил и, одев куртку, бросился к двери. – Сидите тут тихо – может он и не зайдет в комнату. Карнакин, а ты готовься – если что, я тебя позову!

   Отсутствовал бригадир довольно долго. Выключив телевизор, все находившиеся в комнате напряженно прислушивались, как внизу раздавались шаги, стучали железные двери, слышались голоса.